Текст книги "Проклятие Оркнейского Левиафана"

Станция располагалась на небольшом пригорке, и отсюда Томасу был прекрасно виден весь порт, расположившийся на северном берегу Тары. Завороженный величественным зрелищем, Маккензи сделал несколько шагов по платформе, не в силах оторвать взгляд от настоящего города, раскинувшегося на берегах огромной реки.

В этом месте Тара была очень широка, и противоположный берег скрывался в утреннем тумане. По реке шли суда – большие парусные клиперы, что по прежнему выигрывали в скорости у паровых машин, медлительные баржи, пассажирские пароходы. Казалось, они движутся хаотично, но у каждого был свой маршрут, и кажущаяся неразбериха, на самом деле, была четко организованным процессом. Плоскодонные баржи с товаром, ведомые крохотными буксирами, шли дальше по реке, в Лонбург. Клипера, медленно лавируя, шли к длинным причалам, торчавшим из портового городка подобно спицам. Два пассажирских парохода маневрировали у причалов расположенных напротив железнодорожной станции – один только что отчалил и собирался выйти на середину реки, а другой пытался занять его место у причала.

Весь берег реки был плотно застроен. Здания складов, лишенные окон и дверей напоминали пустые деревянные коробки, огражденные заборами. У пассажирских причалов высились настоящие дома, где, по предположению Томаса находились гостиницы для пассажиров и, вероятно, магазины. Чуть дальше, ближе к устью, располагался грузовой порт – его длинные причалы впивались в реку подобно клыкам дикого зверя, а над ними высились погрузочные краны. Но на этом порт не заканчивался – строения уходили дальше по берегу, насколько хватало глаз. Непонятные дома и домики, заборы, огромные ангары, приземистые лачуги – все они жались к самой реке. Жизнь в этом городке кипела – над домами вились клубы дыма от очагов и котельных, раздавались свистки, а грохот механизмов был слышен даже здесь, на пригорке.

От станции к первым строениям, расположенным напротив пассажирского порта, тянулась длинная дорога. По ней тек непрерывный поток людей, шагавших, как в направлении станции, так и в направлении причалов. Томас заметил в этой веренице несколько темнокожих носильщиков с тележками и даже пару кэбов, стоявших у самых ворот пассажирского порта. К складам у грузового отдела тянулась железная нитка узкоколейной дороги, что у самых ворот ветвилась, разделясь на три разные ветки. Одна из них уходила вдаль, на самые окраины, туда, где высилась причальная башня грузовых дирижаблей.

Весь этот человеческий муравейник кипел жизнью, и эта суета завораживала Томаса. Она будила в ученом детские мечты о путешествиях в дальние страны, мечты о приключениях и новых землях, где еще не ступала нога человека. Старые, почти забытые ощущения нахлынули на Маккензи, заставив его замереть.

– Томас, – тихонько позвал охотник, останавливаясь рядом. – Что-то не так?

– Бог мой, – выдавил Маккензи, отрываясь, наконец, от завораживающего зрелища. – Да это целый Вавилон! И как мы найдем верфи?

– Они дальше, – Никлас махнул рукой в сторону причальной вышки дирижаблей. – Нам нужно спуститься к порту, потом вдоль заборов.

– Это пара миль, если не больше! – воскликнул ученый. – Вы собирайтесь пройти их пешком?

– Возьмем кэб, – лаконично отозвался охотник за головами. – Идемте. Не стоит торчать тут у всех на виду и привлекать внимание.

Томас кивнул и последовал за другом. Вместе они спустились к дороге, ведущей к порту, и влились в толпу пассажиров с поезда, спешивших к причалам. Здесь были и мрачные клерки, и потрепанные жизнью военные, и целые семьи, увешанные тюками и чемоданами. Маккензи, с интересом прислушивающийся к обрывкам разговоров, узнал много нового. И о том, что граждане Веймарской Империи спешат вернуться домой, пока Оркнея не разорвала дипломатических отношений, и о том, что кошениль очень подорожала, а на импорт молотого перца повышен налог, и о том, что на Континенте, куда вскоре отходит корабль, все будет по-другому, не так, как здесь.

У самых ворот пассажирского порта высились два хэнсомских кэба. Их кучера степенно дремали на своих местах. Никто ими не интересовался, пассажиры обходили их стороной, и это удивило Томаса. Но удивление прошло, когда первый возница назвал Никласу цену за поездку – вдвое дороже, чем по Лонбургу! Увы, другого выбора у напарников не было, и Маккензи, не желавший тащиться по грязным дорогам порта пару миль, безропотно вытащил бумажник из кармана.

Загрузившись в кэб, друзья отправились к верфям по накатанной дороге, тянувшейся вдоль заборов. Томас тут же приник к жадно разглядывая строения, проплывавшие мимо. Это зрелище вызывало в нем самые противоречивые чувства – с одной стороны, вся эта грязь, смрад, суета вызывали некоторую брезгливость. С другой стороны, все это было необъяснимо притягательным, манящим, открывающим путь к чему-то, чему еще не нашлось места в жизни ученого, просидевшего все молодые годы в лекционных залах.

Перед тем как кэб остановился у огромных ворот верфей, Никлас, всю дорогу копавшийся в своем саквояже, обратил свое внимание на напарника и проверил его маскировку. Перед самым выездом из дома Никлас с помощью нехитрых средств, найденных в студенческом городке, немного преобразил внешний вид ученого. Лицо Маккензи, конечно, было знакомо и полиции и наемникам. Возможно, его ищут, возможно, даже с помощью дагерротипных портретов. Так что, в конце концов, ему пришлось принять предложение охотника за головами.

Теперь его узкое лицо украшала фальшивая рыжая борода, одолженная у одного студента, увлекавшегося театральными постановками. Она прикрывала щеки Томаса, но выглядела аккуратно. Кроме того, на носу ученого появились маленькие очки в тонкой оправе, сделав Маккензи совершенно неузнаваемым. Очки тоже были фальшивыми – с самыми обычными стеклами – и тоже были одолжены у одного юного студента, пытающегося выглядеть солиднее на экзаменах.

В целом, Томас преобразился так, что его не узнали бы и ближайшие знакомые из университета. Теперь он походил на солидного преподавателя, немного неряшливого, как и положено людям науки. К возрасту Маккензи теперь можно было смело прибавить десяток лет и пару ученых степеней. Портила дело лишь потрепанная одежда, потерявшая весь блеск и шик после вынужденного купания в реке. Впрочем, Никлас уверял, что это только на пользу делу – видно, что одежда дорогая, как у джентльмена, но поношенная и в небрежении, как у рассеянного ученого.

Осмотрев напарника, охотник довольно кивнул – маскировка держалась хорошо. Сам он удовольствовался лишь фальшивыми густыми усами. Они придавали охотнику за головами довольно бравый вид, превращая его как минимум в отставного майора кавалерии.

У ворот верфи друзья покинули кэб, и прошли сквозь открытую калитку в огромных воротах, и попали на огромный двор, разместившийся между двух ангаров. Здесь было людно – по двору сновали носильщики, грузчики, прилично одетые джентльмены и даже матросы в форме речного флота. Томас лишь беспомощно озирался по сторонам, не зная даже, с какой стороны подступиться к поискам. Зато Никлас, похоже, чувствовал себя как дома.

Без всякого уважения он ухватил за руку проходившего мимо здоровяка в непромокаемом плаще и потребовал начальника. Здоровяк махнул рукой в сторону одного из складов – там, у распахнутых дверей, между грудой коробок и ящиков, стояла небольшая компания людей, отчаянно ругавшихся между собой. Никлас, приняв грозный вид, отправился к ней.

У шумной компании охотник за головами узнал, где находятся верфи пассажирских кораблей и имя управляющего. Сначала никто не спешил поделиться с друзьями знаниями, но когда Ник сообщил что они из Университета Лонбурга, отношение к гостям сразу изменилось. Похоже, сначала их приняли за юридических крючкотворов, вечно осаждавших порт с исками и претензиями. Но когда речь зашла об Университете, пожилой усач, представившийся мастером ремонтного двора, сразу подобрел.

В итоге, получив в провожатого тощего мальчишку в потрепанной матросской куртке, друзья двинулись через лабиринт мастерских и складов, в направлении верфей. По дороге Ник пообщался с пацаном, весьма острым на язык, и выудил из него сведения о том, что самый большой пассажирский корабль, названный Левиафаном, собирался на Пятой верфи. Туда друзья и отправились.

Пройдя закоулками между складами и доками, спутники, наконец, вышли к огромному ангару, высившемуся у самой реки. Он находился в самом центре доков и мастерских, но выглядел опустевшим и заброшенным. Миновав приоткрытые двери, сквозь которые мог свободно пройти бангалорский слон, напарники очутились внутри огромного помещения, размерами напоминавшим стоянку грузовых дирижаблей.

Здесь царил полумрак – освещения не было, и свет пробивался лишь сквозь окна под высоким потолком да дыры в крыше. Все свободное место занимали странные конструкции, напоминавшие подъемники и рамы для просушки белья. Пол был густо усеян прогнившими деревянными стружками, источавшими смрад креозота, а от шкафов, тянувшихся вдоль стен, ощутимо несло свежим лаком и краской.

Парнишка, так и не назвавшийся, ткнул пальцем в самый темный угол ангара и тут же был таков. Никлас без колебаний отправился в указанном направлении, Томас двинулся следом, и только через пару шагов разобрал в полутьме, куда они идут. Там, в углу, между двух верстаков, стояли двое мужчин – молодой трудяга в мятой куртке и черными от грязи руками, и пожилой джентльмен в капитанской фуражке. Они тихо переговаривались, но когда заметили гостей, молодой парень тихо кивнул и убрел в темноту, а пожилой человек шагнул навстречу гостям. На вид ему было лет пятьдесят. Седая густая борода делала его похожим на морского волка, а потрепанный синий китель, хоть и не имел знаков отличия, был явно военного покроя.

– Что вам тут нужно? – без предисловий рявкнул крепкий старикан, едва Никлас подошел к нему.

– Мы ищем мистер Сандлера, – немного высокомерно откликнулся охотник, пронзая старикана суровым взглядом. – Управляющего пятой верфью.

– Сандлера! – старикан поджал губы. – Его Высочество управляющий Сандлер сидит у себя в конторе в самом центре Лонбурга! Кой черт вы приперлись сюда, на мой участок?

– Простите, – робко вклинился в разговор Томас, поправляя очки. – Возможно, здесь какая-то ошибка… На самом деле мы ищем главного мастера Пятой Верфи. Нам сообщили, что мистер Сандлер сегодня будет здесь, и мы хотели узнать у него, кто возглавляет строительство…

– А ты еще кто? – грубо прервал его старикан, с подозрением посматривая на Ника.

– Я Филлеас из Лонбурского Университета. Помощник профессора Макгрегора. Вам знакомо это имя?

– Ну, допустим, знакомо, – медленно произнес старикан, хмуря брови. – И что с того?

Томас уже открыл рот, чтобы спросить про документы, но Никлас вдруг положил ему руку на плечо и окинул старикана строгим взглядом.

– Представьтесь, любезный, – проскрежетал он, сверля собеседника взглядом, достойным самого въедливого полицейского следователя.

– Это с чего бы? – резко отозвался тот. – Сам то кто таков?

Никлас сунул руку за отворот плаща, вытащил что-то блестящее и ткнул им чуть ли не в самое лицо старика. Томас, так и не успевший ничего сказать, с удивлением увидел, что это фигурчатый жетон из латуни, формой напоминавший щит. Больше ничего он заметить не успел, а вот старик, судя по всему, увидел то, что ему совсем не понравилось. Он сразу помрачнел, плечи его опустились, а взгляд потух.

– Военная разведка, – сухо сказал он. – И кой черт вам тут понадобилось, сержант? Мы вроде все уладили.

– Не все, – отрезал Никлас, пряча жетон. – Имя.

– Харальд Лейн, – с явной неохотой произнес старик. – Главный мастер пятой судовой верфи. Добро пожаловать в мое царство.

– Превосходно, мастер Лейн, – сухо отозвался охотник. – У нас к вам срочное дело. Филлеас…

– Да, – спохватился Том, – мистер Лейн очень приятно… Так вот. Да. Я из Университета, вы знаете, тут произошло одно весьма прискорбное происшествие…

– Я слышал, – мрачно отозвался мастер и трубно высморкался в стружку на полу, зажав ноздрю большим пальцем. – Помер профессор, земля ему пухом.

– Да, верно, – промямлил немного растерявшийся Томас. – И мы, то есть кафедра… Мы ищем некоторые документы профессора, потерявшиеся при переезде. Понимаете, это очень важные документы и мы должны их вернуть…

– А я тут причем? – с подозрением осведомился мастер.

– Мы думаем, что когда профессор работал тут, на верфях, со своими помощниками, он, возможно, оставил некоторые документы…

– Ничего не знаю, – отрезал Лейн. – Вся документация по кораблю после постройки была опечатана и передана Адмиралтейству.

– Да, – согласился Томас. – Но, возможно, некоторые документы остались тут. Они не касались самого проекта, это личные бумаги профессора и мы хотели бы посмотреть на все, что осталось.

Старый мастер смерил Томаса взглядом – с ног до головы, – потом покачал головой.

– Ну же, Лейн, – грубовато бросил Ник. – Я знаю, у вас тут куча чертежей по этому проекту. Не заставляйте меня идти к вашему начальству. У меня нет времени заниматься этими мелочами и от этого я становлюсь чертовски раздражительным. Смекаете?

– А! – старикан скривился и взмахнул рукой. – Будь оно все проклято. Как вы все мне надоели, чертовы вояки. Идите за мной!

Развернувшись, старик потопал в противоположный конец ангара, рыхля на ходу волны застывшей на полу стружки. Ник бесшумно двинулся следом, а Томас немного задержался, заметив на полу нечто странное. Сделав пару шагов в сторону, он разгреб ногой залежи стружки и обнаружил под ними старые черные рельсы. Вскинув голову и прищурясь, он обнаружил, что узкоколейная железная дорога пересекает все помещение и теряется где-то в стене, за огромными ангарными воротами, ныне закрытыми.

– Мистер Филлеас, – донесся из темноты голос Ника.

– Иду, – откликнулся Том и поспешил к напарнику.

Мастер Лейн привел их в самый дальний закуток ангара, где строительные леса отгораживали угол зала, превратив его в небольшую комнату. Здесь стояли два письменных стола, заваленные стружками, и пять потрепанных шкафов. Лейн, не сказав ни слова, направился к ближайшему, открыл дверцу ключом, распахнул дверцы и запустил руки в ворох бумаг.

– Вот, – сказал он, вываливая кучу на ближайший стол. – Все что осталось. И вот еще…

К первой куче документов добавилась вторая, а отделение в шкафу опустело. Томас шагнул вперед и тут же принялся перебирать бумаги.

– Это что, храниться здесь, в ангаре? – недовольным тоном осведомился Никлас, поднимая бровь.

– А тут, считай, и ничего нет, – отозвался Лейн. – Так, обрывки заказов, да наброски. Вся рабочая документация в Адмиралтействе. Вот вернется Левиафан на ремонт, пришлют обратно.

– На ремонт? – удивился Томас, отрывая взгляд от документов. – Он что, поврежден?

– Куда там, – усмехнулся старик. – Сейчас он уже ложится на обратный курс к Оркнее. Мы все следим за ним, получаем телеграфные сообщения с каждой стоянки. Все же, гордость нашей верфи! Самый большой пассажирский корабль, и его первый рейс это… Черт возьми, это событие, понимаете мистер шпик?

– Я не шпик, – сухо отозвался Никлас, поймав многозначительный взгляд Томаса. – Но мне казалось, что после первого рейса ремонт не делается.

– Ха, – старикан сплюнул в стружку. – Ремонт не делается, делается обслуживание. Вот вернется наш кораблик, выгрузит пассажиров, и сюда, на верфь, в свой дом. Не в этот ангар, конечно, нет, поставим в сухой док, тут поблизости, да осмотрим хорошенько. Котлы надо проверить, почистить, осмотреть корпус, его тоже почистить от ракушек. Ну и внутри… Вы не представляете, что могут сделать эти чертовы пассажиры с кораблем! Громят столы, ломают двери, продавливают лестницы! А матросня? Господи помилуй, казалось бы, на таком корабле должны быть самые лучшие! Но эти надутые морские жабы всегда умудряются что-нибудь сломать…

Томас не слушал старика. Пока тот, кипя от гнева, жаловался Никласу на нерадивые корабельные команды, ученый лихорадочно рылся в ворохе бумаг. Мастер оказался прав – в них не было ничего особенного. В подавляющем большинстве это были счета – за материалы, еду, работы по заказу. Попадались листочки с математическими расчетами – грубыми, приблизительными, начертанными дрожащей рукой. Ничего общего с вычислениями профессора. Были тут и газетные вырезки посвященные началу строительства Левиафана, и грубые рисунки каких-то деталей… Но, в конце концов, Томас нашел кое-что интересное. Обрывок бумаги, где от руки был нарисован корпус корабля. Без каких либо деталей, так, набросок. Кто-то, видимо, рассказывал о корабле собеседнику и просто подкрепил свою лекцию весьма грубым рисунком. Несколько овалов, квадрат – в этом угадывались лишь общие очертания носа корабля. А вот на втором кусочке, крохотном клочке бумаги, был криво вычерчен карандашом общий силуэт. Стрелка указывала в центр, вела на оборот листочка, а там, на другой стороне, было схематичное изображение кормы. Но если сложить это все вместе…

– Левиафан! – мастер повысил голос. – Ну, мало ли! Это же проект! Зверь из моря… Помню, ученые то ваши так его прям и называли. А в адмиралтействе взвились, прям дым из них пошел, как из лопнувшей паровой трубы! Тогда управляющий говорит, пусть эти очкарики зовут его, как знают, а мы назовем Великий Восток – мол, он же на восток должен плавать. А сверху опять бумажку прислали, мол, никаких намеков на восток, пусть будет Левиафаном!

– Зверь из моря, – задумчиво пробормотал Маккензи. – Чудовище.

Где-то далеко, в начале ангара, загрохотала дверь, потом что-то упало. Лейн сразу насупился, развернулся, уперев руки в бока, и, собрался уже выдать гневную тираду, но тут из темноты хриплый голос окликнул мастера по имени, а потом разразился отменной морской бранью.

– Я сейчас, – хрипло сказал Лейн, сердито хмуря брови. – Минутку, джентльмены.

И он кинулся в темноту как охотничий пес, идущий по следу. Никлас проводил его задумчивым взглядом, потом резко обернулся к напарнику.

– Том, что там? Удалось что-то найти?

– Кое-что, – отозвался ученый. – Вот, взгляните.

Он быстро выложил на стол листочек с грубым силуэтом корабля, наложил на него обрывок с изображением кормы, потом быстро его перевернул.

– И что это значит? – тихо спросил Никлас.

– Это примерный чертеж судна, – так же тихо отозвался Маккензи. – Если вы присмотритесь, то увидите, что в самой середине корабля есть пустое место. Нечто вроде огромного трюма. Чуть в стороне от котельной. Тут есть еще пара интересных рисунков, но я хочу показать вам именно этот.

– Да, действительно, похоже на то, – пробормотал охотник, переворачивая листок. – Но что в этом такого? Обычный трюм.

– Это не грузовой корабль, – с раздражением бросил Томас, – глупо оставлять такое пустое место свободным, когда там можно разместить еще множество кают. Посмотрите, это огромное пространство. Практически пустое место от днища до самой верхней палубы. Это тот самый трюм, построенный по чертежам Макгрегора.

– Он, вероятно, служит для перевозки чего-то большого и тяжелого, – мрачно заметил Никлас. – Это очевидно даже для меня.

– Артефакта, – безапелляционно заявил ученый. – Они собираются привезти его сюда в этой нише. И, судя по всему, он высотой минимум в десять ярдов. Огромный камень, или нечто подобное…

– Но трюм, судя по рисунку, заметно больше, – возразил Никлас.

– Не забывайте про крепления, – отозвался Том. – Для них тоже нужно место. И центр тяжести будет смещен. Для этого и понадобились такие сложные расчеты, корабль ведь должен нести дополнительный груз.

– И он уже в пути, – пробормотал охотник за головами. – Он возвращается в Лонбург. Проклятье! Нам нужно срочно узнать все о маршруте этого судна! Наверно, они погрузили эту штуку на корабль в Бангалоре и теперь везут ее сюда.

– Не в Бангалоре, – возразил Томас. – Он тут не причем.

– Как это? – удивился охотник. – Ведь корабль специально рассчитан для путешествия в Бангалор! Там целая прорва всяких загадочных камней, статуй, колонн…

– Левиафан, – оборвал его Маккензи. – И царство мертвых. Ну?

– Что? – удивился Райт. – Какое еще царство?

– Я вам поражаюсь, Ник, – ученый вздохнул. – Понимаю, в вашей работе не требуются изыскания по древним культурам. Но неужели вы не слышали о Кемет? Древнее царство на северном берегу Африки. Наша новая колония, почти не изученная. Берег Нила, пирамиды, мумии… Царство Мертвых – так еще называют Кемет. В основном из-за огромного числа мумий, захороненных не только в пирамидах, но и в простых гробницах.

– А, это, – Никлас покачал головой. – Да, слышал. Помню, два года назад, когда одну из мумий привезли в Лонбург был большой шум. Она пропала из музея, и все думали, что она гуляет по городу и убивает людей…

– Что, правда? – искренне поразился Том. – На самом деле?

– Конечно, нет, – сухо отозвался охотник. – Я проверил. Эту чертову штуку просто украли и продали потом одному коллекционеру. Так значит, вы думаете, что артефакт погрузят на корабль в Кемете?

– Уверен, – отозвался Маккензи. – Новое имя предложили ученые из группы Макгрегора. Согласно преданиям, это смертельно опасное и могучее библейское чудовище, резвилось как раз у берегов Кемета. Они, конечно, видели прямую связь…

– Тихо, – вдруг шепнул Никлас, оборачиваясь всем телом к темному проему, ведущему в ангар.

Томас замолчал и прислушался. Он слышал голоса. Тихую беседу, – где-то на другом конце ангара. Гулкое эхо, разносящееся в пустом корпусе здания, мешало разобрать слова. Но голоса звучали все громче, словно кто-то там вел ожесточенный спор.

– За мной, – резко бросил Никлас и скользнул в щель между огромных стоек, отгораживающих комнатку от ангара.

Томас без лишних слов схватил со стола драгоценные бумаги, сунул их за отворот сюртука и бросился следом за охотником.

Тот скользил в темноте между деревянных стоек бесшумно, как летучая мышь. Томас, пытавшийся идти следом, тут же споткнулся о какую-то дрянь на полу, ушиб локоть о деревянный брус, торчавший из стойки, и тихо зашипел. Никлас, не обращая внимания на напарника, в два счета добрался до края деревянных конструкций, и осторожно выглянул из-за очередной деревянной стойки, увешанной пыльными отрезами непромокаемой материи. Томас подошел ближе, и, выступив вперед, выглянул из-за плеча друга.

Там, на другом конце ангара, очень далеко отсюда, у самых дверей, стояла целая толпа. Десяток людей, не меньше. Они явно спорили, горячились, некоторые даже размахивали руками. Сквозь щель в приоткрытых воротах в ангар проникал солнечный свет, и его яркий луч подсвечивал спорщиков не хуже электрического фонаря. Томас прищурился, пытаясь хоть что-то разобрать, и его сердце тут же гулко ухнуло в район желудка. Там, в толпе, виднелись синие полицейские мундиры.

– Надо уходить, – тихо сказал Никлас, наблюдая за тем, как старикан Лейн размахивает руками прямо перед носом одного из полицейских. – Прямо сейчас.

– Думаете, это за нами? – приглушенно спросил Томас.

– Даже не собираюсь проверять, – шепнул охотник за головами. – Вот черт! Настоящая ловушка! Они перекрыли вход. Даже если мы как-то проберемся мимо них, то все равно заблудимся на территории верфей. Там настоящий лабиринт. А они наверняка оставили снаружи пару наблюдателей.

– Никлас, – прошептал Томас. – Там есть другой выход. Старые ворота!

– Где? – охотник обернулся к напарнику, схватил его за рукав. – Какие ворота?

– На той стороне, – Маккензи облизнул пересохшие губы, припоминая железную колею в полу ангара. – Там еще на полу рельсы. Кажется, они вели вон в тот угол…

Томас неопределенно махнул рукой в темноту, в сторону противоположную основным воротам. Никлас с сомнением взглянул в темноту и покачал головой.

– Ладно, – тихо произнес он. – Попробуем. Том, идите следом, и ради всего святого, не шумите!

Охотник за головами осторожно вышел из-за своего укрытия и бесшумно заскользил по грязному полу вдоль деревянных стоек. Маккензи двинулся следом, пригибаясь на ходу, хотя это было и не нужно.

Пройдя десяток шагов, Никлас едва слышно фыркнул. Наклонившись к самому полу, он руками разгреб залежи стружки и провел пальцами по полу.

– Рельсы, – объявил он. – Туда.

– Я ничего не вижу, – прошипел Томас. – Здесь такая темнота…

Издав утробный рык, охотник за головами ухватил друга за рукав и потащил за собой в темноту.

Они пересекли ангар всего за пару минут – быстро, и почти бесшумно. Никлас, тащивший за собой напарника, остановился только когда они добрались до противоположной стены ангара. Здесь было светлее – сквозь щели в стене пробивался солнечный свет и задыхавшийся от быстрой ходьбы Томас с облегчением увидел, что рисунок щелей напоминает ворота.

– Дверь, – пробормотал Никлас, отпуская руку друга. – Здесь должна быть дверь…

Он приник к деревянной стене, зашарил по ней руками. Томас застыл на месте, согнулся пополам, уперся руками в колени, пытаясь немного отдышаться. Он поднял голову только когда услышал радостный возглас охотника за головами. Тот, наконец, нашел искомое. Отступив на шаг, он бросился вперед и со всего разгона ударил плечом в деревянную панель, что очертаниями напоминала небольшую калитку. Раздался треск дерева, но панель устояла. Никлас ударил в нее ногой, потом еще раз – уже совершенно не таясь. Третьего удара дверь не выдержала – с лязгом и треском мотнулась в сторону, по полу загромыхал слетевший засов. Дверь приоткрылась, и в лицо Томасу хлынул солнечный свет.

– Сюда, – прошипел Никлас. – Быстрее, за мной!

Почти ослепший от яркого света Томас, вытянув вперед руку, кинулся следом за напарником. Выскочив из калитки в воротах, он, чертыхаясь, приложил ладонь ко лбу, козырьком, защищая лицо от солнца. Перед глазами плавали зеленые круги и синие пятна – переход от темноты ангара к солнечному свету оказался слишком резким. И все же, прищурясь, Маккензи смог разобрать, что они очутились на заднем дворе ангара – судя по виду, давно заброшенном.

У самых ворот высилась баррикада из гнилых деревянных ящиков. Она примыкала к невысокой погрузочной платформе, а над ней торчали обломки стрел подъемного механизма. На земле росли сорняки – зелено-бурый ковер покрывал почти весь двор, плавно огибая кучи строительного мусора и загадочные остатки ржавых железных механизмов. Сквозь зелень мутно поблескивали остатки железнодорожной колеи – два рельса шли через весь двор, от стены ангара до дальних ворот в заборе, что ограждал территорию верфи.

– Сюда! – крикнул Никлас, ушедший далеко вперед и стоявший у груды ящиков, – Том, быстрее.

Маккензи, прикрывая глаза ладонью, бросился на зов, перепрыгивая через обломки странных механизмов и сгнившие бухты старых канатов. Подбежав к напарнику, он невольно замедлил шаг.

– Будь я проклят, – пробормотал ученый, опуская руку.

Груда старых ящиков, заинтересовавшая Ника, оказалась небрежно насыпана на старую платформу – дрезину. Это была крохотная платформа на четырех колесах, размером не больше кухонного стола. Посредине виднелась узкая скамейка, где могли разместиться не больше двух человек. Из центра торчал позеленевший от сырости рычаг, – за него должны были тянуть люди, севшие на скамейку.

– Коробки, – выдохнул Никлас. – Скиньте их. Быстрей. Нам нужно убраться с территории верфей и как можно быстрее.

Томас схватил верхний ящик, тот рассыпался на части прямо у него в руках. Весь осыпанный гнилой трухой, ученый с проклятием отшвырнул обломки прочь. Следующий ящик он просто пихнул рукой и скинул его с тележки.

Никлас тем временем подбежал к дальним воротам, служившим выходом с территории верфи. Они были не такими огромными, как ворота главного входа – не больше обычных садовых ворот. Томас, разгружавший дрезину и краем глаза следивший за напарником, увидел, как тот склонился над засовом, а через минуту отбросил прочь что-то железное и увесистое – скорее всего навесной замок. После этого охотник налег плечом на одну створку и со страшным скрипом сдвинул ее на пару дюймов.

Томас с тревогой оглянулся на черную дыру в воротах ангара, откуда они выскочили пару минут назад. Там никого не было. Возможно, копы сейчас обшаривают лабиринты это огромного зала и даже не подозревают о втором выходе. А возможно, уже ждут беглецов снаружи…

Стиснув зубы, Томас уперся двумя руками в груду ящиков и сильно толкнул, развалив всю пирамиду. Вскочив на платформу он ногами сбросил последние ящики на землю и лишь тогда взглянул в сторону ворот.

Никлас уже спешил обратно к дрезине. Ему удалось приоткрыть старые ворота – ровно настолько, чтобы в щель протиснулась крохотная дрезина. Томас прищурился, прикидывая размеры щели, а потом присел на скамейку, дожидаясь друга.

Подбежав к дрезине, охотник одним прыжком взлетел на платформу, плюхнулся на железную скамью рядом с ученым и тут же схватился за рычаг.

– Взяли, – скомандовал он. – Вместе. Разом.

Томас послушно ухватился за свой край железной рукояти, потянул на себя – впустую. Проклятая железка не сдвинулась ни на дюйм. Скрипя зубами, Никлас ухватился за рукоять обеими рукам, уперся ногами в железную подставку, и сильно потянул на себя. Томас последовал примеру напарника и благодаря объединенным усилиям рычаг медленно, со скрипом, подался назад.

Дрезина задрожала, дернулась, но так и не тронулась с места.

– Тяните, Том, – скомандовал охотник, спрыгивая с тележки. – Тяните, что есть сил.

Ученый послушно обхватил железную рукоять двумя руками и потянул на себя. Никлас, спрыгнувший на землю, уперся руками в задний край тележки, толкнул ее, толкнул еще раз, стронул с места…

Внезапно дрезина покатилась вперед, а рычаг легко поддался и чуть не ударил Томаса по лицу. Он отодвинулся в сторону и вовремя – охотник за головами запрыгнул на тележку, прямо на ходу, и сразу же схватился за рычаг.

– Давайте, – бросил он. – Быстрее, Томас.

Маккензи схватился за свой край железной поперечины и потянул на себя. Потом от себя. Потом снова от себя…

Железная платформа, скрежеща и вздрагивая, начала набирать ход. Она поползла вперед, потом, ускорившись, проскочила сквозь щель в воротах и вырвалась на простор пустошей.

За воротами верфи раскинулись приземистые холмы, поросшие редким бурым кустарником и репейниками. Железная колея, извиваясь, петляла между холмами, уходя вдаль. Томас, качавший железный рычаг, сообразил, что они выскочили на сторону, противоположную реке. Этот путь вел на Лонбургские пустоши, тянувшиеся к северу от реки.

– Вокзал? – спросил Томас. – Мы приедем на вокзал?

– Хотелось бы, – бросил Никлас, озиравший окрестности. – Но сомневаюсь. Наверно, дорога ведет к соседней верфи или к грузовому порту. Отъедем подальше, а дальше пойдем пешком.