Текст книги "Наверху рушились города…"

***

После завтрака Костик стоял перед зеркалом в ванной и разглядывал лицо при свече. Нос оказался слегка повёрнут влево и наверняка сломан. Под обоими глазами красовались синяки. Рёбра противно ныли, на боках появились гематомы. Костик прополоскал рот.

Во дворе его уже все ждали. На этот раз Марина и Бандит остались в лагере. На вылазку отправлялись: братья, Костик, Тома и старик. Фёдорыча взяли, как человека знающего Москву. Навигаторы ещё работали – что сделается спутникам в космосе?! Но даже когда человечество ещё находилось в своём уме, электронные маршрутизаторы заводили иногда совершенно в непонятные места. А подвезти с другой стороны здания для них было и вовсе любимой забавой. Теперь, когда за спутниками никто не следил, любой навигатор, без всякого стеснения, мог вместо Ховрино привезти в Царицыно, а вместо Перово в Фили-Давыдково. И это ещё считалось отличным результатом, потому что частенько приятный женский голос сообщал: «Не удаётся построить маршрут».

Марина наставляла Тамару, которая тоже отправлялась на вылазку, в роли медработника. Рассказывала, какие лекарства брать, какие пока не стоит, какое требуется оборудование. Фельдшер кивала. В руках она держала блокнот, куда заносила пометки. В пижаме, собиравшаяся на вылазку в город, она выглядела смешно и нелепо. Как и Костик. Но оба как раз и рассчитывали одеться в каком-нибудь магазине.

Братья сидели на БТР и готовили к бою автоматы. Пётр Валерьевич давал указания Фёдорычу, куда следует заехать и что взять.

– Так, народ! – Власов хлопнул в ладоши. – Общий сбор.

Когда все подтянулись, он начал:

– В первую очередь нам требуются люди. Нас очень мало. Первостепенная задача – объехать все больницы Москвы и области, где могут находиться люди в коме и забрать их. Как показывает практика, отключение электричества, еще не означает, что они умерли, значит действовать надо быстро. Все близлежащие медучреждения Володя с Мариной уже объехали. Вам остаются лишь дальние. Фёдорыч знает куда ехать – проинструктирован. В этом рейде он за навигатор. За рулём «Урала» Борис. Помимо людей нам необходимы медикаменты и медицинские принадлежности. В этом вопросе слушать Тамару. Брать всё, что она скажет. Вот список, – он передал бумагу Фёдорычу. – В нём Роман написал, всё, что требуется на кухню. Это как говорится, совсем просто. Супермаркеты в помощь. Ещё нам требуется оружие. Вы сказали, знаете, где его взять? – братья синхронно кивнули. – Чем больше, тем лучше. Найдёте любые рации – берёте. Так же нам необходимо дизельное топливо. Для генератора и машины. Опять же, чем больше, тем лучше. Отдельным заданием стоит раздобыть автовышку. Чем она будет выше, тем лучше…

Костик слушал вполуха. Голова противно гудела, складывалось чувство, что там поселился рой пчёл, которые кружат-кружат, а выхода найти не могут. Его задание было несложным: во всём слушать других. А на обратном пути сесть за руль автовышки и пригнать её в лагерь. Он смотрел на туфли бывшего депутата. Совсем недавно он видел их перед лицом. Даже запомнил их запах.

– Всё. По местам, – хлопнул в ладоши Пётр Валерьевич. – Время всегда работает против нас. А теперь оно это делает в особенности усердно.

– Может нам следует вооружиться? – Фёдорыч смущённо почесал затылок. – Хоть чем-нибудь?

– У вас вон есть, нахрен, два брата-акробата, – сказал Бандит. – Они кого хочешь перестреляют. А полегче всё равно ничего нет, нахрен. Вот, заодно и найдёте там себе какие-нибудь ножи или биты.

Костик забрался в кунг последним. Сел на самое дальнее место. Внутри пахло застарелым потом и больницей. В заднее окно, затянутое металлическими прутьями, заглядывал бронированный нос БТРа. Пулемёт смотрел в небо. Зарычал двигатель. Машина дёрнулась и заглохла.

Жорик устроился на центральном сиденье, автомат поставил прикладом на пол между широко расставленных ног. Мотор вновь рыкнул. На этот раз тронулись. Ворота открыла Ануш. На прощание помахала рукой.

– Всё будет хорошо, – Тамара пересела к редактору, взяла под руку.

– Я знаю, – посмотрел Костик ей в глаза. – Я знаю. Прости. Захандрил чего-то…

– Оно не удивительно, – усмехнулась фельдшер. – Давай, возвращайся к жизни. Всё будет хорошо, вот увидишь, – и она крепче сжала его руку.

Жорик усердно делал вид, что ничего не замечает.

***

Ехали долго. Часто приходилось объезжать по газонам, палисадникам, тротуарам. Несколько раз карабкались прямо по брошенным машинам. Ломались стёкла, скрипела гнувшаяся сталь. Один раз правые задние колёса провалились между автомобилей. Всех сидевших в кунге бросило на стену. Жорик умело сгруппировался и отделался лёгким испугом. Тамара больно приложилась локтём и долго его потом растирала. Костик треснулся носом, отчего на глаза навернулись слёзы, а в голове запульсировала острая боль.

Солнце выползло на небо и грело лучами землю. Несколько раз Костя замечал, как на дорогу выходили обнажённые люди, смотрели вслед рычавшей машине. Первый раз женщина, её обвислые груди болтались двумя мешками. Второй раз тучный мужчина с ногами, облепленными грязью.

При виде этих людей на бывшего редактора снова накатило чувству ирреальности происходящего. Много раз он смотрел иностранные фильмы про постапокалипсис. По роду деятельности приходилось читать переводные книги этого жанра. Все они были о людях, которые жили там, в практически неведомых землях. Теперь, когда тяжёлый «Урал» перебирался через очередную «Ауди», сминая её до состояния «груда металлолома», он не верил собственным глазам. Ведь всего полгода назад ездил по этой дороге. В тот день валил снег, оранжевые КамАЗы его убирали. Что произошло с людьми, почему они стали животными?

Почему не все ими стали?

Город выглядел печально и мрачно, несмотря на яркое солнце и безоблачное небо. Бросались в глаза нетронутые ювелирные магазины. На многих высотках Костя видел следы застаревших пожаров. Лишь один раз уловил запах гари, но причину так и не обнаружил.

Машина завернула в дворик. Проехала через кусты. Костя видел сломанные ветви, прижатые к земле. Они ещё полны жизни, и, может быть, восстановятся, но уже не никогда снова не станут красивым кустом, созданным природой. Человек всё так делает. Мимолётом. Рушит чьи-то жизни, калечит чьи-то судьбы, убивает чьих-то отцов, насилует чьих-то матерей.

И отчего-то думает, что ему это сойдёт с рук.

«Урал» остановился. Окошко, разделявшее кабину и кунг, с лязгом раскрылось.

– Эй, дрова, – улыбнулся Фёдорыч. – Приехали.

Жорик подскочил с такой резвостью, словно дали команду «Вспышка справа». Он рванул ручку, долбанул ногой по двери, и та с грохотом открылась. Одним прыжком оказался на улице. Покрутил стволом автомата из стороны в сторону.

– Как бы выразился наш однорукий друг? – хмыкнула Тома. – Рэмбо хренов?

Костик улыбнулся. Первым спустился по узкой лесенке. Подал руку фельдшеру. Хлопнула водительская дверь. В палисаднике, куда заехал грузовик, рос большой куст чубушника. От его цветков по округе распространялся приятно-приторный сладковатый запах, который быстро перебила вонь перегретой стали, резины и солярки от большой машины.

Четырёхэтажная больница располагалась справа, за высоким чёрным забором. Отчего-то все окна третьего этажа были выбиты. Уцелели лишь два. Вход нашёлся чуть дальше. Ворота оказались раскрыты, а шлагбаум поднят, въезд преграждала старая белая «Газель» с логотипом фирмы-доставщика воды. На её капот, зацепившись за острые края разбитого лобового стекла, свесилась порванная синяя майка.

– Слышь, кладоискатели, я вас в машине подожду, – сказал Фёдорыч, глядя на мрачное здание. – Вдруг кто заявится, а я тут как выпрыгну, как выскочу… в общем, на охране останусь.

Никто ему ничего не ответил. Впрочем, он этого и не ждал. Развернувшись, направился к «Уралу».

– Пошли, – Борис поудобнее перехватил автомат. – Я первый. Вы двое за мной, – сказал Костику и Тамаре. – Жора, держи спину.

В вагончике охранников на полу лежало мужское тело. Рядом валялась порванная спецодежда. Стекло разбито, но выйти вмиг обезумевшему человеку помешала решётка на окне. Внутри виднелся замок. Открывался тот достаточно просто: стоило лишь потянуть маленькую пимпочку на себя, затем сдвинуть засов в сторону. Для потерявшего разум человека это действие оказалось слишком тяжёлым. Костик в очередной раз убедился, что час Х, был скорее минутой Х. Всё произошло моментально.

На руках, лице и ногах трупа виднелись раны, словно его кто-то пожирал. Видимо кошки и другие мелкие городские хищники пробирались сюда по ночам через разбитое окно.

– Пошли-пошли! – поторопил Борис.

По дороге к центральному входу им встретилось несколько белых халатов, разорванные юбки, замызганные дождями колготки. Люди рвали на себе вещи, выбрасывали их, стараясь избавиться от непонятного и неудобного ощущения на теле. Так поступают кошки, когда их во что-нибудь одеваешь.

– Есть предположение, что за дрянь здесь произошла? – послышался голос Жорика.

– Кто-то шёл по третьему этажу и методично разбивал окна, – повернулась к нему Тома.

– Спасибо, пояснила, – хмыкнул он.

Борис взбежал на крыльцо. Выбитая пластиковая дверь лежала в кустах рядом со входом. Виднелась приёмная, выложенная кремовой плиткой и большой диван из кожзама. Борис жестом показал остальным подождать. На согнутых ногах, с автоматом наперевес, двинулся внутрь.

На дереве, неподалёку от входа, закаркала ворона. В здании тихо дзинькнуло. Жора пошевелил челюстью.

– Чисто, – послышался голос Бориса.

Костик двинулся первым. За ним Тамара. Последним вошёл Жорик. В больнице пахло пылью и затхлостью.

– Бахилы надели? – грозно спросил Борис.

За стойкой регистратуры виднелось бурое пятно и кости маленького животного. На одном из кресел, спрятанных по углам, одиноко лежал дорогой мобильник. К стене, скотчем, был приклеен файл со вставленным листом. «Кабинет 108» – значилось на нём. А под цифрами жирная стрелка, указывающая на тёмный коридор.

Первый этаж прочесали достаточно быстро. Ничего ценного не обнаружили. Разве что в подвал спуститься не смогли – тот оказался затоплен стухшей водой – отсюда и запах на первом этаже.

На втором Марина отыскала кабинет с лекарствами. Тут же нашлось и несколько больших картонных коробков, куда фельдшер принялась укладывать всё, что могло пригодиться в лагере. Пока Жора её охранял, Костик с Борисом исследовали остальной этаж. Койки, пустые кабинеты, брошенные вещи.

Бывший редактор подобрал перстень, валявшийся рядом с кабинетом главврача. Покрутил в руках. Он мало разбирался в драгоценностях, но даже его знаний хватало, чтобы понять – в руках достаточно приличная сумма денег. Не так давно находка такого перстня была для любого человека огромной удачей. Сейчас же это бесполезный предмет. Костик выбросил его и тот глухо упал на линолеум коридора.

– Чего золотишком разбрасываешься? – Борис посмотрел на перстень. – Когда-нибудь оно снова будет дорого стоить, – нагнулся и поднял драгоценность.

– Когда-нибудь может и будет, – меланхолично ответил Костя. – Но нам до этого точно не дожить.

– Как знать, – пожал плечами военный.

Сверху послышался глухой удар. Словно на пол что-то упало.

– Проверим? – без оружия Костик чувствовал себя неуютно, но подозревал, что огнестрельное ему вряд ли кто-то позволит иметь. А никакой толковой палки ещё не попалось.

– Пошли, – Борис поднял автомат и направился к лестнице.

Неторопливо поднялись на третий этаж. Воздух провонялся смесью неприятных запахов: сладковато-приторной гнилью, застарелой кровью, гарью, немытым телом и испражнениями. Даже разбитые окна не помогали выветриться этой ужасной вони.

– Аккуратно и тихо, – Борис приложил палец к губам, призывая к тишине. – Иди за мной.

На первый взгляд всё выглядело, как и на втором этаже. Палаты и кабинеты, в которых воцарилось запустение.

Внезапно, метрах в пяти от Костика с Борисом, в коридор выпрыгнул низкорослый мужичонка с пистолетом в руках. Оружие заметно дрожало, но направлено на людей. Грязные синие джинсы, чёрные курчавые волосы, рубашка с закатанными рукавами. В прежние времена любой бы подумал, что он бомж. Сейчас же он выживший…

Сухой треск оглушил бывшего редактора. Он шарахнулся к стене. Мужичонка нелепо взмахнул руками и рухнул на спину. Его левая нога конвульсивно задёргалась. Пистолет упал на пол с глухим стуком. Борис ещё раз вдавил спусковой крючок. Ствол автоматического оружия с сухим треском выплюнул несколько смертоносных пуль. С чвяканьем те впились в человеческое тело. Гильзы покатились по коридору. Мужичонка затих. Запахло порохом.

– Стой здесь, – приказал Борис.

Он неторопливо прошёл к телу, проверил комнату, откуда тот выпрыгнул. Затем прошёл до конца коридора и лишь удостоверившись, что там никого, опустил оружие стволом вниз.

Костик подошёл к телу. Посмотрел в искажённое предсмертным страхом лицо. Одна из пуль попала в нижнюю челюсть, виднелись кости и зубы обагренные кровью.

– Зачем ты его? – глухо спросил редактор.

– Нечего оружием махать, если не готов его применить, – ответил Борис уверенно. Подошёл и встал рядом. – Откуда я знаю, что у него на уме?! Что он собирался делать? Может, перестрелял бы нас сейчас, как уток. Тебе бы этого хотелось?

– Нет.

– А чего тогда дурь всякую спрашиваешь?! – хмыкнул Борис и отошёл.

Костик ещё несколько секунд смотрел в карие глаза. Они уже начали подёргиваться едва уловимой плёнкой смерти. Затем отвернулся и увидел пистолет. Поглядел на Бориса, тот как раз заглянул в раскрытую палату, откуда выскочил мужичонка. Бывший редактор подхватил оружие. С лестницы донеслись тяжёлые шаги. Появился Жорик с автоматом наперевес. За ним шла побледневшая Тамара. Костя успел запихнуть пистолет за резинку штанов. Почувствовал, как тяжёлый металл потянул пижаму вниз.

– Что у вас произошло? – поинтересовался один брат у второго.

– Чокнутый какой-то, – выглянул из палаты Борис. – Выскочил на нас со стволом.

Жорик опустил автомат, тот остался болтаться на груди. Подошёл к трупу и бегло осмотрел.

– А ствол-то где?

Костик всё время стоял неподвижно, чувствовал, что стоит двинуться, и оружие провалится в штанину. В принципе он ожидал вопрос, заданный Жорой. Выбора нет – надо отдать пистолет. Бывший редактор почувствовал себя глупо, словно школьник, пойманный в туалете за курением и нагло всё отрицающий.

– Я поднял, – ответил Костя и сразу поймал осуждающий взгляд Тамары.

– Дай посмотреть, – протянул руку Жорик.

У Костика возникла мимолётная мысль достать пистолет и выстрелить в бывшего военного. Затем понял, что это стало бы самой большой глупостью.

Костя вытащил оружие и протянул Жорику.

Военный взял пистолет. Двух секунд ему хватило, чтобы провернуть тот вокруг оси и кисло улыбнуться. Он вытащил магазин и сразу защёлкнул обратно.

– Травмат, – протянул пистолет бывшему редактору. – Тебе как раз сойдёт.

Костик немного ошарашено взял оружие. Так и хотелось похвалить себя за не совершённую глупость. Начал бы сейчас стрелять… лежал бы уже рядом с мужичком, а из груди бы хлестала кровь.

– Идите сюда, – позвал Борис.

Все вошли в палату, откуда выпрыгнул мужичонка. Одна из белых стен стала чёрной от копоти, под ней обнаружилось несколько кострищ. Над самым свежим установлен самодельный вертел. Все койки свалены огромной горой в правом от входа углу. В левом громоздились тумбочки, стулья, столы и прочая мебель – всё разбито на дрова внушительным пожарным топором, прислоненным тут же к стене.

В центре лежал жёлто-голубой надувной плавательный матрас, нелепо смотревшийся в этой комнате. Рядом с ним, на полу, валялось чёрно-зелёное казённое одеяло. Откуда-то мужичонка привёз хромированный стол-каталку, оставил его под разбитым окном. Поначалу Костя не понял, что лежало на этом столе, а когда осознал, его чуть не вырвало. Остатки тела без головы и конечностей. Вокруг стола застыли лужи крови, в некоторых отпечатались следы ботинок. Летали жирные мухи. В углу навалена кучка костей, среди которых Костя увидел несколько черепов. Один из них принадлежал, судя по всему, собаке, а вот второй, без сомнения, человеческий.

– Господи! – прошептала Тамара. Она прикрыла рот ладонью и отвела глаза. Это и все признаки отвращения, проявленные фельдшером. Костику даже стало неуютно, когда понял, на какую работу она раньше ходила. Вот и скажи после этого, что ты устаёшь от своей – книжки, мол, читаешь.

Братья на всё смотрели равнодушно, будто каждый день, по несколько раз видели такое. Лишь Костик чувствовал, что его подташнивает. Ещё раз, окинув взглядом место жительства бывшего человека, он вышел в коридор. Если поначалу он испытывал жалость к убитому, то теперь бы и сам его пристрелил. Человек всегда и везде должен оставаться человеком. Иногда тяжело себя контролировать, но крайне необходимо, иначе быстро превратишься в бешеного зверя. Скатиться вниз легко, а вот обратного пути уже нет.

Два неразбитых окна как раз оказались в туалетах – мужском и женском. Мужичонка их загадил до такой степени, что подойти к окнам и ни во что не вляпаться стало проблематично. Основной туалет обнаружился в дальней палате. Между рядами коек лежали аккуратные кучки.

– Такой маленький, а такой говнистый, – хмыкнул Борис.

Больше на этаже ничего не обнаружилось. На четвёртом расположились процедурные кабинеты. Несколько приборов Тамара сказала собрать и отнести. Костик составил металлические ящики один на другой, сверху навалил провода, собранные фельдшером. На самый верх положил пистолет. Приборы оказались хоть и небольшими, но достаточно тяжёлыми. Костик терпеливо потащил их вниз. На втором этаже Борис подхватил два объёмных коробка с лекарствами, постельным бельём, различными медицинскими принадлежностями. Автомат ему пришлось оставить болтаться на груди. Последний коробок пришлось нести Тамаре. С оружием остался лишь Жорик. Он и прикрывал остальных, шагая впереди.

На небо набежали тучки. После удушливой вони больницы, на улице дышалось полной грудью. Жители лагеря выживших гуськом прошли к «Уралу».

Шедший впереди Жора остановился. Поднял руку, зажатую в кулак. Остальные встали. Костик увидел, что дверь кунга распахнута. Фёдорыча не видно. Неприятный холодок пробежал по сердцу. Борис поставил коробки на траву, взялся за автомат. Внимательным и цепким взглядом окинул окрестности на предмет врагов. Пустые дома, деревья, оставленные автомобили. Здесь, при желании, мог спрятаться взвод спецназа. Жорик снял оружие с предохранителя. На полусогнутых ногах, бесшумно, подошёл к автомобилю. Занял позицию рядом с распахнутой дверью. Мельком заглянул. Костик видел, как на его лице проступило удивление, затем черты заострились. Жора перехватил автомат и, что есть силы, долбанул прикладом в дверь.

После глухого удара звонко завибрировал металл.

– Да ты чё, старый, совсем страх потерял?! – непонятно чего больше слышалось в голосе Жорика, возмущения или негодования.

Оказалось, Фёдорыч завалился в кунге на длинное переднее сиденье и преспокойно спал. Когда один из братьев грохнул по двери прикладом, он резво подскочил. Не менее профессионально, нежели ОМОНовцы, выкатился из кунга и сонными глазами посмотрел на людей.

– Ты чего шумишь, бандерлог? – рыкнул на Жорика.

– Ты старый вообще офигел?! – вступился за брата Борис. – Тебе тут курорт что ли? – Он бросил автомат болтаться на груди и начал закидывать коробки с лекарствами в кунг.

– А чего тут бояться?! – развёл руками старик.

Словно соглашаясь с ним, где-то рядом каркнула ворона.

– Мы только что людоеда убили, – Тамара заскочила в кунг и начала расставлять коробки с лекарствами, чтобы те никому не мешали.

Костик забрался на несколько крутых ступеней и поставил приборы на резиновый пол. Затем поднялся сам и переставил их к дальней стенке. Борис, тем временем, забрался в кабину, хлопнула дверь. Жорик для чего-то прошёлся по округе, словно проверял, никто ли за ними не наблюдает.

Фёдорыч по-прежнему стоял на месте и не мог окончательно проснуться.

– И что он… нормальный был?

– Смотря что подразумевать под словом «нормальный», – ответил Костя, усаживаясь на сиденье. – Носил одежду и разговаривал, но при этом ел себе подобных. Это, по-твоему, нормальный?

– Тьфу, – неожиданно зло сплюнул на землю Фёдорыч. – Поехали отсюда, – и полез в кабину.

Зарычал двигатель. В кунг запрыгнул Жорик, хлопнул дверью. Тяжёлая машина тронулась, обдав большой куст чубушника едкой гарью.