Текст книги "Ливия. Сага о роде Воранор"

Наконец-то товар был получен и оплачен. Алессио вздохнул с облегчением, когда они покинули пределы «Травницы».

– Садись за руль, – скомандовала Лив. – Теперь мы едем к моему милому брату. Туда дорогу ты уже знаешь.

Она уселась на соседнее с водительским сидение. И, впервые за весь день, почувствовала себя расслабленной. Правда, процентов разве что на восемьдесят, потому как самое сложное оставалось впереди.

– Не слишком ли всё просто? – а вот Алессио был в стальных оковах напряжения. И, казалось, они сжимали парня сильнее и сильнее. – Пришёл, купил какую-то жидкость, пошёл, усыпил вампира. Не верится мне…

– Не знаю, – отмахнулась Лив. Ей вовсе не хотелось думать, что что-то не так. – Я видела её мысли, она знала, что делает. Алессио, это мир товарно-денежных отношений – заплатил – получил. И всё. Не накручивай себя. И меня заодно. Я собираюсь погрузиться в размышления о том, как нехорошо поступаю по отношению к собственному братцу.

«Всё равно мне это не нравилось с самого начала. И сейчас не нравится, и по-другому быть не может», – пробурчал мысленный голос парня.

– О, думаю, Андрэ тоже не понравится. И, уж тем более, Артуру, – Лив любовно смотрела на пакет у себя в руках и водила ноготком по его краю. – Интересно, Андрэ видит, что мы собрались делать? Возможно, он слишком занят, чтобы заглядывать в моё будущее… А может и заглядывал, но там всё хорошо, поэтому он не тревожит нас звонками и не возвращается раньше времени.

Полночь уже миновала. Луна укрепилась в своих позициях в центре видимого небосвода и сверкала своим серебряным серпом. Дорога поднималась всё выше и выше в горы, вскоре она нырнула в тихую тень хвойно-букового леса.

– Останови-ка здесь, – внезапно попросила Лив.

Алессио отметил про себя, что из её голоса испарилась вся былая уверенность и надменность, которая, впрочем, и так всегда была наигранной. Слова женщины прозвучали, как просьба об огромном одолжении, очень тихо и слегка смущенно. Парень не мог даже представить, что она собирается делать дальше, но в нём снова зажглась слабая искорка надежды, что они не доедут до виллы Артура. По крайней мере, в эту ночь. А завтра… Завтра всегда прекрасно тем, что в нём может случится всё, что угодно. И что-угодно может не случиться. Больше всего Алессио желал возвращения Андрэ. Он знал, что только могучему древнему вампиру под силу удержать Лив от её безумных намерений.

Автомобиль сбавил скорость и мягко съехал на обочину. Не дожидаясь полной остановки, Лив распахнула дверцу и выскочила из машины.

– Не иди за мной, – бросила она охраннику. Потом резко остановилась, обернулась и пристально посмотрела ему в глаза: – Ты ведь всё равно пойдешь, так? Тогда держись на приличном расстоянии. Мне ничего не угрожает. Но ты не должен помешать, – считая, что дала как можно более подробное объяснение, женщина исчезла в чаще леса.

Алессио не понял ровным счетом ничего, поэтому поспешил за ней. Даже если бы он не хотел держаться на «приличном расстоянии», догнать вампиршу ему вряд ли удалось бы. Она неслась так быстро, что даже его зоркие глаза потеряли её из виду. Оставалось только поражаться, как на такой скорости она умудряется маневрировать между деревьев. Впрочем, этому наверняка способствовал инстинкт самосохранения – сильное столкновение с деревом было бы весьма болезненно для вампира.

20. Семейный вечер

Три с половиной часа пути пролетели как одно мгновение. Когда «Pegeut» чёрной пумой подкрадывался к роскошному дому Артура, Лив хотелось, чтобы километры дороги отмотали назад. С одной стороны она желала поскорее покончить со всем этим, но с другой, ей не хотелось и начинать. Ведь это означало потерять то единственное родное, что оставалось у неё в целом мире. Это означало собственными руками срубить ветку со своего семейного дерева, одну из двух оставшихся живых веток. Это означало оторвать себе половину сердца и оставаться на века с кровоточащей и щемящей раной в душе, которая никогда не позволит о себе забыть.

– Артур! – пропела женщина, выходя из машины. Её голос звучал высоко и громко. – Артур, ты дома?

Вампир появился буквально через секунду. На нем была черная футболка с надписью «Hijo de la Luna», что означало «Сын Луны», и такого же цвета шорты чуть ниже колен. Волосы короче, чем в их последнюю встречу, но всё так же аккуратно зачесаны назад. Это делало ещё более выразительными черты его лица, особенно брови, которые словно были нанесены щедрыми широкими мазками художника на светлое полотно.

– Сестра?! – Артур не скрывал удивления.

Лив осторожно попыталась проникнуть в его мысли. К её удивлению, это получилось легко. Она опасалась, что он закроется от неё, как закрывался от Андрэ. Но нет, ничего подобного Артур не сделал.

– Даже не надеялся так скоро тебя увидеть, – они неспешно шли друг другу навстречу и, наконец, встретившись, обнялись.

– Ох, Артур, я так тебя люблю, – прошептала Лив ему на ухо.

В этот момент Алессио подкрался к вампиру сзади и выплеснул содержимое ведёмской бутылочки ему на спину. Такой нехитрый план они с Лив разработали по дороге. И, хотя по словам Натэллы, эффективней всего брызнуть вампиру в лицо этим зельем, было решено, что только подлое нападение со спины может возыметь хоть какой-нибудь успех.

– Сестра, – объятия Артура сжались сильнее.

Лив подумала, что это судороги умирающего, точнее, засыпающего. Но спустя момент, его руки разжались, Артур молниеносно обернулся и с сумасшедшей силой ударил Алессио по лицу. Молодой вампир никак не ожидал такой реакции от того, кто должен был свалиться к их с Лив ногам и уснуть крепким сном на долгие-долгие годы. Он отлетел метра на четыре и упал на спину, ударившись головой о каменные ступени. Артур сорвал с себя футболку и бросился к нему. Алессио пытался защищаться, оставаясь в лежачем положении, но старший вампир быстро достиг своей цели – обернул мокрую футболку вокруг головы парня и продержал его так около пяти секунд. После этого преспокойно поднялся, снимая чёрную ткань с поникшей головы.

– Если это то, о чём я думаю, – Артур неспешно подошел к Лив, раскручивая футболку левой рукой, – то у твоего охранника что-то вроде обморока. Или коматозного состояния. Не бойся, пройдет через сутки, может чуть больше. В зависимости от того, насколько он крепок.

Лив смотрела то на брата, который остановился в шаге от неё, то на омертвевшее лицо Алессио с расширенными зрачками в остекленевших глазах.

Мысли Артура были перед ней, как на ладони, он сразу же понял, что на него плеснули зельем, понял по спецэффическому запаху, на который Лив даже не обратила внимания (с её-то чутким обонянием!). Она его почувствовала только теперь, когда брат начал размахивать футболкой.

– Вижу, ты уже всё поняла, дорогая, – сказал Артур, криво усмехаясь. – Но объясню ещё словами, чтобы непонятностей совсем не осталось. Помнишь мой рассказ о ведьмочке Латель?

Конечно Лив помнила. Артур забавлял её этой историей, чтобы она не надоедала ему со своими извечными вопросами.

– Я говорил, не смотря на то, что у неё был не очень позитивный опыт отношений с вампирами, между нами возникла весьма тесная связь. Милая Латель посвятила меня в некоторые тонкости борьбы с вампирами. Она хотела защитить меня, – Артур вдруг бросился к Лив, закрутил ей руки за спину и связал своей футболкой.

В тот же момент женщина почувствовала невероятную слабость, её ноги подкосились, и она обмякла у него в руках. Но сознание оставалось на месте, контроль был потерян только над телом.

Артур весьма бережно взял сестру на руки и понёс в дом.

– Мы с Латель подробно изучили все средства, которыми можно убить, усыпить или просто ослабить вампира, – продолжал он свой рассказ. – Правда, ей было нечем меня обезопасить, кроме как знаниями. Никакие противоядия или защитные средства ей не были известны. Но книга, которую я недавно приобрёл, да, та самая, за которую и тебе досталось, уж извини, оказалась мудрее моей Латель, – Артур нес сестру на верхний этаж дома. Он словно намеренно не спешил, чтобы можно было свободно говорить. – Её писали ведьмы на протяжении пяти столетий, с XII по XVI век. Она одна из немногих пережила времена инквизиции. Папа Инокентий VIII организовал специальную экспедицию для поисков этой книги. Он надеялся использовать мудрость ведем против самих ведем. Этот человечишка, который взобрался на один из самых высоких престолов мира, хотел лишить их ценного источника знаний и направить эти знания на борьбу с ними. Победить ведем! Простому, хоть и не столь уж глупому, смертному! Это же кем себя надо возомнить! – у Артура вырвался саркастический смешок. – Книги в то время были огромной редкостью и величайшим сокровищем, насколько тебе известно, дорогая, – вернувшись к поучительно-повествовательному тону продолжил он. Их писали вручную. И для того, чтобы сделать копию, необходимо было много кропотливого труда и времени. Большинство из них, например та, которая не досталась Инокентию VIII, но досталась мне, существовали и существуют в единственном экземпляре. Так вот, из этой книги я почерпнул действительно бесценную информацию и смог соорудить что-то вроде защитного заклинания. Думаешь, только ведьмы умеют заклинать? – он открыл ногой высокую белую дверь.

Лив увидела над собой нежно-голубой потолок с белой росписью. Её тело было опущено на ковёр. Артур развязал ей руки и распрямил их, чтобы она могла лечь на спину. Женщина попыталась пошевелиться. Поддались только пальцы на ногах.

– Ах, сестра, ты меня так огорчила, – тон Артура был наигранно-укоризненным. Он сел рядом с ней, так, чтобы они могли видеть лица друг друга.

– Ты меня тоже, – почти беззвучно прошелестели губы Лив. Лицо брата нависало прямо над ней и у неё появилось чувство, словно она смотрит в зеркало. Но если раньше ей всегда нравилась их похожесть, то сейчас это раздражало её, бесило, как никогда в жизни.

– А я с чего-то взял, что ты любишь меня… – он провел рукой по волосам сестры, рассыпавшимся по ковру, его пальцы стали играть тёмной прядью.

– Люблю… – Лив могла только смотреть и говорить слабым шепотом. В остальном тело не было ей подвластно. Все, что она чувствовала в нём – это легкое неприятное покалывание. Если бы у вампиров когда-нибудь бывали судороги, именно с ней Лив бы могла сравнить то, как чувствовала себя в это время. Жуткая судорога по всему телу, которая не позволяет даже пошелохнуться.

– О, наверное, ты решила опробовать на мне эту усыпляющую дрянь из большой любви! – глаза Арутра на миг расширились, он отпустил её волосы, а рука, которая ещё секунду назад играла с ними, сжалась в кулак. – Кстати, где тебе удалось достать такое снадобье? Впрочем, не суть важно.

– Ты – чудовище… – прошептала Лив.

– Открою тебе секрет, сестрёнка, для большинства живущих на Земле, ты – тоже. Младенцем ты пила не молоко, а кровь своей матери. Повзрослев стала пить кровь людей. Можно сколько угодно рассуждать о таких высокоморальных аспектах, как «убить или не убить своего донора», но одного отрицать невозможно – все мы используем людей, чтобы кормиться. Наши тела обновляются в ускоренном темпе, благодаря этому высокопротеиновому напитку, это позволяет нам быстро вырастать и оставаться молодыми, это делает нас сильными, это делает нас вечными. Если только мы сами не становимся врагами собственной природы, если только мы не забываем, кто мы есть, если только мы не начинаем считать себя благороднее остальных себе подобных, – он склонился над самым её лицом, и в какой-то момент Лив подумала, что он готов впиться ей в горло.

Но нет, она по-прежнему могла видеть его мысли. Вот только ничего нового из них ей не удавалось узнать. Артур и так говорил всё, что думал.

– Думаешь, такого брата я ждала?

– О, как это грустно – не оправдывать чьи-то ожидания, – вампир выпрямился и изобразил на лице до безобразия ненатуральное огорчение.

– Андрэ убьет тебя…

– Несомненно, – Артур поднялся на ноги и смотрел на сестру со своей практически двухметровой высоты. – Он давно об этом мечтает. Не правда ли? Ты была ещё ребёнком, и он не хотел ранить тебя, поэтому отправил меня в ссылку. Он растил тебя в роскоши, тепле и всей той любви, на которую только был способен. А я скитался по миру, нигде не находя себе ни продолжительного пристанища, ни надёжных друзей. Да, я убивал людей сотнями, может, тысячами. Я давно перестал считать. Но среди них я встретил и много достойных представителей. Оказалось, люди могут быть надёжными партнерами. Таких я ограждал от опасности, таким я помогал всеми известными мне методами, всеми методами, доступными только мне.

Лив не нравился его тон и его взгляд. Она чувствовала в нём ненависть, которая вырывалась из тайных запертых подвалов тёмной души. И эта ненависть обладала огромной разрушительной силой. Чёрными волнами она словно бы обволакивала Артура, искря электрическими разрядами, разрастаясь ввысь и вширь.

«Сметает всё на своем пути, – подумала Лив. – И если на его пути буду я, барьером это для него не станет. Не в этот раз».

Неприятное покалывание усиливалось в ногах. Его уже можно было назвать болью.

– Как долго это будет продолжаться? – практически простонала женщина. Ей хотелось убить себя самой за свой жалкий вид – распластанное тело у ног вампира. И за то, как жалостливо прозвучал её голос.

– Надеюсь, на сутки хватит, – сказал Артур, отвернувшись к окну. – Хотя, думаю, твой благоверный подоспеет быстрее. Он ведь чувствует, что с тобой происходит, не так ли? – брат снова склонился над ней. – Видит, как корчится от боли его комнатное растение, его домашняя кошка, которая привыкла кормиться только из холодильника и забыла (о, о чём это я!), которая никогда даже не ощущала вкус охоты. Чёрная кошка, с бархатистой шёрсткой, которая живёт лишь для того, чтобы мурлыкать на коленях хозяина и ублажать его.

– Заткнись, великий знаток моей жизни! – Лив собрала все силы, чтобы выкрикнуть это. Получился лишь слабый хрип.

– Да, милая кошка, которая никогда не выпускала свои коготки, – продолжал Артур. – А теперь и рада бы, но уже не может.

– А что с Алессио? – Лив решила перевести стрелки. Но этот вопрос был излишним, она и так прекрасно видела, что с ним. И если ей придётся пробыть в этом жутком состоянии сутки, то её верному защитнику наверняка дольше.

– Ты о том милом мальчике, который тебя привез? – глаза Артура лукаво вспыхнули. Его тон стал слегка насмешливым, а на лице заиграла улыбка-оскал. – Он правда очень хорошенький. Андрэ сам их подбирает? Или вы вдвоем устраиваете кастинг? Хотя нет, как я мог такое подумать?! Конечно же, сам. Ищет, кто бы поразвлёк молодую супругу в его отсутствие. Не знаю, как насчёт развлечений, но с защитной функцией твой юнец явно не справился.

Лив хотелось броситься на него и разорвать ему горло, чтобы оттуда не вылетело больше ни единого слова. Но ещё больше ей хотелось, чтобы её тело было оставлено в покое. То, что с ним происходило, уже нельзя было называть другим словом, кроме как боль.

– Милый мальчик, – продолжал Артур, – пробудет в бессознательности где-то сутки, может чуть дольше. Я уже тебе говорил. В зависимости от особенностей восприятия организмом. Впрочем, он молодой и с виду крепкий малый, так что, думаю, не больше пары суток. – Артур опустился на ковёр рядом с Лив и растянулся в противоположную от неё сторону. Получалось, что рядом находились только их головы. – Ты волнуешься за него? – переходя на шёпот, спросил он. – Милый мальчик – милая игрушка. Жалко было бы такую потерять. Не правда ли? А? Ну давай, расскажи мне, как сестра брату. Как он развлекает тебя, пока Андрэ играет в большой бизнес?

– И чем, ты думаешь, всё это закончится? – это была игра в вопросы, которые игнорировались. Но на последний из них Артур всё же решил ответить.

– Смертью, безусловно. Только чьей пока не известно, – его лицо не выражало ни страха, ни грусти – ровным счётом ничего.

У Лив внутри всё сжалось от этих слов. Она тоже знала, что так и будет. Только не хотела сама себе в этом признаться.

– Андрэ сильнее тебя… – прошептала она, словно вынося брату смертный приговор.

– Может да, а может и нет, – он лукаво прищурил глаза. – В любом случае, победит не сильнейший, а тот, кто сумеет победить.

Лив хотелось хотя бы прикрыть глаза, чтобы не видеть это самодовольное лицо, ведь её голова застыла повернутой в его сторону, и ни на что другое она больше смотреть не могла. Но веки, будучи в солидарности с остальными частями тела, тоже отказались подчиняться мозговым импульсам.

– Есть ещё вариант, – продолжал свои предположения Артур, – мы поубиваем друг друга. А может, и тебя прихватим с собой. «И если пойду я долиной смертной тени, не убоюсь зла, потому что ты со мной» – процитировал он 22-й псалом Давида.

Правда Лив и подумать не могла, что это слова из Библии, потому как сама никогда её даже в руках не держала.

«Скорей бы всё это закончилось, – устало подумала женщина. – Пусть даже так».

– Лив, моя дорогая Лив… – Артур сел и легонько повернул её голову в свою сторону, чтобы она снова могла видеть только его (да ещё кусок расписного потолка).

При искусственном повороте головы женщина почувствовала такую резкую боль в шее, что от неё на какое-то время потемнело в глазах.

– Неужели ты не могла просто не вмешиваться? – он провел пальцем по одной её брови, потом по другой, словно рисуя их. – Моя маленькая милая Лив…

Как он смел называть её точно так же, как Андрэ? Из его уст все эти слова звучали так ядовито!

– Ты живёшь своей жизнью, а я своей. По выходным мы ездим друг к другу в гости, гуляем, ходим на пляж, ты играешь на скрипке…

– Кусаем маленьких девочек… – продолжила вампирша. – И ничего страшного, если в процессе они умирают. В мире ведь этих маленьких девочек полным-полно.

– Она не должна была умереть, – Артур одернул руку от её лица. В его голосе появилось что-то вроде скорби.

– Вот именно… Как и все те люди, которых ты убил, – Лив буравила его острым укоризненным взглядом. Это было единственным, что она могла делать.

– Люди всё равно рано или поздно умирают, – скорби больше не было. Не было и малейшей тени сожаления.

– Но если бы их спросили, они, скорее всего, проголосовали бы за «поздно», и…

– Зачем ты забиваешь себе этим голову? – резко прервал её брат. – Да, люди умирают, людей убивают. И этим занимаюсь я. А мне за это платят. В девяносто девяти случаях из ста платят мне тоже люди. Точнее, платили, потому что я уже оставил свой промысел и, как бы, ушёл на покой. Кстати, хочу тебе напомнить, вампиров тоже убивают. Наших с тобой родителей убили. И нашу бабушку, о которой мы так много слышали, но которую никогда не видели. И всем другим нашим предкам тоже любезно помогли покинуть этот мир.

На несколько секунд в воздухе повисла тишина. Она казалась большой темной каплей, из чего-то тяжелого и вязкого, быть может из нефти… Нет, скорее это была капля крови. Она раздувалась огромным багровым пузырем, давила на барабанные перепонки. И когда Лив уже готова была проткнуть её своим слабым голосом, Артур сделал это первым:

– Сестрёнка моя, скажи, а помнишь ли ты наш фамильный герб?

«Не помнила бы, но Андрэ очень вовремя освежил мою память, – подумала Лив. – Неужели он всё знал об этой встрече? Конечно же, знал. Он всегда всё знает. И он позволил мне оказаться здесь и сходить с ума от этой боли… Нет, всё правильно. Я же так хотела быть рядом с братом. Вот и наслаждайся теперь семейным вечером!»

– Ворон, – прохрипела она Артуру в ответ, и впервые сама почувствовала себя вороном, потому что слово, которое она с трудом произнесла, прозвучало очень похоже на зловещее «карр!»

– Верно, – Артур улыбнулся уголками губ. – Но ведь не просто ворон, правда? У него окровавленный клюв.

– Да, – Лив уже чувствовала, что ей совсем не хочется продолжать эту тему.

– А знаешь, почему он изображен именно так?

– Мы – вампиры… пьем кровь… Вот и у ворона нашего клюв в крови, – выговаривать такую длинную фразу пришлось с передышками. Лив казалось, что боль всё сильнее сдавливала горло.

– Все вампиры пьют кровь, насколько тебе известно, – Артур отошёл куда-то в сторону. По представлениям Лив, скорее всего к окну. – Но не все рисуют её на своих гербах. Не все делают из неё культ.

«Какой ещё культ? Это просто картинка!»

– Лив, не знаю, как у тебя с геральдикой, но думаю, по крайней мере, герб своего мужа ты видела. Собственно говоря, теперь он тоже твой. Мудрый филин, а не ворон-кровопийца. Ещё есть Мунроузы с Луной и розой. Лет сто с копейками тому назад кое-кто из них убил нашу тётушку Элейну. Ты её не застала, но я часто видел её в своё время. Она очень любила путешествовать, побывала во всех столицах мира. Сувениров с собой не привозила, скорее наоборот, оставляла городам несколько трупов в память о себе. Кровь была её пристрастием. И полумер в этом деле Элейна не признавала. Если уж пить, то до последней капли.

«Мунроузы? Неужели кто-то из родственников Жаннет убил нашу тётушку? Может даже сама Жаннет? Но, подождите, пить до последней капли? Это не в правилах Вораноров! Что он несёт?»

– Догадываюсь, что ты мне не веришь, – Артур присел на корточки рядом с сестрой. – Но зачем мне врать? Ты знаешь Вораноров, как добреньких благовоспитанных вампиров, которые платят людям за кровь, как сейчас делает и твой милый муж. Родители внушали нам, что пить прямо из человека, да ещё и без его согласия – это зверство. Вот только «хорошие манеры» в нашем роду распространились лишь на них и на нашу милую невиданную бабушку. Все остальные представители нашего рода известны, как самые жестокие твари подлунного мира.

«ЧТО ОН НЕСЁТ!»

– Знаешь, почему я остался последний под этим знаменем?

– Ты самый живучий.

«И это больше меня не радует».

– Что есть, то есть, – он снова оказался возле неё, и белозубая улыбка сверкнула сверху из полумрака комнаты. – Но и это меня надолго не спасёт. Видишь ли, ты презираешь киллеров, но Вораноры – это хуже, чем просто вампиры-убийцы. Это вампиры-маньяки, кровожадные мстительные. Тебе посчастливилось не стать такой. Но я в их числе. И все другие вампиры не желают мириться с соседством таких, как я.

Лив не ответила. Она всё ещё не хотела верить. Она и слушать не хотела, но выбора ей никто не предоставил.

– Суть в том, Лив, что я пытаюсь тебе доказать – это мир беспрерывной борьбы. Борьбы и устранения конкурентов.

– Для кого же были конкурентами наши родители? – Лив вспомнилось письмо Андрэ. «Спроси его, как умерли ваши родители», – прозвучало у неё в голове. – Ты же сам сказал, они отличались от других наших родственников-маньяков. Как и бабушка. Так почему же все они давно мертвы?

«А ты – нет».

Артур переменился в лице. На какой-то миг женщине показалось, что ему так же больно, как и ей. А его мысли… Что-то похожее на чувство вины появилось в них.

– Он обещал, что ты никогда не узнаешь, – его голос прозвучал приглушенно. – Ради этого я согласился оставить тебя.

– Я всё ещё не знаю, – прошептала Лив. И в этот самый момент поняла, что на самом деле и не желает знать.

Но было уже поздно. Воспоминания Артура раскрылись перед ней словно триллер на широком экране. И Лив увидела в его мыслях кое-что, о чём до сих пор не могла даже подозревать, кое-что, что Андрэ так старательно скрывал от неё, кое-что, позволяющее возненавидеть Артура заново и заново возжелать его смерти. Она увидела всё, начиная с того самого момента, как он рисовал план бабушкиного дома для грабителей. Увидела, почему осталась сиротой, увидела, кто привёл убийц в бабушкин дом. Увидела отца, образ которого уже практически стёрся из памяти… Увидела обломки дивана с лиловой обивкой… И его огромную деревянную деталь, торчащую из груди Романа. Увидела мать, которая пыталась защищаться от непрошенных гостей с помощью двух деревяшек… И то, где в результате оказалось это незамысловатое оружие.

Вот почему Андрэ держал её брата на расстоянии. Вот почему Артур покорился ему. Вот почему ей следовало бы ненавидеть его. Ещё больше, чем уже ненавидела. Но, странное дело, ненависти не прибавилось. Казалось, даже та, что была, начала куда-то испаряться. Оставалось что-то, чего не должно было быть. Что-то, чуждое вампирской природе… Жалость. Да, это была она.

Он договорил, и в комнате повисла тишина. Лив знала, что всё сказанное Артуром является для него единственной и непреклонной истиной. Но она знала другой мир и другую жизнь. И свято верила в то, что все могут жить в таком мире, где есть только любовь, красота, достаток…

– Мой путь – это путь войны, – продолжил Артур. – С перерывами на пышные банкеты и дни затишья, в которые я делаю всё, чтобы преумножить силы в себе.

– Ты же сказал, что ушёл на покой…

– Да, милая, я больше не делаю это за деньги. Но жизнь продолжается.

Жизнь действительно продолжалась. Время шло. Правда, это было почти незаметно до того, как в комнате начало светлеть.

«Восход», – отметила про себя Лив.

Осознание того, что ночь уже закончилась, последняя ночь перед возвращением Андрэ, должно было радовать, но женщина лишь ощутила усиление внутреннего напряжения. Нет, она вовсе не упрекала себя за то, что начала действовать, не дождавшись супруга. Бессмысленно было себя за что-то упрекать. Тем более, что она просто пыталась смягчить развязку этой истории.

Артур молчал, снова улёгшись на ковёр. Лив тоже молчала. Он взял её руку в свою и крепко сжал. Так они продолжали лежать в абсолютной тишине. Всё, что чувствовала Лив – это тонкие иголочки, причиняющие боль изнутри, по всему телу. В ладони, которую держал брат, эти ощущения были особенно острыми. Теперь вампирша думала только о своём состоянии и ни о чём другом. Столько боли ей не приходилось испытывать никогда в жизни.

Время шло. Темнота утекала из комнаты. Лив вспомнилась та ночь, когда она ждала брата в бабушкином доме. Предвкушение радости и какой-то торжественности переполняли её. Там были часы, да, старинные часы, на которых так громко тикала секундная стрелка. И ещё тогда была определенная цифра на циферблате, время, наступления которого можно было ожидать. В данный момент ожидать оставалось неизвестно чего и неизвестно когда. Впрочем, это было не так уж важно, потому что важнее всего была боль.