Текст книги "Неодолимое желание"

Глава 7

Гейб не знал, почему чувствовал такое раздражение, когда экипаж Оливера с грохотом двинулся в сторону Холстед-Холла. Выигрыш гонки всегда давал ему возможность почувствовать себя королем. Но его расстроила реакция Вирджинии на его победу.

– Знаешь, а она права, – подал голос Оливер, который сидел рядом с Гейбом напротив Марии и бабушки.

– О чем ты? – сердито проворчал Гейб. Уточнять, о ком идет речь, нужды не было.

– О том чудовищном риске, на который ты пошел во время гонки. Ты мог убить и ее, и себя.

Пропади оно все пропадом! Одно дело, когда она выражала недовольство этим, и совсем другое, когда за это его распекает собственный брат.

– Ради всего святого, я не собирался въезжать на холм. Это не я свернул с дорожки.

– Но ее за это винить нельзя. У нее не было выхода: либо свернуть, либо врезаться в толпу. Она вполне успешно справилась с трудной ситуацией, не запаниковала. Не каждый мужчина так сумеет.

Об этом Гейбу не надо было говорить. С самого начала гонки Вирджиния отлично справлялась со своей ролью, прекрасно управляла упряжкой, умело помогала лошадям показать лучшее, на что они способны, и продемонстрировала такое бесстрашие, которого от молодой женщины он никак не ожидал.

– Как только она приняла решение, я сделал все необходимое, чтобы выиграть бега, – отрезал Гейб. Так, впрочем, было всегда.

– Надо было придержать лошадей, – возразил Оливер.

– Зачем? – взглянул на него Гейб. – Каждое мгновение я полностью контролировал ситуацию.

– Правда? Твой фаэтон был очень близок к тому, чтобы опрокинуться на ее упряжку.

Гейб промолчал. Оливер был прав.

Когда он почувствовал, что фаэтон теряет равновесие, на мгновение его пронзил абсолютный ужас. Сама мысль о том, что он станет причиной несчастного случая, в котором она пострадает…

Гейб вздрогнул и мысленно проклял себя за это. Он всегда преодолевал подобное состояние, глядя смерти прямо в лицо, не давая мысли о смерти напугать его. И то, что он испугался, серьезно встревожило Гейба.

Именно из-за нежелания жить в страхе Гейб избегал сближения с кем-то вне семьи. Наличие любовницы, жены или детей заставляет мужчину бояться. Он боится их потерять, боится, что их заберут у него или что он сам умрет и оставит их страдать. В ту минуту, когда мужчина показал свою слабость, смерть вступает с ним в поединок, чтобы победить его.

Посмотреть только, как смерть вошла в его семью. Мать запаниковала, решив, что ее сына развратила любовница мужа, и убила собственного мужа. А потом ее охватила паника, когда она подумала о жизни без него, и убила себя.

Во всяком случае, так Гейб думал всегда. А сейчас он уже не был уверен. В последние несколько месяцев он ни в чем не был уверен. И это пугало его.

Он нахмурился. Нет, к черту все это! Он не позволит себя испугать. И уж конечно, он не даст Вирджинии из-за ее бредовых рассуждений о его безрассудно храбрых поступках поселить страх в его душе.

– Жизнь без риска пресная и скучная, – заявил Гейб, хотя впервые за последнее время его слова прозвучали немного фальшиво. – Даже мисс Уэверли это признает, иначе она первым делом не бросила бы мне вызов.

– Возможно, но если ты не будешь вести себя осмотрительно, у тебя не останется ни единого шанса добиться ее, – сказал Оливер. – В гонке она потеряла своего брата. Она не станет рисковать и выходить замуж за человека, которого она может потерять, хоть по заключенному пари, хоть без него.

– Это ты отчитываешь меня за то, что я заключил с ней скандальное пари? – сложил руки на груди Гейб. – И выговариваешь бабушке, что она скрыла это от семьи?

– Бабушке выговаривать бесполезно, – грустно усмехнулся Оливер. – Она и прежде никогда меня не слушала, и мне трудно представить, что это когда-нибудь изменится.

– Я слушаю тебя, когда ты говоришь дело, – фыркнула бабушка.

– Ты слушаешь меня, когда я с тобой соглашаюсь, – добродушно возразил Оливер. – Гейб даже этого не делает. – Он встретился взглядом с братом. – Но в этом случае, принимая во внимание возмутительные уловки, который я сам использовал, чтобы заполучить собственную жену, отчитывать тебя за заключение пари мне как-то неловко. Как говорится, чья бы корова мычала…

– Еще бы, – подала голос Мария.

– И потом, Гейб, – продолжал Оливер, приподняв бровь и глядя на жену, – похоже, в отношении мисс Уэверли тебе потребуется максимально возможное содействие. Она утверждала, что никогда не выйдет замуж за такого безответственного мужчину, как ты.

– Она может говорить все, что угодно, но она так не думает, – резко возразил Гейб. – Подчеркнув, что должен выиграть, чтобы получить возможность ухаживать за ней, я видел выражение ее лица. Она была очень довольна, независимо от того, признала она это или нет. Женщины обожают, когда мужчина рискует ради них своей жизнью.

– Женщинам нравятся мужчины, которые делают разумный выбор, – фыркнула Мария, – а вовсе не те, которые, как сумасшедшие, на полном скаку попадают в какую-нибудь опрометчивую ситуацию. Может, на короткое мгновение подобная романтика и увлекает женщину, но в конце концов ей нужен разумный мужчина.

– Женщины не знают, чего хотят, – возразил Гейб, раздраженный тем, что она, вероятно, права. – До тех пор пока не получат это.

– Он обречен, – сказал жене Оливер.

– Точно. – Мария внимательно посмотрела на Гейба. – А она знает, что ты женишься ради получения наследства?

– Нет. – Гейб напрягся. – И я предпочитаю оставить все как есть, пока не смогу убедить ее посмотреть немного дальше несчастного случая с братом и узнать меня.

– Если она узнает об этом раньше, чем ты ей расскажешь, – подчеркнула Мария, – ты потеряешь свой шанс.

– Чепуха, – послышался голос бабушки. – Женщине нужен муж. И она явно все разумно взвесит, когда у нее появится возможность получить богатого мужа.

– Меня больше устроило бы, если бы она пока не знала о деньгах, – сказал Гейб. – Я знаю, что достаточно нравлюсь ей для того, чтобы она захотела выйти за меня замуж. Если бы мне удалось заставить ее перестать думать головой и начать думать…

– Ну? – нетерпеливо спросила Мария, и ее голубые глаза заискрились смехом. – Чем думать?

Гейб перевел взгляд на Марию:

– Дело в том, что я знаю, что могу переубедить ее, имей я хоть малейший шанс.

В том случае, если у него будет шанс. Генерал Уэверли – темная лошадка в этой ситуации. Если генерал не позволит Вирджинии сдержать условия пари, у Гейба будут проблемы. Ему оставалось только надеяться, что Вирджиния способна найти подход к дедушке.

Как только он с семьей приехал домой, им сообщили, что Уэверли и Девонмонт ожидают их в главном холле. Гейб отвел в сторону братьев и сестер и повторил им то, что уже сказал бабушке, Оливеру и Марии. Он не хочет, чтобы кто-то вслух упоминал об ультиматуме бабушки.

Все согласились, хотя по Селии было видно, что она сделала это без особого желания.

Теперь беспокойство у Гейба вызывал только генерал. К счастью, когда две семьи встретились, вид у генерала был намного спокойнее, чем прежде. Только раз взглянув на Гейба, он, конечно, нахмурился, но по его виду нельзя было сказать, что он только что приказал внучке отказаться от условий пари.

А Вирджиния выглядела…

У Гейба перехватило дыхание. Вирджиния выглядела как богиня из самых эротических мужских снов. Ее волосы по-прежнему были в беспорядке после гонки, щеки горели, а в глазах блестело лукавство, которое привело бы его в замешательство, если бы к тому же не заворожило его. В ярко-синем платье для поездок в экипаже она была всем, о чем только может мечтать мужчина в постели.

Одно он знал наверняка: у него не будет своих личных проблем с брачными отношениями. От мысли о том, как он прикасается к ней руками и показывает ей, как удовлетворять свои и его желания, у Гейба пересохло в горле. Они будут отличной парой. И она довольно скоро это поймет.

Они зашли в гостиную, чтобы выпить по бокалу вина и подождать, пока накроют ужин. И на этот раз Гейб был рад, что бабушка всегда настаивала, чтобы для приема гостей Оливер не скупился на внешние атрибуты респектабельности. Возможно, на хрустальных бокалах была пара царапин, а на обивке диванов могли быть потертости, но это был хороший хрусталь и дорогая ткань, вино – отличного качества. И если хоть когда-то он хотел произвести впечатление на кого-то, так это – теперь.

Как только все расселись со своими бокалами, бабушка официально представила семью. Здесь были все, кроме мужа Минервы, присутствие которого требовалось в суде.

Потом его родственники стали вести себя с обычным доброжелательным любопытством, засыпая Вирджинию вопросами.

– Итак, мисс Уэверли, – начал Джаррет, – вы с моим братом заключили пари. Полагаю, вы собираетесь довести дело до конца?

– Конечно. – Вирджиния с загадочным выражением лица сделала глоток вина. – В вопросах пари женщины должны вести себя не менее благородно, чем мужчины. – Она оглянулась на Аннабель. – Вы согласны, леди Джаррет? Как я понимаю, вы с мужем познакомились через пари.

– Это действительно так, – улыбнулась Аннабель. – Хотя на самом деле я выиграла, и вопрос о том, чтобы изменить своему слову, не стоял.

– Одно пари ты мне проиграла. – Улыбка Джаррета намекала, что оно было еще более скандальным, чем то, свидетелем которого стал Гейб.

Подозрения Гейба подтвердились, когда Аннабель пристально посмотрела на мужа.

– И я расплатилась. Поэтому я согласна с вами, мисс Уэверли.

– На самом деле я буду рада выполнить условия пари. После посещения первого в своей жизни бала я умираю от желания посетить и другие балы.

– Что ты имеешь в виду? – насторожился Гейб.

– Ведь это относится к ухаживанию, да? В другом месте меня не пригласили бы на такое мероприятие, но как только пройдет слух, что у меня появился такой поклонник, я уверена, что получу множество приглашений. Ты захочешь представить меня всем своим друзьям. А где, как не на балу, это лучше всего сделать? Дружелюбные люди, приятная беседа… А еще восхитительный пунш!

Она умышленно повторяла длинный перечень всего, что ненавидел на балах Гейб. Пока его братья и сестры добродушно смеялись, он едва сдерживался. Ну что ж, пусть они считают это забавным.

Дедушка Вирджинии и ее кузен, похоже, придерживались такого же мнения. У обоих был довольно чопорный вид.

– В Лондоне сезон закончился, – подчеркнул Гейб. – Сомневаюсь, что в ближайшие месяцы будут какие-нибудь балы.

– Не обязательно в Лондоне, – с озорным блеском в глазах подсказала Минерва. – А балы в деревне? Ведь начался сезон охоты. Только в этом месяце мы получили приглашения на бал в Илинге и на два бала в Актоне.

– А миссис Лангстон пригласила нас на бал в Ричмонде в честь ее дня рождения, – с надеждой в голосе сообщила Селия.

– Не забудьте мероприятие леди Керквуд, посвященное началу осеннего семестра для ее девочек, – напомнил Оливер. – Я обещал, что мы все там будем.

Одним длинным глотком Гейб опустошил свой бокал вина. Проклятие! Похоже, впереди в течение многих недель его ждет самый ужасный кошмар.

– Ну что ж, в таком случае, мисс Уэверли, я буду рад составить вам компанию, – процедил он сквозь зубы. – При условии, что дедушка горит желанием сопровождать вас. – Уж если Гейбу придется страдать, так пусть и генералу тоже достанется.

– Чушь, – сказала бабушка Гейба. – Любой из нас будет рад сопровождать вас.

– И никого из вас не смущает часовая поездка в Уэверли и обратно? – подчеркнул Гейб. – В предрассветные часы?

– Конечно, нет, – с искрящейся улыбкой ответила Селия. – Обожаю хорошую прогулку. Мы все обожаем это.

Отлично. Теперь ему придется ездить на балы с Вирджинией и с собственной семьей. У него были совсем другие планы. Он представлял себе пикники в лесу в сопровождении служанки, которую он мог бы легко уговорить оставить его на некоторое время наедине с будущей невестой. Или длительные прогулки верхом по пустынным деревенским лугам недалеко от Уэверли-Фарм.

– Мне бы не хотелось доставлять неудобства твоим сестрам, – спокойно сказала Вирджиния. – Уверена, Поппи будет счастлив поехать со мной на любое мероприятие, куда нас пригласят. Правда, зимой погода отрицательно сказывается на его болячках, а вот весной…

– Весной? – перебил ее Гейб. – Я надеюсь, что к весне ухаживания завершатся. – Чувствуя, как прямолинейно это звучит, Гейб торопливо добавил: – То есть я хочу сказать, как только мы придем к пониманию…

– Ты, конечно, не думаешь, что это случится так быстро? – Невинная улыбка Вирджинии ни на секунду не одурачила Гейба. – Ты говорил, что мне необходимо тебя узнать, и я с этим вполне согласна. Поэтому длительный период ухаживания – это лучше всего.

– Не хочу, чтобы моя внучка спешила, – произнес генерал. – Что думаешь, Пирс?

– Да-да, это правильно, – с довольной ухмылкой Пирс глянул в сторону Гейба, у которого росла тревога в груди. – Два года – достаточно.

– Но, Пирс, – пожурила его Вирджиния, – вы с Поппи ведете себя смешно и нелепо. Два года – это слишком долго.

– Согласен, – выдохнул Гейб.

– Года вполне достаточно. – Вирджиния лукаво посмотрела на Гейба, держа у губ бокал с вином. – Хотя мне кажется, этот срок вполне можно сократить и до шести месяцев.

– Как ты, Гейб? – рассмеялась Селия, слыша, как застонал Гейб. – Мисс Уэверли хочет, чтобы ухаживания длились по крайней мере до февраля.

Гейб едва сдержал ругательство. Его сестра явно собиралась повеселиться над этим.

– Но ведь торопиться некуда, правда? – ласково улыбнулась ему Вирджиния, чем привела Гейба в замешательство. – Разве за такое короткое время я могу принять разумное решение о своей дальнейшей жизни?

О Боже, неужели она могла узнать о требовании бабушки? Нет, как такое возможно?

– Торопиться действительно некуда, – пробормотал Гейб и встал, чтобы налить себе еще вина.

– И потом, – голос Вирджинии вдруг зазвенел сталью, – тебе потребуется время, чтобы подготовиться к переезду.

– К переезду? – Гейб едва не выронил бокал из рук.

– Я предполагаю, если мы поженимся, ты переедешь в Уэверли-Фарм и будешь жить вместе со мной и дедушкой. Не думаешь же ты, что я стану жить здесь?

– На самом деле я думал, у нас будет собственный дом, – с напряжением в голосе произнес Гейб, встав перед камином.

– Но кто тогда станет присматривать за Поппи? Я нужна ему, чтобы вести домашнее хозяйство.

– Я без нее не могу, – радостно подтвердил дедушка.

– Я прощу прощения за неделикатность, – Вирджиния с притворным огорчением посмотрела на Гейба, – но, учитывая, что у тебя нет профессии, а мое приданое – совсем маленькое, ну… Я не представляю, как мы можем позволить себе собственный дом.

Все взгляды были прикованы к Гейбу. Черт, черт, черт! Он видел, что они получают удовольствие от этой крайне вульгарной беседы. И потом, какая хорошо воспитанная женщина выберет тему будущего дохода своего жениха в качестве любезной беседы за ужином?

А бабушку это, похоже, ничуть не волновало.

– Уверяю вас, мисс Уэверли, мой внук сможет содержать вас.

– О, на другое я и не рассчитывала. – Глаза Вирджинии подозрительно вспыхнули. – Но леди должна быть практичной. Я знаю, что таким мужчинам, как лорд Гейбриел, нужны жены, которые могут что-то принести в браке. Поскольку у меня ничего нет, я должна изо всех сил постараться помочь нашей ситуации.

Поведение Вирджинии только усилило тревогу Гейба. По ее виду нельзя было сказать, что она извиняется или сожалеет. Кроме того, о предполагаемом браке она говорила так, как о действительно решенном вопросе. И это совершенно противоречило тому, что он ощущал ранее.

Он был готов держать пари, что такой вульгарный разговор для нее не характерен. А что, если она действительно слышала об ультиматуме бабушки? Но когда? Точно не перед балом, иначе она бы бросила ему это в лицо. И потом, об этом мало кто знал за пределами семьи, всего несколько близких друзей.

– Я не хочу, чтобы брак со мной существенно изменил жизнь его светлости, – продолжала Вирджиния, еще больше усиливая подозрения Гейба. – Ему придется оставить комнаты в городе, не говоря уж о членстве в каких-то клубах. И, осмелюсь сказать, после нашей свадьбы гонок будет мало. Но я надеюсь, что наш союз компенсирует эти неудобства.

– Вы должны верить мне, мисс Уэверли, – настаивала бабушка. – У парня есть перспективы.

– Да? И какие? – Вирджиния с вызовом посмотрела на Гейба. – Цыплят по осени считают, вы же знаете. Я должна думать с практической точки зрения.

Гейб напряженно замер. Она узнала. Он не понимал как, но, должно быть, ей стало известно о бабушкином ультиматуме. И она испытывает острое желание наброситься на него. До сих пор она только забавлялась.

– Мисс Уэверли, – Гейб подошел к ней, – похоже, ужин немного задерживается. Не хотите ли пока посмотреть наш лабиринт? Кажется, вы очень им заинтересовались, когда были здесь в прошлый раз. Я с удовольствием вам его покажу.

– С радостью, – ответила Вирджиния таким тоном, как будто рвалась в бой. – К тому же мы можем обсудить ваши «перспективы».

Да. Она определенно все знает.

– Может, мне пойти… – начал генерал.

– В этом нет необходимости, – перебила его бабушка Гейба. – Лабиринт здесь недалеко, и в этом нет ничего плохого, если мы позволим молодым людям прогуляться перед ужином. Это помогает пищеварению. – Она посмотрела на Гейба долгим строгим взглядом. – И мой внук знает: он будет отвечать передо мной.

– Все будет в порядке, Поппи, – добавила Вирджиния, взяв Гейба под руку. – Это не займет много времени.

Это точно. Гейб собирался напомнить ей о причинах, по которым ей необходимо выйти замуж, и сказать, что он подходит ей по всем статьям. В данный момент наверняка ее гордость уязвлена, но ведь она твердит, что является практичной женщиной. И, значит, не может отрицать, что его предложение так же выгодно ей, как и ему.

Но он не позволит ей выйти из этой игры. Он выиграл это пари честно и без обмана, и она должна позволить ему ухаживать за ней. В конце концов, он должен подумать о Селии. Он обязан жениться.

Они оба молча двинулись по коридорам к входной двери. Повсюду была прислуга, и Гейбу не хотелось, чтобы кто-то услышал их разговор.

– Я так понимаю, что тебе стало известно о бабушкином ультиматуме, – тихим голосом сказал Гейб, как только они вышли в парк и направились к лабиринту.

– Ультиматум? – с невинным видом переспросила Вирджиния.

– Хватит притворяться, Вирджиния! – вскипел Гейб. – Тебе это не идет.

Они зашли в лабиринт, и Гейб быстро повел ее по узкой тропинке между живой изгородью, чтобы найти уединенное место, защищенное от любопытных ушей.

– Откуда ты знаешь, что мне идет? – фыркнула Вирджиния. – Ты едва меня знаешь. Возможно, поэтому ты и выбрал меня для своего корыстного плана.

Черт, черт, черт!

– Как ты узнала о требованиях бабушки? Тебе давно это известно?

– Пирс сказал мне об этом только что, в экипаже, – вздернула подбородок Вирджиния. – А он получил эту информацию от знакомого, который случайно услышал об этом, когда ты играл в карты в таверне.

Он совсем забыл о том разговоре, который состоялся в людном месте.

– Ты изводишь себя неверными догадками! Я выбрал тебя в жены, потому что причинил зло вашей семье! – отрезал Гейб, злясь, что предстает в таком невыгодном свете. – Поверь, есть много женщин, мечтающих выйти замуж за сына маркиза. Я мог бы найти одну из них на любом балу и не стал бы рисковать, соревнуясь в гонке с тобой.

Как только он произнес эти слова, он тут же пожалел об этом, потому что упоминание о других женщинах, похоже, еще больше разозлило Вирджинию.

– Ну, так иди и сделай это, – бросила она с раздражением, – я не хочу участвовать в твоей интриге.

Она повернулась, чтобы пойти назад, но Гейб перекрыл ей путь. Он во что бы то ни стало заставит ее выслушать его!

– Это не интрига, это – безысходная ситуация. Да, я надеялся, что ты мне поможешь в этом. Не ради меня, а ради моей сестры.

– Твоей сестры? – На разгневанном лице Вирджинии промелькнуло любопытство.

– Я не знаю, что ты там слышала о бабушкиных требованиях, но она говорит, что мы все должны жениться до конца года, иначе никто из нас не получит наследства. Если кто-то один не женится, то все другие тоже теряют свое наследство. У двух старших братьев и у сестры все сложилось удачно, я за них не беспокоюсь. У меня достаточный доход от гонок, чтобы содержать себя. Но Селия… – Гейб провел рукой по волосам. – Она заслуживает лучшего, чем остаться без денег только потому, что слишком упряма, чтобы уступить. Если я не женюсь, она использует мой отказ как повод тоже не выходить замуж. Но если я женюсь, она не захочет подводить всех остальных и лишать их наследства. Она сделает то, что должна сделать.

– Боже милостивый, – Вирджиния во все глаза смотрела на Гейба, – ты еще хуже, чем я думала. Ты хочешь заставить меня выйти замуж, чтобы побудить свою сестру сделать то же самое.

– Да нет же, черт возьми! – Гейб сделал вдох, потом выдохнул и еще раз вдохнул, чтобы успокоиться. – Я никого не хочу ни к чему принуждать. Если бы у меня был свой выбор, я бы жил так, как планировал жить – состязаясь в гонках, а на выигранные деньги пытался бы основать приличную конюшню для породистых лошадей. – Он пристально посмотрел на Вирджинию. – Но у меня нет своего выбора. И у Селии его тоже нет. Собственно говоря, у тебя его тоже нет. Ты хочешь вечно жить на своей уютной ферме вместе с дедушкой, но мы оба знаем, что это невозможно. Это ухаживание – единственный известный мне способ сделать всех нас счастливыми.

– Значит, деньги тебя не интересуют? – скептически заметила Вирджиния.

– Конечно, меня интересуют деньги; я не идиот. Я понимаю, что наследство позволит гораздо быстрее воплотить в жизнь мою мечту, чем если я буду бороться за нее сам. Но если бы Селия уже была замужем и устроена, я бы послал бабушку ко всем чертям! Видит Бог, мне очень этого хочется.

– Вместо этого, – фыркнула Вирджиния, – ты решил, что я должна отказаться от своей свободы, чтобы вы с сестрой могли наслаждаться плодами трудов твоей бабушки.

Нет, с него хватит!

– Похоже, ты забываешь, что тоже будешь наслаждаться этими плодами. Если я получу наследство, у тебя будут деньги, чтобы помочь дедушке в его возрасте вернуть былую славу Уэверли-Фарм и жить как королева, если это то, чего ты хочешь.

Вирджиния с изумлением смотрела на него. Ей и в голову не приходило, что если она выйдет за него замуж, его – деньги станут ее деньгами. Но тут же лицо ее стало строгим.

– Но это произойдет только в том случае, если твоя сестра тоже выйдет замуж. А если она этого не сделает? Что, если она займет твердую позицию и откажется выходить замуж? Тогда на мне будет висеть муж, потерявший свои «перспективы».

Прищурив глаза, Гейб устремился к ней, вынудив Вирджинию отступить в тупиковую аллею.

– Для женщины, которая возмущается тем, что я женюсь на ней, чтобы получить свое наследство, ты слишком интересуешься моими «перспективами». Несколько минут назад ты подняла вокруг них такой шум.

– Только потому, что я пыталась провоцировать тебя! И ты это знаешь.

Он прекрасно это знал. Потому что, по его твердому убеждению, Вирджиния не принадлежала к практичным особам. Практичные женщины в приступе гнева не бросают вызов мужчинам на соревнование в гонках. Практичные женщины не станут в порыве злости действовать во вред себе, когда им делают отличное предложение о браке, и практичные женщины не отказываются от большой суммы денег.

Так поступают романтичные натуры. Она романтик.

Господи, ему следовало понять это раньше. Споря о практической стороне дела, он далеко не уедет. Ее слишком захлестывают эмоции. Надо менять тактику.

– А ты знаешь, почему ты пыталась меня провоцировать?

– Потому что злилась на тебя за твое высокомерие и коварство…

– Потому, что тебе не понравилась мысль о том, что я женюсь на тебе ради денег. Потому, что ты хотела, чтобы я женился на тебе по другим причинам.

Заметив, как порозовели щеки Вирджинии, Гейб понял, что его догадка оказалась верной.

– Не будь смешным, – расправила плечи Вирджиния. – Я вообще не хочу, чтобы ты женился на мне, независимо от причин.

– Ты испытываешь ко мне сильное желание. – Гейб коснулся рукой ее подбородка. – И хочешь, чтобы я испытывал сильное желание к тебе.

– Большего абсурда я никогда еще не слышала, – с заметной паникой в голосе ответила Вирджиния.

– Неужели? – Время разговоров прошло. Вместо этого Гейб поцеловал Вирджинию.

На мгновение она замерла и стояла тихо, как молодая кобыла, готовая стрелой сорваться с места. Потом ее губы стали мягкими, ожили и затрепетали, она прильнула к нему всем телом, и Гейб понял, что сделал правильный ход.

Потому что Вирджиния была очень похожа на него, хотя и не хотела в этом признаваться. Она была живой, восприимчивой к прикосновениям и наслаждению, а не к словам и спорам. И Гейба это устраивало. От гонки и от их спора у него до сих пор бурлила кровь, и он сгорал от желания прикоснуться к ней снова и почувствовать вкус ее губ.

Гейб протолкнул язык между ее нежными губами и окунулся во влажные глубины ее рта, исследуя все потайные местечки. Боже мой, ему хотелось навеки затеряться там. Вирджиния отвечала на его поцелуи, касаясь языком его языка и вцепившись пальцами в сюртук, чтобы удержать Гейба на месте и разжечь в нем огонь страсти.

Это была та женщина, которую он хотел, с ее стройным телом и гладкой кожей, с гортанным смехом, которому наверняка завидовали все женщины вокруг. Она была колдуньей дикого леса, которая безжалостно и успешно сводила его с ума.

Вдруг она оторвалась от его губ.

– Тебе не удастся выиграть спор, бессмысленно целуя меня.

– Я могу попробовать, – пробормотал Гейб рядом с ее маленьким дерзким подбородком. – Ты прекрасно знаешь, что дело не в деньгах. Всякий раз, когда я вижу тебя, у меня закипает кровь, и я думаю только о том, как сильно мне хочется уложить тебя в постель.

Вирджиния напряглась, и Гейб понял, что слишком прямолинеен, но в этом он не виноват, слова никогда не были его сильной стороной. Он – человек дела.

– Это очень большое заблуждение, если ты думаешь, что я…

Гейб снова поцеловал ее. Только на этот раз он привлек ее к себе, обнял и завладел ее ртом. Через несколько секунд она стала мягкой и податливой, и Гейб проложил дорожку обжигающих поцелуев вниз к основанию ее шеи. Шелковистая кожа шеи с запахом флердоранжа и миндаля сводила его с ума и пробуждала в нем желание полностью подчинить ее своей власти.

– Я хочу… – задыхаясь, произнесла Вирджиния, когда он стал покрывать поцелуями ее шею, – ты должен перестать быть таким… порочным.

– Нет, ты не хочешь этого, – продолжая целовать ее, пробормотал Гейб.

Боже милостивый, какая она сладкая. Ее тело прижималось к нему, льнуло, доводя его до безумного возбуждения. Он пробежал пальцами по ее груди, двинулся вниз к талии и к стройным бедрам.

Ему на ум пришли слова Лайонса о том, как следует обращаться с приличными женщинами, но его руки, похоже, сами знали, что делать, а потому обхватили ее маленькие крепкие груди с затвердевшими сосками, которые топорщились через ткань платья. Гейб сгорал от желания сорвать с нее одежду и обхватить эти соски губами, лаская их до тех пор, пока не услышит стон Вирджинии и она не обмякнет у него в объятиях.

Но это – безумие. Сюда может кто-нибудь прийти.

«Хорошо!» – шептал ему его разум. Тогда репутация ее будет подорвана, и он сможет жениться на ней без преодоления полосы препятствий в виде ухаживаний.

Если только тот, кто найдет их здесь, не убьет его раньше.

Но это Гейба совершенно не волновало. До тех пор, пока она будет позволять ему прикасаться к ней, он будет это делать. Потому что есть вещи, ради которых стоит умереть.