Текст книги "Москва-41"

Когда 13 октября на Рессете возле Лихого болота началась переправа войск 50-й армии, в тылу на рубеже Белёв – Мценск – Льгов решением Ставки был создан Белёвский боевой участок. Возглавил его начальник оперативного управления штаба Брянского фронта полковник Аргунов. Вскоре он будет назначен начальником штаба 50-й армии.

А пока армия собиралась в районе Белёва, Мценска, Льгова. Белёвский боевой участок – это более ста километров фронта, занятого разрозненными подразделениями из состава вышедших из окружения дивизий и частей. Окопы были растянуты тонкой цепочкой. Сюда же, под Белёв, направлялось всё, что в тот период оказалось рядом или неподалёку. Так в эти дни на участок обороны группы Аргунова прибыли подразделения 194-й стрелковой дивизии.

Теперь иногда пишут: для усиления обороны правого крыла Брянского фронта по указанию Ставки Верховного главнокомандования на этот участок была переброшена 194-я стрелковая… И вроде всё так. Только, если вглядеться поглубже, всё обстояло абсолютно не так. Дивизия эта входила в состав 49-й армии генерала И. Г. Захаркина и перед началом наступления немецких войск (операция «Тайфун») занимала оборону западнее Вязьмы во втором эшелоне по восточному берегу Днепра. Но в самый канун атаки немецких войск получила из Генштаба приказ о переброске в район Харькова. Основные силы дивизии в составе 405-го стрелкового полка, одного батальона 470-го стрелкового полка, двух дивизионов 299-го артполка, противотанкового и зенитного дивизионов во главе с командиром дивизии полковником М. А. Сиязовым 4 октября разгрузились на станциях Брянск и Белые Берега. Здесь их застал «Тайфун». Дальше двигаться было нельзя. Так что вынужденная остановка и выгрузка на полпути и стали причиной того, что полковник Сиязов с частью своих войск оказался здесь, под Тулой. Следовавшие за ними эшелоны – 470-й стрелковый полк, батальон связи и тылы 405-го стрелкового полка – разгрузились на разъезде Хотень, так как передовые части противника «ворвались к тому времени в Сухиничи». Командование этой группой взял на себя командир 470-го стрелкового полка подполковник Д. П. Подшивайлов[181]181
  Денис Протасович Подшивайлов (1898–1962) – генерал-майор (1942). С 1940 года командовал 470-м (32-м гвардейским) стрелковым полком, затем 97-й (1942), 49-й гвардейской (1942–1945) стрелковыми дивизиями. Награждён 3 орденами Красного Знамени, орденами Ленина, Суворова 2-й степени, Кутузова 2-й степени, Богдана Хмельницкого 2-й степени.


[Закрыть]. 616-й стрелковый полк, дивизион 299-го артполка и тыловые подразделения дивизии разгрузились в районе Калуги и в составе войск 49-й армии заняли оборону по реке Угре. Таким образом 194-я стрелковая дивизия оказалась разделённой на три части. И вступила в бой почти одновременно на трёх участках фронта. К чести дивизии, все три группы дрались храбро, не сгинули безвестно, как это часто бывало в 41-м.

Полковник Сиязов, которого немецкие танки застали на перегоне между Брянском и Белыми Берегами, с четырьмя батальонами пехоты и некоторым количеством артиллерии, по приказу штаба Брянского фронта, вступил в бой на участке фронта протяжённостью 15 километров на подступах к Карачеву. Лемельзен бросил против четырёх батальонов Сиязова четыре мотопехотных полка. Двое суток советские бойцы и артиллеристы отбивали атаки противника, не позволяя ему вклиниться в свои боевые порядки. 6 октября произошла катастрофа: противник обошёл оборону боевого участка правее, где зияла не прикрытая войсками брешь, и двинулся на Брянск. Батальоны оказались в окружении.

Полковник понял, что никто о них, в сущности чужих на этом фронте, заботиться не будет. Продовольствие закончилось, боеприпасы тоже на исходе. Раненых эвакуировать некуда – тылы отрезаны. Оставалось надеяться только на себя. Он отвёл батальоны и артиллерию в лес. На восток ушли разведгруппы, чтобы определить колонные пути для выхода из окружения. Разведка вскоре донесла: дивизия отрезана, но пока не обнаружена, основное движение противника происходит по шоссе Карачев – Хвастовичи и Карачев – Орёл. Сиязов повёл части в северо-восточном направлении – на Белёв. С боем прорвался через шоссе Карачев-Хвастовичи и вышел к переправе в районе Гутовского лесозавода. Вот судьба: все пути в те дни сошлись на той переправе возле Лихого болота!

Вперёд пошла группа прорыва: 405-й стрелковый полк и дивизионная артиллерия; фланги обеспечивали две усиленные группы боевого охранения, в которые были включены сапёрные подразделения и расчёты полковых орудий; тылы прикрывала особая группа, предназначавшаяся для обеспечения отрыва главных сил после прорыва. Лесными просёлками под покровом ночи группа прорыва бесшумно подошла к переправе возле Лихого болота. Она была занята подразделениями полка «Великая Германия». Мост предстояло отбить.

Разведчики тихо подобрались к окопам, где стоял пулемёт, и бесшумно сняли часовых. И тут же полковник Сиязов дал сигнал к началу атаки. Одновременно с атакой группы прорыва сапёры из боковых охранений взорвали мосты на большаке и заминировали дороги. Заняли позиции артиллеристы и пулемётчики, чтобы встретить огнём возможные контратаки с севера и с юга. Сиязов наращивал напор у переправы. Гренадеры «Великой Германии» очень быстро пришли в себя и несколькими мощнейшими контратаками попытались погасить напор прорывающихся и овладеть инициативой боя. На главном направлении удара противники сблизились вплотную. Вначале вспыхнул гранатный бой, а через несколько минут началась рукопашная.

Шедшие на прорыв хорошо понимали, что именно здесь, на переправе, решается их судьба: либо выход к своим, на новые позиции, либо плен или гибель в болоте. Поэтому их напор – штыком и прикладом – невозможно было остановить. Немцы отошли. В прорыв вошли остальные части, обозы, артиллерия, а за ними и фланговые группы. Арьергард тем временем вёл бой, сдерживая противника. Во время боя на прорыв дивизия полковника Сиязова уничтожила до роты пехоты противника, артиллеристы сожгли 2 танкетки, 9 автомашин и 7 мотоциклов. В ближайшей деревне разведчики обнаружили колонну военнопленных красноармейцев, брошенных охраной. Они были освобождены и тут же встали в строй.

Марш дивизии продолжался с 10 по 18 октября. При подходе к Белёву к колонне присоединилась группа подполковника Подшивайлова. В пути в колонны вливались мелкие группы и одиночные бойцы, выходящие из окружения самостоятельно. 18 октября голова колонны вошла в Белёв. Полковник Сиязов доложил начальнику Белёвского боевого участка полковнику Аргунову о выходе и составе дивизии, о потерях и трофеях.

Изучая эпопею октябрьских боёв, приходишь к выводу о том, что войска Брянского фронта всё же сумели выдержать удар «Тайфуна». Потери тоже были огромными. Но дивизии вышли. Вышли штабы и тылы. Вышла часть личного состава. Иногда каждый десятый. Остальные погибли или попали в плен. Но трагедия северных Западного и Резервного фронтов оказалась более ужасной и положение менее поправимым.

Здесь уместным будет привести фрагмент воспоминаний офицера-артиллериста 194-й стрелковой дивизии Петра Андреева: «29 сентября, за 2–3 дня до того, как замкнулось кольцо вокруг Вяземской группировки наших войск, погрузились в Вязьме в эшелоны, и повезли нас на юг. Немцы бомбили. На обочинах дороги видели лежащие вверх колесами составы. Ночью 6 октября проехали Брянск, а на рассвете эшелон выехал из леса, остановился и попятился назад. Остановился в лесу. Мы вышли на опушку. Впереди взорванный железнодорожный мост через речку Снежеть. На противоположном берегу – город Карачев. Там на станции с железнодорожных платформ разгружаются танки, а на берегу речки стоит немецкий офицер с сигарой в зубах. До Орла мы не доехали 70 км, а Орел был оставлен нашими войсками 3 октября, то есть уже как три дня назад.

Прошли уже десятки лет, как закончилась война. Наступило, наконец, время, когда можно свободно писать и говорить правду о войне. А меня не покидает вопрос: как же так получилось, что нашу 194-ю горно-вьючную стрелковую дивизию посадили в вагоны и отправили в уже занятый немцами Орел? И об этом ни слова нигде не написано. Что это было – предательство или величайшая глупость?..

Успели мы тогда разгрузиться и отойти, но выставленный нами в заслон батальон немцы уничтожили.

Эшелон со штабом дивизии и частью подразделений через Брянск уже не проскочил. Повезло нам, что в нашем эшелоне оказался командир дивизии полковник Михаил Александрович Сиязов – сослуживец и начальник штаба у генерала Петрова, которого у нас забрали еще в Москве.

Ровно месяц, в летнем обмундировании – а 6 октября в том году уже первый снег выпал – без боеприпасов и продовольствия выводил Сиязов дивизию по лесам и болотам. В деревнях население нас на порог не пускало, в то время как немцев встречали с иконами и хлебом с солью. Был случай, когда четыре человека из управления нашего дивизиона пошли в деревню, а их местные жители заманили в хату и привели немцев. Те с полицаями отправили наших в комендатуру, но по дороге, убив полицая, задержанным удалось бежать.

Сиязов крепко держал дисциплину. Никакого мародерства. Один солдат у колхозницы взял охапку сена, так дело чуть не кончилось расстрелом.

Теперь можно прочитать, как командиры некоторых попавших в окружение частей, подчиненных распускали, мол “выходите, кто как может”. Сиязов дивизию не распустил и из окружения вывел. У нас из дивизиона дезертировали только 6 человек – комиссар, начальник штаба и четыре солдата (узбеки).

Сам Сиязов всегда ехал впереди на белой лошади. Вырвались из окружения у г. Белёв Тульской области и закончили войну на Эльбе, правда, уже без Сиязова. За Вислой он одно время был соседом, командовал корпусом. Дивизии после выхода из окружения присвоили номер 258-й – номер дивизии, знамя которой вынесли из окружения четыре офицера. Определили в 50-ю армию.

В конце ноября, когда мы уже стояли в обороне под Тулой, на наш дивизион вышел из окружения лейтенант. Расплакался от радости. Больше месяца пробирался из окружения, голодный и холодный. Накормили мы его и отправили в штаб полка. Через несколько минут вывели лейтенанта на крыльцо дома и на глазах у людей застрелили.

Через несколько дней после этого на нас вышел мл[адший] лейтенант Петр Филиппович Шило. Мороз 40 градусов, а он в офицерском плаще, пилотке и в хромовых сапогах. Рассказал, как он, окончив Ленинградское училище связи, получил направление в Шепетовку. Ехал в поезде. Не доехал, попал в окружение. Вышел. Арестовали. Посадили в тюрьму, заполненную офицерами окруженцами. Каждое утро арестованных выводят во двор. Двух-трех человек, старших по званию расстреливают перед строем. До младшего лейтенанта очередь не дошла. Направили в 50-ю армию в Брянскую область. Не дошел. Опять окружение. И вот, вышел на нас. Теперь мы были поумнее, в штаб не отправили, а спрятали мл. лейтенанта. А когда нашего начальника связи дивизиона забрали в штабную батарею, Петра Филипповича Шило поставили на довольствие и назначили начальником связи дивизиона. Как кончилась война, капитану Шило предложили поехать воевать в Грецию, а когда он отказался, его демобилизовали. Поступил и окончил Военно-механический институт, проработал всю жизнь начальником конструкторского бюро военно-морского флота.

Выходили мы из окружения настолько истощавшие и голодные, что падали и засыпали на ходу. Думали, Родина накормит. Вместо хлеба дали бумагу – накладные, по которым мы должны были брать у населения, то есть отбирать у голодных женщин с детьми, зерно, если находили, и последнюю кормилицу – корову. Мы плакали, видя, как женщины рвали на себе волосы. Детей оставляли на голодную смерть».

Вот она, солдатская правда войны. Жутковатая, во многом неудобная. Не помещающаяся ни в одну из концепций, ни в консервативно-патриотическую, ни в либеральную. Прочитаешь в архиве в папке в ворохе боевых донесений что-нибудь вроде: «За отсутствием обозов и баз питания армия довольствуется на местных средствах, в основном за счёт колхозов», – и особого значения этим словам не придашь. А солдат вспомнил, как этот пункт приказа выполняли…

После выхода из окружения Сиязов получил новый приказ: занять позиции у Белёва и не пускать противника к городу. И снова начались атаки, которые следовали одна за другой. И всё походило на то, что произошло у Карачева три недели назад. Но вскоре из штаба боевого участка пришло новое распоряжение: оставить позиции у Белёва и выйти в район Одоева для прикрытия подступов к Туле со стороны Черепети. Легко отдать приказ: оставить позиции, отойти…

К счастью, наши офицеры быстро учились воевать. И в этот раз полковник Сиязов сумел буквально выхватить свою дивизию из-под носа у немцев. Прикрывшись арьергардами, части 194-й дивизии вышли из-под удара и заняли оборону вначале северо-западнее Одоева, а потом по реке Упе на рубеже Новое Павшино, Поречье, станция Бредихино. Особенно тяжело во время отхода пришлось 470-му стрелковому полку, прикрывавшему отход. В первый день бой не прекращался ни на час. К вечеру, измотав противника и себя, полк оторвался от преследования и вскоре соединился с основными силами.

На Упе 194-я дивизия простояла 15 суток. Затем её подразделения, по всей вероятности, вошли в состав 258-й стрелковой дивизии. А полковник Сиязов возглавил эту дивизию. Потому что номер 194-й был оставлен другой части некогда разделённой дивизии, которая в те дни оборонялась под Серпуховом в составе соседней 49-й армии генерала И. Г. Захаркина. Почему-то в довольно подробном донесении заместителя начальника Оперативного отдела 5-й армии 194-я даже не упомянута. Вот вам и документы военного времени. Нет документа – нет человека. Нет документа и человека – нет повода для поисков.

Михаил Александрович Сиязов родился 23 января 1900 года в Самарканде. В августе 1919 года призван в ряды РККА и направлен в 4-й Долбушинский стрелковый полк. Рядовым красноармейцем воевал на Восточном фронте против войск атамана А. И. Дутова в районе между озером Челкар-Тенгиз и Аральским морем. В октябре того же года переведён в 1-й Оренбургский полк Закаспийского фронта. Затем был Юг России и бои против войск генерала А. И. Деникина. В феврале 1920 года направлен в 1-ю армию. Служил на должностях помощника завхоза политотдела 1-й Туркестанской стрелковой дивизии, агента по закупкам политуправления армии и помощника делопроизводителя хозяйственной части 2-го Туркестанского стрелкового полка. Должности Сиязову в этот период его службы достались небоевые, однако в военных действиях участвовать довелось – в схватках с басмачами в районах Хивы и Бухары.

В августе 1920 года направлен на учёбу на 26-е Полторацкие пехотные командные курсы, после окончания которых с апреля 1922 года служил в 4-м Ходжентском стрелковом полку на должностях командира взвода и помощника командира роты. Принимал участие в боях против басмачей в районах Восточной Бухары. В том же году вступил в РКП(б).

С сентября 1922 года служил в стоявшем в Фергане 5-м Туркестанском стрелковом полку командиром роты, помощником командира батальона. Именно здесь пошла вверх военная карьера Михаила Александровича. Он стал вначале помощником начальника, а затем и начальником полковой школы младших командиров. В 1925 году направлен на учёбу, и в 1926 году успешно окончил стрелково-тактические курсы усовершенствования комсостава РККА им. III Коминтерна. Учёбу вскоре продолжил – в 1933 году окончил Военную академию им. М. В. Фрунзе и направлен в Забайкалье на должность начальника 1-й части штаба укрепрайона. В феврале 1935 года его перевели в штаб Особого Краснознамённого Дальневосточного военного округа помощником начальника 2-го отдела, а в июне 1937 года – на должность командира 6-го отделения Хабаровского стрелкового полка. Служба шла хорошо. Наркомом обороны СССР он был награждён именными золотыми часами.

Но именно в это время карьера Сиязова едва не полетела в пропасть: весной 1938 года он был арестован органами НКВД. Арест, как правило, сопровождался увольнением из армии. Следствие продлилось год, а в апреле 1940 года Сиязов был освобождён и дело было прекращено. Только что закончилась Советско-финская война, в которой Красная армия показала себя не с лучшей стороны. Свою слабость продемонстрировал и командный состав. У И. В. Сталина состоялся серьёзный разговор с руководством Наркомата обороны, во время которого С. К. Тимошенко и Г. К. Жуков убедили вождя пересмотреть дела арестованных командиров, которых ещё не успели расстрелять в тюрьмах и на полигонах НКВД. Сталин согласился. Тогда же вернулись на службу К. К. Рокоссовский, А. В. Горбатов и многие другие, кто потом, во время войны, успешно командовал дивизиями, корпусами, армиями, фронтами.

Сиязова направили в Среднеазиатский военный округ на должность преподавателя тактики стрелково-тактических курсов. Вскоре его перевели в войска, и он возглавил штаб 194-й горнострелковой дивизии.

После начала военных действий Сиязов 26 августа 1941 года возглавил дивизию, а вскоре она была переброшена на центральный участок фронта, под Дорогобуж, а к осени заняла позиции севернее Вязьмы. В самый пик боёв под Вязьмой дивизию сняли с позиций и погрузили в эшелоны для следования на юг. В итоге в пути она была фактически полностью уничтожена с воздуха. Когда началось немецкое наступление, уцелевшие части дивизии оказались в разных местах и влились в те соединения, которые в тот момент оборонялись на своих рубежах.

Семнадцатого ноября Сиязов был назначен командиром 258-й стрелковой дивизии, с которой он особенно отличился в ходе Калужской наступательной операции. 5 января 1942 года она будет преобразована в 12-ю гвардейскую. Это её полки весной 1942-го ворвутся в Юхнов и очистят от противника этот небольшой городок на Варшавском шоссе, превращённый противником в настоящую крепость, долгое время считавшуюся неприступной.

В Юхнов Сиязов входил уже в звании генерал-майора. В марте 1942 года Сиязов был назначен на должность заместителя командующего 5-й армией, а в октябре 1943 года переведён на аналогичный пост в 10-ю гвардейскую армию. Через два месяца, 16 декабря, он принял 7-й гвардейский стрелковый корпус, с которым с января 1944 года вёл бои на Идрицком направлении.

Затем последовательно командовал 100-м стрелковым (с 18 февраля) и 12-м гвардейским (с 27 мая) стрелковым корпусами. Последний под командованием генерала Сиязова в июле 1944 года успешно форсировал реку Великая, прорвал немецкую оборону южнее города Остров и продвинулся вперёд до сорока километров, при этом свернул фланги обороны противника и расширил прорыв до семидесяти километров. Освободил более 700 населённых пунктов, в том числе такие, как Шанино, Зеленово, Красногородское.

Командование дивизией Сиязов сдал 29 июля, а через несколько дней вступил в должность заместителя командующего 67-й армией, вместе с которой освобождал Ригу. 8 октября 1944 года он принял 89-й стрелковый корпус и с ним участвовал в Варшавско-Познанской, Восточно-Померанской и Берлинской операциях. Корпус освобождал Варшаву, за что получил почётное наименование «Варшавский». 26 апреля 1945 года командующий 61-й армией, в которую на тот момент входил 89-й корпус, генерал-полковник П. А. Белов за форсирование реки Одер представил М. А. Сиязова к званию Героя Советского Союза. Однако в вышестоящих штабах снизили статус награды до ордена Суворова 2-й степени.

Последние бои корпуса были особенно успешными. Вот несколько благодарностей из приказов Верховного главнокомандующего, в которых отмечен 89-й стрелковый корпус и его командир:

– «За пересечение границы Гекрмании западнее и северо-западнее Познани, вторжение в пределы немецкой Померании и овладение городами Шенланке, Лукатц-Крейц, Вольденберг и Дризен – важными узлами коммуникаций и мощными опорными пунктами обороны немцев» – № 265, 29 января 1945 года;

– «За овладение городами Дейч-Кроне и Маеркиш-Фридлянд – важными узлами коммуникаций и сильными опорными пунктами обороны немцев в Померании» – № 274, 11 февраля 1945 года;

– «За прорыв сильно укреплённой обороны немцев восточнее города Штаргард, продвижение вперёд за четыре дня наступательных боёв до 100 километров, выход на побережье Балтийского моря в районе города Кольберг и овладение городами Бервальде, Темпельбург, Фалькенбург, Драмбург, Вангерин, Ладес, Фрайенвальде, Шифельбайн, Регенвальде и Керлин – важными узлами коммуникаций и сильными опорными пунктами обороны немцев в Померании» – № 288, 4 марта 1945 года;

– «За овладение городами Альтдамм и ликвидацию сильно укреплённого плацдарма немцев на правом берегу Одер восточнее Штеттина» – № 304, 20 марта 945 года;

– «За овладение городами Франкфурт-на-Одере, Вандлитц, Ораниенбург, Биркенвердер, Геннигсдорф, Панков, Фридрихсфельде, Карлсхорст, Кепеник и прорыв в столицу Германии – Берлин» – № 339, 23 апреля 1945 года.

После Победы некоторое время продолжал командовать стрелковыми корпусами, а в марте 1947 года направлен на учёбу на Высшие академические курсы при Высшей военной академии им. К. Е. Ворошилова. После окончания курсов (август 1948 года) генерал-лейтенант Сиязов (это звание он получил 5 июля 1946 года) в войска уже не вернулся, а возглавил Свердловское суворовское училище. Через два года, в сентябре 1950-го, он был переведён в Новочеркасск также начальником суворовского училища. В апреле 1956 года ещё молодой генерал – ему исполнилось только 56 лет – оставил службу. Последний год жизни он провёл в столице Белоруссии, Минске, где и скончался 1 апреля 1957 года. За годы службы Сиязов был награждён орденом Ленина (1945), тремя орденами Красного Знамени (1942, 1944, 1949), двумя орденами Суворова 2-й степени (1943, 1945), орденом Кутузова 2-й степени (1945) и медалями. Особенно дорожил медалью «За оборону Москвы».

7

А вот судьба другой дивизии – 217-й стрелковой.

В начале октября она понесла большие потери в людях и технике и к 5 октября отошла на восточный берег реки Бытошь. Два её полка были сведены в один и двумя группами оборонялись в районе населённых пунктов Бытошь и Сукремль. В полдень 2 октября была потеряна связь с 766-м стрелковым полком. Как выяснилось позднее, полк был отрезан противником и практически уничтожен. Погиб и комполка Н. П. Галкин. К 5 октября в 755-м полку осталось 40 штыков, в 740-м – около 800 человек.

Началось отступление. В ночь на 8 октября остатки дивизии снялись с позиций. Но противник уже перекрыл пути отхода. В ходе боёв в окружении к частям 217-й дивизии присоединились воины сводного полка, сформированного в августе 1941 года в Брянске.

Бывший секретарь партийного бюро этого полка И. А. Соболев вспоминал: «Полк формировался в казармах 5-го полка связи. Бывшего командира батальона, на базе которого формировался полк, капитана Храмовского назначили заместителем командира полка. После оставления Брянска мы отступали с боями до Тулы. Нам пришлось вести ожесточённые бои в районе Подбожье, Воткино, Рига, Кудеяр, Крапивна, Сорокино, Новый Путь, Белёв. В городе Одоев мы встретились с командиром и комиссаром (т. Анисимов, т. Карцев) 740-го стрелкового полка 217-й дивизии, и наш Брянский полк влился в состав 740-го полка и отходил к Туле в его рядах. Тов. Храмовский стал командиром 1-го батальона 740-го полка. После освобождения Ясной Поляны на подступах к г. Щёкино он погиб». 217-я стрелковая дивизия вышла из окружения наиболее боеспособной – 1428 человек с 16 орудиями, 6 миномётами. Вывел её начальник политотдела подполковник С. А. Сиабандов.

Почти всем дивизиям, выходившим организованно, с обозами, пришлось вести бой на переправах через Рессету. Вот как выходила 260-я стрелковая дивизия. Утром 11 октября передовой отряд сбил заслон противника и вышел к Хвастовичам. В Хвастовичах к тому времени уже были немцы. Все дороги к Рессете, мосты и броды были либо заминированы, либо контролировались гарнизонами и танками. К переправе вышли с боем. Бой длился 12 и 13 октября. Из воспоминаний офицера 839-го артполка 260-й стрелковой дивизии Якова Гельфандбейна: «Под сильным артиллерийским и миномётным огнём, под непрерывной бомбёжкой, насквозь промокшие, отощавшие от недоедания, но сильные ненавистью к врагу, наши воины чуть ли не в рукопашной схватке прорвались к реке и форсировали её. Прорыв дался ценой больших потерь. Но впереди вновь был противник. Тогда дивизия резко меняет направление на северо-восточное, на Белёв, и после отчаянного боя 17 октября 1941 г. прорывает фронт, 20 и 21 октября переправляется через р. Оку у Белёва, а 23 октября сосредотачивается в районе Арсеньево».

Дивизия отступала по нескольким параллельным дорогам. 839-й артполк оторвался от стрелковых полков, связь с ним прервалась. Пунктом сбора частей дивизии было назначено село Нехочи. Но вскоре выяснилось, что крупный населённый пункт Подбужье на пути к Нехочам занят противником. У деревни Семёново на полдороге к Нехочам образовалась большая пробка. Её начали бомбить немецкие самолёты. А немного погодя показалась мотопехота. И тут командир артполка отдал приказ: орудия уничтожить, лошадей расстрелять.

Тем временем 1028-й стрелковый полк вышел к Хвастовичам. Разведка, высланная вперёд, сообщила: в Хвастовичах немцы. Решили атаковать. Обойти этот крупный населённый пункт, райцентр Орловской области (ныне Калужской области) было невозможно. К тому же от Хвастовичей шла прекрасная дорога на село Красное. В Красном был мост через Рессету, за которым открывался путь на Болхов и Карачев. 12 октября полк атаковал хвастовичский гарнизон, смял его, но закрепиться без тяжёлого вооружения и артиллерии не смог. Немцы контратаковали и рассеяли полк.

Небольшими группами, численностью до взвода, полк впоследствии собрался в Белёве. Часть пошла на укомплектование других дивизий. На сборных пунктах долго не задерживали: покормили, заполнили нужные бланки, хорошо, если помыли в бане, а то и отправляли тут же, со старыми вшами в новые окопы.

Гудериан вспоминал: «2-й танковой армии была теперь поставлена задача нанести удар на Тулу. Успешно завершив бои в районах Брянска и Вязьмы, группа армий “Центр” добилась тем самым ещё одного крупного тактического успеха. Вопрос о том, в состоянии ли она продолжать наступление, чтобы превратить этот тактический успех в оперативный, являлся наиболее важным со времени начала войны вопросом, стоявшим перед высшим командованием германской армии». Тон приказов и распоряжений, которые отдавал командующий 2-й танковой армией своим генералам и солдатам, был более уверенным и бодрым. Это после поражения, пережив трагедию крушения и армии, и рейха, Гудериан задним числом подпустил в «русские» главы своих мемуаров настроение некой неуверенности, при этом переводя стрелки всё на того же козла отпущения – Гитлера. «2-я танковая армия продолжала наступление на Тулу», – написал Гудериан сразу после завершения брянско-вяземской главы.

На Оке в те дни создавалась оборона. Окопы занимали те самые 10 %, уцелевшие после разгрома 50-й армии под Брянском, Хвастовичами и Карачевом. Казалось бы, для окончательного разгрома этих жалких остатков, не обеспеченных артиллерией и миномётами, достаточно было ещё одного хорошо организованного танкового нажима, и они рассеются как туман; Тула падёт, и откроется дорога на Москву – прекрасные шоссе и железная дорога.

Но тщательно разработанным планам германского командования по захвату Москвы, а также Тулы, так и суждено было остаться на бумаге. Недорубил «Быстрый Гейнц» лес, не постарался, пренебрёг, а он на Руси, как известно, отрастает скоро… 26 октября передовые части LIII армейского корпуса вышли к Оке. На следующий день танки Гудериана были уже в районе Плавска. 28 октября XXXXIII армейский корпус достиг Одоева. До Тулы оставалось менее тридцати километров. В этот день Гудериан получил текст пожелания, переданного фюрером: «захватить нашими подвижными батальонами» мост через Оку восточнее Серпухова. И Серпухов, и мост через Оку, о котором грезил Гитлер, находились перед фронтом левофланговой 4-й полевой армии. Впоследствии Гудериан напишет в своих мемуарах по поводу берлинских пожеланий следующее: «“Подвижных батальонов” уже не было. Гитлер жил в мире иллюзий». Началось сражение за Тулу.

Но неожиданно продвижение вперёд танковых, моторизованных и армейских корпусов 2-й танковой армии Гудериана застопорилось. Генерал-фельдмаршал фон Бок с беспокойством записал в своём дневнике: «По большому счёту, остановка наступления 2-й танковой армии означает приостановление наступления на всём фронте группы армий».

8

Оборона Тулы началась 24 октября 1941 года. Именно в этот день вновь сформированное командование 50-й армии отдало первый приказ об организации обороны подступов к Туле и самого города. Командующим, как уже говорилось, Ставка назначила генерал-майора А. Н. Ермакова, членом Военного совета армии стал бригадный комиссар К. Л. Сорокин[182]182
  Константин Леонтьевич Сорокин (1901–1989) – генерал-лейтенант (1945). С 1940 года начальник отдела политпропаганды 16-й армии. В октябре 1941 года военком 1-го гвардейского стрелкового корпуса, в октябре – ноябре 1941-го и июле – ноябре 1942-го член Военного совета 50-й армии. Затем начальник Политуправления Закавказского фронта (1942–1944) и член Военного совета Забайкальского фронта (1944–1945). Награждён 3 орденами Красного Знамени, 2 орденами Отечественной войны 1-й степени, орденами Ленина, Красной Звезды, Суворова 2-й степени.
  183.


[Закрыть], начальником штаба – полковник Н. Е. Аргунов. Это были опытные командиры. Дальнейшие события покажут, что с танковым гением Третьего рейха генералом Гудерианом и командирами его корпусов и дивизий они будут драться на равных.

Аркадий Николаевич Ермаков родился 10 сентября 1899 года в Мценске Орловской губернии. С 1918 года в Красной армии. Сражался на фронтах Гражданской, в межвоенный период командовал взводом, ротой, батальоном, полком. Окончил Стрелково-тактические курсы усовершенствования комсостава РККА имени III Коминтерна, Курсы усовершенствования высшего начальствующего состава при Военной академии механизации и моторизации РККА им. И. В. Сталина. С июня 1938 года командовал элитной 100-й стрелковой дивизией. Во главе её ему довелось повоевать и во время Советско-финской войны. 29 июля 1940 года был назначен командиром 2-го стрелкового корпуса, а за месяц до этого получил звание генерал-майора. Войну с Германией встретил с корпусом (100-я и 161-я стрелковые дивизии) под Минском. Корпус храбро дрался в районе Березины и Минска, обе дивизии отличились и вскоре стали гвардейскими. С 16 августа был заместителем командующего войсками Брянского фронта и, как только ситуация обострилась, возглавил фронтовую подвижную группу (108-я танковая и 4-я кавалерийская дивизии, 141-я танковая бригада). Затем командовал оперативной группой войск, куда входили две кавалерийские, три стрелковые дивизии и две танковые бригады. Именно усилиями группы генерала Ермакова была, по сути дела, спасена от разгрома 13-я армия генерал-майора А. В. Городнянского. Из окружения свою группу генерал Ермаков вывел вполне боеспособной, хотя и порядком выбитой. Маршал Ерёменко в своих мемуарах отзывался о бывшем своём подчинённом с уважением, как об одарённом командире и человеке «большой личной храбрости».

Тульская оборона для генерала Ермакова станет роковой. Уже в октябре у него испортились отношения с 1-м секретарём Тульского обкома и горкома партии В. Г. Жаворонковым[183]183
  Василий Гаврилович Жаворонков (1906–1987) – Герой Советского Союза (1977). С 1938 года 1-й секретарь Тульского обкома и горкома ВКП(б), кандидат в члены ЦК партии (1939–1961). С декабря 1941-го по июль 1942 года член Военного совета 50-й армии, председатель Тульского комитета обороны. Затем 1-й секретарь Куйбышевского обкома и горкома ВКП(б) (1943–1946). Награждён 2 орденами Ленина, 2 орденами Трудового Красного Знамени, 2 орденами Отечественной войны 1-й степени, орденами Октябрьской Революции и Красного Знамени.


[Закрыть]. В ноябре случился прорыв под Сталиногорском (ныне Новомосковск), что привело в ярость командующего Западным фронтом Г. К. Жукова, который отстранил Ермакова от должности и отдал под трибунал. Масла в огонь подлил и секретарь обкома тов. Жаворонков.