Текст книги "Вихрь с окраин Империи"

Отель «Нью-Якасаки Принс», Токио

В 9.11 Жеребцов поднял все лифты отеля на верхний этаж и оставил их там с открытыми дверями. Потом он бросил вниз в одну из лестничных клеток дымовую шашку и нажал кнопку пожарной тревоги.

Постучав в двери, Жеребцов, Соэ и Аларисто приказали людям немедленно эвакуироваться с верхнего этажа, похлопав по автоматам для пущей убедительности. Когда все разбежались, они закрепили на лестничных клетках газовые гранаты с прикрепленными к ним тонкими проводами и швырнули вниз еще несколько дымовых шашек.

Когда репортеры начали вести передачи из «Нью-Акасаки Принс», Жеребцов стал ожидать появления полиции. Он был хорошим разведчиком и не собирался облегчать ей работу.

Авиабаза Ирума, пригород Токио

В 9.09 «Лайтуэлл Гомани» вошел в верхние слои атмосферы над штаб-квартирой центральной базы противовоздушной обороны в Ируме, к северо-западу от Токио. База уже сто лет не сталкивалась с серьезной угрозой нападения, и Санмартин с Малининым убедились, что противник абсолютно не готов к отражению их атаки.

Пробужденная от многолетней летаргии ядерным взрывом на станции, база потеряла драгоценные минуты на то, чтобы убедиться, что Ямата действительно уничтожена, а взрыв не был несчастным случаем. В отсутствие старшего офицера, обладающего полномочиями отдать приказ об ответном ударе, на Ируме начали действовать на свой страх и риск с вполне предсказуемым результатом.

С высоты десяти километров Малинин осыпал территорию «цыплячьим кормом», выводя из строя самолеты и, радары.

Наконец база отдала приказ открыть огонь по противнику с собственной территории и с пунктов Ацуги и Хатёдзи. Ацуги не отозвался: занявшие его люди Караева не отвечали на звонки. Хатёдзи, прежде чем прервалась связь, сообщил, что сам подвергся наземной атаке. Собственных сил базы оказалось недостаточно.

Получив незначительные повреждения от лазерной батареи, «Шустрик» отметил оперативный центр базы лазерным указателем и выпустил в него один из 210-миллиметровых проникающих снарядов Рейникки. Он пробил одну из дверей бетонированного сооружения и взорвался на глубине двадцати метров. Снаряды меньшего калибра уничтожали ангары и мобильные ракетные установки.

Нейтрализовав Ируму, Санмартин и Малинин выровняли «Гомани» и направились на юго-восток в сторону командного пункта противовоздушной обороны в Футё, осыпав здания «цыплячьим кормом». В результате через несколько минут после удара по станции Ямато противовоздушная система Токио была обезглавлена.

– Тора, тора, тора, – сообщил Малинин по радио Верещагину и Кольдеве, докладывая таким образом об успехе. Санмартин направил корвет в сторону Центрального Токио.

– Ты взял свой носовой платок? – спросил Малинин.

Рауль продемонстрировал клочок ткани, который много лет назад вышила его жена и который он носил у себя на груди.

– Мой кусочек Зейд-Африки.

Авиабаза Татикава, пригород Токио

В то время как Ирума находилась под огнем, к 3-й взлетно-посадочной полосе базы перехвата в Татикаве, в двадцати пяти километрах к северо-западу от Токио, подлетел челнок. Передав сигнал тревоги, он приземлился, игнорируя указания с башни, и открыл задние люки.

Из башни вышла группа полицейских. После краткой, но оживленной дискуссии они сели в микроавтобус и направились к челноку.

Но через несколько секунд контрольная башня, получив сигналы с базы в Ируме, превратилась в подобие растревоженного улья. Пилоты и штурманы начали спешно готовить к вылету два истребителя на первой полосе, а из здания появился настоящий рой полицейских.

Внезапно из корабля словно вылетела молния, пронзившая микроавтобус с «черноногими». Два «кадиллака» и два вездехода под командой Даниила Савичева выбралась из брюха челнока. Первый «кадиллак» располагал тысячью двумястами 30-миллиметровыми снарядами, а у Савичева – были сто пятьдесят 90-миллйметровых, и он не собирался их экономить.

Следом появились пехотный взвод и минометное звено, которые сразу же открыли огонь. Развернувшись веером, машины Савичева нанесли удар по противовоздушным лазерам и начали методично крушить авиабазу. Одно звено стрелков Полярника образовало защиту по периметру, а два других держали под контролем здания, разрушенные бронемашинами. Миномет, установленный в маленькой впадине возле взлетной полосы, тоже вносил свой вклад.

Несколько стрелков выкатили из задних люков челнока вертолет, который вскоре поднялся, скрытый дымом, чтобы забрать людей Снимана и Караева.

Петр Коломейцев наблюдал за операцией из челнока, время от времени передавая приказы. В его распоряжении находилось шестьдесят семь человек, и больше для успеха не требовалось. Хотя на базе располагалось несколько тысяч солдат войск ПВО, только немногие из них были обучены приемам наземного боя, и менее половины вооружены.

Людям Полярника понадобилось четырнадцать минут, чтобы уничтожить все самолеты и превратить в горящие руины большую часть зданий, а также навесы, под которыми стояла артиллерия. Трое имперских солдат из группы техобслуживания, соорудившие противотанковое орудие, поместив на грузовик пусковую установку, погибли, как и храбрый пилот, попытавшийся превратить свой самолет в опорный пункт обороны. Почти треть персонала базы была уничтожена, а оставшиеся в живых – полностью деморализованы.

Даниил Савичев, вернув свою машину в челнок, сразу же загрузил его свежей порцией 90-миллиметровых боеприпасов. Его глаза сверкали гневом – интенсивный огонь деформировал орудийное дуло.

Интермедия

После недолгого возбуждения, вызванного заморскими сделками Оливье и продажей акций Содзи, на токийской фондовой бирже шла обычная суета.

Настоящее волнение началось вскоре после того, как полиция эвакуировала биржу, отреагировав на угрозу взрыва, которую, в числе прочих, передал Жеребцов. Так как наиболее крупные вкладчики торговали друг с другом при помощи электронных устройств, эвакуация не приостановила торговлю акциями. Она даже активизировалась через шесть минут, когда Хярконнен приступил к операциям с терминала «Дайкити».

Первая фаза программы, внедренной Тимо в банковскую электронную торговую программу, выглядела довольно забавно. Следуя полученным инструкциям, «Дайкити Санва» перехватывал тысячи сделок с премиями, превращая их в акции группы ДКУ. Такие сделки должны были позволить «Дайкити» продавать акции ДКУ по твердым ценам в течение следующих тридцати дней, заставляя следивших за биржевыми операциями думать, что банк уверен в скором падении цен на эти акции. Так как банк искусственно взвинчивал стоимость акций ДКУ, по образному выражению Редзапа, «с тех пор, как Иисус был младшим капралом», это слегка будоражило финансовый мир.

Несмотря на падение доверия к биржевому рынку в целом, большинство акционеров ДКУ ожидало, что «Дайкити Санва» продолжит поддерживать высокие цены на эти акции. Лишь немногие из них застраховались на случай возможного понижения стоимости.

Недавно рынок потрясли новости, что Банк Японии не смог достичь консенсуса относительно повышения процентов скидки и правительство намерено выкупить у банков рискованные ссуды, чтобы обеспечить их очередной субсидией. Хотя целью этой меры было укрепление доверия к банковской системе, оно произвело непредвиденный эффект, убедив вкладчиков, что банки пустятся в еще более сомнительные спекуляции, раз правительство собирается защищать их от последствий неверных решений.

В таких обстоятельствах гамбит Хярконнена показался наблюдателям первым залпом в какой-то невероятно дерзкой кампании с целью быстрого получения сверхприбылей. Очевидно, «Дайкити» намеревался спровоцировать резкое падение стоимости акций ДКУ. Инвесторы стали спешно их продавать.

Вторая фаза программы Хярконнена основывалась на страхах, вызванных первой. «Дайкити» с невероятной скоростью начал ликвидировать свои колоссальные холдинги ценных бумаг группы ДКУ.

Акционеры считают фондовую биржу эффективной, когда они обладают информацией, позволяющей хотя бы относительно рассчитывать степень риска. Японская налоговая структура и постоянные банковские махинации сделали здешний биржевой рынок неэффективным, но даже в этом случае цена акций не изменялась, когда кто-нибудь избавлялся от крупной их порции, если только это не означало поступление новой информации, на которую реагирует биржа. К сожалению, сам факт продажи основным банком группы ДКУ огромного количества ее акций был именно такой информацией.

В ответ на подобные новости цены меняются очень быстро, и те инвесторы, которые реагируют первыми, приобретают преимущества. Так как рыночная теория подразумевает, что каждый биржевой игрок стремится делать деньги, никому и в голову не пришло, что действия «Дайкити» рассчитаны на то, чтобы потерять как можно больше денег в максимально короткий срок. Инвесторы решили, что самая большая акула в игре получила какие-то очень скверные сведения, которые им неизвестны, и попытались прореагировать вовремя.

Несмотря на это, в течение первых одиннадцати минут «пожарной» продажи акций ДКУ, спровоцированной Хярконненом, компьютеризованные биржевые программы автоматически продолжали покупку крупных порций ценных бумаг, хотя цены на них и упали ниже обычного уровня. К сожалению, никто не располагал таким количеством акций, как «Дайкити», и тем более не пытался продать их единовременно. Так как стоимость ликвидированных акций превысила долговые лимиты, вмонтированные в торговые программы, автоматическая покупка прекратилась и цены рухнули.

Тем не менее охотники за прибылями быстро заключали сделки, и цены, возможно, стабилизировались бы на очень низком уровне, если бы средства массовой информации не сообщили новые сведения.

Биржевые цены куда больше отражают людские надежды и страхи, чем реальную стоимость пользующихся спросом авуаров компании. Тот факт, что военные корабли в небе над Токио и солдаты на его улицах вознамерились уничтожить «ЮСС» и другие компании ДКУ, сразу всем объяснил, почему «Дайкити Санва» устроил спешную распродажу. Сидя за компьютерами, инвесторы принимали за чистую монету оценку «Дайкити» будущего группы ДКУ и впадали в истерику.

За паникой всегда интересно наблюдать. Хотя изощренные математические формулы в целом точно описывают поведение рынка и цен, паника на фондовой бирже требует скорее психологических, чем математических характеристик. Она выглядит как игра в «музыкальные стулья», когда несколько человек маршируют под музыку вокруг стульев. Как только музыка внезапно прекращается, участники забавы устраивают свалку, стремясь сесть первыми, потому что стульев меньше на один, чем игроков. Так и на бирже во время паники никто не хочет остаться с обесцененными акциями на руках. После длившихся десятилетиями манипуляций «Дайкити Санва» группа ДКУ получила по заслугам.

Акции, которые биржевые спекулянты скупали в надежде на скорую прибыль, упали в цене с невероятной быстротой. В течение пятнадцати минут самые дальновидные инвесторы избавились и от других акций, чья стоимость должна была снизиться из-за краха группы ДКУ.

Чтобы усилить эффект, третья фаза программы Хярконнена начала ликвидацию общего фонда, который создал «Дайкити», продавая как ценные бумаги корпорации, так и акции других компаний.

– Ну, мистер финансовый гений, – сказал Хярконнен Редзапу, – программа запущена и действует. Пожалуй, нам пора подумать, как выбираться отсюда… Что ты там ищешь?

– В телефонном справочнике, который мы скопировали, есть очень интересные номера. – Редзап начал набирать номер.

– Кому звонишь, Вулко?

– Это президент «Додзан Кемикал»? – по-японски осведомился Редзап. – Не важно, как я узнал ваш номер. Вы осведомлены о сегодняшней панике на бирже?.. Прошу прощения, но я только что скупил большую часть акций вашей компании. Вы избавите себя и нас от лишних затруднений, если не явитесь завтра на работу. – И он положил трубку.

Хярконнен скрестил руки на груди.

– Ты понимаешь, Вулко, какой ад сейчас разверзся за двенадцать кварталов отсюда? Тебе не кажется…

– Еще только один звонок, – прервал тот, вновь набирая номер.

Осознав приближение финансовой катастрофы, инвесторы надеялись, что японская банковская система осуществит дополнительное вливание капитала, дабы смягчить радикальное изменение цен, как она поступала в течение двух столетий. К несчастью, чиновники в министерстве финансов были не в состоянии это осуществить, поскольку стали трупами, а когда банкиры начали звонить друг другу и обсуждать кризис, Ханс Кольдеве вышел в эфир с сообщением, что корвет «Лайтуэлл Гомани» намерен открыть огонь по Банку Японии и административным зданиям еще трех крупнейших японских банков, а людям, находящимся внутри, предоставляется десять минут, чтобы покинуть опасные места. Банковская система обеспечения безопасности перестала функционировать.

Уже целых два века брокеры в каждом банке и универсаме уговаривали доверчивых людей приобретать акции в огромных количествах. Периодически биржевые цены достигали невероятной высоты, но их колебания, ловко организованные крупными корпорациями, разоряли целые поколения держателей акций, чьи деньги шли на благо Постоянно расширяющейся японской экономической экспансии. Акционеры, надеявшиеся, что подъем цен никогда не прекратится, и низменно играющие на повышение стоимости, чувствовали себя, как бабочки в огне, как только цены начинали падать.

Когда полиция позволила маклерам вернуться в здание биржи, они обнаружили в своих компьютерах множество невыполненных распоряжений о продаже акций по ценам, в которые было трудно поверить. В отчаянии они начали звонить инвесторам, которые скупали их про запас, чтобы в подходящий момент выставить на рынок. Через час акции «ЮСС» и некоторых других компаний было» уже невозможно сбыть даже по самой низкой цене. Биржевой рынок начал разваливаться.

Десятилетиями колеса японского рынка заставляла вращаться только надежда, что кровосмесительные связи между корпорациями, банками и политиканами не позволят ценам упасть слишком низко. Но эта надежда рухнула под мощной волной массовых распродаж акций.

Без четверти одиннадцать рынок рассчитывал только на вмешательства крупных залоговых объединений, которые часто смягчали последствия краха, выплачивая потери пользующимся доверием клиентам. Но, к сожалению, банки уже десять лет назад без лишнего шума проглотили львиную долю этих объединений, а оставшиеся, посовещавшись, предпочли не рисковать.

Как и рассчитывали Хярконнен и Редзап, акции на токийской бирже снизились за пятьдесят девять минут на девятнадцать процентов. К концу дня, после двух непродолжительных периодов оживления, потеря достигла тридцати семи процентов, и большинство маклеров вышли из игры.

Эффект должен был сказаться и в будущем. Многие более мелкие японские компании выпускали множество краткосрочных и дешевых гарантированных акций, дающих покупателю права, конвертировать их в облигации компании по истечении срока действия, предоставляя возможность получать не подлежащий налогообложению годовой доход вместо дивидендов. Предполагая, что большинство этих акций будут конвертированы, компании спокойно тратили полученные за них деньги. Но когда биржевые цены начали падать, они превратились в бомбы с часовым механизмом в японской финансовой системе.

Довершило беду то, что пятьдесят лет назад министерство финансов разрешило банкам учитывать полную текущую рыночную стоимость их акционерного капитала и недвижимого имущества при определении потерь резервных фондов. Большая часть мелких банков не имела других средств смягчения последствий неудачных ссуд. В течение нескольких минут эти банки оказались практически лишенными капитала, так как осуществленные ими сомнительные ссуды всплыли на поверхность. И без того нестабильная японская финансовая система взлетела на воздух.

Говоря образно, крошечная иголка заставила лопнуть гигантский пузырь.

Ко второй половине дня обезглавленный банк «Дайкити» остался лишь с весьма большой суммой наличных денег и юридическими проблемами, для решения которых потребовались бы годы. Никто не знал, кому именно принадлежали компании, с которыми был связан банк.

Прошли часы, прежде чем кто-то сообразил сообщить о вторжении двум корветам над Сибирью. Понадобилось еще определенное время для того, чтобы корветы сблизились и начали совместные действия.

Ниигата, префектура Ниигата

В 9.35 Тихару Ёсида, стоя у окна на верхнем этаже отеля, выстрелил из ручного 88-миллиметрового противопехотного орудия по трибуне, на которой Осати Абе и пятеро его главных сторонников готовились к церемонии открытия нового здания муниципалитета. Оставив деньги владельцу отеля за стены, поврежденные взрывной волной, Ёсида спокойно вышел на улицу, где сразу же был арестован. Впоследствии медицинский эксперт насчитал пятьдесят пять маленьких стреловидных осколков, застрявших в теле Абе или прошивших его насквозь.

Центральный Токио

Токийские власти сразу отреагировали на происходящее. В различных районах города завыли сирены, и силы гражданской обороны начали эвакуировать население в соседние префектуры по заранее подготовленным маршрутам.

Солдаты из военной Академии были выдвинуты на защиту императорского дворца. Три гвардейских батальона, размещенные в Сибауре, неподалеку от Токийского залива, получили боеприпасы и были готовы выступить в очаги беспорядков, как только прояснится ситуация.

Токийская полиция откликнулась на путаные сообщения о взрывах и вспышке террористической деятельности. Через несколько минут после первого звонка семь рот и четыре самостоятельных взвода, предназначенные для подавления беспорядков, выехали на бронемашинах из различных мест дислокации вокруг города.

Одна из рот, прибыв на Касумигасеки, обнаружила два полицейских вертолета, упавшие прямо на улицы.

К сожалению, их металлические щитки, шлемы и нагрудники были предназначены для защиты от камней и палок, а не стрелкового оружия. В течение нескольких минут Салчов и его соотечественники на крышах зданий министерств прикончили пятерых полицейских и уничтожили бронемашину противотанковой ракетой. Отчаянно вопя о помощи, полиция отступила, чтобы перегруппироваться и обзавестись тяжелым вооружением. Разведгруппа из трех человек попыталась проникнуть в министерство безопасности. Ни один из них не вернулся.

В здании министерства безопасности люди Мигера, очистив от «черноногих» первые два подвальных яруса, очутились перед бронированной дверью.

– Что ты об этом думаешь, Кетлинский? – осведомился Мигер.

Маленький сапер почесал подбородок.

– Должно быть, эта дверь весит целую тонну. С отключенным электричеством ее не открыть ни снаружи, ни изнутри.

– Ладно, – кивнул Мигер. – Дэ-Ка, ты и мама Лена оставьте мне Мииналайнена и Кетлинского. Возьмите остальных, чтобы помочь Каарло наблюдать за дверью и расчистить нам путь на крышу. Не хочу опоздать к отлету.

Де Канцов и Еленов забрали с собой большую часть бойцов Мигера.

– Есть какие-нибудь идеи? – осведомился Дэнни, роясь в переполненном рюкзаке.

– Сначала проделать в двери дыру 30-миллиметровым снарядом, затем пустить в нее 88-миллиметровый, чтобы припугнуть тех, кто там прячется, а потом бросить газовые гранаты, – без колебаний ответил Кетлинский.

– Все хорошо, но если у них есть противогазы, гранаты не подействуют, – заметил Мигер.

– Вместе с гранатами нужно бросить дымовые шашки, – вмещался Мииналайнен. – Там нет циркуляции воздуха, и они поглотят весь кислород.

– Ты гений! – Мигер хлопнул его по спине. – Так мы и сделаем.

Через пять минут они уже поднимались на крышу, где их поджидали в украденном вертолете Коковцев и Томас. По дороге Мииналайнен бросил свое противопехотное орудие, чтобы нести тело Дирки Руссо.

Пункт противовоздушной обороны Хатёдзи, пригород Токио

Вцепившись рукой в плечо Исаака, Ян Сниман спросил:

– Какие будут предложения?

Бойцы Снимана проникли в командный бункер пункта, взорвали лифты, чтобы изолировать находившийся внизу персонал, и отразили атаку небольшого отряда полиции. Пуленепробиваемый жилет Яна защитил его от автоматной очереди полицейского, но в результате он заработал перелом ключицы.

Командующий пунктом выпустил пару снарядов, образовавших две большие ямы в земле.

– Майор Коломейцев высылает за нами транспорт, но как только мы уберемся, полиция обезвредит взрывчатку, и кроты смогут палить в нас из своих нор, – возбужденно произнес Ваньяу. – Кажется, у нас проблемы!

– Лю водит бронемашину, а Никоскелайнен – сапер, поэтому мы отправим их вместе с ранеными. Остальные засядут здесь и будут удерживать пункт, сколько смогут, – задумчиво произнес Сниман. – Полагаю, назад нам уже не вернуться. Боже, помоги Лю, когда ему придется объяснять это моей жене.

Ваньяу улыбнулся, на черном лице блеснули ослепительно белые зубы.

– Сказать по правде, Ян, мне твоя планета не слишком нравится. Население держится недружелюбно, а в Нигерии у меня до сих пор еще есть родственники. Пожалуй, я возьму отпуск и съезжу их повидать.

– Через час можешь считать себя в отпуске. – Сниман покачал головой. – Интересно, где сейчас Орлов? – Кирилл был первым наставником Снимана на военной службе.

– Кирилл? – переспросил Ваньяу. – Он совсем рядом, в Татикаве, и жалуется всем, что был идиотом, напросившись в эту экспедицию.

– Может, он и прав. – Сниман сделал паузу. – Я никогда не спрашивал тебя, почему ты вызвался лететь на Землю, Исаак.

– Ты забыл об Ашкрофте. Мы помним, во что превратили эту планету корпорации. Все те, кого Варяг там завербовал, вызвались участвовать. Слушай, что ты сделал со своей маской?

Сниман откинул с лица щиток и осмотрел его.

– По-моему, с ней все в порядке.

Ваньяу хлопнул прямо у него под носом гранату с усыпляющим газом.

– Забыл сказать тебе, Ян: ты тоже один из раненых! Кроме того, я не могу допустить, чтобы бедняга Лю что-то объяснял твоей жене.

Когда прибыл вертолет, присланный Полярником, Ваньяу отправил на нем в Татикаву четверых раненых и один труп, оставив при себе семь человек.