Текст книги "Бастард рода Неллеров. Книга 2"

Глава 13

У моего пациента рекорд, если так можно выразиться, – хотя почему нет? – непрерывного пребывания в здравом уме с тех пор, как он прошёл неудачную инициацию, составлял четверо суток. По его словам, это было года полтора назад, а вообще приступы с ним случались ежедневно и порой не по одному разу.

Так что нынешние двое с половиной суток, которые Карл Монский не впадал в бешенство, внушали надежду на то, что мы с ним движемся в правильном направлении, но о победе говорить не стоит.

Главное, милорд ещё не видел никаких изменений в своём увечном источнике. Магическое ядро продолжало пузыриться, иногда выбрасывая из себя длинный жгут белого цвета, хлещущий по сторонам, будто бы хвост чем-то недовольной кошки, однако стандартных нитей энергии какого-либо цвета так из себя и не выделял. Зато своим бичом до сознания приятеля дотянуться не мог, с чем себя и его и поздравляю. Кто молодец? Я молодец.

Приятеля? Я подумал – приятеля? А что, пожалуй, так уже и есть. До дружбы нам далеко, но находиться в обществе друг друга вполне комфортно. Правда, на трёхразовое обновление блокирующего плетения в день я перешёл совсем по другой причине. Девять часов не десять, и для работы над исцелением Карла мне каждое утро приходилось бы вставать всё раньше.

– Пока радоваться рано, – сказал, отходя от зарешёченного окошка в карцере милорда Монского. Я уже безбоязненно, несмотря на протесты самого пациента, входил в его келью. – Продолжай почаще омываться водой святого источника, – не переставал валять дурака. – Плетения плетениями, а милость Создателя нам ох как требуется. На неё только и уповаю.

– Не похож ты на чрезмерно набожного, Степ, уж извини.

Умный, да? Наблюдательный? Не замечаешь в юном настоятеле религиозного фанатизма? И что с того? В окопах атеистов нет, а всё со мной случившееся поневоле заставляет задуматься о том, кто же всем управляет. Пусть не Создатель, но уж точно и не я сам. Так что не совсем-то сейчас кривил душой. От молитвы и магии толку точно не меньше, чем от одной только магии.

– Да чего уж, – улыбнулся. – Чрезмерно, да, не усердствую, но надежды на Создателя возлагаю. Как без этого-то? Ладно, ещё три-четыре дня понаблюдаем, и, думаю, надо будет тебя выпускать из этой клетки.

– Рискнёшь?

– Риск – благородное дело. Пять дней без припадков, полагаю, достаточное основание, чтобы надеяться на надёжность блокировки. Понятно, пока источник у тебя по-прежнему чудит, придётся постоянно находиться неподалёку от меня. Не сбежишь?

– Гнать будешь, не уйду, – без тени шутки ответил одержимый. – Даже если вдруг ядро действительно оздоровится, идти мне особо некуда. Примешь на службу, не как аббат, а как бастард Неллерский? Готов дать вассальную клятву хоть сейчас.

– Не, сейчас не нужно. Дождёмся уверенного результата.

Попрощался с пациентом до вечера и направился к себе. Так ведь и придётся таскать Карла за собой. Чего это я? Даже если и так, не большая он обуза. Приятный собеседник, много знает о жизни провинциального дворянства, не сильно, жаль, начитан и образован, зато, говорит, клинком владеет прекрасно. Мне лишним не будет.

На первых порах сойдёт даже в роли поединщика вместо бастарда Неллерского, есть тут такая опция, выставлять на дуэль дублёра. Пока я не достиг нужного уровня мастерства, рисковать не буду. Жизнь – ценная штука, не следует ей разбрасываться.

Мачехино плетение разрыва на моём мече хорошо только до того момента, пока не встретится с таким же клинком. Герцогиня Мария не единственная, кто может накладывать это заклинание. Я могу, брат Георг, как выяснилось, тоже, граф и графиня Готлинские умеют, да мало ли кто ещё. Вот и получается, что магия магией, а мастерства никто не отменял для достижения побед в схватках.

– Вас ждут в исповедальне, – перехватил меня на выходе из коридора слуга. – Миледи Роунская утверждает, что вы ей ещё одну встречу обещали.

Чёрт бы побрал эту тётку. Вдовая дворянка после смерти мужа пустилась во все тяжкие в плане связи с мужчинами, в том числе с женатыми, что нашей матерью-церковью осуждается. Теперь вот кается, откупается внушительными, по десять драхм за одну исповедь, пожертвованиями и омывается святой водой по сто раз на дню. Хорошо, не сто, но пять-шесть точно.

И не смущает ведь сорокалетнюю развратницу, что Создателя во время ее подробных покаяний в грехах представляет четырнадцатилетний пацан. У меня и то вчера уши горели от её историй, представляю, что было бы с настоящим Степом.

Ну, куда деваться, придётся идти в церковь и опять выслушивать миледи, это моя обязанность по отношению к представителям дворянского сословия, да и десять драхм – это десять драхм.

– Ригер, ты ко мне? – На крыльце нос к носу встретился с бывшим опекуном.

Стругацкие книгу назвали «Трудно быть богом». Не знаю, насколько это действительно тяжело, а вот волшебником – ничуть. Даже приятно.

С удовольствием смотрел на помолодевшего старшего сержанта, дело рук своих. Нет, магии, конечно же. Лет пять-семь навскидку я снял с его плеч. Так ещё и здоровье поправилось, вот стоит, сверкает в улыбке зубами, словно виниры на них наложил. А ведь ещё вчера четверть гнилыми были, а сколько-то и вовсе отсутствовали.

– Да, милорд. – Ригер отступил на крыльце в сторону, освобождая мне путь. – Иду к вам доложить, что определился с новиком Николасом. Составил расписание его службы, как вы и приказали.

Валерий, старший библиотекарь, по моей настоятельной просьбе – да, не входящие в круг обязанностей братьев вещи я могу у них лишь просить, а не требовать – приступил к занятиям с Юлькой, а с завтрашнего дня к нашей подружке присоединится и Ник. По два часа в день – утром и вечером – будут учить счёт и грамматику. Чуть позже – посмотрю, как пойдёт – добавится география, история и травничество. Пригодится. Замечательно, что в обители имеется огромное количество учебных пособий, что называется, на любой вкус.

– Спасибо, дядя, – поблагодарил. – Ты чего так вырядился? Опять в патрулирование? Не поздно?

– Мы недалеко. До Гутово доедем и назад. А вы когда в Готлин-то собираетесь к графу?

– Да я, собственно, не столько к нему, сколько на наше подворье. Посмотреть, оценить. Разумеется, ты со мной и охрана из гвардейцев тоже. Если больше вопросов нет, я пойду.

Сбежал с крыльца и, не отвечая на поклоны монастырской обслуги, направился через площадь.

Несложно понять, что опекун переживает, как бы я без него не уехал. Зря боится, осторожность не теряю. Да и лоска мне герцогские гвардейцы добавят.

Церковные иерархи давно вписаны в местную феодальную систему. Пусть даже чуть сбоку. Его высокопреосвященство кардинал Марк Праведный – почти что король, лишь немного ниже по статусу. Их преосвященства епископы и прецепторы орденов – почти что герцоги, а их преподобия настоятели монастырей, как и настоятель столичного храма – почти что графы. Так что с Олегом Готлинским, папашей моего недруга Виталия, мы, можно сказать, на одной ступени сословия.

Мой визит к графу будет происходить на равных и тогда, когда я сочту это возможным. Затягивать со знакомством с местным правителем не собираюсь, но и спешить мне пока некуда. Вот с милордом Карлом решится, и поедем. Не в клетке же опять мне своего пациента везти.

На площади поднялось громкое карканье своры ворон, взлетевших от виселицы. Их напугал грохот разгружаемых у кузни досок.

Один из разбойников всё же не пережил допроса, и, как я подозреваю, не мои палачи довели его до смерти, а тот самый лекарь, которого я прогнал во время допроса лжепроповедника.

Так это или не так, сложно сказать, но факт налицо: мой, ну, не мой, общий, безбожник жив, а один из разбойников висит, подвешенный за ногу, искривлённой фигурой, расклёванный воронами и с начинающими гнить остатками плоти.

– Ваше преподобие, попросите за меня Создателя, – завершила исповедь миледи Роунская, стоя передо мной в молельной комнате на коленях. – Пусть он простит.

– Я прощаю, а он более милостив, – кивнул.

Злюсь и на неё, и на себя, чувствуя возбуждение ниже пояса после красочных описаний постельных сцен. Специально, что ли, она так сделала? Вполне может быть. И прервать эту высокородную шлюху во время таинства исповеди не имел права.

Чёрт с ней, пусть забавляется. Создатель не Ермошка, видит немножко. Отольются ей мои томления и муки.

Ладно, вызову сегодня на ночь Ангелину, ту брюнетку с крутыми бёдрами. В конце концов, я не всамделишный монах. Только рассчитывать на что-либо ещё, помимо постели, подстава брата Георга не сможет. Выдам ей с утра пару драхм и пинка под зад, последнее, естественно, образно.

За этими мыслями вышел из церкви, благословляя по пути склонившихся паломников, и пошёл к себе.

Батюшки, а там у нас что за петух? Ба, да это же Степик собственной персоной! Возле виселицы вырядившийся в яркие одежды обидчик моей Юльки доставал приставаниями юную рабыню. Та, понятно, не могла послать такого важного барина далеко и надолго. Хотя какой он барин? Выглядит как не знаю кто.

Как там в анекдоте-то было? Не вспомню. Нет, вспомнил: «Папа, почему меня мальчишки во дворе лошком дразнят?» – «Да ты что, сынок, какой же ты лошок? Подойти к зеркалу, смотри. Ну, видишь? Пиджачок в брючки, брючки в носочки, носочки в сандалики – красавчик!»

– Степик, тебе заняться нечем? – спросил стоявшего в десятке шагов спиной ко мне парня. – К брату Никите не хочешь вновь отправиться в гости?

При упоминании имени главного тюремщика бедолага, и так вжавший от моего окрика голову в плечи, заметно побледнел.

– В-ваше преп-подобие…

– Бегом отсюда, делом займись, – внешне смирил свой гнев. – Быстрее, чего встал?

Тот рванул с места что тот спринтер, под смешки людей, видевших этот спектакль. Странно, но рабыня, грязноватая сутулая девушка лет восемнадцати с сальными волосами непонятного цвета, к которой Степик приставал, испугалась больше него и упала на колени. Глупая.

Развернулся и продолжил путь, стараясь не смотреть на обвисший труп. Вороны опять там продолжали свой пир. У них-то испуг быстро проходит.

– Эй! Степ! Ваше преподобие! – услышал позади от церкви, которую только что покинул, голос своего заместителя. – Подожди… те!

Вот ведь придурок. С кем решил в эти игры поиграть? Хочешь, чтобы все слышали, какие у нас панибратские отношения с лёгким пренебрежением мною с твоей стороны? Слышали и сделали выводы, что настоятель обители – глупый, управляемый тобою петрушка? И с чего бы тебе при обращении ко мне на ты срываться? Мы на брудершафт не пили. Держи ответку, козёл.

– «Эй» будешь шлюхам своим кричать, баронет, – ответил громко, звонко. На площади звуки стихли. Всем стало жутко интересно. Ага, концерт по заявкам телезрителей, как в пору моего настоящего детства. – Хотя можешь и эйкать, если желаешь вскоре оказаться на суде капитула ордена. Впрочем, надёжные подземелья и у епископа Рональда есть, там тоже могут с тобой разобраться. Ты же помнишь, что он приятель нашего прецептора? Полагаю, они смогут договориться.

Высказался, будто выплюнул в него. Вот так, знай наших. Перед тобой, свинья, бастард Неллеров, пасынок нынешней правительницы нашей провинции, брат будущего герцога и маркизы Агнии, племянник самого епископа и родственник многим высшим аристократам Кранца, вроде бы даже нынешней королеве я то ли пятиюродный брат, то ли семиюродный племянник, короче, ты с кем тягаться решил? Или не решил ещё, лишь пробуешь?

Посмотрел на него в упор. Ну же, попробуй, рискни, выскажи что-нибудь дерзкое, и мы посмотрим, чья возьмёт. Никому не позволю умалять моё достоинство.

Краем глаза увидел, как от ткацкой мастерской торопится ко мне управляющий, хочет погасить конфликт между первыми лицами обители. Нет, так неправильно. Правильно: между первым и всего лишь вторым должностными лицами монастыря.

Зря спешишь, брат Георг, конфликт уже исчерпан, во всяком случае, его публичная часть. Наблюдаю, что мой оппонент сдулся. Да, баронет, ты в полтора раза старше меня нынешнего по возрасту, создал себе в обители репутацию важного руководителя, без которого лучше не решать никаких вопросов, имеешь связи с графским замком и городской ратушей, но пойти против милорда Степа означает бросить вызов одному из самых могущественных родов королевства. Понимаешь, что в случае нашего открытого столкновения от тебя мокрого места не останется.

– Простите, ваше преподобие, – выбросил преднастоятель белый флаг полной и безоговорочной капитуляции. Он приблизился, учтиво наклонив голову. – Я лишь хотел спросить, не желаете ли вы после обеда поохотиться в окрестностях обители? Брат Кирилл, наш егерь, обнаружил, что в камышовые заросли у озера забежало семейство кабанов.

– Он бы лучше разбойников отслеживал, – состроил надменную мину. – Чувствуют на наших землях себя как дома. А свинины нам и своей хватает. Так что нет, брат Михаил, у меня других дел полно. Ты же подумай на досуге, как дальше в моей, – выделил это слово, – обители жить и работать собираешься. Очень тебе советую, – презрительно улыбнулся, кишка у тебя тонка оказалась, баронет, и повернул голову к подошедшему управляющему. – Что-то срочное, брат Георг?

Наш управляющий буквально на ходу принялся вытаскивать на свет существующие проблемы, вот только моего участия в их разрешении не требовалось. Понятно, уводит разговор в сторону повседневных дел. Наверное, он прав со своей стороны. Паны дерутся – у холопов чубы трещат. Не хочется Георгу участвовать в выборе стороны, а ведь придётся. Надеюсь, он примет правильное решение. Не хотелось бы потерять толкового управленца и способного мага. Да и как человек он вроде бы не совсем пропащий, а то, что молоденьких служанок к себе таскает каждую ночь, так кто без греха?

– Потом обсудим, – остановил поток его слов. – Меня подьячий ждёт.

На баронета перестал обращать внимание. Время подумать я ему дал, пусть шевелит мозгами. Уверен, на открытый конфликт он больше не пойдёт, а вот исподтишка гадить станет. Я тоже покумекаю. Вариантов много – от подставы в ненадлежащем служении Создателю до организации несчастного случая. Второй вариант пока мало реализуем ввиду отсутствия у меня соратников соответствующей квалификации, но ведь ещё не вечер, всё будет. А дороги в королевстве очень опасны в последние годы, каждого может на них неприятность поджидать.

У крыльца меня ждал кузнец, муж банщицы Вали, и вручил ключ от всех дверей чёрных проходов. Врезные замки, как раз то, за что на него ополчился цех. По моему приказу он сделал для всех них единый ключ, нет у меня желания таскать с собой связку.

– А второй, навесной замок в моей комнате повесил? – уточнил на всякий случай.

– Так и есть, милорд, сделал и под этот же ключ, – кивнул он. – Я про врезные эта того, как бы того этого в Готлине не прознали.

– И что они нам сделают? – приобщил словом «нам» кузнеца-новатора к своей компании. – Власть гильдий и цехов сюда не распространяется. Здесь я закон. Если ещё что-нибудь интересное придумаешь, обращайся.

– Так это, того, у меня уже много…

– В другой раз. Позже.

Осмотрел выданное произведение кузнечного искусства и с трудом сдержал усмешку. В моём родном мире даже начинающий взломщик взломает замок, запирающийся таким ключом, что называется, на раз-два. Пожалуй, надо себе опять напомнить, что мой родной мир – Паргея. Степан, напоминаю, да. А насмехаться над стараниями мастера несправедливо. Для здешних, то есть наших реалий это вполне себе годный продукт. Медвежатники у нас тоже не асы.

Попытался положить железку в карман и не сразу сообразил, что кармана-то и нет. Не предусмотрен он на сутане, тем более парадной, надетой для принятия исповеди благородной миледи.

Встретившаяся на пороге моих покоев Юлька даже не грустная, а скорбная лицом. С Николасом поссорилась? Когда уж успела? Нет, причиной оказалось столкновение с суровым миром учёбы. Буквы и цифры девушке давались с трудом.

– Я у бывшей хозяйки в мастерской за весь день так не уставала, как у господина Виталия за час, – вздохнула она, чуть не плача. – Милорд, может, ну её, эту учёбу, а?

– Даже не думай. Ученье – свет, а неученье – тьма. Будешь заниматься, я сказал. Подьячий не приходил?

– Пришёл. У вас в столовой сидит, дожидается. Обед нести?

– Да, на двоих.

С моим личным помощником намечается долгая беседа. Мою идею о том, как избавиться от управляющего монастырским подворьем, он не сразу оценил. Часто использующийся на Земле способ избавления от неугодных должностных лиц, имеющих высокое покровительство или разветвлённые связи, здесь, оказывается, не знают совсем. И в этом вопросе приходится быть первопроходцем.

Метод называется «отфутболить на чердак», то есть дать неугодному должность выше прежней, но лишающую его всех ранее имевшихся возможностей, ну или большинства из них. Я, собственно, и по этой причине с радостью ввязался в свару с преднастоятелем, что хочу назначить брата Леопольда своим вторым заместителем, а на место управляющего подворьем назначить его сына Арнольда.

Формально ворюге не на что будет пожаловаться своему покровителю, а его благодетель ни много ни мало сам прецептор кранцской епархии ордена Молящихся его преосвященство маркиз Николай Гиверский, секретарём которого Леопольд проработал много лет, когда тот ещё был аббатом в Ольшарской обители.

– Проблема в том, что штат монастыря установлен капитулом ордена. – За обедом, как обычно, Виктор ел мало, а пил много, но голова у него варит будь здоров. – Тут нам может помочь только ваш дядя, епископ Рональд. Но дело это не быстрое. Я набросал письмо к нему. Посмотрите? – протянул он свиток, достав его из кармана камзола.

– Дай хоть поесть-то, – возмутился я. – И это не к спеху. Мой наставник брат Михаил, спасибо ему, не пожалел труда на занятия со мной. Знаешь, что я хорошо запомнил? Есть такое понятие, как временный штат, когда при особых условиях настоятель монастыря вправе сроком на год увеличивать утверждённую численность братьев на десятину, а также вводить до трёх дополнительных руководящих должностей.

– И какие же у нас появились особые условия? – с иронией спросил подьячий.

– Ещё какие! – обрадовал его, принимая от Юльки блюдо с рагу. – Ты просто не слышал мою беседу только что с преднастоятелем. Совсем меня не уважает. У баронета-то высоких покровителей нет. Так что смирится с тем, что я больше не могу ему полностью доверять и отдам часть его полномочий Леопольду. Пусть между собой бодаются.

Виктор удивлённо посмотрел на меня. Дырку не протри, приятель.

– А вы мудры не по годам, мой милорд.

– Улица – хороший учитель.

Глава 14

Когда изо дня в день наблюдаешь одну и ту же картину, это начинает основательно приедаться. Да, монастырь удивительное место – если про мой говорить, не знаю, как в других, – здесь столько всего нового для меня и необычного, огромное количество дел, так что скучать вроде бы не приходится, но уже хочется развеяться, оставить хоть на короткое время толстые и мрачные стены обители. Хорошо, что все возможности для этого есть. Кроме меня самого никто тут не вправе решать, когда, куда, с кем и на какой срок отправляется настоятель.

– Ваше преподобие, почта. – В кабинет заглянул Сергий.

Никак не приучу секретаря входить ко мне нормально – постучался, спросил разрешения, получил его и вошёл, а не просовывать голову, как под нож гильотины. Вроде он всё понял, но время от времени забывается.

– Клади сюда, – хлопнул я ладонью по столу и откинулся в кресле. – Братья, когда уходили, о чём-нибудь говорили между собой?

– Нет. Но хмурились.

Управитель с казначеем только что покинули мой кабинет. Радоваться им действительно было нечему. Поставщик герцогини Марии загнул такие цены на товары для обители, что даже мне они показались безбожными.

Тем не менее пришлось настоятельно рекомендовать братьям Георгу и Алексу, чтобы больше с вопросами по этой теме ко мне не подходили. Вроде поняли, а если нет, ещё раз объясню, затем ещё раз, пока не дойдёт, что попытки встать на пути обеспечения благополучия славного рода Неллеров кое для кого могут закончиться крупными неприятностями.

Но сегодня мои помощники не только по финансовым делам появились. Не напрямую, а намёками пытались внушить мне мысль, что конфликт в руководстве монастыря сильно вредит делам, и надо бы мне как-то урегулировать взаимоотношения с баронетом Михаилом.

Сколько живу, не перестаю удивляться тому, как часто люди считают других глупее себя. Георг с Алексом, похоже, не оставляют надежд крутить мною как марионеткой. Не дождётесь. Что же касается преднастоятеля, то я уже приготовил сюрприз со вторым моим заместителем и передачей ему части полномочий от баронета. Понравится не понравится – кушайте с булочкой моё решение, не обляпайтесь только.

– Хмурились, говоришь? – Я с удовольствием потянулся. – Не понравился, значит, результат встречи со мной. Не я такой, жизнь такая. Скажи, брат секретарь, а ты-то не расстроишься, если предложу тебе тоже со мной сегодня в Готлин отправиться?

– Ваше преподобие! – обрадовался Серёга-то. Не одному мне хочется в городе побывать. – Конечно!

– Тогда беги, снимай сутану и оденься во что-нибудь приличествующее для поездки.

Надо, надо иногда поощрять близких людей, и не одними лишь материальными стимулами. Вон, смотрю, за дверью Юлька маячит в новеньком, вчера пошитом брючном костюме путешественницы. Думал, заскочит сразу же после Сергия, но стесняется. Не хочет мешать мне размышлять. Она тоже сегодня отправится в Готлин.

Пять дней, уже почти половина шестого идёт, как мой одержимый ни разу не впал в безумие. Ура, заработало! Эл – логика. Она меня не подвела. К сожалению, магический источник Карла Монского пока по-прежнему болен, причём без каких-либо ещё признаков выздоровления, но считаю вполне оправданным риск наконец-то дать милорду относительную свободу под моим присмотром. Возьму его с собой в поездку.

Брат Симон наверняка впадёт в прострацию от такой новости, да и остальные тоже, ну и плевать. Впервые за всю историю Паргеи одержимый будет выпущен из узилища без оков.

Какой маленький шаг для одного человека и огромный для всего человечества. Это откуда? Ах да, какой-то астронавт, побывавший на Луне, сие ляпнул. А были ли они, американцы, там, или и вправду Стенли Кубрик в павильоне их высадку снимал? Не знаю. Как-то, да, в самом деле, на старых технологиях посещали спутник Земли, будто театр, а спустя полсотни лет даже необитаемый модуль туда толком сбросить не могут. Боже, опять меня мыслями заносит куда-то не туда.

– Милорд. Это правда? – после стука, как положено, появился Ригер.

Старший сержант выглядел встревоженным не на шутку.

– Нет, неправда. А ты про что, дядюшка?

Когда мы наедине, часто обращаюсь к нему, как в старые добрые времена детства Степа. Вижу, опекуну это нравится порой аж до чувственного увлажнения глаз. Как же, сам милорд Неллерский по-прежнему считает его родным человеком, не забывает добра. Но сейчас Ригеру не до сантиментов, Николас ему уже сообщил про нашего необычного попутчика, одержимого без оков.

– Так про милорда Карла! Он…

– Ах, это, – махнул рукой и встал, выйдя из-за стола. – Да, правда. Не переживай, я всё продумал. Мне ничего не грозит. И потом, ты же со своими гвардейцами будешь рядом. Неужели такой толпой не скрутим одного, если он вдруг впадёт в буйство?

Дядя подошёл и робко – всё же высший аристократ перед ним – меня приобнял.

– Если буянить начнёт, то, конечно, справимся. – Он кашлянул несколько раз. Хорошо, что лицо из вежливости в сторону отвернул, а то заразил бы какой-нибудь дрянью. В детстве Степ от него не раз всякую гадость ловил, однажды почти месяц с температурой и потовыделениями провалялись оба. Понятий о вирусологии и бактериологии тут никаких нет. Хотя теперь-то грипп не грипп, коронавирус не коронавирус, прочие эпидемии им – что пьяному море по колено. Магия – великая вещь. – Лишь бы вас рядом с ним не оказалось. Вы держитесь от него подальше.

– Ерунда, дядя. Я держу всё под контролем, – успокоил, хотя и полной уверенности в спокойствии Карла у меня нет. – Наши воины готовы? Примерно через полтора часа выдвинемся. Насчёт нашего более раннего обеда команда на кухню уже дана. И насчёт меча для милорда позаботься. Подбери в арсенале что-нибудь приличней.

– Ему ещё и оружие?!

– А что такого? – отошёл от старшего сержанта к окну. Разложившийся и расклёванный труп разбойника наконец-то сняли, смотрю. Потребовался приказ самого аббата Степа, иначе гниющие останки до сих пор оставались бы вонять на всю площадь. Ну да свято место пусто не бывает, у столба какую-то тётку готовятся наказывать. Судя по её грязным лохмотьям вместо нормальной рабочей одежды, свинарка или скотница. – Одержимые во время припадков вообще ничего не соображают. Случись очередной, про меч Карл даже не вспомнит. Зато в моей охране появится ещё один воин, да какой! Монский с раннего детства обучался боевым приёмам. Не то что я.

– Степ, милорд, простите. Я не мог без…

– Да ладно. Проехали и забыли. Иди готовь парней. – Я подошёл и пожал опекуну плечо. Ну же, улыбнись, хватит хмуриться. Вот так лучше. Когда он открыл дверь, вновь увидел свою служанку. – Юлька, заходи, чего ты там топчешься?

Та мигом впорхнула. Щёчки красные, улыбка мечтательная, причёска уложенная, не прежняя «воронье гнездо», а главное, пошитая из хорошей ткани одежда – тёмные брюки и лёгкая куртка, светло-зелёная блузка, всё по изящной фигурке, на ногах сапожки из телячьей кожи, на голове берет в тон рубашке. К походу готова.

Не скажешь по ней, что недавно грязным подолом сопли вытирала, прямо девица из приличной, состоятельной семьи. Повезло Николасу. Если, конечно, дружище ушами не прохлопает, не упустит свою судьбу. А то ведь сергии-шмергии, да мало ли кто ещё такую красотку захочет увести, выкрасть вместе с оградой.

– Я показаться вам хотела. – Она робко улыбнулась. – Тётка Белла обещала и платье к нашему возвращению пошить.

Демонстративно с удовольствием осмотрел девушку, обойдя её кругом.

– Великолепно, – сказал искренне. – Принцесса. Нет, королева. Правда, Юль, очень хорошо смотришься. Только, надеюсь, голод мне сегодня не грозит? На троих обед накрой. Со мной и подьячим ещё милорд Карл будет за столом.

– Одержимый?!

– Он самый. Чего испугалась? Обеспечь, чтобы у нас было достаточно еды, и тогда господин Монский тебя не съест.

Выпроводив преобразившуюся бывшую рабыню, сел просматривать поступившую корреспонденцию. Зря, наверное, распорядился вначале приносить все письма и доставленные документы мне на просмотр. Сам себе хомут на шею надел. Или не зря? Нужно держать все события под контролем, а значит, всё же поступил правильно. Ничего, не сломаюсь. Со временем перепоручу кому-нибудь из своих надёжных помощников, кого обучу отделять зёрна от плевел, понимать, о чём мне докладывать, что важное, а без какой информации обойдусь.

Так, это у нас что? Ага, пишу: казначею, к сведению. Тут о чём? Управляющему, подготовить ответ. Ещё десяток подобных бумаг, и мои очередные визы на них – секретарю, опять казначею, следующее преднастоятелю, чёрт бы его побрал, ладно, пусть тоже делами занимается, вновь казначею – пишу: к оплате; затем пошли требующие решений управляющего. Адресатами стали даже главный библиотекарь и брат Симон, наш целитель. Всем сёстрам по серьгам.

А Сергию надо будет ещё и по ушам настучать – письмо от моей сестрицы Агнии, маркизы Неллерской, полковника королевской армии, могучей магини и просто красавицы положил в самый низ стопки. Разве так делается? Нет. Оно должно было лежать сверху. Ужо, Серёга, ты от меня получишь. Научу субординации. Или он решил, что деловые документы должны быть важнее личных писем? Соображать надо, переписка с представителями рода Неллеров для меня не личное, вернее, не только личное.

Сестра благодарила за моё письмо – да ладно, чего уж – и извинялась, а вот это зря, кто она и кто я, незаконнорожденный отпрыск, вытащенный из подворотни во дворец. Извинялась, что не сможет меня навестить. С чего бы это? Ого, точно, слухи не врут, война намечается. Плохо. Имею представление, что такое средневековые войны, безжалостные и беспощадные, когда солдатня и наёмники грабят всех подряд, и чужих, и своих. Так было на Земле и, насколько понимаю, примерно так же в Паргее, даже чуть хуже с поправкой на магические удары по поселениям и городам.

Не хочу в осаде сидеть. Скучно, не говоря уж про опасность. В общем, тревожное письмецо, хотя написано явно с доброжелательным ко мне отношением. Я тоже тебя люблю, сестрица.

Крики боли наказываемой рабыни, доносившиеся через распахнутые окна, отвлекали не сильно, так что работу закончил весьма быстро. У Юлианы в тетрадке имелось хорошее заклинание, снимающее усталость и придающее бодрость на весь день, этакий местный магический аналог стимулятора, вот только сам конспект я вернул кузине вместе с отправленным ей письмом. Поторопился, надо было вначале перерисовать плетения, а в наших фолиантах такого нет или, правильнее сказать, ещё не нашёл. Ладно, со временем найдётся если не оно, то нечто подобное.

Отправился нахоженным путём к карцерам. Вчера у Карла появились соседи. Не сокамерники, а в соседних кельях для наказанных. Двое молодых братьев, оба переплётчики, вечером перепили и устроили между собой драку. Прежде чем их растащили в разные стороны, досталось даже главному библиотекарю, ему разбили нос.

Учитывая сложные отношения между ним и братом Симоном, исцеляющее плетение накладывал я, брат Валерий не желал лишний раз унижаться просьбой перед нашим целителем.

– Ваше преподобие, выпустите нас отсюда. – В узкое оконце пытались смотреть два крупных похмельных лица переплётчиков. Этим оболтусам молотобойцами бы работать. Впрочем, брат Валерий их как специалистов похвалил. Старательные, и руки из нужного места растут. – Мы больше не будем.

Детский сад, не будут они больше. В карцере голодно, здесь кормят только хлебом, а пить дают лишь воду, хоть и из святого источника. Таким крупным парням тяжко приходится. Понимаю, но отменять решение главного библиотекаря не стану. Трое суток отсидят от звонка до звонка. Даже голову в их сторону не повернул, прошёл мимо к келье моего пациента.

– Милорд? – позвал сидящего в некоторой растерянности Карла.

Поднимать в обители панику раньше времени, организовав помывку одержимого в бане, не стал. Бочку и воду рабы ему принесли сюда в сопровождении четвёрки самых здоровенных монахов, они же доставили Карлу новый комплект одежды.

Шить не пришлось, начальник портняжной мастерской показал мне забракованный по причине большего, чем было нужно, размера комплект для баронета Михаила, и я одобрил. На глаз определил, что моему подопечному будет в самый раз. Для путешествия, может, смотрится излишне щегольски, для прогулок по Готлину зато то что надо.