Текст книги "Полигон призрак"

Глава 16

Адъютант доложил адмиралу Канарису, что Штольц ждет за дверью.

– Пусть немедленно входит, – нетерпеливо сказал адмирал.

Адъютант щелкнул каблуками и, развернувшись, вышел из кабинета. Тут же с коричневой кожаной папкой в руках вошел Штольц.

– Хайль Гитлер! – как всегда, оглушительно громко крикнул полковник.

– Хайль Гитлер, – сидя за столом, тихо отозвался Канарис и указал рукой Штольцу на мягкий стул напротив стола.

Полковник, удобно устроившись, подался вперед и произнес:

– Господин адмирал, у меня все готово, – он кивнул на коричневую кожаную папку, которую положил на стол перед собой. – Здесь собраны досье на каждого кандидата во вторую группу под кодовым названием «Z» для отправки на советский полигон в автономную республику Коми.

– Отлично, дайте-ка я взгляну, кого вы там отобрали, Штольц, – произнес адмирал.

Полковник достал из папки бумаги и, привстав со стула, подал их Канарису.

– Как мы и говорили с вами, господин адмирал, в группу войдет фельдфебель плюс трое вернувшихся с ним солдат полка «Бранденбург-800», ну а остальные – все офицеры, являющиеся специалистами по диверсионным операциям в тылу врага. Возглавит группу майор Вальтер Раубех, это один из лучших офицеров Абвера.

– Вы, я вижу, неплохо поработали, Штольц, – заметил Канарис, бегло пролистав пачку бумаг.

Адмирал погрузился в изучение личных дел диверсантов. Такова уж была у него привычка: сначала просматривать материалы, а затем детально их изучать. Зная об этом, Штольц набрался терпения и застыл в ожидании. Примерно через час Канарис оторвался от работы и заметил:

– Вальтер Раубех в 41-м воевал на Восточном фронте, награжден боевыми наградами за личную храбрость, затем попал к нам, провел двенадцать успешных операций в глубоком тылу врага.

– У вас, господин адмирал, есть какие-то сомнения касательно майора Раубеха? – едва скрывая удивление, спросил Штольц.

– Как раз по Раубеху у меня вопросов нет, полковник.

– А в чем дело? – насторожился Штольц.

– В досье сказано, что брат Раубеха Дитрих геройски погиб в Сталинграде, и все, больше ни слова. Я даю вам, Штольц, ровно час на то, чтобы вы узнали, как именно погиб брат майора Раубеха. Лишь после этого я приму решение относительно назначения Раубеха командиром группы «Z». Вам все понятно?

– Да, господин адмирал.

– Выполняйте! Я буду вас ждать, – небрежно обронил Канарис.

Штольц поднялся и поспешно покинул кабинет адмирала. Идя по коридору, полковник недоумевал: «Зачем шефу Абвера знать, как погиб в Сталинграде брат майора Раубеха? Какое это может иметь отношение к делу? Если в досье офицера Абвера написано, что его брат геройски погиб в Сталинграде, значит, так оно и есть. Ведь каждая буква, каждый малозначительный факт, занесенный в личное дело офицера контрразведки, проверяется и перепроверяется не один раз. Зачем тратить время на такой пустяк? – удивлялся Штольц. – У начальства свои причуды. Видимо, у адмирала много свободного времени». Однако ничего не поделаешь, задача поставлена, и он, как человек военный, должен выполнить ее точно и в срок.

Штольц зашел в свой кабинет, вызвал по внутренней связи двух подчиненных и поставил им задачу. Ровно через час полковник снова вошел в кабинет адмирала Канариса с серой папкой в руках, в которой лежал один лист.

– Садитесь, Штольц. Перейдем сразу к делу. Что вы там нарыли? – поинтересовался Канарис, поправив правой ладонью волосы.

Полковник раскрыл папку и прочитал вслух:

– Двадцатилетний солдат Дитрих Раубех геройски погиб семнадцатого октября 1942 года в Сталинграде, – Штольц поднял голову и посмотрел на Канариса. – Геройски погиб – это, как вы понимаете, господин адмирал, формулировка для родственников. А дело обстояло так, – полковник снова погрузился в чтение: – Дитрих Раубех с группой разведчиков попал под сильнейший минометный обстрел русских. Трое разведчиков видели, как мина разорвалась рядом с Дитрихом Раубехом, а затем его засыпало осколками рухнувшей кирпичной стены. Все трое абсолютно уверены в том, что Дитрих погиб, – заключил Штольц.

Канарис на минуту задумался, а потом изрек:

– Значит, погиб. Хорошо, я утверждаю майора Вальтера Раубеха командиром группы. С этим мы разобрались.

Канарис встал с кресла и прошелся по кабинету. Он напряженно о чем-то думал. «Ну что еще не устраивает шефа?» – стараясь выглядеть абсолютно спокойным, подумал Штольц.

Адмирал походил несколько минут по кабинету, а затем остановился перед полковником и сказал:

– Фельдфебеля и еще троих, что были вместе с ним, не посылать на задание на русский полигон! Не вижу в этом никакого смысла. Они набросали по памяти карту местности, где расположен полигон, обозначили слабоохраняемое место, с них достаточно. К тому же у нас в тех краях действует хорошо обученный агент, прекрасно знающий местность. Свяжитесь с ним, пусть он сопровождает повсюду группу. А вместо четверки, так сказать, выбывших, усильте группу четырьмя лучшими офицерами. Группа должна представлять собой единый монолит и выполнить поставленную задачу любой ценой. Вы слышите, Штольц, любой!

– Я понимаю вас, господин адмирал, – вставил полковник, но лучше бы он промолчал.

– Ничего вы не понимаете! – рявкнул Канарис. – После моего доклада фюрер взял это дело под свой личный контроль. Половина Абвера занята этим чертовым русским полигоном, который отнимает у наших специалистов массу драгоценного времени и сил. Нам необходимо узнать технологию изготовления русской сверхбомбы, иначе, – Канарис прервался и нервно кашлянул, – если, Штольц, меня снимут с должности, можете не сомневаться, что я приложу все силы, чтобы ваша карьера завершилась! И знаете что, Штольц, – адмирал перешел почти на шепот, – в Германии много хороших стрелков… Вы меня поняли? – угрожающе прошипел Канарис.

– Понял, господин адмирал.

– Тогда действуйте, как я сказал. Усильте группу и завтра ночью начинайте операцию, – адмирал успокоился, возвратился за стол и сел в кресло. – Каждый в группе «Z» должен знать, что это самое важное и самое ответственное задание в его жизни. Так и передайте каждому, а еще скажите, что фюрер рассчитывает на их опыт, знания и профессионализм. Все должны четко понимать, ради чего весь Абвер работает на пределе своих возможностей в этом деле.

– Я доведу, господин адмирал, ваши слова до каждого офицера группы «Z», – вскочив со стула, выпрямился в струнку Штольц.

– Прекрасно, полковник. Добудьте любыми судьбами то, что мне нужно. Гитлер и Германия ждут от нас подвига. Не мне вам говорить, что вскоре на Восточном фронте развернется одна из крупнейших в этой войне наступательная операция. И не дай Бог русские применят свою чудо-бомбу! Настало время решительных действий, а не болтовни, – повторил адмирал одну из фраз Гитлера.

Следующей ночью пятнадцать парашютистов спрыгнули с борта немецкого бомбардировщика в глубоком советском тылу.

Глава 17

Коготь сидел за шахматной доской. В который раз он по кругу обыграл всех офицеров своей группы. Но вот последняя партия с Самойловым непривычно затянулась.

– Вы, наверное, просто устали, товарищ майор, – сказал Абазов.

– Нет, дело в том, что лейтенант Самойлов неплохо изучил мою манеру игры. И пока ему удается держаться, – переставляя фигуру, ответил майор.

Андрей улыбнулся:

– Надо же кому-то хоть раз оказать достойное сопротивление командиру.

– Раньше времени не лыбься, – сказал Коготь и провел блестящую комбинацию в два хода. – Мат, – спокойно сказал он.

– Я же выигрывал, – недоуменно пожал плечами Самойлов.

Стоявшие рядом офицеры рассмеялись.

– Это тебе только казалось, лейтенант, на самом деле ты сам себя ход за ходом загонял в угол. Так бывает в шахматах, – сказал Коготь.

Дверь открылась, и на пороге появился начальник полигона Веригин.

– Я вижу, у вас тут шахматный турнир в самом разгаре, – сказал он.

– Да нет, товарищ полковник, командир уделал всех нас по полной программе. Никому ни единого шанса не оставил, а ведь мы старались, – вздохнул Егоров.

– Владимир Николаевич, – окликнул полковник Когтя, – у меня для тебя важное известие. Давай поговорим в моем кабинете.

– Так, играйте пока без меня, – поднявшись со стула, произнес майор.

Он вышел вслед за Веригиным. Как только они вошли в кабинет, полковник повернулся к Когтю:

– Владимир Николаевич, несколько минут назад мне позвонил председатель Павловского сельсовета Мишин. Короче, на имя Федора Макарова пришла телеграмма из Калуги от Ольги Волошиной. Как ты и просил, я сразу же тебе сообщаю об этом.

– Спасибо, Семен Петрович, – Коготь отвел глаза в сторону и тихо сказал: – Вот оно, начинается…

– Я могу позвонить Мишину и сказать, что приедет наш боец и заберет эту телеграмму, – предложил полковник.

– Нет-нет, ни в коем случае, за телеграммой я поеду сам с одним из своих парней, а получать ее будет тот, кому и положено. Распорядитесь, пожалуйста, чтобы «Виллис» был возле штаба через десять минут. И надо бы нам снова переодеться в штатское. Только со мной поедет кто-нибудь другой.

Через десять минут, облачившись в штатский светлый костюм, Егоров выбежал из штаба на крыльцо, где нашел Когтя – в сером костюме, с коричневой кепкой, надетой набекрень, закрывая половину его лица.

Проскочив деревню, «Виллис» остановился у леса на поляне.

– Сержант здесь нас подождет, а мы с тобой, Егоров, давай-ка устроим себе тренировку: бег по пересеченной местности в лесу, – сказал Коготь.

– Можно, товарищ майор, – пожал плечами младший лейтенант.

– До цели более десяти километров. Идти долго и нудно, а вот пробежать будет в самый раз. Вперед! – скомандовал майор, и смершевцы побежали.

Ловко лавируя между деревьями, они быстро продвигались вперед. Примерно через час интенсивного марш-броска они увидели впереди сторожку. Коготь подал знак рукой, и они остановились.

– Молодец, Егоров, прекрасно держишь темп, – похвалил подчиненного майор.

– Я вообще-то с детства хорошо бегаю, меня то и дело на всякие соревнования по бегу посылали от школы, – ответил Егоров.

– Это хорошо, – кивнул Коготь, – а теперь слушай внимательно. Мы сопроводим одного типа до машины, он немецкий шпион. Дальше ты пойдешь с ним, держась чуть поодаль. Он зайдет на почту, чтобы получить телеграмму. В этот момент ты должен быть там, не выпуская его из поля зрения ни на секунду, – инструктировал подчиненного Коготь. – Нужно проследить, чтобы он, к примеру, не уничтожил телеграмму и не подложил вместо нее что-нибудь свое. Понял?

– Так точно, товарищ майор.

– Но на почте веди себя непринужденно, спроси что-нибудь несущественное, пошути с работницами. После того как «клиент» получит телеграмму, сопроводи его назад к «Виллису». Пусть он идет впереди, а ты как бы сам по себе.

– А если он побежит? – спросил Егоров.

– Ну, это для тебя не проблема, поскольку бегаешь ты превосходно. Поймаешь, если что, и свяжешь.

– То есть стрелять нельзя? – уточнил младший лейтенант.

– Зачем дворовых собак пугать и шум поднимать?

– Все ясно, товарищ майор, – кивнул Егоров.

Они подошли к сторожке, из-за которой в сопровождении двух солдат вышел Рейнакс.

– У тебя есть здесь бритвенные принадлежности? – не здороваясь с лесником, спросил Коготь.

– Конечно есть, – кивнул Эйнар. – А в чем дело?

– Даю тебе пятнадцать минут на то, чтобы ты побрился и привел себя в порядок, – распорядился майор.

Из сторожки вышел лейтенант Малютин.

– Здравия желаю, товарищ майор, – поприветствовал он Когтя.

– Тебе того же, лейтенант. Иди сюда, потолкуем.

Они отошли в сторону и сели на поваленное дерево.

Было прохладно, несмотря на то что светило солнце, и небо, казалось, любовалось своей чистотой.

– Дело такое, Малютин, – начал Коготь. – Мы доведем Рейнакса до деревни Павловское, там у нас есть дела. А ты прикрой сторожку и примерно через полчасика, раньше не надо, выдвигайся вслед за нами. На окраине леса, на поляне, увидишь «Виллис» и вашего сержанта, водителя. Возьмете у него ящик с провизией. Когда мой боец приведет Рейнакса из деревни, свяжешь леснику руки и вернешься с ним в сторожку. То, что со шпионом нужно быть предельно осторожным и бдительным, я тебе уже не раз говорил, но напомнить – не лишнее. Задача ясна, лейтенант? – спросил Коготь.

– Так точно, товарищ майор, – громко произнес Малютин.

– Ладно ты, тише, не на плацу, – спокойно сказал Коготь.

Эйнар побрился, оставив только усы, которые он носил постоянно, причесал расческой влажные русые волосы. Коготь оглядел его:

– Нормально. А сейчас шагай в сторону деревни умеренно быстрым темпом, – приказал майор.

– Хорошо, – кивнул лесник и зашагал в сторону лесной чащи.

Коготь и Егоров последовали за ним. Когда они отошли примерно на километр от сторожки, Эйнар спросил, не оборачиваясь:

– А зачем, майор, мы идем в деревню?

– Твоя «сестренка» из Калуги прислала тебе телеграмму. Чтобы не вызывать лишних сомнений у односельчан, ты ее получишь лично. До почты и обратно к машине, которая ждет нас возле леса, тебя будет сопровождать мой человек, отменный стрелок. Хоть я и не сомневаюсь в твоем благоразумии, Рейнакс, однако вынужден предупредить: дернешься – и о твоей бренной жизни напомнит только дырка в черепе, в которой будет гулять ветер!

– Да не собираюсь я дергаться, мы же обо всем договорились, майор, – пробурчал лесник.

– Это чтобы ты не забывал и не расслаблялся. И еще, когда получишь телеграмму, положишь ее в правый карман своих штанов. Не забудь, в правый!

– Мне все ясно, майор.

– Пока это все. Вернешься с почты, мы с тобой потолкуем возле машины.

Когда они дошли до «Виллиса», Коготь обыскал лесника.

– Все, иди на почту. Мой человек отправится за тобой. Получишь телеграмму, вернешься обратно. В деревне не знают, что ты убил Колю, так что веди себя спокойно и естественно. Если спросят, почему давно не появлялся в деревне, скажи, что в сторожке дел по горло. А теперь иди, Рейнакс! – скомандовал Коготь.

Когда лесник отошел метров на сто пятьдесят, за ним двинулся Егоров. На почте все прошло гладко. Рейнакс пошутил с молоденькой девушкой, расписался в получении телеграммы и положил ее в правый карман черных брюк. Младший лейтенант Егоров, болтавший с другой работницей, рыжеволосой и полной женщиной лет тридцати, обратил внимание на то, что Рейнакс точно выполнил приказ Когтя.

Как только Эйнар покинул почту, вслед за ним вышел и Егоров. По пути Рейнакс встретил вышедшую из-за поворота в черном траурном платке доярку Любу, мать погибшего Кольки. Егорову пришлось сделать вид, что он кого-то ждет у забора.

– Здравствуй, Федор Аркадьевич, – с надломом в голосе произнесла женщина.

– Здравствуй, Люба, – покосившись на Егорова, сказал лесник.

– Давно тебя не видно было.

– Дел в сторожке сейчас невпроворот, только и поспевай крутиться.

– А моего Коленьку нашли убитым в лесу. Какой-то изверг перерезал ему горло, – слезы брызнули из глаз женщины. – Мой мальчик… Он так переживал гибель отца на фронте, как мог старался мне во всем помогать… Добрый был…

– Соболезную тебе, Люба, – выдавил лесник. – В тайге немало бродит плохих людей.

– Не жилец на этом свете убийца, – всхлипнув, вдруг сказала женщина.

– Почему? – само собой вырвалось у Рейнакса.

– Я прокляла убийцу, прокляла материнским проклятием. Он сдохнет, я это точно знаю. Скоро сдохнет, как последняя собака, – брызнув слюной, со злобой произнесла Люба.

– Я тебя понимаю. Твое горе безутешно, – лесник вскользь глянул на стоявшего неподалеку Егорова. – Ладно, пойду я, Люба, дел много.

– Ступай, Федор Аркадьевич, ступай, – сказала доярка и, поправив черный платок, с заплаканными глазами побрела дальше.

Постояв несколько секунд, словно тяжелые слова Колькиной матери легли на дороге невидимым препятствием, Эйнар пошел дальше. Егоров, постояв чуть-чуть, глянул беззаботно по сторонам и последовал за ним.

Они прошли деревню, впереди виднелся густой лес.

– Прибавь шагу, – подойдя ближе к леснику, жестко сказал младший лейтенант.

– Хорошо, – кивнул Рейнакс и пошел быстрее.

Неподалеку от «Виллиса» перекусывали тушенкой с хлебом лейтенант, солдаты и водитель. Коготь стоял, опершись правым локтем о бампер.

– Ну что, получил телеграмму? – просверлил он своими глазами лесника.

– Получил, – кивнул Рейнакс.

– Доставай, – майор обратил внимание, что лесник вынул телеграмму из правого кармана штанов, как и было ему велено.

Коготь пробежал глазами текст. Там говорилось о том, что здоровье матери значительно улучшилось, поэтому волноваться не стоит.

– Иди сюда! – майор отвел Рейнакса за ближайшее дерево и, отдав ему телеграмму, приказал: – Расшифруй, а наши специалисты потом проверят.

Эйнар попросил у Когтя карандаш, который майор предусмотрительно прихватил с собой. Считая буквы, Рейнакс записывал их количество над словами. Вскоре Эйнар озвучил то, о чем «говорила» получившаяся комбинация цифр:

– В ближайшие три-четыре дня в квадрате семь нужно встретить группу и проводить ее до полигона. Это все, – заключил лесник.

Коготь забрал у него телеграмму и, сложив пополам, сунул ее во внутренний карман пиджака. На несколько минут майор задумался, а затем спросил:

– Квадрат семь расположен в семидесяти километрах с обратной стороны озера, если идти от полигона, возле огромных валунов.

– Совершенно верно. Там я должен их встретить. Я жду дальнейших указаний, – взглянув на Когтя, подобострастно произнес лесник.

– Указания будут, не торопись, Рейнакс.

Майор снова задумался, а потом сказал:

– Завтра, часа в три-четыре утра, ты отправишься в квадрат семь на встречу с фашистскими диверсантами. В телеграмме сказано, что ты должен встретить группу и проводить до полигона.

– Именно так, – нахмурив брови, подтвердил Эйнар.

– Короче, ты встретишь фрицев и убедишь их в том, что самый лучший и безопасный проход – через болото, по узкой дороге сквозь трясину. Скажешь, что ты случайно обнаружил эту тропу, а русские о ней не знают.

– Хорошо, майор, думаю, они мне поверят.

– Должны поверить, Рейнакс, – взглянув на шпиона, с угрозой сказал Коготь.

– Я все понял, майор.

– Вот и прекрасно, не забывай, что твои родственники у нас на крючке. Вытащим как мелкую рыбешку и, не задумываясь, поджарим.

– Я все отлично понимаю.

– Ладно, слушай дальше. Ты как проводник, естественно, будешь идти первым. Как только ты пройдешь, мы откроем по немцам огонь. Ты падай и лежи, будто тебя убили.

– Но меня ведь не убьют? – с тревогой спросил Эйнар.

– Конечно, нет. А кто будет встречать другие группы?

– Ясно, упасть и просто лежать, – повторил лесник.

– Да, все просто. Пользуясь внезапностью, мы их в два счета положим из пулеметов. Вот и все. Дело, в общем-то, пустяковое, – сплюнул себе под ноги Коготь. – Тебе просто нужно вывести их на тропу, остальное – это наше дело.

– Вы скажете, чтобы охранники отпустили меня? – спросил Рейнакс.

– Завтра вечером я сам лично приду к сторожке и еще раз проинструктирую тебя. Все должно пройти по четко продуманному плану.

– Думаю, проблем не будет. Я смогу убедить немцев пойти за мной, – улыбнулся Эйнар.

– Хорошо, тогда до встречи. Подкрепись как следует, выспись. Еду в дорогу ты тоже получишь, так что все будет нормально. Все, ребята, забирайте его, – махнул рукой Малютину и его бойцам Коготь.

Леснику связали руки и, толкнув прикладом автомата в спину, повели обратно в сторожку. Уходя, лесник обернулся и посмотрел на майора. Их взгляды на долю секунды встретились и разошлись.

– Ну что, Егоров, погулял в гражданской одежде? – улыбнулся Коготь.

– Отвык я от нее уже, товарищ майор, непривычно как-то. Хотя девушки в деревне поглядывали на меня.

– Так это ж, Егоров, положительный момент.

– Одно только в нем отрицательное – я не мог к ним подойти из-за этого супостата, – ухмыльнулся младший лейтенант.

– Ничего, после войны ты все наверстаешь, Егоров, какие твои годы… А сейчас поехали. Серьезная работенка у нас начнется завтра.

– Другой и не занимаемся, товарищ майор, – улыбнулся Егоров.

Они сели в «Виллис» и поехали через деревню. Свернув на лесную дорогу, внедорожник покатил в сторону полигона.

Около десяти вечера на следующий день Коготь подошел к сторожке. Малютин прогуливался вдоль дома.

– Здорово, лейтенант, – бесшумно приблизившись к командиру охраны, сказал Коготь.

От неожиданности лейтенант вздрогнул.

– Простите, напугали, товарищ майор. И как это вы так незаметно подкрались?

– Отрабатываю свои навыки, но учти, Малютин, что и враг умеет так подкрадываться. Глазом не успеешь моргнуть – отрежут башку, а потом где-нибудь на полянке вместо мяча с ней в футбол играть будут. Так что наблюдай, слушай, а не расслабляйся, как на курорте.

– Понял, товарищ майор, – выдохнул Малютин.

– Вот и хорошо, что понял. Где твои бойцы?

– В сторожке, охраняют лесника.

– Ясно, – Коготь открыл дверь и вошел внутрь дома.

Лесник, как обычно, сидел на кровати со связанными руками.

– Развяжите его, – кивнув на Рейнакса, сказал Коготь, – а сами выйдите, подышите воздухом.

– Есть, товарищ майор, – дружно ответили солдаты и, выполнив приказ, вышли из сторожки.

– Ну как, Рейнакс, готов к выполнению задания? – спросил Коготь.

– Полностью готов, исполню все в лучшем виде.

– А я и не сомневаюсь, другого выбора у тебя нет, – заметил майор.

– Да, выбора у меня нет, – процедил сквозь сжатые зубы лесник.

– Однако перейдем к делу. Ты облачишься, как обычно, в свой водонепроницаемый плащ и возьмешь карабин. Так моим парням будет легче отличать тебя, когда ты выведешь фашистов на тропу. И помни, бояться тебе нечего, ни одна пуля не полетит в твою сторону. Как я и говорил тебе, услышав первые выстрелы, падай и лежи, жди окончания боя. Можешь в это время подумать о своей семье, о том, что своими правильными действиями, я имею в виду сотрудничество с нами, ты спасаешь им жизнь.

– Хорошо, майор, – кивнул Эйнар. – Меня никто не будет сопровождать из ваших? – вдруг спросил он, посмотрев на Когтя.

– Сопровождать тебя? Зачем? Я знаю, что немцы будут в квадрате семь, они пойдут к полигону. Ты работаешь на нас. Я уверен, что здоровье твоих родственников для тебя много значит. Я не ошибся? – нахмурился майор.

– Я так, на всякий случай спросил.

– Иди, делай свое дело и не забивай голову ерундой. Сделаешь все как надо – даже несмотря на твои преступления, мы подумаем, как получше к тебе отнестись. Возможно, когда-нибудь ты увидишь своих родителей и сестру.

Глаза Эйнара метнулись в разные стороны, будто он что-то искал. Эта деталь не ускользнула от внимания Когтя. Они уточнили некоторые нюансы предстоящей операции.

Ровно в три часа ночи Рейнакс забросил на правое плечо ружье, прихватил рюкзак и скрылся в тайге. Солдаты охраны, пока лесник не отошел от сторожки, на всякий случай держали его на прицеле.

– Все, он ушел, – сказал один из солдат.

– А что нам сейчас делать, товарищ майор?

Коготь на секунду задумался, глубоко вздохнул и ответил:

– До утра отдохните в сторожке, а с первыми лучами солнца выдвигайтесь на поляну, поближе к деревне. Там вас заберет машина с полигона.

– Ясно, товарищ майор, – кивнул лейтенант Малютин.

– Ладно, всего доброго, ребята, мне пора, – сказал Коготь и, прежде чем лейтенант и солдаты успели ответить, скрылся в зарослях тайги.

Отойдя в сторону метров на триста, он остановился.

– Мы здесь, товарищ майор, – услышал Коготь знакомый голос Абазова.

Группа СМЕРШа в полном составе сидела в небольшом, но длинном овраге. Майор спустился в овраг, взял свой вещмешок и принялся переодеваться в полевую форму.

– Ушел лесник, Владимир Николаевич? – спросил командира капитан Андронов.

– Совсем недавно, – надевая маскхалат, ответил Коготь. – Подождем часок и отправимся в путь. До квадрата семь нам топать и топать, даже если идти по прямой.

– По кустам и буеракам, – усмехнулся капитан.

– Правильно мыслишь, Степан Иванович, – парировал майор. – Так вот, топать нам не менее девяноста километров.

– И сколько времени у нас на дорогу? – спросил капитан.

– Не более двух суток с момента выхода из этого оврага, – ответил майор.

– Так это же прогулка для пенсионеров в санатории, – улыбнулся Егоров.

– Ага, особенно если каждый пенсионер несет на себе по тридцать пять-сорок килограммов оружия и боеприпасов, – покачал головой лейтенант Анютин.

– Так или иначе, но через двое суток мы обязаны там быть, – твердо заключил Коготь. Немного помолчав, он продолжил: – В телеграмме-шифровке, отправленной на имя лесника, говорилось, что немецкие диверсанты подойдут через три-четыре дня. День отбрасываем. Так что топать придется быстро, но только так, чтобы не обогнать лесника. Это на всякий случай, вдруг он что-нибудь скрыл, и встреча с немцами произойдет где-нибудь в другом месте. Нам нужно его нагнать, я о леснике, – уточнил майор, – и держать его, так сказать, в зоне видимости и, соответственно, досягаемости. Все понятно? – чуть приподнявшись, спросил своих подначальных Коготь.

– Понятно, – послышалось со всех сторон.

– А сейчас советую всем хорошенько расслабиться, чтобы дать отдых каждой мышце, каждому нерву. Путь будет непростым, впрочем, как и само задание.

Офицеры закрыли глаза и, глубоко дыша, принялись расслаблять каждую мышцу своего тела – как учили их когда-то инструкторы в школах контрразведки.

Примерно через час Коготь поднялся, надел на плечи рюкзак и взял в руки автомат.

– Я иду первым. Замыкает группу младший лейтенант Егоров. Дистанция примерно десять метров. Вперед! – скомандовал майор.

Пока было темно, шли не спеша, подолгу останавливаясь и вслушиваясь в ночное многоголосье полусонного леса. С рассветом группа Когтя прибавила шаг. Майор читал тайгу, как открытую книгу. Сказались многочисленные выходы в лес с дедом Петром. Там сломана маленькая ветка, там примята трава, птица, сорвавшись с ветки, рассекая крыльями воздух, понеслась куда-то вдаль… – все это было четким знаком того, что здесь совсем недавно прошел человек.

Коготь махнул рукой, показывая, что нужно присесть и затаиться. Смершевцы повиновались. Коготь посмотрел в бинокль – кругом видны были только деревья. И тут среди стволов мелькнула спина лесника, который то и дело с опаской оглядывался по сторонам. До него было приблизительно метров двести.

– Лесник неподалеку, – не отрываясь от бинокля, тихо сказал Коготь. – Судя по всему, он не сбился с курса и направляется в квадрат семь. Мы полчаса отдыхаем, а затем продолжим преследование, – отдал приказ своим подчиненным Коготь.

Офицеры достали из рюкзаков тушенку и хлеб, вскрыли банки ножами и занялись едой, расположившись под деревьями. Немного перекусив, майор вытянулся на траве, чувствуя, как отдыхают мышцы после длительного перехода. Полежав, он поднялся, отошел чуть в сторону и посмотрел в бинокль туда, где скрылся лесник. Тайга поглотила Рейнакса. Коготь спрятал бинокль в чехол и вернулся к своим людям:

– Володя, я бы хотел с тобой поговорить, – тихо сказал Самойлов.

– Есть какие-то соображения? – взглянув на друга, спросил Коготь.

Самойлов пожал плечами:

– Я, честно говоря, не понимаю твоего маневра. Ты завербовал лесника, блестяще расставив капканы в разговоре с ним так, что у Рейнакса не осталось иного шанса, как согласиться работать на нас.

– Все так, – вставил майор.

– Ты приказал Рейнаксу, чтобы он отправился в квадрат семь, встретил там немецких диверсантов и привел их в засаду на болоте. Ты сам говорил мне об этом. Мы же вдвоем ездили в сторожку вербовать лесника. И вдруг ты меняешь свой план и вместо засады на болоте начинаешь преследовать лесника. Выходит, что ты ему не доверяешь, – еще более понизив голос, заключил Андрей.

– Именно так. Я завербовал Рейнакса и подыграл ему, показывая, раз семья его у нас под наблюдением, то мне и волноваться не о чем, мол, он будет выполнять все мои приказы, иначе мы их ликвидируем. Но, – Коготь поднял указательный палец вверх, – еще во время первого нашего разговора с лесником я понял, что он испугался только одного, а именно того, чтобы я его не пристрелил за убийство Коли, которое он совершил. Вот этого Рейнакс по-настоящему боялся. А затем, когда он понял, что его хотят перевербовать, то стал вести свою еле уловимую игру. Понимаешь, Андрей, я его сразу раскусил – по-настоящему он боится только за свою шкуру.

– А как же его отец, мать, сестра? Неужели ему все равно? Наши люди ведь установили за ними наблюдение.

– Никакого наблюдения мы за ними не устанавливали. Я просто блефовал. Мы лишь только узнали, где они живут и всякие детали, чтобы немного надавить на лесника. Да, сначала он был ошарашен, услышав от меня адрес дома в Риге, где он родился, об отце, матери, сложной судьбе его сестры. Но потом он оправился, я это четко понял по его жестам, ответам. Он подумал примерно так: «Ну что ж, если их убьют красные, такова уж их судьба. В мои планы не входит провести всю жизнь где-нибудь на лесоповале в Сибири». Я ему намекнул, что если он хорошо справится с заданием, то, возможно, когда-нибудь увидит свою семью. Я просто прощупывал его уязвимые места, но он на это не повелся, справедливо рассудив, что шпионаж и убийство подростка мы ему никогда не простим.

– Ты прекрасно сыграл свою роль, я многому поверил, – восхищенно сказал Андрей.

Коготь пожал плечами:

– Просто меня этому хорошо научили мои отцы-командиры. Я сделал свою работу качественно.

– А что насчет шифра, всех этих писем и телеграмм от «сестры»? – поинтересовался Самойлов.

– В этом случае все сработало четко и по моему плану. На тот момент, повторюсь, Рейнакс боялся, что я его пристрелю как последнего пса, и он понимал, что должен нам что-то отдать, чем-то пожертвовать – по-другому невозможно. Наши специалисты все проверили. Ольга Волошина, его «сестра» из Калуги, – немецкая шпионка. Она тоже действует не одна. А система шифра в их переписке полностью совпадает с разъяснениями Рейнакса. Каждое третье слово в каждом пятом предложении шифровалось по тому же принципу, что и в телеграмме.

– Неплохо придумали – брат переписывается с сестрой плюс редкие телеграммы о здоровье матери. Трудно хоть что-нибудь заподозрить, – покачал головой Самойлов.

– Да, – согласился Коготь, – мы имеем дело с коварным, прекрасно обученным врагом. Лично я не забываю об этом ни на одну минуту.

– Значит, ты раскусил лесника, Володя, и направился за ним. А вдруг он просто-напросто сбежит, растает в необъятных просторах тайги, – предположил Самойлов.

Коготь покачал головой:

– Это вряд ли, хотя полностью исключить такого варианта нельзя.

– Ты думаешь, Рейнакс встретит немцев? – понизил голос лейтенант.

– Встретит, – уверенно ответил Коготь. – А вот как пройдет встреча, это мы посмотрим. Ладно, хватит об этом, Андрей, надо собираться и идти дальше.