Текст книги "Бастард рода Неллеров. Книга 2"

Глава 16

Старик прямо древний. Реально. А малец с ним совсем юный, лет десять, может, и меньше. Нас, вижу, они боятся не меньше, чем разбойников. Ничего удивительного, знаю уже повадки паргейских феодалов – благородные относятся к бесправным простолюдинам порой ничем не лучше татей. Да, Кранц не средневековая Англия с её звериными законами о бродяжничестве, но и здесь повесить показавшегося подозрительным оборванца ничего не стоит. А спасённая нами парочка именно оборванцами и выглядела несмотря на то, что имела телегу с впряжённой в неё старой клячей. Как стояли оба бедолаги на коленях, так и остались стоять, только головы глубже в плечи вдавили.

– Кто такие? – поинтересовался для проформы.

Оказалось, дед вёз внучка ко мне в монастырь устраивать служкой при нашей церкви. Вроде договорённость с братом Георгом, когда тот недавно приезжал в Готлин, достигнута, и даже пять драхм старик уже заплатил. А что, неплохо придумано. Обитель получает бесплатного – за кормёжку и проживание – работника, пусть и мелкого, так ещё и деньги на этом, хоть и небольшие, мы заработали.

Используется у нас такая практика, когда детей отдают в церкви или монастыри. Они там не только служат, а и обучаются, получая не гарантированный шанс однажды стать монахом или каким-нибудь другим церковником.

Не знаю, насколько правда, но мой дядя епископ сказал, что его высокопреосвященство кардинал Марк Праведник так и попал в слуги Создателя, будучи одним из сыновей многодетной крестьянской семьи. Говорят, фанатик ещё тот, под стать Торквемаде или Савонароле.

Почему старик с внучком отправились в путь одни? Так ведь выехали днём, рассчитывая на относительную безопасность лесов вблизи города, попутный обоз же неизвестно сколько пришлось бы ждать, да и просто так к каравану не пристроиться, а монеты дед почти последние отдал.

– Господин, мы не делали ничего плохого, – уверял меня старый.

А я ему верю, да. Тяжело трёх детишек мал мала меньше кормить после смерти дочери и зятя, вот и решил снизить размер ноши на своих плечах. Почему бы и нет?

Пусть едут дальше – какое мне до них дело? – а вот с двумя пленниками Ригер удружил, спасибо.

– И что нам с ними делать? – спросил дядьку, кивнув на связанных разбойников.

В моём отряде царило возбуждение. Причиной тому не легко доставшаяся победа, а наглядная демонстрация магических возможностей настоятеля Степа, их господина. Смотрели сейчас на меня с восторгом, можно подумать, в моей инициации есть и их заслуга.

Особенно счастливы Ник с Юлькой. Держатся рядом, сцепившись вытянутыми друг к другу руками, и улыбаются до ушей. Ладно, чего уж. Ничего особенного я не продемонстрировал. Подумаешь, молнией шарахнул. Что в этом такого?

Кстати, правильно сделал, что в последний момент оставил Сергия в обители для помощи подьячему Виктору. Любовного треугольника мне в поездке только и не хватало, а секретарь чем дальше, тем больше тянется к девчонке-вертихвостке.

– Так это, того. – Ригер посмотрел на валяющихся со связанными сзади руками пленников. – Отдадим городским дознавателям. Если поведают что-нибудь полезное, вместо казни получат пожизненную каторгу. Вдруг с их помощью других негодяев поймают?

Не понимаю смысла менять смерть на пожизненные мучения. Примерно представляю, каково это, весь остаток жизни, как правило короткий, провести в кандалах, выполняя изнурительную работу за скверную пайку. Пока живу – надеюсь? Чушь собачья. Или это во мне личный печальный опыт играет? Сколько раз, ещё помню, хотелось попросить какой-нибудь укол, чтобы уснуть и больше не проснуться, особенно когда боли становились невыносимыми.

– До города ты их каким образом собираешься доставить? – спросил Карл старшего сержанта.

Резонно. Дядьке порой лишний раз подумать не помешает. Заводных или гужевых лошадей у нас при себе нет. Конфисковать клячу с телегой у спасённых? Даже не смешно. Сажать разбойников позади гвардейцев? Гнать бегом?

– Ригер, – взглядом подталкиваю опекуна к правильному решению.

Тот намёк понял, соскочил с коня и двумя быстрыми ударами прикончил вначале одного, потом другого пленника.

Всегда считал, что передоверять непростые или скверные решения подчиненным очень неправильно, но в данном случае дядька сам виноват, поэтому ему и расхлёбывать пришлось.

– Вперёд, – скомандовал.

Мы не патруль, не графские или баронские егеря, не наша задача прочёсывать ближайший лес в поисках других бандитов, которые тут где-то неподалёку наверняка скрываются, вряд ли шайка столь малочисленна, беглые и бродяги стараются сбиваться в стаи покрупнее.

– Отличная была атака, – похвалил милорд Монский, пристраиваясь рядом, когда мы начали движение.

Сам знаю. Честно, до сих пор немного не по себе. Давно не первое уже моё плетение, но боевое ещё ни разу до этого момента не применял. Надо сказать, впечатлило. Степ-Громовержец.

А ведь я теперь и посильнее бахнуть могу, правда, со шпаргалкой в руках. Есть при мне и такая. Листы с рисунками Сергия переплётчики сброшюровали в похожую на кузинину тетрадь. Лежит сейчас в наплечной сумке, притороченной к седлу.

– Смотри, Степ, косуля! – дёрнул меня за рукав Карл.

– Красивая, – согласился.

Вообще, здесь места полны разной живности, и, как когда-то на Земле, охота – забава для феодалов в их владениях и для остальных представителей благородного сословия на территориях, числящихся за провинциями.

Чернь за убийство диких зверей лишалась рук, а то и жизни. Кто у кого законы списывал, средневековые земляне у паргейцев или наоборот? Исключение касалось лишь опасных для человека или домашних животных хищников, их можно было убивать и простолюдинам.

– Красивая? – удивился мой пациент. – Вкусная, если её умело приготовить. У моего дяди повар делал замечательное жаркое из мяса косули. У тебя разве нет в арсенале других убойных плетений, кроме молнии?

Вот ведь милорд, а? Мужской охотничий инстинкт в нём играет. Грациозное создание природы давно скрылось среди дубравы, а этот о её убийстве всё думает. Я никогда не любил охоту. Рыбалку да, охоту нет.

Понимаю ещё, когда на медведя с рогатиной ходили. Неизвестно, кто кого – ты медведя или он тебя, а несчастных травоядных из стволов валить или, как здесь, ударами боевых заклинаний и стрелами – ну какое, к чертям, удовольствие? Мяса, что ли, мало?

Голодных крепостных крестьян или жертв советского мясного дефицита ещё можно как-то понять, а дворянам-то паргейским или моим бывшим соотечественникам это к чему?

Впрочем, промолчу. Однажды наговорил своим друзьям Олегу Морозову и Володе Фирсову, заядлым охотникам, нечто в таком духе, так обиделись. Правда, с той их обиды у меня получился профит. Даже когда она прошла, охотничьими байками ни тот, ни другой меня больше не травили.

– Убойные плетения? – переспросил его. – Конечно, имеются и кроме молнии, – похлопал по сумке. – Но они все здесь. Пока не выучил. Времени-то после обретения дара прошло совсем ничего.

На самом деле косулю я мог достать и плетением стрелки, которое первым делом запомнил, животное ведь совсем рядом проскочило, но расстраивать приятеля – надеюсь, в скором будущем друга – не стал.

– Эх, мне бы нормальный источник, – сокрушённо махнул рукой мой пациент.

– Верь, и всё будет хорошо, – утешил его. – Как он там у тебя?

– Да так же. Пока без изменений.

Ободряюще прикоснулся к его плечу и послал свою кобылку рысью. Через четверть часа заметил за собой, что начинаю пропускать мимо ушей рассказы милорда Карла. Перегрузка информацией? Вряд ли. Такое порой случается, но не в этот раз. Просто захлестнуло удовольствие от созерцания почти девственной природы и свежего воздуха, насыщенного лесными ароматами.

Пожалуй, окажись я здесь и сейчас в родном теле, мог поймать озоновую передозировку, какая иногда случается с жителями мегаполисов, оказавшимися в необжитых краях.

Мили за три до Готлина наш отряд выехал на один из основных трактов, где мы повернули резко на юг. Здесь движение по дороге оказалось достаточно оживлённым. Миновали встречный и обогнали попутный караваны, попадались путники пешие, верховые и на повозках.

С пятёркой егерей разъехались, не вступая друг с другом в разговоры, ограничившись оценивающими взглядами и лёгкими кивками в знак приветствия. Надень я сутану, поведение лесной стражи было бы, разумеется, более почтительным. Ерунда, не стоило терпеть на себе неудобную хламиду ради более низких поклонов, просьб о благословении и почтительных слов. Перебьюсь как-нибудь без этого.

К столице графства мы подъехали в полдень. Ну что я могу о ней сказать? Первое впечатление вполне уложилось в моё представление о провинциальном средневековом городе.

Вначале пошли пригородные лачуги, ещё более жалкие, чем те, что я три часа назад наблюдал неподалёку от стен своего монастыря, затем начались оживлённые постоялые дворы с гостиницами, трактирами, конюшнями, складами и всякими прочими хозяйственными постройками и наконец давно, чувствуется, не чистившийся ров с подъёмным мостом из потемневших дочерна от времени брёвен.

Большинство зданий в пригороде, да почти все были деревянными. Как я понимаю, явись к Готлину враг, предместья здешний граф прикажет подпалить, и гори оно здесь всё синим пламенем.

Город стоял на берегу неширокой, но достаточно полноводной реки, мне её сейчас пересекать не придётся, она течёт вдоль юго-западной части стен, а наш отряд прибыл с северной стороны.

Высота готлинских защитных сооружений навскидку даже ниже, чем у моего монастыря, зато здесь имеются башни. Там, где ворота, их сразу две. Арочный проезд внутрь города между ними.

Наша кавалькада привлекала всеобщее внимание. Военными отрядами, понятно, тут никого не удивишь, а вот герцогские гвардейцы в Готлине нечастые гости. Впрочем, стражники у ворот лишними вопросами себя не мучили, в городе уже знали, что у святого источника появился новый хранитель, аббат Степ из рода Неллеров, а такому высокородному аристократу полагается соответствующий эскорт. Большому кораблю большое плавание.

– Мы здесь первый раз, сержант, – чуть высокомерно, как и полагается гвардейскому унтер-офицеру в обращении с городскими полурегулярными вояками, сказал Ригер. – Выдели нам сопровождающего до монастырского подворья.

Мой бывший опекун в пору своей молодости бывал в Готлине пару раз, но города не знал, помнил лишь дорогу от восточных ворот до графского замка да трактир с достойными элем и свиными колбасками возле замковой площади. Милорд Монский тоже не мог служить путеводителем, он вообще редко куда выезжал и мало где бывал в юности, а потом неудачная инициация и всё, не до путешествий стало.

– Ваше преподобие, – почтительно поклонился мне начальник караула. – Позвольте приказать проводить вас до замка нашего сюзерена.

Не понял, сержант, тебе что, Ригер неясно сказал? Молча посмотрел на него, как на кучу навоза. Не потому, что я такой уж весь из себя сноб, нет. Нужно демонстрировать подобающую герцогскому бастарду спесь, иначе станут считать блаженным дурачком.

В замке граф Олег, конечно, примет отпрыска сюзерена, настоятеля обители с распростёртыми объятиями и покои выделит лучшие, тем более что его супруга Глория приходится мне тёткой, пусть и двоюродной, но прав подьячий Виктор, помощник мой и на данный момент лучший советчик, не нужно обязываться по пустякам. Вот и не стану. У меня есть где разместиться, на своей территории буду чувствовать себя спокойнее. Никто никому ничего не будет должен. А в гости к графу я обязательно съезжу ещё, и не раз. Но потом.

Мой взгляд начальник караула оценил верно и настаивать не стал. Спустя минуту впереди нашего отряда пошёл самый молодой из стражников, светловолосый парень с длинными, как у рок-музыканта, патлами. Денег ему, что ли, на цирюльника подкинуть?

Оглянулся на оставшуюся позади воротную арку, через которую проезжали замыкающие нашего отряда, Ник и Юлька. Смотрю, ускоренными темпами ремонтируют и башни, и стены. Жареный петух в задницу клюнул? Да, видимо, к слухам о надвигающихся с севера грозных событиях тут отнеслись серьёзно, и граф, и городские власти.

Да, городишко заметно уступает Неллеру, и не только численностью жителей или размерами. Сколько здесь народа проживает? Тысяч восемь, кажется? Вроде да. Улочки вовсе уж узкие. В некоторых местах, где пристроившиеся к стенам островерхих двух-, реже трёхэтажных домов торговые лавки суживали пространство до полутора-двух метров, приходится перестраиваться в колонну по одному. Не успели проехать и пары перекрёстков, а уличные зазывалы меня уже достали. И такие наглые. Уроды. Хватаются за голенища ботфорт и полы куртки. Последовал примеру своих спутников, принялся особо наглых потчевать плёткой. Помогло, но не сильно.

В такой толчее, через которую приходилось пробиваться, того и гляди сопрут что-нибудь. Вглядывался внимательно в людей, но таких, чтобы у них прямо на лбу было написано «вор», не заметил, что не исключает достаточного количества преступников среди толп.

Хорошо, что я тёртый калач и кошель держу на груди, подвешенным за шею на надёжном кожаном ремешке наряду с амулетами. Попробуйте, вражины, доберитесь.

А ещё я лично на мешочек с деньгами – там у меня сотня драхм золотом и серебром – наложил сигнальное плетение. Если кто-то кроме меня за кошель возьмётся, в воздухе послышится – нет, увы, не полицейская сирена, но отчётливый противный писк, будто комар размером с корову решил подать звук. Вчера вместе с Сергием провёл натурный эксперимент. Впечатлился. Нормально так получилось. В фолианте описание такого плетения гарантировало не менее полутора десятков предупреждений и не менее двух месяцев сохранения. Или то, или другое, и надо будет по новой накладывать.

Было искушение наложить смертельное для вора заклинание, да вовремя осознал, что магия преступника от слуги не отличает. Решит, к примеру, Юлька переложить мой кошель при уборке с одного места на другое, и прощай, Юлька. Нет, к такому риску чувствую себя не готовым.

– Разворачивай, тебе говорю!

Это наш сопровождающий орёт бегемотом на какого-то мужика, перегородившего нам путь своим осликом, тянущим двухколесную тележку.

– Так сдайте чуть назад, позвольте мне вон у той лавки приткнуться, и проезжайте себе как ехали, – резонно заметил горожанин.

Нам действительно стоило бы попятиться метра на четыре, и мы бы спокойно разъехались, да куда там. Понты, они и в Паргее понты.

– Обнаглел, червяк?! – это уже мой пациент вступил в дело, чуть не подумал, клиент психушки. В общем-то, оказался бы недалеко от истины, Карл ведь и в самом деле длительное время содержался в местном аналоге смирительной рубашки. – Перед тобой его преподобие настоятель монастыря! Ты ему предлагаешь ради тебя и твоего осла отступить?!

Ухватил горячего пациента за плечо, иначе мужичку не миновать бы удара сапогом в его добродушное бородатое лицо, дворяне не сильно церемонятся с горожанами. К тому же он всё понял правильно и заставил ишака пятиться.

А мои-то охранники, как погляжу, выглядят орлами, горделивыми. Чем гордитесь-то? Что милорда Неллерского сопровождаете? Выглядите красавчиками? Разве что этим, горе вы моё луковое.

Уже десяток ситуаций, больше даже, на этом относительно коротком петляющем отрезке нашего пути, где-то с милю примерно, когда меня могли спокойно прирезать. Да, от арбалетного болта или атакующего плетения спасут амулеты, а вот от банальной заточки в бок никто из моих олухов защитить бы не сумел. Впору кольчугу поддевать под одежду.

Надо хорошенько подумать о своей безопасности в городских условиях. Конечно, я выучил назубок самое простое и быстрое в создании лечебное заклинание, только вот если засадят мне, к примеру, в печень, то от болевого шока даже «мама» сказать не смогу, не то что плетение успеть на себя наложить. Не, парни, такой балет мне не нужен.

– Ваше преподобие, прибыли, – доложил стражник, отвлекая меня от не очень радостных раздумий.

Мы оказались на небольшой площади, образованной перекрёстком шести улочек, заполненной продавцами, покупателями, праздношатающимися голодранцами и тройкой упитанных стражей.

– Что?! – изумился, подняв взгляд и обнаружив красующихся в окнах полуголых прелестниц. – Это же вертеп. Шутки шутить вздумал?

– Он имеет в виду ворота напротив нас, – рассмеялся подъехавший и поравнявшийся с нами – мною и Карлом – Ригер. – Вон зелёной краской покрашены. Ведь так, боец?

– Удачное соседство, – хмыкнул и обернулся к Николасу.

Повзрослел он или так и будет сюда бегать на титьки смотреть? Не, он у меня остепенился. Серьёзный воин, гвардеец, орёл.

– Нас уже заметили. – Милорд Монский первым увидел, что привратник принялся кому-то внутри подворья махать рукой, одновременно распахивая ворота.

– Тогда не будем заставлять ждать, – сказал и грозно нахмурился на двусмысленные словечки, которыми нас сверху осыпали девицы.

Ладно, хорошо хоть, что так, а не льют помои.

Глава 17

Конечно же, меня ждали. Аббат Степ что авианосец, который никак не может покинуть порт незаметно. Слишком я значимая фигура в здешних готлинских раскладах, большой-пребольшой корабль, а таким полагается не только большое плавание, но и огромная торпеда. Насчёт последнего постараюсь избежать – или не дам такую изготовить, или заранее продумаю манёвр, чтобы увернуться.

При том количестве паломников и хозяйственных обозов, снующих туда-сюда, будто тараканы на коммунальной кухне в эпоху, пока вышки сотовой связи не вывели их всех к чёртовой бабушке, здешний царь брат Леопольд – тот, кто правит нашим, нет, моим подворьем – ещё вчера знал день и время моего прибытия. День точно, время приблизительно.

Нашлись добрые люди, предупредили, хотя я настойчиво попросил всех своих помощников этого не делать, впрочем, заранее зная, что моё распоряжение кто-нибудь проигнорирует. Кто-нибудь? Нет, баронет Михаил, преднастоятель, не сомневаюсь.

– Ваше преподобие, не ждал, но рад, рад, – чуть ниже положенного, несмотря на огромное пузо, поклонился вышедший меня встречать во двор пожилой мужчина. – Обед как раз готов, вы прямо к столу поспели.

Сколько брату Леопольду? Шестьдесят один вроде? Скоро шестьдесят два? Этот толстяк на пятьдесят пять выглядит. Ну да, чему удивляться, брат Симон, говорят, уже дважды его омолаживал. Магия, одним словом.

Короче, ни мгновения не задался вопросом, кого вижу перед собой. Также узнал по описанию и брата Арнольда, чуть уменьшенную копию его отца, бастарда, как и я. Этот, наоборот, выглядел старше, в свои тридцать пять на все сорок. Здешние хозяева смотрелись не папашей и сынком, а старшим и младшим сыновьями одной мамочки.

Чересчур низкий поклон управляющего подворьем явно продемонстрировал окружающим не уважение ко мне, а иронию. Увидел это по едва скрываемой ухмылке на его толстой роже и пренебрежению в глазах. В курсе моего босяцкого детства, принимает за дурачка, волей случая вознесённого на вершину паргейской пищевой цепочки. Ну-ну, хорошо смеётся тот, кто смеётся последним. Не слышал ещё про это, мужик? Неважно. Тебе же хуже.

– Ух ты! – отозвался с восторгом. – Прям-таки к обеду? И ждать не придётся? А то мы в дороге-то проголодались.

Так, стоп, Степан Николаевич, не переигрывай, ты же не четырнадцатилетний юнец. Гормоны, что ли, заиграли? Так придави их. Леопольд хоть и напыщенный сноб, избалованный десятилетиями почтения и низкопоклонства перед своей особой со стороны окружающих, но далеко не дурак. Вон даже тень задумчивости по лбу скользнула. Не, нам не нужно, чтобы он раньше времени что-то начал подозревать.

– Тогда прошу сразу к столу. – Управляющий показал рукой в сторону крыльца самого большого здания. – А мыльня с банщицами могут и подождать.

Прямо как на моей родине в девяностые. Любая комиссия или проверка должны начинаться с сауны и девок. Ими же и заканчиваться, если всё делалось по уму. Мысли людей в разных мирах, смотрю, движутся в схожих направлениях.

Прежде чем последовать приглашению, ещё раз осмотрелся. Будет время всё здесь внимательно изучить, но и так увиденное меня впечатлило, оказалось гораздо монументальнее, чем я себе представлял по рассказам.

Два самых больших трёхэтажных кирпичных здания под красной коньковой черепичной крышей, стоявшие в одну линию, служили гостиницами с трактирами на первых этажах. То из них, что поновее, для состоятельных гостей и местного начальства. Как я понимаю, предназначенные местному и приезжему начальству апартаменты в нём же. Другое для паломников поскромнее и пилигримов. Вытянутый вдоль ограды двухярусный бревенчатый барак – это жильё для слуг как здешних, так и прибывших вместе со своими господами. Увидел позади гостиниц огромную, голов на пятьдесят, конюшню, где-то там же сараи, амбары, сенники дровяники, колодцы и прочее. Заметил птичник, а носом ощутил, что и свинарник неподалёку. Мыльни, интересно, куда спрятали? Наверное, с другой стороны гостиниц. Чего зря гадаю? Скоро узнаю.

Больше всего меня удивила ограда. Даже не ограда, а настоящая крепостная стена из толстенных заострённых брёвен высотой в два человеческих роста с вытянутыми деревянными площадками и ходнями с внутренней стороны вдоль них. Естественно, лестницы прилагаются. Одна, вторая, кажется, штук пять только тех, что я заметил. Осаду можно держать. А потребуется ли? Кто знает.

Есть люди, и, увы, таких очень много, кто бога совсем не боится. Создателя-то почитают, но почему-то всерьёз считают его милостивым и всепрощающим, хотя в богословских книгах он выглядит весьма угрожающе.

А может, негодяи отделяют бога от его слуг? Наверное, так и есть. Пока мало информации. Но знаю, что священнослужителей, случается, убивают, монастыри и церкви грабят только так. Даже далеко ходить не надо, пару месяцев назад главный храм Неллера, тот, где мой дядя Рональд проповеди читает, обнесли, украв всю дневную выручку, нет, не выручку, а пожертвования Создателю.

Воров, конечно, ищут, не знаю, может, уже и нашли. Когда я уезжал оттуда, поиски ещё продолжались.

– Вашим людям тоже накрыли столы. – Это вступил в разговор помощник управляющего, его внебрачный сынок брат Арнольд. – Я их провожу.

Выглядит туповатым, и Виктор его как недалёкого ума характеризовал, но скороспелых выводов делать не буду. Не нужно уподобляться некоторым.

– Милорд. – Я обернулся. – Вы со мной. И ты, Ригер. – Карл кивнул, почему-то чуть смущённо. Ну да, привык, что ему, как собаке, еду в клетку подавали. Пусть по новой привыкает к жизни аристократа. А вот дядюшка, чтобы не ставить под сомнение авторитет настоятеля, шепнул мне на ухо, что ему бы лучше обедать со своими гвардейцами. Понял его и поменял распоряжение: – Так, нет. Старший сержант, тебе тоже надо идти за братом Арнольдом.

Управляющий всё заметил. Опять спрятал ухмылку. Веселись, недолго осталось. Мне ведь главное – получить твоё публичное согласие стать моим верным помощником, потом поймёшь, в какой капкан угодил, а твои уверения, что тебя неправильно поняли, никому уже будут не интересны.

Аббата Степа высыпали встречать не только работники подворья, но и многие путешественники. Пока шли к крыльцу, благословлял и тех, что справа, и тех, что слева. Мне не жалко. Особенно для рыженькой красотки, явно воспитанной девушки, стоявшей чуть позади похожих на неё мужчины и женщины – торговцы, состоятельные, сразу видно. На хор приветствий ответил ласковой улыбкой.

Утомительно такое внимание к моей персоне? Разве что немного. А так-то начинаю привыкать.

Дверь распахнул крепкий парень, суровый качок. Ни меча, ни дубинки у него не заметил, но и так понятно, что трактирный вышибала. Без таких в питейных заведениях никак, даже при монастырском подворье паломники, пилигримы и богомольцы порой буянят так, что одержимые бы позавидовали. Пьянство – зло, а тут этого ещё не понимают, или понимают не все.

– Нам на второй, – показал на лестницу брат Леопольд, заметив, что я замешкался и притормозил.

В дальнем углу увидел накрытые сдвинутые два стола. Это для моей свиты, туда Арнольд повёл гвардейцев и Юльку. Девчонке не по статусу здесь находиться в качестве посетительницы, но с опекуном я уже решил, что ни к чему мою служанку бросать в гущу чужих слуг и рабов. Пусть будет под нашим присмотром, и плевать, кто и что по этому поводу подумает. Отметил, что мою сумку дядя прихватил с собой. Я ему об этом забыл сказать, он сам догадался.

Чем дальше, тем больше убеждался, что в целом мне повезло с близкими людьми. В прошлой жизни и в новой я в этом плане везунчик.

– Пока не забыл, – ухватил толстяка за рукав. Невежливо? Нормально. Такой вот хамоватый высокородный Степ. – Отправь гонца в замок, пусть сообщит графу Олегу и графине Глории, моей тёте, о том, что я прибыл. Готов нанести им визит в любое удобное для них время.

Мой спутник согласился, подозвал служку, парнишку в сутане, и отдал распоряжение. А чего улыбка кривая, брат Леопольд? Понятно, услышал очередное напоминание, что новый настоятель ко всему ещё и родственник хозяевам Готлина. Как ни крути, а должен ты передо мной стелиться и угождать во всём. Противно? Не нравится? Как говорится, терпи, моя красавица.

В самом конце коридора второго этажа оказалась столовая для ВИП-персон, безвкусно драпированная бордовой парчой комната с четырьмя окнами в торцевой части, украшенных разноцветными мозаичными стёклышками. Уверен, тут не в красоте дело, а в дороговизне цельных стёкол – чем больше размером, тем дороже.

За столом может разместиться свободно два десятка человек, но стулья расставлены и накрыто из расчёта на шестерых. Кроме меня с Карлом и Леопольда с Арнольдом в компанию добавились виконт Олаф и его супруга виконтесса Клара Добронские, обоим хорошо за пятьдесят, из южного герцогства Ламбар.

Эка их занесло как далеко. Считай, через всё королевство проехали, чтобы омыться святой водицей. Или нагрешили сильно, или нужда какая возникла, требующая вмешательства самого Создателя.

Они одеты неброско, по-дорожному, а вот драгоценностей нацепили много. Виконтесса даже диадему на свои седые волосы возложила. Прямо королева или герцогиня.

Управляющий мне их представил, зримо гордясь тем, что, несмотря на своё плебейское происхождение, имеет возможность снисходить до приглашения дворян к себе на обед. Олаф, оказывается, тоже одаренный, правда, как удручённо сам сообщил, имеет всего шесть оттенков энергетических нитей.

– Зато все боевые, – добавил он. – Красные, разной степени насыщенности.

Похвастался? Наверное, но не впечатлил. Насколько помню из фолиантов по магии, из оттенков красного там сплошь огненные плетения – шары пламени, обжигающие лучи и ещё что-то простое. Создаются достаточно быстро, но дальность действия и площадь поражения довольно малы. Чтобы магией ударить сильнее и дальше, необходимо использовать с красными и нити других цветов.

– Познакомьтесь с моим другом милордом Карлом Монским. – Настала моя очередь знакомить со своим пациентом. Про его одержимость ничего не сказал. Судя по реакции братьев, те ещё не в курсе, что я прихватил с собой из обители одержимого, а сопоставить с ним красавца-дворянина никому и в голову не пришло. Тут разведка Леопольда обмишулилась, что естественно, в монастыре не знали о моих намерениях. Теперь-то знают, так что вскоре следует ожидать некоторой паники среди обитателей подворья – одержимый на воле! Впрочем, надеюсь, к тому времени все успеют убедиться, что Карл угрозы не представляет. Пока, во всяком случае. В присутствии настоятеля. – Милорд намерен дать мне вассальную клятву. Не как аббату Готлинскому, а как бастарду Неллерскому. Мы вот с ним решили, что такой обряд лучше провести не в обители, а здесь, в одной из церквей города.

– Это будет правильно, – поддержал пожилой виконт. – Благословите, ваше преподобие, нашу трапезу.

– Сейчас. Только руки вымоем и лица. Мы же с дороги.

У слуги, который держал передо мной таз с водой – серебряный, естественно, – заметил синяк под левой скулой. Били правой, раз синяк под левой. Да, я догадливый.

Подрался или от начальства получил? Возможно и то и другое. Тут, помимо порки, в чести и зуботычины как наказание. Прилететь может в любой момент даже вольной прислуге, не говоря уж о рабах вроде этого парня.

– Прошу же, прошу к столу. – Леопольд весь из себя радушный хозяин.

Судя по тому, что к моменту нашего появления и здесь, и внизу в зале на столы уже выставили горячие блюда, тут у управляющего разведка сработала на отлично. Понятно, его шпион нас у ворот дожидался. Об этом легко догадаться, не бином Ньютона.

За обедом постарался не переигрывать и больше спрашивал, чем рассказывал. На самом деле лицемерить или прикидываться ограниченным не так уж и сложно, особенно когда не стоит задачи выведать что-нибудь важное или необходимое. Тогда не требуется направлять беседу в нужное русло.

Всё, что я хотел бы знать о делах подворья, подьячий Виктор для меня и так выведал. Не зря он тут несколько дней бухал со всеми подряд, говорит, один раз даже с конюхами надрался. Никакие бумаги не содержат в себе столько сведений, сколько хранится в головах людей, надо только уметь информацию оттуда извлечь. Виктор умеет.

– У вас там, наверное, теплее, чем у нас, – поинтересовался у сидящей напротив виконтессы Клары.

Мне и правда интересно, какая жизнь на юге королевства. Кажется, моя мачеха Мария откуда-то из тех краёв. Взяли бесприданницу в герцогский род за её магическую мощь.

– Можно сказать, теплее, а можно – и жарче, – она рассмеялась.

Люди вне зависимости от статуса любят говорить о себе, и Добронские исключением не оказались. С удовольствием и подробно отвечали на все мои вопросы. Они так разошлись, найдя в юном аббате благодарного слушателя, что могли бы до ночи беседовать, вот только понравившийся им бастард уже всю задницу отсидел и намерение усыпить бдительность братьев Леопольда и Арнольда исполнил. Часа полтора обедали, сколько можно?

– А мыльня, говоришь, готова? – с намёком спросил у управляющего.

Тот, похоже, извёлся от словоохотливости южан не меньше меня, так искренне обрадовался моему вопросу.

– Конечно же. Давно. Вижу, вам с дороги не терпится смыть грязь, – улыбнулся как родному.

Арнольд, съевший почти половину того, что было выставлено перед нами всеми (обжора ещё тот!), добавил:

– Ваши гвардейцы сказали, что у них позавчера баня была, и сегодня они обойдутся без помывки, хотя и им приготовили общую помывочную.

Не удивлён. Смешанный запах своего пота с конским – какой аромат может быть лучше? Для моих доблестных охранников никакой. Им нравится. А ещё дорожная пыль. Ох, дела. Приучу их к гигиене. Чуть попозже. Хотя вопрос свербит, а смогут ли чистюли быть полноценными воинами в средневековье? Тут ведь и воду из луж порой пьют, не говоря уж про открытые водоёмы. Может, ну их к чёрту? За собой буду следить и за своими близкими, а остальные пусть живут как жили. Наверное, так и сделаю, заодно меньше внимания к себе привлеку своими странными поучениями.