Текст книги "Призвание – писатель. Том 1"

На эту скромную добычу Витька водил свою Лену в кино. Это была его первая любовь, и ради Лены он готов был на всё. Лена была скромной девушкой, без претензий, и походы в кино её вполне устраивали. Витькино счастье длилось ещё какое-то время. Но ещё одной его ошибкой было то, что

действовал он всё время в одном и том же месте. Удобная аллея находилась возле школы, где мы раньше учились, так что места были знакомые.

Но милиции тоже надоело принимать жалобы от потерпевших, которых периодически грабили в одном и том же месте. И вот однажды, когда Витька остановил очередную жертву, из-за деревьев вдруг вышли милиционеры. Засада была организована так умело, что Витька ничего не заметил, хотя милиционеры стояли за соседними деревьями. Витька бросился бежать.

Он надеялся пробежать через двор школы, выскочить на соседнюю оживлённую улицу и затеряться среди прохожих. Но часть милиционеров оказалась и во дворе. Витьку быстро скрутили и завели в здание школы, чтобы вызвать машину. Несмотря на поздний час, в школе было людно. Оказалось, что в это время проходило родительское собрание.

Люди высыпали в коридор посмотреть на преступника, терроризировавшего округу. Среди них были и учителя, у которых Витька учился. И это было страшнее всего. Он не знал, куда деваться от стыда. Первый раз в жизни он заплакал…

Судей больше всего поразил нож. Из-за огромной рукоятки необычной формы он производил страшное впечатление. Может быть, поэтому его осудили на 16 лет. Мы с ним переписывались. Уже в армии я получил от него фотографию, где он запечатлён на лесозаготовках. Рубил лес он в Свердловской области. В то время существовала система зачётов. Ввиду хорошего поведения пробыл он там четыре года и был отпущен. Но, поскольку после армии я во Фрунзе уже не вернулся, мы с ним больше не виделись.

А я почему-то уже перестал считать кино важнейшим из искусств.

Ася Котляр

Писательница и драматург Майя Тараховская пишет под псевдонимом Ася Котляр. Живёт и работает учителем математики в литовском городе Клайпеда. Стала одним из создателей двух уникальных театров: учительского театра «Перемена» (в 2007 г.) и еврейского театра «Шатиль» (в 2018 г.). Ведёт блог «Кто ты, учитель?», где рассказывает о сложностях и радостях, праздниках и буднях профессии учителя.

Ею написано более сорока пьес различной тематики, а также книги, среди которых: «Азбука свекрови», «Здравствуй, я!», «Дворик обетованный», «Повесть о горячем сердце», «Кто ты, учитель?», «Наша Соня» и др. По пьесам поставлено более четырёхсот спектаклей в странах ближнего и дальнего зарубежья. В основе каждого произведения Аси Котляр заложена её жизненная философия и огромное желание сделать этот мир чуточку ярче, лучше.

В 2021 г. стала обладателем почётного титула «Клайпедчанка года – 2021».

Замужем, мама троих сыновей и бабушка четверых внуков.

Дворик обетованный
История двадцать вторая. Конкурс красоты

– Яшенька, люба моя, иди-но, я тебе что-то расскажу! Нет, кецелы, ты ещё не всё знаешь… Да, всё собрала, к полёту готова. Шубу взяла, альбомы выложила. Честное слово, выложила. Взяла только папины. Нет, не все папины – один мой. Это альбом моей юности, когда я ещё была молодая и красивая. Папа мне не простит, если я выложу и его альбомы. Тогда лучше выбрось шубу – она столько же весит, сколько эти альбомы. Яша, азохн вей, что ты ковыряешься в моих чемоданах? Я же не на два дня еду. Мне же надо будет в чём-то выйти на люди! И что, что там у вас не смотрят, кто в чём ходит? Какие шорты, Яша, ты с ума сошёл? Где ты видел, чтобы женщина моих лет выходила на люди в шортах? Была бы я лет на двадцать моложе – другое дело! Хотя про шорты у меня есть интересная история…

Это было очень давно. Как давно? Чтоб я помнила, как давно это было! Знаешь, память подводить стала… Что было пятьдесят лет назад – помню, как будто это было вчера. А что было вчера – не помню, как будто прошло пятьдесят лет…

Так вот, Яшенька, поселился у нас один предприниматель, и звали его Моня Шнур. Ты помнишь его, Яша? Помнишь! Сначала он со всеми нами перезнакомился, потом подружился, а потом стал чудить. Он всё время предпринимал попытки разбогатеть, но у него ничего не получалось. Он снял квартиру у Мани и Зямы. Милочка съехала, Ицик пропал, им стало скучно и они сдали квартиру приличному с виду молодому человеку. Как ты мог подумать, Яша! Маня всегда хранила Зяме верность, даже когда его не стало. Она всегда была порядочной женщиной!

И вот именно тогда в Одессе объявили первый конкурс красоты. Все газеты пестрели девушками приятной наружности, и людям было интересно, кто станет первой красавицей нашего города.

Моня Шнур был приветлив и мил, как все проходимцы. Нет, Яшенька, тогда мы не знали, что он проходимец. Он быстро подружился со всеми женщинами, делая комплименты на каждом шагу: «Симочка, душа моя, вы помолодели с этой стрижкой лет на десять, чтоб я так жил!», «Берта Соломоновна, где вы взяли вашу шляпку стиля мадам Коко? Это так современно! Вам так идёт!», «Эвочка, вы сияете словно медный таз! Словно солнце взошло этим вечером над Одессой!».

Через нас он как-то подобрался к нашим мужчинам и стал прямо-таки всеобщим любимцем! Одевался он исключительно во всё импортное, и это было в век полнейшего дефицита! Правда, Одесса наша город портовый и в нём всегда было чем поживиться таким прощелыгам.

Однажды Моня Шнур устроил общее собрание нашего дворика. Когда мы собрались, он улыбнулся самой ослепительной своей улыбкой и сказал, что нам тоже нужно принять участие в этом событии, а не то мы можем оказаться на задворках истории.

– В каком событии, Моня? – спросила его я.

– Берта Соломоновна, в конкурсе красоты, моя дорогая!

– Как вы это видите, Моня? – поинтересовалась Эсфирь Самуиловна, мама Беллы Николаевны.

И тогда он сказал, что мы у себя во дворе тоже можем устроить такой конкурс, но в это надо будет вложить небольшие деньги.

– Какие деньги, Моня? – переспросил его Илья Моисеевич.

– Не переживайте, господин проктолог! Это вам не будет дорого стоить. Но если ваша жена, мадам Марина, выиграет этот конкурс, вы таки сможете на этом деле заработать! У приличных людей это называется «призовой фонд».

– А что, будут-таки призы? – спросил твой папа.

– Дядя Миша, чтоб я так жил! И если Берта Соломоновна станет победительницей этого конкурса, её ждёт большой сюрприз!

– Какие призы, Моня, когда на прилавках ничего нет? – спросил Боря.

– Боря, для кого-то нет, а для Мони Шнура всё есть! Для этого и будет создан призовой фонд.

– Простите мне моё любопытство, – встряла в разговор Беллочка Кисельман, что танцевала в ночной рубашке и имела за это какой-то патент. – До какого возраста можно участвовать и что для этого нужно?

– Белла Николаевна, всему своё время. Давайте поговорим за взносы.

– Моня, я, конечно, не возражаю, чтобы этот конкурс прошёл в нашем сквозняке, но у меня есть вопросы и я хотел бы их задать, прежде чем мы поговорим за взносы, – сказал Лёва Штейман.

– Давайте уже свои вопросы и быстро перейдём к главной теме нашего собрания.

– Это будет конкурс внутренней или внешней красоты? – спросил Лёва Штейман.

– Во-первых, это будет конкурс женской красоты, Лев Давидович, – сказал Моня. – Что вас ещё интересует?

– Я – человек почти одинокий, у меня женщин нет, как вы видите моё участие в этом балагане?

– Ещё как вижу, Лев Давидович! Вы будете главным судьёй: кому, как не вам, судить о женской красоте?

– Вы на что-то намекаете, Моня, или мне так показалось?

– Лев Давидович, ничего личного! Вы знаете женщин как облупленных, вы их измеряете, вам и только вам ведомо, как выглядят женщины изнутри, так сказать. Поэтому вы и будете сидеть в жюри. К тому же вы – человек незаинтересованный, не то что, скажем, Боря или дядя Миша. Или Степан. У них жёны будут участвовать и бороться за главный приз. Они не могут быть в беспристрастном жюри. И чтобы потом не кричали «судью на мыло», в жюри мы возьмём меня и вас. Ещё можем посадить Хаима – его Этя навряд ли будет участвовать в этом конкурсе.

– Что так? – спросил Хаим. – Мы бы тоже хотели побороться за главный приз.

– Я понял. Этю включаем в списки претенденток. Кстати, мне нужен секретарь. Кто согласится быть секретарём?

– Секретарём посадим Симочку. Она женщина грамотная. Симочка, вы не против? – предложил Симочке Лёва.

– Подождите, – сказала Симочка. – Я так поняла, что этот конкурс уже практически дело решённое?

– Практически да, – уверенно сказал Моня и оглядел присутствующих. – Дело за малым: готовы ли вы материально поддержать конкурс?

– А материально – это как? – спросил Степан.

Моня закатил к небу глаза и стал что-то считать в уме.

– Я предлагаю по десять рублей. Это нормальная цена за успех.

– Моня, это с человека или с пары?

– Это с пары. С одиноких пятёрка.

Все прикинули, что это на самом деле не такая большая цена, и общим голосованием выразили своё согласие участвовать в конкурсе красоты имени Мони Шнура.

Яшенька, только не думай, что мы полные идиоты! Но время было суровое, по Одессе бегали какие-то бандиты и делили город, на прилавках ничего не было. И мы решили: а почему нет? У нас есть время и есть деньги на взносы, так почему не порадовать себя хоть каким-то праздником? Тем более что никуда ходить не нужно – Моня обещал всё устроить сам. И таки да, мы подписались на эту авантюру…

В течение недели взносы были собраны и тщательно записаны аккуратной Симочкой в специально купленный в соседних канцтоварах блокнот. Блокнот, кстати, покупала Симочка на свои кровные деньги. Моней был составлен список конкурсанток, куда вошли почти все женщины нашего дворика. И, наконец, началась подготовка непосредственно к самому конкурсу. Моня сказал, что нам нужна доска объявлений и что на эту доску он выделяет три рубля из собранных денег. Стёпа откуда-то притащил доски и за вечер сколотил доску объявлений. Первое объявление появилось практически сразу же. Его, естественно, написал Моня. Яшенька, подожди, я тебе покажу. Сейчас найду. Вот она папка. У папы всё всегда было разложено по папочкам. Ты же знаешь, Яшенька, какой он был аккуратный… Как же я всё это оставлю? Я не плачу. Вот, смотри.

«Дорогие участницы конкурса внутренней и внешней красоты!

Разрешите вас ознакомить с решением оргкомитета, принятым на первом заседании. Во-первых, предлагаем в состав жюри почётными гостями включить председателя горсовета тов. Степанько П. Т. и его жену Степанько А. Л. Во-вторых, предлагаем включить в состав жюри директора магазина косметики тов. Деревянко С. Е. и заведующую мясным отделом продовольственного магазина Особь Е. А. Это добавит веса нашему конкурсу, тем более с вышеуказанными товарищами всё оговорено и согласовано. На это потребуется дополнительная плата в количестве 1 руб. 00 коп. с пары».

И мы все поняли, что дело принимает серьёзный оборот. Нет, Яшенька, мы не были дураками: мы этот конкурс воспринимали как шутку, как игру, но, когда прозвучали серьёзные фамилии, поверили, что он таки может состояться. Мы думали: разве ж такими партийными фамилиями можно шутить? За это можно было загреметь в места не столь отдалённые. Кстати, этот Моня был красив и хорошо одет, и именно поэтому нам так хотелось ему верить! К тому же мы были молоды и родились в Одессе. А скажи мне, мой мальчик, где ещё так любят пошутить, как не здесь?

О! Вот и второе объявление, Яшенька.

«Всем женщинам, участвующим в конкурсе красоты, предлагаю купить косметику французской фирмы “Ланком”. Косметику в виде спонсорской помощи (недорого) предоставили главные спонсоры нашего конкурса, работающие на привозе с импортной косметикой “Ланком”: тушь для ресниц – 6 руб., второй тюбик за 1 руб. Крем для лица – 3 руб. 50 коп. Тени для век голубые – по 1 руб. Надпись на косметике “Сделано на Украине” исключительно для конспирации. Обращаться в оргкомитет к тов. Моне Шнуру».

Конечно, Яшенька, женщины бросились покупать этот «Ланком». Да мы и понятия не имели, что это такое, но, согласись, звучало красиво. И потом, я тебе так скажу, сынок: любя одесситка отличит десять оттенков губной помады, двадцать оттенков краски для волос, но вот приличного одессита от шлимазла отличит далеко не каждая. Так что почти все из нас купили и эту тушь, и этот крем, и эти тени по одному рублю за штуку…

Что ты говоришь? Он нас что? Развёл? Да Бог с тобой, Яша. Мы все остались при своих мужьях. А, в этом смысле развёл… Просто в эпоху дефицита нам так хотелось оставаться женщинами – молодыми, модными и красивыми…

Что вы, мужчины, понимаете в красоте, во внешности! Как это внешность не имеет значения? Ты хочешь примеры? Их есть у меня. Скажи, Яша, божья коровка и таракан – насекомые? И тот и другой? Тогда почему одной мы любуемся, а другого бьём тапкой? Ты мне ещё будешь рассказывать за внешность, которая не имеет значения? А почему ты не женился на Розе Каплан, когда мы тебя сватали? О боже, как они тебя хотели! Но ты один раз посмотрел на бедную Розу и взял тапочек… Какая умная девочка была! Да, один глазик у неё косил, но кому это мешало? Ей – точно нет. А таким дуракам, как ты, Яша, мешало всё: рост, попа, глаз…

Ладно, слушай дальше. Через неделю состоялось первое собрание конкурсанток и им сочувствующих. Моня собрал всех женщин нашего дворика, написав на доске объявлений следующее: «Товарищи конкурсантки и другие женщины! Собираемся сегодня в 20:00: нужно обговорить дальнейшие действия. При себе иметь 1 рубль».

Нет, я не покупала у Мони ничего, потому что твой папа сказал, что естественная красота должна больше цениться, чем искусственная. «Если хочешь увидеть истинную красоту женщины, посмотри на неё утром. Бетя, поверь мне, ты выиграешь этот конкурс, что бы они на себя ни намазали. Ты мне веришь?» – спрашивал твой папа, Яшенька.

Во двор все вышли вовремя, но с лицами у некоторых дам явно были проблемы.

Они налетели на Моню чуть ли не с кулаками и требовали объяснить, как с такими «мордами» можно выиграть конкурс красоты. Моня сначала отбивался, как мог, а потом заорал: «Ша! Прекратите этот гвалт!» И когда женщины успокоились, Моня сказал, что, видимо, французская косметика подходит не для всех типов кожи.

– Понимаете, милые женщины, кожа советской женщины, строителя коммунизма, привыкла либо к нашему, советскому «Крему для лица», либо к полному отсутствию какой бы то ни было косметики.

– При чём здесь строительство коммунизма, Моня? – спросила Галка. – С таким лицом не то что на стройку – в городской туалет не пустят, я уже не говорю за приличное общество! Моня, ты как порядочный жу… человек должен немедленно вернуть нам наши деньги.

– Мадам Галя, шо вы так нервничаете за свой красный нос? У меня для вас что-то есть! – сказал Моня и достал из сумки коробку, в которой были маленькие стеклянные аптечные баночки. Для достоверности Моня потряс одну баночку с какой-то белой-белой жидкостью и сказал:

– Женщины! Я готов быть вашим спасителем, потому что Моня Шнур знает, как сделать женщину счастливой: тем, кому не подошла мазь «Ланком», я предлагаю купить за 1 рубль сыворотку для лица. У этой сыворотки, чтоб вы знали, расход совсем минимальный, и вам хватит её надолго.

– Моня, а почему ты сказал «надолго»? – спросила Галка.

– Это я к слову. Имейте терпение. Сыворотка быстро впитывается, и на неё прекрасно ложится макияж!

Моня быстро подошёл к зловредной Галке, взял за руку и победно посадил её на стул.

– Доверьтесь мне, и вы все увидите чудо! – почти прокричал Моня, который, видимо, возомнил себя спасителем. После чего он раскрыл баночку и стал мазать красное Галкино лицо.

– Ну вот, что я говорил: уходит стянутость, дискомфорт и краснота! Кожа приобретает жемчужный оттенок и становится практически перламутровой!

Галка на глазах побелела, и наши женщины бросились раскупать сыворотку, в которую были подмешаны какие-то белила.

Потом Моня сказал, что главный приз конкурса уже скоро прибудет. При этом он добавил, что это будет очень дорогой и очень серьёзный приз.

– Можно узнать, что за приз? – поинтересовалась Маня.

– Это приз-сюрприз, Маня! Поверьте мне, вы обрадуетесь, если жюри присудит вам победу.

После чего Моня вытащил из кармана штанов сантиметр. Стоявший рядом с Моней член организационного комитета Лёва Штейман тщательно измерил наши талии и бёдра и, записав все данные на листок в клетку, передал его Моне.

– Лёва, хоть шепни, что за приз, – не унималась Маня.

– Маня, главный сказал сюрприз – значит сюрприз.

Потом Моня предложил выбрать день конкурса, и мы единогласно выступили за субботу. Не помню, какой это был день, но что была суббота, точно помню. Дальше мы обсудили, кто что будет готовить на стол, поскольку ударить в грязь лицом перед товарищами Степанько и Деревянко и этой Особью как-то не хотелось.

Понимаешь, Яша, он так убедительно говорил, что чем ближе был этот конкурс красоты, тем больше мы хотели попасть на этот праздник жизни… Как тебе объяснить? Время было смутное, а тут хоть какое-то подобие праздника. Ну, думали, посидим вместе, как раньше, вкусно покушаем, выпьем по рюмочке, попоём и потанцуем. А если ещё и приз получим – чем не радость?

Яшенька, на который час ты заказал такси на завтра? На восемь вечера? Ты что, с ума сошёл? Мы опоздаем на рейс! И что, что самолёт в два часа ночи?.. Смотри, Яшенька, если мы таки опоздаем – я останусь. Я тебя не пугаю – предупреждаю: второй раз я до аэропорта не доеду…

За два дня до нашего праздника, Яшенька, на доске появилось новое объявление. Вот оно, на, почитай. Ладно, я сама прочту. Где очки? Ты не видел мои очки? О господи, я их упаковала… Подожди… Вот. Вот оно…

«Уважаемые конкурсантки, их мужья и группа поддержки! Сегодня состоится экстренное собрание всех зарегистрированных на конкурс красоты. Всех жду в 21:00. При себе иметь 1 рубль».

Слово «экстренное» нас немного взбудоражило, а этот пресловутый рубль, который опять нужно будет куда-то или на что-то сдать, просто возмутил. И зачем нужно было брать с собой мужей? Они и так подозрительно смотрели на наш конкурс. Знаешь, сынок, старая как мир пословица гласит: красота требует жертв. Жертвами нашей красоты таки стали наши мужья. Но они смирились, бедные, хотя уже начали подозревать, что что-то идёт не так.

Когда мы собрались на последнее собрание, Моня вытащил аккуратно сложенную стопку бумажек, которые были разрезаны как билеты и поставил на стол коробку с прорезью. Он сказал:

– Уважаемые товарищи мужья и зрители! Оргкомитет решил, что ещё до конкурса вы можете отдать свои голоса за понравившихся вам дам, но для этого нужно купить голосовательный бюллетень. Или билет – кому как удобно.

– Моня, прости, какой бюллетень и почему его нужно покупать?

– На всех конкурсах работает зрительское жюри и существует приз зрительских симпатий. На этом бюллетене нужно будет тайно написать имя участницы и бросить его в эту коробку. Та, у кого будет больше голосов, может рассчитывать на этот приз зрительских симпатий. Цена одного билета – рубль. Это хорошая цена. Если бы вы знали, сколько стоит такой билет на настоящем конкурсе! В разы больше! В разы!

– Моня, а шо так дорого? – спросил Хаим.

– Моня, или нам кажется, или ты что-то крутишь? Какого чёрта нам покупать эти голосовательные билеты, если каждый впишет туда имя своей жены? – задал резонный вопрос мой Миша.

– Дядя Миша, а за всех попрошу не говорить! – возразил Моня. – Кто-то таки да, впишет, а кто-то сможет тайно проголосовать за другую женщину.

– А ну, покажи мне этот билет, Моня, – грозно сказал Степан. Моня протянул Степану билет и на всякий случай отступил на шаг.

Билет представлял себой напечатанный на печатной машинке под копирку самодельный билет, на котором было написано… Что я тебе рассказываю: иди-но посмотри, вот он тут есть. Да, туда нужно было вписать имя и фамилию. Когда Моню опять чуть не побили женщины за предложение голосовать за чужих жён, этот шмаровозник пошёл на последний риск:

– Ша, товарищи женщины, дамы. Не хотите за чужих – не надо. Билет может служить входным билетом на конкурс.

– Каким билетом? – спросили мы все дружным хором.

– Вы видели хоть один конкурс красоты, куда зрителей пускали бы даром? – не унимался Моня.

– Моня, что-то мне не нравится это твоё предложение. Зачем нам покупать билеты на конкурс красоты, если мы их и так видим каждый день даром? – спросил твой папа.

– Дядя Миша, если вам так жаль рубль, чтобы посмотреть не только на вашу Берту, но и на других дам, то о чём с вами говорить? – обиженно произнёс Моня.

– Дело не за жаль, Моня. Дело за принцип! – сказал рассудительный Лёва Гройсман.

– Скажите, Лёва, вы в кино тоже без билета пойдёте? Нет, вы мне скажите, где вы видели, чтобы на зрелища пускали даром? – не унимался Моня.

– Кино – это совсем другой коленкор, Моня! В кино вложено много денег! Целые киностудии завязаны на кино. А тут кто завязан? Ты и Штейман?

– Так это, простите, почти то же самое: у них своё кино, а у нас своё! – парировал Моня, не желая отказываться от очередного рубля.

– У нас не кино, Моня. Похоже, у нас тут цирк, – задумчиво произнёс Боря.

– Разрешите полюбопытствовать, а где будет проходить этот конкурс красоты? – спросила Эсфирь Самуиловна, мама Беллочки.

– Как это где? – отвечал вопросом на вопрос разозлённый Моня. – Здесь, во дворе!

– Ну, в каком месте нашего дворика, я имела в виду? – не унималась Эсфирь Самуиловна.

– Прямо здесь, возле стола. А чем вам не нравится это место? Стулья принесёте – и вот вам и места, – недоумевал и уже заметно нервничал Моня.

– Но позвольте, Моня, если мы принесём свои стулья, зачем нам платить за места? – осторожно спросил Ицик Худобяк и посмотрел на Галку, ожидая одобрения с её стороны.

– Вы платите не за места, а за зрелище! Сколько можно говорить? – Терпение Мони было явно на исходе.

– А где вы видели, чтобы в кинотеатры шли со своими стульями? – опять встряла Эсфирь Самуиловна, и Моня впервые взорвался по-настоящему:

– Эсфирь Самуиловна, вам что, больше всех надо? Вы тоже будете участвовать в конкурсе? Вас, на секундочку, в списках нет.

– Моня, я сейчас скажу Симочке, и она меня тут же внесёт во все имеющиеся списки. Симочка, да?

– Да, Эсфирь Самуиловна. Конечно! – быстро ответила Симочка и открыла блокнот.

– И скажите, Моня, купальник обязательно нужно отдельный или подойдёт сплошной? – спросила с серьёзным лицом мама Беллочки, и мы все взорвались дружным смехом, представляя себе толстую и маленькую Эсфирь Самуиловну в раздельном купальнике на тоненьких бретельках.

– Ладно, вопрос снимаю с повестки дня, если вам так жалко заплатить за место. Так не делается. Это даже как-то неприлично. Я пригласил таких людей, а тут речь за какой-то паршивый рубль идёт. Эх вы, мелочный вы народец! Такое всеобщее возмущение, как будто я попросил миллион. Так, я сейчас всё брошу и занимайтесь своим конкурсом сами. И перед высокими гостями пусть вам таки станет стыдно, а не мне, – вконец обиделся Моня и отвернулся от почтенной публики.

Тогда наши мужчины, посовещавшись, пока Моня стоял обиженный, решили заплатить по рублю этому прохвосту, чтобы не ударить лицом в грязь перед гостями.

– Моня, а что нам нужно будет делать? – спросила Роза, и мы все поняли, что мы до сих пор не знаем условий конкурса.

– Ничего особенного. Пройдётесь в красивых платьях, шевеля бёдрами. Потом встанете перед зрителями. Потом каждый скажет торжественную речь, а потом я буду задавать вам вопросы.

– Моня, какие вопросы? Это конкурс красоты или ума?

– Моня, хоть намекни, что за вопросы?

– Моня, нам нужно как-то подготовиться!

– Главное, уважаемые конкурсантки, подготовьте стол: будет конкурс на лучшее блюдо. За это будет отдельный приз.

Мы разбрелись по своим квартирам и стали думать, что приготовить на стол… Этот конкурс уже выходил нам в копеечку. Была одна надежда на приз. Он, по нашему мнению, должен был окупить все затраты выигравшей этот сомнительный конкурс.