Текст книги "Тени творцов"

32

Едва забрезжил рассвет, горожане потянулись на главную городскую площадь, где был установлен постамент с погребальным костром. Отдельно стояла дружина во главе с сотниками. Гридни принесли носилки с покойным и уложили на кучу хвороста, облитого маслом. Светлан передал княжичу горящий факел, чтобы тот поджёг погребальный костёр. Огонь быстро занялся и перекинулся на соседние ветки. И вот уже уложенное тело воеводы Ярополка скрылось за стеной огня. Славомир не отошёл, даже когда ветер бросил в него сноп искр, и появился удушливый запах горящей человеческой плоти. Аглея стояла сзади и не решалась подойти, глядя на бледное осунувшееся лицо княжича. Когда огонь выполнил своё дело и начал затухать, Славомир спустился с возвышения, оставляя жрецу право завершить церемонию. Толпа расступилась перед ним, уступая дорогу. Он брёл по вымощенной булыжной дороге, пока не остановился возле небольшой избы из брёвен, в которой они когда-то жили вместе с Ярополком. Дверь, как и прежде, оказалась незапертой – кто же решится залезть в дом воеводы – и он вошёл внутрь. Ничего не изменилось здесь: скромная обстановка и идеальный порядок. Каждая вещь хранила воспоминания, унося его в прошлое, где всё было хорошо, а каждый новый день был наполнен светом. Даже когда тятя ругался – это было не страшно, всё равно потом постарается загладить неприятный момент.

Сжимая в руках рубаху воеводы, Славомир опустился на жёсткую кровать и почувствовал, как по лицу потекли горячие слёзы, унося с собой боль и горечь. Обессиленный, он лёг и начал погружаться в спасительный сон, где был юным отроком и впервые начал постигать науку воина, и тятя стоит рядом, смотрит суровым взглядом, накручивая пышные усы.

Один день сменил другой, сливаясь в одно целое, проходя между сном и явью. Сколько бы так продлилось, Славомир и сам не знал, но приход Деяна помог ему очнуться.

– Долго ещё собрался страдать? – грубо спросил он с порога.

– Говори – зачем пришёл и убирайся, – огрызнулся княжич.

Деян ухмыльнулся, разглядывая осунувшегося, бледного, со щетиной и сальными патлами мужчину.

– Я нашёл тех, кто убил воеводу.

Сверкнув гневно глазами, Славомир процедил сквозь сжатые зубы:

– И кто же эти мерзкие твари?

– Сыновья одного из посадников, которого ты приказал казнить. Они пытались скрыться, поэтому пришлось прикончить их на месте.

– Жаль, я бы хотел лично спустить с них живьём шкуру.

Деян согласно кивнул головой: многие хотели бы отомстить за воеводу.

– Послушай, Слав, я понимаю, что ты потерял очень близкого человека, но тебе не кажется, что твоя скорбь затянулась? Ты больше не простой вояка из дружины – ты княжич, и у тебя есть народ, который нуждается в тебе.

– Я этого не просил.

– Однако ничего уже не изменишь.

Славомир посмотрел в суровое обветренное лицо сотника.

– К чему ты это говоришь?

– К тому, что пора остановиться. Каким бы сильным ни было твоё горе, а рано или поздно, с ним надо заканчивать. Соберись уже, не будь сопливой тряпкой. У тебя дружина без воеводы скоро разбежится, и народ бунтовать пойдёт.

Грубые слова Деяна, как гвозди впивались в мозг, вызывая сильную боль. Но так стало даже лучше. Нарастающая боль говорила, что вопреки всему он всё ещё жив и обязан в том только одному человеку. Так неужели посмеет так глупо и бессмысленно потерять её?

– И что, кандидат есть?

– Есть. Помнишь Богучара? Дружина согласится служить с таким воеводой.

– Сам чего не хочешь?

Деян пожал плечами.

– Молод я ещё. Сколько у нас с тобой разница? Лет пять?

– Дело не в возрасте, а в умении, – мудро заметил Славомир. – Ярополк всегда выделял тебя среди остальных. Решено: если дружина поддержит тебя – значит, тебе и быть новым воеводой.

Возвращение во дворец тяготило Славомира, но иного выбора у него не было: он княжич, и у него есть обязательства перед народом. Едва смыв с себя следы пережитого, Славомир увидел в своих покоях верховного магика.

– Чего тебе?

Данияр смиренно поклонился и тихо произнёс:

– Я позволил себе изготовить для тебя оберег, – он положил серебряный цилиндр на столик перед княжичем. – Носи его всегда и везде, чтобы он мог защитить тебя от любой угрозы – будь то яд или стрела. Или ещё что.

Славомир равнодушно посмотрел на вещицу и перевёл взгляд на верховного магика. Тот терпеливо ждал, когда он его наденет. Княжич раздражённо скривился, но оберег всё же повесил на шею, пряча за ворот рубахи.

– Доволен?

– Теперь – да.

Данияр поклонился и направился к выходу, но у самой двери остановился и произнёс:

– Я хочу, чтобы ты знал, княжич: я никогда не желал тебе зла. Всё, что я делал – было только ради благой цели.

Не дожидаясь ответа, он вышел. Славомир задумчиво потёр подбородок, и, не поняв, к чему были эти слова, пошёл в приёмную залу, чтобы найти своего писаря. Юный белокурый парень откровенно скучал от безделья.

– Сообщи всем участникам синглита, чтобы завтра утром собрались здесь – будем нового воеводу назначать. И распорядись, чтобы ко мне в покои принесли еды какой-нибудь. И побольше.

Писарь шустро вскочил и скрылся в коридоре. Очень быстро челядь накрыла стол и заставила большим количеством блюд. Впервые в своей жизни Славомир почувствовал, насколько может быть вкусным самый обычный хлеб. Чтобы понять это, ему пришлось голодать несколько дней. После сытного обеда его начало клонить в сон, и он упал на мягкую широкую кровать, проваливаясь в тёмную пустоту без сновидений.

Утром состоялась встреча с синглитом, где они поддержали решение княжича о назначении Деяна новым воеводой.

– Ты знаешь дружинников лучше, чем мы все, поэтому любое твоё решение мы поддержим, – был ему ответ.

– Значит, так и сделаем, – княжич повернулся к писарю. – Подготовь верительные грамоты и сообщи Деяну о принятом решении. Завтра же и покончим с этим делом.

Впервые за эти дни Аглея встретилась со своим мужем в церемониальной зале во время вручения верительной грамоты новому воеводе. Княжич вёл себя отстранённо и даже не взглянул в её сторону. Аглея украдкой глядела на него, подмечая, как тот изменился. И всё та же тень скорби не покидала его. Он будто растворился в ней, оставаясь внешне равнодушным. Но, как не старалась, ей не удалось увидеть того, что скрыто у него в душе, горит ли по-прежнему огонь, или пережитое горе загасило его навсегда.

По завершению церемонии Славомир первый покинул залу, оставив княжну в одиночестве смотреть, как его спина скрывается за дверью.

– Позволь проводить тебя до покоев, – Данияр слегка склонился, протягивая ей руку.

– Не стоит, я в состоянии сама дойти, – сухо ответила Аглея.

– Я хотел только помочь. Ничего больше.

– Каждое твоё слово или действие имеет двойное дно, Данияр, – проговорила Аглея, глядя ему в глаза. Он не стал ничего отвечать, пряча победную улыбку. Ничего, осталось совсем немного подождать, и он вернёт себе утраченную власть над правителем.

Данияр выждал ровно два дня, наблюдая за поведением Славомира, прежде чем решиться на разговор. Он дождался, когда княжич останется один в приёмной зале, и вошёл, стараясь выглядеть смиренным.

– Позволь обратиться к тебе, княжич?

Славомир смерил его равнодушным взглядом и кивнул.

– Говори.

Верховный магик подошёл ближе к нему.

– Мой разговор может быть неприятен для тебя, но, прошу, выслушай меня и постарайся понять моё беспокойство.

– Говори уже, – зло бросил Славомир.

– Событие, которое произошло бесспорно очень печально, но с другой стороны – оно указывает на то, что все мы смертны и произойти это может в любой момент.

Данияр посмотрел на княжича, пытаясь уловить реакцию на эти слова. Однако лицо Славомира оставалось по-прежнему равнодушным.

– Я считаю, что тебе пора задуматься о наследнике. Прошло уже достаточно времени, а княжна так и не понесла. И мы оба знаем – почему.

При упоминании об Аглее Славомир нахмурился. Все эти дни он даже не вспоминал о ней и сейчас, при упоминании княжны, он поймал себя на том, что чувствует… раздражение? Да, именно раздражение. Княжич задумался, пытаясь разобраться в себе, в своих чувствах. Но, чем глубже он копался в себе, тем больше убеждался, что любви больше нет, она ушла, оставив после себя пустоту. Когда это произошло? В какой момент? На эти вопросы он не мог себе ответить.

– Если ты пришёл с этим разговором, значит, у тебя есть какое-то решение? – сухо спросил Славомир.

– Есть, – кивнул Данияр. – Вам надо выбрать новую невесту. Из благородной, достойной семьи.

– А с княжной Аглеей мне что сделать? Казнить? – грубо спросил он.

– Зачем же так жестоко, можно попросить жреца отменить ваши свадебные обеты.

– Разве так можно? – недоверчиво покосился Славомир на верховного магика.

– Если есть веская причина, а у тебя она есть, жрец обязан подчиниться.

Славомир потёр лоб, размышляя над словами Данияра. Он был прав – иного выхода нет. Взяв Богиню Аглею в жёны, княжич знал, что она никогда не родит ему наследника, но тогда его это совсем не волновало. Опьянённый любовью он жаждал обладать ею, не задумываясь ни о чём другом. И вот, когда любовь прошла, наступила неприглядная реальность.

– Хорошо, – ответил княжич. – Я сегодня же поговорю со Светланом.

Данияр улыбнулся, не скрывая свою радость.

– Я рад, что ты меня услышал.

Поклонившись, верховный магик вышел. Славомир проводил его взглядом, пытаясь уловить любой намёк на обман или хитрость, и не видел. Что, если Данияр усвоил прошлый урок? Тогда сказанные им слова были вполне искренними.

Вызвав к себе писаря, княжич распорядился отправить человека в храм с посланием для жреца. И накрыть стол для обеда. В последнее время он испытывал постоянный голод. Видимо, так пытался наверстать прошедшие дни без еды.

Пока поварёнок расставлял блюда с едой, Славомир заметил странного человека, который пробовал её, прежде чем передать поварёнку.

– Что ты делаешь? – обратился княжич к нему. Пожилой мужчина обернулся и с поклоном ответил:

– Пробую твою еду на яд.

– Зачем? – удивился княжич.

– После того, как один из поварят отравился едой с твоего стола, княжна распорядилась проверять всё, что попадает к тебе на стол.

– Что? Почему я не знал об этом?

– Не могу знать, княжич.

Значит, на его жизнь уже покушались, но Аглея решила скрыть это. И, если бы она, тогда ещё рассказала об этом, всё могло сложиться иначе, и воевода остался бы в живых, не пытаясь прикрыть от стрелы убийцы.

Чем больше Славомир думал об этом, тем больше в нём крепла уверенность в её вине. Это она виновата в смерти Ярополка, а потом ещё и вернуть его отказалась. Гнев накрыл его горячей волной, и бросило в жар. Вскочив с места, княжич отшвырнул стул и широким твёрдым шагом направился в покои княжны. Распахнув дверь, он устремился к ней, замечая, как она в страхе отшатнулась.

– Выходит – это ты во всём виновата! – выпалил Славомир ей в лицо. – Ты знала о первом покушении на меня и ничего не сказала! Почему ты не рассказала мне? Я ведь мог отменить поездку.

– Славомир, послушай, – её голос дрожал от волнения и страха. – Подтверждений, что хотели отравить именно тебя не нашлось, и я решила, что это совпадение.

– Заткнись! – крикнул он. – Я не хочу больше слушать тебя. Я не хочу больше видеть тебя. Убирайся отсюда – ты свободна.

– Славомир, не надо, – Аглея попыталась взять его за руку, но он с силой оттолкнул её.

– Ты такая же, как Старые Боги. Люди для тебя лишь разменная монета. Хватит, я больше не позволю тебе играть нами. Отныне – ты больше никогда не посмеешь прийти на мою землю. Моему народу не нужна такая Богиня. Убирайся из моего дворца! Убирайся из моего княжества!

– Нет! Не говори так! Ты не понимаешь, что делаешь! – воскликнула Матерь Богов, чувствуя, как страх сжимается внутри. Он ведь действительно не понимал, что значат для неё эти слова.

– Я не хочу больше ничего понимать.

Как вихрь Славомир выскочил из комнаты. Аглея обессиленно упала на колени. Больше, чем боль от его предательства, был страх перед наказанием за изгнание. Если Создатель на своём суде решит, что обвинения правдивы – это будет её концом. Где же та любовь, из-за которой он вынудил её нарушить запрет? Она закончилась, угас её огонь и пришла расплата. Матерь Богов закрыла лицо руками, чувствуя, как слёзы потекли из глаз.

– Вот и пришёл твой конец, – раздался скрипучий голос за спиной. Аглея вздрогнула и обернулась. Сзади стояла сгорбленная фигура в чёрном балахоне. Подняв тонкие сухие руки, говоривший скинул капюшон, явив своё, желтушного цвета, худое лицо с редкими клоками седых волос на голове.

– Зорян, – она его узнала. – Ты жив.

– Да, – он ощерил беззубый рот и противно рассмеялся. – Я пришёл за тобой, Богиня Аглея, чтобы закончить твои дни. Ты будешь умирать медленно и мучительно.

Сказав это, Зорян поднял руку и швырнул ей в лицо горсть тёмного порошка. Непроизвольно она сделала вдох и почувствовала, как горло обожгло огнём, сдавило, лишая возможности дышать. Пытаясь ослабить невидимую удавку, Аглея подняла руки к шее и попятилась назад, но, чем больше она сопротивлялась, тем сильнее затягивалась петля. Мир начал бледнеть перед её глазами, обращаясь в маленькую точку, но Аглея из последних сил цеплялась за него, пыталась закричать. Последнее, что она услышала – был мерзкий смех Зоряна.

Когда всё было кончено, в комнату вошёл Данияр.

– Ну что?

– Всё готово. Осталось перенести её, чтобы никто не заметил.

– Я всё сделал, коридор чист.

– Тогда пошли.

Данияр поднял на руки бесчувственное тело Богини Аглеи и вынес из комнаты.

Когда сознание вернулось к ней, она поднялась и осмотрела знакомую темницу, которую освещал маленький огарок свечи.

Вот и всё. Больше не будет забавного тюремщика, который принесёт еду и воду. И лампы больше не будет. Тем, кто в этот раз закрыл её здесь, нужна только смерть пленницы.

Лёгкий сквозняк прошёлся по полу, и маленький огарок свечи угас. Наступила темнота. Отчаяние и ужас протянули к ней свои холодные лапы, проникли в душу. Не сумев их сдержать, Аглея закричала, что было сил. Но чёрный длинный туннель не позволил этому крику достигнуть поверхности.

33

Опираясь на белый посох с плетёным узором, Светлан вошёл в приёмную залу княжича. Разглядывая его хмурое лицо, жрец с горечью отметил про себя, что едва ли тень скорби покинула его.

– Слушаю тебя, княжич. Твоё посланник сказал – дело срочное.

– Да, – подтвердил Славомир, опуская взгляд. Вид высокого худого старца удручал мужчину. Светлан остался единственным близким человеком для него, но и он в силу возраста может скоро покинуть его. И с этим уже ничего не сделать.

– Я хочу, чтобы ты отменил наши с княжной свадебные обеты.

Густые белые брови жреца взметнулись вверх и, глядя на княжича расширенными от изумления глазами, он спросил:

– Что? Я не ослышался: ты отказываешься от своей жены?

– Ты всё правильно услышал, – твёрдо заявил мужчина. – И на это у меня есть весомая причина: мне нужен наследник, а она не сможет мне его дать.

– Так почему же ты раньше об этом не подумал, когда женился на ней? – выпалил Светлан, не скрывая своего гнева. Княжич поджал губы, возразить ему было нечего – жрец прав.

– Что теперь говорить об этом, прошлого не вернёшь. Надо думать, как это исправить.

Жрец горько усмехнулся и покачал головой.

– Вот, значит, как у тебя всё: захотел – взял, захотел – отказался. Я не узнаю тебя, Слав, не так мы с воеводой тебя воспитывали. Что с тобой произошло за эти дни?

– Я наконец-то прозрел и смог избавиться от всего лишнего.

Смерив княжича взглядом, жрец промолчал. Он не прозрел, а скорее ослеп, но вряд ли старику удастся убедить его в этом. По крайней мере – пока.

– Что сама княжна говорит о твоём решении?

– Я ей ещё не говорил, но, думаю, она будет рада получить наконец-то долгожданную свободу.

Светлан не был так уверен, как княжич.

– Причина действительно веская, но, чтобы отменить ваши клятвы, мне нужно согласие обеих сторон. Как только я их получу – в ту же ночь, в присутствии свидетелей, я разорву вашу связь.

– Почему ночью? – удивился Славомир.

– Потому что свадьба – дело благое, а разрыв всех обетов – это зло, и творить его можно только ночью.

– Пусть будет так. Я сейчас же скажу княжне, и в самое ближайшее время исправим эту ошибку.

– Главное – сейчас не ошибись – этого Боги тебе исправить уже не дадут.

Чтобы сообщить княжне о своём решении, княжич отправил обычного служку, но тот вернулся ни с чем.

– Княжны нет в своих покоях.

– Пусть обыщут весь дворец, – приказал Славомир.

– Уже сделали, но её нигде нет. И никто не видел, чтобы она куда-то выходила.

Княжич выругался. Сбежала сразу же. Пусть пока будет так, она всё равно вернётся, потому что всё ещё остаётся его женой, а Боги обязаны чтить традиции людей. Её побег лишь оттягивает время.

Сильный порыв ветра ударил Отца Богов в спину, и он пошатнулся. В завывании ветра ему послышался едва уловимый крик, наполненный отчаяньем и болью. Отец Богов прислушался, но он больше не повторился, и новых ветров не было. Он прикрыл глаза, обращаясь к своему божественному началу в поисках объяснений: что это могло быть. Божественное начало оставалось безмолвным.

– Отче, почему ты замолчал? – обратился к нему юный неофит.

Старец открыл глаза и оглядел маленькую группу юношей и девушек, которые с интересом наблюдали за ним. Отче откашлялся и спросил:

– На чём я остановился?

– На том, как появились первые Боги, Отче, – услужливо ответила русоволосая девушка.

– Всё верно, – Отче пригладил свою длинную белую бороду, собираясь с мыслями. Услышанный крик не давал ему покоя.

– Итак, – продолжил он. – Когда мысли Его начали обретать вид белых бесформенных сущностей, решил Он облачить их в плоть. Так появились самые первые люди. Их тела были совершенны, а разум велик, потому что дарован частицей самого Создателя, тем, что стало Божественным Началом. Об одном только Он их просил: беречь обретённую плоть, ибо она является сосудом, вместилищем божественного духа и силы. Плоть эта является очень крепкой, но в то же время и очень слабой.

– А её можно умертвить? – спросил юноша.

– Можно – если придать гниению или обратить в пепел. С того момента, Божественный Дух отправляется в долгий и мучительный путь Умертвия. Бесплотной тенью он будет скитаться по Мирам в поисках своего сосуда, взывая живых о помощи, но его уже никто не услышит, ибо бесплотный дух не имеет голоса. Постепенно, растрачивая остатки своих сил, он истончится, и частица, дарованная Создателем, сгинет в чертогах Небытия, чтобы больше никогда не возродиться.

Неофиты слушали с замиранием сердца его слова.

– Какая страшная смерть, – дрожащим голосом прошептала девушка.

– Поэтому относитесь бережно к своему телу, но не возводите это в абсолют, – закончил Отче и хлопнул в ладоши. – На сегодня – это всё. Отдыхайте.

Услышанный крик не давал ему покоя, слишком сильно в нём было отчаяние, но в то же время он не чувствовал угрозы или опасности для кого-то из Богов. Прогуливаясь по берегу реки, Отче вновь и вновь возвращался к мысли о нём, воскрешал в памяти, чтобы понять кому тот принадлежал.

Не существует необъяснимых явлений, надо лишь суметь найти правильные доводы и взглянуть на них по новому – с другой стороны. Понимая, что возможно попусту растрачивает драгоценное время, Отче день за днём присматривался ко всем Новым Богам, которые спустились в Миры, чтобы найти того, кто взывал о помощи, забывая о неофитах, проводя совсем немного времени в Долине.

Прежде, чем отправиться в очередное шествие, Отец Богов проверил будущих Молодых Богов и убедился, что они продолжают постигать своё новое бытие. Наметив Путь, он шагнул на туманную тропу и позволил ей самой выбрать новое направление. Когда Путь оборвался, Отче с удивлением обнаружил себя стоящим в приёмной зале княжича славингов. Растерянный княжич поднялся со своего места и почтительно поклонился.

– Твой приход очередная неожиданность для меня, но я всегда готов принять тебя. Что привело к нам на этот раз, Отец Богов?

Отче кивнул в ответ на приветствие и ответил:

– Путь привёл меня, значит я должен быть здесь. Всё ли благополучно в твоём княжестве?

– Благодарю, Отец Богов, всё хорошо.

– Как жена твоя?

Славомир удивился его вопросу.

– Она ушла. Разве ты не знаешь?

– Почему она ушла? – Отче нахмурился, глядя на мужчину.

– Потому что я освободил её ото всех клятв и обещаний. Она стала свободной, как и хотела. Я думал, ты знаешь, она ведь ушла несколько дней назад.

– Глупый, избалованный мальчишка, – гневный голос старца эхом разнёсся по залу, устремляясь под своды потолка. – Она уже давно свободна. Остаться здесь – было её личным выбором.

Глядя ему в глаза, Славомир увидел всполохи синих искр и испытал благоговейный трепет. Отступив в страхе назад, он рухнул на мягкое сидение кресла.

– Я ничего не знал, – робко сказал Славомир.

По лицу Отца Богов скользнула тень страха. Он закрыл глаза, поднял голову и тихо, но чётко произнёс:

– О, Создатель, прошу, будь к ней милосерден.

– Что это значит? – растерянно спросил княжич.

Опустив голову, Отче уставился немигающим взглядом ему в глаза. Как заворожённый, княжич застыл на месте, не решаясь отвернуться или отвести взгляд. Ему казалось, что Отец Богов видит его насквозь, заглядывает в душу, проникает в самые потаённые уголки. От него ничего не спрячешь и не утаишь. Невидимая рука проникла в его разум и начала перебирать картинки прошлого, заставляя пережить всё с самого начала и до конца.

– Твоё горе бесспорно велико, княжич, – заговорил Отче, но Славомиру чудилось, что его строгий голос звучит только в голове. – Оно поглощает тебя, умертвляет все остальные чувства, заставляет тебя подчиняться своей воле, утягивая глубже в свою пучину. Осталось совсем немного, и оно убьёт в тебе всё, оставит пустую оболочку. Остановись – пока не поздно. Огонь всё ещё горит, теплится из последних сил. Не дай ему угаснуть, иначе тебя больше ничего не спасёт.

Закончив говорить, Отец Богов шагнул вперёд. Сам собой перед ним открылся Путь и скрыл его внутри, исчезая, едва полы мантии поднялись над поверхностью.

Сказанное раз за разом повторялось в голове Славомира, а он никак не мог ухватить ускользающий смысл этих слов. Как так вышло, что Отец Богов не знает куда ушла Богиня Аглея? И почему обратился к Создателю с просьбой о милосердии?

Вскочив со своего места, Славомир начал нервно мерить шагами комнату. Его охватила тревога от понимания – происходит что-то неправильное. Приняв решение разобраться, княжич направился в покои княжны и осмотрелся: в них царил идеальный порядок, кое-где даже были видны следы пыли, значит служанка уже давно не убиралась и не заходила сюда.

– Гридень, – крикнул он, покидая покои. Из дальнего конца длинного коридора к нему подбежал высокий молодой парень. – Найди служанку княжны и приведи ко мне.

Парень кивнул головой и убежал, громко стуча каблуками. Ярину гридень нашёл в другом крыле дворца и без объяснений отвёл к княжичу.

– Когда ты последний раз видела княжну Аглею? – спросил княжич.

Девушка задумчиво закатила глаза и начала загибать пальцы.

– Дня четыре назад, не меньше, – заключила Ярина. – Беспокоюсь я за неё, княжич. Уж больно смурная она ходила последние дни, как бы чего не случилось с ней. У кого ни спрошу – никто ничего не знает.

Ярина опустила глаза и шмыгнула носом, готовясь заплакать.

– Не вздумай реветь здесь. Лучше найди десятника и пришли ко мне.

Поговорив с десятником, было решено опросить всю челядь во дворце, но результата это не дало. Никто не видел, чтобы княжна куда-нибудь выходила, да и в последнее время она стала редко покидать свои покои. Посетителей тоже не принимала.

Данияр быстро поднялся по ступеням на верх башни и вошёл в свою комнату, плотно прикрыв за собой дверь. Зорян сидел за столом и смешивал в стеклянном пузырьке жидкости из разных колб, сверяясь с записями в книге.

– Что тебя так растревожило? – спросил он у верховного магика.

– Княжич начал поиски своей жены. Что, если он о чём-то догадывается?

– Ни о чём он не догадывается, – заверил его Зорян.

– И всё-таки. Процесс надо бы ускорить, – Данияр начал нервно вышагивать по комнате. – Только вот – кто на это пойдёт?

– Я, – ответил бывший верховный магик и повернулся к нему. – Мне терять уже нечего, едва ли меня можно назвать живым. Но перед своим концом я хочу забрать с собой всех, кто в этом виновен.

– Как же ты это сделаешь? – Данияр смотрел на него расширенными от изумления глазами. Помогая ему всё время поддерживать жизнь в разлагающемся теле, он не ожидал такого самопожертвования из-за банальной мести.

– Очень просто.

Зорян неловко слез со стула и подошёл к шкафчику со снадобьями. Выбрав маленький тёмный пузырёк, он вылил его содержимое в простую глиняную кружку и разбавил водой.

– Сегодня ночью всё закончится.

Прежде чем отправиться в свою келью для ночного отдыха, Светлан проверил лампу на алтаре. В последние дни огонь горел в ней всё хуже, и даже свежее масло не помогало ему разгореться в полную силу.

– Что же с тобой происходит, Матерь Богов? – проговорил он, подливая масло в, и без того, полную лампу. Белый лепесток огня вздрогнул, опадая, цепляясь за фитиль из последних сил, превращаясь в тлеющий уголёк.

Жрец тяжело вздохнул и медленно побрёл за алтарь.

Освещая себе путь небольшим фонарём, Зорян, крадучись, подошёл к мало приметной дверце, спрятанной за густыми кустами, и скрылся за ней. Спуск в самый низ скрытых под дворцом туннелей отнял у него много сил, видимо действительно приближается его конец. Луч фонаря выловил из тьмы подземелья нужную камеру. Зорян открыл решётчатую дверь и шагнул внутрь, сжимая в руке кружку. Жертва лежала на узком деревянном настиле и не реагировала на его появление, но, по тому, как опадала её грудь, он знал – она ещё жива.

– Эй, просыпайся.

Аглея вздрогнула и захрипела. Яркий свет больно ударил по отвыкшим от него глазам, и она заслонила их рукой.

– Пить хочешь? Вот – держи.

Зорян вложил ей в руку кружку и поднёс к потрескавшимся губам. Жадными глотками жертва опустошила её и обессиленно упала на кровать.

– Ну вот и всё, Богиня Аглея, – проговорил Зорян. – Пришёл и твой конец.

Тело девушки дёрнулось и выгнулось дугой. Дыхание из груди начало вырываться с хрипами, становясь всё короче и тяжелее. Взмахнув руками в поисках опоры, она повалилась на деревянный настил и затихла.

Зорян вышел из камеры, аккуратно прикрыв за собой решётчатую дверь. Спешить больше некуда, и, тихо напевая мелодию незатейливой песенки, он побрёл обратно. Свет небольшого фонаря освещал широкий туннель, всё больше сужаясь, превращаясь в тонкий тусклый луч. Зорян дёрнул плечами, ёжась от потока холодного воздуха.

– Что такое? – удивился он, глядя в темноту перед собой. Ему показалось, что она начала двигаться к нему навстречу, обступая кругом, оставляя для него маленький светлый пятачок. Зорян испуганно огляделся, чувствуя, как холод начал пробираться под плотную ткань балахона.

– Ты кто?! Что тебе надо от меня?!

Но Тьма, оставаясь верной себе, не ответила, протягивая к нему свои нити, пробираясь под кожу. Зорян закричал от ужаса и швырнул в неё фонарь. Тот ударился о каменную стену и разлетелся на осколки, выплёскивая масло, которое тут же вспыхнуло и ярко загорелось. Только Зорян этого уже не видел: охваченный Тьмой, он повалился на землю, глядя широко распахнутыми провалами глаз в пустоту.

Понимая, что прошло уже достаточно времени, Данияр решился спуститься в подземелье. Ему не давало покоя долгое отсутствие Зоряна. Он почти бежал, стараясь как можно быстрее покончить с осмотром.

Первым Данияр увидел мёртвого сообщника и брезгливо скривился. Убедившись, что главная жертва мертва, он побежал прочь, подстёгиваемый первобытным ужасом. Верховный магик старался не думать о том, что же произошло с Зоряном.