Текст книги "Ливия. Сага о роде Воранор"

30. Возрождение

Андрэ полюбил Токио не меньше, чем его любила Лив. С ними всегда так случалось – одному понравилось что-то, и вот, другой уже тоже очарован этим. Наверное, так происходит, когда живёшь с кем-то на протяжении стольких лет. Да и, в любом случае, Токио трудно было бы не любить. Андрэ многое видел в этом мире, но трудно было что-либо сравнить с красотой и величием императорского дворца в Эдо, возле которого они с Лив гуляли по ночам. Трудно было бы не восхищаться набережной в её предрассветные часы, когда солнце только-только начинает подрумянивать краешек неба, чтобы он не сливался с морем. Судна, большие и малые, снуют сюда-туда по воде, в порту оживленно кипит работа, люди суетятся, куда-то бегут, что-то делают, спешат жить. Только спешить в Токио умеют совершенно иначе, чем на Западе – они спешат не спеша. Эти люди действительно много работают, но делают всё как бы с удовольствием. Нет, не с выдрессированной американской улыбкой, не с каким-то спортивным азартом… На лицах японцев можно встретить усталость и грусть, но это кажется естественным, как смена погоды. И, тем не менее, в них чувствуется любовь друг к другу, в них чувствуется любовь к своей работе, к своему городу и к своей стране. Наверное, именно поэтому Токио так быстро становится родным.

Когда Лив впервые после очищения памяти снова взяла в руки скрипку, она долго и бережно протирала с неё пыль, поглаживала пальцами струны, очень осторожно, чтобы они не выдали ни малейшего звука. Потом она уложила скрипку на пол и улеглась перед ней, рассматривая этот инструмент так внимательно и удивлённо, словно видела его впервые.

«Неужели Рагар зацепил и её память об игре на скрипке?» – обеспокоился Андрэ.

Ему нравилась игра Лив. Даже когда её музыка передавала всю ту безграничную печаль, которую она копила в себе.

«Как ей объяснить, что у нас делает скрипка, если на ней никто не играет?»

Но объяснять ничего не пришлось. Вдоволь наглядевшись на инструмент, Лив снова взяла его в руки. Смычок взмыл в воздух и опустился на струны. Невероятно веселые звуки заполнили комнату. Андрэ застыл на лестнице, боясь вспугнуть и остановить этот поток жизнерадостности и счастья. Он посмотрел на лицо Лив: глаза не закрыты, как бывало раньше, когда она принималась играть, они следят за смычком и струнами. На секунду она подняла их, почувствовав, что супруг неотрывно на неё смотрит.

«Ты действительно счастлива», – убедился Андрэ, встретив ее искрящийся теплый взгляд.

– Давай ты запишешь меня! – мелодия внезапно оборвалась, а Лив в одно мгновение подлетела к нему на ступеньки.

– Что? – не сразу понял он.

– На камеру! Давай ты запишешь меня на камеру, – она нежно обхватила его лицо руками. – Только, знаешь, наверное не здесь… Можно пойти на мост возле замка… Да! Вот там будет замечательный вид! И ещё мне нужно такое развевающееся платье, – она отпрянула и опустилась на две ступеньки вниз. Её руки показывали, как платье должно развеваться. – Я позвоню Киро! Уверенна, он что-нибудь придумает.

Андрэ показалось, что его покинул дар речи. Он даже приоткрыл рот, чтобы что-то сказать, но все слова от такой неожиданности просто разбежались по углам. Его никто в жизни никогда так не заставал врасплох. Но всё ведь когда-то случается впервые.

– Что с тобой? – встревожилась Лив, снова подступив к нему.

– Просто… у нас нет камеры, – Андрэ с трудом узнавал собственный голос. Он звучал как-то хрипловато и нездорово, словно в его горле целую вечность не было и капли крови.

– Нет? – удивилась Лив. – Но мы ведь можем её купить? Правда? Насколько я помню, мы живем в стране, которая является одним из крупнейших производителей техники и электроники.

– Да, конечно. Мы купим камеру, – естественный голос постепенно возвращался к Андрэ.

– Странно, что у нас до сих пор её нет. Фотоаппарат же есть… А камеры – нет. Мы просто как дикари! – звонко рассмеялась женщина, сбегая вниз по ступенькам.

– Просто ты не любила раньше даже фотографироваться, не говоря уже о видеозаписи, – Андрэ спустился следом за ней.

– Да? – похоже, Лив в это не верила.

Она побежала в прихожую к большому зеркалу во весь рост.

– Как думаешь, какого цвета выбрать платье? – она стала вертеться перед зеркалом, набрасывая поверх своего белого домашнего платьица то черный, то зелёный шарф.

– Белое, – сказал Андрэ. – Хорошо будет смотреться на фоне замка.

– Белое? А как насчёт зелёного? – она закружилась, размахивая изумрудным шарфом.

– Ты прекрасно знаешь, из всех цветов я не люблю только серый и розовый, – улыбнулся Андрэ. – Хотя даже в них ты была бы прекрасна.

– Нет, розовый – это для маленьких девочек, – абсолютно серьезно заявила Лив. – К тому же, не с чёрными волосами. А серый… Я тоже не люблю его, – она повесила шарфы на вешалку. – О, придумала! – обернувшись радостно воскликнула она. – Мне нужно два платья! Белое и зеленое. Мелодия, которую я придумала, будет звучать около четырех минут. И видео будет слишком скучным, если стоять на одном месте, в одном и том же платье. Слушай, мы подберем несколько живописных мест и несколько нарядов. Одно платье будет длинным, другое – коротким. И…, – она задумалась.

– И еще можно снять тебя в купальнике, – в шутку подсказал Андрэ. – Тогда миллион просмотров на You Tube гарантировано в первые же сутки.

– Точно! – она восприняла это вовсе не как шутку. – Да, в тёмно-синем купальнике, на обрыве возле моря. Или на большом камне. Словно русалка… Ты у меня всегда был гениальным! – она набросилась на Андрэ с поцелуями.

Через минуту её руки уже начали расстегивать пояс его брюк. Андрэ был поражен, но сопротивляться не собирался. Раньше Лив никогда не была такой требовательной. Во всех планах. Она не любила делать фотоснимки, она не любила, когда её игру слушают посторонние, она была равнодушна к тому, насколько часто они забираются в постель. Нельзя сказать, чтобы она не любила сам секс, просто инициативу никогда не проявляла. А в тот тяжелый и весьма продолжительный период, от возвращения Артура до самой его смерти, об этом и речи быть не могло. Лив отвергала даже малейшие намёки супруга. Она была целиком и полностью поглощена своими тяжелыми мыслями и душевными терзаниями. Даже одной только этой причины хватило бы, чтобы Андрэ испытывал непреодолимое желание поскорей разделаться с Артуром.

Но теперь, похоже, Лив возродилась. Она наконец-то стала настоящим вампиром – ненасытным, похотливым, чувственным существом. До спальни, которая была слишком далеко – на втором этаже, они не добрались. Поэтому в гостиной кое-что пострадало – стеклянный журнальный столик, который Лив в спешке оттолкнула ногой, расчищая пространство на полу. Он отлетел к стене и звоном битого стекла сообщил о том, что не смог справится с тормозами. Соответственно, стена тоже одержала травму – жуткую вмятину на идеально гладкой бежевой штукатурке. Ещё одной жертвой стала фарфоровая фигурка гейши, которая так некстати стояла на том самом злосчастном столике. Она потеряла голову и правую руку, разбившиеся практически в порошок.

– Киро сказал, что сам привезет мне платья! – Лив подпрыгивала с мобильным в руках. – А ещё… О, дорогой! – она бросилась Андрэ на шею и крепко-крепко обняла.

Все её тело пульсировало вибрациями радости. Но Андрэ до сих пор было трудно привыкнуть к такой буре эмоций в своём доме. Нет, ему нравилось это. Просто после сотни лет жизни с прекрасным, но тихим и печальным созданием, новая жена поражала его каждым своим словом и действием.

– А ещё, выслушав мою идею, он сказал, что из этого может получиться крутой рекламный ролик для его бренда! – Лив закружилась по комнате. – Ты только представь, наш мальчик Киро! Ещё недавно он чертил выкройки для Армани, а теперь у него собственный бренд!

«Наш мальчик» – звучало странно из её уст, как будто она говорит о сыне. Андрэ улыбнулся про себя мысли, что однажды у них действительно будет сын. Возможно, совсем скоро, ведь теперь на организм Лив не влияют постоянные изматывающие переживания.

– А это значит, что меня увидит весь мир! – восхищенно продолжала она.

– Звезда моя, тебя и так уже увидел весь мир, – Андрэ взял её за руки и стал вальсировать вместе с ней. – Вспомни, сколько разговоров и писанины было о тебе после показа. Кроме того, ты стала лицом коллекции. Той самой коллекции, которая оказалась самой быстро окупившейся за всю историю мировых брэндов. Так быстро и так высоко, как Киро, ещё никто не взлетал. И, давайте-ка подумаем, в чём или в ком, кроме него самого, безусловно, гениального, причина такого стремительного успеха?

– Это совсем другое! – возразила Лив. – До сих пор все воспринимают меня просто как красивую куклу, которую удалось заполучить Киро. Но теперь они увидят, что я способна на большее! – она мягко высвободилась из его рук, бросила телефон на диван и схватила скрипку. – Теперь они увидят, что этот инструмент нужен не только для того, чтобы играть милые мелодичные каверы! – Лив взбежала на середину лестницы. – Здравствуйте дамы и господа! – она сделала реверанс перед воображаемыми зрителями. – Сегодня перед вами не Ванесса Мэй и не Дэвид Гаретт. Сегодня вы не услышите переигранный рок или попсу. Нет! Вам предстоит стать свидетелями абсолютно нового феномена – перед вами девушка, которая придумывает собственные мелодии быстрее, чем многие из вас могут сочинить пару связных предложений…

– Лив-сан, мне кажется, Вы заболели, – Андрэ поднялся к ней и с наигранной встревоженностью приложил руку к её лбу.

– О, не волнуйтесь, доктор, у меня отличный иммунитет, – подыграла она.

– Боюсь, иммунитет бессилен против вашего недуга, – Андрэ состроил скорбную гримасу. – У Вас, по всем видимым симптомам, звёздная болезнь.

– Не-е-ет, – протянула она. – Доктор, может быть Вы раньше и не ошибались, но сейчас, будьте уверены, Ваш диагноз не верен. Возможно, это у Вас звёздная болезнь? – она взяла его левой рукой за подбородок и заглянула в глаза.

– На каком основании Лив-сан делает такие выводы? – убрав её руку и крепко сжав в своей, спросил он.

– Просто доктор считает, что всегда и во всем прав. Не является ли это симптомом данной болезни?

– С каких пор мы стали говорить друг о друге в третьем лице?

– С каких пор ты называешь меня больной? – в голосе Лив послышалась не наигранная обида.

– С тех самых, как тебе захотелось вселенской славы. Ты никогда не была такой, – вырвалось у Андрэ.

А он никогда не был таким. У него не вырывались лишние фразы.

– Раньше во мне не было столько музыки, – Лив взмахнула смычком и сыграла несколько причудливо перемешанных нот.

Андрэ почувствовал облегчение. В ней больше не было обиды, как никогда не было и звёздной болезни. Было только естественное желание поделиться тем, что переполняет через край. И он должен помочь ей в этом.

Положив скрипку на диван, Лив уселась на пол, скрестив ноги.

– Я чувствую в себе ещё что-то странное, – сказала она, глядя невидящими глазами перед собой. – Что-то… похожее на песню.

Андрэ удивился. Лив пела очень редко. Чаще всего её эмоции передавала скрипка.

– Да, это песня, – она взглянула на него. – И, кажется, она навеяна историей о том периоде, когда мои предки жили на Севере. Я еще и сама не очень-то понимаю те слова, которые возникают у меня в голове, поэтому не смейся, просто послушай.

– Когда это я смеялся над тобой? – добродушно улыбнулся Андрэ.

– На Севере розы цветут только серым и синим, – несмело начала она, но её голос быстро стал набирать силу и уверенность. – Их поит вода ледников и ручьи из расщелин,

 
Об этих цветах не писали ни персы, ни эллин,
Известно о них лишь мужчинам и женщинам зимним.
Когда северянин захочет сосватать невесту,
Он, прежде всего, для неё ищет синюю розу,
Даря, обещает хранить от зимы и угрозы,
И счастье сулит, если только они будут вместе.
Коль девушка примет цветок и палец легонько проколит,
Чтоб капелька крови на нем, как рубин, засверкала, —
Жених ей кольцо одевает с чистейшим кристаллом —
Вот знаки, что браку дана обоюдная воля.
Но если невеста принять жениха не желает,
Она лепестки обрывает, бросает их ветру.
Жених, в тот же миг утерявший светлейшую веру,
С обидой, но молча, той девушки дом покидает.
А серые розы – у них назначенье другое,
Они северян провожают к кострам погребальным.
Не черный, но серый для них стал оттенком печальным,
Цвет неба, а, значит, и цвет внеземного покоя.
 

– Красивая и грустная сказка, – сказал Андрэ, когда Лив допела.

– Как история всех моих предков, – печально улыбнулась она. – Но наша с тобой будет намного лучше! – её настроение мгновенно изменилось лучезарным позитивом, и она бросилась целовать мужа.

31. Жажда

Киро взялся за дело со всей серьезностью. На следующий день после звонка Лив, он появился в их пентхаусе с охапкой зачехленных платьев и двумя ассистентками.

– Моя очаровательная, как я соскучился! – парень расцеловал подругу в обе щеки.

– У тебя вырабатывается какой-то спецэффический голос модельера, – она легонько толкнула его кулачком в грудь.

– Если ты намекаешь на мою ориентацию, то она не изменилась, – он бережно положил платья на диван. Настолько бережно, что складывалось впечатление, будто они из хрустальных ниток. – Мои девочки подтвердят это, – он подмигнул ассистенткам.

Те захихикали и заулыбались. Одна была светловолосой, с безупречно уложенным карэ. Её глаза сверкали неестественно голубым.

«Линзы или нет?» – прикинула Лив.

Спрашивать о таком было бы нетактично. Поэтому она сфокусировала взгляд, чуть сощурив глаза и увидела то, что и ожидала – две тонкие пластинки на зрачках девушки.

Другая – шатенка с глазами более земными – карими. На своих двенадцатисантиметровых каблуках она была не меньше, чем двухметровой. Напарница по росту отставала от неё сантиметров на пять. Одеты девушки были в похожие коротенькие платьица, разница заключалась лишь в принте: у светлой – зелёные и жёлтые горошинки, у тёмной – маленькие сине-фиолетовые цветочки.

– Мои самые надёжные помощницы, Лани, – Киро указал на девушку с карэ, – и Тала, – это было имя длинноволосой шатенки. – Кто ты такая, девочки отлично знают, – он поцеловал руку Лив. – Знакомьтесь, а я поищу кухню и немного воды.

– На право! – крикнула женщина ему вдогонку, прежде чем он успел свернуть в противоположную от кухни сторону.

– Я восхищаюсь Вами! – Лани пожала руку Лив. Её глаза светились неподдельным восхищением.

Вампирша стояла в лёгком потрясении. Женщины никогда не выказывали ей своего восхищения да ещё так бурно, с рукопожатием, которое больше подходило бы приветствию деловых партнёров-мужчин. Впрочем, Лани, вполне возможно, была француженкой. Хотя нельзя определять национальность человека только по его причёске и имени. Но если действительно француженка, тогда ничего странного. Все они нахватались мужских повадок в эпоху феминизма.

– Для нас большая честь быть здесь и работать с Вами! – с таким же восторгом пропела Тала.

Её голос, в отличии от возможной француженки, был не таким высоким, а поэтому более приятным (хотя, может у первой он от волнения сорвался на почти писк). И ещё замечательным во второй девушке было то, что от неё не разило парфюмом за версту. Чувствовался только легкий ненавязчивый запах пудры.

– Я тоже очень рада, что вы здесь! – широко улыбнулась Лив, пытаясь выглядеть как можно более гостеприимной. – Вы совершенно очаровательны. Где только Киро таких находит?

Девушки тоже заулыбались. Кто же не будет улыбаться в ответ на комплименты?

– Только не вздумайте меня ещё раз назвать на Вы, – предупредила Лив. Мы с вами почти одногодки.

Действительно, все трое выглядели максимум лет на двадцать. Но девушки и представить себе не могли, сколько лет разницы прячется за скромным «почти».

– Вы проголодались? – Лив решила, что этот вопрос тоже должен входить в список гостеприимных фразочек. Да, у неё был не очень богатый опыт приема гостей. Если не считать Рагара, нулевой практически. Ведь обычно это они с Андрэ гостили у кого-нибудь.

– Нет, – пожала узкими плечами Лани и взглянула на подругу.

– Нет, – более уверенно ответила та.

– Все же, я закажу что-нибудь из еды, – Лив нашла под платьями свой мобильный. – Сомневаюсь, что вы успели где-нибудь перекусить.

Было бы трудно представить эти образцы стройности с хот-догами в руках. А в кафэ или ресторан вместе со всеми этими зачехлёнными шедеврами модельера, а, кроме того, ещё двумя чемоданами, они вряд ли отправились бы.

– Пицца, китайская еда, суши? – Лив взяла с журнального столика красочную брошюрку, где были рекламки всего, что может понадобиться в Токио. – Или по литру кефира?

Иронии последней фразы девушки не оценили и дружно закивали, восприняв этот вариант, как самый подходящий.

– Да, 0-процентный, пожалуйста, – сказала Лани.

– А мне лучше йогурт, если можно, с черникой и миндалем, – попросила Тала.

– Вы пока присаживайтесь, – Лив махнула в сторону дивана. – Я выйду на кухню позвоню.

Она понятия не имела, где заказать то, что им вздумалось. И дернуло же её сказать про этот кефир! Андрэ наверняка знал бы. Но, как нарочно, у него сегодня мега-важное совещание в Сингапуре. Поэтому вернётся он поздно ночью.

– Киро! – громким шепотом Лив остановила парня, который намеревался вернуться в гостиную. – Назад, – скомандовала она.

– Что случилось? – он не разворачиваясь попятился на кухню.

– Где мне достать еду для девушек? И для тебя? Здесь есть только разные вариации на тему фаст-фуда, – она бросила брошюру на барную стойку.

– О, это не проблема, я видел совсем недалеко отсюда супермаркет. Сбегаю туда чуть позже, – Киро уселся на высокий стул у барной стойки, достал висящий вверх дном широкий бокал. – А сейчас я хочу позаботиться о тебе, – в его руке откуда-то оказался небольшой нож.

Лив удивилась – у них на кухне не было ножей, ведь они были им с Андрэ ни к чему.

– Нет, Киро! – она схватила его за руку. – У нас достаточно запасов. Не надо.

– Позволь угостить тебя, – он осторожно разжал её пальцы и полоснул левую руку вдоль по вене.

– Киро! Будет же ужасный шрам, – у Лив подкосились ноги. Она опустилась на соседний стул.

– Ты забыла, Андрэ всех нас снабдил чудо-мазью, которая заживляет любую рану за несколько минут. И никаких шрамов, синяков или красных пятен, – он улыбался так мило, как никто другой из всех мужчин на Земле. – У меня ещё осталась баночка.

Киро сжимал и разжимал кулак, чтобы бокал наполнился быстрее. Но Лив всё равно казалось, что его кровь течет мучительно долго. А вот запах её распространялся мгновенно, и она уже ощущала плохо контролируемое желание впиться зубами в его порезанную руку.

– Вот, прошу! – наконец, когда она уже всерьез прикидывала, куда лучше его укусить – в руку, из которой текла кровь, но текла очень медленно, или в шею, где можно было перекусить сонную артерию и напиться быстро и вдоволь, он протянул ей бокал.

– Спасибо, – она схватила его рывком и осушила за пару секунд.

Это было совсем не свойственно для Лив. Она всегда питалась изысканно и аккуратно, как подобает леди. Андрэ прививал ей хорошие манеры с самого детства. Но сейчас уж очень хотелось пить. Такой жажды она, казалось, в жизни не чувствовала.

– Ты выглядишь… дикой, – Киро смотрел на неё с удивлением.

С неменьшим удивлением Лив смотрела на свой опустошенный бокал.

– Извини, мне надо было покормиться до вашего приезда, – она опустила глаза, чтобы не пугать парня своим взглядом хищника. – Если у тебя мазь действительно с собой, сходи намажь рану, – её голос стал на полтона ниже – ещё один признак голода. – Не могу смотреть на твою руку, – она резко встала и пошла к умывальнику сполоснуть бокал.

Киро посмотрел ей в спину и решил, что лучше всего выполнить пожелание Лив незамедлительно. В её мышцах даже под свободным хлопковым платьицем чувствовалось напряжение, как у пантеры, готовой к прыжку. Он никогда не видел её такой прежде. Всегда сдержанная, с ледяным спокойствием и безразличием ко всему на свете. Но теперь он обнаружил в ней настоящего вампира, истинного хищника, больше напоминавшего избитый киношный образ, чем ту аристократичную сеньеру, которая вместе со своим супругом покупала кровь у его семьи.

Как только парень покинул кухню, Лив бросилась к холодильнику. Терпения не хватало, чтобы правильно раскрыть пакет, не то чтобы ещё переливать его содержимое в чашку. Она прокусила его и сдавила обеими руками. Кровь успокаивающей прохладой оросила её небо, язык и потекла внутрь. Но, в отличие от только что попробованной крови Киро, эта была холодной и безвкусной. Тем не менее, Лив выпила всё и отправила опустошенный пакет в мусорное ведро. Она немного успокоилась, но выйти в гостиную ещё не решалась.

«Киро, как ты некстати это придумал», – Лив опустилась на пол, упершись спиной в дверцу холодильника. Перед глазами ещё стояла картинка тёплой струящейся крови парня. Её отношение к людям было совершенно нормальным, пока он не совершил этот необдуманный жест.

Необходимо было взять себя в руки и возвращаться к гостям. Им ещё предстояло проделать вместе огромную работу.

«Нужно отправить их в магазин. Немедленно», – решила она.

– Киро! – позвала Лив.

Парень появился незамедлительно.

– Смотри, – он продемонстрировал полностью исцеленную руку, – больше никаких порезов. Пойдём на примерку. Платья заждались. Ты увидишь…

– Киро, своди девочек за продуктами, – Лив поднялась и подошла к нему вплотную, чтобы проверить, насколько сильным осталось её влечение. Нет, не как женщины к мужчине – как вампиру к источнику свежей крови.

Модельер, как и одна из его милых ассистенток, не пользовался никаким парфюмом. С одной стороны это было хорошо – Лив не раздражал искусственный запах. С другой – запах человека, не прикрытый ничем другим, чувствовался отчётливо и возбуждал жажду.

– Сейчас? – удивился Киро.

Удивился, пожалуй, не только просьбе Лив, но и её странному поведению. Не каждый день твою шею обнюхивает женщина, поглядывая на тебя при этом до жути голодными (или безумными) глазами.

– Сейчас, – подтвердила она, отступив на пару шагов.

– Но, уверяю тебя, мы с девочками ещё совсем не голодны. Я вообще могу продержаться без малейшего ощущения голода суток трое. Да и они ко всякому привыкли, – затараторил он.

– А я – нет, – отрезала Лив. Её слова прозвучали более грубо, чем она того хотела. – Киро, разве ты не видишь, я становлюсь опасной, – она поспешила смягчить тон и хоть немного объяснить то, что парень, будучи весьма неглупым, должен бы уже понять сам. – Из-за твоей крови мой аппетит не в меру разгулялся. Я пробовала успокоить себя пакетом из холодильника, но… желание вонзить тебе в шею зубки все ещё осталось, – вампирша улыбнулась как нельзя более невинно.

– Хорошо…, – растерянно произнес парень.

Только вот не похоже было, чтобы он собрался уходить. Напротив, Киро шагнул к Лив навстречу, взял её руку и прислонил к своей шее.

– Но ты можешь пить, сколько захочешь.

Лив сжала челюсти. Чувствовать под своей ладонью горячую пульсирующую кровь было невыносимо.

– Если я выпью столько, сколько захочу, в этой квартире останется три трупа, – она одернула руку и хотела отступить, но уперлась в подоконник.

– Я никогда тебя такой не видел, – сказал парень.

Казалось, его инстинкт самосохранения по какой-то генетической ошибке не заложен природой – он не отступил ни на сантиметр, напротив, обхватил Лив за талию и придвинул к себе.

– Никто меня такой не видел, – изо всех сил пытаясь не думать о нём, как о сосуде с кровью, сказала женщина.

– На тебя так влияет японский климат?

– Думаю, на меня так влияет слишком тесный контакт с людьми и однообразность питания.

– Разве раньше ты питалась иначе? – он сделал кое-что совсем странное – взял её лицо в свои ладони и притянул к своему.

Их лбы и носы соприкоснулись. Лив могла видеть только глаза парня. Огромные глаза итальянца, которые словно лучились добротой и светом. Они были словно звёзды где-то далеко в космосе. Звезды… Перед ней космос, другая галактика, отдельная вселенная… Перед ней не человек. В нём не может быть крови, в нём только свет. Всезаполняющий, всепроникающий, успокаивающий свет.

– Ты гипнотизируешь меня? – спросила она, отшатнувшись.

– Если бы я умел, – покачал головой он.

– Но я… я больше не чувствую голода. Ты словно перестал быть человеком, – она отвернулась к окну, пытаясь разобраться в своих ощущениях. – Для меня ты перестал быть просто человеком…

– В глазах наша суть, наше естество. Они напоминают, что мы – это больше, чем просто тело. И если в глазах другого ты видишь себя, то не станешь причинять ему боль. По крайней мере, осознанно, – Киро осторожно обнял её за талию.

– Когда ты успел стать таким философом? – она обернулась к нему.

– Думаю, у всех итальянцев это врождённое. Наверное, передается от Сенеки, Лукреция Кара и Эпиктета через землю, воздух, воду…

– Да, наверное, – улыбнулась Лив.

Она смотрела на этого милого парня, который обнимал её, и поверить не могла, что ещё пару минут назад хотела выпить всю кровь из его тела.

– Так мы можем приступить к примерке? – спросил он.

– Да, наверное…