Текст книги "Иллюзия правды"

У них еще есть сын Андрей, двадцати одного года, но он только окончил или оканчивал какое-то военное заведение, я не совсем поняла – какое, а подробно расспрашивать было неуместно.

Вечер был очень душевный. Все радовались, смеялись, и, мне кажется, ощущение счастья было не только у меня.

– Машуль, спой что-нибудь, – попросил Никита Андреевич. – А Серега подыграет.

– Па-а-а-ап, – явно идея папы Маше не понравилась, – ну зачем? Я так устала, хотела отдохнуть.

– Быстро ты, Машуль, устала, – вмешалась Наталья, – это ты для широкой публики там можешь поскакушки устраивать, а для нас спой с душой – так, как мы любим.

– Ну, теть Наташ, – заскулила Маша.

– Не тетькай мне тут, – оборвала ее Наталья.

Маше ничего не оставалось, как подчиниться, хотя по виду было видно: ей нравилось, что ее уговаривают, и пение доставляло девушке искреннее удовольствие.

Когда Маша запела, я ни на минуту не сомневалась, что она – дочь Елены. Голос был очень похож на голос мамы и производил на меня то же впечатление – ощущение нереальности. Только слышать голос не в записи, а вживую было во много раз интереснее. Теперь я поняла членов жюри, когда они просили Елену спеть без аккомпанемента. Такой голос – это просто дар, и это – счастье, что Маша унаследовала его от матери. Однако голос Маши был более профессиональным, но механическим, что ли, соответствующим современной попсе. Голос Елены для меня был более душевным, проникновенным, ее песни проникали до самых тайных глубин сердца.

Сергей подыграл Маше на электрогитаре, кажется, принадлежащей Никите Андреевичу. Для меня было приятное открытие, когда Сергей спел с Машей дуэтом. Оказалось, что Сергей профессионально пел и даже когда-то сочинял песни, причем, я бы сказала, неплохие. Во всяком случае, не хуже, чем звучат на нашей эстраде. Но свой выбор на профессии композитора-песенника он не становил.

– Не ожидали? – услышала я рядом с собой голос Никиты Андреевича.

От неожиданности я даже вздрогнула.

– Нет, – искренне ответила я.

– У Сергея настоящий талант и исключительный слух, – с грустью проговорил Никита Андреевич. – Это он унаследовал от меня, я надеюсь. Я ведь тоже был музыкантом, играл в группе. Мы выступали очень много, в том числе и за границей. Его мама вообще была удивительной певицей, с неповторимым голосом. Маша очень напоминает ее, но все же отличается.

– У Сергея и Маши – одна мама? – удивилась я.

– А разве Сергей вам не говорил об этом? – в свою очередь удивился Никита Андреевич.

– Нет. А что случилось с мамой Сергея? – попыталась я вывести разговор на интересующую меня тему.

– О, это очень грустная и долгая история и, конечно, не для сегодняшнего праздничного вечера, – увел в сторону разговор Никита Андреевич.

Я поняла: не надо проявлять излишнюю настойчивость, чтобы не вызвать лишних подозрений, и просто наслаждалась вечером.

За вечер я пообщалась со всеми гостями, и мне было приятно находиться рядом с этими людьми. Я смотрела на все происходящее другими глазами. Но самое главное, что я поняла, что мне искренне и сильно нравится Сергей. Мне приятно в нем все. Его нелепая угловатость мне казалась очень милой и забавной, его улыбка теплом согревала мою душу, его глаза, в которые я готова смотреть вечно…

Я не испытывала такого раньше. Была, конечно, влюбленность и даже, как мне раньше казалось, любовь всей моей жизни, но только сейчас я поняла, как я раньше ошибалась. Только сейчас, рядом с Сергеем, мне хотелось смеяться и плакать одновременно, прикасаться к нему, гладить его волосы. Я смотрела на движение его губ, когда он что-то говорил, и абсолютно не понимала смысла фраз, а думала только о том, поцеловать его сейчас или немного подождать. О боже, я окончательно пропала! Я влюбилась и больше не могла адекватно оценивать все происходящее.

– Ну, как тебе вечер? – спросил Сергей, когда мы возвращались обратно.

– Мне очень все понравилось, – искренне ответила я. – Такие все милые люди, я как будто сто лет всех знаю.

– Ну да, они и есть наша семья, – сказал Сергей. – Сколько себя помню, они всегда были рядом с нами – и в горе, и в радости.

– Сергей, – осторожно начала я, – тебе не кажется, что имена, образы и характеры совпадают с теми, что написаны в дневнике?

– Нет, – как-то сразу холодно и отчужденно сказал Сергей, – не кажется!

– Но ведь практически все совпало, – продолжала настаивать я. – Елена, Никита, Наташа и Михаил, Ольга, Андрей. Это все есть в дневнике.

– Это – обычные имена, простое совпадение, – не соглашался Сергей.

– Что у Елены родился сын Сергей? И отец его – Никита? – не унималась я.

– Даша, прекрати, – прервал Сергей. – Это – всего лишь совпадение. Моя мама погибла, и мне тяжело об этом говорить.

Остаток пути мы ехали молча. Я не совсем понимала, что происходит. Когда мы доехали, Сергей довольно сухо со мной попрощался.

Душа моя обливалась горячими слезами. Мне хотелось броситься ему на шею, обнять и расцеловать, но я так же холодно попрощалась и ушла. Проклятая гордость! Но я ничего не могла поделать. Надо ценить тех, кто дорожит мной, и не удерживать тех, кому я не нужна.

Всю ночь я проплакала, но слезы облегчения не принесли, стало только хуже. Я смотрела на телефон – в надежде, что он позвонит или придет эсэмэска. Я заходила на его страничку в соцсетях – в надежде, что он увидит, что я тоже здесь, и напишет мне. Но все было тщетно. Я ругала себя за то, что так сильно привязалась к практически незнакомому человеку, и одновременно желала, чтобы он так же сильно был привязан ко мне, как я к нему. С другой стороны, нельзя судить о людях по себе, возможно, они не способны ради тебя сделать то, на что ты готов был ради них.

На следующий вечер у меня собрались все мои друзья на экстренный совет. Я вкратце рассказала о вчерашнем вечере и обо всех своих впечатлениях.

На несколько минут воцарилась тишина, я была подавлена, друзья не знали, что сказать. Первым прервал неловкое молчание Руслан.

– Что мы раскисли? – начал Руслан. – Надо узнать, что произошло на самом деле.

– Да, но как? – неуверенно заговорил Роман.

– Не надо ждать помощи от Сергея и его семьи, – снова взял инициативу Руслан, – надо распределить обязанности по поиску информации. Я возьму на себя официальную информацию о семье Сергея, официальные сводки о происшествиях и все, что может быть в наших милицейских архивах. Роман отвечает за поиск информации в Интернете. Валя собирает биографии всех участников истории. А тебе, Даша, остается самое трудное: найти несостыковки сведений из дневника с официальной информацией.

Получив задание, мы все переключились на обычные разговоры, болтали о разной ерунде, пили чай с плюшками. Я даже забыла на время о Сергее и обо всем, что заставляло меня плакать и переживать. Мы продолжили свое излюбленное занятие, а именно чтение дневника.

***

День не задался с самого утра. Выходя рано утром на работу и как всегда опаздывая, я бежала к остановке, не видя и не слыша ничего вокруг. В голове лишь одна мысль: «Меня все же уволят». Боковым зрением я определила что-то очень знакомое рядом со мной. Я вздрогнула, точно осознав, что это – Сергей и он явно двигается ко мне. Я попыталась прибавить шаг, якобы не вижу его. Хотя сердце бешено забилось. Да и как иначе: я же любила его!

– Лена, тебе угрожает опасность, – услышала я знакомый голос, и мои ноги как-то сами подкосились.

– Что?! – удивилась я.

– Продолжай идти, – заговорщицким тоном проговорил Сергей, – и не привлекай внимание. Мы как будто незнакомы, я как будто молчу. Иначе нам обоим грозит смерть. Я провел собственное расследование по поводу исчезновения твоего мужа и знаю, кто за этим стоит. За тобой следят и уже давно. Доказательства и подробный отчет могу предоставить вечером. Постарайся только уйти с работы через черный ход и – незамеченной. Кафе «Веселый боцман», в 21.00. Представляю, как ты удивишься, когда узнаешь, кто стоит за всем этим.

– Кто? – почти закричала я.

– Сейчас не могу, мне надо еще кое-что проверить, – ответил Сергей и растворился в толпе.

Весь день я не находила себе места. Все мысли были уже в «Веселом боцмане». Кто? Кто? Кто виновник моих неудач и несчастий? Как минимум, я должна его знать и, как максимум, он должен быть в меня влюблен. Но рядом со мной нет тайного воздыхателя. Никто, кроме Лео, не ухаживает за мной, не дарит охапки цветов, бриллианты… Кто может так разочароваться в любви ко мне, если никто не проявлял ее?

Я кое-как дождалась конца рабочего дня. Теперь оставалось самое трудное. Выполняя инструкцию Сергея, я ушла через складские помещения магазина, расположенного на первом этаже нашего здания. Злоумышленники не могут знать, что я догадываюсь о слежке, а значит, не могут предположить, что я попытаюсь скрыться.

Я пересекла склады и вышла через ворота на параллельную парадному выходу улицу. Я достаточно быстро пересекла улицу и свернула в первый же переулок. Мне следовало бы убедиться, что за мной никто не следует. Улочка была тихая, и только несколько прохожих находилось на ней. Я достала зеркальце, сделала вид, что поправляю макияж, но на самом деле меня интересовало, что происходит у меня за спиной. Пара подростков, мимо которых я прошла минуту назад, продолжали все так же мирно разговаривать. Казалось, их абсолютно не интересовало ничто и никто вокруг. Я продолжила свой путь и, подойдя к остановке, села в первый подошедший автобус. Сейчас мне надо было совершить как можно больше нелогичных ходов, чтобы сбить со следа моих потенциальных преследователей.

Возвращаться домой было бессмысленно. Именно дома меня будут искать в первую очередь. Если предположить, что преследователи давно следят за мной, значит, они знают и всех моих друзей, все мои возможные маршруты.

Я поехала в кафе «Веселый боцман» и собралась там ждать. Встреча еще через три часа, но минуты текли очень медленно. По истечении часа мне казалось, что уже прошло как минимум пять часов. Я позвонила маме и предупредила, что задержусь на работе, чтобы она не волновалась и присмотрела за сыном. Потом позвонила Лео и тоже сказала, что задержусь на работе, я не могла ему сказать по телефону, где я и зачем.

Кафе «Веселый боцман» – это новомодное место, расположенное на берегу Цны. Здание спроектировано и построено таким образом, что внизу под ним еще находится пристань, и желающие прямо из кафе могут снять любой из понравившихся катеров и устроить себе прогулку по реке. Второй этаж как бы нависает над этой пристанью, а когда начинает смеркаться и зажигаются огни, смотришь с Набережной – и тебе кажется, что это огромный корабль собирается отправиться в плавание.

Заведение пользовалось популярностью, и в нем всегда было много людей. На первом этаже также располагался зал для всех желающих провести свободное время в веселом заведении. На втором размещались банкетный зал, изолированные кабинеты для vip-персон, бильярд и другие развлечения.

Я расположилась пока на первом этаже. Мой столик стоял таким образом, что я хорошо видела вход, но входящий человек не сразу мог заметить меня. Я заказала какой-то салат, виноградный сок и ждала прихода Сергея.

Минутная стрелка еле двигалась, а часовая, казалось, вообще умерла и не шевелилась. Ощущение, что я уже вечность сижу в этом кафе.

Вот наконец стрелка миновала 21.00. С минуты на минуту тайна раскроется, и я наконец-то узнаю, кто стоит за исчезновением Никиты. Сергея все еще нет. Ох, как некстати еще звонит телефон. Ну, кому там покоя нет?

– Андрей, – сняв трубку, произнесла я, – добрый вечер. Что-то случилось?

– Да нет, – ответил он, – просто захотелось немного поговорить. Ты занята? Может, я заеду на чашку чая?

– У меня деловая встреча, – ответила я. – Давай как-нибудь в другой раз. Сегодня точно не получится.

– Может, я подъеду и довезу тебя до дома? – не успокаивался он.

– Нет, я доберусь сама, – закончила разговор я.

Сергей так и не появился. Ну и дура же я, что в очередной раз поверила этому беспутному! Да и что он мог мне рассказать? Наверняка хотел просто привлечь мое внимание, а подвернулась какая-нибудь юбка – и он забыл, куда шел, кому встречу назначил. Непутевый, одним словом. Но почему же все-таки при встрече с ним и от его звонка мурашки шли по всему телу?! Где-то в глубине души я не могла забыть о своей неразделенной любви, своем желании быть с ним и надежде, что он когда-нибудь сможет меня полюбить. Судя по тому, что он так и не явился, – горбатого могила исправит.

Я расплатилась и вышла на улицу, решив поймать такси. Практически рядом со входом собралась группа людей, которые бурно обсуждали что-то. Я уже собиралась пройти мимо, но услышала, как кто-то из толпы сказал: «Это была зеленая „Нива Шевроле“».

Я почувствовала легкий холодок, внутри все напряглось и сжалось в предчувствии чего-то неладного. Подойдя к толпе, я узнала, что зеленая «Нива Шевроле» практически на полной скорости вылетела на тротуар и сбила нескольких прохожих. «Скорая помощь» увезла их в больницу. Пострадавшие – парень и две девушки. По описаниям я узнала в парне Сергея.

Не помня себя, я поймала такси. По сотовому телефону набрала справочную и узнала, какая больница сегодня дежурная, и поехала туда. Вся дорогу я молилась, чтобы это оказался не Сергей. Я не могу его потерять! Пусть он и не со мной, но лишь бы знать, что с ним все хорошо.

В приемном покое мне сказали, что Сергей в операционной. У него множество внутренних повреждений и состояние крайне тяжелое.

Операция длилась около трех часов. После операции вышел врач и сказал, что все, что они могла сделать, было сделано. В ближайшие три часа должен произойти переломный момент, после чего станет ясно, справится Сергей или нет.

Мне разрешили пройти в реанимационную палату и побыть рядом с Сергеем. Я сидела рядом, и слезы катились по моим щекам. Я держала Сергея за руку и молилась, чтобы все обошлось, чтобы он справился и пошел на поправку.

Я тихонько начала говорить с Сергеем, говорила, чтобы он не оставлял меня, что я не смогу без него, мне нужна его помощь, я должна знать, что он рядом. Рассказывала всякие забавные истории из нашего прошлого, вспоминала его шутки. Я старалась казаться спокойной, но мой голос все равно дрожал.

Медсестры и врачи периодически заходили в палату и смотрели на показания приборов, хлопали в знак поддержки меня по плечу. Не знаю, сколько я так сидела и разговаривала с Сергеем, но он вдруг приоткрыл глаза и посмотрел на меня. Я не могла видеть его в таком состоянии, былые чувства нахлынули на меня, смешались со страхом потерять его. Слезы полились у меня из глаз еще стремительнее. Я нажала кнопку вызова врача, ведь когда больной открывает глаза, всегда надо звать врача!

Сергей попытался сжать мою руку. В его глазах было столько боли и любви, что я думала, мое сердце разорвется от отчаяния.

– Я тебя люблю, – попытался сказать Сергей.

У него это получилось невнятно, но я поняла все, что он хотел сказать, даже если бы он просто смотрел мне в глаза.

– Я тоже тебя люблю, Сережа. Пожалуйста, не оставляй меня одну здесь, – рыдала я.

Сергей моргнул глазами в знак согласия. У него из краешка глаза выкатилась крупная слеза и покатилась по его небритой и такой родной щеке. В этот момент я поняла, что Сергей попрощался со мной и надежды уже нет.

Забежали врачи, медсестры и вытолкнули меня в коридор. Я прислонилась к стене и не могла сделать и шага, слезы отчаяния душили меня, рыдания разносились по всему коридору. Я не помнила и не понимала, что происходило вокруг. Ощущала только нестерпимую боль, которая разрывала мне душу. Я потеряла его навсегда. Я не смогла его спасти. А ведь мне всего-то и надо было: знать, что он жив, здоров, и хоть иногда случайно видеть его.

Вышел врач, обнял меня и сказал, что ничего нельзя было сделать. У меня внутри что-то щелкнуло и как будто оборвалось. Безмолвный крик застыл на моих устах. У меня больше не было слез, у меня больше не было сил, мое тело обмякло – и я потеряла сознание.

Не знаю, сколько времени я провела в отключке. Очнулась на кровати в больничной палате. Несмотря на то что я пришла в себя, я не могла прийти в душевное равновесие, потому что сразу вспомнила предшествующие события. Слезы снова хлынули из глаз.

Рядом с моей кроватью появился врач.

– Голубушка моя, я понимаю ваше горе, но вы должны думать не только о себе, но и о ребенке, – как-то ласково и по-доброму проговорил доктор. – Проведем обследование и потом получим полную картину вашего состояния.

– Доктор, мне надо домой, со мной все нормально, – заплетающимся языком попыталась возразить я. – Дома мне будет лучше. Я просто устала, понервничала и все такое. Мне надо домой, как вы не понимаете!

– Да нет, милочка, сейчас вам никак нельзя домой. Если вы не хотите, конечно, потерять ребенка.

Под утро я все же тихонько ушла из больницы и вернулась домой. Лео спал, свернувшись калачиком. Сережка в детской кроватке тоже сопел носиком. Я поцеловала Лео, он заворочался и что-то пробурчал во сне, но не проснулся.

Я вышла на кухню, чтобы предаться своему горю.

Я проплакала всю ночь. Мой Сергей, Сережа, Сереженька. Я не могла признаться себе все это время, что любила только тебя. Я даже не смогла с тобой проститься по-настоящему, сказать все, что хотела сказать.

О господи! Я не могу передать ту боль и тоску, которую испытываю сейчас. Зачем ты так поступил со мной? Я до сих пор не могу осознать, что тебя рядом нет, и уже не откроется дверь, и ты не появишься на пороге. Сердце сжалось в груди, и в него словно вонзилась сотня иголок.

Неужели это – всё? Я не могу представить себе минуту без тебя. Ты – словно глоток свежего воздуха, который ворвался в грудь задыхающегося человека.

Слезы наворачиваются вновь на глаза. Их уже не осталось, да и плакать уже нет сил. Глаза просто ничего не видят от слез.

Ты всегда смеялся, когда я звонила тебе по сто раз на день, и даже злился от моего неусыпного контроля. Говорил, что я отрываю тебя от работы по всяким мелочам. Ты даже не мог представить, что для меня это – не мелочи. Как можно называть мелочами то, что мне хочется каждую минуту слышать твой голос, знать, где ты, чем занимаешься. Но больше всего мне хотелось, чтобы ты думал обо мне так же часто, как я – о тебе, а это значит – постоянно. Не знаю, может, это паранойя, может, это болезнь. И, как говорят все мои друзья, весна растопила и мое сердце. Но я даже представить себе не могла, что именно ты станешь героем моего романа. И даже я не знаю, что подтолкнуло меня к этому, что вызвало такую страсть, ведь я знала тебя уже много лет. И даже когда ты признавался мне в любви и говорил, что не можешь жить без меня, я смеялась и считала, кокой же ты болтун! Ведь я тогда и предположить не могла, что тебе было так же больно, как мне потом.

Ты всегда был близко. Я чувствовала твое дыхание за спиной, даже когда не видела тебя. Я знала, что ты здесь и не оставишь меня никогда. Ну, разве это не любовь? И даже не понимала, сколько боли причинила тебе. А ты был всегда рядом со мной. Был не по моему желанию, а потому, что так хотел ты.

Но, наверное, за все приходится расплачиваться в этой жизни. И мой удел – слезы, разочарование и боль. Невыносимая боль. Ты даже не представлял, через какие круги ада мне пришлось пройти, чтобы понять, как сильно я тебя люблю.

Совсем измученная невыносимой душевной болью и слезами, я заснула. Вернее, даже не заснула, а провалилась в небытие. Я не могу объяснить это состояние, я вроде и спала, а вроде и бодрствовала. Я чувствовала все, что происходило рядом, но это было все где-то далеко.

В этом состоянии я увидела образ Сергея. Он был очень красив и улыбался так, как во времена, когда мы с ним только начинали встречаться. Он смотрел на меня глазами, полными любви. Молчал и улыбался. Он протянул мне руку, и я взялась за нее. Глазами он манил меня, и мне хотелось идти с ним. Мне стало очень спокойно: я буду с Сергеем – навсегда!

Где-то вдалеке я услышала до боли знакомый голос, но не могла понять, кому он принадлежит. Он звал меня: «Лена, Леночка, очнись. Лена, не оставляй меня. Ты мне нужна. Я не смогу без тебя жить».

Я поняла, что этот голос принадлежал Лео. Одновременно образ Сергея стал тускнеть и растворяться. «Не уходи, пожалуйста, не уходи», – шептала я. Но Сергей исчез.

Я с трудом открыла глаза. Надо мной склонился испуганный Лео. Рядом с ним колдовал врач «скорой помощи».

– Тяжелое нервное истощение, – услышала я голос врача. – В ее состоянии это возможно. Но остановка сердца не могла быть вызвана беременностью. Что явилось причиной, я не знаю, без обследования я сказать не могу ничего подробно.

– Милочка, – проговорил доктор, обращаясь ко мне. – Вам очень повезло, что ваш супруг оказался рядом и владеет навыками медицины, смог запустить ваш мотор. В больницу вам надо, обследоваться.

В больницу я так и не поехала. Когда шок у Лео прошел, он просто не отходил от меня ни на шаг. Через месяц мы должны уже расписаться. Казалось бы, вот она, счастливая жизнь. Я жду ребенка, Лео меня обожает. И только мысль, что Сергея больше нет, не давала мне покоя. Кому была выгодна его смерть, и что он хотел сказать мне в тот роковой вечер?

Бывают черные дни в жизни, а бывают очень черные, без какого-либо не то что белого, а хотя бы серого пятнышка. Сегодня – именно такой день.

– Лена, нам надо на время расстаться, – заявил мне Лео.

– Что?! – изумилась я. – О чем ты говоришь? Почему?

– Ты меня не любишь, и последние события это показали как нельзя лучше. Кроме того, мои родители перекрыли мне кислород, – с грустью проговорил он. – Ты же знаешь, я еще зависим от них – и материально, и вообще. Они узнали о нашей свадьбе и – в бешенстве. Теперь мне надо на время затаиться.

– О чем ты говоришь? – взревела я. – Что узнали? Что мы любим друг друга? Так я и не скрывала этого! Что тут позорного?

– Я тебе обещаю: все будет хорошо, – начал успокаивать меня Лео. – Просто нужно время для того, чтобы все плохое ушло и осталось только все хорошее. Мне надо примирить родителей с мыслью о нас. Пойми меня, пожалуйста.

– Что понять? – закричала я. – Что я должна понять? Что ты меня бросаешь?

– Ты рыдала всю ночь по другому, – съязвил Лео.

– Да как ты можешь! Сергей – мой друг, и его больше нет! И он умер из-за меня, – кричала я.

– Что значит – из-за тебя?! – удивился Лео.

И тут я вспомнила, что Лео многого не знал: и что в тот вечерь я ждала Сергея в «Веселом боцмане», а не заработалась на работе, и про письма с угрозами, и… Да много чего я не сказала Лео и теперь понимаю, что была не права. Я загнала сама себя в угол. И даже если я сейчас начну все говорить, Лео мне не поверит, подумает, что я все придумала, лишь бы удержать его. И значит, единственный выход – продолжать молчать.

– Ты понимаешь, что предаешь меня?! – попробовала последнюю попытку я. – Ты это хоть понимаешь? Я поверила тебе. Ты знал, что меня часто предавали! Ты заставил меня открыться тебе, я тебе доверилась, я полюбили тебя – несмотря ни на что, а ты! Как ты можешь?!

– Мне надо идти, – сухо сказал Лео. – Сейчас ты не готова воспринимать все адекватно. Я говорю тебе о своей жизни, о своих проблемах. А ты не хочешь меня услышать. Пойми меня! Это – все, что я сейчас прошу. Пойми, что нам надо сделать перерыв. Я обещаю, что скоро все изменится. Ровно через месяц мы распишемся. А сейчас тебе будет помогать, а заодно присмотрит за тобой сиделка, которую я нанял на время своего отсутствия. Она придет с минуты на минуту.

С этими словами он вышел из моей квартиры, и за ним тихо закрылась дверь.

– Через месяц ничего уже не будет, – чуть слышно проговорила я вслух непонятно для кого, так как я отлично осознавала, что Лео ушел. И я понимала, что ушел он навсегда. Я думаю, что мы оба понимали это в тот момент.

Невозможно склеить разбитую чашку, а разбитые чувства не восстанавливаются. Ему казалось, что я его не люблю. Но это же совсем не так! Каждого из моих мужчин я люблю по-своему, как это ни покажется странным. Сергея – неразделенной любовью, Никиту – любовью с благодарностью, а Лео – искренней страстной любовью.

Душа разрывалась, слезы лились по щекам без остановки, а крик просто застрял в горле и никак не мог вырваться наружу. Мне вдруг нечем стало дышать. Все поплыло перед глазами, и я снова потеряла сознание.

Когда я очнулась, надо мной хлопотала сиделка, нанятая Лео. Это была еще не старая женщина спортивного телосложения. Если бы меня спросили, кем она работает, я бы скорее сказала, что она – военный или спортсмен, но никак не медработник. Как оказалось позднее, Вера Алексеевна (так, кстати, звали мою сиделку) была раньше военным врачом.

Она убедила меня пройти обследование. В последнее время я слишком часто теряю сознание, и это может быть плохо для моего ребенка, которого я ношу под сердцем.

Маленького Сереньку на время взяла моя мама, хоть тут я была спокойна.

Обследование показало, что у меня все хорошо. Беременность протекала нормально, чему я была несказанно рада. Мои дети – это единственное, что ценно в этой жизни. Они меня никогда не предадут и будут любить не за что-то, а просто так, потому что я – их мама.

Оставалось поставить большую точку в наших отношениях с Лео. Я долго думала, что надо ему сказать, как сказать, чтобы расстаться красиво. Без взаимных упреков, слез, нервов. И я несколько дней думала, как построю разговор.

Когда морально я была готова для разговора, я позвонила Лео на сотовый телефон. Гудки пошли. Руки у меня задрожали, и промелькнула мысль: а может, не надо звонить? Может, отключить – пока не поздно? Сердце екнуло от ожидания, и как-то предательски заныло под ложечкой. «Брось», – говорил мне мозг. «Подожди», – твердило сердце.

Но никто не ответил мне на другой стороне связи. Может, занят? Не может сейчас разговаривать? Он увидит мой звонок и перезвонит сам, успокоила я сама себя наиболее разумным объяснением.

Но прошел час, другой, третий… И я поняла, что Лео не перезвонит. Он просто не снял трубку, увидев, что это звоню я. Хорошо, я не буду унижаться, пытаясь дозвониться, я скажу последнее «прости», отправив эсэмэску.

И я написала ему: «Мой самый любимый человечек. Мы оба понимаем, что уже никогда не сможем вернуть то, что у нас было, ту любовь, которая нам обоим давала силы жить. Я цеплялась за надежду и думала, что все можно еще изменить. Но теперь уже ясно: это – все! И не надо растягивать агонию на месяц. Мне было очень хорошо с тобой. Спасибо, что ты был в моей жизни и давал все, что мог. Я, наверное, испортила твою жизнь, но уж точно усложнила ее. Но, может, было что-то и хорошее для тебя. Прости, я очень-очень, сильно люблю тебя. Но, видно, у нас уже нет будущего и закончилось настоящее. Прости за все и прощай».

Я отправила эсэмэс, получила информацию о доставке и – разрыдалась. Так было тяжело на душе, но слезы не приносили облегчение. Я не понимала, почему со мной поступили так. Я не поняла, из-за чего Лео оставил меня. Я рыдала и рыдала, и только мысль, что надо думать уже не только о себе, но и о ребенке, заставила меня успокоиться и взять себя в руки. Будет новый день и будет новое счастье. Пусть только придет завтра.

Эх, Лео, Лео, тебе не понять, что значит жить без любимого человека. Когда смерть воспринимается как счастье, когда утром просыпаешься по инерции, когда при виде любимого сердце разрывается на миллион осколков, душа плачет кровавыми слезами. А внешне для всех ты улыбаешься, и всем кажется, что у тебя все отлично. И ты никогда не поймешь, что значит услышать от любимого: «Давай расстанемся»…

Часа через два раздался звонок в дверь. Я открыла, на пороге стоял Лео с огромным букетом цветов.

– Прости меня, пожалуйста. Я тебя люблю и жить без тебя не могу, – сказал он, протягивая цветы.

Наверное, каждый заслуживает второй шанс. Хотя чаще всего говорят, что не надо давать вторых шансов, пусть ценят с первого. Но, я думаю, лучше сожалеть, что ошиблась, чем сожалеть, что упустила свое счастье. Наверное, надо попробовать еще раз. И неважно, получится ли что-то из этого или нет, главное – насколько человек искренен в исправлении своих ошибок. Случай с Сергеем помог понять мне, что жизнь есть жизнь – мы обижаем, обижаемся, любим, совершаем ошибки, но не можем признать, что ошибаемся. Самое трудное – сделать первый шаг, и Леня сделал его. Так неужели я оттолкну? Ведь я люблю его, дурачка моего.

Вот так произошло наше примирение.

Я решила учесть ошибки прошлого и рассказала Лео все о себе. Он был очень встревожен странными письмами, слежкой за мной, но главное, что он мне поверил. Не сделал вид, а действительно поверил. Он даже предложил докопаться до истины в истории с Сергеем.

Лео взял с меня слово, что я ни во что не буду вмешиваться, так как я должна думать о ребенке, тем более что вторую половину беременности я переносила так же сложно, как и первую. И я не сопротивлялась. Я была счастлива, ведь рядом со мной был любящий и любимый муж, сын Сергей и ожидаемая нами, по прогнозам врачей, дочка. Лео уже придумал имя: Машенька. И я соглашусь с ним, ведь для него это важно, а мне хочется сделать ему приятное.

Лео предложил нанять частного детектива. Сначала мне эта идея показалась смешной, киношной, что ли. Но потом я подумала, что идея вовсе и не плоха. У профессионала больше шансов собрать необходимую нам информацию.

Лео обещал взять переговоры с детективом на себя, чему я была несказанно рада.

– Как ты себя чувствуешь, моя ревнивица? – спросил меня Леня. – Я так переживаю, когда оставляю тебя одну.

При этом он крепко обнял меня и поцеловал, рукой погладил заметно округлившийся живот.

– Я – ревнивица? Да никогда! Я просто вижу то, что не видишь ты. Как на тебя смотрят другие женщины, раздевая похотливыми взглядами. Как можно такое не замечать?! Хотя ты все прекрасно замечаешь, просто тебе удобно говорить, что это не так.

– Да успокойся ты! Это нормально – ревновать, все влюбленные ревнуют.

– Ты считаешь мое поведение нормальным?

– Абсолютно нормальное.

– Ревность – это ненормальное поведение. Если ты говоришь, что мое поведение нормальное, значит, я не ревнива. Я тебе об этом и говорила всегда, что я не ревнива, а объективно оцениваю ситуацию. Но ты же ведь упрямец! Если что-то вобьешь себе в голову – тебя не переубедишь.

– Люблю тебя, – говоря это, Лео поцеловал меня.

– А вот ты – ревнивец, – пошла я в атаку.

– Я?! Вот те раз!

Он даже подпрыгнул от неожиданности.

Я чуть не рассмеялась. Но свою роль надо четко играть.

– Да, ты! Жуткий ревнивец. Поэтому ты стараешься пореже меня видеть, чтобы я не успела увидеть твои вспышки ревности и ярости.