Текст книги "Призвание – писатель. Том 1"

За передвижениями людей также был установлен жёсткий контроль. На заводах НКВД имел своих работников, которые тщательно смотрели за оставшимися в тылу, знали их наперечёт и тщательно следили за выдачей брони на отсрочку от призыва на фронт. Народу оставалось беспрерывное ожидание похоронок и ежедневное прослушивание сводок Информбюро у чёрной «тарелки» репродуктора. В этом, казалось, и заключалась вся жизнь граждан огромной страны.

Где-то отсидеться незамеченным, как-то перебиться случайными заработками было чрезвычайно трудно, учитывая множество «секретных» сотрудников вокруг. То есть людей, подписавших соглашение с НКВД и следивших за поведением всех. В народе их называли проще – сексоты, вкладывая в это слово уничижительный смысл. Убегавшему легче было не сидеть на месте, а быть в движении. Поэтому Иван Даценко мог выбрать только второе – путь движения, чтобы снова не оказаться в Смерше. А самый длинный маршрут был только в одном направлении – на Дальний Восток. Поезд, где можно было более-менее надёжно скрыться и в то же время передвигаться, шёл туда несколько недель. А в дороге оставалось время для бесконечных размышлений о своей судьбе.

Как это можно было сделать незаметно? Наверное, обратиться к простым людям, которые бы поняли, что Ивану нужно – человеческое участие в его судьбе. Как кажется, Иван мог рассчитывать больше на женскую помощь. Он был реальный холостяк. Никому ещё не отдал свою руку и сердце. А в то время женщин на производстве, на железной дороге было много. Стоит ли говорить, что возможная дружба хотя и с ослабленным, нервным мужчиной была для женщины в то время почти что счастьем. Простым бабьим счастьем. Неважно, что оно могло стать коротким, только на время движения грузового поезда эвакуированного завода, скажем, из Москвы во Владивосток. Важно, что оно было возможно!

Поезда шли с продолжительными остановками. Основным средством передвижения для простого народа были вагоны-теплушки. Которые, кстати, и не всегда грели, чтобы оправдать своё название, а порой продувались насквозь. На больших станциях скапливалось много составов, и трудно было мотаться в поисках продуктов, нагибаясь под вагонами. Кое-где начиналась обязательная санитарная обработка: тряска, чистка белья от вшей… Так жизнь в вагоне шла своим чередом. Умирали люди от голода, от простуды, а бывало, и ребёнок рождался в пути.

Даценко надо было по-хорошему отлежаться, поправить своё здоровье, привести свою одежду в порядок, «причесать» свои мысли. Ему, холостяку, было, конечно, полегче. Он отвечал только за себя. Да и возможные проводницы могли надёжно «прикрыть» своего мужчину в вагоне, среди людей, перемещаемых на Восток. Думается, что такая возможность у Даценко была реальной.

Какой бы ни была долгой дорога, но и она обязательно подходила к концу. И вновь перед бегущим вставал вопрос – куда дальше? В сам город Владивосток пути Ивану не было. Он являлся режимным, закрытым городом. Тамошнее НКВД имело в нём огромное влияние, так как именно сюда Главным управлением лагерей, более известным как ГУЛАГ, ссылали всех имевших нелады с законом, включая военнопленных, прошедших фильтрацию и получивших как минимум «десятку», то есть десять лет за измену Родине.

Такой город нужно было объезжать стороной. Для Даценко оставалось одно – «забираться» дальше, на Крайний Север, куда долететь можно было только самолётом. Всё чаще и чаще в дороге Иван, наверное, в тех местах слышал о каком-то Алсибе. Это слово произносили приглушённо. Алсиб же расшифровывался не так уж и сложно: Аляска – Сибирь. Так называлась воздушная дорога, по которой перемещались новые самолёты, нужные материалы и многое другое, что требовалось для победы над врагом. Поставки шли по ленд-лизу из Америки. Именно по этому пути перегоняли новенькие бомбардировщики ДС-3, очень близкие к бомбардировщику ДБ-3, на котором летал Иван.

Сначала из соображений секретности Алсиб назывался Красноярской воздушной трассой. Затем его переименовали в авиалинию Красноярск – Уэлькаль. Дерзкие на язык американские лётчики прозвали трассу «Аляска хайвэй». Но даже спустя много лет страницы истории Алсиба покрыты тайной. Вся трасса от Красноярска до американского города Фэрбанкса насчитывала 6306 километров. Аэродромы строились на расстоянии в тысячу километров друг от друга на пересечениях трассы с большими реками Анадырь, Колыма, Лена и Енисей. А через Фэрбанкс проходило трансконтинентальное шоссе Аляска – Канада (АЛКАН). Автомобильная дорога помогла быстро оборудовать воздушную трассу, по которой американские лётчики успешно перегоняли самолёты с авиационных заводов, работавших на севере США и в Канаде.

Красноярск был последним пунктом, откуда можно было отклониться от курса на Владивосток и оказаться дальше, в заполярном городе Анадыре, точнее в посёлке Уэлькаль, где была создана база приема лётной техники по ленд-лизу из Америки. Одновременно с самолётами союзников поставлялось оборудование для радиостанций и метеорологических служб. Аэродром в Красноярске обслуживали выпускники Харьковской военной авиационной школы, эвакуированной в город в начале войны.

Помимо транспортировки боевых самолётов Алсиб использовался как пассажирская авиалиния. По ней за годы войны перевезли 128 371 пассажира. Вместе с военными летели дипломаты и государственные деятели, коммерсанты и общественники. Именно такая линия, очевидно, могла сослужить Ивану добрую службу. Чуть-чуть приведший себя в порядок, Даценко мог уже на равных разговаривать с теми, кто направлялся в этот богом забытый чукотский посёлок. В нём Иван мог оказаться человеком, который хорошо знает бомбардировщики, и найти там для себя работу. Тем более что в тех местах, например, человек, освобождённый из ГУЛАГа, не был ни для кого в удивление. Там, среди бывших заключённых, можно было встретить академика, артиста, да просто человека с необычной судьбой, но отличного профессионала. Каждый из них мечтал вернуться к нормальной жизни, а потом перебраться на Большую Землю, где жили их родные и близкие. Такой же путь, скорее всего, выбрал и Иван. Ему только могло повезти в том, что самолёт Ли-2, бывший ДС-3, обслуживавший Алсиб, он также знал хорошо. Он мог подружиться с лётчиками, перегонявшими самолёты по Алсибу туда и обратно. А они всегда были людьми широкими, людьми крепкой дружбы и выручки. Могли взять его с собой в этот заброшенный мир. Человек с такими знаниями, как у Ивана, был очень нужен там.

Но Даценко до конца не рассчитал того, что Смерш как часть НКВД была настолько распространённой системой, столько в ней было людей, что долго продержаться никем не узнанным, даже под прикрытием бывшего узника ГУЛАГа, он бы не смог. Смерш, конечно, нашёл бы его и там. И достал его тем же – придирчивой, внимательной и подозрительной проверкой, которая, конечно, же не сулила Ивану ничего хорошего. После долгих раздумий, мук он понял: чтобы не оказаться вновь в плену, ему снова нужно двигаться. Но куда? Ответ мог быть только однозначным – дальше на север и восток. Такой путь ему могли подсказать те же лётчики, перегонявшие американские самолёты.

Только теперь это был восток другой страны. Пугала ли Ивана возможность оказаться в другом, чужом государстве? Наверное, пугала. Железный занавес в то время делал главное: каждый советский человек понимал, что за границей живут совсем другие люди, которые желают СССР только плохого. Оказаться за этим занавесом можно было, либо пройдя строгие и унизительные проверки, либо… пересечь границу самому.

Иван мог выбрать только второй путь. Благо, чукчи много не спрашивали, почему человек захотел с ними оказаться у их братьев на Аляске, которая была по ту сторону Берингова пролива. Всего-то 55 миль льдов и торосов. Чукча только с виду простоват и наивен, однако в жизни он мужик с хитрецой. Давно, в советские времена, береговые и тундровые аборигены Крайнего Севера, обманывая бдительных пограничников, спокойно пересекали Берингов пролив, где заводили с «капиталистическими» эскимосами Аляски дружеские, торговые и семейные отношения. В качестве менового товара они тащили за рубеж пушнину, шкуры тюленя, нерпы, даже живых сибирских лаек, которые высоко там ценились.

Вплоть до 1948 года эскимосы Чукотки и Аляски активно общались между собой, совершали поездки друг к другу через Берингов пролив. С начала холодной войны граница была закрыта на замок. Родственники с обоих берегов лишились возможности видеть друг друга. Только сегодня чукчам вернули право безвизовых поездок. И то ими могут пользоваться лишь коренные жители Иультинского, Провиденско-го, Чукотского районов, восточной части Анадырского района и города Анадыря.

Оказавшись на «том» берегу, Даценко имел для себя, очевидно, готовое решение, куда ему стремиться в незнакомой стране – подальше от всесильного Смерша. Наверное, его притягивал тот город, где делали хорошо знакомые ему бомбардировщики – Монреаль. Но добраться до него можно было только по воздуху и с теми, кто возвращался за новой партией самолётов, отправляемых по ленд-лизу.

И тут вновь Иван мог использовать женский фактор. Среди американских военных пилотов было немало женщин. Они управляли самолётами, которые постоянно перелетали из Монреаля в Уэлькаль. До сих пор в общественной организации «Пилотессы Аляски» живёт легенда, как отчаянные лётчицы предложили свою помощь в перегонке военных самолётов наряду с лётчиками-мужчинами. Будто бы их предложение передали самому Иосифу Сталину, но он отказал, сославшись на то, что в советских казармах нет женских туалетов.

На самом же деле не только женщин-пилотов, но и всех американских лётчиков не хотели пускать на Алсиб из политических соображений. Президент Рузвельт планировал, что американцы будут пилотировать самолёты до озера Байкал. Но Сталин отказал, уверяя, что русские и сами хорошо знают трассу, а также условия полёта по ней.

Мог ли договориться и объясниться Иван с пилотесса-ми? Конечно, мог. Каждый лётчик обязан был знать хотя бы минимум английского языка для того, чтобы уметь читать схемы систем, устанавливаемых на бомбардировщиках, которые изготавливались в Америке и Канаде. А договориться и объясниться на языке жестов для него не было проблемой. Это мировой язык понимания.

В Монреале выпускали ставшие популярными в СССР самолёты типа «Каталина», производство которых освоила фирма «Канадиан Виккерс». Это были летающие лодки с возможностью приземляться как на воду, так и на сушу. Перегон таких самолётов происходил с Дальнего Востока аж до Мурманска, в бухту Грязная или в Архангельск. Они прекрасно служили защите конвоев, идущих в Советский Союз из Англии. В итоге практически все летающие лодки этой модификации попали в нашу страну.

Как бы там ни было, но существует чётко установленный факт: Даценко в конце 1944 года оказался в Монреале. Это подтвердил он сам в своём разговоре с Махмудом Эсамбаевым, с которого и начался наш рассказ о судьбе этого удивительного лётчика и человека. Но для Ивана, к сожалению, чёрная полоса в жизни продолжилась и за границей, потому что он не мог легализоваться на законных основаниях в Канаде, работать, как ему хотелось, пилотом, хотя таких специалистов не хватало во время войны. Закон есть закон. А Даценко пересёк границу Канады «налегке», без документов. Даже таких, какие в большом количестве выдавали американцы и англичане тем, кто освобождался из плена фашистов и соглашался не возвращаться на родину, в СССР.

Что ему можно было предпринять? Как поступить, чтобы опять не оказаться за бортом жизни? Кто-то подсказал ему единственный выход. Нужно было попросить индейцев Канады, чтобы они приняли белого человека к себе. Были ли такие случаи? Принимали к себе кого-нибудь ирокезы? Да, были. Но всё зависело от того, кто приходил к ним. Если это был хороший человек, он мог остаться среди этих гордых людей. Но если совет вождей племени был недоволен чужаком, то в лучшем случае его изгоняли. А в худшем? В худшем – с него могли снять скальп!

Так русский человек, Герой Советского Союза, лётчик Божьей милостью переступил порог вигвама вождя племени ирокезов под Монреалем. Всего-то в нескольких десятках километров от большого города.

5. Иван Даценко – вождь краснокожих

Итак, второй побег Ивана Даценко, лётчика-бомбардировщика, закончился. Но это было уже на территории другой страны – Канады, в которую он попал, преодолев десятки тысяч километров! Вождь племени ирокезов-могавков внимательно смотрел на изнурённого жизнью человека. Ничего особенного. Но пожилой индеец смог увидеть в новеньком нечто большее и дал добро на то, чтобы бледнолицый остался в племени. Тем более что у них уже было несколько белолицых. Один из них немного знал английский и стал переводчиком для Ивана.

Поступок вождя был понятен: первое дело – нужно помочь человеку, коль он просит. Таковы их законы. А во-вторых, каждый человек для ирокезов был нужен ещё и потому, что племя могавков станет от этого мощнее, удачливее других. После долгой и трудной беседы в вигваме вождь почувствовал расположение к Ивану и потому, что новенький был на фронте и дрался с немцами, умел летать на железной птице. А ирокезы в 1942 году сами объявили войну фашистской Германии. Теперь перед вождём стоял тот, кто прошёл тропами боевых сражений, что ирокезы чтут особенно. И очень уважают таких людей.

Для Даценко вновь наступали нелёгкие времена. Ему потребовалось коренным образом менять свою жизнь. Но деваться было некуда. Если он захотел бы идти дальше, то вернулся бы в Европу, к себе домой, обойдя весь земной шар. Дома его ждали, но только те, кто своими незаконными действиями заставил боевого лётчика на Родине стать практически сиротой. И вот он у индейцев. Думал ли Иван, что так может повернуться его жизнь? Наверное, нет.

Теперь поставьте себя на место лётчика. Он находился среди незнакомых людей. Не умел говорить на их языке. И только отчаянное положение, в котором оказался не по своей воле, подсказывало ему, что здесь нужно бросить якорь, принять всё, что от него будут требовать, чему его будут учить. Он должен был найти своё место у ирокезов и как минимум стать равным среди них. Даценко пришлось пересилить себя, чтобы не навредить этим гостеприимным людям, и начать привыкать к их жизни. В дальнейшем в племени Ивану помогло ещё и то, что до военного училища он окончил зоотехнический техникум, что для ирокезов стало огромной удачей!

Зададим ещё вопрос: а мог ли он предпринять какие-либо другие шаги в то время, оказавшись в другой стране без всяких разрешений, документов? Ответ: конечно, нет. Даже несмотря на то что перед вождём был в положении человека «никто» и человека «ниоткуда». Только добрая воля этих людей могла помочь ему вернуться к нормальной жизни. А это дорогого стоило для бывшего военного лётчика!

Многие знают на своём жизненном опыте, что выделяться среди равных любыми способами как минимум непродуктивно. Такое может принести человеку либо радость, когда это гений, либо его не примут в коллективе, если он сделает не так, как все. И от такого человека стараются держаться подальше. А в племени ирокезов выделяться было даже опасно, так как многое в поведении среди всех определялось тем, что уже устоялось у них в быту многие сотни лет назад. Иван сразу оказался окружён новыми для него правилами жизни, традициями, привычками, теми же условностями.

Источник: was.media

Он понял, что должен стать настоящим, правильным ирокезом племени могавк. А у них, между прочим, можно было многому поучиться. Он узнал, например, что слово «ирокезы» переводится как «чёрные змеи». Хотя это звучит несколько неприятно, зато точно. Обмануть ирокеза очень трудно. А образ змеи – это образ большой мудрости. Само племя ирокезов было крупным и располагалось в провинциях Квебек и Онтарио, на востоке Канады, возле берега Атлантического океана.

Каждую общину возглавляли избираемые племенем вождь (chief) и совет общины (council), как правило из старших матерей. Все индейцы к 1944 году жили в небольших резервациях площадью обычно в несколько тысяч гектаров. Земля резерваций большей частью являлась собственностью государства, отданной во владение индейцам. Это означало, что община не имела права продать эту землю, зато могла, например, сдавать её в аренду. Ко времени появления Даценко у могавков ему повезло: племя в большинстве случаев уже само могло регулировать свой круг, а это значит, что и представитель некоренной народности мог стать членом общины и получить право жить среди них, но только в исключительных случаях.

Особо присматривался Иван к вождям племени. Это были умудрённые жизненным опытом главы семейств, власть которых распространялась на свою родовую группу. Хотя, по большому счёту, их руководство не было абсолютным. Свободолюбивые индейцы не признавали над собой никакого вождя, если сами не хотели ему подчиняться. Поэтому старший ирокез должен был обладать многими отличными качествами: щедростью, храбростью, добротой и, главное – умом.

Источник: was.media

В особо торжественные моменты вождь надевал свой парадный костюм и главный головной убор. Он делался из орлиных перьев и назывался солнечным, так как перья символизировали расходящиеся лучи солнца, и являлся знаком воинской доблести, а также служил магической защитой, ведь считалось, что перья орла обладают волшебной силой. Вожди ирокезов носили головной убор из ястребиных перьев и оленьих рогов.

Вначале для постоянного общения среди индейцев Ивану очень помог язык жестов. Благодаря этому гениальному изобретению индейцы разных племён, говорившие на совершенно непонятных друг другу языках, могли свободно общаться практически на любую тему. Язык жестов понимали все племена равнин и гор от Канады до Мексики. Воспринимался этот язык ими очень серьёзно, так как за каждым жестом следовало действие, которое для говорящего на нём могло иметь даже не всегда хорошие последствия.

Пришлось привыкать Ивану и к новому для него жилищу. Ирокезы строили «длинный дом», в котором через перегородки жили вместе одна или несколько семей с женщинами, детьми и мужчинами.

Источник: was. media

После того как «новоиспечённый краснокожий» успокоился, он стал принимать вид настоящего Ивана Даценко – молодого человека двадцати шести лет от роду. К своему высокому росту обрёл крепкую фигуру, отрастил волосы, что не возбранялось индейцами. Научился умело обращаться со всем скарбом и оружием. Мог хорошо и быстро излечить лошадь, альпаку и другую живность. Подружился с мужской частью племени и постоянно учился у них новой жизни. Через некоторое время на него стали заглядываться скво.

Этим словом называли всех индейских женщин вообще. Но было ещё одно слово в обиходе у ирокезов – «сквомэн», то есть «муж индеанки». Им называли белых охотников, трапперов или торговцев, женившихся на скво и живущих среди индейцев или поддерживающих с ними тесные отношения. Многие сквомэны также поселялись вместе с индейцами в резервации и разделяли с народом своей жены все тяготы судьбы. Иван с удивлением узнал, что индейских детей называли ласковым словом «папуз». У ирокезов хозяйство и стол были общими, распределением пищи занимались женщины – и никто не оставался голодным. Землёй также владели женщины, имя и право собственности переходили по женской линии. Это достаточно необычно для психологии воинственных племён, каковыми были ирокезы. Но среди них было и остаётся особое отношение к женщинам. Они – созидающее начало, приносящее в мир новую жизнь. Этим предназначением не ограничивалась роль слабого пола в повседневных делах рода. Хотя женщины и не избирались на руководящие посты в индейском племени, но они такое разъясняли удивлённым просто: «А зачем нам это? Наш клан выдвигает матерей клана, а они – вождей. Мы смотрим, как они работают. Если глава племени не справляется с этим постом, ему даётся два предупреждения, на третье – он изгоняется со своей почётной должности». Коротко и ясно.

В племени существовало чёткое разделение ролей. Женщины доминировали в деревне и отвечали за духовное руководство племени. И за общее тоже. А мужчины были как бы исполнителями их воли, а также отвечали за сражения, переговоры и т. п. Хотя вождями племён и Лиги ирокезов были мужчины, но назначали их опять же женщины – матери кланов, выбираемые народом. В случае необходимости они могли и сместить вождей. Это были настоящие серые кардиналы Конфедерации ирокезов, или по-научному – матриархат.

То, что Иван видный мужчина, было реальностью. На него девушки не просто засматривались, но хотели даже большего – женить на себе. Тем более что в племени ирокезов существовал обычай: если, например, даже не свободного человека, а пленника согласится взять в мужья женщина племени, то он обретает свободу. И вождю иногда ничего не оставалось, как, к неудовольствию остальных, даровать пленнику жизнь и освобождение.

Подбор пар для брака производился опять же старшей матерью клана. При заключении брака на торжественной церемонии всегда рядом с молодой скво сидели её мать и мать клана. Перед заключением брака существовал как бы пробный брак, на год. Если в конце года выяснялось, что пара несчастлива – на этом всё заканчивалось. А уже с настоящим браком дело обстояло гораздо серьёзнее, так как развода у ирокезов просто не было. Нет его и сейчас – если пара расстаётся, то второй раз стать мужем и женой они уже не могут, позже у них может быть только гражданский брак.

Среди других на Ивана обратила внимание самая красивая девушка племени могавков. Это была дочь их вождя. Не полюбить её было нельзя. Вскоре состоявшаяся женитьба значительно укрепила положение Даценко среди индейцев. Думал Иван и о будущем – своих детях. Ему разъяснили, что в Канаде в случае смешанного брака потомок индейца и не-индейца официально считается, согласно Indian Act, полукровным индейцем, но имеющим право на статус индейца со всеми сопутствующими данному положению особенностями. Настоящий, «законный» индеец обладал отличными от канадцев правами: правом на охоту и рыболовство, правом на освобождение от налогов, правом на бесплатное образование и т. д. Для удовлетворения различных нужд коренных народов из федерального бюджета Канады ежегодно выделяется значительная сумма – миллиарды долларов, примерно до 5 % общего бюджета страны.

Поэтому с некоторого момента Ивана Ивановича Даценко… не стало. А появился ещё один индеец с громким именем – Пронзающий Огонь, которым его наградили соплеменники. Такое имя было не случайным. Его ему дали за решительные действия не только на фронте, но и у себя в племени. Образно говоря, это и была, хоть не в реальности, третья смерть гражданина Ивана Ивановича Даценко!

Резервации в Канаде были как бы изолированными коренными народами от остального общества, но в то же время твёрдо сохраняли свою самобытность. На земле резерваций никто не мог поступать против воли индейцев, там не могли сооружать предприятий, туда не могли поселяться на жительство неиндейцы. После женитьбы на дочери вождя Иван Даценко раскрылся во всю ширь своей души. Он стал уже хорошо подготовленным для жизни в племени могавков. Пронзающий Огонь отлично знал животных и всегда хорошо лечил их. Конечно, знал технику, умел обращаться с инструментами и, наконец, быстро освоил язык племени, а также английский, на котором, кстати говоря, уже общалось довольно большое число индейцев. В жизнь ирокезов он привнёс свой острый ум, смекалку, доброту своей души.

Никто в племени не пожалел, что этот бледнолицый находится среди них. Все радовались, когда у новой пары родился первый сын. В тот момент, когда вождь племени стал дряхлым, немощным, совет племени отдал свои голоса Пронзающему Огню. Так с 1952 года боевой лётчик неожиданно для себя получил новое звание – вождь племени могавков с исполнением всех вытекающих из этой должности обязанностей. Но то, что вождь как индеец «ненастоящий», никто из посторонних не знал.

Родились дети. Они сразу стали «официальными» жителями Канады, как родившиеся на её земле, что очень радовало Даценко. Он прочно обосновался и сделался полноправным вождём племени ирокезов, что располагалось в небольшом селении Канавейк. В переводе название селения означало «у речных порогов». Оно находилось под Монреалем, через реку Святой Лаврентий в несколько десятков километров.

Было по всему видно, что он обрёл свою вторую родину. А когда к ним, в племя, приехали гости из СССР познакомиться с их бытом и танцами, Иван не выдержал и рассказал о своей трудной судьбе знаменитому танцовщику Махмуду Эсамбаеву, взяв с него твёрдое обещание не «ворошить» прошлое, никому не рассказывать о встрече, чтобы не сделать себе и ему хуже.

С тех пор идёт молва о Герое Советского Союза Иване Ивановиче Даценко, ставшем вождём краснокожих. Эта молва так и не может, к сожалению, закончиться конкретными именами, адресами, делами. Почему? Потому что индейские племена умеют хранить свои тайны, а всевидящее око КГБ до сих пор упрямо не раскрывает действия бывшего Смерша и так просто свои «объекты» воздействия в лице Ивана Даценко не разглашает. Бесчеловечность такого отношения к боевому лётчику видна, как говорится, невооружённым глазом. Рассказывать об этом всём, естественно, для них не имело никакого смысла. А вот почему такое происходит до настоящего времени, мы вам объясним дальше.

6. Когда разрешит КГБ

Продолжая наш рассказ о необычной судьбе командира экипажа бомбардировщика Героя Советского Союза Ивана Ивановича Даценко, оказавшегося в итоге в Канаде, в племени ирокезов, нужно попросить читателя мысленно перенестись в те далёкие годы. Понять, что система ценностей, в том числе идеологических, правовых и других, в то военное время была совершенно иной. Находясь в демократической стране, очевидно, очень трудно представить, да и принять всё, что могли сделать с человеком в войну, в стране, что пела – «Где так вольно дышит человек!».

Теперь самое время представить каждому из читающих, что мог чувствовать боевой офицер, Герой Советского Союза, если ему, Ивану Даценко, с апреля 1944 года бездоказательно могли предъявлять, или, как говорили в народе, «шить», следующие расстрельные, в прямом смысле, статьи:

1. Нахождение на оккупированной территории у фашистов в плену.

2. Побег от Смерша из мест заключения.

А в дальнейшем:

1. Нелегальное пересечение границ СССР и Канады.

2. Нелегальное пребывание на территории чужой страны (Канады).

По законам того времени по этим обвинениям в исходе приговора не сомневался бы никто: смерть шпионам! С 1937 года в застенках НКВД, ГУЛАГе оставили свои жизни тысячи людей. Кто стал бы волноваться из-за чьей-то одной! Пусть даже Героя Советского Союза.

Справедливости ради нужно повторить, что лётчикам авиации дальнего действия, бомбившим только в глубине территории противника, если их сбивали зенитки врага, очень просто было оказаться в плену у фашистов. Такое положение начали понимать «наверху». Командующий авиацией дальнего действия генерал-полковник А. Голованов поставил перед Сталиным вопрос о том, что к таким лётчикам, сбитым при бомбардировке и не по своей воле оказавшимся в плену, но всё-таки сумевшим выбраться из него, Смершу нужно относиться совсем по-другому, не как к предателям своей страны. Верховный главнокомандующий согласился с этим и отдал распоряжение соответствующим исполнителям изменить характер следствия к лётчикам авиации дальнего действия, но к этому моменту Даценко был уже в руках Смерша. И сумел сбежать от него.

Был ещё один момент, который всегда преследовал Ивана. Речь идёт о договоре СССР с другими странами, в том числе и с Канадой, о выдаче военных преступников. С точки зрения законов СССР Даценко, по необоснованно предъявленным ему обвинениям, мог оказаться таким преступником по всем четырём пунктам обвинения, что приведены выше.

Но это с точки зрения законов Советского Союза, тогда как Америка, да и Канада имели на жизнь человека свой правовой взгляд, свою точку зрения. Эти, да и другие страны, приглашая освобождённых после победы над фашистами советских военнопленных к себе, действовали из лучших побуждений – дать людям вернуться к нормальной, мирной жизни.

Не все советские граждане соглашались на предложение союзника СССР, США, переехать в их страну после фашистского плена и концлагерей. Но они не могли предположить, что при возвращении на Родину после непродолжительных разбирательств бывшие военнопленные будут почти автоматически получать по пять, десять, двадцать лет лагерей ГУЛАГа за своё нахождение в плену или на оккупированной территории. Вы скажете – бесчеловечно? Но кто же тогда стал бы работать в Сибири, чтобы СССР прирастал её богатствами?!

Иван Даценко – Пронзающий Огонь?

https://www.youtube.com/watch?v=CeOZysB09TA

Вот почему, когда Махмуд Эсамбаев, посещая «ЭСПО-67» в Монреале, встретился с вождём краснокожих, а тот вдруг признался, что он из Полтавы, то оба поняли: об этом говорить пока рано. КГБ не дремал и там, на выставке, но сделать в тот момент ничего с вождём Даценко не мог. Больше того, ни в Канаде, ни когда всемирно известный танцор вернулся домой, он не назвал имени и фамилии «индейско-украинского» вождя. Наоборот, подчёркивал, что тот вождь краснокожих, с которым он встречался, приехал в качестве эмигранта, не более того. А уж как этот украинец смог устроить свою жизнь в племени ирокезов – это касается только его.

Эсамбаев и Даценко понимали, что КГБ – сильная организация. Соревноваться с ней было очень опасно. И хотя Ивану очень хотелось оказаться на Родине, в Полтаве, такую мысль пришлось отбросить раз и навсегда. Зато просьбу прислать вождю открытку с видами Полтавы Эсамбаев выполнил. Танцор не ожидал, что получит из Канады от Ивана ответ. Письмо было, что называется «горячим», со следами скупых мужских слёз. Но эти бесценные документы, к великому сожалению, впоследствии сгорели в квартире Эсамбаева, когда началась война в Чечне.

Однако продолжим наш рассказ о вожде краснокожих. В 1949 году в Женеве была принята Конвенция о защите жертв войны. Этот документ подписал и Советский Союз, но ратифицировал этот правовой акт только в апреле 1954 года. Согласно Конвенции «Об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях», кроме своих военнослужащих СССР обязан был всячески способствовать установлению личности раненых, больных и умерших даже неприятельской стороны.

Положения этой Конвенции напрямую касались беглого капитана авиации Ивана Даценко. А в то время бывший лётчик был уже вождём племени ирокезов, и только его встреча с делегацией СССР на «ЭКСПО-67» взволновала многих, став началом рассказа ещё об одной судьбе человека. В Советском Союзе заинтересованные люди начали поиски Ивана Ивановича Даценко, родившегося в 1918 году в селе Чернений Яр Диканьского района Полтавской области в семье крестьянина, члена КПСС с 1940 года.