Текст книги "Неодолимое желание"

Глава 11

Спустя пять дней Вирджиния стояла у окна в комнате для завтраков и смотрела на подъездную аллею к дому. Она поторопилась съесть свой завтрак, чтобы быть готовой. Было почти восемь.

Каждый день она ждала, что не увидит Гейбриела снова, но каждый день он появлялся у них с регулярностью нанятого работника. И всякий раз, когда появлялся, ее самозащита постепенно теряла свою силу.

Почему? Они мало времени проводили вместе, об этом позаботились дедушка с кузеном. Она видела его главным образом, когда в середине дня, как обычно, выносила сандвичи. И если они оставались на несколько минут одни, он не пытался поцеловать ее. Не то чтобы ей хотелось этого. То, что она порой думала о его поцелуях и размышляла, действительно ли они так восхитительны, как ей запомнилось, не имело значения.

Вирджиния обнаружила, что ей интересно слушать, как Гейб с Поппи во время еды говорят о тренировке лошадей, но это не потому, что она подпала под его чары. На самом деле нет. Просто иногда она уставала от работы по дому.

Именно поэтому она выходила посмотреть, как они справляются с кобылой в охоте или тренируют породистую лошадь. У нее не вызывало раздражения, что Гейбриел, казалось, интересуется лошадями больше, чем ею. Хотя должен был ухаживать за ней. Да и не хотела она этого. Если Гейб занимается делами у них в поместье, он и должен это делать, вот и все.

Она увидела в конце аллеи Гейбриела, и дыхание застряло у нее в горле. Боже мой, он так красив! В седле он держался лучше любого знакомого ей мужчины: верховая езда для него так же естественна, как дыхание. Они с лошадью двигались как одно целое.

– Он опять здесь, да? – раздался у нее за спиной вкрадчивый голос.

Вирджиния вздрогнула, прижав руку к сердцу.

– Пирс! Не надо так подкрадываться ко мне. Кстати, что ты здесь делаешь в такую рань? Даже Поппи еще не спускался вниз.

– Я говорил тебе вчера, – Пирс подошел к ней и встал у буфета, – что сегодня утром поеду домой, поэтому встал пораньше.

– Я не поверила тебе. Ты не встаешь рано.

– Я действительно взял за правило развлекаться по ночам, а не спать, – подмигнул Пирс. – Но, к сожалению, мой управляющий ведет другой образ жизни, поэтому, если я не приеду домой раньше, чем он удалится на вечерний отдых, я не узнаю, что там случилось, не произошло ли чего-нибудь непредвиденного, что не может подождать моего возвращения на следующей неделе.

Управляющий Пирса забросал его записками с просьбой срочно приехать. Вирджиния знала, что Пирс игнорировал их ради нее из-за присутствия Гейбриела, но больше оттягивать отъезд было невозможно.

Пирс положил в тарелку тост с сыром и сел за стол.

– Значит, я так понимаю, сегодня утром Шарп снова появился здесь.

– Не знаю, – небрежно ответила Вирджиния, не сумев скрыть румянца на щеках.

– Нет, ты стояла здесь ровно в восемь, – вопросительно посмотрел на нее Пирс, – чтобы увидеть, как идут работники, заготавливающие сено.

– Я просто любуюсь, как цветут подсолнухи, – фыркнула Вирджиния и отошла от окна.

– Полагаю, именно поэтому ты сама похожа в эти дни на распустившийся цветок, – с самодовольной улыбкой подытожил Пирс.

– Для тебя она надевает свои лучшие платья, вот как, – заходя в комнату, весело сказал Поппи.

– Да-а, – протянул Пирс с дьявольским блеском в глазах. – Все для меня. Правда, дорогая?

Бросив сердитый взгляд на кузена, Вирджиния смущенно вцепилась в кружевное фишю, которое обычно не носила, потом подошла к буфету, чтобы положить для Поппи кусок хлеба и бекон. Иначе он совсем не станет -завтракать.

– Просто мне нравится это платье, вот и все.

Ей и правда нравилось это платье с кружевным фишю, главным образом потому, что его фасон подчеркивал достоинства ее фигуры. Оно было украшено маленькими бантиками, и Вирджиния казалась себе в нем довольно хорошенькой. Это платье или вчерашнее с красивыми рукавами она надевала не ради восхищенных взглядов Гейбриела, которые он бросал в ее сторону всякий раз, когда отворачивался Поппи. Да нет же, конечно, нет.

– Можно сказать, она счастлива, что ты здесь, – отметил Поппи, совершенно не ведая о коварных намеках Пирса. – Она по всему дому разложила лаванду, чтобы тебя повсюду сопровождал приятный запах.

Смех Пирса перешел в кашель, когда Вирджиния сердито посмотрел на него. Она подошла, чтобы налить ему чаю.

– Я люблю лаванду. И это не имеет никакого отношения к Пирсу или к кому-то еще.

– Это ты так считаешь, – подмигнул племяннику Поппи. – А мы уже тем временем едва не задохнулись от этого запаха.

– Я думаю, дядя Айзек, – кузен бросил на Вирджинию взгляд, полный озорства, – она получает лаванду из…

– Сада, – быстро подсказала Вирджиния. Она держала чашку Пирса прямо у него над коленями и наливала в нее чай. – Так, кузен?

Пирс насторожился. Одно неверное движение ее руки – и кипяток может обжечь ему ноги.

– Именно так.

– Ну, смотри, не опустоши сад целиком. – Поппи с аппетитом съел свой завтрак. – Я знаю, ты используешь лаванду для поссета и тому подобных напитков. Такими темпами лаванда закончится раньше, чем начнется зима.

– Да, кузина, ты уж поосторожнее, – подмигнул Пирс.

Вирджиния поставила перед Пирсом чашку с чаем, взглянула на Поппи и налила ему стакан молока.

– Надо идти. – С этими словами генерал взял стакан молока, который подала ему Вирджиния, выпил и направился к выходу. – Сегодня хочу заняться Призраком. Надо посмотреть, можно ли выставлять его на скачках Сент-Леджер. Надо сделать это, пока Шарпа нет поблизости.

– Нет поблизости? – уточнил Пирс.

– Он опять чистит конюшни, – ухмыльнулся генерал.

– Поппи! – возмутилась Вирджиния. – Разве недостаточно было заставить его делать это в первый день? Уверена, что он испортил свою одежду.

Это напомнило ей… Вирджиния поспешила принести сюртук Поппи, поскольку лакея нигде не было видно.

– Я не виноват, что он не одевается должным образом. И если теперь для работы в конюшне он снимает свою чертову одежду, я не виноват, если он простудится.

– Простудится? – Вирджиния помогла Поппи облачиться в сюртук. – Но сейчас же лето. Нельзя винить его за то, что он снимает сюртук.

– Нечего ходить с голой грудью. Если будет так делать, заболеет и умрет. Говорю тебе, это небезопасно.

Генерал ушел. Гейбриел ходит в конюшне с голой грудью? Неужели Поппи имел в виду, что он ходит там даже без рубашки?

– Может, ты закроешь рот, кузина, – сухо сказал Пирс, – пока муха не залетела?

– Я хочу, чтобы ты перестал давать повод Поппи думать, что ты действительно хочешь на мне жениться, – повернулась к нему Вирджиния.

– Я действительно думаю на тебе жениться, – ухмыльнулся Пирс. – При условии, что раньше ты не сбежишь с полуобнаженным Шарпом, украшенная всей той лавандой, которую он продолжает носить тебе.

– Как ты узнал про лаванду?

– Не оскорбляй мои умственные способности. Однажды утром я видел, как он передавал ее Молли для тебя. Он проделывает это каждый день, да?

– Да, – не смогла сдержать легкой улыбки Вирджиния, которая тут же погасла. – Но Поппи не знает, и ты ему не говори.

– Я удивлен, что он сам не догадался об этом. Цветы – как раз именно тот скучный подарок, который такой мужчина, как Шарп, считает романтичным.

– Но они вовсе не скучные! – Вирджиния отругала себя за быстрый язык. Но удержаться не смогла; никто никогда не дарил ей цветы прежде. Она пришла к выводу, что это ужасно приятно.

Пирс внимательно смотрел на нее, наливая себе еще чаю.

– Конечно, желание помогать здесь – довольно оригинальное решение. Признаться, я не ожидал, что он долго здесь продержится.

– Я тоже, – призналась Вирджиния. – Но меня это не волнует.

– Если тебя это не волнует, тогда объясни, почему здесь это? – Пирс указал рукой на буфет, где стояла тарелка с лимонными пирожными. – Я слышал, как Шарп в первый день сказал поварихе, что обожает лимонные пирожные. И с тех пор они регулярно появляются на буфете, когда Гейб с дядей Айзеком приходят пить чай.

– Я уверена, что повариха старается, чтобы он чувствовал себя как дома, – вздернула подбородок Вирджиния.

– Повариха не делает лимонные пирожные даже для меня, моя дорогая, а я – ее любимчик. И потом, это ты говоришь ей, что готовить. – Пирс допил чай и поставил чашку. – Будь осторожна, кузина, – мягко сказал он. – Шарп – не какой-то бездомный пес, которого можно завлечь лимонными пирожными, чтобы он полюбил тебя. Имей в виду, он такой, как ты хочешь, ну вот как сейчас, пока ты не раскроешь свои карты.

– Я не пытаюсь завлечь его куда-то. Я не просила его работать на конном заводе, он выбрал это сам.

«Ради меня. Чтобы ухаживать за мной». О, как ей хотелось, чтобы ее не бросало в дрожь всякий раз, когда она думала об этом.

Раздался стук в дверь.

– Милорд, экипаж готов.

– Спасибо, Джеймс. – Пирс дожевал свой тост и обошел вокруг стола. – Ты проводишь меня?

– Конечно.

Вирджиния взяла Пирса под руку, и они направились в холл.

– Я буду скучать без тебя, ты знаешь, – сказала она.

– Надеюсь, что так. Я ведь практически твой жених.

– Ой, фу! Перестань нести эту чушь.

– Перестану, когда это перестанет злить тебя, – рассмеялся Пирс.

Они вышли на подъездную аллею и увидели возвращавшегося с пастбища Гейбриела. Он, вероятно, выводил туда пару лошадей, чтобы освободить загоны для чистки.

– Так ты уезжаешь, Девонмонт? – притормозил он с явно довольным видом.

– Долг зовет. – Пирс повернулся к Вирджинии. – Забыл сказать дяде Айзеку, что я просмотрел все книги, похоже, там все в порядке. Но у него все-таки есть несколько накладных, которые заполнены неверно, и он должен нажать на того фермера по соседству, чтобы тот заплатил. Сосед или нет, а платить взнос за конюшню надо.

– Я скажу ему, только он ничего не будет с этим делать. Ты же знаешь Поппи. Ему жаль этого парня.

– Тогда нет смысла помогать ему со счетами, – покачал головой Пирс, – если он не обращает внимания на мои советы.

– Я знаю, но он их ценит. Правда. – Вирджиния приподнялась и поцеловала Пирса в щеку. – И я тоже.

Пирс покосился туда, где стоял, слушая их разговор, Гейбриел.

– Своего будущего жениха можешь поблагодарить и получше, чем просто поцелуем в щеку.

Без предупреждения он обхватил руками ее голову и крепко поцеловал в губы. Поцелуй не был сдержанным или коротким. Пирс действовал неторопливо, задержавшись на ее губах.

– Послушай, – прорычал Гейбриел, – ты не можешь так вести себя с ней!

– Не понимаю почему? – Оторвавшись от ее губ, Пирс подмигнул Вирджинии. – Кузенам позволено целоваться.

– Родственники так не целуются! – отрезал Гейб, приближаясь к ним.

– Вирджиния не возражала, – озорно сверкнул глазами Пирс. – Правда, дорогая?

Вирджиния не знала, как реагировать. Прежде Пирс никогда не целовал ее в губы. Она ожидала большего эффекта. В конце концов, Пирс был известен своим талантом обращаться с женщинами. Но этот был странным и неловким – поцелуй брата в губы.

– Ну? Ты возражала? – резко спросил Гейб.

– Я-я… нет. Конечно, нет. – Ей не хотелось, чтобы Гейбриел поколотил ее кузена ради какого-то надуманного оскорбления ее чести.

– Понятно. – Гейбриел гордо зашагал к конюшням.

– Ну и ради чего это было? – толкнула она Пирса, как только Гейбриел удалился на достаточное расстояние.

– Просто небольшая шутка, – ухмыльнулся Пирс.

– Теперь он будет думать, что мы с тобой занимаемся… занимаемся тем, чем мы не занимаемся, – разочарованно вздохнула Вирджиния. – И прислуга…

– Которая прекрасно знает, что между нами ничего не происходит. Мужчине полезно немного поволноваться. Пусть не думает, что ты – легкая добыча, когда ставишь перед ним лимонные пирожные, надеваешь свои лучшие платья и высматриваешь его из окна.

– Говори тише, – прошипела Вирджиния. – Он не знает, что я это делаю.

– Тогда он слепой. – Пирс коснулся пальцем ее подбородка. – Он уже хочет жениться на тебе. Тебе не надо так усердно убеждать его, что это хорошая идея.

– Я ничего такого не делаю! И он хочет жениться на мне, только чтобы получить свое наследство.

– Возможно, да. – Пирс оглянулся на конюшню. – А возможно, нет. – Он стал вдруг очень серьезным. – Послушай, кузина, если что-то случится, пока меня здесь нет, отправь записку в Хартфордшир, и я сразу вернусь.

– Я знаю. Ты молодец. – Вирджиния сложила руки на груди. – Очень большой озорник. Но я полагаю, это абсолютно нормально, учитывая, как ты живешь, когда находишься в Лондоне.

– Этот поцелуй совсем не взволновал тебя, да? – Пирс беспокойно и пристально смотрел на Вирджинию.

– Это было… довольно приятно.

– Приятно? – грустно засмеялся Пирс. – А ты и правда знаешь, как поставить мужчину на колени. Осторожно, ладно?

– Все будет в порядке.

Но вместе с отъездом Пирса улыбка Вирджинии погасла. Она никак не могла забыть лицо Гейбриела, когда он сказал: «Понятно». Как будто она как-то предала его. Она не предавала; между ними нет взаимопонимания. Однако…

Осмотревшись вокруг, Вирджиния поняла, что все слуги исчезли. Поппи отправился с Призраком в дальний загон, и два грума скорее всего пошли вместе с ним. Значит, Гейбриел остался в конюшне один.

Наверное, ей следует поговорить с ним насчет Пирса. Можно только представить, что мог подумать Гейбриел после этой выходки Пирса, и она просто обязана вывести его из заблуждения.

«Ты просто хочешь посмотреть, правда ли Гейбриел работает в конюшне голым по пояс», – услужливо подсказало ей сознание.

Бестолковое сознание.

Тяжело сглотнув, Вирджиния направилась в огород, который находился рядом с задним входом в конюшню. Она осторожно проскользнула внутрь, стараясь не шуметь, и замерла рядом с лестницей, которая вела на сеновал. Может, прежде чем поговорить с ним, надо посмотреть, как он работает. В конце концов, Поппи точно не знал, выполняет ли он свою работу. Насколько им было известно, он платил одному из работников, чтобы тот делал это за него.

«Но ты ведь не веришь этому, – снова подсказало ей сознание. – Ты просто хочешь последить за ним».

С хмурым видом Вирджиния поднялась по лестнице, пролезла через сено и увидела его внизу.

Она перевела дыхание. Господи, помоги, он действительно был голым по пояс. До пояса на нем ничего не было надето. Он вонзал вилы в солому с такой силой, как будто перед ним был вражеский солдат, с которым он встретился в сражении.

Полуобнаженный Гейбриел в бриджах из черной кожи и в сапогах представлял собой невероятно красивое зрелище. Каждое движение вил подчеркивало развитую мускулатуру рук, и с каждым яростным ударом мышцы спины напрягались и двигались в удивительном танце. Вирджиния никогда раньше не видела голой мужской спины, но сомневалась, что все они выглядят так же захватывающе, как у Гейбриела.

Потом он наклонился, чтобы подобрать упавший клок соломы. Свободного фасона бриджи обтянули его ягодицы, и Вирджиния шумно вздохнула. Гейбриел замер, и она прикрыла рот рукой. Если он поймает ее подсматривающей за ним…

Но Гейбриел выпрямился, и Вирджиния облегченно выдохнула. Он ничего не услышал. Он снова наклонился, и она воспользовалась шансом разглядеть его удивительные ягодицы. Неужели они должны выглядеть такими… ну… упругими?

Когда он наконец снова стал грести солому, она никак не могла решить, что ей нравится больше: наблюдать за ним, когда он наклоняется, или когда гребет солому. Она нисколько не удивилась, обнаружив, что у него такая великолепная фигура, но она не знала, что вид его полуобнаженного тела произведет такой поразительный эффект на нее. Она смотрела на его блестевшую от пота спину и уже ни о чем другом, кроме как о своем желании дотронуться до нее, думать больше не могла. Но это было абсолютно нелепо.

Пролежав несколько минут в восхищении от увиденного, Вирджиния начала желать большего. Повернись, повернись, повернись, – монотонно стучало у нее в голове. Ей ужасно хотелось увидеть его спереди.

И когда он повернулся, взяв тачку и прислонив ее к двери, Вирджиния закусила кулак, чтобы задушить громкий вздох. Господи, помилуй ее душу. Как можно иметь такое совершенное тело?

Она увидела вьющиеся волосы у него на груди и вокруг пупка, но во всем остальном его тело казалось высеченным из дуба. Его кожа была гладкой и упругой, сквозь нее проступали тугие рельефные мышцы живота. Вирджиния едва дышала…

Она почти обрадовалась, когда он исчез из задней части конюшни. Наконец она сможет перевести дыхание. Ей надо спуститься и подождать его у лестницы, чтобы он не узнал, что она следила за ним. А если он поймает ее?

Нет, она просто подождет, пока он вновь займется уборкой. Она спустится вниз и подойдет, как будто только что вошла. Это сработает. А если он случайно…

– Веселишься, да?

Вирджиния взвизгнула, вскочила на ноги и повернулась. О, ужас, в нескольких футах от нее стоял Гейбриел.

И, судя по мрачно насупленным бровям и свирепому блеску в глазах, он был взбешен.

Глава 12

Гейб не мог в это поверить. После всего, что он вынес за эту неделю, она набралась наглости шпионить за ним! Счастливого поцелуя с кузеном, когда он стоял рядом и кипел от негодования, ей оказалось мало.

И теперь она здесь, наверное, хочет убедиться, что он делает то, что хотел ее чертов дедушка.

Во всяком случае, понятие о приличиях у нее еще осталось, вон как она смутилась и покраснела.

– Я… Я…

– Ты следила за мной. Опять. – Гейб сложил руки на груди. – Беспокоилась, что я не выполню для твоего дедушки работу, да? Или он попросил тебя сообщить о моих успехах? Я почти не сомневаюсь, что ему мало, что я работаю тут на него, как раб…

– Я хотела поговорить с тобой, вот и все, – перебила его Вирджиния.

– О чем? – прищурился Гейбриел.

– О Пирсе, – закусила она нижнюю губу.

Это окончательно взбесило Гейбриела. Сейчас она начет объяснять, как они с ее противным кузеном замечательно друг другу подходят, а он, Гейб, может просто отправляться к черту.

– И что с ним?

Вирджиния поправила юбки, отказываясь смотреть ему в глаза, что только подтвердило его подозрения.

– Мы с кузеном не… то есть… мы… Мы, двое… никогда… – Вирджиния сделала глубокий вдох и начала все сначала. – Это был первый и единственный раз, когда он целовал меня… так. Я не хотела, чтобы у тебя сложилось впечатление, что мы были…

– Близки? – язвительно спросил Гейб.

– Да, близки. – Вирджиния еще больше покраснела, но подняла на него глаза. – Я подумала, что тебе следует знать, что не важно, что он там имел в виду, между нами нет такого рода… дружбы.

Гейбриел долго смотрел на нее, пытаясь понять, что она говорит. Значит, она не отвергает его ухаживаний? Она смущена, что ее обвинят в «близких» отношениях с кузеном?

– Ты уверена, что он это знает? – спросил Гейбриел, пребывая в полнейшем замешательстве.

– Конечно! – возмущенно выдохнула Вирджиния. – Он сделал это, чтобы позлить тебя. Я сама настолько удивилась, что не знала, что сказать, когда ты спросил, действительно ли я не возражала.

Когда до него дошло, что это означает, весь его гнев куда-то испарился.

– Знаешь, это самая большая ошибка Пирса, – продолжала Вирджиния. – Он не понимает, когда лучше не вмешиваться. Кажется, ему доставляет большое удовольствие…

– Он будет тебе отвратительным мужем, – перебил ее Гейбриел.

Вирджиния не сделала попытки возразить.

– Почему ты так говоришь?

– Девонмонт воспринимает тебя как должное, – гнул свое Гейбриел.

– Ты так думаешь?

– Послушай, дорогая моя. Я вижу, что в этом доме все лежит на твоих плечах. Ты сплачиваешь этот дом. Ты заботишься, чтобы все были хорошо накормлены. Без тебя эта ленивая повариха кормила бы всех черствым хлебом и бараниной, и все бы ели это, потому что генерал не может позволить себе хорошую повариху.

– Не могу поверить, что ты заметил, – расширила глаза Вирджиния.

– Я не слепой, – фыркнул Гейбриел. – И вижу, как идут дела. Когда ты уезжаешь в город за покупками, две твои служанки вовсю флиртуют с вашим рассеянным лакеем и двумя грумами, а ваша экономка пьет виски до самого твоего возвращения. Но когда ты здесь, – добавил он, видя ее потрясение, – они все заняты своей работой и выполняют ее почти успешно.

– Потому что боятся, что я их уволю.

– Они знают, что ты этого не сделаешь. Причина в другом. – Гейбриел подбирал слова, чтобы объяснить ей. Ему вдруг показалось, что ей очень важно понять собственную значимость. – Это потому, что ты – невероятно жизнерадостная и энергичная.

Для Гейбриела это тоже стало абсолютным сюрпризом. Поначалу он видел в ней только женщину, у которой само его существование вызывает негодование. Но так было до того, как она оказалась в своей родной стихии. Здесь, в Уэверли-Фарм, она была образцом счастливой женщины, которая суетилась по всему дому, носилась туда-сюда, успокаивая потрепанные нервы окружающих и поддерживая трудовой энтузиазм, где бы она ни появилась.

– Кому же не захочется сделать тебя счастливой? – выдохнул Гейбриел. – Ты… ты заставляешь их всех как-то… найти в себе силы быть лучше, чем они есть на самом деле. – То же самое она делала и для него, только он скорее порох проглотит, чем признается в этом. – Ты справляешься с работниками и с прислугой, и делаешь это блестяще. Девонмонт этого не видит или не думает об этом. Он привык думать, что все работают так, как должны работать, поэтому он не замечает, что все, что происходит в этом доме, – твоя заслуга.

Теперь она смотрела на него с откровенным удивлением, и это рассердило Гейбриела. Как она могла не знать о себе таких вещей? Как так случилось, что никто из них не оценил ее по-настоящему?

– Девонмонт не замечает, что когда тебя нет рядом, твой дедушка впадает в мрачное настроение. Граф – эгоистичный, снисходительный болван, и он тебя не заслуживает. Прости за такие грубые слова, но это – правда, – пробормотал Гейбриел, видя ее испуг.

Под ее пристальным взглядом он чувствовал себя неловко. Он опустил руки, потом вызывающим жестом сунул большие пальцы за пояс бриджей, намереваясь показать ей, что он – не такой законченный идиот, каким кажется.

Ее взгляд медленно заскользил по груди Гейбриела вниз, к животу… задержался на бриджах… потом снова взметнулся к его лицу. Гейбриел удивился, когда ее щеки покраснели еще сильнее.

И вдруг то, что она подсматривала за ним, он увидел совершенно в новом свете.

«Будь я проклят!»

Неужели она следила за ним совершенно по другой причине? Сама мысль о том, что любопытная и невинная Вирджиния следит за ним, когда он наполовину обнажен, взбудоражила кровь Гейбриела.

– Ты говоришь такое про Пирса, потому что хочешь заполучить меня для себя, – вздернула подбородок Вирджиния.

Она права, все так и есть, он хочет ее. Более того, теперь он подозревает, что и она чувствует то же самое.

– Я говорю это, потому что это – правда. Ты заслуживаешь большего.

– Надо думать, я заслуживаю тебя.

– Ты заслуживаешь мужчину, который понимает тебя и знает, что тебе нужно.

– И что же это? – осторожно спросила его Вирджиния.

– Женщине очень нужен кто-то, кто будет заботиться о ней. Угадывать ее желания, мечты и потребности. – Гейб медленным взглядом окинул ее фигуру и с радостью отметил, как взволновали ее эти слова. – Кто-то, кто может дать тебе то, чего ты желаешь больше всего.

– Я не знаю, чего я желаю больше всего, – учащенно задышала Вирджиния.

– О, мне кажется, я знаю. – Гейбриел приблизился к ней, торжествуя, когда под его пристальным взглядом щеки Вирджинии стали пунцовыми. – Признайся, ты пришла сюда не просто поговорить.

– Конечно, поговорить! – с тревогой в лице воскликнула она. – Я… Я хочу сказать, зачем бы я еще могла…

– Не разыгрывай передо мной возмущенную невинность, дорогая моя, – понимающе улыбнулся Гейбриел. – Невинные молодые леди не прячутся на сеновале, подглядывая за работой полураздетых мужчин.

У Вирджинии открылся рот. Она тут же его закрыла, раздраженно блеснув глазами, и Гейбриел понял, что переоценил свои возможности и погубил дело.

И все же она застала его врасплох, когда довольно сильно толкнула, и он упал на сено.

– А невинные джентльмены не работают в полуголом виде там, где могут гулять невинные молодые леди.

Вирджиния собралась уходить, но он приподнялся и, дернув ее, опустил на сено рядом с собой. Вирджиния задохнулась от возмущения и приготовилась возразить, но Гейбриел наклонился и закрыл ее рот поцелуем.

На секунду он испугался, что неправильно понял ее. Но, завладев ее губами, почувствовал, как она обмякла и обвила руками его шею.

После этого Гейб пропал. Его разум подсказывал, что надо действовать нежно, целовать так, чтобы этот поцелуй не заставил ее сбежать в тревоге. Но он провел много дней, наблюдая за ней издалека, скрывая свое невыносимое желание прикоснуться к ней снова, показать ей, что происходящее между ними не связано с этим глупым пари. И теперь, когда у него появился шанс, он не мог заставить себя быть спокойным, мягким или скромным.

Он раздвинул ей губы и, приподнявшись, наполовину накрыл ее тело своим. А потом его язык проник к ней в рот точно таким же движением, каким он хотел бы проникнуть в ее тело.

И слава Богу, Вирджиния ответила на его поцелуй. Ее язык сам скользнул ему навстречу, переплетаясь с его языком, разжигая в них обоих пламя страсти.

Ему хотелось овладеть ею прямо здесь, задрать юбки и удовлетворить безумное желание, которое мучило его много дней. Но ему хватило самообладания, чтобы понять: так действовать нельзя.

Гейбриел положил руку ей на грудь. И она позволила ему это. Она даже выгнулась ему навстречу, когда он осторожно стал ласкать ее грудь через платье. Этого было достаточно, чтобы свести его с ума. Сгорая от желания прикоснуться к ее обнаженной коже, Гейбриел сорвал кружево с ее шеи, потом нащупал и неумело попытался развязать бантики спереди на застежке платья.

Ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что под ними скрываются крючки и петельки, которые и были настоящей застежкой. Но он очень быстро с ними справился, распахнул лиф платья, и его рука скользнула внутрь и потянула вниз чашку корсета.

– Боже мой, – прошептала Вирджиния, когда он через сорочку стал ласкать ее грудь, перекатывая сосок между большим и указательным пальцами.

– Любимая! – Ему мало было простого прикосновения, он развязал сорочку, и его взору предстала обнаженная грудь.

Вирджиния вспыхнула, но не сделала попытки остановить его, поэтому он откровенно наслаждался увиденным. У нее была очень красивая грудь, как он и представлял себе, упругая, нежная, прекрасной формы, с розовыми сосками, которые буквально молили, чтобы их целовали. И Гейб не мог не ответить на этот призыв.

– Гейбриел… – Вирджиния запустила руки в его волосы, когда его губы сомкнулись вокруг соска. – Не надо… Мы не должны…

– Вот зачем ты пришла сюда, девочка, признайся, – сказал Гейб, подняв голову и посмотрев в ее раскрасневшееся лицо, а его рука обхватила вторую грудь Вирджинии.

– Нет! Я… Я пришла поговорить с тобой.

Гейбриел обвел языком сосок и почувствовал ликование, слыша, как задыхается от наслаждения Вирджиния.

– И ты пряталась здесь в соломе, потому что…

– Я… искала кое-что, вот и все. Кое-то, что потеряла, когда пришла сюда… Подождать, пока ты закончишь работу.

Гейб сдержал смех. Она не умела лгать. Он продолжал ласкать ее грудь, наслаждаясь легкими вздохами, которые срывались с ее губ.

– И что именно ты искала?

– Э-э… украшение… Да. Э-э… медальон. Он, наверное, упал в солому.

Руки Вирджинии скользнули вверх и судорожно вцепились в его плечи.

– Ты нашла то, что искала? – прошептал Гейбриел.

– Я… я… – Вирджиния прикрыла глаза. – Нет…

– Какая досада. Придется мне помочь тебе.

– Нет! – вскричала Вирджиния. – Я хотела сказать…

– Кто знает, куда он упал? – С этими словами Гейбриел стал расстегивать крючки и петельки дальше и вскоре распахнул все платье. – Может, он провалился внутрь одежды?

– Сомневаюсь, – заморгала ресницами Вирджиния.

– Может, сюда? – пробормотал Гейбриел, проведя рукой по корсету вниз и остановившись у нее между ног. – Или сюда. – Через сорочку и нижнюю юбку он нащупал ладонью ее лоно.

Как она отреагирует на такое вторжение? Будет шокирована? Учитывая ее неудачную отговорку насчет того, зачем она его искала, ему было любопытно узнать это.

Вирджиния была потрясена и одновременно очарована. Она умирала от желания почувствовать его прикосновения с той самой секунды, как увидела его голым до пояса.

Гейбриел поласкал рукой ее лоно, и Вирджиния поняла, что именно в этом месте она жаждала его прикосновений.

– О Боже правый… Это… О-о!

– Нашла, что искала? – Самодовольная улыбка озарила лицо Гейбриела.

Он был невероятно уверен в себе, а она даже не могла заставить себя протестовать. Потому что то, что он делал с ней там, превращало ее в обезумевшую от удовольствия женщину.

Неудивительно, что все советуют приличным женщинам держаться подальше от негодяев. Потому что любая леди выбросит свою респектабельность за окно, если узнает, какие чувства вызывают подобные ласки мужчины.

А сейчас он поднял ее нижние юбки и запустил руку под сорочку…

– А как насчет этого? – хриплым голосом поинтересовался Гейбриел, и у Вирджинии подпрыгнул пульс. – Это больше похоже на то, что ты искала?

О Господи! Боже мой! Вирджиния слабо застонала, когда его рука скользнула вглубь ее лона.

– Я засчитаю это как «да», – протянул Гейбриел.

Конечно, да. Она вонзила пальцы в его широкие обнаженные плечи, восторгаясь гладкой кожей и стальными мышцами. Она дрожала под его настойчивыми ласками, ей хотелось извиваться и кричать от наслаждения. Ей хотелось, чтобы он делал это снова и снова…

Ее руки гладили обнаженную грудь Гейбриела, чувствуя напряженную силу и твердость мышц. Она не могла не прикасаться к нему. Он был так великолепно сложен, что одно только ощущение его теплой плоти под пальцами заставляло желать его ласк там, внизу, еще сильнее.

– Придется мне посмотреть! – тяжело дыша, прорычал Гейбриел.

– На что? – плохо соображала Вирджиния.

– На тебя. Под одеждой. – В его глазах блеснула страсть, и Вирджиния почувствовала приятную дрожь, пробежавшую по спине. – Как еще я могу найти то, что ты искала?

Он сдвинулся с ее тела.

Нет, она должна положить конец этому фарсу с потерянным медальоном.

– Я думаю, тебе не нужно…

Но он уже накрыл губами то место, которое до этого ласкал пальцами. Своими губами!

– Гейбриел!

Его язык проник внутрь.

– Гейбриел… – выдохнула она. – Что… как… О! Ты порочный. Такой порочный.

Раздался его приглушенный смех. Язык Гейбриела творил с ней что-то невообразимое, и это придало слову «порочный» новое значение. Боже правый! Кто бы мог догадаться… Откуда она могла знать…

Ее тело было охвачено огнем. Она напряженно выгнулась навстречу ему, желая почувствовать каждое восхитительное движение его языка. Он использовал губы и язык, чтобы разжечь в ней жгучее пламя страсти. Это были самые роскошные ощущения, которые она когда-либо переживала! Это было все равно что взбираться в гору на тяжелой строевой лошади, добраться до вершины, пронестись стрелой…