Текст книги "Тени творцов"

13

Едва церемониальная зала опустела, синглит распорядился отправить глашатаев во все селения княжества, чтобы сообщить о возвращении наследника великого Рада. Будущий княжич со всеми почестями переселился во дворец, и многочисленная челядь принялась наводить в нём порядок. Долгие годы княжеский дворец пустовал, дожидаясь возвращения хозяина: что-то из мебели обветшало, ковры сгнили, а в углах повисли клочья пыли и паутины. Люди спешили подготовить дворец к церемонии венчания княжича, назначенной на первый день весны.

Каждый день Славомир проводил с представителями синглита, чтобы как можно скорее принять правление княжеством. О том, что дела были плачевными, он знал не понаслышке: наместника едва ли волновали дела обычных граждан. Пустая казна, неурожаи последних лет и неясная угроза на границе могли легко спровоцировать бунт, если бы не слепая вера в проклятье, которое настигло славингов после убийства князя Велимира. Поддерживая в людях эту веру, наместник Горюн и его советник Зорян медленно, но верно прибирали власть в свои руки.

После собрания Аглея решила не уходить и дождаться важного для славингов события, чтобы лично одеть на Славомира княжеский венец. Для измученных невзгодами людей это будет хорошим подспорьем и верой в лучшее будущее. Даниль вернулся в Долину, когда убедился, что для неё нет никакой угрозы. К тому же, он лично убедился в том, что за себя она постоять сумеет. Помимо церемонии, у Матери Богов оставались ещё обязательства перед магиками, которым не терпелось вернуть свои силы. Было отправлено сообщение о том, что их всех вновь собирают в башне княжеского дворца, которую когда-то занимал совет магиков.

Когда основное крыло дворца привели в порядок, Славомир пригласил Аглею вместе осмотреть его. Им редко удавалось видеться, хоть он и старался проводить с ней каждую свободную минуту. Прохаживаясь по залам, завешенными цветастыми гобеленами, Славомир внимательно рассматривал их: украшенные золотом колонны и вензеля на стенах, витражи, масляные лампы вместо чадящих факелов. В каждом зале стояла резная мебель, а полы в коридорах устилали ковры с мягким ворсом. И обязательно портреты его предков. В каждом из них просматривались общие черты, свойственные княжескому роду. Слав остановился возле портрета князя Велимира. Вглядываясь в лицо своего отца, он тяжело вздохнул и грустно произнёс:

– Этот человек чужой для меня.

Аглея почувствовала его настроение и, чтобы поддержать, коснулась рукой плеча. Княжич с благодарностью посмотрел на неё. Для него было важным, что именно она рядом с ним, в этот момент.

– Что гнетёт тебя, княжич?

– Почему я ничего не помню? Я ведь когда-то жил в этом дворце, ходил по его залам. Сейчас же хожу по ним, и они кажутся мне чужими. Даже лицо отца для меня чужое.

– Возможно, произошедшее в прошлом настолько потрясло тебя, что ты решил спрятать это очень глубоко. Так глубоко, чтобы невозможно было достать.

– И как теперь вытащить это?

– А ты уверен, что следует это делать? Всё это – дела давно минувших дней, и, если ты сейчас начнёшь их вынимать, может стать очень больно. Готов ли ты пережить те события вновь?

Слав задумался и посмотрел на лицо своего отца. Художник был мастером своего дела: ему удалось очень чётко описать все особенности внешности князя, точно передать глубину серых глаз. И всё же для него он оставался чужим. Каким отцом был князь Велимир: добрым или строгим, любил ли он своего сына? Желание узнать это перевесило все возможные сомнения.

– Готов, – решительно ответил княжич. – Я хочу всё вспомнить.

– Хорошо, – Аглея сжала его руку. – Я помогу тебе.

Он повернулся к ней. Тёплая ладонь легла на лоб, потом медленно опустилась вниз, касаясь виска, и, наконец, прикрыла глаза. В голове стало пусто и светло. В этой пустоте начали появляться картинки прошлого: вот он, совсем маленький, убегает от нянек, а они, путаясь в юбках, пытаются догнать его, просят вернуться. Он их не слушает и со смехом убегает, чтобы найти отца и поиграть с ним. Матери маленький Слав совсем не помнит, потому что она рано умерла, но грусть по ней всегда была с ним. Отец, как мог, старался заменить её: брал его везде с собой, каждую свободную минуту проводил с ним, учил сам ездить верхом, управляться с арбалетом и маленьким игрушечным мечом.

В тот страшный день они вдвоём отправились в лес на конную прогулку. Слав, чтобы похвастать перед отцом, посильнее пришпорил своего коня и ускакал немного вперёд. Потом перед глазами мелькнула вспышка, и мальчик почувствовал, как холодный металл входит под лопатку. От удара он упал на землю и на мгновение потерял сознание. Крик князя вернул его из забытья, и он поднял голову, когда тот сел возле него и взял за руку. Стрела со свистом вонзилась в спину отца, вздрогнув, он упал рядом. Слав попытался закричать, но от боли совсем не было сил, ему оставалось только смотреть, как жизнь медленно уходит из любимых глаз отца, и беззвучно плакать. В последнюю секунду своей жизни князь улыбнулся ему и сжал руку. Мальчик открыл рот, но ни единого звука не получилось издать. Рука мёртвого князя становилась холоднее, а он не мог её согреть.

Совсем рядом зашуршали кусты, и появился Ярополк. С трудом ему удалось разнять их руки и бережно поднять ребёнка. В этот момент мальчик наконец-то смог закричать.

Славомир почувствовал, как закружилась голова и прислонился к стене. Земля медленно уходила из-под ног, и, чтобы не упасть, он сполз на пол. Невыносимая боль от потери отца вернулась, и слёзы из-под опущенных ресниц потекли по щекам. Аглея обхватила его за шею и прижала к себе. В её объятьях он дал волю эмоциям и заплакал. Она ничего не говорила, только прижимала к себе, делясь своим теплом, которое проникало в него через кожу, укутывало, не давало отчаянью взять верх над разумом. Когда рыдания стихли, девушка сказала:

– Этого больше нет. Оно осталось в далёком прошлом, и ты научился с этим жить.

Славомир отстранился, чтобы посмотреть на неё, увидеть глаза, утонуть в их глубине.

– Я хочу тебе кое-что рассказать, – шёпотом произнёс он. – Настоящая ты намного красивее, чем тот холодный камень в храме. – Мужчина обхватил рукой её лицо. – Я иногда боюсь отвести взгляд – вдруг ты исчезнешь. Хочу, чтобы ты знала – я люблю тебя. С того самого момента в храме, когда ты впервые посмотрела на меня. Ты как будто мне в душу заглянула и забрала её. И мне это нравится.

Аглея смутилась и попыталась мягко отстраниться. Его признания пугали, потому что она не могла до конца понять смысл сказанного, ответить тем же.

– Славомир, – тихо проговорила девушка. – Я уйду от вас после церемонии. Есть другие народы и люди, которые нуждаются во мне.

– Но ты ведь вернёшься? – с надеждой спросил мужчина.

– Да, если понадобится моя помощь. Я обязана.

С горькой усмешкой он откинулся назад и повторил:

– Обязана.

Чтобы закончить этот разговор, Аглея поднялась и сказала:

– Нам пора возвращаться. Меня ждут магики.

Продолжая думать о чём-то своём, княжич встал с пола и направился к выходу из зала. Потом остановился и обернулся к ней с лукавой улыбкой.

– Но ты ведь не отказала мне. Пусть пока будет так.

Аглея отвела взгляд и тяжело вздохнула. Он выбрал не самый удачный момент, чтобы говорить о своих чувствах. Боль от потери отца ещё не совсем утихла, и, если она жестоко осадит его, это только сделает хуже, а ей так не хотелось причинять ему новую боль.

Чтобы попасть в башню магиков, Аглее пришлось выйти из дворца и пройти через двор, где сновала челядь. Первое время, встречая людей в храме, она видела отчаяние и унылое смирение в глазах и на лицах людей. Они приходили, чтобы получить ответ на главный вопрос: что же будет дальше? Со временем ей удалось убедить их, что смутные времена окончились, впереди только хорошее: надо лишь трудиться для этого, строить это хорошее всем вместе. Вселяя в них надежду, Аглея видела, как они менялись, начинали улыбаться и мечтать.

Магики уже собрались, когда она вошла в зал, облачённые в серые и коричневые мантии согласно своему статусу. Только чёрной не было, потому что носить этот цвет мог только верховный магик. После приветственного поклона они расселись в круг, занимая небольшое пространство зала. Аглея вышла в центр – под пристальными недоверчивыми взглядами ей было не по себе.

– Итак, – приступила она к своей речи. – Я просила вас всех собраться для того, чтобы сказать – проклятие Зоряна больше не распространяется на вас, и законный правитель скоро займёт своё место, а это значит, что ваша магия, дарованная Богами, скоро вернётся.

– Как скоро это произойдёт? – прозвучал вопрос.

– Магия будет возвращаться постепенно. Человеческое тело очень хрупкий сосуд, и, если это произойдёт одномоментно, его просто разорвёт. Вам предстоит заново учиться использовать магию и контролировать её поток. Среди вас ещё остались те, кто помнит, как это делать. Они помогут новым магикам обрести это умение.

Одетые в коричневые мантии магики закивали головами в знак согласия.

– Но кто же нас возглавит? Кого назначат верховным?

– Такое решение принимает только княжич. Мне запрещено в это вмешиваться. Если у вас есть кто-то на примете – скажите об этом княжичу.

Магики начали перешёптываться.

– Всё-таки мы бы хотели услышать твоё мнение, Матерь Богов. Пока об этом не знает княжич Славомир.

Аглея раздражённо поджала губы, понимая, что её почти вынуждают нарушить запрет.

– Хорошо, покажите мне его.

– Данияр. Он всегда оставался самым сильным из нас, несмотря на свой относительно молодой возраст.

Из кресла поднялся высокий худощавый мужчина в коричневой мантии. Его тёмные волосы были коротко острижены как у всех магиков, нос прямой и длинный и невероятного синего цвета глаза. Он почтительно поклонился и сел на место. Аглея подошла и положила руку на его голову. Да, сила в нём таилась немалая, но, в то же время, она заметила скрытые в глубинах тёмные нити, которые ещё не проявились, но уже готовы оплести его разум и душу, подчинить. То же самое Аглея уже видела у Зоряна и знала, к чему это может привести. Она убрала руку и, глядя в его горделивое лицо, ответила:

– Будь моя воля – я бы и близко не подпустила тебя к княжичу. Но не мне принимать решение. Скажу лишь одно: хорошенько запомни путь, который прошёл Зорян, и бойся его, как огня. Эти шрамы искалечат тебя так, что ни одна магия не залечит.

Данияр хитро прищурил глаза и изобразил подобие надменной усмешки на тонких губах. От него исходила почти осязаемая угроза. Аглея чётко осознала, что им ещё предстоит сойтись в противостоянии.

Дальше пошли общие вопросы: о будущих молодых магиках и организации их обучения, о тумане на границе, который не пропускал их – Аглея отмела эти жалобы и чётко дала понять, что Боги не дадут им своё позволение проходить его.

Когда встреча закончилась, и девушка вышла на воздух, спустились сумерки. Челядь разошлась, и двор опустел, только одинокая фигура воеводы Ярополка выделялась тёмным пятном на фоне белого снега. Аглея подошла к нему.

– Ты кого-то ждёшь, воевода?

Он посмотрел на неё.

– Да. Я жду тебя.

– Я здесь. Говори, что хотел.

Воевода вдруг смутился и покачался на носках своих сапог.

– Как магики? – наконец выдавил он вопрос.

– Всё хорошо. Но тебя ведь не это интересует.

– От тебя ничего не скроешь, – усмехнулся Ярополк. – Я хотел поговорить о Славе.

– С ним что-то случилось?

– Да – любовь. И мне это не нравится.

– Я тебя не понимаю, – Аглея растерянно развела руками.

– Что тут не понятно? Я же вижу, как он на тебя смотрит. Ты – Богиня, а он – простой смертный, хоть и княжич. Тут не надо быть умником, чтобы понять: ничего хорошего из этого не выйдет. Знаем, наслышаны, что Боги с такими людьми делали. Измучаешь ты его.

Аглея виновато отвела взгляд.

– Ты считаешь, в этом моя вина?

Воевода смутился и откашлялся.

– Ты прости меня за прямоту. Понимаешь, он парень видный, женским вниманием избалован, не знает отказа. Но ты – это другое, он тебе неровня. Скажи ему об этом прямо. Я же вижу, что нет в тебе любви к нему, a мы, люди, хоть и стараемся жить по уму, но сердцу не прикажешь.

Хоть он и говорил сумбурно, но Аглея прекрасно понимала, что от неё хотят. Когда-то давно Старые Боги научились использовать это чувство смертных для своих целей, не понимая, через какие мучения тем приходилось проходить. Воевода прав – ей стоит честно всё рассказать Славомиру. Пусть сначала ему будет неприятно, но он сможет справиться – он сильный.

– Я поняла тебя, – ответила Аглея. – Я всё сделаю.

Она взяла его за руку и аккуратно сжала в подтверждение своих слов

– Найди ему достойную княжну, чтобы была для него надёжной опорой. И чувства скоро забудутся.

– Найти несложно, боюсь, княжич заупрямится. Я его хорошо знаю, он всё больше сам, никого не слушает, советов не признаёт.

14

В день княжеского венчания погода выдалась по-весеннему ясной: тучи разошлись, и выглянуло первое весеннее солнце, грея землю своими тёплыми лучами. На праздник в главный город съехались люди даже из самых дальних селений – для них это был великий день. Возвращение княжича, да ещё и венец оденет на него не просто жрец, а сама Матерь Богов – такого уже давно не было. На городских площадях открыли ярмарки, лицедеи показывали представления и вертепы, а магики обещали вечером сделать невиданное огненное зрелище.

Площадь перед княжеским дворцом начала заполняться с самого утра. Там расставили столы, где должны будут стоять бесплатные угощения и хмельные напитки для всех желающих, а в городских тавернах с самого утра начали раздавать пиво и закуски, и в скором времени в городе начали появляться пьяные компании, которым не терпелось почесать кулаки. Таких кустодии быстро скручивали и отводили в казематы.

С другой стороны дворца, там, где находилась церемониальная зала и большой балкон, расчистили широкий участок, на котором после церемонии будут собираться люди для приветствия нового княжича. Саму залу украсили стягами с гербом княжеской семьи: синяя молния, рассекающая двуручный меч, и обруч венца над ними. Внутрь допускались только: синглит, представитель магиков, воевода и жрец, который стоял возле Богини перед маестатом, где лежал княжеский венец и меч, принадлежащий правителям. Для Аглеи было неприятным сюрпризом увидеть Данияра, как представителя магиков. Она изредка поглядывала на его высокомерный профиль.

Когда наступил полдень, главный храмовый колокол оповестил горожан и гостей города о начале церемонии. Гридни, облачённые в белую парадную форму и высокие меховые шапки, открыли двери, и в церемониальную залу по синей ковровой дорожке вошёл будущий княжич славингов. На нём был белый, до колен кафтан, застёгнутый на пуговицы и расшитый серебряными и красными узорами, узкие белые штаны, заправленные в высокие сапоги, и синий плащ – в цвет княжеского рода, с чёрным мехом на воротнике. Чёрные с проседью волосы свободно падали на плечи. С гордо поднятой головой он шагал к возвышению, где его ждала Аглея. В этот день она тоже надела княжеского синего цвета парчовое платье с узкой талией и высоким воротом, отделанное двойной юбкой и золотой вышивкой. Из украшений она выбрала золотой обруч на голову с красными самоцветами.

Славомир подошёл к ней, опустился на одно колено, подмигнул ей и склонил голову.

– Славомир, сын Велимира, – громким строгим голосом обратилась к нему Аглея. – Прежде, чем принять княжеский венец, ответь мне: клянёшься ли ты оберегать свой народ?

– Клянусь!

– Посветить свою жизнь служению народу?

– Клянусь!

– Делать всё для блага его?

– Клянусь!

– Защищать свой народ?

– Клянусь!

– Боги наделили твой род своими дарами, чтобы помочь тебе в служении своему народу. Но, если ты нарушишь свою клятву, этот дар станет твоим проклятьем.

Аглея подняла с маестата ножны с мечом и протянула ему. Молодой человек вытянул руки, не поднимая головы, и она вложила меч в них. Поцеловав холодный клинок, он вложил его обратно в ножны. Дальше она взяла в руки сделанный из серебра обруч – княжеский венец, украшенный по кругу драгоценными камнями синего, красного и зелёного цвета. В этот момент её руки охватил чистый белый свет, который осветил венец, вернул первозданную чистоту и наделил ярким блеском. Аглея аккуратно одела его на голову мужчины и произнесла:

– Княжич Славомир.

Он поднялся на ноги и увидел её улыбку, а потом она наклонила голову в приветствии и отступила в сторону, освобождая дорогу к маестату. Когда новый княжич сел, присутствующие начали, согласно своему положению, подходить, чтобы поцеловать его руку и поклониться, выражая согласие на служение и почтение. Когда официальная часть с клятвами и знатью закончилась, княжич Славомир вышел на балкон и под приветственные крики толпы сказал небольшую речь и заверил всех в скором изменении жизни и конце тяжёлого периода. Аглея иронично улыбнулась, слушая эти слова из зала. Ещё столько всего предстояло сделать на пути к этому изменению, но она верила, что всё получится, а Новые Боги всегда будут готовы помочь. Потом объявили о начале пира, и все перешли в трапезную, где челядь накрыла длинные столы для гостей. Княжич сел по центру, Аглея слева, а воевода и жрец справа.

Первый тост был за княжича, второй – за его долгое и справедливое правление, потом за скорейшую свадьбу и появление наследника, а когда гости захмелели от вина, все пили просто так. Появились шуты, скоморохи и фокусники, заиграла музыка, и пир превратился в весёлую гулянку. Пьяные голоса раздавались всё громче, пытаясь перекричать музыку, где-то спорщики попытались перейти в драку, но соседи их сразу же разнимали. Ближе к вечеру начались танцы. Жёны вытаскивали своих мужей в центр зала, отпрыски весело поддерживали и шли следом. Захмелевший Славомир подхватил Аглею за руку и повёл за собой к танцующим.

– Я не умею, – пыталась протестовать девушка, но он лишь смеялся и уверял, что это несложно. Вскоре весёлая музыка и незамысловатые движения увлекли её, и под всеобщий смех она забыла, что делает это впервые. В трапезной становилось душно от горящих ламп и большого количества людей.

Аглея заметила, как взгляд княжича резко переменился, затуманился, появился странный блеск. Он остановился, а потом, приняв какое-то для себя решение, сжал её руку и потянул за собой на улицу. Редкие фонари плохо освещали двор, оставляя закутки в сумраке. Туда-то мужчина и затащил её.

– Что ты делаешь? – Аглея попыталась отойти от него, но Славомир обхватил её за талию и притянул к себе.

– То, о чём думаю весь день. – Он наклонился и решительно прикоснулся к её губам. Аглея удивлённо распахнула глаза и попыталась сделать вдох. Второй раз он сделал это уже настойчивее, вложив в поцелуй всю силу своего желания. По её телу пробежали мурашки и бросило в жар, голова приятно закружилась, и ноги едва могли держать.

– Остановись, – прошептала девушка.

– Не хочу. Хочу, чтобы ты знала, как сильно я люблю тебя.

Аглея решительно оттолкнула его и сделала шаг назад, пока не упёрлась спиной в преграду.

– Нет, – твёрдо заявила она. – Это невозможно, я не смогу ответить тебе тем же, мне это просто не дано. Мы с тобой разные: ты смертный, а я…

– Хочешь сказать, что я тебя недостоин? – грубо перебил её Славомир.

– Нет, я хочу сказать, что мы с тобой разные, у нас разные пути.

– И что? Разве это может помешать нам быть вместе? Наши пути уже пересеклись.

– Как же ты не понимаешь, – воскликнула Аглея, пытаясь рассмотреть его лицо в полумраке. – Я никогда не смогу полюбить тебя, я не смогу дать тебе то, что ты хочешь.

– Даже если я попрошу тебя стать моей женой? – он сделал шаг к ней. То, как он это сказал, не оставляло сомнений в серьёзности слов.

– Боги никогда не свяжут себя со смертными. Даже несмотря на то, что ваши обряды для нас ничего не значат, мы обязаны их чтить, но я никогда не соглашусь на это. Всё это может плохо закончиться, а главное: я никогда не смогу родить тебе наследника. В этом мире у меня свой путь, своя задача.

Слова кончились, а Аглея всё ещё не знала, как убедить его в своей правоте.

– Завтра я уйду, и ты забудешь о своих чувствах. Они бессмысленны.

Славомир горько засмеялся и замахал головой.

– Ты ошибаешься – ничего не пройдёт. – Он перестал смеяться и тихо, но решительно добавил. – Говоришь, что не согласишься? Я найду способ заставить тебя передумать.

Сказав это, он развернулся и ушёл обратно. Аглея закрыла лицо руками и замахала головой, пытаясь избавиться от дурного предчувствия. Как же так могло получиться? Где она допустила ошибку и позволила всему случиться? Неужели её стремление помочь он принял за нечто большее. Каким образом ей теперь всё это остановить, пока не произошло что-то непоправимое?

В трапезной по-прежнему громко играла музыка, и гости веселились. Кто-то уже упал под стол и уснул. Челядь старалась оттащить таких в сторону, чтобы никто из гостей случайно не наступил на них. Аглея смотрела на Славомира, стоя в дверях. Он сидел хмурый, а всеобщее веселье его лишь ещё больше злило. Воевода тревожно посматривал на своего бывшего пасынка, но вопросов не задавал. Не решался или сам догадался, что произошло. Аглея не стала возвращаться за стол, гуляние уже достигло того момента, когда всем стало всё равно, кто куда ушёл, лишь бы продолжалось дальше.

Утром Аглея зашла к княжичу попрощаться. Славомир вёл себя сдержанно, почти равнодушно, словно и не было того разговора. Напоследок Аглея решила посетить храм. Идя по улицам, она впервые заметила какое запустение тут было. Старые покосившиеся дома из брёвен и камня стояли вперемешку. Кое-где на крышах свисала жухлая трава. Улица поражала своей убогостью, даже дорога, когда-то сделанная из камня, оказалась почти полностью разбитой, в ямах и колдобинах. Люди шли, ступая в грязные лужи. В храме было тихо, только жрец собирал увядшие цветы с алтаря и менял на свежие.

– Аглея, – он приветственно поклонился. – Пришла попрощаться?

– Да, мне уже пора. Меня ждут в другом месте.

– Понятно, – жрец грустно улыбнулся. – Ты заметила – статуи больше нет.

Он показал на пустой постамент.

– Княжич сегодня приказал убрать её и разбить в пыль. Вот теперь думаю: что поставить на это место, чтобы было похоже на тебя.

Аглея пожала плечами, глядя на образовавшуюся пустоту.

– Ничего. Вряд ли какая статуя или картина может передать Свет, из которого были рождены Новые Боги. Это Старые Боги любили ставить в свою честь идолов. Нам этого не нужно.

Жрец растерянно почесал затылок.

– Как же так? Нам – смертным нужны символы. Когда мы на них смотрим, нам проще верить.

Матерь Богов задумалась и осмотрелась вокруг, чтобы найти то, что могло хоть отдалённо напоминать Новых Богов. Её внимание привлёк погасший светильник, она поставила его на постамент и поднесла руку к фитилю, тот вспыхнул и загорелся ровным белым, с голубой бахромой, пламенем.

– Вот. Тебе остаётся только иногда подливать масло.

– А если погаснет?

– Если погаснет – значит, Новый Бог выполнил свою миссию и ушёл в небытие. После него придут другие, которые выберут для себя новый символ.

Когда Аглея покинула приёмную княжича, он приказал позвать к себе магиков.

– Тот из вас, кто найдёт способ пленить Новых Богов – получит должность верховного магика.