Текст книги "Бастард рода Неллеров. Книга 2"

– И Создателю. – Я назидательно поднял палец. – Не забывай святой водицей омываться. Чего ты смеёшься?

– Всё в порядке, Степ. Я не безбожник и верую в нашего бога единосущного. Только за дурака меня не держи. Ты, Степ, только ты совершил невозможное. Твоя идея перекрыть доступ магической энергии в голову, она просто гениальна. Удивительно, как к тебе она вообще пришла?

– Сам не знаю. – Я пожал плечами. Польщён. Правда приятно, когда не сам себе говоришь о своей мудрости, а кто-то со стороны, причём делает это искренне. – Только это же не отменяет теперь твоего нового магического статуса и возможностей, которые требуют от меня соответствующей платы.

– Говорю же, не стану я давать клятву как маг. Сделаем как дворянин дворянину. И тридцати драхм мне вполне хватит.

– Сто, – мотнул подбородком. – Не могу меньше.

Он опять рассмеялся.

– Хорошо, пусть будет так. Слушай, может, давай сейчас снимем блокировку?

– Завтра, Карл. Мы же договорились. По пути в обитель. И можешь вновь ехать свататься к этой своей Изольде. Изольде?

Попытка в юмор не удалась, мой без пяти минут вассал помрачнел.

– Её для меня больше нет, – сказал негромко. – Даже если она не нашла себе нового жениха, я с ней видеться не желаю.

Понятно. В темпе перевёл разговор на другую тему, раз уж с договором мы определились. Рассказал о надвигающихся проблемах, связанных с вторжением виргийцев, и неожиданно встретил вполне равнодушную реакцию приятеля.

– Первый раз, что ли? – хмыкнул он. – Отсидимся за стенами. Деревни пожгут, крестьян разграбят, хотя там и брать-то нечего. Поля уже не успеют потравить, большую часть урожая, я видел, собрали. Разве что виноградники и сады, сколько успеют, порубят, а потом подойдут войска короля, герцога. Всё как всегда. У меня отец в позапрошлом году участвовал в таком же походе на север. Жаль, вместо добычи тяжёлое ранение плеча привёз, секирой чуть совсем руку не отрубили. Потратились на целителя, восстановителя.

– И всё же возможный штурм необходимо встречать готовыми.

– Не спорю. Надо после храма в гильдию наёмников заехать. Отрядами их нанимать очень дорого, а вот несколько человек в качестве сержантов для того ополчения, про которое ты говорил, вполне можно пригласить на годовой контракт. Как смотришь?

– Никак. Я в таких делах пока не сильно разбираюсь, но к тебе готов прислушаться. Возьмёшься за подготовку полусотни мужиков?

Наивным себя никогда не считал, понимаю, что нормальных воинов за месяц не подготовишь, тут и года-то будет мало, однако собираюсь подобрать в своё ополчение мужчин помоложе и покрепче, а уж Карл с наёмниками – Ригера тоже попрошу – научат их хотя бы азам владения оружием.

Монастырский арсенал я осмотрел не детально, но на пять десятков человек доспехов, хоть и плохоньких, кожаных с бронзовыми набойками, там должно хватить, копий и вовсе хранится с огромным запасом. Арбалетов бы побольше, всё же лук требует более серьёзной подготовки, но самострелы дорого стоят, долго делаются и при здешних технологиях быстро ломаются. Брат Георг потому и пожадничал их приобрести в достаточном количестве. Надо попробовать успеть эту ситуацию исправить.

Утром я всё же рискнул отпустить Юльку в город, естественно, вместе с гвардейцами. Выделил ей на пирожки тридцать зольдов, пусть лопнет, мне наконец-то спокойнее станет.

Ситуация в Готлине успокоилась, обстановка даже в чём-то стала праздничной. Причиной тому громкие крики глашатаев, разбудивших горожан с самого рассвета, словно петухи селян. Гонцы от бургомистра оповещали, что в третьем часу после полудня на ратушной площади будут казнить зачинщиков беспорядков. Суды здесь работают без волокиты, признания выбиваются быстро. Настоящий Степ сейчас расстроился бы до слёз, что придётся уезжать, не дождавшись такого увлекательного зрелища, лучше даже, чем бои на арене амфитеатра, а я вот не грущу нисколько.

В сопровождении пятёрки моих телохранителей направились с Карлом в церковь, и только там выяснил, что, оказывается, я сам мог от лица Создателя благословить клятву милорда Монского и занести вассальную запись в книгу нашей монастырской церкви. Век живи – век учись.

Наше возвращение в обитель обошлось без приключений, снятие блокировки с моего пациента прошло незаметно, просто под солнцем Паргеи стало одним полноценным магом больше. Зато дома меня ожидал настоящий дворцовый бунт, во главе которого – и почему я не удивился? – стоял мой бравый заместитель преднастоятель Михаил.

Он встретил наш отряд на площади, взяв себе в качестве поддержки управляющего, казначея, лекаря и библиотекаря. Один лишь брат Макс, наш лейтенант, вижу, не хочет участвовать в представлении. Стоит у ступеней церкви с парой братьев и скучает.

– Вы поступили безответственно! – громко заявил баронет, бросая злые и немного испуганные взгляды на милорда Монского. – Как вы могли, ваше преподобие, выпустить одержимого, да ещё дать ему в руки оружие?! Мы сегодня же напишем о ваших действиях прецептору!

– Пиши, – пожал плечами, не слезая с седла. – Брата Сергия дать в помощь или вы сами справитесь? Да, только не забудь тогда отметить, что вы не верите в милосердие и всемогущество нашего Создателя.

– При чём здесь это? – Старик-библиотекарь растерянно заморгал.

– Потому что милорд Карл исцелился. – Полной уверенности в своих словах у меня нет, но сейчас по-другому никак. – А разве такое возможно без его воли?! – поднял руку с выставленным указательным пальцем. Смешно, но мои замы все дружно посмотрели на небо. Чего вы там хотите увидеть? Создателя? Делать ему нечего, как глаза вам мозолить. – А тебе, брат Михаил, не стоило бы устраивать это публичное представление при всём народе. И кидаться необоснованными обвинениями против вашего настоятеля. Нет, я не злюсь, но теперь окончательно вижу, что тебе не хватает выдержки и мудрости быть мне надёжной опорой. Что ж, есть кто сможет нам помочь. Письмо мы его преосвященству, конечно же, напишем. В нём и оповестим, что у меня будет второй заместитель. Брат Леопольд. Я только сейчас об этом подумал. Надо будет и его обрадовать.

– Но… как же… – Казначей открыл рот, не зная, что сказать дальше.

– Брат Арнольд там на подворье справится, – успокаивающе сказал с доброй улыбкой. – Я с обоими хорошо познакомился. Уверен, так будет лучше для обители.

Глава 23

Как там, гладко было на бумаге, да забыли про овраги? Поговорка точно отражает то, с чем я столкнулся, организуя монастырское ополчение. Дополнительно пятьдесят бойцов для обители – это весьма существенная подмога, которую я решил организовать в наикратчайшие сроки, вот только не осознавал в полной мере, с каким контингентом рекрутов мне придётся иметь дело.

С милордом Карлом и братом Максом за четыре дня после моего возвращения из Готлина провели ревизию имевшихся при монастыре подсобных рабочих, помощников в хозяйстве, дворовых рабов и даже прошлись гребёнкой по хижинам Монастырки и подаренным мачехой Гутово в поиске крепких парней из многодетных семей с мизерными наделами, кому и так по весне от голода помирать, а на воинской службе хоть накормят.

Платить дополнительно моим горе-ополченцам пока никто не собирался. Правильно милорд Монский сказал, ещё не заслужили. Будто научился мои мысли читать. Усиленное питание, сохранение доходов по прежней работе, одежда и статус – вот на данный момент и всё, за что им предстоит горбатиться. Как ни странно, для бедолаг это очень привлекательные условия. Насколько помню, в нашем земном средневековье ополченцам и такого не предлагали.

Первоначальный мой оптимизм, возникший при виде рекрутов – не старые, некоторые и вовсе молодые, сильные, – очень быстро увял, когда я увидел, какие они неуклюжие. К тому же соображают туго. Большинство даже медленным газом не могу назвать. Тормоза, как есть тормоза.

Набрали мы в команду шестьдесят семь человек, на случай отсева, теперь чувствую, что мало. Надо было как минимум три десятка сверх полусотни присмотреть.

Занятия с новобранцами проводились на поляне за стеной обители, со стороны, противоположной воротам и небольшому поселению перед ними. Нечего глазеть, как аббат Степ себе непобедимых янычар готовит. Шучу, конечно. С грустью. Какие янычары? Добиться бы, чтобы их в первой же схватке с одного удара не поубивали.

Смотрел на тренировку, стоя в тени стены. Брат Макс предлагал мне здесь скамейку поставить, я отказался, лишнее пижонство. Не барин, в самом-то деле, могу и так контролировать ход занятий. Я ведь не постоянно здесь нахожусь, так, прихожу время от времени на полчасика.

Все шестьдесят семь будущих воинов – ох нет, уже шестьдесят два, пятерых вчера вернули к их основным делам, – разбившись на два отряда, вооружённых тупыми копьями, маневрировали вокруг друг друга, то сходясь по команде бывшего одержимого, имитируя столкновение, то расходясь, и дальше двигались, пытаясь идти в ногу и держать строй.

– Господин! Позвольте ещё раз?! – взмолился милорду Карлу один из рекрутов, крупный, сильный мужик, кажется, взятый из Гутово, корявый, как пень, которого вывели из каре. – У меня получится, обещаю!

– У такого барана, как ты, ничего уже не получится. – Мой вассал сильно ударил крестьянина мечом по спине, плашмя, естественно, и показал в сторону тропы к воротам. – Иди к управляющему, и сегодня же в свой хлев. Пошёл, пока не выпорол.

– Этот тоже не нужен. – Лейтенант Макс подошёл к другому отряду и выдернул из него молодого паренька, водоноса. – Уходи вместе с ним.

Появившиеся у вспотевшего от усердия юного крестьянина в глазах слёзы царапнули душу – заступись, дай ему ещё один шанс. У меня большое, доброе сердце, и в прежней жизни было, само собой, и в этой так же, ничего не изменилось, только на всех его всё равно не хватит, даже если на мелкие кусочки разорви. Стою, как и стоял. Не буду мешать лейтенанту и вассалу превращать стадо в воинское подразделение.

– Ваше преподобие!

Повернул голову, увидел брата Сергия, быстрым шагом идущего вдоль стены. Сказать, что к начальству надо строевым или бегом? Нет, не стану, ещё воспримет всерьёз.

– Что такое? – громко спросил, не дожидаясь его приближения. – Война? Пожар? Иное стихийное бедствие?

Мои вопросы издали всё же заставили секретаря перейти на бег, и через четверть минуты он стоял передо мной как лист перед травой, в смысле запыхавшийся.

– Нет, там этот, брат Леопольд приехал. Он…

– Хуже пожара?

– Нет, он очень злой. Вас требует.

Чего?! Он! Меня! Требует! А дядя толстяк случайно ничего не попутал? Забыл, кто я?

– Повтори ещё раз, – уточнил с доброй улыбкой.

Кстати, она мне досталась от Степа действительно красивая, можно сказать, лучезарная, светлая, грех такой иногда не пользоваться. Фамильная, по линии Неллеров удалась. Что у мачехи такая же (жаль, она всё время или надменная, или хмурая), что у братца Джея, что у прекрасной – это без лести – Агнии, что у епископа Рональда. Даже кузина Юлиана, когда улыбается, преображается, как гадкий утёнок в прекрасного лебедя у того Андерсена, Ганса Христиана. Или Ханса правильнее? Раньше не знал, а сейчас и не уточнишь.

– Он хочет вас срочно видеть.

– Так хочет или требует? – Неужели мой помощник не понимает разницы? Странно, родился и вырос в сословном обществе, не дурак, тогда зачем мне нервы портит? Или не портит, а управляющий подворьем, теперь моим распоряжением уже бывший, реально берега попутал? – Точнее скажи.

– Так я и говорю, ваше преподобие, приехал, ворвался в приёмную и начал кричать, дескать, где настоятель, он должен меня немедленно принять!

Кому я должен, всем прощаю. Подождёт, не растает. Не Снегурочка. Буду смотреть тренировку дальше. А ведь собирался уже возвращаться к себе, заняться воспоминаниями о стеклодувном производстве.

Странно здесь, в Паргее. Стекло делают, выдувают, хоть и не очень качественное, зеркала тоже, пусть большей частью маленькие и кривоватые, а вот ни бутылок, ни посуды не изготавливают. Не додумались? Наверное. Просто в голову никому не пришло. Часто ведь такое бывает, что простые вещи лежат на поверхности и никто их не замечает, а потом – раз, какой-нибудь умник вроде бастарда Неллеров возьмёт и предложит гениальную идею. У меня тут есть небольшая стеклодувная мастерская, надо будет подсказать. Там, главное, чтобы стекло получалось прочное, хоть и мутное. Для бутылок и стаканов чистота цвета не важна, лишь бы крепким было.

Короче, не пойду я отсюда до самого окончания занятий.

– Сергий. – Я приобнял своего секретаря. Тот повыше меня ростом, и в плечах всё ещё шире, и лицо уже не покрывается прыщами, но всё равно мой жест выглядел естественным. Повседневная сутана и золотой жезл Создателя на груди придают мне величественности. – Давай это останется между нами, но брат Леопольд – порядочный козёл. – Чуть снизил голос и выразительно посмотрел на помощника, тот должен оценить высокую степень доверия к нему настоятеля, поделившегося своими мыслями. – Ему не повредит немного потомиться в ожидании. Сообщи ему, что он обязан присутствовать на сегодняшнем совещании, а сейчас отдохнёт с дороги, помоется, чтобы не вонял в моём кабинете. Последнее, разумеется, ему не говори. Понял?

– На совещании?

– Разве я не говорил? – Не собираюсь слушать истерику толстяка один, остальным тоже не помешает полюбоваться на моего нового заместителя. И пусть он при них попробует отказаться от своих собственных слов. – Оповести всех моих помощников, что в три у меня в кабинете. Брату Максу и милорду я сам скажу. Уяснил? Выполняй.

Вот теперь жалею, что отказался от скамейки, придётся ещё час ноги напрягать, не меньше, чёртов Леопольд. Можно бы и на травку сесть, не мокрая, последние дни стоит сухая солнечная погода, да вот не солидно настоятелю в штатном облачении вести себя как в походе.

С удовольствием наблюдаю за Максом и Карлом, умеют доходчиво объяснять, когда добрым словом, иногда ножнами по мягкому месту или по спине. Что-то начинает у моих рекрутов получаться. Жаль, очень медленно, и пока до основных тренировок даже не дошло. Ну, буду надеяться и верить. Что ещё остаётся? Зато всё больше убеждаюсь в надёжности и верности моих вассала и лейтенанта.

С остальными моими помощниками не всё ровно, но бунт, которым меня встретили по возвращении из города, угас в зародыше. Никто не захотел прослыть скептиком по отношению к самому Создателю, а ещё первым перебежал на мою сторону брат Симон, раньше остальных сообразивший, какой большой доход может принести обители слава Готлинского источника, сила молитвы настоятеля при нём и наглядный пример исцеления одержимого.

К сожалению, мои расчёты на сверхдоходы оказались завышенными. Не так уж часто встречаются случаи одержимости, а при этом не все горят желанием исцелять своих заболевших магическим недугом родственников. Свято место пусто не бывает, это я понимаю, брат Симон мог бы прозрачно не намекать, всегда кому-то выгодно, когда несостоявшийся как маг аристократ не может унаследовать полагающиеся ему титулы, земли, владения, власть, на которые полно желающих. Тем не менее кто-то захочет вылечить близкого и родного человека. Маги люди не бедные, брать за исцеление можно будет очень много. Эх, заживу! Если шею себе раньше не сверну.

Дождался окончания тренировки, долгой, усиленной, а вот насколько результативной – судить рано, время покажет. Вода камень точит.

Лейтенант Макс мои несколько необычные требования воспринял спокойно, и новшества гигиены и санитарии постепенно начинают приживаться.

– Теперь все бегом к озеру, – скомандовал вставшим в один строй рекрутам. – Алекс Гай старший. Командуй. Чтобы ни от кого из вас в столовой потом не воняло. Оружие в арсенал не сдавать, вечером ещё позанимаемся.

Сами мои помощники тоже пошли в мыльню ополоснуться, я их ждал возле кузни, беседуя с главным мастером. Кое-какие знания в ковке мечей у меня есть, не на личном опыте, увы, полученные, а увиденные в разных телепередачах. Поэтому с советами не лезу, пока. А вообще наблюдать за работой молотобойцев и кузнецов довольно-таки интересно.

Макс с Карлом долго ждать меня не заставили, но время совещания я назначил с таким расчётом, что, когда мы пришли в кабинет, там собрались уже все остальные заместители и помощники настоятеля.

– Брат Леопольд! – с ходу, не дав никому произнести и слова, раскрыл тёплые, дружеские объятия. – Наконец-то! Понимаю, что передача подворья брату Арнольду не такое быстрое дело, и всё же надеялся увидеть тебя как можно раньше.

При моём появлении все встали. Обошёл подьячего Виктора, скрывающего иронию в глазах, он подоплёку происходящего знает, и приблизился вплотную к своему новому заместителю. Обнять его не так просто, выпирающий живот Леопольда сильно этому мешает, но я постарался. Уж как получилось, так и сойдёт.

– Ваше преподобие, – сказал мне в затылок бывший управляющий подворьем. – Я совсем не то имел в виду, когда говорил, что готов…

– Конечно же. Я всё понимаю. – Я оторвался от его могучего пуза и посмотрел снизу вверх. – Не только мне. Всем нам нужны твои советы и помощь. У брата Валерия в библиотеке совсем завал. Даже пергамента не хватает. Брату Михаилу приходится по две службы в день проводить, ему тоже поможешь. Заранее тебе благодарны, мы все.

Леопольд налился краской, но возразить ему нечего. Слово не воробей, вылетит – не поймаешь. Не знал, боров? Ну, теперь знай.

Быстро перевёл разговор на монастырские проблемы, с назначением второго заместителя тему, как говорится, всё, проехали. Больше к ней возвращаться не собираюсь.

Мягкое нытьё брата Георга, намекнувшего, что изъятие работников из хозяйства в ополчение скажется на доходах, погасил простым вопросом: насколько? Тот замялся, к конкретному ответу, с цифрами, он оказался не готов.

Полагаю, что никакого проседания прибыли не произойдёт, мы ведь с Карлом и Максом не привлекали мастеров, подмастерьев или тех работников, от которых зависели цепочки производств.

Рекрутов легко можно заменить – желающих работать за кусок лепёшки возле монастыря обитает много – или вовсе обойтись без них. Зачем на семейном крестьянском наделе в полтора десятка акров пять или шесть пахарей? Там и одного-двух хватит, да ещё ведь и бабы с детишками помогают.

Лекарю всё не давал покоя мой успех в исцелении одержимости. Поглядывая на милорда Монского, он предложил кандидатуры двух пациентов. Те достаточно далеко живут, в герцогстве Ултиар, это восток королевства, зато графского рода.

– Несчастная семья, – вздохнул брат Симон. – Оба виконта не смогли полностью инициироваться. У графа дочь ещё есть, сейчас ей одиннадцать. Если и с ней такая же беда случится, то не знаю, как граф и графиня Гиверские это переживут.

– Гиверские? – вскинулись и чуть ли не хором произнесли братья Георг с Алексом и подьячий Виктор.

А я вот не сразу сообразил, что их так возбудило. Видимо, от своих бедолаг-рекрутов заразился тугодумием.

– Да, они, – подтвердил лекарь. – Племянник и невестка нашего орденского прецептора.

Действительно, моим непосредственным церковным начальником является его преосвященство Николай Гиверский. В аристократических родах случайных неродственных однофамильцев не бывает. Почему я сразу не сообразил? Потому что голова забита всякой всячиной. Перегружаю мозг всем подряд. Ну а куда деваться?

Родственникам прецептора отказать в исцелении одержимости будет глупо, а вот какую плату с них можно содрать?

Наше совещание прервалось приходом старшего сержанта Ригера, отчего-то радостного. Доложивший о его прибытии Сергий уходить из кабинета не торопился, любопытный у меня секретарь. Ладно, любопытство не порок или такой порок, который присущ всем. Серёге по должности положено быть в курсе всех событий и отношении к ним его босса, то бишь меня.

– Милорд, прибыл отряд из Неллера. – Опекун торжествующе оглядел всех собравшихся, будто бы это он отряд привёл, а руководство монастырской братией видеть посланцев герцогини сильно не хотело. – Лейтенант сыска Николас и с ним ещё десять солдат кавалерийского полка. Говорят, им предписано оставаться в вашем распоряжении. Доставили письма, только мне их не доверили вам передать. Командир просит о встрече с вами.

Вот это правильно, просит, а не требует. Правильный подход. Одобряю. Вопрос, что же случилось, задавать нет смысла. И так понятно, бастард рода – это одно, а одарённый бастард – совсем другое. Мага сильнее беречь надо. Дорожить таким родственником. Быстро мачеха позаботилась. Честно говоря, ожидал, что где-нибудь через месяц мою охрану усилят. От кого, интересно, письма? Ну, одно, понятно, от Маши – иногда позволяю себе в мыслях так называть правящую герцогиню, – а остальные? От кузины моей Юлианы привезли весточку? Самоанализом причину не выявил, но почему-то в самом деле привязался к этой девчонке. Хорошо бы, если б её личная жизнь сложилась удачно.

– Братья, мы с вами ещё договорим, – обратился к помощникам. – А сейчас прошу меня покинуть.

Готлинская обитель. Поздний вечер этого же дня. Покои нового заместителя настоятеля. Люсильда

Иногда в свои двадцать лет она чувствовала себя старухой, столько ей пришлось пережить. А уж мужчин, которых ей пришлось ублажать, даже не всех могла вспомнить. Особенно тех, первых, кого прельстили белые кудри и симпатичное личико беззащитной девчонки.

Люсильда мастерски научилась изображать страсть, её искренне считали похотливой и любвеобильной. На самом же деле мужчин она ненавидела, всех, а жирного борова Леопольда больше других.

Управляющему монастырским подворьем она многим обязана. Именно он первым сумел оценить не только тело и лицо белокурой красавицы, а и её ум, хватку, готовность ради своей выгоды идти на любую подлость и даже убийство, если, конечно, ей за это не грозило возмездие.

Леопольд сделал Люсильду своим орудием во всех мутных делах, от сбора сплетен или их распространения, от наговоров и злословия до отравления неугодных. С ним она перестала испытывать голод, побои, острую нужду в деньгах, даже смогла скопить больше двухсот пятидесяти драхм, хватит на домик, пусть и не в центре Готлина, зато с небольшим садиком и своим колодцем.

Бывая в городе, красотка, спрятав волосы под платок, чтобы не привлекать внимания, часами бродила по городу, рассматривая небольшие дома с участками и мечтая, как однажды приобретёт себе такой же, наймёт служанку или купит рабыню, вложит достаточно денег в торговую гильдию и станет спокойно жить сама по себе, посещая развлекательные мероприятия – гладиаторские схватки, кулачные бои, скачки, выступления циркачей или скоморохов. И эти её мечты могли осуществиться лишь при помощи того, кого она боялась, презирала и кому желала медленной, мучительной смерти.

Почему? Не потому, что Леопольд иногда её колотил, был груб с ней в общении или в постели – встречались ей и более жестокие мужчины. Не из-за того, что его тело было всегда сальным, потным и липким – Люсильде в ранней юности приходилось делить ложе даже с грязным отребьем городского дна. Нет, причиной тому крепкая цепь, на которой монах её держал, лишая свободы и воли, о чём часто напоминал. Вот как сейчас.

– Бестолковая шлюха! – прошипел он, пиная в бок сжавшуюся в комок, стоящую на коленях у его ног красотку. – Забыла, что по тебе верёвка, кол или костёр давно плачут? И почему я ещё не передал тебя дознавателям?

«Наверное, потому, – подумала Люсильда, – что я, кроме признаний в ереси, могу много и о тебе рассказать. Пусть слова потаскухи и еретички в отношении святого брата ничем иным как богохульством и клеветой считаться не смогут, но подробности серьёзно попортят твою репутацию, боров».

– Простите меня, господин, – заскулила она с нотками страха. На самом деле Люсильда ничуть не боялась угроз. Побоев – да, угроз – нет. Не в первый раз Леопольд ею недоволен и устраивает выволочку. – Да, мне не удалось подобраться к аббату, но я знаю, как всё устроить и без этого.

– О чём ты говоришь, идиотка? – прошипел толстый монах. – Собралась потравить половину монастыря?

– Нет, что вы, зачем? Сладости, медовые сладости.

– Какие ещё сладости, сука? – Воняющий потом и ненавистью Леопольд отошёл и упал задницей в кресло, едва его не сломав. – Ошибся я в щенке. Тварь хитрая. Ничего, он своё получит. Так о каких ты сладостях говоришь?

Красотка смотрела в пол, почти уткнувшись в него лбом. Не хотела, чтобы боров по глазам прочитал её мысли. Она сейчас думала о том яде отложенной смерти, который ей выдал год назад сам монах для убийства одного антарского торговца. Люсильда сохранила часть содержимого пузырька для собственных нужд. Ещё год-два – и Леопольд отведает собственного угощения.

– Каждое утро настоятелю готовят на кухне много сладостей, – пояснила девица. – У меня нет проблем приходить туда в любое время. Понемногу добавлю отвара безумия в медовые пирожные раз, два – сколько нужно? Три? И всё, господин, ваш враг не поймёт, как больше не сможет сделать вам ничего плохого. Ошибиться с целью невозможно, никому другому из братии пирожных не пекут.

Брат Леопольд долго молчал, потом хмыкнул.

– Раздевайся и становись лягушкой. Ты достойна награды и помимо денег. Деньги ты ещё должна заработать.

Сдержав дрожь отвращения, она поднялась и стала скидывать с себя платье.