Текст книги "Тени творцов"

26

Фарадж ждал, пока утренний туман рассеется. Он посмотрел на хмурое напряжённое лицо Аглеи и сказал:

– Что бы ты не увидела – не поддавайся страху. Для тебя это будет единственным противником. От всех остальных угроз тебя оградит защита Даниля.

Тонкие слабые солнечные лучи попытались пробиться сквозь плотные тучи, но сильный ветер нагнал новых и скрыл их. Аглея не спеша шла вперёд, удаляясь от выстроенных в плотные ряды воинов. Перед ней вырос пологий каменный склон. Где-то в его глубине, в скрытых под ним пещерах прятался враг, и её задача – выманить этого врага на поверхность. Аглея остановилась и обернулась, разыскивая взглядом Фараджа. За решительным, сосредоточенным выражением лица, она старалась скрыть боязнь и неуверенность в самой себе. Фарадж поднял руку, и она кивнула ему в ответ.

Пора. Аглея опустилась на одно колено и прижала руки к земле. Вокруг неё образовался прозрачный пузырь – это Даниль ставил защиту, через которую не проникал ветер, а звуки стали казаться приглушёнными. Аглея закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить сердцебиение, которое глухим стуком отзывалось в ушах. Что ж – обратилась она к себе, своему «я», своим Истинным силам, – раз вы так жаждите вырваться – я дам вам свободу. В груди собрался тугой ком, который отозвался чувством ликования. По рукам прошла дрожь, опускаясь в землю. И земля отозвалась тихим гулом. Со скал посыпались мелкие камни. Её тело вновь вздрогнуло, посылая новый мощный поток силы. В глубине скал зашевелилась притаившаяся тёмная сила, отзываясь на сигнал. Не теряя времени, Аглея ударила вновь, ещё сильнее. Огромные валуны с грохотом устремились вниз, сметая всё на своём пути, но защита Даниля хорошо оберегала её. Темнота в глубоких пещерах напряглась, собираясь с силами, готовясь дать отпор. Всё живое в Мире затихло в ожидании. Аглея открыла глаза, чтобы видеть появление врага.

Фарадж был прав, когда предупреждал её о страхе, потому что то, что она увидела повергло в ужас. На вершину горы выскочили уже не люди, которыми они когда-то являлись – это были самые настоящие мертвяки. Каждый из них представлял собой омерзительное зрелище трупного разложения: с лохмотьями гниющей плоти, изъеденной червями. На некоторых из мертвяков хорошо были видны желтеющие кости. И глаза: горящие красным яростным огнём, жаждой уничтожить всё живое на своём пути. Сжимая в гниющих руках оружие, мертвяки устремились вниз, теряя по дороге куски гнилого мяса и сизых внутренностей. Вооружение было самым разным: двуручные мечи, глефы, алебарды и секиры. Издавая жуткий вопль, они неслись на неё, размахивая оружием, освобождая место для следующих полчищ мертвяков.

Рвущаяся на волю Сила помогла Аглее сбросить оковы страха. Погрузив пальцы в землю, она выпустила её, дав ей свободу действия. Тонкие нити, горящие ярким голубым светом, устремились вперёд, размножились и переплелись между собой, образуя паутину, которая вытягивала жизнь из всего, что было на пути. Когда она достигла первой волны мертвяков, те начали опадать бесформенной грудой истлевшей плоти, образуя небольшую горку, вынуждая вторую волну мертвяков остановиться. Но злая воля того, кто поднял их из могил не собирался просто так отступать. Как плеть – она подстёгивала их, гнала вперёд. Перемахнув одним прыжком через преграду, мертвяки приближались к одинокой фигуре, которая уже стояла на коленях, погружая свои руки всё глубже в землю. Аглея сцепила зубы от напряжения, пытаясь сдержать их натиск. Попадая в паутину её ловушки, они упокаивались, выпуская на волю запертые в телах души, которые в виде огоньков слетались к ней, проникая сквозь защиту. Чтобы удержать их, Аглея усилила защиту Даниля, скрываясь за белой пеленой от посторонних глаз. Нити паутины дрогнули, лишаясь подпитки, и начали разрываться, пропуская толпу мертвяков. Клацая гнилыми зубами от злости, они пронеслись мимо неё, упираясь в стену поджидавшего их войска. Раздались первые звуки скрещенных мечей и яростных воплей.

Аглея взвыла, чувствуя, что начинает слабеть, и пойманные души всё больше напирают и давят, стремясь вырваться, откликаясь на зов хозяина. Где же ты – великая сила, которая грозилась разорвать своим напором? Не такая уж ты и великая, как оказывается. Аглея засмеялась от отчаянья. Пальцы всё глубже врезались в земную твердь, посылая новые нити паутины взамен разорванных. Она не могла подвести Фараджа, ведь он так рассчитывал на её помощь.

За спиной всё громче нарастал грохот боя, и даже плотная завеса уже не заглушала лязг металла и предсмертные крики. Непроизвольно Аглея прислушалась к ним. И к другим: тихим, едва различимым, похожим на шёпот множества голосов. Аглея не могла понять, откуда он исходит, и начала вслушиваться, пытаться различить слова. Обладатели этих голосов словно почувствовали это и стали громче. Они молили о прощении. Аглея сдавленно вскрикнула, понимая кому принадлежат эти голоса. Это были те самые души, которые она поймала. Уставшие, измученные – они просили о прощении и отпущении. Души неупокоенных торторийцев. И как только она отпустит – шаман вновь захватит их. Аглея не могла такого допустить.

Собирая остатки своих сил, Аглея принялась разыскивать логово чёрного шамана. Земная твердь покорно отступила под её напором, позволяя запустить руки ещё глубже, не препятствуя синим нитям в поисках. Она лихорадочно рыскала, пытаясь понять, как далеко тот спрятался в своей норе. Время и силы неумолимо убегали. Тогда Аглея остановилась и вслушалась в поток чёрной магии, который питал армию мертвяков. Уловив его, она устремилась к началу и, зарычав от пожирающей ярости, накинула петлю на костлявую шею мертвяка, который стоял в нарисованном кровью круге. Странные, незнакомые ей символы, начертанные вокруг него, вспыхнули алым огнём и погасли. Шаман схватился за синий луч, пытаясь ослабить его, но, напитанный праведным гневом, он продолжил затягивать свою петлю

– Пощади, – прохрипел мертвяк вздувшимися синюшными губами, которые лопнули от напряжения и жёлтый гной стёк по подбородку на кости грудной клетки. Аглея скривилась от отвращения.

– Ты не заслуживаешь пощады, – процедила она сквозь зубы.

– Выслушай меня хотя бы, а потом решай – пощадить или нет.

Матерь Богов задумалась: это могла быть ловушка, чтобы отвлечь её внимание и выиграть время. Но с другой стороны – ей было интересно, что же такого он может рассказать, чтобы заставить передумать. Немного ослабив хватку петли, Аглея ответила:

– Говори, но помни: как только я почувствую обман – свою речь ты не успеешь закончить.

В пустых глазницах вспыхнул красный огонёк и затих.

– Благодарю тебя, юная Богиня, что согласилась выслушать. Поверь, у меня нет желания обманывать тебя, потому что ты – последняя надежда моего народа на жизнь.

В подтверждение своих слов колдун опустил руки и больше не пытался удерживать удавку на своей шее.

– Ты наверняка знаешь о кровавых жертвах, которые мой народ приносил во имя Старых Богов.

– Да.

– Но самого главного не знает никто: мы были вынуждены это делать. Среди них был один самый жестокий, который учил нас, как заставить жертву сильнее мучиться перед смертью, считая, что таким образом её душа становиться особенно чистой. Бог прекрасный и кровожадный – называли мы его. И до ужаса боялись. Любое неповиновение жестоко каралось. Нам были противны эти жертвы и пытки, но божественного наказания мы боялись больше. У нас не было иного выбора.

Глазницы шамана на мгновение вспыхнули красным огнём, и он опустил голову с редкими клоками седых волос на черепе. Аглея почувствовала его горечь, но постаралась сдержать возникшую было жалость.

– И что же мы получили за нашу преданность? Уходя, Старые Боги решили забрать нас с собой: убить не только тела, но и души. Лишить их права на перерождение, на право начать всё с чистого листа. Скажи, юная Богиня, в чём мы провинились? Почему они, даже уходя в небытие, не пожелали освободить нас? Мы ведь хотели просто жить. Если пожелаешь, мы готовы искупить свою вину за все жертвы, которые приносили.

– Если всё так, как ты говоришь, тогда объясни мне: почему после ухода Старых Богов вы начали нападать на живых? Почему ты поднимаешь мёртвых из могил?

Шаман молчал, но она видела, как часто поднимается его грудная клетка под остатками старой ветхой рубахи.

– Почему ты молчишь? – её голос дрогнул от несдержанной ярости.

– Мне нужна была свежая кровь для магии и тела, чтобы удерживать души, – горько ответил он, понимая, что надежда на прощение тает.

– Зачем ты их удерживаешь? Старых Богов нет, наказывать больше некому.

– Да, они ушли, но Тьма, которую они когда-то создали, осталась. И всё так же готова выполнить волю своего хозяина. Она холодная и беспристрастная, и никакие мольбы на неё не действуют. Едва я выпущу души на волю – она поглотит их и уже никогда не выпустит.

Аглея невольно вспомнила свою недавнюю встречу с той, о ком он говорил. Холодная, бесчувственная и очень цепкая. Выбирая себе жертву, она очень точно бьёт в самое слабое место и лишает воли к сопротивлению.

– Почему ты думаешь, что Новые Боги способны отменить их решение?

– Потому, что вы тоже их создания, и тоже выполняете их волю, но, в отличии от Тьмы, Новые Боги способны сами решать, как её исполнять.

Аглея задумалась: Тьма – порождение Старых Богов, и они – создания из Света тоже их творения. Такие разные, но пришли с единственной целью – выполнить их волю, пройти по заранее уготованному Пути. Не только Создатель наблюдает за ними, но и Тьма в любой момент готова напасть, стоит только Новому Богу оступиться. Это Аглея хорошо уяснила. Что, если нет никакого «права выбора», о котором постоянно толкует Отец Богов? Что, если они такие же заложники, как и эти несчастные торторийцы?

– Скажи наконец своё решение, юная Богиня.

Она посмотрела на изъеденное разложением тело бывшего шамана торторийцев. Едва ли такое существование можно назвать жизнью. Скорее попыткой выжить любой ценой.

– Волей Новых Богов – я освобождаю вас, – решительно проговорила Аглея. – Вы получаете право на перерождение, но ваша вина остаётся с вами. Лишь прожив достойную первую жизнь вы сможете вновь переродиться. Но твой народ больше никогда не возродится ни в одном из Миров.

– Благодарю и за это, юная Богиня, – облегчённо вздыхая, ответил шаман. – Теперь можешь затянуть свою удавку.

Он поднял голову. Не давая себе время на раздумья, Аглея сжала пальцы, затягивая петлю. Шейные позвонки с сухим хрустом переломились, и голова с пустыми глазницами упала на каменный пол.

Всё закончилось в один короткий миг. Получив свободу, души взлетели ввысь, освобождая от тяжести своего присутствия. Аглея закрыла глаза и облегчённо выдохнула. Всепоглощающая тишина накрыла лощину, продолжая сидеть на коленях, Аглея растворилась в ней, наслаждаясь её покоем – таким редким в последнее время. Груз необузданной силы отступил, оставляя после себя пустоту. Как же это было прекрасно! В уголках глаз выступили слёзы облегчения, которые медленно стекли по лицу.

– Как ты это сделала? – спросил Фарадж, нарушая её уединение. Она обернулась к нему. Тяжело дыша, он опустился рядом с ней и вытер со лба капли пота перемазанной в жёлтой жиже перчаткой. Аглея осмотрелась вокруг, замечая заполнившие лощину гниющие остатки бывшей армии мертвяков.

– Я просто освободила их души, – ответила Аглея, глядя в уставшее лицо воина.

– Но как? – не пронимал он.

– Дала им то, что они хотели больше всего: прощение и право на искупление.

Фарадж замахал головой, поражаясь её поступку.

– Ты не боишься однажды ошибиться?

– Боюсь, – пожимая плечами, ответила она

– И всё-таки делаешь.

Услышанное от шамана всё никак не давало ей покоя, заставляя задумываться об истинном предназначении Новых Богов.

– Фарадж, – задумчиво обратилась она, глядя перед собой. – Ты никогда не размышлял о том: а правильно ли поступаешь?

– Эм… нет, – растерялся мужчина. – Что за странные вопросы?

– Понимаешь: мы ведь пользуемся теми знаниями, что дали нам Старые Боги, живём по их заветам. Но что, если всё не так однозначно?

Аглея посмотрела ему в лицо, ожидая ответа, но Фарадж продолжал растерянно глядеть на неё. Она вздохнула, понимая, что придётся по-другому изъясняться.

– Почему ты считаешь, что Древних надо уничтожать?

– Потому что они угрожают людям, – удивлённо подняв брови, ответил он.

– Но почему мы не пытаемся поговорить с ними? Понять: почему они это делают? Ведь большинство из них разумны. Мы продолжаем убивать тех, кто был врагом Старых Богов – не нашим. Так чем мы лучше них? Как можно остановить кровопролитие, не научившись слушать других? Не давая им возможность высказаться.

Фарадж, размышляя, посмотрел на воинов, которые не спеша обходили поле битвы, помогая своим раненым подняться. Бой закончился так неожиданно, что первое время они продолжали стоять на месте в ожидании новой атаки.

– Как же тогда быть с хмерами? – спросил Фарадж. – Они угрожают славингам, предлагаешь и их выслушать и понять?

– Да.

– То, что ты про них рассказала, никак не указывает на такой исход.

Аглея вспомнила свой сон. Вспомнила тот беспощадный поток огня, который направляли на них собственные создатели.

– Я должна хотя бы попытаться.

Понимая, что отговаривать её сейчас бесполезно, Фарадж поднялся на ноги и помог ей встать, придерживая за руку ослабленную Богиню.

– Останешься перевести дух?

– Нет, они меня ждут.

– Будь по-твоему. Мы выйдем немного погодя – надо собраться.

27

– Какие новости? – воевода встретил её у заставы.

– Фарадж и войско Андриана идут вслед за мной, – ответила Аглея, переводя дух. —Скоро будут здесь.

Ярополк облегчённо выдохнул, пряча улыбку за усами.

– Это хорошо, надо немедленно сообщить об этом княжичу.

– Сделай это сам, – она устало провела рукой по лицу, оставляя грязные полосы. Воевода согласно кивнул, критически осматривая её перемазанный землёй наряд и грязные руки.

– Твоя служанка здесь, – он усмехнулся. – Приехала вчера с целым обозом вещей и заставила моих дружинников ставить для тебя отдельную палатку.

– Покажешь, где она стоит?

Воевода кивнул и махнул рукой, чтобы она шла за ним. По размеру это строение не уступало палатке княжича. Аглея зашла внутрь и охнула. Казалось, что Ярина привезла с собой почти всё содержимое её спальни, кроме мебели. Даже бадья для купания стояла закрытая ширмой.

– Ох, княжна! – воскликнула Ярина и подбежала к ней. – Наконец-то ты вернулась. Я тебя жду-жду, а ты не появляешься. У кого спрошу – никто толком не может сказать, где ты, когда вернёшься.

Аглея закрыла глаза и тяжело вздохнула. Звонкий голос и активные взмахи руками Ярины раздражали, но та и не думала униматься:

– Я уже воду в бадье который раз грею и поесть приготовила. Платье никак не могу подобрать, не знаю, какое лучше подойдёт.

– Ну так замолчи и помоги мне, – грубо оборвала княжна.

Девушка осеклась и захлопнула рот, понимая, что позволила себе лишнее.

– Слушаюсь, княжна.

Ловкие руки служанки помогли ей раздеться и залезть в бадью. Подчиняясь их умелым движениям, Аглея позволила себе расслабиться и ни о чём не думать. Чуть позже она попытается разобраться в произошедшем и поговорить с Отцом Богов. И увидится с княжичем.

Отче не стал скрывать своего удивления её визиту. Отложив книгу, он повернулся к ней, сидя за длинным столом, и строго произнёс:

– Не ожидал тебя так скоро.

– Ты всё ещё злишься на меня? – спросила Аглея, не решаясь подойти близко.

– Уже нет, но страх за тебя не прошёл.

– Что со мной происходит? Почему собственная сила пыталась убить меня?

– Ты ошибаешься – она не пыталась тебя убить, она лишь вернулась к тебе.

– Что? – девушка потрясённо посмотрела на него. – Разве она уходила?

– Да, часть её. Когда ты подчинилась требованию княжича и пошла против запретов, эта часть стала твоей расплатой – самое большое, что я смог для тебя сделать.

– Но почему она вернулась?

– Потому что княжич освободил тебя от данной ему клятвы. Ты теперь свободна. Не спрашивай, когда он это сделал, попытайся понять сама.

Сказанное Отче казалось ей невероятным. Застыв от изумления, она пыталась осознать услышанное и не смела поверить этому.

– Почему он это сделал?

– Ему хватило смелости принять свою вину. Теперь ты вольна туда не возвращаться – решение за тобой. Фарадж со всем справится.

Она свободна – это то, чего ей хотелось больше всего, и в чём боялась признаться даже себе. Аглея засмеялась, не сдерживая охватившую её радость. Толь вот Отче почему-то не спешил разделять её радость, глядя на неё серьёзно и немного грустно.

– Однако прежде, чем ты сообщишь ему об этом, я должен ещё кое-что сказать, – он взмахом руки пригласил её присесть напротив. – У смертных только одна жизнь и, по нашим меркам, короткая. Перерождаясь, они забывают прошлое и начинают всё сначала. Когда княжич Славомир принял решение связать эту жизнь с тобой, он неосознанно принёс её тебе в Дар. Когда-то Старые Боги особенно почитали такое, потому что для смертного добровольно отдать то единственно ценное, что он имел, очень смелый и решительный поступок – не каждый был на это готов. В час смерти, Боги, в знак особого внимания, предлагали им стать равными себе, либо – очередное перерождение. Поэтому, прежде чем ты что-то решишь – подумай об этом.

– Что произойдёт, если я откажусь принимать его Дар?

– Не жди здесь от меня подсказки. Выбирать только тебе, и будь готова отвечать за каждый свой выбор.

Очередной выбор – очередная ответственность. Аглея удручённо брела по военному лагерю, проклиная тот момент, когда впервые ступила на землю славингов.

– Княжна Аглея, – дорогу заслонил гридень. – Я тебя искал. Княжич и Бог Воинов Фарадж ожидают тебя.

Они подошли к палатке Славомира, и гридень помог ей войти, придержав полог.

– Княжна Аглея, – с ноткой иронии произнёс Фарадж, кланяясь. Аглея не стала на это реагировать и поклонилась в ответ. Всё её внимание было обращено на Славомира, который сидел в деревянном кресле с символом княжества. Понимает ли он, что сделал? Но, главное, осознавал ли он в полной мере о том даре, который преподнёс ей? Она смотрела на него и видела, как испытываемая им любовь отражается в его глазах. И грусть, от того, что никогда она не посмотрит на него так же. Тоска холодным колом собралась в горле, перехватив дыхание. Когда-то Аглея уступила ему, чтобы уберечь. Но, что будет, если она уйдёт сейчас?

Заняв своё место рядом с княжичем, княжна обернулась к Фараджу.

– Ты не передумала? – спросил у неё Фарадж.

– Нет, – твёрдо ответила Аглея.

Княжич повернулся к ней.

– О чём вы говорите?

– Твоя жена, – ехидно произнёс Бог Воинов. – Вознамерилась договориться с хмерами.

– Что за глупость? – воскликнул княжич, растерянно глядя на неё. – Ты же сама говорила, что они почти лишены разума и живут только своими инстинктами.

– Вот и я про то же, – добавил Фарадж.

Аглея опустила взгляд, чтобы не видеть их осуждение, и упрямо поджала губы.

– Я должна попытаться. Если есть хоть один шанс избежать кровопролития – я должна его использовать.

– Проклятье, Аглея! – возмутился Фарадж. – Ты понимаешь, что это может быть опасно?

– Ты считаешь меня совершенно беспомощной? – она не уступала.

– Что ты, нет конечно, – это был неприкрытый сарказм Фараджа. – Только позволь напомнить: драаксы не разорвали тебя, потому что рядом оказался тсарь Асгаат, а в битве с торторийцами тебя защищал Даниль, но его сейчас здесь нет – он у Отца Богов. У меня не будет времени на твою защиту.

В запале спора Аглея подошла к мужчине и ткнула пальцем ему в грудь.

– Тогда и ты изволь вспомнить, кто помог тебе справиться с шаманом торторийцев, к которому ты и близко не мог подобраться.

– Довольно! – княжич вскочил со своего места – Ты никуда не пойдёшь.

– Ты не можешь мне запретить, – Аглея обернулась к нему. Тон, которым она это сказала, не оставлял сомнений – он не мог. От злости княжич сжал кулаки. Он злился не на неё, а на себя, на своё бессилие в попытке защитить, уберечь её от угроз. Аглея видела его страх, который прятался за этой злостью и понимала: если потребуется – он готов пожертвовать своей жизнью ради неё. Вот как выглядел тот дар, который так ценили Старые Боги, а она едва не унизила его своим отказом. Судорожно сглотнув, чтобы избавиться от кома в горле, она почувствовала выступившие слёзы, но постаралась сдержать. Пытаясь говорить как можно мягче, Аглея произнесла:

– Я должна попытаться. Устроить бойню вы всегда успеете.

Сдаваясь, Фарадж устало провёл рукой по затылку.

– Хорошо, но дай слово: как только начнётся бой – ты уйдёшь.

– Я так и сделаю.

С рассветом облачённые в броню воины выстроились у завесы границы, недалеко от места прохода. Через него предстояло пройти княжеской дружине. В первых рядах стояло немногочисленное войско Андриана во главе со своим воеводой, закованном в лёгкие, но прочные латы, сделанными самими Старыми Богами. Несмотря на свою немногочисленность, каждый из этих воинов мог своим мастерством заменить десятерых, а дары Богов делали их сильными и бессмертными.

Фарадж покосился на свою спутницу, одетую в подаренную Дивией одежду и аккуратно выстиранную Яриной.

– Готова? – тихо спросил он.

– Да, – выдохнула Аглея.

Бог Воинов поднял руку, давая сигнал выдвигаться, и шагнул в туман. Вслед за ним пошло и его войско. Княжич со своей дружиной остался ждать у прохода. Ярополк настороженно разглядывал завесу.

– Ты уверен, что мы сможем тут пройти?

– Уверен, – ответил княжич, провожая тревожным взглядом свою жену. Раньше, говоря о деяниях Богов, он едва ли задумывался о том, что они подвергают свою жизнь не меньшей опасности, чем смертные. Теперь же, глядя на то, как два Новых Бога скрылись за завесой, княжич только об этом и мог думать: спасая смертных, они рискуют своими жизнями.

Серая пелена расступилась, пропуская входящих, и они увидели тёмные стволы деревьев и кустов, ещё не распустивших свои листья. Чёрная земля, напитанная влагой, мягко прогибалась под их ногами, поглощая звук шагов. Вошедшие подошли к склону и остановились. На первый взгляд, Мир казался пустым и безжизненным. Фарадж закрыл глаза и прислушался, улавливая скрытые от обычного людского слуха звуки: биение множества сердец и тяжёлого дыхания притаившихся врагов.

– Они нас ждут, – проговорил Бог Воинов и махнул рукой вправо. – Там за лесом, прячутся в своих норах. – Он обернулся к стоящему позади воину. – Передайте княжичу, что они могут заходить. Мы идём дальше.

Воин кивнул и скрылся среди стволов деревьев. Подчиняясь невидимому сигналу, войско Андриана пришло в движение. Они обошли склон, возвращаясь в заросли густого леса. В скором времени он начал редеть, и их глазам предстала голая равнина, уходящая к высоким горам.

– Твой выход, – Фарадж посмотрел на Аглею. – Помни о защите, тебе придётся делать её самой. Если что-то пойдёт не по плану – уходи немедленно. Ты не обязана вступать в бой.

– Я всё помню, – Аглея попыталась подбодрить его улыбкой, но губы не слушались её.

Почва равнины была твёрдой, утоптанной множеством ног, но в её глубине Аглея ощущала начавшую зарождаться жизнь. Готовую вырваться и распустить свои зелёные ростки, превратить этот Мир в прекрасный цветущий сад. Она посмотрела на возвышающиеся вдали горы. Именно туда Старые Боги заманили созданных ими хмеров и попытались уничтожить, поливая всё яростным огнём. В этих горах укрылись те немногие выжившие, накапливая свою ненависть к предавшим их. Возрождаясь, они передавали потомкам эту ненависть и жажду уничтожать всё, что тем было дорого. Закрыв глаза, Аглея мысленно устремилась туда, чтобы услышать их голоса, понять – чего они хотят, и помочь примириться с новой реальностью – отступить, чтобы сохранить свои жизни, забыть об этой ненависти. Предатели ушли, больше нет смысла копить свою злость и жажду убийства. Новые Боги – им не враги.

Слух уловил грубые рваные звуки, которые переплетались между собой и напоминали обрывки разговора. Аглея сосредоточилась на них и мысленно устремилась туда, пытаясь внутренним взором увидеть их обладателей. Чем ближе она оказывалась к ним, тем больше понимала – это такая речь: примитивная, основанная на коротких голосовых звуках, совсем не похожих на привычные слова. Их малоразвитый разум оказался способным только на это, но даже по этим звукам можно было понять интонацию и настрой говоривших: он был пропитан неистовой злобой от всепоглощающего животного голода, гнавшего туда, где можно его насытить, пусть даже ценой собственной жизни. Жажда убийства лишь подстёгивала этот гон. Создавая этих существ, Старые Боги не удосужились вложить в них даже зачатки души, смешивая между собой самые простые и примитивные чувства: злость и ненависть. И, даже пройдя через все испытания, пытаясь сохранить своё существование, они ничуть не изменились. Глядя в их тёмные пустые глаза, Аглея почти физически ощущала это, могла прикоснуться. Чёрный росчерк, как лезвие, больно резануло по её сознанию. Она вскрикнула и открыла глаза.

Договориться с ними? Нет – это невозможно, потому что Тьма, которая управляет ими, выполняет лишь волю, данную своим хозяином: давать им жизнь, требуя взамен крови.

Тьма заметила её. Поднялась чёрная густая волна, заставляя своих рабов приготовиться к решающей битве. Аглея видела, как они собираются в один огромный поток и, подстёгиваемые Тьмой, хлынули к ним. Голод гнал хмеров вперёд, сметая всё на своём пути. Аглея вздрогнула и отступила назад: от этого потока её не спасёт никакая защита. Инстинкт кричал ей бежать, и хриплый от злости голос Фараджа требовал этого, но страх за тех, кто стоял у неё за спиной не давал сдвинуться с места. Их мало. Слишком мало, чтобы справиться с этим полчищем обозлённых тварей, наполненных Тьмой. Она должна что-нибудь сделать, ещё никогда Свет не уступал Тьме. И сейчас не уступит.

Чтобы побороть страх, Аглея начала распалять в себе неистовую ярость. Ту самую, которая помогала воинам в пылу битвы крепче держать оружие и сильнее бить врага, не замечая боли и усталости. Она не имеет права отступать, потому что у неё есть силы, чтобы помочь. И она это сделает. Собирая всю Силу, какая у неё есть, выгребая её до самого дна, Аглея встала в стойку и приготовилась ждать – когда хмеры наконец заполнят собой горизонт. Земля вздрагивала от топота множества ног, а сзади воины приготовились отражать атаку. Её бросило в жар от мысли о собственных действиях, и навязчивый противный голос нашёптывал: ты не справишься, отступи.

– Не дождёшься, – проговорила Аглея. Сделав несколько глубоких вдохов, она сжала кулаки и резко упала на одно колено, ударив руками о землю. Твердь содрогнулась от мощного толчка и разверзлась под ногами хмеров. С противными воплями они провалились в бездну. Кому-то удалось перемахнуть через трещины. Аглея собрала всю накопленную ярость и неистово закричала, выплёскивая её наружу в виде огромных языков пламени, которые вырвались из трещин и вихрем понеслись, хватая всё на своём пути. Сгорая заживо, пойманные жертвы истошно визжали и падали в бездну. Чтобы не слышать их предсмертные крики, Аглея зажала уши руками. От запаха палёной плоти начало тошнить, но она заставила себя сосредоточиться на ярости, которая подпитывала огонь. Он горел не только вокруг неё, но и пожирал её изнутри, превращая в пепел все остальные чувства. Подгоняемые собственной Тьмой, хмеры бросались вперёд, пытаясь пробиться через стену огня. Пожирая всё, огонь добрался и до того, что придавало ему сил. Ярость последний раз вспыхнула и опала серым пеплом на дно её души. Ничего больше не осталось. Даже страха перед новым натиском остатков хмеров, но с ними справятся другие. Аглея попыталась встать и не смогла – ноги едва держали. Понимая, что уйти уже не получится, она опустилась на колени и в последний раз хлопнула ладонями по земле. Та послушно расступилась, принимая её в свои глубины. В момент падения она услышала голос Славомира, который отчаянно звал её, но ответить уже не могла. Земля приняла Нового Бога и укрыла собой, пряча ото всех.

Ей было легко и свободно, потому что она знала – Отец рядом, он её сможет защитить и удержать от падения. Осмелев, юная Богиня решилась посмотреть вниз и вздрогнула от страха.

– Что это?

– Это Тьма, – раздался сзади голос отца.

– Её так много, – девушка рискнула ещё раз посмотреть на проплывающий под ними огромный Мир, который затягивал тёмный поток. Поднимаясь из разных точек, он собирался воедино и устремлялся в глубины вселенной.

– Откуда она берётся?

– Её создают люди. Каждое посланное проклятье в сторону Богов, испытанное чувство ненависти к ним, порождает эту Тьму.

– Но ведь это плохо. Это зло.

– Верно, дочь моя.

– Тогда почему Боги не остановят это?

Отец тяжело вздохнул за её спиной.

– Потому что эта Тьма тоже считается их созданием. Она так же придаёт им сил. Даже проклиная Бога, люди думают о нём, и это придаёт Тьме ещё больше сил. В благодарность – Тьма верой и правдой служит Богам, исполняет каждый их приказ.

– Получается: если Богов проклинают, значит – это Проклятые Боги.

Отец усмехнулся:

– Какое верное замечание.

Новый поток Тьмы стремительно пронёсся рядом с ними, ухватив юную Богиню за ногу. Девушка закричала от страха, который испытала от её прикосновения, и прижалась к груди отца.

– Не бойся, – нежно проговорил он, мягко прижимая её к себе. – Для тебя она не опасна. Пока ты сама не позволишь ей завладеть собой.