Текст книги "Проклятие Оркнейского Левиафана"

– А я бы не стал спешить, – вдруг произнес Никлас. – Возможно, в этом что-то есть.

– О, какая неожиданность, – усмехнулась Эмма. – Мистер Охотник, кажется, проявляет неожиданное благоразумие.

– Что вы собираетесь сделать с командой и пассажирами? – неожиданно спросил Никлас, нависая над столом.

– Эвакуировать их с корабля, – Эмма небрежно взмахнула рукой. – Угроза взрыва котла, пожар в трюме, или намек на пробоину. Пусть рассаживаются в шлюпки и убираются.

– Две тысячи человек? – усмехнулся Никлас. – Вы представляете, какая давка будет? Кто-то обязательно погибнет.

– Жертвы неизбежны в любом случае, – устало ответила Эмма. – К тому же, пассажиров там намного меньше. Мы знаем, что в продажу поступило не больше сотни билетов. Ну плюс сотня экипажа.

– Жертвы неизбежны, – пробормотал Никлас, и его глаза прикрылись, словно он погрузился в неприятные воспоминания.

– Том? – требовательно спросила Эмма. – Ну же, Томас, вы со мной?

– Не знаю, – Маккензи покачал головой. – Мне нужно подумать. День, может быть два. Навести справки…

– К сожалению, у меня нет времени, – сказала Эмма, поднимаясь со стула. – Корабль вышел из Кемета и направляется к Гибралтару. Мне нужно срочно выезжать.

– Не торопитесь, – сказал Никлас, подаваясь вперед. – Я не разрешал…

Внезапно он вскинул голову, с тревогой прислушиваясь к темноте – но опоздал. Томас услышал сухой щелчок взводимого курка, обернулся и чуть не свалился со стула – позади него, в темноте, стояли двое крепких ребят. Выглядели они как местные студиозы – потертые сюртуки, кепи, котелки… У одного даже очки в проволочной оправе. Вот только оба сжимали армейские револьверы, целясь в друзей.

– Фонарь, – пробормотал Никлас, не отрывая взгляда от молчаливых гостей. – Это был сигнал…

– Увы, – с деланной печалью произнесла Эмма, осторожно пробираясь вдоль стола к своим подручным. – Я бы продолжила этот весьма интересный разговор, но у меня действительно нет времени. Нужно спешить. И не вздумайте махать саблей, Ник. Это глупо.

Охотник за головами медленно разжал ладонь, повернулся спиной к столу, оставив саблю лежать на грязной столешнице. Он скрестил руки на груди и с вызовом уставился на вооруженных людей, держащих его на прицеле. Томас, сидевший в пол-оборота к бойцам Синдиката, лишь покачал головой – из этого положения он даже прыгнуть на них не мог. Да и его перчатка еще не активирована. Он так и не включил контакты после бегства из особняка Рейли.

– Заберите у них оружие, – посоветовала Эмма своим охранникам, прячась за их спины. – Хватит глупостей на сегодня.

Один из бойцов синдиката, тот, что носил очки, решительно шагнул вперед. Второй тут же нацелил пистолет в голову Томаса и чуть качнул стволом – мол, без шуток. Никлас, сжав зубы, опустил руки и посторонился. Охранник Эммы похлопал его по карманам, вытащил из плаща складной нож, потом забрал со стола саблю, и повернулся к Томасу.

– Перчатка, – подсказала Эмма, – на левой руке.

Томас взглянул на Никласа, но тот не отводил разъяренного взгляда от Эммы, отступившей в темноту склада. Вздохнув, Маккензи поднял руку и безропотно позволил бойцу Синдиката снять электрическую перчатку. Тот, получив трофей, на всякий случай проверил и карманы ученого, а потом отступил обратно к своему напарнику, что так и не опустил револьвера.

– Ладно, – тихо произнесла Эмма, – думаю, настало время прощаться.

Ее охранник бросил свою добычу на пол, под ноги, вытащил свой револьвер и навел его на Никласа, застывшего у стола.

– У меня есть хорошая новость, – сказала Эмма преувеличенно веселым голосом. – Что бы ни говорили обо мне, я, все же, не настолько глупа, чтобы разбрасываться ценными кадрами. Вам придется подождать здесь некоторое время. Потом за вами приедет экипаж. Вас, Томас, мы перевезем в нашу лабораторию, где попытаемся убедить в том, что сотрудничество – наилучший выход из сложившейся ситуации. Томас, поймите артефакт так или иначе попадет к нам. Если вы хотите получить хоть немного контроля над его использованием – вы присоединитесь к нам. Что до вас, мистер охотник…

Эмма отступила в темноту, совершенно скрывшись из виду, и ее последние слова прозвучали глухо, издалека.

– Никлас, вам придется провести некоторое время за решеткой. О, не надо скрипеть зубами. Считайте это комплиментом – я думаю, вы настолько опасны, что вас нельзя оставлять без дополнительного внимания. Я оценила ваше здравомыслие. Мы обязательно обсудим с вами наше сотрудничество. Скорее всего, лично. Возможно, даже наедине. Но это будет уже после того, как мы получим артефакт. А сейчас, счастливо оставаться, джентльмены. И, умоляю, не делайте глупостей! Вы оба нужны мне живыми и здоровыми. Работать с вами было чистым удовольствием.

Никлас стиснул зубы так, что они заскрежетали, но ничего не ответил. В наступившей тишине были слышны лишь быстрые легкие шаги, что постепенно удалялись. Томас повернул голову и посмотрел в темноту – туда, куда ушла Эмма. Он так и сидел, прислушиваясь к тишине склада, пока где-то далеко не хлопнула дверь.

Никлас покачал головой, потом устало опустился на стул, положил руки на колени. Его плечи опустились, голова поникла – казалось, он был совершенно разбит. Томас окинул злым взглядом охранников – те невозмутимо стояли в проходе, продолжая держать пленников на прицеле. Ни один из них так и не произнес ни слова, не выказал никаких эмоций. Казалось, это хорошо отрегулированные механизмы – невозмутимые и беспощадные.

– Сколько нам здесь сидеть? – с раздражением спросил Никлас. – Ну? Час, два? Когда появятся ваши дружки?

Охранники не ответили – даже головой не качнули. Может, они глухие – подумал Томас, но потом вспомнил, что Эмма обращалась к ним, когда приказала обыскать пленников. Нет, просто им запретили говорить с пленниками.

– Слышали, что я спросил? – грозно осведомился Никлас и попытался подняться на ноги.

Один из бойцов Синдиката тут же выступил вперед, поднял руку, ткнул стволом в сторону охотника, но близко подходить не стал. Второй даже не дрогнул – и не отвел пистолета от головы Томаса.

– Ладно, ладно, – примирительно сказал Никлас, опускаясь обратно на стул. – Хорошо. Нам не нужны неприятности, да? Но вы, черт возьми, выслушаете меня. Там, на полке, стоит моя сумка. И если вы не хотите, чтобы я начал бузить, вы мне ее подадите. Только тогда я буду сидеть спокойно.

Охранники никак не отреагировали и Никлас сердито нахмурился.

– Да ладно вам, – сказал он. – Перестаньте. Вы слышали, что сказала леди – я ей нужен. Возможно, через некоторое время, мы с вами вместе пойдем на очередное задание, и есть шанс, что кто-то из вас повернется ко мне спиной во время перестрелки. Черт возьми, ребята, я просто хочу курить! Я всю ночь мотался по окраинам Лонбурга, устал как собака. Если нам придется просидеть здесь пару часов, мне просто необходимо покурить!

Парень в очках бросил косой взгляд на матросский мешок, что стоял у стойки, недалеко от второго охранника. При этом револьвер, направленный на Никласа, даже не дрогнул.

– Да, оно! – радостно подтвердил Никлас. – Там, во внутреннем карманчике. Трубка, уже набитая табаком. Дайте мне ее, и я обещаю тихо и спокойно сидеть тут, пока за нами не приедут. Ну же, парни, вы сами то не балуетесь этой заразой?

Парень в очках едва заметно кивнул и его напарник тут же перевел свой револьвер на Никласа. Очкарик, так похожий на студиоза, сделал пару шагов к стойке, запустил руку в мешок, пошарил в нем, и через минуту достал из него курительную трубку. Дешевая, грубая, с обгрызенным мундштуком, она напоминала скорее обрубок ветки дерева, чем изящные произведения искусства трубочных мастеров. Охранник покрутил ее в руках, сунул палец в черную прогорелую чашу, понюхал ее, нахмурился.

– Уже набита! – радостно объявил Никлас. – Собрался покурить, да так и не успел…

Очкарик взмахнул рукой, и трубка темным пятном метнулась к Никласу. Тот ловко поймал ее на лету и сжал в руке.

– Отлично! – воскликнул он. – Еще бы спичку… А, не надо, тут фонарь…

Томас не отводил взгляда от своего напарника и помалкивал. Чтобы тот не задумал – он явно знал, что делает. Маккензи был уверен – охотник за головами что-то придумал. Он ведь никогда не курил трубку. Ни разу не доставал ее из мешка – по крайней мере, при нем. Что он затеял?

– Что молчите, мой друг? – обратился к нему Никлас, радостно улыбаясь. – Все будет хорошо. Вот уже и курево есть.

Охотник поднял трубку, продемонстрировав ее другу, потом, словно извиняясь, приложил руку к груди, и медленно повернулся спиной к охранникам. Тот, что следил за Маккензи, отвел в сторону свой револьвер и направил его в спину охотника за головами, подстраховывая товарища. Никлас же медленно склонился над фонарем, снял заслонку, и попытался наклонить его так, чтобы поднести трубку к пламени.

– Вот что мне не нравится в вас, Томас, – неразборчиво проговорил бывший сержант, склоняясь над столом и пытаясь прикурить от фонаря. – В минуту опасности вы цепенеете. Стоите столбом. Просто закрываете глаза и пытаетесь сделать вид, что вас здесь нет. Вот как прямо сейчас.

Томас закрыл глаза, даже не успев поразмыслить над словами охотника. Он плотно сжал веки, затаил дыхание…

Вспышка была настолько яркой, что закрытые глаза не спасли – перед глазами Томаса, казалось, зажглось небольшое солнце. Над его головой раздались два синхронных крика, и Маккензи не открывая глаз, прыгнул со стула в ту сторону. Даже не успев разогнуться, он с разгона налетел на кого-то, воткнулся плечом во что-то мягкое… Над головой ударил выстрел, потом второй, Томаса отшвырнули в сторону, он откатился к деревянным стойкам склада и ударился спиной о деревянный столб. Сверху на него упало что-то мягкое, пыльное, Томас отшвырнул его в сторону, поднимаясь на ноги, открыл, наконец, глаза…

Все было кончено.

Оба охранника лежали на полу, а над ними возвышался разъяренный Никлас, сжимающий в каждой руке по револьверу. Он смотрел в темноту склада, и один из пистолетов еще дымился. Один из охранников под ногами охотника лежал неподвижно, второй постанывал, но крови нигде не было видно.

– Том! – воскликнул Никлас, видя, что его друг поднялся на ноги. – Вы целы? Каков был бросок! Я и не рассчитывал, что вы поймете меня, но…

– В кого вы стреляли? – спросил Томас, пытаясь рассмотреть хоть что-то в темноте и пороховом дыму.

– Там был третий, – Никлас махнул пистолетом в темноту. – Подстраховывал этих. Я слышал, как он дышит, знал, что он там. Но у меня не было времени добежать до него, пришлось стрелять… Он, кстати, выстрелил первым, но промахнулся.

– А эти? – Томас подошел ближе. – Что с охранниками?

– Жить будут, – сухо произнес Никлас, опуская, наконец, свое оружие. – Пара тумаков. Вы, кстати, очень помогли мне. Если бы не отвлекли на себя вот этого подонка, то я, может быть, и не успел бы…

– Это что такое вообще было? – раздраженно спросил ученый. – У меня до сих пор перед глазами зеленые круги!

– Магниевый порошок, – пояснил тот, озирая поле боя. – Он был в табаке, в трубке. Почти такой же, как используют фотографы, но состав немного другой. Старый трюк, но весьма опасный. Жест отчаянья, так сказать.

Томас поджал губы, наклонился и поднял с пола свою электрическую перчатку, вытащив ее из-под вороха старого тряпья. Она ничуть не пострадала, и ученый тот час натянул ее на руку.

– И что теперь будем делать? – спросил он, щелкая контактами на запястье.

– Скажите, Томас, – вкрадчиво произнес Никлас. – У вас много денег?

Тот помолчал, смерил товарища долгим взглядом, потом тихо произнес:

– Хватит на пару билетов до Континента и на скоростной поезд до Севильского Гибралтара. Но новые документы…

– Документы бесплатно, – отозвался охотник. – У меня есть определенные… ресурсы. Но вот выбираться из Оркнеи придется тайно и очень быстро. И я уверен, что обращаться в банк за вкладом, по меньшей мере неразумно.

Томас, отринув сомнения, склонился над стонущим охранником и быстро обшарил его карманы. Нащупав толстый кожаный кошелек, он вытащил его на свет и продемонстрировал Никласу.

– Сойдет, – одобрил тот, склоняясь над вторым пленником.

Томас медленно выпрямился, бросил взгляд на своего друга, что обшаривал карманы бывшего охранника.

– Никлас, вы уверены в том, что нам нужно это делать? – тихо спросил он.

– Ни тени сомнений, – отозвался тот, медленно выпрямляясь. – А вы, Том?

Вместо ответа ученый протянул руку, и охотник за головами крепко сжал его ладонь. Оглянувшись, Никлас взглянул на саблю, оставшуюся лежать на столе, и протянул другу револьвер.

– А теперь – вперед, – сказал он. – До самого конца.

Томас кивнул, сжал потной ладонью рифленую рукоять пистолета, переступил через стонущего бойца Синдиката и шагнул в темноту.

Часть четвертая Спокойствие лазурных вод

– 1 —

Капитан Пассажирского Флота Его Королевского Величества Эдвин Рурк стоял у широкого окна, выходящего на правый борт, и всматривался в синеватую дымку у горизонта, скрывавшую побережье. Вчера они миновали Гибралтарский пролив – после остановки в Альхесирасе, где кораблю пришлось провести около суток. При воспоминании о вынужденной стоянке, капитан нахмурился – в порту, расположенном перед проливом, не было причалов, способных принять Левиафан. Припасы пришлось доставлять на лодках, а уголь перегружать с двух барок, подошедших к огромному пассажирскому кораблю. Все было так плохо организованно, что можно было бы заподозрить саботаж. Левиафан и так шел с опозданием на сутки, а тут еще эта вынужденная стоянка.

Эдвин Рурк откашлялся и смахнул с плеча синего мундира несуществующую пылинку. Вышитый золотом воротник, обшлаг рукавов в золотых полосах с Оркнейским гербом – все честь по чести. Капитанский китель так сильно напоминал мундир капитана военного корабля, что Рурк порой забывал, что теперь он на гражданской службе. Это назначение было… неожиданным. Отставка после Такрской компании, была ожидаемой. Потерять во время атаки больше половины боеспособных судов флотилии, но сохранить преимущество на море – такое не проходит незамеченным. Несколько лет он находился в запасе – так это называли в Адмиралтействе. И когда ему, внезапно, предложили командование гражданским судном, пассажирским кораблем, капитан Эдвин Рурк, герой битвы под Санстополем, почувствовал себя оскорбленным. Но потом… потом в Адмиралтействе ему все объяснили. И он принял командование, пошел в этот проклятый рейс, только потому, что после него мог вновь очутиться на военном флоте.

Капитан поправил белоснежную фуражку гражданского флота и отвернулся от окна. Да, окна – ибо назвать иллюминатором эту стеклянную стену у него не поворачивался язык. Огромная командная рубка, так непохожая на военный капитанский мостик парового броненосца, размерами напоминала бальную залу. Огромные укрепленные стекла шли полукругом слева направо, открывая потрясающий обзор на спокойное море, отливающее лазурью. Конечно, пассажирский корабль может позволить себе такое – ему не нужно беспокоиться о шквале вражеских снарядов, способных продырявить даже броневые плиты фрегата.

Рурк отошел от окна, деловитым взглядом окинул помещение мостика – весь этот начищенный паркет, сияющую электрическую люстру, столы и шкапчики, диванчики – весь этот мусор, немыслимый на военном флоте. Хотя, конечно, в новейшей рубке были и преимущества – этого Эдвин не мог отрицать. Штурвал установлен точно по центру, ходит легко и плавно, а главное – рядом машинный внутренний телеграф, доступный и капитану и вахтенному рулевому. Огромный сундук, начиненный электричеством, позволяющая связываться с любым отделением корабля. Поворот рукоятки на Полный Ход, или Стоп – все так просто. Больше не нужно орать в трубку, надрывая глотку, и молиться о том, чтобы главный механик верно разобрал твой хрип.

Пройдясь за спиной рулевого, капитан строгим взглядом окинул наблюдающего, стоявшего рядом с пультом телеграфа, напоминавшим огромный стол, вросший в палубу мостика, покачал головой. Потом направился дальше – к штурманскому столу. Здесь, на Левиафане, не было штурманской рубки – ее роль взял на себя целый угол командной рубки, по привычке именуемой капитанским мостиком. Столы завалены картами, механическими вычислителями, циркулями. Среди этого великолепия возвышается вахтенный штурман, азартно изучающий карту течений. Рядом мнется традиционный матрос-посыльный, обязанный доставлять сообщения штурмана капитану корабля. Теперь в нем нет никакой необходимости, но устав есть устав. Штурманам положен посыльный – значит, будет посыльный.

Рурк медленно проследовал к окнам рубки, выходящим на левый борт, бросил взгляд на спокойные лазурные волны, развернулся. Второй помощник, Литл, долговязый детина, навязанный ему еще в Лонбурге вездесущими бюрократами от Адмиралтейства, все еще колдует над магнитным компасом. Рядом с ним два механика, озабочено переглядываются, делают вид, что размышляют над чем-то невероятно сложным. Проблема с компасом давняя, и решения ей пока не видно. На современных кораблях с железным корпусом, паровыми котлами, и генераторами электрического тока, магнитная стрелка размагничивается и намагничивается как ей вздумается. Тут нужна исключительная осторожность, чтобы сохранить верный курс. Все чаще говорят о том, что пора сделать электрический компас, но это пока все пустая болтовня…

Рурк одарил благосклонным взглядом молоденького матроса, стоявшего на вытяжку у двери, выходящей из рубки на левое крыло капитанского мостика, нависавшего над палубой, и двинулся дальше. Пацан молодец – первый раз в рейсе, и ни одного нарекания. Старпом хвалит, допускает на мостик – значит, парень и в самом деле не промах.

Обогнув столик вахтенных, в любой момент готовых заменить рулевого или штурмана, капитан Рурк медленно подошел к своему месту у огромной стеклянной стены. Тут у него был его собственный столик – с картами, биноклями, компасами и – внутренним телеграфом. Так же имелось и кресло, заботливо привинченное к полу строителями Левиафана. Рурк им не пользовался. И не собирался. Капитан на мостике, сидящий в кресле, как лорд в Палате Совета… Что за бред.

Эдвин остановился у телетайпа, взглянул в окно, вперед, на нос корабля, уверенно рассекающий мелкие волны. Итак, Гибралтар позади. Левиафан выходит в открытые воды, скоро поворот на север, потом вдоль побережья Севильи, мимо владений Порту, принадлежащих сейчас Веймару, а там уже и до Лонбурга рукой подать. Рейс долгий, но легкий. Забрать пассажиров, забрать груз, развернуться, вернуться в порт… Пассажиров мало, не наберется и двух сотен – мало кто возвращается из колоний. А вот груз… Чертов груз исправно обеспечивает бессонницей капитана больше месяца. Хороший рейс, легкий. Но нервный.

– Капитан!

Рурк резко обернулся, хмуря кустистые брови. Чисто выбритое лицо, загорелое, морщинистое, окаменело. У двери, выходящей на левое крыло мостика, прямо рядом с тем самым многообещающим юнцом, стоял посторонний. Невысокий гражданский в черном плаще, без шляпы. Рыжеватые кудри и огромная борода с баками делали его похожим на одичавшего проповедника, возвращающегося из колониальных пустынь после не слишком удачной миссии просвещения туземцев. Узкие плечи, худые руки, весь нескладный, но глаза… Рурку не понравился взгляд незнакомца. Острый, встревоженный, но вместе с тем исполненный уверенности и решимости. Неудачливые проповедники так не смотрят, так смотрят ребята из штурмовой команды, готовые прыгнуть в шлюпки и отправиться на высадку в самый страшный прибой.

Эдвин резко повернулся и зашагал к незнакомцу. Тот пошел ему навстречу, и чертов сопляк у двери даже не подумал его остановить! Зря его хвалил старпом.

На ходу капитан поймал взгляд второго помощника и поманил его пальцем. Тот понял все верно и двинулся навстречу незнакомцу, потянув за собой одного из механиков, копавшихся в компасе.

– Как вы сюда прошли? – резко спросил Рурк шагая навстречу незваному гостю. – Прошу вас немедленно покинуть мостик.

Человек в черном плаще, совершенно неуместном в этих теплых широтах, сам шагнул навстречу капитану и в мгновенье ока оказался с ним лицом к лицу.

– Секретная служба Его Величества, – быстро и тихо произнес он, не отрывая взгляда синих глаз от сурового лица капитан. – Никлас Райт.

Молодой человек быстро поднял руку и поднес ладонь к лицу капитана. В черной толстой перчатке, выглядевшей такой же неуместной, как и теплый плащ, блестел имперский жетон с выбитым номером подразделения и именем. Рурк смерил незнакомца грозным взглядом, грубо выхватил у него из руки жетон, и поднес поближе к глазам. Он хорошо знал эти штуковины – навидался их перед выходом в рейс. За подделку – петля. И обладателю жетона и мастеру его изготовившему. И все же…

Капитан глянул за спину незнакомца – молодой матрос уже шел к ним, а штурман и его помощник поднялись из-за стола. Рурк взмахнул рукой, призывая их вернуться на места. Жетон был настоящим. Во всяком случае, следов подделки капитан не заметил. А в этом чертовом рейсе подобный жетон мог быть у каждого второго.

– Что случилось? – тихо спросил он, возвращая жетон пареньку, что не был похож на секретного агента. – План изменился?

– Опасность, – откликнулся тот в полный голос. – Вооруженная группа пиратов в ближайшее время попытается захватить корабль и направить его к южным островам.

Рурк услышал, как за спиной фыркнул кто-то из механиков, сопровождавших второго помощника, но сам ухом не повел. Да, смешно слышать такое в наше время, но ровно до той поры, пока кто-то не пальнет тебе в спину из армейской винтовки, как это было десять лет назад в порту Кеммета.

– Вы предупредили охрану груза? – тихо спросил Рурк, наклоняясь к самому уху агента. – Капитан Моррис знает об этом?

– Его введет в курс дела мой напарник, – ничуть не таясь, продолжал агент, и Рурк нахмурился, недовольный таким пренебрежением к протоколу секретности. – Но нам нужно действовать быстро. Вы должны предупредить команду, отдать приказ поднять все вахты и приготовится к нападению. Необходимо вооружить ваших людей – всех, кто способен держать в руках оружие.

– Вы это серьезно? – недоверчиво переспросил Рурк. – Конечно, на борту есть оружие, и часть матросов обучена обращению с ним, но, все-таки это не военный корабль. Неужели капитан Моррис…

– Капитан Моррис получит свои приказы, – оборвал Рурка секретный агент. – И очень скоро. Сейчас ваша задача – поднять всю команду по тревоге и сформировать вооруженный отряд. Это приказ, капитан. Не мой. И он не должен обсуждаться.

– Хорошо, хорошо, – раздраженно откликнулся Рурк, сжимая огромные кулаки. – Будь по-вашему. Сейчас я вызову старпома и поручу ему…

Эдвин так и не понял, что произошло – перед глазами вдруг вспыхнули искры, ноги его подкосились, и капитан Левиафана с размаха сел на пол, прямо рядом с секретным агентом. И, подняв взгляд, ошеломленно уставился на чудовищную картину.

Второй помощник, громила Литл, мрачный как на похоронах, приставил к голове секретного агента огромный армейский револьвер. Один из механиков, целился в самого капитана из такого же чудовищного орудия, а второй, встав в центре рубки, водил перед собой аж двумя подобными штуковинами, держа всю вахту под прицелом.

– Литл, – прохрипел капитан. – Ты спятил? Богом клянусь если…

– Заткнись, Рурк, – зло бросил второй помощник. – Первый кто шевельнется, получит пулю! Ясно?

– Литл, – повысил голос капитан. – Ты не понимаешь, это…

Холодный ствол револьвера коротко ткнулся в висок капитана, оборвав его речь на полуслове. Рурк раздраженно мотнул головой. Первый из механиков – щуплый чернявый паренек в замызганной штормовой куртке – придвинулся ближе, встав за спиной Литла, и выразительно прицелился прямо в лоб своему капитану.

– Всем молчать и оставаться на местах, – рявкнул Литл. – Сэм, аккуратней со стариком. Он нам еще понадобится. Мистер Пип – сигнал. Сигнал!

Механик, вооруженный двумя револьверами, осторожно двинулся с места, и сделал пару шагов к пульту внутреннего телеграфа. Настороженно поглядывая на замершую на местах команду, он повернул нужную рукоять, посылая приказ в машинное отделение, и через мгновение над кораблем раздался протяжный гудок – один единственный, но чертовски длинный.

– Ход, – рявкнул Литл. – Стоп машина. Ну!

Механик, поименованный Пипом, шагнул к рулевому, ткнул ему в спину револьвером. Тот, не отрывая взгляда от морской глади, медленно протянул руку и перевел рукоять внутреннего телеграфа в положение «Стоп Машина». Коротко звякнул звонок, подтверждая сигнал, и мистер Пип отступил обратно в центр рубки, подняв оба револьвера.

– Если кто-то из вас двинется, то получит пулю, – грозно заявил Литл, – а потом получит пулю этот старикан. Подчиняйтесь приказам и тогда уцелеете.

Рурк потрясенно смотрел снизу вверх на второго помощника и на механика, стоявших прямо над ним. Он понял, конечно, понял, что происходит, но это просто какое-то безумие.

– Пип, возьми линь, свяжи старика, – процедил Литл пристально разглядывая секретного агента, что был совершенно невозмутим. – Сэмвайс, проследи.

Рурк покосился, окинув взглядом рубку. Вахтенный штурман, мистер Битц, бледный до синевы, сидел за столом с картами, сверля глазами Литла. Помощник штурмана, не успевший сесть, стоял рядом со столом, сжимая кулаки. Матросик у дверей таращился на невиданное зрелище, боясь, кажется, даже вздохнуть. Пираты. Но Литл! Механики! Как они все могли…

Мистер Пип подошел к капитану сжимая в руках длинный линь, видимо заранее припрятанный на мостике. Механик, окрещенный Сэмом перестал целится в Рурка и поднял свое оружие, беря на прицел штурмана, его помощника и бледного как простыня, посыльного. А Литл, опустив револьвер, подступил ближе к секретному агенту, стояшему неподвижно, вскинув руки в перчатках на уровень плеч. Он казался совершенно невозмутимым, и, кажется, даже не удивился.

– Легендарный Никлас Райт, – прорычал Литл, разглядывая бородатое лицо агента. – Меня предупреждали о тебе. Армейская разведка, да?

Агент не ответил. Литл медленно протянул руку, ухватился за бороду, потянул ее, потом резко дернул. Фальшивая борода с противным треском отлепилась, обнажив чисто выбритый и худой подбородок. Секретный агент поморщился, но ничего не сказал.

– Забавно, – проговорил Литл. – Судя по рассказам о твоих подвигах, ты должен быть гигантом с железными руками. А ты – щупленький доходяга. Эй, Райт, с тобой говорю! Я думал ты постарше. Что скажешь?

– Скажу, что в чем-то ты прав, – медленно произнес Томас Маккензи и опустил руки.

– 2 —

Когда Ник миновал длинный трап, ведущий с пассажирских палуб в глубины корабля, наверху раздался длинный корабельный гудок. Чертыхнувшись, охотник за головами застучал каблуками, спускаясь все глубже в недра корабля. Он, судя по всему, опаздывал. Чертовски опаздывал. Но это судно… Это лабиринт какой-то. На чертежах все выглядело предельно просто. Верхняя палуба, палуба первого класса, вспомогательная, коридоры, трюм. Все рядом, все близко. Вот только на практике оказалось, что Левиафан действительно огромен.

Сосредоточено сопя, Райт спрыгнул в узкий коридор без дверей, едва освещенный парой электрических свечей, и побежал в его дальний конец, туда, где должен был располагаться вход в секретный трюм.

Он изучал украденные на верфях чертежи Левиафана около суток – с тех самых пор, как им с Томом удалось пробраться на корабль во время его стоянки в Гибралтаре. Дальнее путешествие осталось позади. Скоростные пакетботы, дирижабли, поезда, границы, таможни, – все это слилось в неразборчивой ком воспоминаний. Но они успели – как раз к погрузке. Проникнуть на барку с углем и прикинуться грузчиками не составило никакого труда – рабочих рук в порту вечно не хватало, а пара дублонов, сунутая в нужные руки, была способна творить чудеса. Гораздо сложнее было затеряться среди погрузочной команды Левиафана и выбраться из угольных ям в пассажирские отсеки. Но им удалось и это. Ночь, замешательство команды, когда в углу вспыхнули подозрительные искры, быстрое переодевание – и вот два солидных пассажира бродят по нижним палубам, заблудившись в лабиринтах огромного корабля. Найти укромный уголок в кабель-трюме они смогли лишь через пару часов. В крохотной комнатушке, заваленной бухтами канатов, ненужными на паровом судне, они с Томом и провели ночь. Они изучали все те обрывки схемы корабля, что им удалось достать и составляли план действий. План – дерзкий до безумия и абсолютно сумасшедший – был готов к утру. И вот теперь, когда настала пора действовать.

Ругнувшись, Ник вприпрыжку помчался по коридору мимо запертых кают. Он чувствовал, что опаздывает, более того – он знал это, но не мог ничего поделать. Длинный плащ, скрывавший оружие, развевался, котелок сполз на самые глаза, но Никлас даже и не подумал его поправить – он торопился.

В самом конце коридор заканчивался глухой стеной. Здесь был поворот налево, ведущий в крохотный предбанник, отмеченный на карте как комната инструктажа. В него, с разгона, и влетел Никлас. И встал как вкопанный.

Посреди крохотной комнатки стоял простой стол с пустой столешницей. За ним, на шатком стуле, сидел молодой человек в черном костюме. Его голова была запрокинута к потолку, а на шее виднелся лихой разрез. Из него все еще сочилась кровь, стекавшая по черному рукаву бессильно опущенной руки.

Никлас сунул руку за пазуху, вытащил маленький револьвер и быстро окинул взглядом комнатку. Две двери. Одна – большая, железная, с колесом, управляющим запорами, чуть приоткрыта. Вторая – обычная, деревянная, ведущая в соседнюю комнату, открыта настежь.

Затаив дыхание, Никлас обогнул стол и заглянул в открытую деревянную дверь. За ней скрывалась большая каюта, с двухъярусными матросскими койками и рундуками. Четыре койки по углам – восемь спальных мест. Большинство пустовали, но две, самые ближние к двери… Никлас тихо выругался. На ближайших лежали два трупа. Молодые ребята, укрытые одеялами, они, видимо, даже не успели проснуться, когда чей-то нож располосовал им шеи. Профессиональная работа – быстрая, тихая.

Сжав зубы, охотник оглядел пустую комнату. Постели прибраны, но тут явно жили больше трех человек. Его взгляд зацепился за краешек мундира вывешенного на спинку самой дальней койки. Темно-синий камзол с алым – цвета королевской морской пехоты. Итак, охрана у груза все-таки была. Но почему такая небольшая? Чтобы не привлекать лишнего внимания?

Развернувшись, Никлас вернулся к столу и быстро осмотрел труп сидящий на стуле. Молодой, крепкий, без парика. Видимо, офицер, или дежурный. На полу, около ножки стула – большой армейский револьвер Адамс – точно такой, какой отобрали у Райта при памятном визите в загородный дом Спикера Совета.