Текст книги "Москва-41"

В те дни в Юго-западном Подмосковье начались осенние дожди. Распутица мешала, конечно, и Красной армии, но всё же движение немецких войск заметно замедлилось. С утра 21 октября противник при мощной авиационной поддержке атаковал Тарутинский участок обороны – позиции 312, 17 и 53-й стрелковых дивизий. Некоторые населённые пункты, превращённые в опорные пункты, по несколько раз переходили из рук в руки. В эти дни погиб командир 53-й стрелковой дивизии полковник Н. П. Краснорецкий, тяжело ранен заместитель командующего 43-й армией и командир оперативной группы генерал-лейтенант С. Д. Акимов. В полках дивизии Наумова насчитывалось по 200–350 человек. 1314-й стрелковый полк полковника Бекашева, оборонявшийся в районе деревни Баево, оказался в оперативном окружении. Командир полка принял решение идти на прорыв. Во время прорыва вся матчасть полка была потеряна. Из окружения вышли командир полка, комиссар и тридцать бойцов и младших командиров.

Дивизия вместе с батальоном 2-го Люберецкого полка, батальоном 10-й воздушно-десантной бригады заняла Стремиловский рубеж. И его она уже не отдаст врагу. Всё, дальше отступать было некуда. На этом направлении немцы к Москве не продвинутся больше ни на шаг. Раненый генерал С. Д. Акимов продиктовал приказ следующего содержания:

«Командиру 312 СД

Я ранен. Вас оставляю за себя. 53-й стрелковой дивизии оборонять Чернишня. 17 СД оборонять полосу восточнее района Тунаево. Части 2-го Люберецкого полка расположены в Чубарово, Хоросино, Дмитровка. Стремилово – обороняет батальон 10 ВДБр, с ним 1 танк КВ и 2 танка Т-34. В Рождествено находятся 3 танка Т-34 (24 танковой бригады).

Вступайте в командование группой и выходите со штабом к опушке леса, что северо-восточнее д. Чернишня. Здесь же штаб 53 СД.

Генерал-лейтенант Акимов. 15.00 часов. 23. 10. 41.».

На Нарском направлении началась перегруппировка. По приказу штаба армии из трёх дивизий – 312, 17 и 53-й – следовало сформировать одну полноценную, способную продолжать боевые действия и выполнять приказы командования. Во время формирования дивизии произошёл эпизод, который во многом характеризует и атмосферу тех дней, и характер полковника Наумова.

Комиссаром новой дивизии Наумову прочили ранее занимавшего эту должность Я. Э. Сировского. При встрече с командующим армией генералом К. Д. Голубевым Наумов сказал, что не желает видеть комиссаром своей дивизии человека малодушного. Командарм потребовал пояснений. А дело было в том, что однажды во время оборонительных боёв на Нарском рубеже группа немецких автоматчиков просочилась к дивизионному командному пункту. Офицеры и штабные работники тут же схватились за оружие. Наумов и комиссар 53-й стрелковой дивизии полковой комиссар К. А. Зыков[46]46
  Константин Антонович Зыков (1904–1966) – генерал-лейтенант (1945). В 1938–1942 годах комиссар 53-й стрелковой дивизии, затем начальник политотдела 61-й (1943) и 7-й гвардейской (1944–1945) армий, 2-го Украинского и Забайкальского фронтов (1945). Награждён орденами Ленина, Красного Знамени, Суворова 2-й степени, Кутузова 2-й степени.


[Закрыть] организовали оборону и сами стреляли из винтовок, отбивая атаку противника. Сировский же от боя уклонился, сбежал. Командарм выслушал полковника Наумова и утвердил кандидатуру К. А. Зыкова.

Весь ноябрь и до двадцатых чисел декабря 1941 года дивизия прочно удерживала Нарский рубеж. «Командиры частей стали мне докладывать о проявляемой нервозности фашистов, – вспоминал А. Ф. Наумов, – раздавалась беспорядочная стрельба, в основном из пехотного оружия, значительно снизился артобстрел и только изредка вёлся миномётный огонь. В ночное время немцы вели непрерывное освещение местности ракетами. Как-то, докладывая обстановку А. Н. Боголюбову[47]47
  Александр Николаевич Боголюбов (1900–1956) – генерал-полковник (1945), Герой Советского Союза (1945). В 1941 году начальник Оперативного отдела штаба Резервного фронта, с октября начальник штаба 43-й армии. Затем был 1-м заместителем начальника Оперативного управления Генштаба (1942), начальником штаба следующих Северо-Западного (1943), 1-го Украинского (1943–1944), 2-го Белорусского (1944–1945) фронтов. Награждён 2 орденами Ленина, 4 орденами Красного Знамени, 2 орденами Суворова 1-й степени, орденами Кутузова 1-й степени, Богдана Хмельницкого 1-й степени.


[Закрыть], я ему сказал: “А не попробовать ли мне где-нибудь ‘толкнуться’?” Ответ: “А чем?” Отвечаю: “Соберу по роте в каждом полку. И на отдельных направлениях проведу разведку боем”. Ответ: “Докладывать пока не буду, настроение у него злое, но я с тобой согласен, при отсутствии риска”. Меня это подхлестнуло. Решили с Зыковым и полковником Бибиковым П. Н.[48]48
  Павел Никонович Бибиков (1903–1985) – генерал-майор (1945). С октября 1941 года начальник штаба 53-й стрелковой дивизии, затем начальник штаба 5-го гвардейского стрелкового корпуса (1942–1944), командир 19-й гвардейской стрелковой дивизии (1944–1945). Награждён 5 орденами Красного Знамени, орденами Ленина, Суворова 2-й степени, Кутузова 2-й степени, Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды.


[Закрыть], начальником штаба 53-й стрелковой дивизии, собрать штаб, политотдел, командование частей и сегодня же решить этот вопрос.

Примерно в полдень начали обсуждать этот вопрос и обмениваться мнениями, и пришли к единому решению – ПОПРОБОВАТЬ! В каждом полку подготовить по усиленной роте, обеспечив их действия соответствующим артиллерийско-миномётным огнём, и на рассвете 25 декабря ударить. А 24 декабря провести широкую разведку отдельными группами. Решил об этом пока в штаб армии не докладывать. 23 декабря получил поздравление с днём рождения лично от К. Д. Голубева и предупреждение – быть начеку и бдительным! Он, видимо, не рассчитывал на большее с моей стороны и не требовал этого, а я просто боялся сказать, что задумал, так как он мог забрать для пополнения подготавливаемые роты».

По воспоминаниям А. Ф. Наумова, утром 24 декабря план удара был готов. Наступать решили на узких участках в общем направлении на Тарутино, а приданными частями – по Варшавскому шоссе. Начало наступления – рано утром 25 декабря. Однако противник опередил, начав общий отход на сутки раньше.

Немецкие штабы предписывали своим войскам «оставлять боеспособные арьергарды», брать с собой только самое необходимое, остальное уничтожать: землянки и блиндажи взрывать, коммуникации минировать, населённые пункты сжигать. Ночью с 24 на 25 декабря наблюдатели дивизии увидели, как почти одновременно вспыхнули деревни Горки, Папино, Кузовлёво, Чернишня, Орехово. Пожары чётко обозначили линию опорных пунктов немецкой обороны, которую они спешно покидали. Спустя несколько минут в штаб дивизии начали поступать донесения из полков: разведгруппы, выдвинувшиеся вперёд до 3–4 километров, обнаружили пустые окопы, которые охраняются лишь немногочисленными заслонами. Наумов тут же отдал приказ основным силам: «Немедленно перейти к преследованию противника».

«25 декабря, едва забрезжил рассвет, – вспоминал Александр Фёдорович, – батальоны полков, и чуть позднее сводный отряд капитана Боргеста[49]49
  Андрей Александрович Боргест (1906–1942) – капитан, начальник 1-го отделения штаба 53-й стрелковой дивизии. 16.1.1942 умер от ран.


[Закрыть], по Варшавскому шоссе начали довольно быстрое продвижение, встречая сопротивление лишь отдельных групп автоматчиков. Захваченные пленные сообщили, что части 34-й пехотной дивизии сегодня с рассветом начали отходить на новый рубеж по рекам Истье и Протве. Значит, мы вовремя начали наступать и преследовать фашистов! Враг, отходя, огрызался только пехотным оружием. Но затем подразделения начали подрываться на минных полях. В оставленных деревнях, в отдельных уцелевших домах немало было “сюрпризов”. Были и жертвы: боец открывает дверь – взрыв, поднимает зажигалку – взрыв…»

5

Когда вслед за авангардными группами полковые колонны вытянулись по шоссе и параллельным дорогам, держа на запад, Наумов доложил в штаб армии: оборона дивизии свёрнута, полки наступают по заданным направлениям, не встречая организованного сопротивления противника, однако темпы продвижения остаются низкими по причине минных полей, малого количества дорог и отсутствия саней и лыж.

В тот же день к вечеру Наумов снова связался со штабом армии. Вот как он вспоминал тот разговор с командармом-43: «Вечером я доложил К. Д. Голубеву, что части овладели селом Тарутино и деревней Воробьи на Варшавском шоссе и, таким образом, вышли на рубеж реки Истьи. Командарм выслушал мой доклад, не перебивая, и, видимо, остался доволен. После некоторых моих ответов на его вопросы он сказал уставшим голосом, но твёрдым тоном: “Спасибо, голубчик! Вы проявили необходимую бдительность и правильную инициативу и очень помогли. Теперь ваша задача – повернуть дивизию от Тарутино на север и овладеть деревней Белоусово и дальше наступать севернее Варшавского шоссе. 17-я стрелковая дивизия[50]50
  17-я стрелковая дивизия к тому времени была воссоздана вновь. На укомплектование её была направлена часть командного состава, оставшегося после формирования 53-й стрелковой дивизии.


[Закрыть] будет наступать в направлении Угодского Завода, а 5-й воздушно-десантный корпус наступает на Балабаново и далее на Городню. Где вы находитесь?” Я ответил – в Кузовлево. “Штаб дивизии свёртывается к переходу в Тарутино”. В общем, разговор с командармом был спокойным и приятным. Чувствовалась, несмотря на большую усталость его, приподнятость и большое удовлетворение положением на фронте. Вся 43-я армия наступает на запад!”»

Возвращаясь немного назад, стоит особо сказать о командире 1-го батальона 475-го стрелкового полка старшем лейтенанте Александре Бараеве[51]51
  Александр Иосифович Бараев (1912–1986) – старший лейтенант (1941), Герой Советского Союза. В 1941 году командир пулеметной роты, батальона 12-го стрелкового полка, с декабря – 1-го батальона 475-го стрелкового полка. 31.12.1941 был тяжело ранен и в 1944 году уволен в запас. Награждён 2 орденами Ленина, орденом Отечественной войны 1-й степени.


[Закрыть]. Храбрый и инициативный офицер, азартный в бою, он со своими бойцами действовал в эти дни начавшегося наступления особенно результативно. Батальон Бараева продвигался в первом эшелоне. Боец 475-го стрелкового полка вспоминал о нём и его батальоне: «Он поражал нас всех своей смелостью. Мы ещё в движении, а он уже ведёт огонь, наступая на деревни». Батальонный комиссар В. М. Пальчиков: «Бараев военных лет подвижен, сообразителен и энергичен. Не теряет мысли, подмечает мелочи в походе. Ему приказали взять Малое Литашово, а он обошёл и взял ещё Грачёвку, разгромив штаб немцев». А вот что сообщала армейская газета о взятии исторического села Тарутина: «Батальон старшего лейтенанта Бараева на плечах противника ворвался в село. Продвижение батальона было настолько стремительным, что противник даже не успел уничтожить наших пленных красноармейцев».

Батальон Бараева ворвался в Тарутино одновременно с трёх направлений. Завязались уличные бои. В некоторых местах дело доходило до рукопашной. А перед штурмом Тарутина комбат приказал всем офицерам и политработникам рассказать личному составу о Тарутинском манёвре 1812 года, когда русские войска дали Наполеону сражение, которое переломило ход всей войны. С мыслью не посрамить русского оружия в новой битве народов бойцы 53-й дивизии освобождали и Тарутино, и другие деревни, сёла и города Подмосковья.

Газета 43-й армии «Защитник Отечества» в те дни опубликовала корреспонденцию под названием «Варвары». В ней рассказывалось о том, что собой представляло Тарутино в первые дни после освобождения: «Повсюду виднелись следы пребывания врага. По обочинам дороги валялись подбитые орудия, снаряды, коробки из-под мин. Как будто случайно поставлены велосипеды, чемоданы. Все уже знают – смерть ожидает каждого, кто прикоснётся к ним: вещи соединены с минами. Там, где стояли деревенские избы, торчат лишь трубы печей. Колхозница Пелагея Михайловна из деревни Кузовлево рассказала, как немцы выгоняли её с тремя детьми из хаты на мороз, как фашисты отобрали у неё всё, убили троих из её семьи… Жители рассказали, что в селе Дедня немцы устроили дом терпимости, оружием собрав в него местных девушек… В селе Тарутино в сарае нашли труп красноармейца Нестеренко, расстрелянного гитлеровцами…»

Штаб Западного фронта буквально толкал в спину свои армии. Командармы дублировали приказы комфронта Жукова, ставя конкретные задачи своим соединениям и частям. Вечером 27 декабря в войска 43-й армии ушла шифровка, в которой значилось: «Комфронтом генерал армии Жуков приказал: категорически запретить частям армии путаться в заграждениях; стремительно опережать противника, обходя стороной все заграждения по полям и лесам…

Этот приказ комфронтом подлежит безоговорочному выполнению. Приказываю прекратить топтание на месте, ссылаться на минные заграждения и др. препятствия. Имеющуюся в частях и подразделениях минобоязнь твёрдой рукой пресечь и заставить войска быстро продвигаться вперёд, поддерживая их своевременно подтянутой артиллерией.

Обращаю внимание на то, что задача, поставленная моим приказом № 45/оп командирами соединений не выполнена.

В силу этого вынужден перенести выполнение задачи на 28.12. Этот срок окончательный.

Армия имеет все данные к тому, чтобы в ближайшие 2–3 дня овладеть Малоярославцем».

Командир 98-й пехотной дивизии генерал пехоты Мартин Гарайс писал: «Потери рот, опрокинутых на Истье, несоизмеримо тяжелы. 289-й пехотный полк потерял все противотанковые пушки и все пулемёты 1-го батальона. Численность рот не превышает 25 бойцов, точнее, истощённых, промёрзших “теней”. Беспримерно заботливый, заботливый и верный товарищ, полковой врач 282-го пехотного полка, капитан медицинской службы доктор Шифельбайн при оказании медицинской помощи приносит себя в жертву своим подопечным: при внезапном нападении вражеских лыжников он тяжело ранен». И далее: «По широкой дороге всё ещё беспрестанно тянутся на Малоярославец, в полной неразберихе отступления, повозки, орудия, боевые машины, грузовики и танки трёх дивизий: 19-й танковой, 34-й и 98-й пехотных. Теперь уже нет и малейшей возможности отойти, а честнее, “убежать” на юго-запад обходным путём. Единственная дорога проходит через узкое горлышко въезда в Малоярославец.

Это хорошо известно и большевику, который, под впечатлением своего успеха на Истье, бросается по следу.

Слабое прикрытие 282-го пехотного полка и истребительно-противотанкового дивизиона у Белоусова заставляет ожидать новых атак. К полудню появляется враг. День снова солнечный, и скользить по сухому снегу легко. Танки выстраиваются на дороге и оттуда осуществляют огневую поддержку. На белом снегу оборонительные позиции быстро обнаружены. Скрывающееся в лесу северное крыло истребителей танков охвачено, и теперь с фронта и флангов ведётся атака на позиции 282-го пехотного полка под Белоусовом. Вскоре схватка переходит в ближние бои.

Командиру полка, находящемуся на высоте в 500 м от деревни, открывается тягостная картина отчаянного сопротивления его бойцов. Неподалёку от него подъезжает боевая разведывательная группа зенитной артиллерии и тут же открывает огонь по хорошо видимым танкам противника. Один горит, второй обращается в бегство. В ту же секунду со стороны тыла над дорогой низко проносятся восемь “крыс”[52]52
  Так немцы называли наши истребители И-16. «Ишаки» были очень маневренными, вели огонь очень точно. «Крысами» немцы прозвали их за способность «заглядывать» едва ли не в землянки.


[Закрыть] и как одержимые расстреливают орудие. Боеприпасы взлетают в воздух. Тяжёлая пушка содрогается под дождём разлетающихся на части снарядов. Один артиллерист убит и двое других ранены. Как только налёт закончился, остаток расчёта снова у орудия и продолжает вести огонь.

В Белоусове между тем разыгрываются ожесточённые бои в совершенно неравных условиях, которые требуют принятия срочных решений. Майор Аберле, сражающийся вместе со своими бойцами, получает сквозное ранение в бедро. Вокруг повсеместно кипит рукопашный бой. Лёгкие сани, на которые погрузили смертельно раненного, через несколько метров ломаются. Нести раненого на руках по глубоким сугробам не получается. Адъютант, унтер-офицер медицинской службы и связист напрасно хлопочут над своим командиром. Обстрел вклинившегося в наземный бой советского самолёта кладёт конец страданиям истекающего кровью Аберле: он мгновенно погибает от выстрела в шею…

В охваченной пожарами деревне, часть которой уже продолжительное время удерживает 3-й батальон 282-го пехотного полка, несмотря на действенную артиллерийскую поддержку в атаке с трёх сторон, постепенно прекращается сопротивление почти обескровленного 2-го батальона полка, – с таким донесением погибает по пути на КП 282-го пехотного полка лейтенант Мартини, офицер-ординарец батальона. Потери жесточайшие. Батальоны оторваны друг от друга, силы к сопротивлению иссякают.

Ещё долго из расположенной в глубокой низине деревни доносятся стоны и крики раненых. Свирепая, лютая жестокость большевиков не знает сострадания – это известно всем, и потому каждый старается унести ноги, покуда они ещё волочатся, покуда хватает дыхания».

Перевод, конечно, плох, но смысл, который закладывал бывший командир 98-й пехотной дивизии в описание героических действий своих солдат и офицеров, понятен – батальоны дивизии полковника Наумова трепали отступающих на всех участках, при любой возможности и всеми имеющимися средствами.

В последнее время наши историки, размышляя о Битве за Москву, почти в один голос твердили, что, мол, контрнаступления наших войск как такового и не было вовсе, что немцы планово, соблюдая порядок марша, отошли на заранее подготовленные тыловые рубежи и остановили на них двигавшиеся следом по незанятому пространству дивизии Западного фронта… Ан нет, как мы только что убедились, немец-то, Мартин Гарайс, генерал, принявший в последний день 1941 года командование франконско-судетской 98-й пехотной дивизией, чудом уцелевший в той мясорубке, свидетельствует об ином. Бежали! Буквально из-под красноармейских штыков уносили ноги! Пытались закрепиться на промежуточных рубежах, чтобы прикрыть свои колонны, но войска 53-й стрелковой дивизии полковника Наумова шли по пятам, сбивали их с промежуточных позиций, сходились в ближнем бою. Давили, напирали, гнали.

6

Тем временем левее полосы наступления 53-й стрелковой дивизии наступающая в таком же темпе 17-я генерал-майора Д. М. Селезнёва[53]53
  Дмитрий Михайлович Селезнёв (1897–1960) – генерал-майор (1940). С 1939 года командовал 53-м стрелковым корпусом, который был разгромлен под Смоленском. С октября 1941 года командир 17-й стрелковой дивизии. Затем заместитель командующего 43-й армией (1942), командующий 22-й (1942–1943) и 4-й ударной (1943) армиями. Награждён 2 орденами Красного Знамени, орденами Ленина, Красной Звезды.


[Закрыть] с боем заняла село и районный центр Угодский Завод. Это была родина командующего фронтом генерала армии Жукова.

Командарм-43 приказал полковнику Наумову перехватить Варшавское шоссе в районе Белоусова и прочно его удерживать, всячески расширяя плацдарм. Из журнала боевых действий 475-го стрелкового полка за 28 декабря 1941 года: «…Захвачены и освобождены от противника деревни Белоусово, Колесниково, Доброе. В Добром захвачены 2 орудия противника, совершенно исправные, и склад боеприпасов. Оставлено много снарядов. Через час после захвата орудий они были приведены в боевую готовность и открыли огонь по противнику его же снарядами из его же пушек».

В тот же день прибывший на КП 53-й стрелковой дивизии генерал Голубев телеграфировал в штаб фронта:

«Боевое донесение № 67. По БОДО тов. Жукову.

1. Докладываю обстановку на 17.00 28. 12.

Лично был в районе БЕЛОУСОВО, которое в 15 часов после упорного боя было взято нашими частями 26-й танковой бригады, отрядом Московского военного округа и учебным армейским батальоном. После захвата БЕЛОУСОВО организовал удар на МАЛОЯРОСЛАВЕЦ, приказал действовать ночью.

Части 5 ВДК совместно с приданным полком в 14.00 овладели после 1. 5-часового боя ст. БАЛАБАНОВО, КОЧЕТОВКА[54]54
  Станцию и посёлок Балабаново штурмовали также левофланговые подразделения одной из дивизий 33-й армии генерала М. Г. Ефремова.


[Закрыть].

53 сд вела бой за КОЛЕСНИКОВО.

17 сд, овладев МИХАЙЛОВКОЙ, после 2-часового боя передовыми частями овладела УГОДСКИМ ЗАВОДОМ.

2. Противник, по мере продвижения наших частей, усиливает своё сопротивление. По показанию пленных, захваченных 28.12. в числе 11 человек, и по номерам частей видно, что перед нами действует уже не аръергард, а главные силы 98-й и 34-й пехотных дивизий. Эти дивизии получили пополнение 22.12. по 1000 человек из Орши.

Местами дело доходит до штыковых атак. Пленные показывают, что им приказано умирать, но не отходить.

3. В БАЛАБАНОВО, по донесению Гурьева, разгромили штаб неизвестного соединения или части, захвачены документы, по получении и изучении которых донесу об этом дополнительно.

Ставлю задачей – овладеть г. МАЛОЯРОСЛАВЦЕМ и выйти на реку ЛУЖА 28. 12. 41.

Голубев. Шабалов[55]55
  Сергей Иванович Шабалов (1901–1973) – генерал-майор (1942), член Военного совета 8-й (1941) и 43-й (1941–1945) армий. Награждён орденами Ленина, Красного Знамени, Кутузова 1-й степени, Отечественной войны 1-й и 2-й степени.


[Закрыть]».

Одновременно 53-й стрелковой дивизии приказано было наступать севернее Варшавского шоссе через Обнинское, Потресово, Анисимово и выйти севернее Малоярославца к селу Панскому, овладеть им.

Генерал А. Ф. Наумов вспоминал: «…Задача передо мной, прямо скажем, была поставлена очень трудная. Её особенности – полное бездорожье, глубокий снежный покров. А мороз был – 25 и ниже! Но к этому времени полки, наученные горьким опытом первых дней боёв, были более или менее обеспечены лыжами, санками и санями. Так и пришлось решить эту задачу: полки шли целиной, артиллерия и приданный мне Московский пехотный батальон вместе с 26-й танковой бригадой наступали вдоль Варшавского шоссе».

Первоначально на Малоярославец нацеливалась лево-фланговая 17-я стрелковая дивизия генерала Селезнёва. Однако чем глубже продвигался фронт наступления 43-й армии, тем яростнее становилось сопротивление противника. Особенно сильные бои шли на Варшавском шоссе. Все населённые пункты на шоссе и в окрестностях немцы превратили в мощные опорные пункты, насыщенные тяжёлым и автоматическим стрелковым вооружением. В лоб такие деревни-крепости было не взять. Наумов это прекрасно понимал. Читая подписанные начальником штаба и самим комдивом приказы на наступление, а также донесения из полков и ударных групп, приходишь к выводу, что почти всегда такие «фестунги» 53-я стрелковая дивизия брала обходным манёвром. Даже в Малоярославец авангарды полковника Наумова ворвались с тех направлений, откуда противник не ожидал атаки. Совинформбюро в утреннем выпуске 30 декабря 1941 года сообщало о «подразделении тов. Наумова, за один день боёв с противником захватившем 2 немецких танка, 5 пушек, 50 пулемётов, штабную машину, 10 километров кабеля, много боеприпасов».

Наумов постоянно был в войсках, на батальонных и ротных наблюдательных пунктах, и прекрасно знал обстановку, чувствовал малейшие её изменения. Постоянно предупреждал своих офицеров и бойцов, чтобы основательней окапывались на промежуточных рубежах и ждали контратаки. Вскоре они последовали. Немцы собрались с силами, подтянули резервы и пошли в бой. Из соседнего 5-го воздушно-десантного корпуса сообщали о том же: немцы контратакуют почти по всей линии соприкосновения, продвижение вперёд замедляется.

7

О малоярославецкой эпопее стоит рассказать особо.

Итак, обстоятельства сложились так, что полки Наумова вынуждены были повернуть к Малоярославцу. Взятие этого города было для полковника делом чести русского офицера. Знамёна русских войск вспыхивали над сомкнутыми колоннами здесь не раз и в прежние времена. Самой яркой была битва за Малоярославец. Судьба так и вела нашего героя по следам побед и боевой доблести 1812 года.

Малоярославец – городок небольшой. Но слава у него великая. Город-воин. В 1812 году в ходе Малоярославецкого сражения между русской и французской армиями он несколько раз переходил из рук в руки. И вот спустя много лет здесь снова надо было пролиться русской крови, чтобы очистить родную землю от иноземцев, пришедших с огнём и мечом. Стоит напомнить, что «Великая армия» Наполеона во время Русского похода лишь наполовину состояла из французов. Остальную часть составляли немцы, поляки, итальянцы, австрийцы и прочие европейцы. Особенно много было немцев – из Вестфалии, Баварии, Саксонии, Вюртемберга. «Все промелькнули перед нами, все побывали тут…» Под Малоярославлем в 1941 году стояли 19-я танковая нижнесаксонская, 34-я пехотная верхне-рейнская и 98-я пехотная франконско-судетская дивизии. Всё повторялось.

Ещё 25 декабря 1941 года штаб командующего 4-й полевой армией генерал-фельдмаршала Г. фон Клюге из Малоярославца был срочно перемещён в Юхнов.

Город атаковали в новогоднюю ночь сразу несколько частей и соединений. 17-я стрелковая дивизия генерала Селезнёва обошла Малоярославец с юга и атаковала пригородную деревню Маклино[56]56
  Сейчас это микрорайон разросшегося Малоярославца.


[Закрыть]. 5-й воздушно-десантный корпус прорвался по Варшавскому шоссе и перехватил магистраль западнее деревни Шумятино. Десантники приняли на себя основной удар Малоярославецкого гарнизона, потому что именно с этого направления немцы ждали наступления Красной армии. Одновременно авангарды полковника Наумова обошли город с севера и мгновенным ударом оседлали шоссе Малоярославец – Боровск и тем самым блокировали Малоярославецкую группировку противника.

Из приказа штаба 53-й стрелковой дивизии на новогоднее наступление: «…475-й стрелковый полк атакует город с северо-запада и перерезает Варшавское шоссе, тем самым перекрывая врагу отход на запад по шоссе; 12-й стрелковый полк атакует с севера и стремится как можно быстрее овладеть центром и железнодорожной станцией, разрезая город с севера на юг. С востока наступают батальон Московского военного округа и 26-я танковая бригада. Поддерживает наступление вся артиллерия, которая установила точные сигналы взаимодействия с пехотой и танками по их поддержке в ходе боя в городе».

В новогоднюю ночь 1942 года передовые группы дивизии дрались уже в центре города. Немецкая оборона по обводу Малоярославца была с ходу взломана, и противника, разрезанного на части, добивали изолированно. В боях приняли участие подразделения сразу нескольких дивизий и частей 43-й армии. Александр Фёдорович спустя годы вспоминал: «Малоярославец, важный узел дорог в оперативно-тактическом отношении[57]57
  Малоярославец в то время относился к Московской области. Через город проходило Варшавское шоссе, а также Старая Калужская дорога и большаки местного значения, в том числе на Боровск и далее на Верею. Через город проходила железная дорога Киевского направления с ближайшей крупной узловой станцией Калуга II. Малоярославец также входил в полосу Можайской линии обороны, на которой сражалась дивизия полковника Наумова в октябре 1941 года. Таким образом, удерживая Малоярославец, противник контролировал весь прилегающий район и значительную полосу своего фронта. Потеря Малоярославца угрожала группе армий «Центр» обвалом этого участка фронта.


[Закрыть], гитлеровцы превратили в солидный опорный пункт, с отдельными узлами сопротивления. Помимо противотанковых рвов и окопов, город был окружён проволочными заграждениями в 3–4 кола, особенно с восточной стороны. Основные магистрали, идущие с востока на запад, простреливались танками и орудиями прямой наводки. Каменные постройки имели подготовленные амбразуры для стрельбы не только из пехотного оружия, но и из орудий. На крышах и чердаках многих домов были подготовлены площадки для стрельбы. Подходы к городу во многих местах были заминированы. Гарнизон Малоярославца состоял из частей и подразделений 34-й пехотной дивизии и 19-й танковой дивизии. Севернее города действовали части 98-й пехотной дивизии. Кроме того, в городе были отряды так называемых “смертников”, которые обязаны были умереть, но города не сдавать».

После войны, выйдя в отставку, Александр Фёдорович Наумов поселился в Обнинске, молодом городе учёных-ядерщиков, который возник на месте железнодорожной станции Обнинская. Кстати, здесь после того, как немцев отогнали от Москвы, долгое время размещался штаб Западного фронта. Так вот, живя в Обнинске, Наумов обошёл и объездил места боёв своей дивизии, собрал воспоминания местных жителей, свидетельства очевидцев. Часто выезжал в Подольск, в архив. Поддерживал связь с товарищами по оружию. Среди писем фронтовиков в его архиве сохранились воспоминания бывшего командира 3-го батальона 475-го стрелкового полка капитана А. Х. Кравченко. «На подступах к Малоярославцу, – вспоминал бывший комбат[58]58
  Публикуются в авторской стилистике.


[Закрыть], – мне было приказано овладеть небольшим населённым пунктом. Это было во второй половине дня 31. 12. 41. Противник оказал упорное сопротивление. К концу дня подразделения батальона ворвались и заняли половину деревни.

В это время приходит связной от командира полка с приказом отставить выполнение задачи и лично явиться в штаб полка, а батальон сосредоточить в районе Серединское – Меличкино, что мной было с трудом сделано, – вывести подразделения из-под ружейно-пулемётного огня. Хорошо, что начало темнеть.

Прибыл к командиру полка Меликяну, где получил приказ о наступлении на Малоярославец. Мне это представилось очень сложным делом, поскольку противник крепко удерживал каждый, даже незначительный, населённый пункт. Командир поставил задачи батальонам – наступать на Малоярославец и занять исходное положение для атаки. 3-й батальон штурмует город на северо-западной окраине в районе кладбища. 1-й и 2-й батальоны находятся левее 3-го батальона и вводятся в бой по указанию командира 3-го батальона.

Полк сосредоточился в районе сараев деревни Миличкино. Пошли побатальонно. Впереди – 3-й батальон. Было очень темно. Примерное время 20–21.00. Вперёд выслали разведку и боевые охранения взводов. Разведка, не доходя до изгиба дороги, за которым был мост через реку Лужа, была встречена пулемётным огнём, а по дороге в лесу противник открыл сильный артиллерийско-миномётный огонь, что заставило батальон развернуться.

Мной принято новое решение – повернуть строго на запад в лес и идти в обход, как указано на схеме.

Выслал вперёд взвод разведки и охранения, а 1-му и 2-му батальонам через связных сообщил о своих действиях, передал им, согласно полученному приказу командира полка, также идти в обход, о чём доложил в штаб полка.

3-й батальон прошёл лесом на запад, в соответствии со схемой. Огня противника велось по нам всё меньше и меньше, и в конце он совершенно прекратился. Взвод 45-мм пушек и обоз батальона при артиллерии полка двигался за 1-м и 2-м батальонами, так как лесом продвигаться невозможно. Миномёты и часть боеприпасов мы взяли с собой и несли вручную.

Пройдя лесом на запад примерно 5–6 км, батальон повернул на юго-запад. Не доходя до опушки леса, на пути обнаружено строение – большой курень, крытый соломой с углублением в землю, в котором было несколько семей скрывавшихся от немцев жителей Малоярославца. Наше появление для них оказалось совершенно неожиданным. Они со слезами бросились в объятия бойцов. Поговорил с ними о наличии немцев в городе, их действиях, оборонительных сооружениях и взял у них двух человек проводников.

Когда 3-й батальон 475-го полка пошёл в обход лесом, примерно на полпути мне доложили, что кончается телефонная связь[59]59
  По всей вероятности, имелось в виду, что заканчивался телефонный провод, который приходилось постоянно разматывать.


[Закрыть], а радиосвязи у меня не было; мною дано указание адъютанту батальона доложить в штаб полка, что связь кончилась, батальон продолжает выполнять поставленную задачу. Больше связи со штабом полка батальон не имел.

Хочется кратко описать о движении (наступлении) лесом на город Малоярославец. Я уже стал себя обвинять, что пошёл этой дорогой. Во-первых, лес был кустарником. Снег, которого обилие выпало, из-за кустарника не уплотнился, и передовым подразделениям приходилось идти в снегу полностью с головой или под руки. К тому же никакой просеки не было. Если учесть, что бойцам приходилось нести всё вручную: пулемёты, миномёты и боеприпасы к ним, – переход был исключительно тяжёл.

Все бойцы и командиры буквально были мокрые от растаявшего снега, который набился под одежду, а также от пота.

Вот поэтому ещё мной было принято решение не останавливаться на исходном положении, так как это было бы смерти подобно.

Следует заметить такой факт. После большого периода времени бойцам не было возможности отдыхать – спать. Имеется в виду несколько десятков дней. И когда ворвались в город Малоярославец, то наблюдалось, что некоторые бойцы буквально упали и уснули. Приходилось выделять более сильных – активных бойцов, которые подымали этих лиц и вели на штурм домов-кварталов.

Тем временем разведка донесла: противник ведёт себя спокойно, на окраине города противника не обнаружено. Выйдя из леса, вызвал командиров рот и объявил им новое решение: исходное положение занимать не будем, а внезапным броском ворвёмся в город. Для этого я поставил каждому подразделению точную задачу: одна стрелковая рота с пулемётным взводом занимает западную окраину города, перерезает шоссе на Медынь, не допуская выхода противника из города и подхода подкреплений противника по дороге со стороны Медыни[60]60
  Имеется в виду Варшавское шоссе, которое проходит через Малоярославец.


[Закрыть], блокировав кварталы и отдельные дома. Противника в данном районе уничтожить. Остальные роты тоже получили задание, какие конкретно кварталы они штурмуют. Указано было всем, как действовать.

А когда ворвались в город, мной был послан связной на первую телефонную точку, доложить в полк и дивизию, что войска Кравченко ворвались в город и ведут бои (а там всё поймут).

В городе связь в роты подавалась средствами батальона и беспрерывно велась по телефону и через связных».

Не правда ли, редкий документ. И не важно, как он написан. Смысл понятен.

Одновременно в Малоярославец со своего направления ворвался один из батальонов 12-го стрелкового полка, а также подразделения других соединений и частей. Весь день 1 января нового 1942 года красноармейцы, беря с боем дом за домом, квартал за кварталом, вели зачистку города. К вечеру стрельба стала слабеть и вскоре затихла. «Это было целое побоище, – вспоминал комбат А. Х. Кравченко в письме к своему бывшему комдиву. – Мне, к сожалению, не пришлось подсчитывать убитых немцев, но там, где приходилось останавливаться моему подвижному КП, ко мне беспрерывно приводили десятки пленных, их здесь же уничтожали. Я приказал не вести больше на КП пленных, а уничтожать на месте, так как это отвлекало от выполнения боевой задачи.