Текст книги "Москва-41"

О другом деле, когда взводу «тридцатьчетвёрок» было приказано вывести из боя отрезанную миномётную роту, рассказал в своих воспоминаниях старший сержант Пономаренко, в то время механик-водитель боевой машины отважного командира взвода:

«– Лавриненко нам сказал так: “Живыми не вернуться, но миномётную роту выручить. Понятно? Вперёд!” Выскакиваем на бугорок, а там немецкие танки, как собаки, шныряют. Я остановился.

Лавриненко – удар! По тяжёлому танку. Потом видим, между нашими двумя горящими лёгкими танками БТ немецкий средний танк – разбили и его. Видим ещё один танк – он убегает. Выстрел! Пламя… Есть три танка. Их экипажи расползаются.

В трёхстах метрах вижу ещё один танк, показываю его Лавриненко, а он – настоящий снайпер. Со второго снаряда разбил и этот, четвёртый по счёту. И Капотов – молодец: на его долю тоже три танка досталось. И Полянский одного угробил. Так вот миномётную роту и спасли. А сами – без единой потери».

Пономаренко не оговорился – некоторое время в Красной армии PzKwIV считался тяжёлым танком, хотя реально он и относился к средним. Капотов и Полянский – командиры «тридцатьчетвёрок» взвода Лавриненко.

Тактика и приёмы боя Лавриненко были таковы: поражал цели, в частности танки противника, либо из засады, несколькими точными выстрелами, либо нападал неожиданно, открывал интенсивный и прицельный огонь и тут же менял позицию или отходил, не позволяя ни артиллерии неприятеля, ни его танкам сковать манёвр взвода или одиночной боевой машины огнём. Командир бригады М. Е. Катуков знал достоинства своего взводного, не раз посылал его в разведку, будучи уверен, что тот будет действовать обдуманно, где нужно, осторожно, а необходимо – дерзко, напролом, и поставленную задачу выполнит.

В боях за Мценск 4-я танковая бригада М. Е. Катукова схватилась с ударными частями 2-й танковой группы генерал-полковника Гейнца Гудериана. Это были части, состоявшие в основном из ветеранов, прошедших Польшу, Францию и Бельгию. Танковые полки и батальоны имели на вооружении лёгкие PzKwII, средние PzKwIII и PzKwIV, также чешские PzKw35(t) и PzKw38(t). Надо заметить, что чешские танки ничем не уступали немецким и советским боевым машинам своего класса. Воевали немцы умело. Но и катуковцы были уже воробьи стреляные. Многие экипажи получили опыт боёв в период приграничных танковых сражений в Западной Украине. Быстро изучили манеру поведения и характер атак врага: вначале разведка боем, зачастую без танков, одной мотопехотой, потом выявленные цели накрываются авиацией или огнём артиллерии, затем полуразрушенную систему обороны атаковали массы танков при поддержке пехоты и артиллерии.

Эта в сущности незамысловатая схема, обеспеченная достаточным количеством бронетехники, авиации, артиллерии и боеприпасов, вполне срабатывала. Летом 2-я танковая группа успешно продвигалась на Минском, Смоленском и Рославльском направлениях, затем совершила глубокий марш на юг, в район Киева и помогла замкнуть Киевский «котёл». Теперь, повернув назад, наступала на Тулу и Серпухов. У «быстрого Гейнца» всё складывалось хорошо. До тех пор, пока он не натолкнулся на танки Катукова.

Когда Гудериан шёл на юг, к Киеву, и его танковые авангарды, ломая сопротивление Красной армии, буквально по пути достаточно легко овладели Орлом, Севском, другими городами и крупными коммуникационными узлами, он сделал в своём дневнике такую запись: «Советский танк Т-34 является типичным примером отсталой большевистской технологии. Этот танк не может сравниться с лучшими образцами наших танков, изготовленных нами и неоднократно доказывавших своё преимущество». Очень скоро мнение немецкого генерала о советских Т-34 резко изменится буквально на противоположное. До сих пор немцам встречались в основном брошенные экипажами советские танки различных типов и модификаций, взорванные, завязшие в болотах и на переправах, мёртвые, не способные сражаться. Но очень скоро, а точнее, после первых серьёзных столкновений с Т-34 и КВ в открытом бою, Гудериан в своём экстренном докладе-донесении в Берлин пишет: «Я в понятных терминах охарактеризовал явное преимущество Т-34 перед нашими PzKw IV и привёл соответствующие заключения, которые должны были повлиять на наше будущее танкостроение». В дневнике несколькими днями ранее Гудериан записал следующее: «Южнее города Мценска 4-я танковая дивизия была атакована русскими танками, и ей пришлось пережить тяжёлый момент. Впервые проявилось в резкой форме превосходство русских танков Т-34. Дивизия понесла значительные потери. Намеченное быстрое наступление на Тулу пришлось пока отложить… Особенно неутешительными были полученные нами донесения о действиях русских танков, а главное, об их новой тактике… Русская пехота наступала с фронта, а танки наносили массированные удары по нашим флангам. Они кое-чему уже научились».

Так вот кто спас Тулу, в то время ещё готовую отразить немецкий удар: в городе и окрестностях не было войск, зенитки, которые вскоре встретят танковые авангарды Гудериана на Орловском шоссе, ещё стояли на позициях возле военных заводов, охраняя над ними небо. Бригада войск НКВД тоже была рассредоточена по всему городу, по цехам, складам, учреждениям. А тульский рабочий полк ещё только формировался и получал со складов трофейные французские и японские винтовки времён Первой мировой войны. Удачный манёвр танков и мотопехоты Катукова дал возможность тулякам укрепить город с запада и юго-запада, а затем остановить противника и не дать ему смять левый, южный фланг Западного фронта.

Итак, главный танковый генерал вермахта был чрезвычайно озабочен действиями советских средних танков Т-34.

Чуть позже, в ноябре, командующий 2-й танковой группой провёл совещание ведущих танковых конструкторов Германии. Оно состоялось под Орлом, в районе только что прошедших тяжёлых танковых боёв. На совещание приехал знаменитый конструктор автомобилей и бронетехники, основатель компании Dr. Ing. h. c. F. Porsche Aktiengesellschaft Фердинанд Порше. В 30-е годы он приезжал в Советский Союз, посетил самые крупные производства страны и получил от правительства СССР предложение со всем своим конструкторским бюро переехать в нашу страну и производить автомобили своей мечты. В то время из его КБ только что вышел в массовое производство Volkswagen Käfer («Фольксваген Жук») – легковой автомобиль, машина для народа, современная, удобная и недорогая. От переезда в СССР Порше отказался, но охотно принял предложение генерала Гудериана побывать в местах боёв в районе Орла.

Гудериан устроил Порше и другим конструкторам экскурсию на едва остывшее поле боя у села Первый Воин. Там ещё стояли остовы сгоревших боевых машин, и немецких, и советских. Среди них были и танки, уничтоженные огнём лейтенанта Дмитрия Лавриненко. Немцы внимательно осматривали пробоины в броне своих машин, фотографировали, обсуждали характер попаданий и степень разрушения броневых листов, отмечали точность огня и мощь советских боеприпасов.

– Сделайте нам немецкую «тридцатьчетвёрку»! – сказал Гудериан конструкторам.

Его слова повторили офицеры танковых полков и командиры экипажей на итоговом совещании.

Немцы сделают танки, которые по своим тактико-техническим данным будут не уступать Т-34, а по некоторым параметрам и превосходить его, но главные достоинства всё же останутся за «тридцатьчетвёркой»: технологическая простота, а значит, относительная дешевизна, и высокая маневренность на поле боя. С появлением новой модели – Т-34-85 – удалось преодолеть многие недостатки, которыми страдали ранние модели: стала достаточной огневая мощь 85-мм пушки, в увеличенной башне разместился почти весь экипаж, в том числе командир, который теперь был освобождён от обязанностей наводчика орудия, а занимался наблюдением за полем боя и управлением членами экипажа.

4

Тем временем лейтенант Лавриненко со своим экипажем, доставившим Гудериану и Фердинанду Порше столько беспокойств и хлопот, сражался уже на правом крыле московской обороны, в районе Волоколамского шоссе.

Командиру бригады к тому времени (10 ноября) присвоили звание генерал-майора, а бригада 11 ноября получила гвардейское знамя и новый порядковый номер – 1-я гвардейская танковая. К середине октября на счету экипажа лейтенанта Дмитрия Лавриненко было уже 16 танков. Правда, некоторые подсчёты ограничиваются семью. Но были и другие трофеи. К примеру, коменданту Серпухова комбригу Фирсову Лавриненко сдал 13 автоматов, 6 миномётов, 10 мотоциклов с колясками и одно противотанковое орудие с полным боекомплектом. Единственное, которое уцелело после того, как «тридцатьчетвёрка» основательно отутюжила немецкую колонну. Все эти трофеи серпуховской истребительный отряд тут же принял на вооружение, и они до декабря, пока не началось наступление, служили защите и Серпухова, и Москвы.

В ноябре Западный фронт активизировал свои действия. Немцы были остановлены. Сталин приказал провести пробное наступление. Для атаки выбрали участок северо-западнее Серпухова направлением на населённые пункты Кремёнки и Троицкое на Протве. Комфронта Г. К. Жуков был против этого наступления, считая, что войска после октябрьских боёв ещё не восстановились, что имеющийся ресурс не соответствует поставленной задаче – прорвать немецкую оборону в центре и наступать, – что наступление, каким бы локальным оно ни планировалось, только истощит накопленные резервы. Так оно и оказалось.

Бригада Катукова вместе с частями 316-й стрелковой дивизии генерала И. В. Панфилова и кавалеристами генерала Л. М. Доватора[132]132
  Лев Михайлович Доватор (1903–1941) – генерал-майор (1941), Герой Советского Союза (1941). С августа 1941 года командовал кавгруппой (50-й и 53-й кавдивизии) Западного фронта, с ноября – 3-го (затем 2-го гвардейского) кавкорпуса, в декабре заместитель командующего 16-й армией и командир опергруппы. Смертельно ранен 19.12.1941. Награждён 2 орденами Ленина, орденами Красного Знамени и Красной Звезды.


[Закрыть] обороняла рубеж к северу от шоссе Волоколамск – Москва. Рубеж проходил по линии населённых пунктов Моисеевка, Ченцы, Большое Никольское, Тетерино, разъезд Дубосеково. В середине ноября обострилось противостояние у деревни Скирманово. Командующий 16-й армией К. К. Рокоссовский приказал овладеть населённым пунктом. Для чего была создана ударная группировка, в которую вошли части 18-й стрелковой, 50-й кавалерийской и 1-й гвардейской танковой. Наступление поддерживали пушечные и противотанковые артполки и три дивизиона «Катюш». 12 ноября оборону 10-й немецкой танковой дивизии обработала артиллерия, затем началась фронтальная атака. Вперёд пошли танки и пехота.

Для поддержки стрелковых рот и кавалерийских эскадронов Катуков выделил 17 боевых машин: пятнадцать Т-34 и два КВ. Лёгкие танки в бой не посылал: оборона Скирманова была прочной, подготовленной основательно, насыщена противотанковыми средствами, и Катуков понимал, что БТ сразу же пожгут.

Взвод Лавриненко шёл в первой волне. Смертники не смертники, но первые мишени для немецких ПТО – точно. Три «тридцатьчетвёрки». Катуков поставил им задачу: маневрировать перед немецкой обороной, всячески вызывать огонь на себя, выявить основные огневые точки.

Следом за взводом Лавриненко шли КВ командиров экипажей Заскалько и Полянского. Тяжёлые «Климы» поддерживали идущих впереди своим огнём. В ходе войны тактика танковых атак совершенствовалась. Позже, когда на поле боя появится самоходная артиллерия, второй волной будут ходить самоходки. Мощные СУ-100 могли успешно подавлять огневые точки противника, в том числе доты, окопанные танки, разрушать инженерные сооружения, мешающие развитию атаки.

Вот как вспоминает бой за Скирманово сержант Н. П. Капотов, командир танка из взвода Лавриненко: «Вышли мы на второй скорости, затем переключились на третью. Как только выскочили на высотку – открылся вид на село. Я послал несколько снарядов, чтобы определить огневые точки противника. Но тут поднялся такой грохот, что нас оглушило. В моей башне жутко было сидеть. Видно, фашисты открыли огонь сразу из всех пушек и зарытых в землю танков». Огнём на огонь ответили и «тридцатьчетвёрки». На какое-то время они остановились, сделали по несколько прицельных выстрелов и снова на предельных скоростях ринулись вперёд. КВ их постоянно поддерживали, подавляя наиболее опасные огневые точки.

Уже в Скирманове танк Лавриненко был подбит. Выскочил из-за построек на улицу и тут же получил несколько снарядов из противотанкового орудия, которое было замаскировано под стог сена и до этого никак себя не обнаруживало. Ранило осколком в плечо стрелка-радиста Ивана Борзых. Машину вскоре отремонтировали. В экипаж прислали нового стрелка-радиста – Александра Шарова.

Бои за Скирманово продолжались. К 14 ноября село было очищено от немцев. Скирмановский плацдарм противника перестал существовать. В немецких документах говорится: «После жестокого сражения плацдарм был сдан, для того чтобы избежать дальнейших потерь. 10-я танковая дивизия уничтожила 15 танков противника, в том числе два 52-тонных и 4 сильно повредила». Катуков вспоминал: «Впервые за короткую историю своего существования бригада понесла существенные потери».

Победа в Скирмановском сражении окрылила командование и бойцов 16-й армии. К. К. Рокоссовский решил развить успех. В ночь на 16 ноября дивизии правого крыла произвели перегруппировку и утром атаковали. Но произошло неожиданное: немцы одновременно перешли в наступление на левом крыле, ударив в стык 316-й стрелковой дивизии и кавалерийской группы генерала Л. М. Доватора. В этот день на правом фланге Западного фронта земля встала дыбом, снег покрылся пороховой копотью и напитался кровью убитых. Их было много. С обеих сторон: никто не уступал. Дивизия Панфилова, кавалеристы Доватора и танкисты Катукова противостояли XХХХVI моторизованному корпусу генерала танковых войск Генриха фон Фитингофа и V армейскому корпусу генерала пехоты Рихарда Руоффа. А это – пять дивизий, три из которых танковые. В результате упорного противостояния Скирманово вновь было захвачено противником. Его освободили уже в середине декабря в ходе общего наступления.

Семнадцатого ноября 1941 года гвардии старший лейтенант Лавриненко возглавил танковую группу, состоявшую из шести боевых машин. В нее были включены три Т-34 и три лёгких БТ-7, эти танки придавались 1073-му полку 316-й дивизии генерал-майора И. В. Панфилова для усиления атаки на населённый пункт Лысцево. Перед выступлением Лавриненко зашёл в штаб стрелкового полка и договорился с командиром о взаимодействии. Боевые машины двигались двумя эшелонами. В первом шли лёгкие БТ-7, которыми командовали лейтенант Г. Н. Заика, И. Ф. Пятачков и Маликов. Во втором – сам Лавриненко и Т-34 Фролова и Томилина. Все экипажи опытные, не раз бывали в бою.

Лысцево уже виднелось впереди, когда от передовой группы Маликова прибыл связной и сообщил: «Командир, впереди, в пятистах метрах немецкие танки!» – «Сколько?» – спросил Лавриненко. «Насчитали восемнадцать. Средние и тяжёлые».

Немцы тоже заметили приближающуюся колонну. На опушке забегали серо-зелёные фигурки. Взревели танковые моторы. БТ и «тридцатьчетвёрки» быстро развернулись в боевой порядок и атаковали. Схватка была короткой: всего 8 минут. При подходе к опушке, где сосредоточился противник, загорелись лёгкие танки Заики и Пятачкова. Экипаж лейтенанта Заики погиб в полном составе. Болванка угодила в гусеницу танка Фролова. «Тридцатьчетвёрка» остановилась, развернула башню, открыла огонь. Вскоре был подбит и танк Томилина. Уцелевшие Лавриненко и Маликов маневрировали, с коротких остановок вели огонь по опушке. Уже семь немецких танков горели. Остальные пятились за деревья, огрызаясь из короткоствольных пушек. Вскоре они исчезли в глубине леса. А Лавриненко и Маликов на большой скорости ворвались в Лысцево. К счастью, в селе не оказалось артиллерии. Подоспевшая пехота быстро подавила очаги сопротивления немецких автоматчиков.

По рации Лавриненко доложил в штаб 316-й стрелковой дивизии о выполнении поставленной задачи и о том, что танки и пехота овладели населённым пунктом Лысцево и окапываются по периметру, занимая круговую оборону. Но в штабе дивизии царили уже другие настроения и донесению не обрадовались. Предупредили: на правом фланге обороны дивизии противнику удалось прорваться к деревне Шишкино и овладеть ею. Таким образом, 1073-й стрелковый полк и приданные ему танки оказались отрезанными. Другие полки тоже сбиты с позиций и отступают. Из радиосообщения старший лейтенант Лавриненко узнал, что в тыл им движется немецкая танковая колонна.

Решение подсказал опыт боёв под Мценском и Серпуховом. Маликову он приказал оставаться с пехотой, а сам со своими боевыми товарищами Бедным, Федотовым и Шаровым повёл танк навстречу немецкой колонне. Двигались перелесками, сухими лощинами, оврагами, не упуская из виду большак. Снег был ещё неглубоким, рыхлым, и танк двигался без помех. Вскоре нашлась удобная позиция. Остановились, замаскировали танк: выкрашенный в белый цвет, он сливался с местностью.

Когда немецкая колонна показалась из перелеска, Лавриненко взял в прицел головной танк и поджёг его первым же выстрелом. Затем перенёс огонь на танк, двигавшийся следом за головным. Он стоял, подставив «тридцатьчетвёрке» борт. Колонна будто оцепенела. Заряжающий работал, как поршень, досылая снаряд за снарядом. «А теперь – по замыкающим…» – скрипел зубами Лавриненко. Хобот башни сделал небольшой доворот. Выстрел! Ещё! Ещё выстрел! Трассы бронебойных снарядов уходили в хвост немецкой колонны, пронзали маслянистый дым, расползавшийся по полю от горящих машин, и там вспыхивали снопы электросварки, а затем, как эхо, гремели взрывы. Это детонировали боеукладки.

– Всё, ребята! Уходим! – И Лавриненко толкнул ногой плечо механика-водителя.

Тут же взревел мотор, «тридцатьчетвёрка», плавя морозный воздух перегретым стволом, качнулась и поползла в овраг. Её скрывал дым горящих немецких танков. Бой закончился новой победой.

Восемнадцатого ноября экипаж Лавриненко прибыл в деревню Гусенёво, где располагался штаб генерала Панфилова. Старший лейтенант доложил о прибытии. В Гусенёве его ждал экипаж Маликова. Его БТ-7 только что вышел из боя, прикрывал отход артиллеристов на новые позиции. В тот же день возле штабной землянки осколком недалеко разорвавшейся мины был ранен генерал Панфилов. Раненого генерала проносили на шинели мимо танка Лавриненко. Танкисты сняли шлемофоны. А командир глянул на околицу и крикнул экипажу:

– Быстро в машину!

Там, в конце села, виднелись немецкие танки. Они покачивались со стороны в сторону, приближаясь к крайним дворам. Какое-то время «тридцатьчетвёрка» мчалась в сторону околицы, прикрываясь строениями, кладушками дров, стогами сена, сложенного на зиму возле хлевов и сараев, а потом стремительно вырвалась на простор навстречу головному танку. Это был PzKw IV с угловатой башней и коротким стволом. Видимо, он возглавлял атаку на Гусенёво. Его экипажу, по всей вероятности, показалось, что русский танк кинулся на таран, и он, меняя направление, немного отвернул. Именно это и нужно было Лавриненко. Т-34 остановился, повёл стволом. Выстрел! Он был точным. Всего несколько десятков метров отделяли «тридцатьчетвёрку» и колонну немецких танков. Снайпер с такого расстояния промахнуться не мог. Лавриненко досчитал до семи. Семь выстрелов произвёл он один за другим, каждый раз наводя на новую цель. Немцы уже повернули и быстро уходили от Гусенёва в поле. Восьмой выстрел произвести не удалось – заело спусковой механизм нагревшейся пушки. Азарт боя и явной удачи – ведь он видел, что каждый его выстрел – точное попадание в цель – настолько захватили гвардейца-танкиста, что, как рассказывал потом один из его боевых товарищей, «когда заклинило пушку, командир выскочил из машины, выхватил пистолет и на бегу стрелял в спины убегающим к лесу немецким танкистам».

– Командир! Назад! Танки! – кричал ему радист Шаров.

Он и сам уже опомнился и побежал назад.

Десять танков с другого направления атаковали Гусенёво. Снаряд попал в борт «тридцатьчетвёрки» Лавриненко. Машина загорелась. Ранило в живот стрелка-радиста Шарова. Его вытащили Лавриненко и Федотов. Попытались вытащить механика-водителя сержанта М. И. Бедного. Но в танке уже полыхал пожар, рвались патроны, вскоре сдетонировал боекомплект. Сержант сгорел вместе с машиной. Не выжил и Шаров, вскоре он скончался, не приходя в себя.

Гибель боевых товарищей переживалась тяжело.

5

Ноябрьские атаки, так и не переросшие в наступление, которое произойдёт чуть позже, в декабре, показало крайнюю степень усталости немецких войск группы армий «Центр» и одновременно способность Красной армии действовать более активно. Эти атаки поглотили большое количество войск, боевой техники, в частности, танков. Танки были сожжены немецкими ПТО или подбиты. Если поле боя оставалось за нами, то ремонтные подразделения отбуксировывали их в тыл и вскоре возвращали в строй. Труднее было с экипажами. Если экипаж сгорал вместе с танком, то это была уже двойная потеря. Были потери и во взводе Лавриненко, и в его собственном экипаже.

Некоторые историки ноябрьское наступление в полосе Западного фронта называют неудачным, несостоявшимся. На самом деле это не так. Хотя бы потому, что за ноябрём неминуемо пришёл декабрь.

Пятого декабря командир 1-й гвардейской танковой бригады генерал-майор М. Е. Катуков подписал представление гвардии старшего лейтенанта Лавриненко к званию Героя Советского Союза.

В архиве Министерства обороны РФ в Подольске хранится этот документ.

«Наградной лист

на командира взвода танкового полка 1-й гвардейской танковой бригады лейтенанта[133]133
  Так в документе.


[Закрыть] ЛАВРИНЕНКО Дмитрия Фёдоровича

“Героя Советского Союза”

Год рождения: 1914 г.

Национальность: русский.

Социальное положение: служащий.

Партийность: кандидат ВКП(б).

С какого времени в РККА: с 1934 года.

Участие в Гражданской войне: не участвовал.

Ранения и контузии: не имеет.

Представлялся ли ранее к награде, когда и за что: не представлялся.

Какие имеет поощрения и награды и за что: не имеет.

Служба в белой и других буржуазных армиях и пребывание в плену: не служил, в плену не был.

Постоянный адрес: Краснодарский край, г. Армавир, ул. Перовской, 46.

КРАТКОЕ И КОНКРЕТНОЕ ИЗЛОЖЕНИЕ ЛИЧНОГО БОЕВОГО ПОДВИГА ИЛИ ЗАСЛУГИ

Тов. ЛАВРИНЕНКО, выполняя боевые задания командования, с 4. 10. и по настоящий день со своим экипажем беспрерывно находится в бою. За период боёв под ОРЛОМ и на ВОЛОКОЛАМСКОМ направлении экипаж ЛАВРИНЕНКО уничтожил 37 тяжёлых, средних и лёгких танков противника.

Тов. ЛАВРИНЕНКО со своим экипажем постоянно посылается в разведку и глубокий тыл противника.

За проявленное мужество в боях с германскими захватчиками тов. ЛАВРИНЕНКО достоин высшей Правительственной награды – присвоения звания “Герой Советского Союза”.

Командир 1-й Гв. ТБр генерал-майор КАТУКОВ

Военком 1-й Гв. ТБр старший батальонный комиссар БОЙКО

5 декабря 1941 г.»

Золотой Звезды Героя старший лейтенант Лавриненко тогда не получил. Лишь 5 мая 1990 года, после неоднократных письменных обращений в адрес правительства страны маршала М. Е. Катукова и общественности, вышел Указ Президента СССР о присвоении отважному танкисту, лучшему танковому снайперу Красной армии гвардии старшему лейтенанту Дмитрию Фёдоровичу Лавриненко звания Героя Советского Союза. Родственникам героя были вручены орден Ленина и медаль «Золотая Звезда».

Старший лейтенант Лавриненко был из тех воинов, кого определяет и выносит в первые ряды война. В мирное время он был взводным, каких тысячи. Никаких особых заслуг за ним не числилось, ни поощрений, ни наград– хотя служил добросовестно. Это был профессиональный солдат «из служащих». А точнее, из школьных учителей. Человек войны.

Из наградного листа мы узнаём, что «тов. ЛАВРИНЕНКО со своим экипажем постоянно посылается в разведку и глубокий тыл противника». К сожалению, ни в мемуарной литературе, ни в интервью, ни среди документов, открытых для свободного доступа, не удалось пока обнаружить описания рейдов экипажа старшего лейтенанта Лавриненко. Однако уже одно упоминание о глубокой танковой разведке, во-первых, суть свидетельство высокого доверия командования Лавриненко и его экипажу, во-вторых, говорит о том, что и старший лейтенант, и его танкисты прекрасно владели машиной и её вооружением, знали свои обязанности и хладнокровно их исполняли в боевой обстановке, и, наконец, в-третьих, становится понятным природа владения тактикой засадного боя. Основные победы экипажем Лавриненко добыты в результате скрытного маневрирования одиночной машиной и в составе взвода, искусной маскировки и затем точного и интенсивного огня из засады. Вот откуда навыки охотника, способность хладнокровно и расчётливо действовать в одиночку. Историк танковых войск Михаил Барятинский писал о Лавриненко, о тактике, которую он применял в бою: «В целом она укладывалась в рамки той тактики, которую использовала 4-я танковая бригада. Она сочетала действия из засад с короткими внезапными атаками ударной группы, при хорошо поставленной разведке. Все имеющиеся в наличии описания боёв с участием Лавриненко свидетельствуют о том, что, прежде чем атаковать противника, он внимательно изучал местность. Это позволяло правильно выбрать как направление атаки, так и вид последующего манёвра. Используя преимущество Т-34 перед немецкими танками в проходимости в условиях осенней распутицы, Лавриненко активно и уверенно маневрировал на поле боя, скрываясь за складками местности. Сменив позицию, он вновь атаковал уже с нового направления, создавая у противника впечатление о наличии у русских нескольких групп танков. При этом, по свидетельству сослуживцев, артиллерийский огонь из танка Лавриненко вёл мастерски. Но даже будучи метким стрелком, он стремился на максимальной скорости сблизиться с противником на дистанцию 150–400 м и бить наверняка. Суммируя всё это, можно утверждать, что Д. Ф. Лавриненко был хорошим хладнокровным тактиком, что и позволяло ему добиваться успеха».

В своих мемуарах генерал армии Д. Д. Лелюшенко, закончивший войну командующим одной из гвардейских танковых армий, вспоминая бои 1941 года, писал: «Лейтенант Лавриненко, тщательно замаскировав свои танки, установил на позиции брёвна, внешне походившие на стволы танковых орудий. И не безуспешно: фашисты открыли по ложным целям огонь. Подпустив гитлеровцев на выгодную дистанцию, Лавриненко обрушил на них губительный огонь из засад и уничтожил девять танков, два орудия и множество гитлеровцев».

6

Наступление на Истринском направлении, где боевые позиции занимала 1-я гвардейская танковая бригада, началось 7 декабря. Стрелковые части 16-й армии, кроме катуковцев, поддерживали танки 145, 146 и 17-й танковых бригад. Оборона противника была прорвана и наступление развивалось в глубину. Однако на некоторых участках немцы стояли как вкопанные.

Село Крюково обороняли части 5-й танковой и 35-й пехотной дивизий вермахта. Этот важнейший коммуникационный узел атаковали гвардейцы 8-й гвардейской стрелковой дивизии им. генерал-майора И. В. Панфилова и танкисты Катукова. Несколько суток шли кровопролитные бои за опорные пункты Крюково и Каменка.

Из отчёта штаба 1-й гвардейской танковой бригады о боях на Волоколамском направлении: «Расположенный недалеко от подступов к Москве, имеющий жел[езно]дор[ожную] станцию и представляющий узел шоссейных дорог р-н Крюково, Каменка, противником был сильно укреплён дерево-земляными сооружениями и хорошей противотанковой обороной.

К Каменка и Крюково противник подтянул несколько десятков тяжёлых и средних танков.

Атака Крюково и Каменка началась с утра 4.12.41 г. без предварительной артиллерийской подготовки. Поэтому при выходе наших частей в атаку противник открыл ураганный артиллерийский, танковый, миномётный и пулемётный огонь, и неоднократные попытки овладеть Крюково, Каменка в течение дня 4.12.41 г. успеха не имели. Нанести же решительный удар танками в одном из направлений бригада не имела возможности, так как в основном все танки были розданы стрелковым полкам. В ночь с 4 на 5.12.41 г. была повторена ночная атака р-на Крюково, причём решением командира 8 Гв. СД в ночную атаку были направлены все танки бригады, без оставления какого бы то ни было резерва, необходимого для парирования контр-ударов противника. Наши предложения о том, что танки в ночной атаке, ввиду их плохого обзора, можно использовать для решения ограниченных задач, и под прикрытием пехоты, в расчёт приняты не были.

В результате ночной атаки бригада потеряла подбитыми 9 своих танков, уничтожив только 1 танк противника.

И только после неоднократных попыток в течение нескольких дней, к исходу 8.12.41 г. Крюково и Каменка полностью были очищены от противника.

Сломив сопротивление противника в его опорных пунктах, бригада в составе 16 армии начала преследование его в западном направлении.

Для нанесения решительных фланговых ударов по противнику и с целью отрезать ему пути отхода в западном и юго-западном направлениях, для усиления 1-й Гв. ТБр нам было придано: 17 ТБр и 4 °CБр, и в дальнейшем – 35, 55, 64 и 71 СБр.

Совершив фланговый обход, группа в составе 1-й Гв. ТБр, 17 ТБр и 4 °CБр с 13. 12. 41 г., форсировав р. Истра, нанесла поражение обороняющемуся противнику на зап. берегу р. Истра, обеспечив переход через реку частям 16 армии, и начала стремительное преследование с боем отступающего противника на Волоколамск. Используя танки в одном ударном кулаке и прикрывая продвижение их стрелковыми частями, группа, ведя бои с сильными арьергардами противника, продвигалась вперёд, и к исходу дня 19.12.41 г. передовые части (МСПб с группой танков 1-й Гв. ТБр) ворвались на улицы гор. Волоколамска…»

Наступление развивалось. Но в атакующих рядах уже не было старшего лейтенанта Дмитрия Лавриненко…

К 18 декабря авангарды 1-й гвардейской танковой бригады вышли к Волоколамску. На подступах к городу немцы укрепили цепь населённых пунктов, сформировав своего рода мощный укрепрайон, насыщенный огневыми средствами, в том числе противотанковой и полевой артиллерией, миномётами. Подступы к населённым пунктам и дороги были густо минированы. Во время наступления старший лейтенант Лавриненко командовал уже не взводом, а танковой ротой. Рота с приданным отделением сапёров, которые расчищали для «тридцатьчетвёрок» маршрутные пути от мин, действовала в первом эшелоне. В районе населённых пунктов Гряды – Чисмена танки выскочили к небольшой деревушке и с ходу захватили её. Затем, на рассвете, так же неожиданно атаковали гарнизон деревни Гряды. Всё складывалось удачно. И командир танковой роты принял решение, не дожидаясь подхода главных сил, атаковать немцев в селе Покровском. Огнём и гусеницами гвардейцы уничтожили немецкий гарнизон в Покровском. Во время боя танкисты заметили, что часть боевой техники, в том числе танки и бронетранспортёры, немцы почти без боя отвели в соседнюю деревню Горюны. Таким образом, в Горюнах скопилось довольно много войск. По всей вероятности, в этот населённый пункт, как в ключевой, отходили и другие гарнизоны, не выдержавшие напора наступающих русских.