Текст книги "Наверху рушились города…"

***

Фёдорыч свернул в ряд с консервами. Провёл лучом фонарика по разноцветным баночкам. Каши, различная тушёнка, фасоль, зелёный горошек, кукуруза, икра кабачковая и баклажанная, фаршированный перец, несколько метров рыбного наименования. Затем пошли маринованные овощи: томаты и огурцы, различные грибы и заканчивался ряд маленькими стеклянками с джемом.

Бывший сантехник вернулся и взял продолговатую банку с маринованными опятами. Положил фонарик на полку, чтобы тот светил в бок. С хлопком открылась крышка. Эхо несколько раз повторило этот звук. Фёдорыч нырнул пальцами в банку. Первый гриб поймать получилось без проблем, но когда нёс его ко рту, тот выскользнул и ускакал по полу во тьму. Старик достал следующий, но и тот попытался выскользнуть. Фёдорыч успел засунул его в рот. Вкус так себе – словно резина, вымоченная в уксусе и специях.

Донёсся окрик Бориса, но он не разобрал слов, из-за метнувшегося от стены к стене эха.

Сантехник съел для пробы ещё два гриба, но их вкус оказался таким же. Поставил банку на место, посветил на ценник.

– Вообще оскотинели, – прошептал он.

Повернувшись, сделал несколько шагов в сторону центрального прохода, чтобы по нему добраться к ряду с одеждой. В этот миг и столкнулся взглядом с диким. Молодой мужчина, скорее даже парень, сидел, широко расставив колени и уперев ладони в пол. Словно лягушка-переросток. Любому человеку такая поза показалась бы, мягко говоря, неудобной. Но парень с жиденькой порослью на лице пялился жабьими глазами на человека. Неожиданного и тихого гостя не было видно с центрального прохода. На правом плече дикого старик заметил татуировку в виде дракона.

Дикий сощурился, когда Фёдорыч направил ему фонарик в лицо.

– Твою мать, – прошептал бывший сантехник. – Ты здесь откуда взялся?!

В ответ парень тихо зашипел, словно искусственный жёлтый свет жёг его кожу. Фёдорыч остановился, не зная, что теперь делать. Звать на помощь? Чтобы братья снова потешались над ним? Исключено. Попытаться обойти? Ряд с консервами хоть и достаточно широк, чтобы преспокойно разминуться двум людям, но в данной ситуации человек здесь один. Бывшему сантехнику не хотелось проходить мимо дикого. Очнувшись, он насмотрелся на этих созданий. Тогда их было полным-полно на улицах столицы. Если бы не Бандит, то выжить бы не получилось. Попытаться обойти его по соседнему ряду? Фёдорычу показалось, что именно этого от него и ждут. Оттеснить подальше от остальных и тихонечко разорвать на клочки.

Поначалу на улицах Москвы было полно сумасшедших людей, которые голышом носились по городу и поедали всё, что можно съесть. Фёдорыч смотрел на них и не понимал, что произошло. Как и любой очнувшийся после комы, он подумал, что сошёл с ума. Или умер. Или спит. Попервой дикие не нападали – еды было достаточно. Но с каждым днём людей на улицах столицы становилось всё меньше и меньше. Они уходили в леса, где пищи намного больше. В городе оставались лишь самые дурные. Вскоре они поняли, что питаться могут лишь друг дружкой. Вот тогда-то Фёдорычу и повезло встретить бывшего спецназовца.

– Пшёл! – сантехник топнул, словно на собаку.

Дикий чуть попятился, но общего положения вещей это не изменило.

– Пошёл, говорю! – ещё раз топнул Фёдорыч.

На этот раз дикий не сдвинулся с места. Наоборот чуть пригнул голову, щурился, пытался рассмотреть потенциальную пищу. Видимо его останавливал лишь свет, бивший в лицо. Он не видел жертву.

Бывший сантехник понимал, что звать братьев придётся. В такие моменты остро осознаёшь, что унижение ничто – главное сохранить жизнь. Однако Фёдорыч вместо того, чтобы крикнуть, схватил подвернувшуюся банку с маринованными грибами и запустил в дикого. Парень чуть подался в бок и содержимое банки, громко чпокнув, расползлось по ряду. Горлышко с крепко завинченной крышкой отлетело в центральный проход. Запахло маринадом.

Дикий глухо зарычал. Фёдорыч схватил ещё одну банку и запустил. Попал ему в колено. Маринованные грибы разлетелись по округе, маринад забрызгал дикого. Парень отскочил к центральному проходу. Попытался занять ту же, лягушечью, позу, но, коротко взвизгнув, выпрямился во весь рост. Из рассечённого колена текла кровь. На бедре, почти у самого паха, виднелась ещё одна рана.

Послышалось тяжёлое буханье армейских ботинок. Запрыгали лучи фонариков. На лице дикого появилось смятение. Он уже собирался броситься на агрессора, но теперь понимал, что сюда приближались его друзья.

Фёдорыч схватил ещё банку и запустил. На этот раз ему подвернулись огурчики, которые любители выпить брали под водку – маленькие и хрустящие. Бросок вышел на редкость точным. Банка глухо врезалась в голову бывшего человека, отскочила, словно подпружиненная и звонко хлопнулась о плитку пола. Маринад брызнул во все стороны, а огурцы остались лежать кучкой, лишь один укатился под стеллаж. Дикий коротко охнул и завалился на спину, смачно приложившись затылком о кафельный пол. У Фёдорыча аж у самого заболело в задней части головы от этого удара. Он схватился за ещё одну банку, но противник лежал без движения.

В центральном ряду промелькнула фигура Жорика. Он проскочил мимо. Следовавший за ним Костик остановился.

– Здесь! – окликнул военного.

Жора вернулся. Фонарик он держал в зубах, обеими руками сжимая автомат. Косо глянул на старика, затем подошёл к распростёртому дикому и пихнул его ногой.

– Шибани его, – сказал старик. – Нечего за спиной такую тварюку оставлять.

Костик проверил соседние ряды, каждую секунду ожидая сухой треск выстрела. Но того, так и не последовало. Бывший редактор вернулся в ряд с консервами. Жорик как раз поднялся. Автомат болтался на шее. Фёдорыч как-то смущённо переминался с ноги на ногу.

– Убил наш… – военный хотел сказать «обоссанец», но передумал. – …герой, этого зверя, – ткнул носком ботинка под рёбра трупа.

Костя промолчал. По полу растеклась кровь из пробитой головы дикого. Она мешалась с рассолом из банки, маринадом от грибов и походила на раковую опухоль, распускающую метастазы.

– Как дела? – донёсся негромкий окрик Бориса, который остался с Тамарой и ребёнком.

– Всё нормально, – ответил брат.

– Всё равно осторожнее. Тут ещё кто-нибудь может быть.

– Да никого тут больше нет, – Фёдорыч не рискнул идти босиком через растёкшийся маринад, кровь и осколки. – Я в одёжу.

Он вышёл в соседний проход и отправился в конец супермаркета.

– Оттащи отсюда тело, – сказал Жорик. – Отдел хороший, нам здесь многое понадобится.

Костик посмотрел на военного, хотел предложить ему сделать это самому. Да вовремя вспомнил, что в первобытных условиях всегда прав тот, у кого оружие.

***

Две большие и глубокие тележки наполнялись быстро. Люди и в прежние времена, когда за всё надо было платить, умудрялись их загрузить доверху. Когда наступила вседозволенность, каждый набирал то, что считал целесообразным, тележки забились через двадцать минут после «старта покупок».

Фёдорыч нацепил синие спортивные штаны, модные оранжевые молодёжные кроссовки с каучуковыми вставками на пятке и чёрную майку с надписью: «Умный и красивый мужчина в полном расцвете сил». Жорик, когда увидел новый прикид бывшего сантехника, хохотал так, что даже ребёнка разбудил. Благо укачать последнего получилось быстро.

Костя сбросил, наконец, осточертевшую пижаму и резиновые тапки. Выбрал хорошие джинсы, белую майку и чёрную толстовку с большим накладным карманом, куда легко уместился пистолет. Взял точно такие же кроссовки, как и у старика, только более скромного, синего цвета.

Тамара тоже выбрала джинсы. В этом магазине это самая подходящая одежда для нового мира. Минут десять крутилась вокруг маек и набрала целых семнадцать штук. На ноги взяла белые кеды.

Набрали одежды, обуви и нижнего белья средних размеров про запас.

Жорику пришлась по вкусу надувная лодка из соседнего отдела. Как его не отговаривали, он не отказался от идеи обзавестись собственным плавсредством. По убеждению брата, он хотя бы взял спущенный вариант, в коробке, а не надутый витринный.

Пришлось совершить рейс к «Уралу», чтобы всё выгрузить. Когда проходили мимо магазина спортивной одежды, Костя вновь скользнул взглядом по манекенам. Даже странным казалось осознавать, что эти «люди» будут здесь стоять ещё лет двадцать, а может и больше. Пока не рухнет крыша. Одежда на них истлеет, пластик начнёт крошиться и трескаться. А они будут стоять, как напоминание о том, насколько всё хрупко в этом мире.

Места в кунге становилось всё меньше и меньше. Рыжеволосая свернулась на сиденье в позе эмбриона и втягивала воздух нездоровыми урывками. Фельдшер послушала это дыхание, поджала губы и покачала головой. Но ничего не сказала. Парень, вывезенный из больницы, изредка открывал и закрывал глаза. Тамара провела с ним непонятные для Костика манипуляции, но на её лице эмоций не отразилось.

Глаза девочки-подростка, привязанной к скамейке, блестели, словно две звёздочки. Она промычала, но никто даже не сделал движения, чтобы её развязать. У Костика вертелся на языке ряд вопросов, но он пока на спешил их задавать. К тому же далеко не факт, что она вообще на них ответит.

Малыша Тамара оставила в машине.

– Он так долго плакал и столько съел, что вряд ли проснётся, – сказал она.

Все мужчины были бездетные. Они при всём желании не могли с ней поспорить.

Во второй рейс каждый взял по тележке. В луче фонарей увидели маленькую собачонку карманной породы, бросившуюся от людей прочь по коридору.

У Жорика одно из колёс надрывно скрипело. В пустом торговом центре этот звук напоминал скрип из фильмов ужасов. Костику казалось, что вот-вот из какого-нибудь магазина одежды тяжёлой походкой выйдёт огромный мужик с металлическим треугольником вместо головы, а за собой он будет тащить великий нож, который как раз и будет издавать такой скрип…

– Стоп! – поднял согнутую руку следовавший впереди Борис.

Он бросил тележку и схватился за автомат. Костик услышал, как клацнул предохранитель на оружии Жоры. Он и сам потянулся за пистолетом. Борис обошёл хромированную тележку и двинулся к ближайшему магазину с одеждой, в витрине которого стояли четыре манекена. Раньше стояли четыре манекена. Теперь Костик обратил внимание, что осталось лишь два женских и один мужской.

Борис подошёл ко входу и остановился в радиусе действия противокражной системы. Костик светил внутрь фонарём и видел, что идти туда военному не хотелось. Все те ряды вещей, побуждавшие раньше к шопингу, теперь выглядели как место скопления десятков диких людей, которые только и ждут, чтобы неосторожный путник вошёл внутрь.

Борис неожиданно припал на колено, положил фонарик сбоку от себя и лучом внутрь, а сам грохнулся на грудь. Автомат выставил перед собой.

– Выходи, – сказал он. – Я тебя вижу. Считаю до трёх, а потом стреляю. Раз. Два, – снял автомат с предохранителя. – Два с половиной…

Вещи в проходе зашевелились. Лучи фонарей заплясали, отыскивая «четвёртый манекен». Лишь Жорик не забывал поглядывать по сторонам. Борис поднялся на одно колено, затем и вовсе встал, не забыв прихватить фонарик. По проходу между летними майками и шортами шёл парень, который притворялся манекеном. Удавалось ему это просто отлично. Не отойди он со своего «поста» никто бы и не заметил, что за ними наблюдают.

Парню лет двадцать, волосы на правой стороне головы заметно короче. Даже при свете фонариков различались множественные шрамы.

– Я не хочу вам зла, – жалобно произнёс он.

– Мы тоже не хотим тебе зла, – Борис по-прежнему держал его на мушке. – Выходи, давай.

Парень вышел из рядов с одеждой. Военный сделал несколько шагов назад.

– Выходи, выходи, – повторил он.

В левой руке бывший манекен сжимал спортивную кепку, ранее скрывавшую его несимметричную шевелюру. Он вышел в коридор и встал удручённо повесив голову, словно его привели на расстрел.

– Руки подними, – скомандовал Борис.

«Манекен» выполнил приказ. Жорик бросил автомат болтаться на шее. Фонарик засунул в рот. Подошёл и профессионально обыскал парня с ног до головы.

– Хысто, – сказал он с фонарём во рту.

– Сколько вас? – Борис внимательно следил за каждым движением «манекена», но не забывал поглядывать и по сторонам.

– Нас?! – чуть наклонил голову парень. – Я один.

– Зачем ты за нами следил?

На этот вопрос «манекен» не смог ответить сразу. Потупил взор, не хватало лишь круговых движений ногой.

– Я… – неуверенно произнёс и сразу замолчал. – Я не знаю, – поднял глаза. – Сюда просто давно никто не заходил. Были эти… обезумевшие. А обычных людей я не видел давно. И тут ваш грузовик…

– Давно ты вышел из комы?

– Я не знаю… – «манекен» снова посмотрел в пол. – Я не помню. Там творился какой-то сумбур. Обезумевшие, которые пытались меня утащить, но я от них сбежал. Потом я долго отлёживался в подвале маленького продуктового магазина. Потом добрёл сюда…

Борис глянул на Жорика. Затем посмотрел в лица остальным членам группы.

– Ты можешь пойти с нами, – наконец сказал он. – У нас небольшой лагерь. С людьми выжить будет проще. Здесь тебя всё равно, рано или поздно, прикончат.

– Я бы с удовольствием! – парень добродушно улыбнулся.

– Как звать? – Борис немного расслабился, опустил ствол автомата в пол.

– Я не помню, – «Манекен» снова повесил голову. – Я ничего о себе не помню… а врать не хочу.

– Будешь Адиком, – посмотрел на вывеску магазина Фёдорыч. Затем широко зевнул, не прикрывая рот. – Пошли, покажешь свои владения. Кстати, ты знал, что у тебя здесь дикий жил?

– Дикий? – озадаченно посмотрел новоиспечённый Адик на старика. – А, вы про обезумевшего? Знал. Он днём спал. Там, в пекарне, – махнул куда-то рукой. – А я днём как раз и делал вылазки.

***

Бывший манекен вёл людей по супермаркету со знанием дела. Видно, что потратил часы на исследование содержимого полок. Тележки быстро наполнялись необходимыми продуктами и вещами.

В ряду с хозяйственным инвентарём нашли несколько окровавленных голубиных останков и разбросанные перья. Даже непонятно, кто их терзал: убитый дикий или кот спрятавшийся от нежданно нагрянувших людей.

– Слышь, Адик, – окликнул Жорик. – А где здесь конфетами разжиться. Что-то сладкого захотелось.

– Пойдём, – пригласил, словно радушный хозяин, житель супермаркета.

Братья накинулись на цветастые упаковки с конфетами, словно человек прошедший через Сахару на воду. Костя бросил в свою тележку несколько упаковок «Птичьего молока», а потом луч его фонарика уцепился за дверь склада.

Всё их «выживание» напоминало бывшему редактору какую-то пародию на настоящее выживание в одичавшем мире. Не было среди них людей подготовленных, так называемых выживальщиков. Если бы не опыт и знания Бандита, то, скорее всего, не было б и никакого лагеря. Косте вообще их сборище напоминало шайку великовозрастных геймеров, попавших в огромный эксперимент. В игре и в фильмах всё просто, а в жизни всё оказалось абсолютно по-другому. Вот и сейчас вместо того, чтобы организованно выехать на тракторе и нескольких больших грузовиках, они передвигаются на бывшем спецтранспорте полиции. Вместо того чтобы вычищать склады, щипают крошки с полок. Костя снова почувствовал иррациональность происходящего. Они какие-то дилетанты апокалипсиса: поселились на даче депутатской дочери, практически без оружия, у власти самовлюблённый болван… Этот перечень можно продолжать до бесконечности.

Костя понимал: надо что-то менять. Но перед тем, как что-то менять, надо понять чего ждать от нового мира. А для этого надо выяснить, что с ним произошло.

Бывший редактор достал пистолет из кармана толстовки. Борис с Жориком в шутку переругивались из-за конфет, точно великовозрастные дети. Фёдорыч встал на цыпочки и копался в коробках с дорогими конфетами. Тамара вяло наблюдала за братьями, а новенький член команды как раз скрылся в соседнем ряду.

Костя отпустил тележку и быстрым шагом направился к двери на складское помещение. Он ещё не знал, правильно ли поступает, лишь понимал: надо что-то делать. Вполне вероятно, что они не одни выжившие. А, как известно, человек человеку – волк.

Двери на склад открылись бесшумно. Лишь заколыхались шторы из ПВХ. Фонарь разрезал тьму. Вдоль стен стояли паллеты, обмотанные полиэтиленом. Что там находилось, Костик сильно не разглядывал. Ему требовалась серверная. Он прошёл по короткому коридору. Пахло кислятиной, прогнившими фруктами. Из-под одного из паллетов вытекла жидкость. Она засохла ярко-оранжевым пятном, прекрасно выделявшимся даже при свете фонарика. Костик поковырял пальцами целлофан на паллете. По складу разнеслось шуршание. Наконец обнаружил, что одна из банок коктейля протекла, разъела дерево поддона, и вытекла лужей на бетонный пол. Незадолго до случившегося, в обеденный перерыв, Костя покупал этот энергетик. Что творилось в собственном желудке представить страшно.

Бывший редактор направился дальше. Свернул за угол. Посветил в обе стороны коридора. Луч не добивал до его краёв, но опасности не видно и не слышно. Костя шёл мимо закрытых комнат, промышленных холодильников. На каждой двери красовались красно-белые таблички с надписями, что за этими дверьми хранится. Помимо этого запечатанные поддоны стояли в самом коридоре вдоль стен. Даже если половина продуктов в этом магазине пришла в негодность, то им всё равно понадобится несколько фур, чтобы вывезти оставшуюся часть.

Из-под наглухо закрытой двери холодильника с надписью «Птица» натекла зловонная лужа. Костику пришлось закрыть нос пальцами. В аппендиксе коридора находился большой стеллаж с наставленными коробками. Одна из них подрана. Внутри виднелись упаковки кошачьего корма. Поскрипывание новых кроссовок разносилось далеко по тёмному и тихому хозпомещению некогда крупного супермаркета. Костя дошёл к большим металлическим воротам, куда и фура целиком пролезет, когда, наконец, увидел заветную дверь. Правда на ней виднелась табличка «охрана», зато в окошке он разглядел обесточенные мониторы. Тихо скрипнула ручка двери. В нос ударил удушливый смрад. Дверь во что-то упёрлась. Фонарь высветил ноги в тупоносых туфлях и чёрных брюках с тонкой красной полосой вдоль штанины. Костя несколько мгновений сомневался, стоит ли входить. Затем скользнул внутрь. В небольшой квадратной комнате стояло несколько столов, офисное кресло без подлокотников и высокий комод. На столе находилось несколько мониторов, видеорегистратор, открытый ноутбук, стопка бумаги, кипа старых газет и зажигалка. Возле двери лежало тело тучного охранника. После смерти его ещё больше разнесло. Казалось, что бледная кожа поблёскивает в искусственных лучах. На безымянном пальце правой руки сверкнуло широкое обручальное кольцо. На поясе висела кобура с пистолетом. Костик несколько секунд смотрел на тело, не решаясь присесть рядом с ним. Под натянутой на животе рубашкой померещилось движение. Бывшего редактора затошнило. Он отвернулся и задержал дыхание, постарался ни о чём не думать. В голову полезли всякие страшилки о поднявшихся мертвецах, почудилось, что стоит повернуться, как обнаружит, что охранник скалит окровавленные зубы, а после с глухим рычанием бросается…

– Тьфу, – сплюнул Костя. – Бред! Чушь!

Он убрал травматический пистолет в большой карман и повернулся. Сразу присел, чтобы случайно не передумать. Попытался отстегнуть кобуру вместе с оружием, но быстро понял, что та продета через пояс и придётся расстёгивать ремень на вздувшемся животе. Несколько раз прикоснулся к холодному и одеревеневшему телу. Под натянутой рубашкой снова показалось движение. Костя выхватил пистолет и отскочил от трупа. Стукнулся бедром о стол, закачался один из мониторов. Отобранное у трупа оружие показалось тяжёлым. Без труда бывший редактор узнал известный всем ПМ. Пистолет стоял на предохранителе. Отщёлкнул магазин и посветил на него фонариком. Пули металлические. На такую приятную неожиданность Костик и не рассчитывал. Магазин заряжен восемью патронами. Бывший редактор защёлкнул его обратно и убрал оружие в карман толстовки. Одежда начала заметно тянуть вниз. Костя увидел, что у охранника к поясу привешена резиновая дубинка. Отстегнуть её от крепления проблем не составило. Вытаскивая ее, пришлось потревожить мёртвое тело. По животу забегали волны, словно оттуда готовился выбраться чужой. Костя схватил видеорегистратор, поспешно отсоединил все провода, оставил лишь шнур питания и компьютерный. Засунул видеорегистратор под мышку и выскользнул из помещения охраны.

Посветил фонариком в обе стороны. После того как толстовку начало оттягивать боевое оружие на душе полегчало, появилась уверенность в собственных силах. Костик прошёл по коридору в обратную сторону. Несколько раз обернулся, казалось, что за ним гонится труп охранника. Естественно, что преследовала его лишь тьма.

Костик чуть не прошёл мимо входа. Помогло сориентироваться оранжевое пятно оставленное коктейлем на полу. Оно поблёскивало и переливалось в искусственном свете, словно сделанное из золота. Зашуршали шторы из ПВХ. Костик толкнул дверь. В зале висела тишина. Поначалу бывший редактор испугался, что ушли без него. Но когда подошёл к ряду со сладостями, то братья как раз выгребли несколько полок с конфетами. Их тележки оказались завалены цветастыми коробками, словно они собрались осчастливить жителей детского дома.

Отсутствие редактора никто и не заметил, хотя Костику показалось, что его не было достаточно долго. Просто время в темноте и в одиночестве течёт несколько по-иному, кажется, что прошло несколько часов, а на самом деле не более десяти минут.

Костик положил видеорегистратор в тележку. Сверху бросил подвернувшуюся коробку конфет. В угол запихнул резиновую дубинку.

– Эй, лакомки, – буркнул Фёдорыч. – Мы пойдём, наконец? Скоро уже светать будет.

Костик хмыкнул. Его мысль про дилетантов апокалипсиса подтверждалась с каждой минутой.