Текст книги "Как я год жила по Библии"

– Не помню, чтобы у нас нормально работал туалет, – рассказывает она. Единственный биотуалет на двенадцать человек, разумеется, постоянно выходил из строя. – Держали там ведро, ходили в него, когда ведро наполнялось, выливали. Эта постоянная вонь в доме – я как будто и сейчас ее чувствую!

Однако многое в образе жизни «колчанов» Хиллари нравится.

– В большой семье всегда есть с кем посмеяться, с кем поплакать, с кем поделиться секретом, с кем подурачиться, с кем вспомнить прошлое, – рассказывает она. – Эти отношения очень обогатили и украсили мою жизнь. Но быть старшей в большой семье очень тяжело: обслуживаешь младших, одного за другим, а на твои потребности никто не обращает внимания. Вечное выгорание – и его еще поддерживает духовное учение о том, что наши собственные нужды не важны, и каждый день мы должны умирать для себя[80]80
  Подробнее о детстве Хиллари см. в: Hillary McFarland, Quivering Daughters (Dallas: Darklight Press, 2010).


[Закрыть].

Часть проблемы, говорит Хиллари, в том, что «колчаны» превращают библейское «благословение» в обязанность и требуют от женщины вынашивать как можно больше детей, независимо от того, позволяют ли это здоровье или финансы. Согласно пропагандистам многодетности, образ жизни Даггаров – «библейский», а значит, желательный для всех христианок.

«Мишель Даггар, – сказал Дуг Филлипс, президент “Форума видения”, когда на ежегодной Конференции матерей в 2010 году Мишель получила звание матери года, – воплощает собой лучшую ролевую модель для христианки!»[81]81
  “Michelle Duggar Receives ‘Mother of the Year Award’ at Historic Baby Conference,” Doug’s Blog: A Daily Log & Online Journal from Doug Phillips, Vision Forum, July 12, 2010, http://www.visionforum.com/news/blogs/doug/2010/07/8547/.


[Закрыть]

Быть старшей в большой семье очень тяжело: обслуживаешь младших, одного за другим, а на твои потребности никто не обращает внимания

Любопытно, но в Писании мы не встречаем ни одной женщины, родившей пятнадцать детей или больше. У многодетных отцов – Иакова, Гедеона, Соломона – было множество жен, наложниц и рабынь, они-то все вместе и создавали большую семью. (Возможное исключение – жена Иова. Если других женщин у него не было, то она, судя по всему, родила двадцать детей.)

Даже в Библии родительство – не всегда безусловное благословение. Говоря о будущих испытаниях Церкви, Иисус восклицает: «Горе же беременным и питающим сосцами в те дни!» (Мф 24:19).

Война, голод, преследования, неуверенность в завтрашнем дне сталкивают нас с отрезвляющей реальностью: приводя в мир детей, мы должны быть готовы к тому, что мир окажется им враждебен. Благословение родительства сопряжено с огромным риском.

«Быть может, самое удивительное и драгоценное в материнстве, – пишет Кэтлин Норрис, – то мужество, с каким женщины дают жизнь новым людям, которым предстоит умереть»[82]82
  Kathleen Norris, The Cloister Walk, 24.


[Закрыть].

Я не могу назвать себя мужественной. Куда страшнее нарушенных планов или бесконечных списков дел для меня угроза полюбить кого-то так, как мать любит дитя. Привести во вселенную новую жизнь, прекрасно зная, что никто не защитит ее от зла, которым пропитан наш мир и мы сами – для меня огромная, пугающая задача. Мне кажется, для этого нужны сразу и невероятное безрассудство, и неописуемый эгоизм. Меня пугает даже пламенная любовь к Дэну – то, как протестует все мое существо против самой возможности (или нет, неизбежной реальности), что ему будет больно, что он испытает потери, что когда-нибудь он умрет. Не уверена, что мне хватит душевных сил полюбить с такой же силой еще одного хрупкого смертного.

Однажды я ждала самолет в аэропорту рядом с женщиной, шестилетняя дочь которой страдала редким пороком сердца и могла умереть в любую минуту. И что же? Вместо горы медицинских счетов и рассказов о том, как трудно растить больного ребенка вместе со здоровой младшей сестрой, эта женщина рассказала мне, что они с мужем планируют в следующем году усыновить мальчика из Эфиопии.

– Но почему вы хотите увеличить семью, если и сейчас вам так тяжело? – спросила я.

– А почему евреи рожают детей после холокоста? – ответила она вопросом на вопрос. – Почему женщины не оставляют попыток родить после множественных выкидышей? Так мы боремся с бедой. Сжимаем кулаки и говорим: «Нас не запугать! Несмотря ни на что, мы будем надеяться!» В конечном счете, рожать детей – всегда акт веры.

Дневник Дэна

31 мая 2011

Поскольку собственных детей у нас нет, в этом месяце Рейчел пришлось в основном читать и писать. Впрочем, несколько раз она сидела с детьми наших друзей. Две маленькие девочки провели у нас целый день, пока в роддоме появлялась на свет их младшая сестренка. Поскольку это Рейчел для своего проекта сосредоточилась на материнстве, я решил, что мне незачем участвовать в присмотре за детьми: поздоровался с ними, поиграл полчасика и вернулся к своим делам.

Как оказалось, я был неправ. Рейчел расстроилась. Вышел спор на тему «как же так, ты же говорил, что будешь помогать с детьми, когда они у нас будут!» Началось все уже в постели, когда мы погасили свет и я уже почти спал. Рейчел вдруг расплакалась. Я спросил: «Что случилось?» И спросил тоже неправильно – тоном раздражения, а не заботы. Но через некоторое время мы во всем разобрались. Рейчел объяснила: она почувствовала, что вся тяжесть заботы о детях легла на ее плечи, и хотела бы, чтобы я активнее в этом участвовал. Я объяснил: я счел, что это ее проект, так что и заботиться о детях должна она. Оба мы лучше друг друга поняли и смогли уснуть. Но мне кажется, перед тем, как заводить своих детей, нам придется еще немало обсудить и многое узнать друг о друге.

Зовем ли мы Бога или нет – Он здесь.

Эразм Роттердамский

После испытания бебиситтингом я решила «открыть карты» и признаться Богу и миру, что мысль о детях внушает мне ужас.

«Собратья-христиане меня сейчас распнут, – писала я в блоге, – но что есть, то есть: я боюсь материнства.

Боюсь, что дети разрушат наш счастливый брак.

Боюсь, что положат конец моей карьере.

Боюсь, что так и не научусь правильно застегивать памперсы.

Боюсь, что не смогу делать много дел сразу и окажусь плохой матерью.

Боюсь потеряться в мире подгузников, детских тем и мамских войн.

Боюсь полной ответственности за чужую жизнь.

Боюсь приводить в мир нового маленького человечка, которому, возможно, будет здесь плохо.

И боюсь, что мне стоит сначала самой разобраться в собственной вере, а уже потом передавать ее следующему поколению».

Как обычно, изложив свои расплывчатые страхи на бумаге и выведя их на публику, словно зверей на арену цирка, я ощутила странное облегчение. Правильно поставленное блогерство – своего рода бесплатная психотерапия, разумеется, если вы готовы говорить правду не только о том, что ели сегодня на ужин. Я попросила мне отвечать – и получила сотни комментов, многие из которых поражали своей искренностью:

• Да-да, все эти страхи плюс еще несколько! (Растяжки? Лифчики для кормления? Следы срыгнутого на ковре? Все это и еще много сверх того!) Когда я была беременна старшей, то целую тетрадь исписала своими страхами. Записывала все, даже самые иррациональные. Забеременела я после шести лет в браке, так что очень беспокоилась о том, что теперь будет с нашей семьей.

Как преодолела эти страхи? Просто родила! А потом еще раз. И еще. Да, страшно! Даже до сих пор. И еще ЧЕРТОВСКИ УСТАЕШЬ. Но я по-прежнему счастлива замужем, дочек люблю до безумия – и благодарна судьбе за то, что пошла этим путем. – Хрустяшка.

• Материнство – это и травма, и чудесное превращение. Но вот о чем меня никто не предупредил, а стоило бы: после первых нескольких лет ты потихоньку, шаг за шагом, начинаешь возвращать себе прежнюю жизнь. Да, в первые годы моя карьера серьезно пострадала, но сейчас практически все вернулось на круги своя. Несколько лет я не высыпалась, но теперь дети (семи и пяти лет) спокойно спят каждую ночь не меньше семи часов подряд. Какие-то части меня изменились полностью, и сейчас это кажется вполне естественным, но, пожалуй, самым большим сюрпризом для меня стало то, сколь многое осталось неизменным. – Беа.

• У меня шестеро детей, и все равно я то и дело боюсь того же, что и вы. Боюсь, что все делаю неправильно, что каждый день их балую и порчу. Боюсь, что теряю себя, а когда делаю что-то для себя (я пишу диссертацию), боюсь, что теряю их. Дети все усложняют, но (здесь я впадаю в розовые сопли!) с ними так хорошо! Что может быть милее младенческих ножек? Кормление грудью – величайшая радость, а когда ребенок в первый раз тебе улыбается, это такое счастье, которое весь мир переворачивает. Каждый день они сводят тебя с ума, но когда заходишь поцеловать их на ночь, забываешь обо всем и снова их любишь. Да, отношения с мужем тоже сильно меняются; но смотреть, как муж из кожи вон лезет, стараясь впечатлить маленького мальчика или девочку – по-моему, стоит того, чтобы отказаться от тихих вечеров и выходных на природе. – Мария.

• Спасибо за ваш пост! Мне тридцать два, я одинока, детей нет. Я хочу иметь семью, но постепенно привыкаю к мысли, что не стану «неполноценной», если останусь одна. Беда в том, что люди вокруг, кажется, примириться с этой мыслью не могут. Все говорят «когда выйдешь замуж» или «когда у тебя будут дети» так, словно без этого в жизни никак не обойтись. Кажется, они ждут, когда это случится, чтобы наконец признать меня «взрослой». – Джули.

В этих ответах мне особенно понравилось, что они звучат совсем не как книги по родительству. Нет, это дневниковые записи, рассказы о реальной жизни. Честность и вдумчивость этих женщин напоминает о том, что женщина теряет себя, лишь когда перестает искать, что для доблестной жены не существует ролей слишком узких или слишком величественных.

Вера – не о том, чтобы тебе все наперед объяснили и спланировали; она о том, чтобы следовать тихому голосу Божьему, не зная, что ждет впереди

Признаюсь, отчасти я надеялась, что, когда этот месяц останется позади, преодолею все свои страхи и буду точно знать, когда мы с Дэном заведем (если заведем) детей. Однако в Библии, как ни искала, ответов не нашла. Не нашла их в стопке книг по родительству. Конечно, удобно было бы открыть волшебный текст, написанный Сирсом, Эццо или Господом Богом, и найти в нем точные и ясные рекомендации: когда заводить детей, как их воспитывать, насколько сильно любить – и так до последней детали. Но такого текста нет на свете. Вера – не о том, чтобы тебе все наперед объяснили и спланировали; она о том, чтобы следовать тихому голосу Божьему, не зная, что ждет впереди.

Я не ждала гарантий, выходя замуж за Дэна. Не ждала гарантий, когда писала свою первую книгу. Не ждала гарантий, когда решила следовать за Иисусом – или когда начала этот проект. Я просто слушала свое сердце – и позволяла любви вести меня сквозь неизвестность.

Мамочки в блоге помогли мне понять, что, возможно, материнских инстинктов у меня больше, чем кажется.

Через два дня после моего дня рождения у нас на крыльце появился младенец.

Я заказала его через UPS. И вот, в пятницу в час пополудни, как мы и ожидали, нам доставили огромную картонную коробку с надписью: «Электронный младенец: проверь себя прежде, чем рожать!»

Оператору по телефону я сказала, что пол и раса младенца для меня безразличны. И теперь, развернув обертку и достав из коробки куклу в натуральный размер в голубой пижаме, с белоснежной кожей и блестящими синими глазами, позвонила Дэну:

– У нас мальчик!

– Что ж, поздравляю! – отозвался Дэн.

– Вставить в него батарейки – и все, начнет работать. Правда, вид у него какой-то жутковатый.

– Ну… может, это оттого, что батареек нет. Я буду дома часов в пять, если хочешь, дождись меня.

– Зачем? Все под контролем! – с великолепной уверенностью ответила я. – Только давай придумаем ему имя! Он белый и, по-моему, больше похож на тебя, чем на меня, а вот о характере мало что можно сказать, пока…

– Пока не вставишь батарейки.

– Какой ты материалист! – сказала я и повесила трубку.

Возможно, в конторе по аренде электронных младенцев посыпают свой товар какой-нибудь детской присыпкой для усиления эффекта. В общем, стоило мне вытащить «малыша» из коробки и вдохнуть запах его пластмассовой младенческой головки, спящий материнский инстинкт вдруг проснулся и овладел мною со страшной силой. Я принялась вить гнездо. Пропылесосила весь дом, сделала сыночку колыбельку из корзины для белья и полотенец, сбегала в магазин «Все за доллар» и купила детское одеяльце и набор одежды (длинные рукава в середине июня, Боже правый!), а также от корки до корки прочла инструкцию.

«Электронный младенец, – гласила она, – устройство, позволяющее тренироваться в уходе за младенцем двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю. Симулятор младенца плачет, требуя заботы, в любое время дня и ночи. Пользователь должен обеспечивать все потребности младенца: кормление, срыгивание, укачивание, смену подгузников. Уникальный беспроводной браслет позволяет Пользователю постоянно следить за состоянием младенца, пока встроенный в младенца компьютер оценивает уровень его родительских навыков. Подробный отчет, включающий в себя пропуски кормлений и конкретные ошибки в уходе за ребенком, загружается по окончании цикла симуляции… Для молодых людей симулятор младенца может стать серьезным испытанием и расскажет им об ответственности родителей без поучений и нотаций».

Я поморщилась, спросив себя, неужели «электронных младенцев» заказывают только озабоченные родители и работники секспросвета для подростков, но стала читать дальше.

«Действия электронного младенца аналогичны жизненным проявлениям реального младенца… На основе дневников пятидесяти родителей новорожденных, описывавших поведение ребенка в течение нескольких дней… Не все дети обладают одинаковым расписанием, и симулятор это учитывает: каждые 24 часа вы будете сталкиваться с расписанием нового ребенка».

К кукле прилагались два марлевых подгузника, бутылочка и беспроводной браслет на пурпурном ремешке. На браслете металлический сенсор, связанный с сенсором на спине у младенца. Другие сенсоры на шее, губах, плечах, руках, ногах и ягодицах отслеживают каждое движение, будь то кормление, срыгивание, укачивание или смена подгузника. Согласно руководству, когда малыш заплачет, я должна коснуться сенсора у него на спине, подождать, пока он запищит, а затем начать заботиться о ребенке. О том, что малыш доволен, – продолжала инструкция, – он сообщит мне «воркованием».

Трудно было понять, как это все работает, так что я решила просто вставить батарейки и посмотреть. Примерно четверть часа потребовалось мне, чтобы все активировать, как написано – и после этого я не была убеждена, что все правильно сделала. Младенец просто лежал на полу в гостиной, смотрел на меня и не издавал ни звука.

Я нажала на кнопку у него на спине.

Ничего.

Покачала на руках.

Ничего.

Уложила в импровизированную колыбель.

Ничего.

Просто лежит и смотрит стеклянными глазами. Кукла как кукла.

– Эй! – позвала я, пощекотав ему ножку. – Кто-нибудь дома?

Молчание.

Я решила, что пора готовить ужин, и пошла на кухню, чтобы поставить воду для спагетти и измельчить чеснок для чесночного хлеба. Время от времени нервно оглядывалась через плечо: что-то там поделывает младенец?

Тишина.

Наконец, стоило мне плюхнуть в соусницу замороженные фрикадельки, меня заставил подпрыгнуть пронзительный вопль.

Проснулся!

Я побежала в гостиную, схватила младенца и поднесла ему ко рту бутылочку.

Крики продолжались.

Я сорвала с него подгузник и заменила новым, убедившись, что застежки-липучки не закрывают сенсоры.

Тоже не сработало.

Крики (очень реалистичные, запись реального младенческого плача) продолжались, и с каждой секундой становились все громче и пронзительнее.

Я схватила малыша на руки, не забыв поддержать ему головку, и принялась болтать в воздухе туда-сюда, надеясь, что сенсоры воспримут это как укачивание.

Младенец, должно быть, решил, что я собираюсь выбросить его в окно, и заорал еще пуще. Я снова сунула ему бутылочку – и снова не помогло.

В этот миг я услышала, как в гараж въезжает Дэн.

«Только этого не хватало! Сейчас еще и он увидит, какая я кошмарная мать!»

Спеша как-нибудь заткнуть младенца, пока Дэн не вошел в дом, я бросилась листать инструкцию – и через несколько секунд сообразила, в чем дело: я же забыла активировать основной сенсор на спине! Стоило нажать на кнопку, и из младенческого животика донеслось громкое «би-и-ип». Малыш все еще вопил, но когда я в третий раз поднесла к нему бутылочку, вопли стихли, сменились сосущими звуками… и тут вошел Дэн.

– Смотри, милый! Я его кормлю!

По предложению одного фейсбучного френда назвать младенца мы решили Чипом – в честь того, что заменяет ему душу.

Чип принимался орать каждые два часа. В большинстве случаев затихал, получив бутылочку или свежий подгузник, но это не всегда помогало.

«Иногда дети бывают беспокойными, и успокоить их не удается, – рассказывала инструкция. – Симулятор младенца воспроизводит безутешный плач, однако на протяжении не более трех минут. Живой младенец может безутешно плакать намного дольше».

Если цель этих кукол – убедить подростков не заниматься сексом, могу лично засвидетельствовать, что это работает. Наступил вечер, и «периоды беспокойства» у младенца повторялись все чаще и чаще, как будто его запрограммировали на то, чтобы после восьми вечера сходить с ума каждые пятнадцать минут. Это означало, что мне снова придется спать в гостевой комнате, как в старые добрые времена нидды… с той лишь разницей, что тогда мне хотя бы удавалось выспаться.

Если цель этих электронных кукол – убедить подростков не заниматься сексом, могу лично засвидетельствовать, что это работает

Стоило задремать, как Чип будил меня воплями. Каждое кормление длилось не меньше двадцати минут, и стоило хоть на секунду отнять бутылочку ото рта, Чип наказывал меня душераздирающим криком. В какой-то момент, около половины четвертого, решив переложить Чипа из колыбельки к себе в постель, я забыла поддержать ему головку: тут он, наверное, решил, что мать-ехидна хочет его убить, и заорал так, что кровь застыла в жилах. Такой крик разбудил бы и мертвого. Во всяком случае, Дэн осторожно постучался и спросил, все ли у нас в порядке.

Согласно инструкции, если вы забыли поддержать головку младенца, это ведет к одной минуте громкого плача и фиксируется в отчете как «пренебрежение ребенком».

Отлично! И суток не прошло, а ко мне вот-вот выедет электронная ювеналка!

В довершение всего, Чипу оказалось трудно угодить. Если после кормления я не давала ему как следует срыгнуть, он поступал так: три пронзительных вопля, семь секунд молчания, три вопля, семь секунд молчания… и так снова и снова, пока стрелка будильника ползла с трех к половине четвертого, а затем к четырем и к половине пятого. Я поставила колыбельку на кресло-качалку у кровати и попыталась укачивать младенца, одновременно стараясь уснуть; но, стоило моей руке остановиться – он снова начинал кричать. Ближе к шести утра я научилась распознавать по голосу, хочет ли Чип бутылочку, свежий подгузник или чтобы его покачали.

– По-моему, имя пора поменять, – сказала я, держась за голову, наутро за завтраком. – Не Чип он, а Чаки![83]83
  Чаки – кукла-убийца из серии фильмов ужасов «Детские игры». – Примеч. ред.


[Закрыть]

– Хочешь, сегодня ночью я с ним посплю? – предложил Дэн.

– Нет, это была моя идея, – решительно ответила я. – Хочу доказать и тебе, и самой себе, что я справлюсь. Что могу нянчить младенца и не сойти с ума.

– Милая моя, но ведь нянчить игрушку – совсем не то же, что живого, твоего собственного ребенка! – заметил Дэн. – Может быть, не стоит тебе проецировать на Чипа все свои страхи? Просто подумай, как здорово будет, когда у нас появится настоящий ребенок, которого мы создали, которого любим…

Отлично! И суток не прошло, а ко мне вот-вот выедет электронная ювеналка!

– И который будет вот так орать неделю за неделей? Не знаю, как я протянула одну ночь! Как можно выдержать годы этого безумия?!

– Милая, годами младенцы не орут, – с легким раздражением ответил Дэн. – Ты немного преувеличиваешь. Может, тебе вздремнуть?

– ПРЕУВЕЛИЧИВАЮ? Я ПРЕУВЕЛИЧИВАЮ? СКАЖИ УЖ ПРЯМО, ЧТО Я ТУПАЯ ИСТЕРИЧНАЯ БАБА! – взвизгнула я, вихрем унеслась в спальню и рыдала сорок пять минут.

По счастью, в тот же день после обеда Чип переключился на режим другого младенца: теперь он молчал дольше и охотно позволял успокоить себя бутылочкой и сменой подгузников. Мне удалось даже часа три вздремнуть, пока за ним присматривал Дэн.

Ночью Чип один или два раза будил меня криком, но выспалась я намного лучше вчерашнего – и почувствовала, как ко мне возвращаются уверенность и нежность.

– Ты уж извини, что я обозвала тебя Чаки, – сказала я Чипу, обняв его колыбельку и закрывая глаза.

И могу поклясться, что на его пластмассовых губах мелькнула улыбка. Хотя, конечно, от недосыпа случаются галлюцинации.

На следующее утро Дэн сделал несколько снимков нас с Чипом для фейсбука.

Не успела я ими поделиться, как в комментах раздался гневный вопль какой-то мамочки. Как я смею кормить младенца (пусть и электронного) из бутылки?!

(Кстати сказать, в инструкции к Чипу написано черным по белому: «Хотя вы будете кормить младенца из бутылочки, помните, что наиболее здоровым для ребенка является грудное вскармливание».)

После полудня Чип снова превратился в чертенка: вопил каждые сорок пять минут, и чтобы его успокоить, требовалось все больше и больше времени. Последняя ночь прошла не лучше первой.

Я ощутила лишь слабый укол вины на следующий день, когда вытащила из Чипа батарейки, завернула его в пузырчатую пленку и уложила обратно в коробку, чтобы сдать прокатной фирме. От меня он, быть может, поехал к какому-нибудь безответственному юному спортсмену, а тот подговорил приятеля-хакера его взломать. Из настоящего ребенка, само собой, батарейки не вытащишь и в Вирджинию не отошлешь!

Компьютерный отчет о своих материнских успехах я так и не получила, и следующий месяц оказался таким занятым, что совсем забыла связаться с фирмой и его запросить.

– Ты так нервничала из-за этого отчета, – сказал Дэн. – Теперь, наверное, будешь гадать, что там и так.

И вдруг я ответила то, чего совсем от себя не ожидала.

– Зачем мне отчет? Чтобы понять, смогу ли стать хорошей мамой? И так знаю: когда придет время – смогу!

Дневник Дэна

10 июня 2011

Часть проекта, рассчитанная на прошлый месяц, плавно перетекла в следующий. Звали ее Чип. После знакомства с Чипом я решил, что узнавать новое друг о друге нам пока хватит.