Текст книги "К звёздам"

XVIII

Армаон набирал скорость и готовился выйти из верхних слоев атмосферы планеты. Сканеры показывали, что пока опасности нет, и путь свободен.

– Странно, – произнес Маарв, – Неужели они вот так запросто ушли? По крайней мере в этой системе – чисто. Ну что ж, выходим!

Армаон на ускоренном марше покидал этот на время приютивший их заброшенный мир, который неожиданным образом подарил им новых друзей и новые возможности, взяв курс на Илион.

Вся команда собралась в кают-компании, и друзья, кто – сидя в уютных креслах, кто – на высоких стульях у стойки, обсуждали самое разное. Кейн с Джоном, по уже сложившейся традиции, засыпали Тариона разными вопросами, в этот раз в основном про Илион.

– Что в нем такого особенного и почему именно на этой планете разместился Галактический Совет? – спросил Кейн, – Сколько раз мы уже слышали это название, но никто ни разу толком про неё не рассказывал, да и в базах Армаона про Илион толком ничего не сказано.

– Илион относится к самому редкому виду полусинтетических планет, – начал рассказывать Тарион. – Изначально с очень мощным гравитационным полем из-за коллапсирующего ядра планеты, в силу которого время на нем течет почти в три раза медленнее, чем в окружающем её пространстве. Для того, чтобы нейтрализовать ощущение гравитации, вокруг планеты было создано шесть гигантских антигравитационных гидроакваторий. Каждая из них – всего лишь примерно в два раза меньше вашего земного спутника – две над полюсами, и четыре по условным четырем сторонам света.

– В общем, рассказывать про это очень трудно, – делая мученическую гримасу, сказал Тарион, – Это нужно видеть своими глазами!

Подойдя к экрану, он начал рисовать голографическую картинку того, о чем он рассказывал. – Наглядность всегда может решить массу проблем, – продолжал он, – По сути, это шесть небольших спутников планеты, которые все связаны друг с другом такими же искусственно созданными тоннелями. Сам Илион является огромной сокровищницей знаний, духовных и культурных ценностей самых разных народов всех известных нам галактик, и преимущественно состоит из всяческих музеев, библиотек и архивов. Также на нем собраны и воплощены в точных копиях самые красивые виды самых разных живописнейших планет, в том числе и подводные. Нет точных и достоверных сведений о том, кто создал Илион в том виде, в котором мы его знаем сегодня. По легендам, это было ещё около полумиллиона лет назад, когда древние расы решили таким образом заложить основы будущего межгалактического сотрудничества и связать воедино все известные существующие миры, и те, которые могли появиться в будущем, чьи представительства и располагаются на этих самых спутниках.

– Представительства Вриина и Риона находятся рядом, на одном и том же спутнике, – сказал Маарв, обращаясь к землянам, – Я искренне очень надеюсь, что в один прекрасный день там появится и представительство вашей планеты!

Драам, который обычно начинал к середине всех этих рассказов клевать носом, скептически проворчал, – Нам бы сначала наши текущие проблемы решить, а вы уже распиваете коктейли в далеком светлом будущем.

– Это верно, ответил Тарион, – Будущее всегда полно самых разных неожиданностей!.

– С моей старческой памятью, – сказал Джон, поправляя очки и заканчивая делать многочисленные заметки в блокноте, – Даже моё прошлое местами полно разных неожиданностей.

– Мне бы – твою «старческую» память! – смеясь, ответил Кейн, скривив по два пальца на каждой руке.

Арма уже не раз выговаривала Джону по поводу его доисторической привычки все записывать, ведь она все запоминала машинально и в любой момент могла это воспроизвести в любом виде и на тысячах разных языках, но Джон оставался глух к подобным репримандам, мотивируя это старыми привычками, которые просто невозможно изменить никоим образом.

Корабль уже вошел в поле кротовьей норы и Маарв объявил всем быть готовым к прыжку. Арма дала максимальное ускорение, и Армаон рванул в загадочную живую темноту.

Кейн в очередной раз, впечатленный всем услышанным от Тариона, уже несколько часов изучал все, что он мог найти в местной базе знаний о бесконечных представительствах разных народов, которые сосредоточились в великом множестве на Илионе. Некоторые из них разительно отличались от человекообразных, пребывали в совершенно иных атмосферных и климатических условиях и представляли отдельный интерес. Кейн подумал, что вот было бы здорово когда-нибудь обойти их всех и со всеми познакомиться. Правда, по его беглым подсчетам, на это бы ушел не один год, а то и куда больше.

Внезапно слух резанула наступившая тишина, и Кейн удивился – «каким это образом он вдруг перестал слышать гул гипердвигателей и ощущать вибрацию корабля?» Он с недоумением посмотрел на Джона, который секунду назад расплескал стакан воды и с удивлением смотрел на крупные капли, которые так и не долетев до пола, застыли в воздухе. Никто не понимал, что происходит – за бортом Армаона сиял яркий свет, который бил в иллюминаторы, на фоне которого вырисовывался силуэт огромного не то ромбовидного, не то треугольного объекта. Непонятно, на каком точно расстоянии он находился от Армаона, но то, что они видели, – казалось весьма внушительных размеров.

– Почему все замерло, затихло и остановилось? – недоуменно спросил Кейн.

– Мне кажется, или наши пути пересеклись с кем-то из тех, кто эту нору возможно и создал? – обеспокоенно спросил Драам, – Что сами-то думаете? Арма, есть какие-то предположения?

Но Арма не отвечала.

– Помните, мы как-то разговаривали о том, – возбужденно ответил Тарион, – Что для самых древних рас время может носить весьма условный характер, или не носить его вообще!! Мы попали в силовое поле одного из них, и для всего неодушевленного время просто встало. Нам невероятно повезло – я не слышал, чтобы кто-то сталкивался с чем-то подобным за последние несколько тысяч лет!

– Повезло ли, – недоверчиво проворчал Драам, – Может кто-то и сталкивался, просто рассказать потом об этом было уже некому.

– Ума не приложу, – раздраженно сказал Маарв, – Что бы мы вообще делали без твоего неиссякаемого оптимизма и перманентной верой в лучшее! – Он, как и все, немного нервничал из-за присутствия под боком этого огромного корабля с непонятными намерениями.

– Ну то есть, я имею ввиду, что кому ещё и когда может выпасть такая удача, – продолжал Тарион, – Попасть в подобную зону и ощутить на себе полное отсутствие времени! Сдается мне, эта встреча не совсем случайна, – возможно, к нам их привлек Билет, который мало того, что сам по себе является источником сильного излучения и энергии, но он и был изготовлен тьма тьмущие тысячелетия назад кем-то из этих самых древних!

– Вся эта информация не очень сильно успокаивает! – не унимался Драам, – По сути, нас поймали и заморозили в какой-то глухой космической норе!

– Где никто не услышит наших криков о помощи, – шутливо продолжил развивать его мысль Кейн, – И не вырвет из загадочных и таинственных лап этих древних, остановивших время.

– Я с тобой полностью согласен, Драам, – сказал Кейн уже серьезно, поймав на себе его недовольный взгляд, – Но мне кажется, что в такой ситуации нам остается только попробовать понять, что же от нас хотят и постараться по незнанию не сделать что-то не то. По крайней мере, люди, как показывает наша история, всегда были на это большие мастера.

В кают-компании появилось несколько небольших светящихся и почти прозрачных шаров, похожих на сгустки энергии, которые то перемещались быстрыми рывками, то неподвижно замирали в воздухе, постоянно немного увеличиваясь и уменьшаясь в размерах и немного меняя цвет. Друзья замерли, боясь шевельнуться, а Тарион протянул руку к подлетевшему к нему близко шару.

– Про такое я ещё не слышал, – сказал он с ещё более круглыми от удивления глазами, – Может быть, они хотят нам что-то сказать?!

Шары действительно казались живыми – как будто таким образом они дышали и общались, по крайней мере, друг с другом. Шары ещё некоторое время покружились над каждым из друзей, и с тихим шелестом ускорившись, так же внезапно исчезли, как и появились.

– Интересно, это были сами хозяева «корабля-под-боком» или какие-то их прислужники? – спросил Джон у всех одновременно, – Я просто записываю детали и почти успел зарисовать эти круглые шарики и, собственно, даже сам корабль.

– Можешь написать все что угодно, – ответил ему Тарион, который, как и все остальные, внимательно рассматривал корабль древних, – Вряд ли кто-то в ближайшие тысячелетия сможет это опровергнуть или подтвердить.

Спустя несколько минут объект исчез так же внезапно, как и появился. Уши снова резанул немного завывающий звук двигателей и вновь появилось ощущение огромной скорости благодаря возникшей вибрации.

– Как будто с нами поздоровались и познакомились, – сказал Кейн, – Вот только я себя почему-то почувствовал мотыльком-однодневкой на руке могучего существа, который с удивлением рассмотрел нас и отпустил восвояси.

– У тебя все хорошо с интуицией, ответил Драам, – Судя по всему, именно так оно и было, и с их точки зрения ты вполне правильно определил нашу сущность. Интересно, куда они перемещаются и откуда…

– Интересный вопрос, – промолвил Маарв, – Это для нас кротовьи норы – всего лишь быстрый переход из одной точки в другую, а эти существа могут и не иметь четко заданных координат и есть предположение, что они способны в них перемещаться куда угодно. То есть, это своего рода лифт, который для нас ездит только вверх и вниз, а они могут на нем перемещаться и вправо, и влево, и создавать свои собственные пути.

– Вселенная полна самых разных загадок и чудес, – философски заметил Джон, – Но все-таки было бы весьма занятно узнать, кто эти существа.

– Сильно сомневаюсь, что какой либо из известных нам источников способен удовлетворить твое любопытство, – сказал Тарион, – Некоторые древние расы настолько отличаются от всех известных нам рас, что не контактируют ни с кем уже очень и очень давно. Никто не знает ни их целей, ни что ими движет. А им, в свою очередь, безразлична текущая суета этого мира. Так что, ещё раз подчеркну – нам несказанно повезло увидеть то, что мы увидели и ощутить на себе остановку времени.

– Вот только непонятно, – немного прищурившись и склонив голову на бок сказал Кейн, – Что именно мы видели и кого. Ну а то, что из нас не составили гербарий или ещё нечто подобное на современный манер, это и правда можно считать редкой удачей!

– Должен заметить, – также слегка прищурившись, ответил Маарв, – На тебя дурно влияет драамовский скептицизм вкупе с драамовским же прагматизмом. Остается лишь надеяться, что тебе не передастся его аппетит, способный со временем вызвать голод и лишения на любой среднестатистической планете.

– Если кому-то интересно, – сказала Арма, – Я проанализировала ближайшую среду норы и характер электромагнитных возмущений, которые уловил сканер за секунду до того, как остановилось время, и секунду после, и установила, что этот объект предварительно изменил траекторию своего передвижения.

– То есть получается, что эта встреча была не такой уж и случайной, так, что ли? – спросил Драам.

– Я не совсем понимаю, что такое «случайность», – ответила Арма, – Я бы предпочла оперировать понятием «альтернатива».

– Все время забываю, что ты кого угодно загонишь в логический тупик, – сказал Драам, Неужели так трудно научиться говорить просто: «да» или «нет»?!

– Такова особенность моего сознания, – немного учительским тоном ответила Арма, – Я могу лишь предоставлять сведения и факты, анализы разных данных, возможно даже наилучшие варианты решений, с точки зрения расчетов и теории вероятности, но сами решения должны принимать вы. Не хватало ещё, чтобы вы обленились и впали в ничтожество.

Кейн снисходительно посмотрел на немного обескураженного подобной выволочкой Драама,

– Ну вот, теперь-то ты не самый первый ученик в классе!

Маарв улыбнулся, слушая эту шутливую перепалку, и велел всем готовиться к выходу из прыжка, надеясь на лучшее.

XIX

За последние три недели Тадек нечасто появлялся в университете по причине того, что мало кто из студентов вообще эти занятия посещал. Сначала он начал ходить через день, потом через два, а сегодня, в очередные выходные, он прикинул, что не был там со вторника. И самое интересное – никто ему ни разу не звонил и не присылал гневных писем нарочным – он даже несколько раз специально справлялся на вахте. Люди были напуганы происходящим, и нигде не было никаких объяснений, ни разъяснительных заявлений от официальных лиц Альянса или руководства страны. Подавляющее большинство людей будто неформально отстранилось от своих текущих дел и обязанностей. Только некоторые, которые привыкли напряженно работать с самого утра и до поздней ночи и не знали никакой другой жизни, не обращали на происходящее никакого внимания, продолжая делать то, что они делали каждый день. Например, старый булочник в доме напротив, начинавший свой рабочий день задолго до восхода солнца, или две пожилые дворничихи, которые, не смотря на любые тяготы и невзгоды, всегда ласково улыбались Тадеку. Он проходил мимо них почти каждый день, здоровался и деликатно снимал шляпу, отчетливо понимая, насколько нелегка у них жизнь.

Тадек старался не поддаваться ощущениям неизбежности и уныния, которые витали в воздухе, и иногда у него это неплохо получалось. Несмотря на то, что поздняя осень выдалась на редкость солнечной, начинало потихоньку подмораживать, и всё ещё легкий и бодрящий ночной морозец начинал отступать только к обеду. Он много гулял, старался не читать никаких книг, которые всегда неумолимо наводили его грустный философский лад, после чего приходилось идти в небольшие открытые и теперь практически совершенно безлюдные кафе в парке и выпивать столько глинтвейна, сколько влезало.

Сегодня ноги сами привели его в это старое заведение на пруду, из которого открывался самый мирный и спокойный вид на плавающих рядом уток и разных других водоплавающих, крякающих, свистящих и шипящих одновременно. Он заказал завтрак и ещё одну хлебную корзинку. Официантка с пониманием улыбнулась Тадеку как старому знакомому, довольно быстро заставив его столик всем, что он просил, с фирменными оладьями в качестве комплимента от шеф-повара, щедро политых клубничным джемом, который во много раз усиливал и без того их аппетитнейший вид. Девушка была одета в немного старомодное темно-серое платье ниже колен, которое красиво облегало её изящную фигуру, длинная шея была замотана в полосатый бордовый шарф, а её открытое лицо с бархатными щеками и небольшими ямочками выглядело очень мило и привлекательно. После того, как Тадек закончил кушать, официантка принесла на небольшом подносе две чашки кофе.

– Вы позволите присесть рядом? – спросила она, улыбаясь, – Кроме вас, сегодня здесь никого больше нет, а мне так хочется о чем-нибудь пообщаться. И прошу меня извинить, если оторвала вас от глубоких раздумий.

– О чем, например, пообщаться? – с удивлением спросил Тадек.

Обычно кроме студентов, сдающих экзамены или зачеты, никакие другие девушки не подходили к рассеянно выглядящему молодому человеку, который, казалось, всегда пребывал в глубоких раздумьях. Он действительно в них пребывал, но не всегда, и не в таких уж и глубоких, о чем он не преминул заметить.

– Это только кажется, добавил он, – Просто в академических кругах с другим лицом ходить не принято, вот и приходится создавать видимость серьезных мыслительных процессов.

Девушка громко рассмеялась, и Тадеку показалось, что он слышит звон хрусталя или маленьких серебряных колокольчиков в ясное морозное утро.

– У вас очень красивый смех, – сказал он, – Это даже не комплимент, я просто констатирую.

Её взгляд стал серьезным и немного грустным.

– Что вы думаете по поводу того, что происходит? – спросила девушка, – Это все так странно, я все время об этом думаю. Пропадают люди, много людей, просто бесследно исчезают и всё! Никто ничего не знает, а может, кто и знает, но как обычно – не говорит.

– А вы знали лично кого-нибудь из тех, кто пропал? – спросил Тадек. Её беспокойство было таким немного по-детски трогательным, что он не смог сдержать улыбки.

– Да, у нас работало два человека на складе – конечно, те ещё были типы, скажу я вам. После них – всегда что-нибудь, да пропадало. Так вот, в один прекрасный день они оба перестали ходить на работу, и это прямо перед зарплатой, что, согласитесь, весьма необычно! Когда по поручению нашего шефа я пришла к одному из них – никто не открыл, но домовладелец мне сказал, что давеча он уже заходил к нему, потому как он давно уже за квартплату задолжал, но дома как никого не было, так до сих пор и нет. «Сбежал небось, прощелыга», сказал мне хозяин и добавил, что сначала тот слег, будто занемог, а через пару дней никого уже там и не было, а в квартире стоял прохладный туман, который до сих пор ещё до конца толком не выветрился.

Девушка прервалась на миг, сделав глоток кофе и, поежившись, будто от холода, продолжала, – Я потом я уже в новостях узнала, что от исчезнувших людей остается вот такой туман. А в доме, где я живу, этот туман практически повсюду…

Беспокойство и страх девушки немного передавались и Тадеку, но он взял себя в руки и бодро спросил, – А вас действительно сильно беспокоят все эти пропавшие люди? Или вы просто вбили себе это в голову? Уверен, – продолжал он, – С тех самых пор ваша жизнь стала ощутимо спокойнее, ведь статистика, да уже и практика, показывают, что исчезали в основном не самые, пардон, приятные личности. Большинство людей просто не желают пускать спокойствие в свое сознание, и мне кажется, это и есть главный корень всех наших бед.

– Но ведь пропадают и очень даже известные люди, при чем немало, – задумчиво добавила она, – Думаете, они тоже из этих… не самых приятных?

– Кто его знает…, – ответил Тадек, – Может, им уже давно и нужно было бы вот так пропасть, известным-то этим… Никогда ещё не встречал ни одного приятного человека, кто хотел бы известности. Хоть я и не могу с большой долей уверенности сказать, что целиком поддерживаю все мною вышесказанное. Но и обратное на сто процентов утверждать я тоже не могу, вот же парадокс!

– Хотела бы и я иметь хоть столько же уверенности и смелости, как у вас, – сказала девушка, – Спасибо вам, что составили мне компанию. Очень надеюсь видеть вас чаще, – немного покраснев, добавила она.

– И я бы хотел иметь столько же уверенности и смелости, сколько вы думаете, у меня есть, – неловко улыбаясь от смущения, еле выговорил Тадек заплетающимся языком, – Я обязательно зайду к вам завтра.

Через какое-то время, выходя из парка, до него дошло, что он даже не спросил её имени, и громко засмеялся от своей такой мальчишеской нерасторопности, неуклюжести и застенчивости, напугав идущих мимо прохожих. Это в его-то возрасте, когда у всех его нормальных друзей дети уже давно пошли в школу. Приятное ощущение внезапно появившейся теплоты постепенно вытесняло скребущее его изнутри чувство одиночества и бессмысленности, преследовавшие его с тех пор, как у него появилось больше свободного времени на раздумья и осмысление.

До этого момента он не особо задумывался о своей жизни в подобной плоскости, в частности о будущем, но вдруг, когда он понял, что по какой-то странной причине, он никак не может избавиться от все ещё стоящего перед глазами образа девушки из кафе, да и совсем даже этого и не хочет. У него возникло понимание того, что оказывается, ему есть, что терять, и страх возможной потери начал расти и перерастать во всё усиливающуюся тревогу, которая все усиливалась и разрасталась от того, что он как и все, был не в курсе того, что происходит и не имел никакого представления, что вообще нужно делать.

То ли от этих нелегких раздумий, или же наоборот от приятных переживаний вкупе с растущим беспокойством, у него вдруг начала болеть голова, появилось чувство недомогания и слабости. Еле добредя до дома, Тадек с трудом сбросив с себя уличную одежду, пластом рухнул на кровать.

– Наверное поднялась температура, видимо подхватил какой-то вирус.. Да, какой-то вирус, – последнее что он успел подумать перед тем как забыться тяжелым, граничащим с обмороком сном, окутавший туманом неизвестности его сознание.

XX

Армаон вышел из прыжка точь-в-точь, как было рассчитано, и Арма уже начала прокладывать оптимальный маршрут к Илиону, когда вдруг сканеры показали присутствие неизвестных кораблей. Маарв вывел на голографическую панель карту ближайшего пространства.

– Судя по форме, – заявил он, – Четыре тяжело вооруженных вриинских крейсера без каких либо опознавательных знаков.

– Это невозможно, – сказал Драам, – Каким образом эти корабли никак не идентифицируются?!

– Это вполне возможно, ответил Маарв, – Если за этим стоит кто-то очень могущественный, который имеет допуск планетарного масштаба.

– Ну что ж, – сказал Тарион, – Одно могу сказать наверняка – этот «кто-то» отчаянно хочет нас ликвидировать. Наслышан, что вриинский боевой крейсер – страшная сила, ну а против четырех таких крейсеров – у нас шансов, пожалуй, что и нет.

– Посмотрим ещё, – сказал Маарв, стиснув зубы. В нем начинало закипать холодное бешенство, которое на удивление упорядочивало ход мыслей и точность решений. – Мы хоть и не намного их быстрей, но куда маневреннее. Главное – чтобы хватило запаса энергии на щиты! Арма, всю энергию – на щиты! Максимум ускорения и готовь мины-ловушки – надеюсь, это будет приятный сюрприз, кто бы там ни был!

Гипердвигатели воинственно загудели, передавая вибрацию всему кораблю. Наращивая и усиливая мощь, Армаон внезапно рванул со всей скорости и понесся прямо в сторону неприятеля, который, не ожидав такой удачи, решил взять небольшого противника в клещи.

– Они собираются выстроить свои тяжёлые крейсеры по круговой, по два с каждой стороны, сказал Драам, – Подпустить нас поближе и расстрелять тяжелыми пушками в упор! Не самая, на мой взгляд изящная тактика, которая не делает чести вриинянам.

– Они уже в зоне досягаемости наших дальнобойных орудий, – бесстрастно произнесла Арма, выпустив два мощных световых снаряда в ближайший крейсер, которые, усиленные скоростью, разорвались в его носовой части. Защитные щиты они не пробили, но от мощной ударной волны корабль потерял курс, значительно отклонившись от следуемой траектории.

– А теперь жми на полный!!! – закричал Маарв, и Армаон рванул с удвоенной скоростью в образовавшийся проем, что настолько усилило перегрузки, что кровь отхлынула от лиц друзей, и они едва не теряли сознание, крепко держась руками за кресла и внимательно следя за ходом боя.

Кораблям противника пришлось также изменить траектории, чтобы не упустить Армаон из поля зрения. Но они мешкали слишком долго – шустрый маленький корабль оказался как раз между четырьмя крейсерами, которые уже были готовы разнести его на мелкие куски, но внезапно они поняли, что попытка стрелять в Армаон привела бы к тому, что они обстреливали бы друг друга.

– Долго до них доходило, – усмехнулся Маарв, – Они перегруппировываются и готовятся открыть огонь!

– Теперь я вижу и понимаю, что не зря Абуун доверил тебе корабль, – с уважением сказал Драам, – Ты —стратег с большой буквы!

Арма наконец запустила ловушки, пользуясь непосредственной близостью их месторасположения к неприятелю, которые устремились к ближайшим крейсерам, – те, в свою очередь, открыли беглый огонь по дерзкому кораблю, осмелившемуся противостоять на равных их могучей армаде. Один заряд угодил в заднюю корму, и хоть щиты и выдержали удар, тряхнуло с такой силой, что перевернулось вверх дном все, что было на корабле. Друзья попадали на пол, закрывая головы руками от разных падающих рядом предметов. Наконец, два ближайших крейсера оказались со всех сторон облепленными ловушками, которые сработали и, пробив щиты, смяли их страшным огненным вихрем.

– То ещё зрелище, пробормотал Кейн, у которого из ссадины на виске шла кровь, – Из тех, что не забываются.

Тарион, сморщившись от боли, согласно кивнул. После последнего падения, он сильно ударился о боковую надстройку и теперь не мог двигать рукой. – Вот и финишная прямая, сказал он, – Однако, очень странно, что с Илиона не подходит подмога.

– Оставшиеся крейсеры каким-то образом блокируют все сигналы и нас просто не видят радары, – ответил Драам, – Очень умно!

– Кроме весьма сомнительного удовольствия иметь на хвосте два разъярённых вооруженных крейсера, которые твердо вознамерились жестоко нас уничтожить уже как минимум трижды, – сказал Маарв, – Есть ещё одна немаленькая проблема. Дело в том, что Илион окружен мощным защитным полем, и раз они нас не видят – то и отключить его не смогут, а мы вот так долго не продержимся!

Его слова подтвердило ещё одно попадание, которое в очередной раз швырнуло всех на пол.

– Предлагаю включить гипердвигатели прыжка и максимально разогнать Армаон, – сказал Тарион, – И не обращайте внимание на защитное поле.

– То есть, ты предлагаешь на максимальной скорости красиво размазаться по защитному экрану центровой планеты галактики? – поинтересовался Драам, – Да, это несомненно привлечет внимание культурной общественности к палитре красок! Вот уж не думал, что рионцы такие затейники.

– Мы все равно ничего не теряем, – устало улыбаясь, ответил Тарион, – Поле максимально удалено от Илиона, но если мы и доберемся до него, то дальше нам не уйти – щитов не хватит, и нас разнесут на атомы.

– Поддерживаю, – отозвалась Арма, – Элемент неожиданности – важная составляющая успешного боя. Кроме того, мои щиты вот-вот иссякнут!

– Самоубийство – всегда неожиданно, – проворчал Маарв, – Но вы правы – мы ничего не теряем. Я надеюсь, у тебя есть козырь в рукаве? – сказал он полуутвердительно, полувопросительно, повернувшись к Тариону.

– Не просто козырь, а Билет! – взволнованно ответил он, – Нужно его срочно синхронизировать с нашими защитными щитами!

Собрав последние ресурсы, Арма на максимальной скорости повела корабль к Илиону. Тяжелые крейсеры следовали за ним по пятам, выпустив смертоносный шквал из всех дальних и ближних орудий, готовый смести все на своём пути. Но на их удивление, маленький корабль каким-то чудом прошел через защитное поле, а шквал световых торпед разорвался на поверхности щита. Крейсеры, уже не имея никакой возможности к торможению, в бессильной ярости и злобе со всей безумной скоростью столкнулись с защитным полем, которое расцвело двумя ярчайшими вспышками позади Армаона.

– «В мире ничто так приятно не выглядит, как ядерное пятно врага, предателя или изменника», – немного видоизменил цитату Джон, который, как и Кейн, был не в состоянии оторвать взгляд от иллюминаторов заднего вида, где в атомных разрывах догорали остатки вражеских крейсеров.

– Мы прорвались! – выдохнул Маарв, и в этой фразе чувствовались одновременно и радость, и удивление, и облегчение, – Прорвались!!!

Арма передавала необходимую информацию для посадки озадаченному диспетчеру, который не мог понять, каким образом этот корабль очутился по внутреннюю строну защитного барьера, – такого на его долгой памяти не случалось ещё никогда.

Друзья с удивлением смотрели по сторонам. Тарион был совершенно прав, когда говорил, что Илион нужно видеть своими глазами – невозможно было передать словами этот совершенно фантастический вид, открывающийся уже на подлете. Огромный живописнейший зеленый шар Илиона, с многочисленными прожилками рек, озер и морей, был со всех сторон окружен несколькими синими спутниками, которые, казалось, целиком состояли из воды. По огромным прозрачным тоннелям туда-сюда носились разного вида и размеров гидротранспортники. Внешняя оболочка спутников тоже преимущественно состояла из какого-то крепчайшего прозрачного материала, через которую было видно всю естественную красоту этих гигантских водяных шаров. Редкие белоснежные, пушистые облака, казалось, подчеркивали всю эту красоту, гармонично вписываясь в общий пейзаж планеты.

У Илиона не было внешнего светила, сама планета подогревалась непосредственно ядром, а синие спутники освещали планету по очереди мягким светом, который подчеркивал и усиливал атмосферу торжественности и спокойствия.

– Вы можете сесть в секторе Вега, – наконец бодро произнес диспетчер Илиона, – Мы проанализировали и обработали источник вашего излучения. Ваш Билет зарегистрирован, слушания в совете, учитывая всю важность и неотложность вашего дела, назначены на утро – транспорт будет подан к вашей гостинице ко времени.

Друзьям был выделен небольшой отдельный дом с множеством комнат и общей гостиной – практически имитация небольшого среднестатистического корабля, но очень уютная. Все было обшито и отделано чем-то наподобие пробкового дерева теплых и насыщенных цветов, которые радовали глаз и источали приятные тонкие ароматы. Только вид из больших круглых окон разительно отличался от обычного вида из иллюминаторов Армаона. Дом находился на небольшом скалистом возвышении, с которого был виден плотный зеленый лес и небольшая извилистая река с несколькими водопадами, красиво ниспадавших с высокой горы. Но даже несмотря на живописнейшие пейзажи, Кейн никак не мог расслабиться на фоне всей этой красоты, – его, как и остальных его друзей, несколько страшила мысль о неизвестности на предстоящем Совете. Только Тарион, казалось, не разделял всеобщих тревог, с удовольствием прохаживался по продолговатой гостиной и наслаждался сказочными видами, разминая вылеченную руку.

– Какой смысл беспокоиться о том, что ещё неизвестно! – с удивлением восклицал он. – Нам, рионцам, наоборот, в таких ситуациях свойственен оптимизм, ведь он вселяет надежду и дает веру в лучшее.

– Это как посмотреть, – озабоченно произнес Джон, – Люди по своей натуре весьма консервативны, и неизвестность нас, поначалу, пугает… Я подозреваю, что и врииняне в этом от нас недалеко ушли, но они куда уверенней в себе. Может быть, многое в этом плане зависит от степени зрелости расы и лучшем знании окружающего мира?

– Может быть и так, – ответил Маарв, – Знание может вселять уверенность. Вот только уверенность не всегда может вселять оптимизм. Например, трудно смотреть с оптимизмом в будущее, если ты уверен, что нам всем кранты.

– И это говорят мне те, кто за весьма непродолжительное время смогли избежать стольких опасностей, – воскликнул Тарион, – Да ещё и в ситуациях, когда подавляющему большинству уж наверняка пришли бы эти самые «кранты»! На Рионе нет религии, и единственное, во что у нас верят – в некий высший смысл, да и то, далеко не повально. Но глядя на вас, на нас всех, я и сам готов уверовать, что какое-то высшее предназначение возможно и существует, потому я и готов идти с вами до конца, давно определив свой выбор.