Электронная библиотека » Рихард Дюбель » » онлайн чтение - страница 36

Текст книги "Кодекс Люцифера"


  • Текст добавлен: 14 ноября 2013, 05:46


Автор книги: Рихард Дюбель


Жанр: Зарубежные приключения, Приключения


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 36 (всего у книги 39 страниц)

Шрифт:
- 100% +
17

– Это праздник новой встречи, – сказал Андрей по-латыни доминиканцу. – Дадим им немного времени и устроимся поудобнее.

Он поднял арбалет и зарядил его стрелой, которая сначала была спрятана в рясе монаха, а теперь оказалась в его камзоле. Монах, который, казалось, все еще с трудом верил в то, что Киприан его не застрелил, согнулся и плюхнулся на землю, как мешок. Андрей присел на корточки рядом с ним. Трава там, где снег растаял, была почти сухой.

– Кто вы? – спросил монах.

Он владел латынью так, будто это был его родной язык. Андрей, знания которого были гораздо более скудными, хорошо понимал его.

– Представь себе, что этот вопрос я задал тебе, – сказал он.

Доминиканец молчал. Андрей сел таким образом, что Агнесс и Киприан оказались за его спиной. Слезы Агнесс и безмолвное бледное лицо Киприана, но еще больше их объятия разбивали его сердце. Перед ним возникал образ Иоланты, и он понимал, что не может допустить, чтобы сейчас его охватила печаль. Его голос звучал сдавленно, и он осознавал, что доминиканец это слышит. Глаза за стеклами очков смотрели на него, как глаза человека, привыкшего заглядывать в самую суть людей и определять их настоящее душевное состояние. Андрею стоило усилий не отводить взгляд.

– Твои братья мертвы, – сообщил он.

Глаза монаха сузились.

– Мертвы?

Он не спрашивал, отчего они умерли. В том, что это была насильственная смерть, никто не сомневался.

– Я предполагаю, что ты этого не делал, и я знаю, что мы этого не делали. Спроси себя, кто еще бродит по этому лесу с черными мыслями в голове. Знаменитых преступников этого лабиринта из скал я еще ни разу не видел. Как ты смотришь на то, чтобы подозревать двух своих коллег – монахов в черных рясах?

Это был выстрел наугад, и он не вызвал никакой реакции.

– Это отец Эрнандо де Гевара, – послышался голос Агнесс за спиной у Андрея.

Он быстро взглянул на нее через плечо. Они с Киприаном стояли рядом с ним. Киприан обнимал ее. Ее щека и нос покраснели от слез. В одно мгновение, поразившее его самого, Андрей осознал, что, несмотря на все отчаяние, охватившее его после смерти Иоланты, он чувствовал симпатию к Агнесс. Он сконфуженно смотрел на нее, забыв о доминиканце. Агнесс движением ноги указала на монаха.

– Он пришел сюда, чтобы уничтожить Книгу. Говорит, что это Завет Зла, и, если он будет открыт, грех этот падет на него.

– Библия дьявола, – произнес Андрей.

Доминиканец вздрогнул и заерзал. Андрей прицелился в его сторону, но не мог отвести глаз от Агнесс.

– Он думает, что я как-то связана с этой Книгой, что в Вене он получил сообщение, которое привело его ко мне.

Глаза Киприана сузились, но он не мог скрыть своего замешательства. Андрей думал о человеке, в качестве агента которого выступал Киприан, – о епископе Мельхиоре Хлесле. Он видел, как Киприан боролся с подозрением, что его дядя вел двойную игру. На пути из Праги сюда он многое смог вытащить из Киприана, чтобы составить себе представление о его положении и намерениях епископа. Епископ Хлесль преследовал благородную цель – уничтожить библию дьявола. Мог ли он при этом смириться с тем, что Агнесс придется подвергать опасности, чтобы достичь этой цели?

– Ты – Андрей фон Лангенфель, – сказала Агнесс.

Андрей кивнул.

– Иоланта говорила о тебе. Она дала мне мужество признаться самой себе в том, что я испытываю к Киприану, и правильно отнестись к этому осознанию. Она мне…

– Она мертва, – произнес Андрей неожиданно пересохшим ртом.

К его удивлению, Агнесс опустилась на корточки рядом с ним, обняла его и заплакала.

У Андрея на глаза навернулись слезы. Арбалет сдвинулся и уже был нацелен на скалу в пяти метрах от отца Эрнандо, но доминиканец даже не использовал возможность бежать. Андрей чувствовал сильное объятие Агнесс, ощущал запах ее волос, прикосновение ее щеки к своей, и ему стоило труда взять себя в руки, чтобы не завыть, как умирающий волк. Напряжение сжало ему горло.

– Я знаю, – всхлипывала Агнесс, – Киприан говорил мне об этом. Мне так жаль.

– Это не твоя вина.

– Это вина проклятой книги.

– Книга – всего лишь оружие, которое используется людьми. Разница только в том, что уже одно ее существование накликает беду и что тот, кто ее использует, так же точно становится ее жертвой, как и тот, против кого она направлена.

– Такова природа Зла, – неожиданно проговорил отец Эрнандо. Доминиканец выпрямился, и Андрей, почти ничего не видящий от слез, попытался направить на него арбалет. Отец Эрнандо распростер руки. – У нас одна и та же цель, – сказал он, – мы не должны быть врагами.

Андрей почувствовал, как Агнесс выпрямилась.

– Ты с твоими двумя братьями схватил меня у дома, в котором я жила, как раз когда я хотела идти к Боавентуре Фернандесу и забрать деньги, которые я ему навязала, чтобы организовать поездку в Новый Свет. Ты притащил меня сюда. Полночи ты охотился за мной в этом лесу. Ты мой враг.

– У нас общий враг.

– И кто бы это мог быть?

– Библия дьявола и все, кто хочет ею завладеть.

– Например, те, у кого на совести твои братья по вере? – спросил Киприан.

– Например, – отозвался отец Эрнандо после продолжительной паузы.

– У тебя же есть предположение.

– Да. И если оно оправдается, то речь идет о человеке, которого я избрал, чтобы искать библию дьявола.

– Это недобрый человек? – уточнила Агнесс.

Отец Эрнандо покачал головой.

– Его нельзя мерить такой меркой. У этого человека нет никаких чувств по отношению к ближним.

Андрей пристально посмотрел на доминиканца, ощущая, как внутри него разливается и пробирается к ногам ледяная волна.

– Отец Ксавье, – сказал он.

Отец Эрнандо кивнул.

– Он сейчас преследует нас?

– Это было бы не самым худшим. Я боюсь, что он нас уже опередил.

– Тогда ладно, – произнес Киприан. – Судя по всему, мы с вами теперь союзники.

Отец Эрнандо улыбнулся. Его глаза за громоздкими потускневшими стеклами очков то расширялись, то сужались и непрестанно бегали.

– Огонь ждет нас всех, – прошептал он, – Но мы возьмем с собой Завет Зла.

Андрей и Киприан обменялись взглядом. «Мы подцепили себе в спутники сумасшедшего», – говорило выражение лица Киприана. Андрей изо всех сил старался, чтобы по нему не было видно, что он думает.

– Я побегу возьму экипаж, – сказал он, посмотрел в глаза Агнесс и услышал, как бьется его сердце.

Этот взгляд прояснил ему больше, чем все остальное, что он на правильном пути.

– Я помогу тебе, – предложил Киприан.

– Нет, – возразил Андрей, даже не пытаясь говорить на латыни. – Ты хочешь еще раз оставить нашего четырехглазого друга одного с Агнесс? Со мной должен пойти он. Мы встречаемся возле его лагеря. А вы уже могли бы начать погребение двоих бедолаг, которых мы нашли.

Андрей попытался улыбнуться, но, услышав слова Киприана, не смог этого сделать.

– Береги себя. Несмотря на все, что случилось, не забывай: кто-то ждет тебя в Праге.

– Я не забыл об этом. – Он обернулся к отцу Эрнандо: – Comitare mihi velociter.

Как всегда, у него было чувство, что с грамматической точки зрения это звучало небезупречно, но доминиканец без слов присоединился к нему, и это было самое главное.

18

После того как Киприан положил обоих мертвецов рядом и с помощью ряс и черных плащей снова придал им относительно достойный вид, Агнесс обложила трупы всеми камнями, которые смогла найти. О могиле нечего было и думать: там, где земля состояла не только из тонкой, шириной в ладонь, прослойки перегноя над гранитом, она была прорезана корнями так, что ничем нельзя было вырыть в ней яму. Они сделали все, что могли. Киприан отошел в сторону. Агнесс присоединилась к нему, он посмотрел на нее и почувствовал страх. Юноша не был уверен в том, что на обратном пути в лагерь он действительно должен был рассказывать ей о том, что узнал о ее происхождении. Она кивком согласилась с его словами и не казалась слишком удивленной.

Страх он ощущал и раньше, но сейчас у него было время развернуться. Поиск Агнесс, который привел его сюда, также был продиктован страхом, но таким страхом, который он мог побороть, когда что-то делал: управлял экипажем, опрашивал людей, советовался с Андреем. То, что он сейчас чувствовал, было совершенно другой разновидностью страха: он не мог побороть его активностью. Сейчас ему нечего было делать. Он приехал сюда, чтобы найти Агнесс, нашел ее, и теперь от нее зависело, что случится дальше. Последним решением Киприана было не застрелить монаха-доминиканца, и оно было очень неожиданным! Позже у него возникло чувство, что он уже выстрелил и только тогда отвел арбалет в сторону, – все решили доли секунды. Одно мгновение решало, станет Киприан убийцей или нет. Решение было правильным, но с тех пор в Киприане поселился страх.

– Дорога шагах в ста отсюда. Экипаж мы оставили снаружи, у одной из первых башен-скал. Андрей вот-вот подъедет сюда.

Агнесс посмотрела на него и кивнула. Он подозревал, что существует тысяча других вещей, куда более подходящих для этой ситуации. Неожиданно он очень удивился тому, что так просто ее поцеловал. Она ответила на поцелуй. Но с тех пор она не сказала ему ни слова. Как он должен был на это реагировать?

Внезапно ему захотелось вернуть все назад. Что, черт возьми, заставило его принять безумное предложение отца Эрнандо? Что касалось его, Агнесс и Андрея, для них история окончилась. Библия дьявола? Должен ли дядя Мельхиор заполучить ее? Если епископ прочел последнее сообщение, то он уже наверняка прибыл в Прагу. А если отец Эрнандо получил его раньше? Хочет ли он с ней сгореть, утонуть, провалиться в самую глубокую трещину земли? Главное, чтобы эта штука исчезла, и доминиканец вместе с ней!

А если ею завладел отец Ксавье?

– Я слышу экипаж, – проговорила Агнесс.

Он покосился на нее и почувствовал, как с его губ почти сорвалось: «Не волнуйся, все будет хорошо!» В последний момент он сумел сдержаться, и в его воспоминании вдруг всплыл монолог, который он вел, когда возвращался из Подлажице в Прагу. Как он должен был претворять в жизнь то, что осознал тогда? Должен ли был просто сказать: «Агнесс, ты всегда была для меня важнее всего на свете, но я иногда вел себя так, как будто это неправда. Я воспринимал твою любовь как нечто само собой разумеющееся. Сейчас я понимаю, что любовь не может подразумеваться и что каждый день, который двое влюбленных проводят вместе, – это подарок Господа. Пожалуйста, прости меня».

Киприан сглотнул и перевел дух. Между деревьями и скалами-башнями он заметил приближающийся экипаж и произнес:

– Этот дурак едет слишком быстро.

По лицу Агнесс пронесся ураган чувств. Самым болезненным было разочарование. Потом она отвернулась, и между ее бровями появилась складка. Киприан услышал хриплые крики, которыми Андрей погонял лошадей. Прежде чем разум смог полностью оценить ситуацию, его чутье уже начало действовать.

Он схватил Агнесс за руку и стащил ее с дороги. Стук копыт прогремел мимо них, как сильная барабанная дробь. Экипаж грохотал и перескакивал через корни. Киприан видел, что Андрей сидит на козлах, взмахивая кнутом. Стекла очков отца Эрнандо сверкали. Андрей неподвижно смотрел вперед. Потом экипаж промчался мимо – Дикая охота, заключенная в темной маленькой повозке с гербом епископа Нового города Вены, – и умчался с такой же бешеной скоростью дальше. Киприан отпустил руку Агнесс и побежал за экипажем.

– Эй! – изо всех сил орал он. – Стой!

Он бежал так быстро, как мог, и на какое-то мгновение ему показалось, что он сумеет догнать экипаж. Несколько секунд оставалось ему, чтобы оказаться прямо за ним, и он приготовился вскочить в него. Потом расстояние снова увеличилось, иголки, сухой мох и пыль хлестали его по лицу и мешали дышать. Он жадно хватал воздух. Его стопы горели, вены в ногах пульсировали. Экипаж опережал его все больше, и вдруг Киприан споткнулся о корень, потом понесся дальше, пытаясь не потерять равновесие, еще раз оказался на земле и заметил, что больше не может дышать. Он полз на четвереньках, кашлял и задыхался. Экипаж исчез в облаке грязи, грохота копыт и щелканья кнута среди башен-скал. Агнесс подбежала к нему, когда ему удалось подняться на колени и хоть немного перевести дух. Агнесс, тяжело дыша, упала рядом с ним.

– Я знаю, что он собрался сделать, – застонал Киприан. – Я же ему об этом тоже рассказывал. Дядя Мельхиор и я. – Он в отчаянии поднял руки и заорал вслед уже давно исчезнувшему экипажу: – Идиот!

С большим трудом юноша поднялся на ноги. Его легкие горели, в боку кололо. Он тяжело сделал шаг по дороге, и у него скривилось лицо.

– Киприан, – спокойно произнесла Агнесс.

– Я должен…

– Куда ты хочешь идти?

– Мне надо за ним. Он же не имеет понятия, что он…

– Ты хочешь оставить меня здесь? Одну?

Киприан в замешательстве взглянул на нее. Она все еще стояла на коленях на дороге, щеки горели, темные волосы растрепались еще сильнее, чем до того.

– Ты хочешь бежать за этим экипажем до Браунау и оставить меня здесь, в этом лесу, в компании двух мертвых монахов и с бог знает каким сбродом, который тут шатается?

– Нет! – воскликнул Киприан.

– Итак, ты берешь меня с собой в Браунау?

– В эту пещеру со львами? При таких обстоятельствах? Ты с ума сошла!

Она встала и стряхнула иголки со своей одежды.

– Тогда мы поворачиваем обратно, да?

Киприан молчал. На сей раз это не было попыткой взять разговор под контроль. Он сделал беспомощный жест в направлении, в котором уехал экипаж.

– Я же не могу его…

– Итак?

Он хотел что-то сказать.

– Киприан?

Внезапно у него вырвалось:

– Я лучше умру, чем допущу, чтобы с тобой что-то случилось. Все, чего я когда-либо хотел достичь, я хотел достичь для тебя. Все, что я когда-либо делал, я делал для тебя. Никакое богатство мира не значило бы для меня ничего, если бы я не мог разделить его с тобой. Никакой красоты мне не хватило бы, если бы я не мог показать ее тебе. Агнесс, я люблю тебя. Ты же знаешь, что я люблю тебя. Я…

– Тогда действуй так! – закричала девушка. – Делай так, чтобы я поняла, что ты меня любишь, вместо того чтобы следовать долгу, какому-то еще не сдержанному обещанию, миссии! Ты любишь меня, но еще десять тысяч вещей для тебя важнее, чем любовь!

– Это не так! – закричал он в ответ, сознавая, что это более чем правда.

– Что ты хочешь делать? Оставить меня здесь? Тащить в Браунау? Вернуться со мной обратно?

– Но…

– Что ты хочешь делать? – кричала она. – Что приказывает тебе твоя любовь ко мне?

Киприан сжал кулаки, но не от ярости, а от того, что пытался ухватиться за неосязаемый воздух. Его сердце вырывалось из груди, он стонал.

– Я…я…

– Слушай любовь. Что она тебе говорит?

– Я… возвращаюсь с тобой!

У него было такое чувство, будто он никогда не говорил ничего более малодушного.

Агнесс сделала шаг к нему, пристально посмотрела ему в лицо и закричала:

– Не-е-е-т!

Киприан отпрянул.

– Ты любишь меня, но ты не понимаешь меня! – неистовствовала Агнесс. – Вернуться? Какое значение для тебя имеет то, что спрятано от мира в этом монастыре в Браунау? Цель усилий твоего дяди, которому, как тебе кажется, ты постоянно что-то должен только потому, что он приветливо обращается с тобой, хотя ты совершил огромную ошибку? Или что-то абстрактное, чем все хотят завладеть, и ты хочешь победить в этой гонке, во-первых, потому что ты думаешь, что это самое лучшее, во-вторых, потому что еще никто не отважился помешать ни одному твоему плану?

– Агнесс…

– Ты знаешь, что для меня означает то, что они там прячут? Символ того, что мою биологическую мать убили в том месте, в котором она надеялась найти защиту и убежище, после того как прошла тысячи километров! Символ всего того, что у меня отняли, но что никогда не отнять у моего сердца – любовь моей матери! Движущая сила того, что мой отец препятствовал моей любви к тебе, потому что он должен был обещать, что будет всегда держать меня на расстоянии от католической церкви! Пульс зла, который спровоцировал двух безумцев на то, чтобы поджечь дом моих родителей, смириться с их смертью и с риском поджечь полгорода и убить женщину, которая могла бы стать мне подругой, только потому, что они спутали ее со мной!

– Я…

– Цель двух других безумцев, первый из которых похищает меня из родных мест и заставляет днем и ночью бродить, закутанной, непонятно где, в то время как за другим по миру тянется шлейф предательства, подлости и убийств!

– Но…

– Ты этого не понимаешь? Вот что она для меня – эта библия дьявола! Она определила всю мою жизнь! Она отняла у меня все, что мне принадлежало, и испортила все, что мне вместо этого было дано. Я хочу видеть, как она горит, Киприан, горит! И если ты хочешь меня удержать на моем пути в Браунау, то должен привязать меня здесь к дереву!

Она пристально смотрела на него. Он чувствовал пыл, исходящий от нее, и был настолько шокирован ее вспышкой, что практически потерял способность думать. Он ответил ей взглядом, и внезапно ее лицо расплылось у него перед глазами. С невыразимым ужасом он понял, что на глаза у него навернулись слезы. Киприан пытался их сдержать, но ему это не удавалось. Теперь он знал, какого рода был этот страх, который все время держал его в своих когтях: страх снова быть вынужденным представлять себя без Агнесс, вспоминать минуты, когда он нес бездыханное тело через пылающую в темноте огненную преисподнюю, надеясь, несмотря ни на что, что она жива.

– Боже мой, – произнесла Агнесс, и ее глаза тоже наполнились слезами. – Что я натворила?

Киприан наклонил голову и почувствовал, как у него вырывается стон. Он подавил его, но чуть не задохнулся, и тогда понял, что на самом деле значит любить: поддерживать другого в том, что важнее всего для него, даже если ты сам испытываешь перед этим смертельный страх, и отдавать себе отчет в том, что при этом ты можешь потерять то, что тебе дорого.

– Ты показала мне, что я на самом деле к тебе чувствую, – сказал он.

Слезы текли у него по щекам. Он стыдился этого и одновременно гордился тем, что Агнесс видит их. Она гладила его лицо и вытирала слезы, обняла его и привлекла к себе. Какое-то мгновение он осознавал, что до сих пор все было по-другому, пока он не поддался этому одолевшему его чувству – желанию, чтобы его утешали.

В конце концов, он нуждался в этом утешении. Сейчас он с полной уверенностью осознавал, что в Браунау они с Агнесс найдут свою смерть.

19

– Там, снаружи, город заражен чумой. Было очень неблагоразумно приходить сюда, – сказал аббат.

– Зачем же вы заставили нас так долго стоять у ворот монастыря? Мы ждали до самого вечера, пока нас не пустили внутрь.

– Произошло недоразумение. Небольшой конфликт по поводу мер предосторожности с людьми, которые сдерживают эпидемию за пределами монастыря. Я чрезвычайно сожалею.

Аббат сделал такое выражение лица, на котором читалось все, кроме сожаления. Он выглядел преждевременно постаревшим, каким-то серым, изнуренным, подавленным; его губы растянулись в улыбке, но черты лица не выражали радость. Монах в серо-коричневом пальто поверх рясы с капюшоном на голове, который стоял немного поодаль за стулом аббата, не произнес ни слова. Он смиренно опустил голову, так что невозможно было заглянуть внутрь его капюшона. Он пришел вместе с аббатом, занял свое место, пока аббат церемонно садился на стул, а потом застыл, превратившись в некое подобие медленно дышащей статуи.

– Я понимаю, что наш визит кажется более чем необычным.

Аббат медленно кивнул и внимательно посмотрел на гостей.

– Пожалуйста, объясните мне еще раз, что привело вас сюда. Боюсь, с первого раза я ничего не понял, – попросил он.

– Меня зовут Киприан Хлесль. Здесь я нахожусь по поручению моего дяди, епископа Нового города Вены. Со своей стороны, дядя обращается к вам по поручению его величества императора.

– Маттиаса фон Габсбурга, – предположил аббат.

– Рудольфа фон Габсбурга.

– А, точно, – согласился аббат.

– Император, известный своим пристрастием к коллекционированию, хочет получить для своей коллекции произведение искусства, которое имеется на хранении в вашем монастыре. Естественно, его величество понимает, что он может лишь просить об этом, и он делает это во имя единства католической церкви и надеется на милость аббата, который в прошлом стал известен благодаря своему пониманию и своей терпимости даже по отношению к протестантам.

Казалось, аббат решил проигнорировать угрозу.

– Вы знакомы с коллекцией императора, господин Хлесль?

– О да. Мне не единожды приходилось ее видеть.

– Она красива?

– Она ни с чем не сравнима. Созерцание ее приносит императору много радости и придает ему силы.

– Вы не принадлежите к Церкви, господин Хлесль?

– Я мирянин, если вы это имеете в виду.

– Не обязательно принадлежать к духовенству, чтобы служить Церкви.

– Я тоже так думаю.

– Что и доказывается доверием вашего дяди к вам. Но ваш… э… спутник…

– Отец Эрнандо де Гевара представляет здесь как святую инквизицию, так и добрые намерения его высочества, короля Испании Филиппа, дяди нашего императора.

Отец Эрнандо кивнул. На лице Андрея застыла улыбка. Он надеялся, что присутствие доминиканца и упоминание о святой инквизиции расположит аббата к сотрудничеству. Отец Эрнандо и то, за что он выступал, было тем плюсом, который давал его импровизации преимущество перед планом, созданным Киприаном и епископом Мельхиором. «По меньшей мере один плюс», – подумал Андрей и решил, что плюс этот перевешивает тот факт, что одним из многочисленных минусов было отсутствие солдат императора, которые были частью плана Киприана и которыми, к сожалению, Андрей не располагал. Он был уверен, что в скором времени ему придется вовлечь их в игру.

– Я очень сожалею, но должен признать, что не имею ни малейшего представления о том, какое сокровище могло бы доставить удовольствие нашему императору, – сказал аббат.

– Но его величество абсолютно уверен.

– Я не понимаю, о чем идет речь. Я бы с удовольствием пригласил его сюда, чтобы вместе перевернуть с ног на голову весь монастырь, пока мы не найдем то, что он ищет.

Андрей пытался что-то уловить. Он находился на том месте, где была спрятана библия дьявола; эта книга предначертала судьбу его семьи, стала причиной смерти его отца и матери и предопределила трагедию его жизни. Возможно, она заперта на расстоянии всего лишь двух комнат отсюда. Но он ничего не чувствовал. Он был уверен, что почувствовал бы хоть что-нибудь, если бы приблизился к ней. Он бы с радостью спросил отца Эрнандо, который беспокойно вертелся и крутил головой туда-сюда, как будто слышал неуловимое пение, и огоньки свечей отражались в стеклах его очков и скрывали глаза.

– Веря в ваше понимание, император прислал с нами сотню солдат, которые разбили лагерь за городом. Я в любое время могу отдать им приказ помочь вам, тогда вам и монахам не пришлось бы обременять себя поисками.

– Мудрый и предупредительный ход.

– Конечно же, для меня было бы намного лучше, если бы нам не пришлось утруждать людей. Эта чума и все остальное… – Андрей сделал неопределенный жест в сторону двери.

– Конечно.

Андрею практически не удалось поговорить с отцом Эрнандо, когда они спешили к экипажу. Идея отправиться в путь только с доминиканцем пришла ему в голову молниеносно, и он сразу понял, что прав. Эрнандо сжег бы книгу дьявола, попадись она ему в руки, а человек, прибывший из такого далека, как он, в чьих глазах читались абсолютная решимость и готовность не щадить ни своей жизни, ни жизней других людей, чтобы уничтожить завет Сатаны, непременно достигнет своей цели, если ему хоть немного помогут в этом. О чем же он думал, когда навлекал опасность на Киприана и Агнесс? Киприан стал для него таким другом, которого у Андрея никогда не было раньше, а Агнесс… Андрей даже боялся подумать об этом. Он увидел Агнесс и вдруг почувствовал, что может заглянуть ей в самое сердце. Любовь к Иоланте и скорбь по ней все еще были самыми сильными чувствами в его душе, и все же Агнесс затронула какие-то потаенные струны в ней. Прийти сюда без них – так было лучше не только для них, но и для всех. Возможно, он, Андрей, погибнет во время этого визита, и было бы лучше, чтобы мысли об Иоланте не замарали его дружбу с Киприаном и жалкие остатки его собственной чести.

– И все же я удивлен, – отметил аббат, – что император или по крайней мере ваш дядя не предоставили вам рекомендательных писем.

«Все дело в том, что по плану перед тобой должны были сидеть настоящий Киприан и его дядя, – подумал Андрей. – Во всяком случае, если я все правильно понял». Он догадывался, что Киприан рассказал ему не все.

– Неужели вы не увидели герб моего дяди на экипаже?

– Да, но все же… при всем уважении, господин Хлесль… каждый может украсть экипаж и выдать его за свой.

Андрей и глазом не моргнул:

– Кто бы рискнул украсть экипаж епископа?

– Бывали случаи, когда у епископов крали лошадей и съедали прямо у них на глазах.

Отец Эрнандо пожал плечами и снова заерзал на своем стуле. У Андрея мороз пошел по коже, когда он понял, что происходит с доминиканцем: он чувствует присутствие библии дьявола! Будто сумев прочитать его мысли, монах повернул голову и посмотрел Андрею прямо в глаза. Юноша был шокирован. Почему он совершенно ничего не чувствовал, в то время как доминиканец, чья жизнь совершенно не была предопределена проклятой рукописью, мог ощущать ее присутствие?

– Кроме того, – добавил Андрей, стараясь, чтобы его голос звучал как можно более непринужденно, – было бы несколько странно, если бы существовал документ, из которого следовало бы, что император Священной Римской империи просит о каком-то сокровище подобно мелочному торговцу, в то время как передать эту вещь императору уже само по себе является огромной честью для ее собственника.

Аббат улыбнулся и кивнул. Он откинулся назад:

– Я понимаю, что вы хотите сказать.

– К сожалению, я не понял намек, ваше преподобие.

– Знаете ли, Бог не наградил меня даром использовать тонкости речи, поэтому я обычно полагаюсь на символы.

Он сделал едва заметное движение рукой в сторону монаха, и тот резко раздвинул полы пальто. Андрей заметил черную рясу, прежде чем увидел арбалет, направленный ка него и Эрнандо. На несколько мгновений он абсолютно потерял самообладание. А потом вступил в силу рефлекс, который руководил им с тех пор, когда через занавес мелкого града он видел, как среди женщин и детей свирепствовал сумасшедший в черной рясе, – и горло ему сдавил ужас. Однако отец Эрнандо сидел совершенно спокойно.

Андрей не мог отвести взгляд от арбалета. Двадцать лет тому назад выстрел из этого оружия помог ему избежать гибели от рук черного монаха; а сейчас черный монах целился арбалетом прямо в него. Андрею было совершенно ясно, что аббат не просто сопроводит их под прицелом во двор, заставит сесть в экипаж и уехать отсюда. Арбалет был натянут не для того, чтобы запугать, а для того, чтобы убить.

– Вижу, вы поняли мой язык символов, – произнес аббат.

И вдруг новый свет наполнил маленькую комнату, в которой он их принимал. Свет лился из окна, расположенного за спиной аббата, и образовывал алый отблеск на его фигуре. В то же время он бросал тусклую, медленно танцующую тень на стол и на Андрея с Эрнандо. По удивленному выражению лица аббата Андрей понял, что свет отражается и на его, Андрея, лице. Аббат повернулся:

– Что случилось?

Черный монах подошел к окну, не упуская из виду посетителей, и мельком бросил взгляд наружу. Свет начал отбрасывать красные тени на складки его одежды. Келья аббата наполнилась теплом.

– Горит одна из поленниц дров, ваше преподобие.

– Я не давал распоряжения поджигать ее.

– Да и не похоже, что ее поджег кто-то из братьев. – Черный монах отвернулся от окна. Арбалет был по-прежнему направлен на Андрея и доминиканца. – Они бегают вокруг нее и пытаются потушить пожар.

Словно в шоке, Андрей смотрел на потрескавшиеся, побитые руки монаха, на глубокие гноящиеся шрамы на тыльной стороне кисти левой руки, и, когда аббат поднялся, чтобы самому посмотреть на происходящее, он увидел, каким низкорослым был этот человек. На волне чувств, которые были настолько запутанными, что Андрей сам не мог в них разобраться, всплыло подозрение, что он видит перед собой одного из двоих монахов, которые были в Праге и по чьим следам они до сих пор следовали. Один из них – убийца Иоланты. Он заметил, что уже наполовину поднялся со своего стула, когда холодная рука отца Эрнандо накрыла его собственную, а большой палец черного монаха вдруг передвинулся к спусковому крючку, и снова медленно опустился на стул. Его щеки горели, а пламя в мозгу выжигало царившее там оцепенение. Остались только ненависть и жажда убийства. Он знал, чего ему здесь хотелось достичь, – смерть низкорослого монаха сразу же стала первоочередной целью. Дрожь наполнила все его тело, как пение невидимого хора, как гудение огромного роя шершней, который сначала можно услышать, а лишь потом увидеть. И в нем заговорил древнейший человеческий инстинкт – убежать отсюда настолько быстро, насколько это возможно. Андрей испуганно уставился в глаза отца Эрнандо и получил в них подтверждение своим догадкам: то, что он слышал, было библией дьявола.

– Я выставлю посты перед дверью, – обратился аббат к черному монаху и обошел вокруг стола. – Нужно узнать, что означает этот пожар. Я скоро вернусь. – Он открыл Дверь: – Хранители! Помогите брату Павлу. Никто не должен покинуть эту комнату.

Как только он замолчал, Андрей повернулся. Аббат возвращался, идя спиной вперед. За ним следовали два черных монаха. Первый сжимал левой рукой горло аббата, а правой крепко вцепился в его рясу. Другой держал такой же арбалет, как и у брата Павла. Он прицелился, и на мгновение показалось, что низкорослый монах настолько потерял самообладание, что его качнуло. Но потом он снова выпрямился, и Андрей увидел, что монах неотвратимо целится в него.

– Ошибочка вышла, – заметил один из вошедших черных монахов. – Мы все оставим это помещение, и как можно быстрее.

– Застрели их, – прохрипел аббат.

Брат Павел застыл на месте.

– Нас четверо, – вмешался монах, который держал аббата за горло. – Ты можешь застрелить лишь одного из нас. И, что бы после этого ни случилось с тобой, в одном ты можешь быть абсолютно уверен: аббат тоже не выживет.

С огромным усилием Андрей оторвал взгляд от нацелившейся на него стрелы арбалета. Крепко держащий аббата монах подошел к нему, капюшон упал у него с головы, и Андрей увидел широкое ухмыляющееся лицо Киприана. Черная ряса сползла на пол, и выяснилось, что это было пальто доминиканца, испачканное засохшей кровью и землей.

– К сожалению, мы не успели занять места в экипаже, – произнес Киприан.

Вторым черным монахом была Агнесс. Она держала на прицеле брата Павла. Аббат застонал и попробовал повторить свой приказ, но Киприан сжал его еще сильнее, и лицо аббата залилось темно-красной краской.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации