Текст книги "Игра законом"

Динамик телефона работал отменно, и слова человека на другом конце провода эхом разлетались по всему салону машины. Голос показался Корчагину до боли знакомым, но мало ли, что покажется, особенно сейчас.

– Привет, дядя, – ответил молодой человек.

– Я, верно, редко посвящал тебя в свои дела и дела твоего покойного отца, но сейчас, сынок, пришло время. Прошу тебя, бросай все свои заботы и приезжай туда, куда мы собирались перевозить библиотеку…

– Я сейчас не могу, Серёж, ты же знаешь, как меня полоскают из-за побега…

– В этом я тебе помогу…

– Как поможешь? Расформируешь всех силовиков страны, – засмеялся парень на другом конце провода. – Я уже запутался, куда ходил, кому докладывал и с кем общался…

– Говорю же, Денис, приезжай. Если хочешь, это даже не просьба, а приказ! Ситуация непростая, ты невольно стал её участником, я тебе на многое открою глаза. Поверь, ты сейчас как ребёнок с коробком спичек, который пытается осветить себе путь в длинном подземелье. Кроме того, ты мне сейчас нужен, как никогда. Прошу тебя, не отказывай…

– Я очень хотел бы тебе быть полезен…

– Жду тебя…

– Не знаю, что делать, Серёж…

– Вот поэтому я тебе и звоню…

– Хорошо, сейчас освобожусь от начальства. Ты прав, по-видимому…

– Давай, только осторожненько, – заключил Сергей Харитонович…

Молчание длилось долго. Глеб воспользовался своими новыми возможностями и без труда получил образ того, с кем общался по телефону Чувилов. Случайность? А может быть, просто «светлые» специально устроили всё так, чтобы следователем был именно племянник Храна?

– Вы уверены на сто процентов в своём племяннике? – решился наконец Корчагин.

– Ну, конечно…

– Он знал заранее, кто я такой?

– Нет, сынок, не знал. Мы и сами до конца не были уверены, что ты это ты. Вместе будем объяснять, ему тоже пришло время снять плёнку с картины мира.

– Так это всё случайно?

– Можно и так сказать, хотя ты же уже знаешь лучше меня, что никаких случайностей не бывает…

– Ну да, ну да, – задумчиво покачал головой бывший детектив и, прикрыв глаза, замолчал, поглощенный чем-то своим, не связанным с произносимой словесной мишурой.

Загородный дом профессора с виду ничем приметным не отличался. Достаточно большой, но без присущих нынешним мажорам излишеств, которые нарушают технологию строительства и долговечность сооружения. Коричневая крыша, бежевый сайдинг, пластиковые окна, надо заметить, без решёток. Выделялось крыльцо. Двусторонние ступени были обрамлены коваными поручнями в цвет меди, а четыре несущих опоры, выделанные ручной лепниной, напоминали старинные дворцовые подъезды.

Большие и светлые помещения внутри дома удивительно лаконично сочетались с маленькими хозяйственными отделениями и спальнями. Почти из центра дома на второй этаж вела широкая деревянная лестница, придававшая интерьеру особенный шик.

Глеб устроился возле камина и задремал. Несмотря на то, что он уже научился подключаться к «небесной электростанции», одаривающей неограниченным потоком энергии Творца, тело материального мира требовало отдыха.

Корчагину показалось, что он только на мгновение прикрыл глаза. Однако в каминной стало куда темнее, а огонь камелька успел затухнуть. На остывавших углях медленно нарастал пепел. Было тепло и уютно. Сумрак заполнял жилье, и только бледный отсвет большого окна освещал сидевшего у очага профессора. Он не двигался, прислонившись к гладкой деревянной стене. Чувствуя, что не может заснуть, Жига отколупнул воск стоявшей рядом с диваном свечи, поправил подсвечник, взял со стола одну из книг, привезённых из Пещеры. Из книжки выпал листок. Он ранее его не замечал. Подняв, Глеб увидел, что это была Х’Арийская Руника. Славянская Жреческая письменность из состава 256 рун. Освоить целиком Корчагин её не смог, однако прекрасно знал со слов отца, что Ка-Руна лёгла в основу древнего Сам-Скрыта (санскрита) и языка Деванагари (от слов «Дева на Горе», ибо благодаря ему древние жрецы Индии и Тибета с гор передавали свои послания и знания людям, через жриц, демонстрирующих языком тела похожие на руны фигуры), а также славянской Руницы на основе «черт и резов», китайских иероглифов и многих других языков.

Глебу пришла небесная телеграмма. По-другому это назвать было нельзя. Вот так, наверное, и изобретают великие вещи, пишутся шедевры литературы, музыки и происходят все великие открытия. Просто кто-то вкладывает нам в голову то, для чего ты уже готов и для чего готова Земля.

– Я знаю где источник силы, я знаю где пирамида! – заорал моголинян.

Профессор не иначе как подпрыгнул на своём стуле и зашипел:

– И чего ты тогда орёшь-то, дурень! Я и не сомневался, что пришлют тебе «дедушки» подсказку, когда время придёт. Далеко хоть она?

– Я там недавно был!

– Говори скорей, не томи, – заерзал Хран.

– Руна Ка это объединение, то есть Ка-Руна это объединение, вмещающее в себя все Руны. Слов, начинающихся на «КА» в русском языке хватает.

– Прекрасно. Далыпе-то, что?

– Ты помнишь фразу в этой книге, которая была образом между строчек? – Глеб взял в руки писание.

– Дословно не помню…

Корчагин открыл книгу. Удивило, что образы букв засверкали не на том же месте, а чуть-чуть ниже прежнего:

– «И будет тот источник в горе людьми сотворимой у гарда, что луга в себя вместил»…

– Догадался, Хран?

– Ка – объединение, и луга… – промямлил Чувилов.

– Правильно… Калуга! – закивал Великий Энергетик.

– Может быть…

– Не может быть, а точно! – воскликнул Жига.

– Твой Род оттуда! Во как оно Творец всё устроил! Ай, как всё сплетено грамотно!

– Вот именно! Теперь только осталось найти гору рукотворную. За тысячи лет от неё холмик мог один остаться…

– Это уже мелочи, – воодушевился Сергей Харитонович, – не Египет, не Китай и даже не Кольский полуостров.

– Это да. Потом у меня ещё кое-что есть, – сказал Глеб и достал ту самую карту, которая была передана ему в деревне Дугиней.

Профессор поглядел в зеркало. Вид у него был удивлённый и возбуждённый. Отчего-то на цыпочках, может, по старой городской привычке, Чувилов подошёл к тумбе, зажег настольную лампу и, тщательно укутавшись в плед, сел рядом с моголиняном.

– Таа-ак, – протянул он каким-то старческим басом, – давай-ка посмотрим, что тут у нас.

– Любая пирамида представляет собой систему перехода энергии и информации из одного пространства и состояния в другое. Мне кажется, что я смогу её почувствовать.

– Сможешь. Но ты должен находиться рядом с ней. Не более десяти километров, я думаю.

– Надо попробовать. Рукотворная пирамида это всегда резонатор и генератор одновременно. Может быть, найду по этому принципу.

Так ничего толком и не решив, друзья собирались разбредаться по комнатам. Не успел Сергей Харитонович подняться на лестницу, как кто-то настойчиво затрезвонил в дверь.

– Иду, Денисочка, бегу-у, – заторопился Чувилов.

Молодому следователю потребовалось немного времени, чтобы целиком осознать смысл увиденного. Однако затем подвижное молодое лицо словно окаменело, глаза превратились в два ледяных кристалла, и, если Глеб еще понимал что-нибудь в людях, Денис успел горько пожалеть о том, что находится в доме своего дяди. Но тут уж ничего поделать было нельзя.

«Погоди! – усмехаясь про себя, мысленно утешил его Глеб. – Не всегда мы будем гостями в этом доме». Чувилов младший еще не выучился как следует прятать свои чувства! Он уже открывал рот – явно для того, чтобы во всеуслышание окатить Корчагина именно теми словами, что мысленно подсказывал ему моголинян, но тут между ними решительно протолкался Сергей Харитонович. Денис был воспитан в строгости и не счел возможным продолжать действо в присутствии гостя родного брата своего отца.

– Вы, что, сожрать хотите друг друга? – спросил учёный. Следователь почувствовал, что не может сейчас быть слугой закона и молча опустил глаза.

– Это твой выбор, капитан, – поймав состояние Дениса, изрёк Глеб, – я готов прямо сейчас пойти с тобой, куда скажешь, но прежде выслушай нас.

– Ты хоть понимаешь, что, если кто-нибудь нас увидит вместе, мне больше лет дадут? – возмущался Чувилов-младший.

– Я об этом не думал. Идея пригласить тебя, поверь, была не моя.

– Тогда всё нормально, – нервно засмеялся следователь, – тогда я спокоен…

– Спокуха, – с этими словами профессор побежал куда-то вглубь дома.

Мгновение спустя он вернулся с чайником, подносом с кружками и банкой мёда.

– Ты это, Корчагин, скажи мне одно… Ты и впрямь того… Телепортировался? – выдавил из себя Денис. – Или глаза нам отвели?

– Сиганул. Телепортировался, одним словом, – радостно изрек Глеб, понимая, что самое сложное уже позади. Следователь начинал приходить в себя. – А у вас какие версии были.

– Все думали, что гипноз. Что вы как-то незаметно смылись… Я один был уверен на все сто, что сознания не терял… Да ещё и дед тот… Я уже его силу до этого узнал. Он мне подсказал, где моя украденная машина спрятана… Я нутром чувствовал, что в этом деле чертовщина какая-то творится, но чувства к делу не пришьёшь…

– Меня и вправду подставили, Денис Петрович, – выдохнул бывший детектив. – У дяди вашего спросите…

– Спрошу, конечно…

Почти два часа Глеб молчал, изредка подтверждая слова Сергея Харитоновича, который с мельчайшими деталями посвящал племянника в события последних недель.

В половине двенадцатого из окна послышалось громкое пиканье. Денис от неожиданности вздрогнул, но почти тут же сообразил в чем дело: это был будильник. Пиканье раздавалось секунд двадцать. «Взрывчатка», – подумал он и скомандовал.

– На пол!

Сергей Харитонович и Корчагин разом пали, прижавшись к полу, и как раз в этот момент будильник замолчал. Раздался хлопок, не взрыв, а тупой приглушённый хлопок. Стекла вылетели, и комнату наполнило белым дымом. Сквозь открытое окно до ушей доносились полицейская сирена и топот чьих-то ног. В комнате света не было – погас. Шаги затихли в глубине дома. Глеб кинулся к Храну и Денису.

– Выходим через окно, – прошептал Чувилов-младший, – не дыши, это может быть газ.

– А профессор?

– Он уже выпрыгнул…

Уже почти друзья, беглец и следователь поглубже залезли в кусты. И почти тут же донесся скрип входной двери. Трое в милицейской форме и трое в штатском, светя под ноги карманным фонариком, спустились с крыльца и пошли к бане. Вскоре оттуда послышался шум и мат Храна…

– Что дальше-то делать? – прошептал Денис.

– Думаешь, я сам знаю? – пожал Глеб плечами.

– Дождемся давай, осмотримся, – подал совет следователь..

– Это проще всего, – откликнулся Жига.

– Может, долбанёшь их как-нибудь, как тех в деревне, я сводку пролистывал, – посмотрел Денис на Энергетика.

– Хорошая мысль. Только сил совсем не осталось… – ответил тот.

Храна завели обратно в дом. Минут десять слышались голоса, перешедшие потом в крик и ругань. Все шестеро бегло удалились со двора. Сергей Харитонович остался внутри.

– Странно. Уезжают, – вглядывался Денис во тьму.

От гаража медленно двигался темный силуэт полицейской «Газели». Фары были погашены. Лишь когда машина притормаживала, коротко вспыхивали габаритные огни.

По каким-то причинам ребятки уехали. Надо срочно узнать, что им такого Хран на уши навешал. Глеб вылез из кустов и, оглядываясь по сторонам, зашуршал осенней листвой к входу.

– Оставайтесь тут, – повернулся он к следователю.

Секунду спустя он уже выскочил из дома и отчаянно замахал руками.

Моголинян плакал, когда следователь забежал в комнату. Денис смотрел и непонимающе хмурил брови. Выражение его лица постепенно менялось. Сначала на нем читалась тревога, потом любопытство и, наконец, – ужас. На постели лежал окровавленный человек. Из-под съехавшей шапочки торчал влажный клок волос. Чувилов-младший несколько минут стоял, приглядываясь, затем присел, пригладил остатки дядиных волос и медленно прикрыл Храну глаза. Только в этот момент сквозь распахнутую рубашку показался острый наконечник, который, пробив человеку шею, вышел за ухом.

Физическими средствами может быть разрушена только первая из семи «матрёшек». Разрушение физического тела переместило на некоторое время сознание убитого Храна на астральный план, во второе тонкое тело. Продолжительность существования духа в загробной жизни в реальном времени сильно варьируется. На это очень сильно влияет физическая и духовная жизнь покойного человека, так же как уровень его духовного развития, психологическая структура, желания и эмоциональные проблемы. Дух Священного Храна полностью пропускал эту промежуточную стадию загробной жизни, в то время как другие проводят там длительное время.

Глеб чувствовал частичное онемение ног, головокружение и волевым толчком погрузился на тонкий план. Даже в такую трудную минуту сущность профессора не перестала служить главной цели своей жизни. Светлая Навь открыла ему доступ к информационному банку Земли, и Энергетик смог принять образ от улетающей по златому пути Души: «Ищи гору там, где Святой Старец возвращал тебя к жизни»…

Ещё к слову: уход Храна в мир Слави можно было бы и отсрочить. Его дух быстро нашёл способ пополнять постоянно опустошаемый накопитель эфирной материи. Это может быть сделано только при близком контакте с источником «живой» энергии. Таким источником послужил Вол-кодлак, который напрямую подпитывался от моголиняна. Эта подача эфирной материи не вызывала никаких реальных проблем для Глеба, однако он почувствовал, что Храна задерживать не стоит и мысленно перекрыл потоки.

Спустя некоторое время за стеной послышался короткий лай и сразу смолк, словно кто-то перехватил собаке пасть. Людские шаги в этом мире не только записываются в астральном свете, они оставляют также следы на лице, изменяют наружность, походку и акцент голоса. Каждый человек наглядно представляет собой историю собственной жизни. В проходе стоял пожилой дедушка, коротко выбритый, высокого роста и крепкий на вид. Глеб читал на лице все его прошлые мысли и дела. От Света дедуля был так же далёк, как подвальная мышь от жаворонка.

– Неприятная и странная штука – смерть в виртуальности. А ты сам себя выдал, Глеб, – донёсся слабый старческий голос…

– Это ещё кто? – вырвалось у Дениса.

– Я не знаю, – удивился Жига, – первый раз вижу…

– Я хозяин кристалла, Глеб, – сразу признался старичок, – его излучение я могу почувствовать в любой точке Земли.

– Так это ты, сука, сюда своих головорезов прислал? – вспылил следователь, который собственно не до конца понимал, о каком кристалле идёт речь.

– Нет, не я. «Хвост» ты сам за собой притащил. Они тут уже два часа пороги ваши обивали. Тебя же дядя просил быть осторожным. Вот ребятки подготовились не спеша и… Я действительно сожалею…

– Чего это вдруг они разбежались? Видели же, что моя машина у ограды стоит?

– Они мне мешали, – рявкнул дед, – я их отправил.

– Умывальников начальник и мочалок командир, – ехидно протянул Денис.

– Уймись, Денис, это пехота была, тёмная рать, – прервал следователя Корчагин. – Обыкновенные, спящие наяву биороботы только качают жизненную силу мраку.

– Ты один? – спокойно спросил старика Энергетик.

– Я всегда один, Глеб. Мне давно уже поводыри не требуются…

– Я слушаю… Кстати, как называть тебя можно? Любое из твоих имён подойдёт. Всё равно сакральное не скажешь, а мне и не надо…

– Мне от тебя скрывать нечего, коллега. Близкие называли меня всегда Велиар, в других кругах обращались к имени Тот.

– Слушаю тебя, Тот, – помрачнел Энергетик.

– Советую всем нам удалиться отсюда. Думаю, что через минут десять народу тут будет, как на воскресной ярмарке…

Денис склонился над дядей и поцеловал его в лоб, Глеб не стал тревожить безжизненную плоть, он уже попрощался с Храном.

– Лучше будет воспользоваться вашей машиной, Денис Петрович, чтобы избежать столь ненужных вам сейчас обстоятельств. Я так понимаю, что и без этого приходится у каждой двери оправдываться…

Следователь молча согласился, но всё-таки фыркнул:

– А ты вот что, старый, помолчи покуда. Покуда до греха не дошло…

– Ты, Денис, витязь, к открытому бою привычен. А я почти век только и делал, что пазлы человеческих судеб раскладывал. Так что ты старика сейчас послушай.

Корчагин кивком головы одобрил резонное замечание чёрного волхва, который, без сомненья, был вместилищем житейской мудрости и научных познаний.

– Пошли, – велел Жига.

– Книжки не забудь свои, – напомнил Велиар.

На улице ждала холодная осенняя ночь, луну как языком слизало с неба. В машине было гораздо уютней, воцарилось тягостное молчание. Никто не хотел войны, каждый думал о предстоящем тяжелом испытании, которое грядет на его голову. У каждого оно было своё, время-де покажет…

– Враги и друзья. Тьма и Свет. Добро и Зло. Миры Мрака и Златый Путь. Зачем всё это придумал Творец? – проносилось в голове у Энергетика. Время текло медленно, а воздух вокруг становился, как жидкое желе. – Надо исходить из того, что всё идёт по плану Творца. Каждый обладает свободой выбора, Путь у всех один – обратно туда, откуда мы все вышли, только способы достижения разные. Одни двигаются через любовь, другие через боль и страдание. Жизнь – дело добровольное. Но для чего все эти противостояния? Для чего смерти и война?

– Любая война это борьба за ресурс. Единственным настоящим ресурсом, не выдуманным, на Земле является энергия. Вот из-за неё и все войны, – ответил на вопрос Глеба Тот, и моголинян понял, что его мысли полностью открыты для Жреца.

– Я не воюю ни с кем…

– Это тебе так кажется… Подспудная основа всех человеческих конфликтов это схватка из-за энергии. Хотя именно тебе это не требуется, у тебя прямое подключение к каналу. К сожалению, моя связь давно оборвалась…

– Почему?

– Ловушка, друг мой… Я когда-то был похож на тебя. Хотел двигаться дальше, познавать суть вещей и реальную картину мира. Ты думаешь, я хотел погрузиться во Мрак?

– Мы все сами выбираем, куда и за кем нам идти…

– Например, некоторые люди готовы подумать, что кто-то выложит закрытые материалы для публичного доступа в Интернет. Конечно, можно найти ряд «кривых» инструкций для наведения порчи, приворотов или иных магических действий, но они все неверно истолкованы и вредны. Всё это ловушки. По незнанию или по простоте душевной человек начинает проводить ритуал и… гробит себя и часто близких ему людей. Как младенцу узнать, что он идёт по тропинке, которая заканчивается пропастью?

– То есть ты хочешь сказать, что невольно оказался тёмным Жрецом?

– Меня никто не заставлял. Ты прав, никто не может отнять у человека свободу выбора. Я окунулся в настоящую магию, познал великого адепта, суть астральный свет. Мне говорили, что сначала надо познать тьму, а потом двигаться к свету. Как ты узнаешь, что это Свет, если ты Тьмы никогда не видел?

Глеб задумался и понял, что мысль Творца воистину исключительна!

– А почему ты к Свету не двинулся до сих пор?

– Я же говорю, ловушка. Я стал значимой фигурой в Мире Мрака, полковник, можно сказать, энергии хоть отбавляй. Последнюю тысячу лет почти все люди в те миры качали энергию через страх, злобу и жадность. Однажды я решил, что уже достаточно познал Тьму и спросил своих учителей: «А когда же начнём Свет познавать?» Знаешь, что они мне ответили?

– Да откуда же мне знать?

– Они сказали, что тоже так думали. Нет, говорят, никакого Света на этом Пути. Ловушка. Живец, которого невозможно выплюнуть, единожды проглотив…

– Ну, ты же всё это понимаешь сейчас. Что тебе мешает исправиться и перейти в Новую эру вместе со Светом?

– Я уже генерал, Глеб! – вздохнул чёрный Жрец. – А что людям мешает любить безусловно? Без «ты мне, а я тебе», без оглядки на стареющее тело, без животной выгоды для своего Я. Без условий! Я не знаю, это твой Путь, ты знаешь ответ…

– Зачем тогда война, Жрец? Давай уберём это вековое противостояние, – упорствовал моголинян.

– Мы с тобой суть одно и тоже, поэтому и воюем. Я от природы тоже был Великим Энергетиком. Многие общераспространённые понятия прямо противоположны истине. Люди верят, что подобные нравятся друг другу, а противоположные воюют. Правда же совсем другая.

– Как можно сделать темным генералом человека, который изначально чистый? – спросил Глеб. – Как затащить во Тьму человека, который не умеет ненавидеть? Мне всю жизнь подбрасывали проблемы со всех сторон… понемногу, по крупицам, в надежде, что я озлоблюсь… Но не вышло!

Старик засмеялся тихо и понимающе.

– Ты справился со своим уроком. Я – нет. Мы пытались загнать тебя в такую ситуацию, где можно лишь ненавидеть… пускай, самого себя, но – ненавидеть. А ты с любовью преодолел даже смерть отца и матери…

– Если ты хочешь, чтобы я сейчас возненавидел тебя, то ничего не выйдет…

Тот замолчал. Видимо, Глеб попал в самое яблочко.

Машина свернула с Ленинградского шоссе и остановилась у берега озера Сенеж. Наполненное лунным светом озеро и волнующие прибрежные чащи манили уставший взгляд Великого Энергетика своей первозданной красотой. Однажды Екатерина Великая, путешествующая по Санкт-Петербургскому тракту, заметила, что на ямских станциях нечем поить лошадей. Особенно страдал без водопоя ее конь Сенешаль. Вот так – благодаря царскому любимцу – и появился канал, соединивший реки Истра и Сестра. Двенадцать квадратных километров ушло под воду, образовался искусственный водоем, получивший название Сенеж, созвучное имени знатного коня. Сейчас озеро стало одним из самых интересных подмосковных памятников гидротехники и разгильдяйства. Дамба, защищающая от наводнения города Клин и Солнечногорск, оказалась «на шее» у какого-то мецената, который, безусловно, природу любить пока не научился.

– Гады вы все, – сказал Глеб, не выплескивая энергии, чтобы не утратить обычный контроль над ситуацией.

Почти мгновенно моголинян почувствовал рваную боль в области затылка. На тонком плане Волкодлак предупреждал об опасности. Впереди отвратительной бесформенной тушей повис образ рогатого животного. Следом стали появляться остальные. Высокая черноволосая девушка с искусанными губами и шрамом под левым глазом, невозмутимый полнобрюхий мужичок, псевдобизнесмен в чёрном костюме, пара вампиров тоже была тут. Жига видел, как они заметили его… и замерли, точно налетев на невидимую преграду.

– Хорошо, что Денис не видит этой компании, – подумал Корчагин, а вслух буркнул, – лучше уходи, Тот.

– Не так скоро, сынок, – прохрипел старик и щелкнул большим и средним пальцем.

Моголинян сосредоточенно нахмурил брови, словно к чему-то прислушиваясь. Он был готов, благодаря полуволку он не особенно удивился. Ладонь Энергетика мгновенно оказалась у груди. Поток тёмной силы отзеркалил от Глеба и чистым излучением рассёк тонкий план. И уверенно ответил.

Пылающая белая стена рассекла пространство между ними. Велиар взвыл, налетев на магический барьер, его откинуло назад. Он глупо замахал руками, словно ошпарился о полотно чистого белого света.

Денис тупо смотрел в одну точку. Парень просто не справился с вихрями изначальных потоков природы и словно завис.

– Уходи, Тот, – уверенно причмокнул Энергетик, – я не хочу воевать.

– Солнце отец твой, луна твоя мать, – простонал Жрец, – ветер носил тебя во чреве своем, ты суть живой образ солнца, проникающий, оживляющий и оплодотворяющий всю землю. Я готов идти рядом с твоими истечениями и токами…

Холода не торопились сковывать землю и воду, однако лес неотвратимо менял краски, в пышных кронах, устремлённых к небесам, появились проплешины, травы жухли, и опустевшие лужайки стали напоминать сеновалы. Увядание было столь медленным и изысканным, что навевало мысли о сладострастии бытия.

– Спасибо, Тот, я принял твой Урок и отпускаю тебя, – зная о чём говорит, каменным голосом изрёк моголинян.

– Ты призван быть царём воздуха, воды, земли и огня, но, чтобы царствовать над ними, надо их победить и поработить, – продолжал Велиар.

– Вот в этом мы с тобой и отличаемся… – Я буду жить с ними в ладу и стану ими, а ты хочешь, чтобы они стали тобой. Я верховный первосвященник природы, а ты только её оскверняешь своим существом…

– Пусть так, – согласился Жрец, – но, чтобы твоё колдовство было эффективным, необходимы три вещи: потребность, эмоция и знание. Эмоции всё равно будут отнимать у тебя силы.

– Ты не понимаешь меня, тёмный, я не собираюсь колдовать…

– Каждый человек, будь ты сто раз моголинян, хочет жить почти вечно и подчинять себе других. Вооружившись своим амулетом, сделав из него глаз души, ты можешь видеть бесконечное. Ты можешь заставить служить себе легионы ангелов и колонны демонов. Есть различные степени совершенства органов. Тело есть грубое изображение и как бы тленная оболочка мира невидимого. Я могу дать тебе вечную жизнь!

– Ты мне ничего дать не можешь, Кощей! Я сам могу всё взять! Сделка с Дьяволом меня не прельщает…

– Людское невежество всегда боится неизвестного, – упорствовал Велиар…

– Ты пытаешься меня поучать, Жрец? Жрец для людей тот, который Жизнь РЕЧёт, а ты несёшь смерть и страдания. Существует единое, всеобъемлющее вечное учение, сильное, как высший разум, простое, как все великое, понятное, как все универсальное и абсолютно истинное. Это учение было отцом всех других. Мы оба знаем его, но используем по-разному.

– Ты даже не знаешь, что ты можешь. Скрижаль о Великом Энергетике хранится у меня. Ты даже не читал, а я наизусть знаю, – не унимался Тот. – Ты не знаешь, кто Ты!

Корчагин пошатнулся. Ничего подобного он не ждал. Тяга к познанию тоже, бывало, губила людей, но… Было похоже, что Жрец нанёс удар в голову, только вот нанесли его, не прикасаясь.

– Заранее спасибо за науку, – вымолвил моголинян, – покажи…

Старик вполголоса пробормотал нечто похожее на молитву. Потом вежливо поклонился и бодро выкрикнул:

– Моголинян тот кто:

Не умирая, видит Бога лицом к лицу и запросто беседует с семью гениями, повелевающими всем небесным воинством. Он располагает своим здоровьем и жизнью и может также располагать здоровьем и жизнью других. Он не может быть ни застигнут несчастьем, ни удручен невзгодами, ни побежден своими врагами. Он знает причину прошлого, настоящего и будущего. Он обладает секретом воскрешения умерших и ключом к бессмертию. Он обладает всеобъемлющей врачебной наукой. Он знает законы вечного движения. Он укрощает самых диких животных и умеет произносить слова, приводящие в оцепенение. Он обладает искусством знаков, дающих всеобъемлющее знание. Он знает с первого взгляда сущность души мужчины и тайны сердца женщин. Он, когда ему заблагорассудится, заставляет природу открывать свои тайны. Он предвидит все будущие происшествия, за исключением тех, которые зависят от свободной высшей воли или непостижимой причины. Он торжествует над несчастьями. Он укрощает любовь и ненависть. Он обладает секретом богатства. Он умеет наслаждаться даже бедностью и никогда не впадает ни в уничижение, ни в нищету.

Глеб почувствовал, что ему следует что-то сказать. Однако он еще не решил, уйти ли ему в защиту или перейти в наступление. И поэтому захотел перевести разговор на более шутливый лад:

– Ну тебя из всего этого интересует, видимо, секрет богатства, – улыбнулся Жига.

– Я предпочитаю самому не иметь золота, но зато повелеваю теми, у кого оно есть, – честно признался Жрец.

– Блин, это ещё хуже…

– Глеб, я предлагаю тебе всё это!

– Ты же не умеешь просто так, безусловно. Что взамен хочешь?

– Активируй мой кристалл.

– А откуда он у Игреца оказался?

– У какого Игреца? – удивился Жрец.

– У Якова Семёновича…

– Чем выше иерарх, тем более правдивая картина мира ему представляется. Более правдивая не означает, что вся. Он посвящённый очень высокого уровня. Он выполнял мои поручения.

– Хоть тут не врёшь нежить, – съехидничал Корчагин, – наживки мне кидаешь, а в детстве очень сказки любил и, помню, сказку о Синбаде-мореходе.

– Причём тут Синбад?

– Человек в матрице не видит реальность такой, какая она есть на самом деле, не понимает, откуда берут начало все «что, зачем и почему». У него отсутствует видение, которое попросту запеленали. Тебе это лучше меня известно. Как затуманивается сознание? Да очень легко. А теперь вспоминай сказку о мореходе. Прибыли путешественники в страну, где местные жители их встретили очень радушно и принялись кормить вкусной едой. Путешественники ели эту пищу в течение многих дней, и постепенно их тела превратились в толстые туши, а сознание помутнело. Они перестали объективно оценивать реальность. Как оказалось, их кормили на убой. Инструментов для подавления ясности сознания у тебя припасено много, я думаю…

На тонком плане нелюди пытались приблизиться к Волкодлаку и Денису, отчетливо шагая плечом к плечу, сосредоточенно глядя перед собой, но, встреченные защитой Великого Энергетика, столь стремительно отступали вправо и влево, что все это напоминало легкую панику.

Денис Чувилов, по-видимому, находясь под влиянием двух сильнейших магов, стал замечать шарахающихся людей. Слова вспыхнули у следователя в мозгу пламенными буквами.

– Следует, ребята, делать различие между душами, которые пробудились и проникнуты духом любви, и теми, которыми владеет страх и какая-то навязчивая идея.

Слова были неожиданные, их смысл настолько не пролезал ни в какие ворота, что следователь огляделся: а не занесло ли ему в голову чужие мысли?

– Правильно, Дениска, – заметил следователю Корчагин, – у вас мистер Тот навязчивая идея, которая совсем не понравится большинству людей на Земле.

Жрец правой рукой коснулся нагрудного кулона, с виду простого каменного крестика. И стоял так, с вытянутой вперёд левой рукой и с зажатым в ладони крестом в другой. Стоял, пока тучи над головами не стали сгущаться. Причём в физическом мире облака быстро неслись, а на тонком плане медленно сползались в одну точку. Это прошло быстро. Глебу казалось удивительным даже не это быстрое воздействие на природу, а то, как ловко и быстро старик отпрыгнул на десять метров назад.

– Собрался воевать, Тот? – понизил голос моголинян.

– Ты мне не оставил свободы выбора. Прошу тебя последний раз, – взмолился Велиар.

– Я не понимаю тебя. Вы всё равно не знаете, где пирамида, и не сможете её активировать.

– Уже знаю… Ты не умеешь закрывать мысли. Слишком ты чистый и сильный, но техникой пока не овладел как следует…

– Не проблема, – кивнул Глеб и бросил кристалл в виде пирамидки в сторону чёрного Жреца. – Без любви потоки динамической энергии космоса испепелят тебя на том самом месте.

Жрец юркнул на землю, приподнял кристалл и с новой силой попытался возбудить пространство.

Корчагин переместил внимание с головы в область солнечного сплетения. Когда ты находишься в области груди, душа начинает контролировать ум. Тут истинное Я. «Пусть Жрец пытается контролировать затылок, – размышлял Энергетик, – там всего лишь «Я ложное». Оказавшись сознанием в перси, в силовом центре любви и веры, он стал недоступен для чар тёмного иерарха. Теперь необходимо было уходить.