Текст книги "Неодолимое желание"

Внимание Гейбриела привлек звук приближавшихся лошадей. Все разом оглянулись и увидели Девонмонта и леди Селию, летевших к ним на полной скорости в парном двухколесном экипаже Девонмонта с грумом сзади.

– Пирс! – крикнула Вирджиния, подбежав, чтобы встретить их. – Почему ты здесь?

Пирс вылез из экипажа, помог спуститься Селии и быстро поцеловал Вирджинию в щеку.

– Я приехал в Уэверли вчера поздно вечером. Подумав, что вы все спите, я не беспокоился до самого утра. Но, проснувшись утром, я увидел, что в доме никого, кроме прислуги, нет. Они рассказали мне, что вы оба в Холстед-Холле, поэтому я отправился туда. Потом леди Селия показала мне письмо, которое написал Шарп, и я помчался прямиком сюда.

– Зачем? – подошел Гейб и обнял Вирджинию за талию. – Надеялся, что я сломаю шею и ты сможешь занять мое место рядом с ней?

– Я надеялся остановить тебя. – Пирс повернулся и сурово посмотрел на Четуина. – Мне кажется, лейтенант тоже знает почему.

– Не знаю, что ты хочешь сказать, – с воинственным видом заявил Четуин.

– Не знаешь? – отрывисто переспросил Пирс. – Значит, ты не помнишь разговор, который состоялся у нас несколько лет назад, когда ты болтал вздор о Шарпе и Роджере и о том, что случилось ночью перед их гонкой?

– Значит, это ты – таинственный источник Четуина? – затаил дыхание Гейбриел.

– Ты тоже был там из-за пари, Пирс? – замерла Вирджиния.

– Нет. Я был в Уэверли-Фарм. Но в ту ночь Роджер, напившись, пришел поговорить со мной, перед тем как говорить с дядей Айзеком. Он мне все рассказал.

– И ты никогда не сказал ни слова? – воскликнула Вирджиния. – Как ты мог?

– Пока я не прочел письмо Шарпа и леди Селия не объяснила мне, я думал, что Шарп сам знал, что произошло в ту ночь.

– Но я не знала, что произошло в ту ночь! – крикнула Вирджиния дрогнувшим голосом. – Поппи не знал. Почему ты не рассказал нам? Ты знал, что для нас это было очень важно!

– Вот почему, если ты вспомнишь, я велел тебе спросить об этом Шарпа, – резко возразил Пирс. – Откуда мне знать, что он не помнит? Я думал, что он держит это при себе по той же самой причине, что и я. Потому что я не хотел, чтобы вы с дядей Айзеком узнали про Роджера самое плохое.

Когда до Гейба дошло, что это значит, на него снизошло такое глубокое облегчение, что он задрожал всем телом.

– Значит, я не… Я не тот, кто…

– Нет, – подтвердил Девонмонт. – Роджер сказал мне, что это он предложил пари. Очевидно, он разозлился на что-то в споре с Лайонсом, а когда ты с Лайонсом согласился, он бросил тебе вызов на ту глупую гонку.

– Я помню это, – вздохнув, подошел к Гейбу Лайонс. – Он жаловался, что генерал не позволял ему выступить в качестве жокея на какой-то гонке. Он говорил, что дедушка в своем старческом возрасте стал слабым. А я сказал, что человек, который может смутить одним только взглядом, имеет мужества больше, чем у нас троих, вместе взятых. Он возразил против этого, особенно когда со мной согласился Шарп. Когда он начал ругаться со мной из-за этого, я решил, что с меня достаточно, и отправился домой.

– Потом он почувствовал в себе желание продемон-стрировать свою смелость и бросил вызов Шарпу принять участие в гонке на самой опасной дорожке, – добавил Девонмонт.

– Дурачок, – пробормотал генерал.

– Он говорил, – Девонмонт бросил взгляд на Гейба, – что ты сначала отказался. И очень гордился этим, кажется, думал, что это дает ему какое-то превосходство. Я сказал ему, что он болван, что на той дорожке можно запросто разбиться и что у тебя по крайней мере хватило здравого смысла это признать. Я сказал, что он должен любым способом отказаться от этого пари, к черту эти светские понятия о чести.

– И тогда он пришел ко мне, – хрипло сказал генерал. – И я отверг твой совет, Пирс.

– Но ты же не знал, Поппи, – Вирджиния тревожно посмотрела на дедушку, – в чем дело, насчет чего ты давал ему совет. Это не твоя вина. – Она окинула всех пылким взглядом. – Здесь ничьей вины нет. Ни Гейба, ни Пирса, ни герцога. Роджер всегда принимал свои собственные решения. И это решение оказалось худшим из всех.

– Все это очень интересно, – подал голос Четуин, – но это не меняет того факта, что Гейб согласился участвовать в гонке со мной, а теперь пытается отказаться. – Он приблизился к Гейбу. – Это твой последний шанс, Шарп. Если ты не станешь участвовать в гонке, как мы договаривались, я сделаю так, что каждый в Лондоне будет знать, что ты – трус. Я очерню твое имя на весь Лондон за то, что ты отказался принять вызов.

– А ты бросил вызов? – вмешался генерал Уэверли. – По мне, так это больше смахивает на шантаж: если Шарп не согласится участвовать в гонке, ты отказываешься назвать ему имя человека, который что-то мог бы рассказать ему о той ночи. – В голосе генерала появились металлические нотки. – Никакого позора нет, если джентльмен отказывается поддаваться шантажу.

Генерал резвым шагом подошел к Четуину.

– Я случайно знаком с твоим старшим офицером и с удовольствием представлю ему справедливый отчет о твоем поведении здесь. Он джентльмен и не одобрит твоего отношения к беде другого джентльмена. Ты хочешь рисковать своим будущим в армии ради одной последней гонки сквозь «игольное ушко»?

Четуин побледнел, но генерал не успокаивался.

– Поэтому будет лучше, если я больше ни одного слова не услышу об этом инциденте. Моя внучка собирается замуж за этого человека, и я не позволю, чтобы репутация моего зятя была опорочена таким болваном, как ты. Это тебе понятно, Четуин?

Гейбриел крепко, до боли в ладонях, сжал кулаки, чтобы не рассмеяться. У Четуина был такой вид, как будто он сейчас намочит штаны.

– Да, генерал, – сдавленно ответил он, подхватил своего друга и направился к своему экипажу.

– Похоже, у Четуина все-таки есть здравый смысл, – сказал Гейб, когда экипаж Четуина скрылся из виду.

– И явно больше, чем у тебя, – резко сказала бабушка. – Я даже поверить не могу, что ты собирался опять ехать по этой опасной дорожке с этим…

– Хетти! – прервал ее тираду генерал. – Все закончилось. Он все-таки вспомнил про здравый смысл, поэтому оставь человека в покое.

Эти слова изумили Гейба больше, чем сказанное генералом Четуину. Особенно когда бабушка, вместо того чтобы дать достойный отпор, мягко посмотрела на него и сказала:

– Надеюсь, он достаточно пережил.

Гейб перевел взгляд на Вирджинию и увидел, что она с изумлением смотрит на дедушку.

– Похоже, – наклонившись к ней, прошептал Гейбриел, – не один я влюбился в семейство Уэверли.

Гейб взял ее за руку и подошел к генералу.

– Спасибо, что вмешались, генерал. Меня мало волнует, как Четуин меня назовет, но я очень вам благодарен, что вы задавили это в зародыше.

– Только не заставь меня пожалеть об этом, – с суровым видом ответил генерал и перевел взгляд на Вирджинию. – Сделай ее счастливой. Или я исполню свое обещание и застрелю тебя. – Он предложил свою руку миссис Пламтри. – Давайте переместимся куда-нибудь в более уютное место.

– Отличная мысль! – воскликнул Девонмонт, помогая Селии сесть в свой двухколесный экипаж.

– Мы присоединимся через минуту. – Гейб отвел Вирджинию в сторонку. – Мне надо прояснить кое-что, любовь моя.

Вирджиния подняла на него глаза, и от ее теплого взгляда у Гейба забурлила кровь.

– Ты сказала, что я женюсь на тебе, и это – своего рода раскаяние для меня. Это не так. Никогда не думай так, даже на секунду.

Внезапная уязвимость, обозначившаяся на ее лице, сжала сердце Гейбриела.

– Но ты действительно сказал, что хочешь жениться на мне, чтобы загладить вину, спасти меня от безрадостного будущего.

– Я наговорил много глупостей, – признался Гейбриел, – и, возможно, все именно так и начиналось. – Он взял Вирджинию за руку. – Но эта причина для ухаживания за тобой исчезла, как только я впервые поцеловал тебя. Тогда я в первый раз понял, что ты – свет в моей мрачной жизни и единственная женщина, на которой я мог бы жениться. Ты – моя награда, – добавил Гейб, видя, как заблестели ее глаза. – Одному только Богу известно, за что, но я не собираюсь его спрашивать об этом. Я просто возьму приз и поблагодарю Бога за то, что он позволил мне его выиграть.

Эпилог

Илинг

Конец сентября 1825года

– Слава герою-победителю!

Этот возглас встретил Вирджинию и ее мужа спустя неделю, когда они вышли из экипажа в Холстед-Холле и семейство Шарпов поспешно обступило их, чтобы поздравить Гейбриела с победой Летящей Джейн в Донкастере.

Вирджиния улыбнулась, когда Гейбриел поднял вверх золотой кубок и показал братьям, которые радовались и хлопали друг друга по спинам, словно они сами привели эту лошадь к победе.

Селия была единственной из всех, кто присутствовал на гонке. Братья Гейба не захотели оставлять жен, которым надо было вот-вот рожать, а миссис Мастерс решила остаться со своим мужем в Лондоне, потому что он не мог в данный момент бросить свою юридическую практику. Но теперь они опять были все вместе, взволнованные этой новостью.

– «Таймс» написала, что гонка была блестящей, – сказал Гейбриелу Стоунвилл. – Цитирую: «Летящая Джейн прилетела к финишу».

– Я говорил, что жокей окажет тебе честь, – сказал Джаррет.

– И ты был прав, – подтвердил Гейбриел. – Благодаря ему появились два джентльмена, которые хотят купить Летящую Джейн.

– Но ты ведь не продаешь? – уточнила Аннабель.

– Ни за что на свете.

– Поппи хочет случить ее с Призраком, – улыбнулась Вирджиния.

В этот момент сзади подъехал еще один экипаж.

– Что касается Призрака, – сказал Гейб, – вот еще один герой-победитель.

Раздался новый взрыв веселья, когда из подъехавшего экипажа вышел генерал и помог спуститься миссис Пламтри. Следом за ними вышел Пирс, помогая выйти леди Селии.

Гейбриел и Поппи решили, что на скачках за традиционный приз Сент-Леджера побежит лучшая из двух лошадей, и испытания показали, что это будет Призрак. Потом борьба за золотой кубок продолжилась. Как победитель Сент-Леджера Призрак должен был нести в этой скачке дополнительный вес. Гейбриел подумал, что дополнительный вес может перевесить баланс в сторону Летящей Джейн, и так и произошло. Летящая Джейн выиграла золотой кубок, поэтому триумф был со всех сторон. Они с генералом праздновали победу всю дорогу из Донкастера.

– Ну и что ты теперь думаешь о скачках чистопородных лошадей, бабушка? – поинтересовался Джаррет, когда миссис Пламтри взяла генерала под руку.

– Им просто повезло, – строго сказала она.

– Не слушай ее. – Генерал похлопал свою спутницу по руке. – Она выиграла двести фунтов по ставкам в двух скачках.

– Бабушка делала ставки на скачках? – воскликнула Минерва. – Чудеса!

– Тише, – возразила миссис Пламтри. – Айзек сказал, если я не сделаю ставку, буду потом сожалеть, но, наблюдая за этими скачками, я едва не пережила сердечный приступ. Особенно близка к этому я была во время второй скачки.

– В газете так и написали, – ухмыльнулся Оливер. – Думаю, ты порадовалась, что прислушалась к совету Айзека.

Вспыхнувшие бледные щеки бабушки послужили ярким свидетельством того, что имя генерала сорвалось у нее с языка неожиданно для нее самой.

Вирджиния сдержала смех. Поппи и миссис Пламтри в последнее время нашли общий язык, и Вирджиния с Гейбриелом начали размышлять, не состоится ли свадьба в ближайшем будущем. Миссис Пламтри продолжала твердить, что она слишком стара для подобной ерунды, но чуть позже ее протесты стали звучать значительно слабее.

– А у тебя какое мнение о скачках, Девонмонт? – поинтересовался Джаррет, когда они все направились к изогнутой арке у входа во двор.

– Для меня, – пожал плечами Пирс, – одна гонка похожа на другую. – Украдкой взглянув на Гейбриела, он сунул руку Селии себе под локоть. – Слава Богу, там была леди Селия, которая развлекала меня.

– Ты же знаешь, – прошептала Вирджиния, заметив, как нахмурился Гейб, – он просто пытается провоцировать тебя. Он не может заставить тебя ревновать меня, поэтому пытается поселить в тебе тревогу за сестру. Он так развлекается. Но леди Селия слишком умна, чтобы влюбиться в Пирса. Ты должен это знать.

– Надеюсь, ты права, – проворчал в ответ Гейбриел.

Они уже пересекли двор, когда послышался новый стук копыт и в арке появился мистер Пинтер.

Увидев всю семью в сборе, он резко остановился.

– Я помешал? – спросил он и, наткнувшись взглядом на Пирса и леди Селию, слегка нахмурился.

– Совсем нет, – вышел вперед Оливер. – Ярые поклонники гонок вернулись домой, и мы направлялись отметить это дело. Присоединяйтесь к нам.

– Спасибо, но сначала я должен поделиться своей новостью.

Вирджиния мгновенно почувствовала, как напрягся ее муж. Он рассказывал ей о расследовании смерти его родителей, но за прошедший месяц ничего нового не произошло. Мистер Пинтер занимался тем, что пытался найти кого-то из бывшей прислуги, и разыскивал также следы Бенни Мэя в Манчестере.

– Что-то о смерти Бенни? – спросил Гейбриел.

– Нет, над этим я еще работаю. Сейчас я уезжаю обратно в Манчестер.

– Тогда что за новость?

– Когда мы только начинали это расследование, я спросил констебля, возможно ли изучить оружие, которое использовали при убийстве ваших родителей. Он ответил, что его поместили куда-то в городское хранилище и ему потребуется время, чтобы его отыскать. Вчера он его нашел, и я взглянул на него. – Мистер Пинтер сделал паузу, словно хотел убедиться, что все внимание теперь приковано к нему. – Я точно знаю, что ваша мать не убивала вашего отца.

– Почему вы сделали этот вывод? – нетерпеливо воскликнул Гейбриел.

– Потому что из этого пистолета их не могли убить. Из него никогда не стреляли. Он наверняка был снят со стены, где висел, и подброшен к телам, чтобы все выглядело так, как будто это и есть орудие убийства. Должно быть, убийца не понял, что пистолет – декоративный.

Наконец у Шарпов появилось подтверждение, что их родители были убиты. Все эти годы они жили и считали случившееся семейной трагедией. Они вместе пережили этот позор, подчинили этому свои жизни, каждый день жили с мучительным осознанием того, что мать убила их отца. Узнать другое было важным событием для всех.

– Вы уверены? – с дрожью в голосе переспросил Оливер.

– Абсолютно.

– Но почему констебль не заметил, что из этого пистолета не стреляли? – не успокаивался Гейбриел.

– Констебли не профессионалы в таких делах, – с неодобрением проговорил мистер Пинтер. – Они обычные граждане, которые в течение года несут службу в качестве констеблей по защите общественного порядка. Несомненно, констебль, который служил в тот год, когда все произошло, не имел опыта в обращении с оружием. Возможно, он даже не осматривал его, поскольку ваша бабушка заплатила ему за молчание о событиях той ночи. Когда она рассказала ему, что произошло, он мог просто поверить ей на слово.

– Мне не следовало вмешиваться, – покраснела миссис Пламтри. – Но в тот момент, казалось, было ясно, кто кого убил, и я только хотела защитить свою семью.

– Мне тоже казалось это очевидным, – сказал Оливер. – Сейчас мы получили первое конкретное доказательство, что это не мама убила отца.

Все вдруг заговорили одновременно, задавая вопросы Пирсу, пересматривая прежние версии, рассказывая друг другу, что они всегда были в этом уверены. Оливер проводил всех в дом, чтобы разговаривать было удобнее. Но, немного поговорив об этом и не придя ни к какому заключению, кроме того, что Пинтер должен продолжить расследование, разговор постепенно опять вернулся к гонкам и выигрышам.

– Ну и что ты собираешься делать с этим золотым кубком? – спросил у Гейбриела Оливер. – Расплавишь его, чтобы купить еще одну чистокровную лошадь?

– Прикуси язык, – сказал Гейбриел. – Кубок отправится на видное место в Уэверли-Фарм, пока мы с Вирджинией не сможем купить собственный конный завод.

Их собственный конный завод. Какое приятное звучание у этих слов, подумала Вирджиния. И кто бы мог подумать, что она будет сидеть здесь, среди людей, которых она когда-то ненавидела, рядом с человеком, которого она когда-то считала своим врагом? Теперь она не могла представить жизни без него. И ей нравилось думать, что Роджер одобрил бы ее выбор.

– Мое предложение остается в силе, – сказал Пирс. – Если вы захотите взять в аренду имение и управлять им, как только оно перейдет мне по наследству, я буду счастлив предоставить вам долгосрочную аренду.

– Спасибо, – ответил Гейбриел, сжимая руку Вирджинии, – но, думаем, у нас будет собственное имение, как только мы сможем себе это позволить.

– А почему нет, как только вы получите наследство от миссис Пламтри? – спросил мистер Мастерс. Он приехал из Лондона на один день по просьбе своей жены.

– Пока кто-то, о ком я пока не знаю, не сделает предложение Селии, сомневаюсь, что кто-то из нас получит наследство.

Теперь все взгляды устремились к Селии, и та встала и взволнованно заходила по комнате.

– Послушайте, вы утверждаете, что я не могу найти мужа?

– Никто так не говорит, – принялась успокаивать ее Вирджиния.

– Говорят-говорят. По крайней мере Гейб. – Селия гневно посмотрела на брата. – Ты думаешь, что я не могу найти мужа. Считаешь, что никто не женится на мне!

– До конца года осталось четыре месяца, – пожал плечами Гейбриел, – а я никого, кроме Девонмонта, у порога не вижу. А Вирджиния говорит, что ты слишком умна, чтобы влюбиться в него.

Пирс удивленно поднял брови, взглянув на Селию.

– Ты уж, пожалуйста, скажи мне, – продолжал Гейбриел, – если кто-то дожидается своего часа. И я не буду ждать в надежде, что появится масса кавалеров. Я строю свои собственные планы на будущее, поскольку бабушка, похоже, решительно настроена выполнить свой ультиматум.

Селия встала, уперла руки в бока и развернулась ко всем присутствующим.

– Значит, вы все так считаете, да? Что я не способна найти себе мужа? Что никто не сделает мне предложение?

Женщины что-то бормотали, успокаивая Селию, мужчины деликатно молчали. И только Гейбриел с ехидной улыбкой продолжал смотреть на Селию, и еще мистер Пинтер, который с непроницаемым лицом наблюдал за Пирсом.

– Черт с вами! – Селия густо покраснела. – Я найду мужа к Рождеству. Вот увидите! – добавила она и поспешила выйти из комнаты.

Вирджиния вскочила и побежала за ней, но едва успела добежать до лестницы, как ее остановил Гейбриел.

– Оставь ее, дорогая.

– Ты не понимаешь. Теперь она думает, что мы уверены в том, что она не может выйти замуж.

– Вот и хорошо.

– Гейбриел! Это жестоко.

– Нет. У Селии упрямый характер. Когда бабушка сказала, что мы должны обзавестись семьями, чтобы получить наследство, она уперлась и сказала, что никогда не выйдет замуж. Кто-то должен был подтолкнуть ее в другом направлении. Теперь она получила вызов, на который должна ответить, и она пойдет на все, чтобы опровергнуть мои слова. Если она говорит, что к Рождеству выйдет замуж, обещаю тебе, она выйдет замуж к Рождеству.

Вирджиния пристально посмотрела на мужа.

– Неужели деньги так важны для тебя?

– Нет, мне важна моя сестра. – Гейбриел заключил ее в свои объятия и понизил голос до хриплого шепота. – Все-таки в одном бабушка была права: никто бы из нас не искал любви, если бы она нас не подтолкнула. А теперь, когда я знаю, что такое любовь, я хочу, чтобы и Селия это узнала тоже.

От этих слов у Вирджинии воспарило сердце, но ей хотелось знать еще кое-что.

– Ты когда-нибудь скучаешь по участию в гонках, любимый?

– Честно? – с серьезным видом посмотрел на нее Гейбриел. – Нет. Гонки – для молодых и тех, кому нечего терять. – Он наклонился и поцеловал Вирджинию. – Теперь я слишком многим рискую ради такой глупости, как лошадиные гонки. Меня вполне удовлетворяет зрелище, когда моя породистая лошадь бежит по дорожке, и рядом со мной – ты.

– Для мужчины, который когда-то сказал, что не умеет говорить впечатляющие комплименты, ты явно знаешь, как сделать женщине приятное.

– Правда? – Гейбриел подарил ей свою дерзкую улыбку, которую она так обожала. – В тот самый вечер, когда мы встретились, Лайонс сказал мне, что я не умею обращаться с приличными женщинами.

– Конечно, не умеешь, – дразнила его Вирджиния. – А с женщинами, которые бросают вызов участвовать в гонке и имеют тайное желание быть покоренными легкомысленным повесой? – Вирджиния обняла его за шею и приподнялась на цыпочки, чтобы дотянуться до его уха. – С этими женщинами, любовь моя, ты просто великолепен.

Потому что любой умной женщине известно, что иногда единственный путь к настоящему счастью – выйти замуж за сумасбродного лорда.