Текст книги "Москва-41"

Начальник штаба армии полковник Николай Емельянович Аргунов был человеком старой закалки, из прапорщиков Русской армии. Родился в крестьянской семье в селе Куроши Сычёвского уезда Смоленской губернии 2 января 1898 года. Окончил земскую школу, затем городское училище. Во время Первой мировой войны окончил полковую учебную команду, а затем Гатчинскую школу прапорщиков. Уже в декабре 1917 года он присоединился к Красной гвардии, а в Красной армии служил с момента её создания. Учился в Смоленске на пулемётных курсах комсостава, в 1924 году окончил Высшую тактическо-стрелковую школу командного состава РККА им. Коминтерна «Выстрел» и в 1927 году поступил в Военную академию им. М. В. Фрунзе. Если раньше вся служба Аргунова прошла на строевых должностях, то после окончания академии и до начала войны он занимал лишь штабные посты. В 1938 году окончил Академию Генерального штаба РККА, был оставлен в ней преподавателем, буквально за менее чем три недели до начала войны – 3 июня 1941 года – был назначен начальником штаба 25-го мехкорпуса. В этой должности он и встретил войну. Затем, после того как в августе понесший большие потери корпус был расформирован, руководил Оперативным отделом штаба Брянского фронта. Командовал Белёвским боевым участком, где фактически собрал остатки 50-й армии, выходящие из окружения, и в октябре принял руководство штабом этой армии. После тульской эпопеи Николай Емельянович Аргунов 2 января 1942 года получит генеральские звёзды, а в марте его отзовут в Москву – сначала он возглавит группу контролирования за формированием стрелковых и кавалерийских соединений, а в октябре – ноябре – Разведуправление Центрального штаба партизанского движения. Затем он служил заместителем командующего ряда фронтов по вспомогательному пункту управления, командовал стрелковыми дивизиями, а закончил войну в должности начальника штаба 32-й армии. Он принял участие в Японской войне, а после неё остался в армии, служил в различных округах по линии боевой подготовки. В конце своей военной карьеры Аргунов три года прослужил в ГДР, где участвовал в создании национальной народной армии.

Когда штаб 50-й армии прибыл в Тулу, там уже полным ходом шла подготовка к обороне города. 16 октября партийный актив принял решение по докладу 1-го секретаря обкома партии тов. Жаворонкова «О текущем моменте и задачах парторганизации». В решении говорилось: «Мы, большевики Тулы, заверяем Центральный Комитет ВКП(б), что все как один с оружием в руках будем драться до последней капли крови за нашу Родину, за наш любимый город и никогда не отдадим Тулу врагу». И действительно, Тула дралась яростно. Туляки-ополченцы и бойцы истребительных отрядов насмерть стояли на самых опасных участках обороны. И враг городом русских оружейников овладеть так и не смог.

Тревожная весть пришла в Тулу 21 октября: немцы захватили Калугу и ринулись на Алексин и Тарусу. К тому времени оказались оккупированными Детчинский, Бабынинский, Перемышльский и Черепетский районы Тульской области. Горожане понимали, что со дня на день враг подступит к областному центру. В Тулу шли потоки беженцев, приносившие с собой страшные вести.

Из дневника жительницы Тулы Нины Михайловны Яковлевой.

«2 октября 1941 года. Немцы взяли Орел.

16 октября 1941 года. Моя подруга передала мне слова Дуняши[184]184
  Евдокия Ивановна Кудрявцева, тульская чудотворица и предсказательница. В Туле её звали Дуняшей. Ей верили, тем более что она действительно предсказала многие события. Похоронена при Никольском храме посёлка Временный, что между Тулой и Щёкином. На могилу постоянно приезжают паломники.


[Закрыть]: “Немцы в Тулу не войдут, я заперла дверь на замок, а ключи потеряла”. (Но тогда я ничему не верила. Спустя много лет, в газете «Тульская молва» я прочитала заметку о Дуняше, где описывались ее предсказания 23 октября.) Городской комитет обороны принял решение о формировании Тульского рабочего полка (командир – Горшков А. П., комиссар – Агеев Г. Л.) В полк объединили 1500 человек. Вооружение – старые трофейные винтовки, ручные гранаты, бутылки с горючей жидкостью. Пулемёты собирались из запчастей, из учебного оружия. Обмундирование не выдавалось. В полку были люди разные по возрасту и по профессии. Горшков – единственный кадровый офицер. Шла подготовка к уличным боям. Поперек улицы сооружались каменные или деревянные стены, к которым присыпалась земля. Насыпи имели толщину 3–3,5 метра, высоту – 2 метра. На перекрестке ул. Первомайской и Ф. Энгельса была выстроена баррикада. Начались грабежи пустующих квартир, магазинов, складов. Охрана порядка в городе была возложена на коменданта полковника Мельникова».

Газета «Коммунар» 22 октября вышла со статьёй «Как уничтожить вражеские танки». – 23 октября капитан А. П. Горшков приступил к формированию полка, именно этот рабочий полк тульских ополченцев в самые ближайшие дни во многом решит судьбу обороны Тулы. – 24 октября, как мы уже знаем, штаб 50-й армии издал свой первый приказ. – 25 октября город объявлен на осадном положении, а капитан Горшков доложил в штаб 50-й армии о том, что закончил формирование Тульского рабочего полка. Первоначально полк состоял из пяти батальонов:

– 1-й батальон, куда вошли добровольцы из всего города, насчитывал 500 человек;

– 2-й батальон, сформированный из рабочих и служащих Центрального района Тулы, насчитывал 300 человек;

– 3-й батальон: Привокзальный район, 300 человек;

– 4-й батальон: Пролетарский район, 200 человек;

– 5-й батальон: Зареченский район, 200 человек.

Анатолий Петрович Горшков родился 9 мая 1908 года в Москве в семье рабочего. Окончил школу и текстильное училище. Работать начал в Москве на хлопчатобумажном комбинате «Товарищества Прохоровской Трёхгорной мануфактуры» учеником гравёра-накатчика. Затем стал директором Дома культуры. В 1930 году призван на военную службу и направлен на Дальний Восток в пограничные войска НКВД. В год призыва вступил в ВКП(б). Прошёл путь от рядового пограничника до командира погранотряда. С Дальнего Востока переведён на Запад, служил на румынской и польской границах. Окончил пограничное училище и Высшую пограничную школу НКВД. В 1938 году направлен в Управление погранвойск в Киеве, затем переведён в Москву, в Главное управление пограничных и внутренних войск НКВД СССР.

Из личного дела офицера А. П. Горшкова (10 июня 1940 года): «Партии Ленина – Сталина и Социалистической Родине – предан. Политически и морально устойчив, бдителен, военную и государственную тайну хранить умеет. Силу воли имеет. Энергичен, настойчив, решителен. В работе постоянно проявляет широкую личную инициативу. Требователен к себе и подчинённым. Дисциплинирован и исполнителен. Практически здоров. В быту скромен».

В начале Великой Отечественной войны капитан А. П. Горшков назначен начальником 4-го отдела Управления НКВД по Тульской области. Главной задачей отдела стала организация партизанских отрядов, разведывательно-диверсионных групп и истребительных батальонов. Вместе с сотрудниками отдела в самые короткие сроки Анатолий Петрович сформировал 19 истребительных батальонов. Как свидетельствуют документы, «в состав истребительных батальонов входили проверенные коммунисты, комсомольцы и советские активисты, способные владеть оружием». Когда пал Орёл и начались бои под Мценском, тульские «ястребки» совместно с подразделениями войск НКВД охраняли тылы сражающихся войск, занимались эвакуацией материальных ценностей, хлебных запасов и колхозного скота. Общее руководство отрядами осуществлял капитан Горшков.

В октябре за четверо суток он со своими помощниками сформировал полк. Фактически это было типичное ополченческое формирование, созданное для защиты родного города. Но были и отличия. К примеру, бойцы рабочего полка были лучше вооружены, чем ополченцы других тульских полков, и обеспечены различными необходимым снаряжением и боеприпасами. Многое ведь изготавливалось тут же, на военных заводах и в домашних мастерских оружейников.

Из личного дела офицера А. П. Горшкова: «Не будучи в достаточной степени обучен и сколочен, рабочий полк под командованием тов. Горшкова принял на себя первые удары танковых колонн Гудериана и полка “Великая Германия” и в дальнейшем стойко удерживал рубежи на подступах к Туле. Полком тов. Горшков руководил в особо трудных условиях, так как из-за отсутствия командного состава не было штаба, средств связи, а в течение первых пяти дней не было и комиссара полка».

Рабочий полк храбро дрался на тульских рубежах. Потом, когда началось контрнаступление, освобождал Калугу, в составе 217-й стрелковой дивизии с боями продвигался к Варшавскому шоссе и встал в оборону по реке Угре, удерживал захваченные плацдармы. Там в марте 1942 года полку был присвоен общевойсковой порядковый номер – 766-й стрелковый. Наступал полк уже с новым командиром, майором В. М. Барановым, а капитан Горшков вернулся на прежнее место службы. Когда непосредственная угроза городу была снята, ему была поручена подготовка разведывательно-диверсионных групп, а также организация заброски в немецкий тыл. Эти группы часто становились ядром для партизанских отрядов. С партизанским движением оказалась связанной и дальнейшая боевая служба Горшкова: сначала, в начале 1942-го, он занял пост заместителя начальника Брянского штаба партизанского движения, а в следующем году состоял при штабе 1-го Белорусского фронта представителем Белорусского штаба партизанского движения и увязывал вопросы взаимодействия партизанских формирований с войсками. 16 сентября 1943 года он был произведён в генерал-майоры. В 1944 году его, как специалиста по партизанской войне, назначили заместителем начальника Советской военной миссии в Югославии.

После войны Горшков служил в Главном управлении НКВД СССР по борьбе с бандитизмом, возглавлял 1-й отдел, курировавший борьбу с антисоветскими формированиями на территории Украины и Молдавии. В феврале 1946 года его перевели в Нальчик, наркомом (затем министром) внутренних дел Кабардинской АССР: и здесь его главной задачей стало очищение этой северокавказской республики от вооружённых бандформирований.

В 1948 году служба Горшкова в органах завершилась. Позже он работал в строительных организациях Академии наук СССР и при этом активно работал в Международной комиссии Советского комитета ветеранов войны. Всегда рядом с ним была жена Антонина Александровна. Дочери Людмила и Нина родились до войны, Татьяна – после войны.

По воспоминаниям командующего 50-й армией генерала И. В. Болдина, Тульский рабочий полк свой первый бой принял 30 октября 1941 года в 7 часов 30 минут в районе Рогожинского посёлка на Южном боевом участке. Около сорока немецких танков при поддержке автоматчиков атаковали в районе кирпичного завода. Бой длился более четырёх часов. Танки не смогли преодолеть противотанковый ров. Первый немецкий танк подбил командир отделения Пётр Саликов. Вскоре на западной окраине Рогожинского посёлка немцы нащупали слабое место, не прикрытое рвом. Ров здесь просто не успели выкопать. Танки обошли ров и атаковали с тыла. Полк отошёл на запасные позиции в район Комсомольского парка, преградив немцам путь к посёлку Красный Перекоп. В бою погиб комиссар полка Григорий Агеев.

Генерал Болдин несколько смягчает краски боёв первого дня немецких атак. Мемуары есть мемуары. Если наложить на болдинскую картину донесение начальника Южного боевого участка майора И. Я. Кравченко и страницы дневника начальника штаба 956-го стрелкового полка 299-й стрелковой дивизии старшего лейтенанта В. А. Бенцеля, то получим более жёсткий сюжет.

В тот день, 30 октября, в 8.00 противник с направления Гостеевка атаковал участок обороны Тульского рабочего полка в районе парка Осоавиахима силами 34 средних и тяжёлых танков и до батальона мотопехоты. По свидетельству старшего лейтенанта Бенцеля, на атакованном участке не было противотанковых препятствий, огонь четырёх зенитных орудий не остановил немецкие танки, «танки методично подъезжали к переднему краю обороны, давили бойцов траками и расстреливали из пулемётов». При этом часть бойцов рабочего полка поддалась панике, и они вместе с бойцами 2-го стрелкового батальона 156-го стрелкового полка НКВД, который держал оборону правее Орловского шоссе, прикрывая Тульский механический институт, оставили свои позиции и в беспорядке отошли. Немецкие танки прорвались к городу, овладели парком Осоавиахима. Положение Южного участка настолько осложнилось, что командование обороны Тулы приняло решение взорвать мосты через Упу в черте города. Паника тут же перекинулась на горожан – начались беспорядки, мародёрство и разграбление магазинов и складов.

Майор И. Я. Кравченко в своём донесении был более краток и резок в оценке ситуации. После столкновения с передовыми немецкими частями рабочий полк был рассеян и бежал. Танки и мотопехота прорвались к городу. Критическую ситуацию удалось выправить только с помощью трёх групп истребителей танков и личного состава подошедшего 1005-го стрелкового полка 173-й стрелковой дивизии. Полком командовал старший лейтенант Савчинский. По приказу майора Кравченко стрелковые подразделения своим огнём отрезали немецкую пехоту от танков, а танкам и тем временем занялись артиллеристы. Итог боя таков: пять танков подбито и сожжено в парке Осоавиахима, восемь танков уничтожили артиллеристы 843-го артполка боевой группы Линькова. на высоте 225,5. Противник больше не возобновлял атаки. К 10.00 положение на всех участках тульской обороны было восстановлено.

За четыре дня боёв Тульский рабочий полк потерял половину своего личного состава убитыми и ранеными. Батальоны и роты тут же были пополнены новыми добровольцами.

Бывший директор Тульского рыбокоптильного завода, воевавший с немцами во время Первой мировой войны, участник Гражданской, начальник штаба одного из батальонов Тульского рабочего полка Семён Илларионович Потапов своё настроение и общую готовность к самопожертвованию осенью 1941 года выразил так: «Ключи от нашего города мы несли в своей душе. Лучше было умереть, чем открыть разбойникам двери родного дома».

9

Рядом с Тульским рабочим полком на южной окраине города позиции заняли 156-й полк НКВД и батальон милиции. Здесь же, по приказу генерала А. Н. Ермакова, развёртывали свои огневые позиции, окапывались, отрывали ходы сообщения, устраивали орудийные дворики батареи 732-го зенитно-артиллерийского полка. Полк был предназначен для охраны заводов и важнейших объектов города, но теперь расчётам предстояло стрелять не по самолётам, а по танкам.

Немецкие танки вскоре прорвали оборону 290-й стрелковой дивизии и вышли к Ясной Поляне. Через три часа марша они появились уже возле Косой Горы. Обходной маневр, как всегда, приносил свои положительные плоды. Особенно сильный бой вспыхнул у Рогожинского посёлка. Здесь оборону держали батальоны Тульского рабочего полка. К исходу дня перед позициями туляков горели 19 танков. Утром 30 октября немцы возобновили танковую атаку. Это был самый, пожалуй, трудный день тульской обороны.

Из дневника Нины Михайловны Яковлевой: «29 октября в нашем доме было суматошно. Меня отправили за хлебом. В это время работал один Филипповский магазин на улице Советской. Очередь тянулась по Ф. Энгельса до Каминского. Хлеба не было, магазин был закрыт. Вдруг над нами завис немецкий самолет очень низко. Мы увидели голову летчика, смотревшего на нас. Вся очередь отхлынула от стен домов и встала посреди улицы, разглядывая самолет. Какой-то военный закричал: “Что вы делаете, вас же могут убить!” Только тогда народ разбежался. Домой бежала по ул. Коммунаров к Первомайской, а мне навстречу – люди с узлами в руках. Дома застала всю семью, собиравшуюся уходить. Спешно собирали в мешки нужные вещи. Оказывается, приходили военные и выгоняли всех жителей из домов по ул. Первомайской и отправляли на ул. Свободы в подвалы домов. Казармы, находившиеся напротив дома, были пусты, ворота распахнуты настежь. Ликеро-водочный завод (около 20 школы) раздал своим сотрудникам (сколько те могли взять) водку и спирт, оставшееся спустили по трубам в сторону поселка Михалково. С Косой Горы вернулся трамвай, и больше туда не пошел. Гул канонады час от часу усиливался. Когда стемнело, стрельба смолкла. Пошел мелкий холодный дождь. В разных частях города были пожары.

30 октября утром Тула приняла бой. Все атаки были отбиты. Орудийные расчеты лейтенанта Милованова стояли на том месте, где стоит зенитная пушка у 2-го корпуса Политехнического института.

31 октября утром была сильная перестрелка на южной окраине города. У ворот дома, где мы сидели в подвале, лежала убитая лошадь. Подошедший к нашей толпе офицер сказал: “Что смотрите? Рубите мясо, скоро есть будет нечего”. Потом варили суп из мороженой картошки с кониной. Противно! Из подвала дома, где мы сидели, перебрались в костнотуберкулезный санаторий, где до осады работала врачом жена моего брата. Жили на кухне санатория. Ночью я спала на плите. Через час после нашего вселения во двор санатория въехали 2 грузовые машины с зенитками. На углу ул. Свободы размещался штаб. Каждый налет сопровождался обстрелом, а мы орали от страха падающих бомб. Красноармейцы были одеты в белые полушубки. Санаторий располагался в одном квартале от парка, где проходила передняя линия обороны».

А вот оперативная сводка штаба Брянского фронта от 29 октября 1941 года:

«Первое: Войска фронта на правом крыле фронта вели бои с прорвавшимися через ПЛАВСК на ТУЛУ мотомеханизированными частями пр[отивни]ка и на всём фронте продолжали отходить по намеченным планом рубежам.

Второе: 50-я армия продолжала вести бои на рубеже ЗАХАРОВКА, НИКОЛАЕВКА, а на остальном фронте, не имея соприкосновения с пр[отивни]ком, продолжала отходить на восток.

194 сд продолжает оборонять рубеж: СТАР. ПАВШИНО, БРЕДИХИНО; перед ней пр[отивни]ка нет.

Штадив – АЛЕШНЯ.

217 сд с 19.00 27.10 на марше в район СЛОБОДА (30–35 км зап[аднее] ТУЛА) и во второй половине дня 28.10 прошла КРАПИВНА.

58 зсп[185]185
  Зсп – запасной стрелковый полк.


[Закрыть] обороняется по вост. берегу р. ПЛАВА в районе вост. КРАПИВНА.

173 сд в 12.00 28. 10 вела бой с 15 танками и ротой пехоты пр[отивни]ка на рубеже ЗАХАРОВКА, НИКОЛАЕВКА. Пр[отивни]к овладел этими пунктами и прорвался к ОЗЕРКИ, где и задержан.

Уничтожено 7 танков противника.

О сводном отряде: о МСП 108 тд, МСБ 11 тбр, с 9 орудиями оборонявшими ПЛАВСК, после 18.00 27. 10 данных нет.

260 сд, отходя на восток, 26.10 прошла АРСЕНЬЕВО. Новых сведений нет.

154 сд, отходя в восточном направлении, 27.10 прошла АРСЕНЬЕВО.

299 сд, двигаясь на ПЛАВСК, прошла 27.10 ЛИТВИНОВО.

258 сд с 26. 10 на марше.

6 Гвард. Дивизия, следуя в район ЕФРЕМОВ, к исходу 28. 10 18 км зап. ЕФРЕМОВ.

29сд обороняет район Щёкино.

Штадив – ЯСНАЯ ПОЛЯНА[186]186
  Вот и прозвучала в оперативных сводках 41-го года эта знаменитая усадьба, не менее известная, чем сама Тула.


[Закрыть].

31 кд на марше в район КОСАЯ ГОРА, куда ожидалась к 14.00 28.10. Сведений о прибытии не поступило.

278 сд (отд. подразделением – 226 чел.) ЕФРЕМОВ, совместно со сводным танковым батальоном – 14 танков – обороняет ЕФРЕМОВ, фронтом на северо-запад.

В дивизии, с которыми не имеется связи, с 26–27. 10 посланы офицеры связи на самолётах и на машинах»[187]187
  ЦА МО РФ. Ф. 251. Оп. 646. Ед. хр. 43. Л. 371.


[Закрыть].

Сводку подписал заместитель начальника штаба Брянского фронта полковник Л. М. Сандалов.

Связь была налажена лишь с Ефремовским боевым участком и со штабом 50-й армии, который на тот момент располагался в здании обкома ВКП(б). После того как генерал А. Н. Ермакова рассорился с В. Г. Жаворонковым, штаб был переведён в северо-восточную часть города, а затем и вовсе выведен в дачный район. Как видно из оперативной сводки, 28 октября 1941 года всё под Тулой было в движении. Но войска ещё не заняли свои рубежи. И войск было немного. В дивизиях по-прежнему насчитывалось по 600–800 человек, и на их фоне Тульский рабочий полк выглядел довольно внушительной силой. Правда, это было не регулярное соединение, но первые же бои показали, что полк умеет драться не хуже регулярных армейских частей. Судя по тону сводки, в штабе Брянского фронта в день атаки на город всё было спокойно.

А возле Рогожинского посёлка и у Косой Горы уже горели танки передовой ударной группы полковника Г. Эбербаха. И солдаты из полка «Великая Германия» карабкались по грязи среди горящих машин, пытаясь найти укрытие под ливнем пуль со стороны позиций, занятых тульскими рабочими. В этот день в обороне отличились также бойцы 154-й дивизии генерал-майора Я. С. Фоканова[188]188
  Яков Степанович Фоканов (1899–1985) – генерал-лейтенант (1943). С 1940 года командовал 154-й стрелковой дивизией. Затем заместитель командующего 5-й танковой армией (1942–1943), командир 29-го гвардейского стрелкового корпуса (1943–1945). Награждён 5 орденами Красного Знамени, орденами Ленина, Кутузова 1-й и 2-й степени, Суворова 2-й степени, Отечественной войны 1-й степени.


[Закрыть] и 217-й дивизии полковника В. П. Шлегеля[189]189
  Владимир Петрович Шлегель (1901–?) – полковник (1940). В войну с июня 1941 года начальник штаба, с октября – командир 217-й стрелковой дивизии. В январе 1942 года отправлен в Сибирский военный округ, заместитель начальника Рубцовского военного пехотного училища. В июле 1942 года уволен с военной службы. Награждён орденом Красного Знамени.


[Закрыть].

Из вечерней (на 20.00) оперативной сводки штаба Брянского фронта от 30 октября:

«1. Войска Брянского фронта на правом крыле вели бои на подступах в ТУЛА, на левом крыле отходили на рубеж ДМИТРОВО, РУССКИЙ БРОД, НОВ. ДЕРЕВНЯ, КРУТОЕ, СТАЛИНО, ЗЯБРЕВО, ВЫШНЕ-ДОЛГОЕ, НОВ. САВИНЫ, ЛИПОВСКОЕ, ТИМ.

2. 50 армия с утра 30.10.41. вела бои на подступах у ТУЛА. О результатах боя и положении частей армии сведений не поступило, кроме 41 кд, установлена в районе КАМЕНКА, 30 км сев[еро]-зап[аднее] ЕФРЕМОВ.

217сд сосредоточилась к утру 30. 10 в р-не ТУЛА.

6 гсд вышла полностью в район ЕФРЕМОВ».

И в конце сводки: «На Ефремовский боевой участок вышла группа полковника ГРАЧЁВА, действовавшая в районе БОЛХОВ. В ЕФРЕМОВ прибыло 900 человек, которые поступили на доукомплектование подразделений 278 сд»[190]190
  ЦА МО РФ. Ф. 251. Оп. 646. Ед. хр. 43. Л. 393–396.


[Закрыть].

Накануне авиаразведкой было установлено оживлённое движение на всех шоссе и мало-мальски пригодных дорогах, ведущих в сторону Тулы. На дороге Плавск – Щёкино до 30 танков, голова 7 километрами севернее Плавска. На той же дороге автоколонна до 100 единиц транспорта. На юго-западной окраине Алексина колонна до 75 танков. На шоссе Чукино – Ефремов в направлении Тёплого зафиксировано движение разведгрупп по два-три танка.

К Туле Гудериан стягивал всё, что можно, что имел, что было на ходу и что можно было бросить в очередную атаку. Он понимал, что Тула – это не просто ключ, а золотой ключ от Москвы, которым он не сегодня-завтра сможет отпереть любой замок на пути к советской столице. «Гейнц-ураган» перегруппировывал свои головные танковые и моторизованные части и снова бросал их в атаку. И с ужасом читал поступавшие с передовой донесения о том, что и эта атака отбита русскими, что на поле боя оставлено столько-то боевых машин…

Оперативная сводка, составленная к 18.00 31 октября 1941 года: «Штарм 50.

Медвенская.

В течение дня противник неоднократно атаковал г. ТУЛА. В атаке одновременно участвовало до двух батальонов мотопехоты и 40–50 танков. Всего было введено в бой не менее мп и до ста танков. Все атаки противника отбиты, уничтожено 16 танков противника.

194 сд продолжает обороняться на рубеже: ПАВШИНО – БРЕДИХИНО, прикрывая ОБОЯНСКОЕ и МИХАЙЛОВСКОЕ направления. Перед фронтом сд противника нет.

Тульский боевой участок: Одоевское шоссе, исключительно МИХАЛКОВО.

58 сп (300 штыков, 1 50-мм миномёт) обороняет МИХАЛКОВО.

156 сводный полк (820 человек, 10 пулемётов) обороняет фронт КИТАЕВКА, ПАРК (1 км южнее города), перехватывая Орловское шоссе.

154 сд (500 штыков, 4 122-мм орудия) и 260 сд (200 человек) обороняют рубеж по южной и по юго-восточной окраине ТУЛА от ПАРКА до реки УПА.

Мотострелковый батальон и 11 тбр (130 штыков) обороняет район БОЛЬШ. ВЕШКА.

258 сд (200 штыков) обороняет северную часть города на Московском шоссе.

51 местный батальон (120 человек) обороняет узел трёх дорог и шоссе у совхоза “ПРИУПИНСКИЙ”.

Рота 151 ПАП перехватывает Калужское шоссе у совхоза “ЯСНОЕ”.

290 сд (600 штыков) – резерв, северная часть города.

Штаб Тульского боевого участка – Пролетарский район.

31 кд (395 человек, 40 орудия) занимает оборону:

111 кп – КРИВОЛУЧЬЕ, ГЛУХИЕ ПОЛЯНЫ.

114 и 116 кп сосредоточились МЫЗА.

30.10 в бою убит командир 31 кд полковник ПИЛЬНЕВ.

413 сд одним эшелоном выгрузилась в СТАЛИНОГОРСК и заняла оборону непосредственно у города.

32 тбр, выгрузившись не полностью, 30.10.41. принимала участие в бою. Имеет потери: КВ – 1, Т-34 – 3 танка. Ранен командир танкового полка.

За 30.10.41. уничтожен 31 танк.

9 гвардейский миномётный полк в лесу – совхоз “ВОЛЫНЕЦКИЙ”. Полк 31.10 дал 2 залпа по противнику.

447 кап (9 орудий) на прежних позициях.

299 сд и 41 кд – данных не поступило»[191]191
  ЦА МО РФ. Ф. 202. Оп. 5. Ед. хр. 94. Л. 563–569.


[Закрыть].

О потерях немцев тульские хроники свидетельствуют довольно правдиво. Без преувеличений. Документы подтверждают, что авангард 2-й танковой армии Гудериана, возглавляемый командиром 5-й танковой бригады полковником Генрихом Эбербахом, во время первых лобовых атак на Тулу понёс довольно значительные потери. Которые, как известно, Германия уже не могла легко восполнять.

«Сводка потерь противника с 30.10.41. по 2.11.41.», составленная разведотделом штаба Брянского фронта, свидетельствует о следующем:

«1. 30.10.41. нашей авиацией по дороге ОПТУХА – МЦЕНСК и в р[айо]не ГОРБАЧЁВО – ПЛАВСК уничтожено 67 автомашин, из них 20 с людьми, 18 автобусов, одна зенитная установка, 4 танка и до 580 солдат и офицеров.

На аэродроме ОПТУХА уничтожено на земле 3 самолёта и в воздушном бою сбит один самолёт. Выведено из строя 5 самолётов пр[отивни]ка.

2. 30.10.41. нашими частями под ТУЛОЙ уничтожено 30 танков противника.

3. 31.10.41. нашими наземными частями под ТУЛОЙ уничтожено 16 танков пр[отивни]ка.

Нашей авиацией в течение 31.10.41. в р[айо]не ДОМНИНО уничтожено 4 автодрезины и до 100 солдат и офицеров. В р[айо]не ПЛАВСК, ЧЕРНЬ, ст. ГОРБАЧЁВО уничтожено 39 автомашин, 15 танков, 3 автодрезины, сбит один самолёт “Ме-109” и убито до 350 солдат и офицеров.

4. 1.11.41. нашей авиацией на дороге ПЛАВСК – ТУЛА уничтожено 4 автомашины с людьми. В р[айо]не ТУЛА, КОСАЯ ГОРА, ПЛАВСК уничтожено 40 автомашин с людьми, 15 мотоциклов с мотоциклистами, 1 танк, 2 бронемашины и, кроме того, 60 солдат и офицеров.

Нашими наземными частями под ТУЛОЙ уничтожено 6 танков, одна бронемашина, 26 автомашин, 6 самолётов пр[отивни]ка, сбитых зенитной артиллерией.

Нашей авиацией в р-не ТУЛА уничтожено 9 танков, 98 автомашин с людьми и грузом, одна зенитная точка, 3 автоцистерны и до 300 солдат и офицеров. В воздушном бою сбит один самолёт “Ме-109”[192]192
  Имеется в виду немецкий одномоторный истребитель «Мессершмитт» Bf 109.


[Закрыть]. Нашей авиацией на ж[елезной] д[ороге] ОРЁЛ – КУРСК (между ст. ГЛАЗУНОВКА и ст. ЗОЛОТУХИНО) разбит бронепоезд пр[отивни]ка, который прикрывал восстановительные работы ж[елезно]д[орожного] пути, проводимые пленными красноармейцами; при атаке авиации немцы разбежались, воспользовавшись этим, разбежались 60 красноармейцев.

5. 2.11.41. нашей авиацией на ст. ОПТУХА разбит эшелон немцев, уничтожено несколько вагонов с боеприпасами и две ж/д цистерны с горючим. В р[айо]не ЯСНАЯ ПОЛЯНА – ЩЁКИНО – ЧУКИНО и по дороге КОСАЯ ГОРА – ГЛАДКОЕ нашей авиацией уничтожено 5 автоцистерн, 5 танков, 12 автомашин и эшелон с боеприпасами – 25 вагонов, 4 зенитных точки и до 200 солдат и офицеров.

По дороге ЧУКИНО – ТЁПЛОЕ и в р[айо]нах ЛАЗАРЕВО, ЖИТОВО нашей авиацией уничтожено 8 танков, 25 автомашин, 6 автоцистерн, 10 зенитных точек, 3 бронемашины, 6 ж[елезно]д[орожных] цистерн с горючим и 200–250 солдат и офицеров»[193]193
  ЦАМО Ф. 202. Оп. 5. Ед. хр. 48. Л. 24–26.


[Закрыть].

В Подольском архиве удалось обнаружить и ещё одну сводку потерь противника, подписанную начальником разведотдела штаба Брянского фронта подполковником М. А. Кочетковым, которая охватывает период с 4 по 8 ноября 1941 года:

«1. Нашими наземными войсками уничтожено:

4.11.41. в районе ДЕДИЛОВО 5 танков пр[отивни]ка; в районе МАСЛОВО – 2 танка, 30 солдат пр[отивни]ка; в районе пос[ёлка] РОГОЖИНСКИЙ – 3 танка пр[отивни]ка.

5.11.41. в районе ДЕДИЛОВО – 8 танков и до 400 солдат и офицеров пр[отивни]ка.

6.11.41. в районе НИЖ. КИТАЕВКА – 8 танков пр[отивни]ка;

7.11.41. в районе АЛЕКСЕЕВКА, РЖАВА – до бат[альона] пехоты пр[отивни]ка.

8.11.41. В районе ПИРОГОВО (вост[очнее] ПЛАВСК) до 500 солдат и офицеров.

2. Нашей авиацией бомбометанием и штурмовыми действиями уничтожено:

4.11.41. в районах: ТУЛА, КОСАЯ ГОРА, ЯСНАЯ ПОЛЯНА, ЧЕРНЬ, МЦЕНСК – 60 автомашин, 2 зенитных точки, до взвода пехоты, на земле один самолёт “Ме-109”, один истребитель неустановленного типа и в воздушном бою сбит один самолёт “Ю-88” и три самолёта “Ме-109”.

5. 11. 41. в районах: АФОНАСЬЕВО, ПАВШИНО, ТИТОВО, КОСАЯ ГОРА, ПЛАВСК, КРАПИВНА – 16 автомашин с людьми и в воздушном бою сбит один самолёт “ХШ-126”[194]194
  Имеется в виду немецкий самолет ближний разведчик и корректировщик «Хеншель» Hs 126.


[Закрыть]. В районе ПАНИНО, ОСЛАНОВО, КРУТОЕ, ЗУБРОВКА – 20 специальных автомашин, 35 автомашин с грузом, до 100 солдат и офицеров, 1 самолёт “Хе-113”[195]195
  Самолётов истребителей «Хейнкель» He 113 в природе не существовало, это был результат кампании дезинформации, проведённой немцами.


[Закрыть], 1 самолёт “ХШ-126” и 1 самолёт “Ме-109”.

6.11.41. в районе ОРЁЛ, ст. МОХОВАЯ, ст. ЗОЛОТАРЁВО – 4 автомашины и до 20 солдат. На аэродроме ОРЁЛ – 6 самолётов неустановленного типа и 2 автомашины с лётным составом.

7.11.41. в районе ЧЕРНЬ убито 16 солдат и офицеров.

8.11.41. по дороге МЦЕНСК – ЧЕРНЬ – 68 автомашин с людьми, 12 цистерн с горючим, 80 мотоциклистов, до взвода пехоты и 1 самолёт неустановленного типа»[196]196
  ЦАМО Ф. 202. Оп. 5. Ед. хр. 48. Л. 53.


[Закрыть].

Список побед внушителен. Лётчики, конечно же, присвистывали, составляя свои донесения. Поди проверь их работу – за десятки-то километров в немецком тылу. Хотя, как известно, проверялось и это – агентурной разведкой, партизанами, авиаразведкой.

Бомбила наша авиация и Ясную Поляну. Понять это можно: надо было остановить Гудериана, выжечь его танки. Шла война. Впрочем, неизвестно, упала ли хоть одна советская бомба на территории усадьбы Льва Николаевича Толстого. Немцы же нанесли музею-усадьбе огромный урон. Удивительное дело, солдаты вермахта шли в Россию под флагом борьбы с большевизмом, а кинулись в конце концов истреблять русский народ, уничтожать его культуру, глумиться над святынями. Хотя, конечно же, можно привести много примеров, свидетельствующих о том, как тот или иной немецкий офицер помогал бедствующим русским, угощал детей шоколадом, запрещал своим мародёрствующим подчинённым уводить со двора последнюю корову-кормилицу. Отдельные случаи проявления человечности и сострадания не отменяют систему, которая пришла в СССР в немецкими танками.

В усадьбе Л. Н. Толстого немцы устроили не только казарму, но и госпиталь. И хоронили умерших от ран тут же, неподалёку от могилы писателя. К счастью, тогдашний директор объединённых музеев Л. Н. Толстого внучка писателя Софья Андреевна Толстая-Есенина накануне оккупации смогла добиться эвакуации экспонатов. Под руководством хранителя яснополянских фондов С. И. Щёголева почти всё ценное было вывезено в Томск. Правда, многое всё же осталось в усадьбе.

И во время 47-дневной оккупации многое из оставшегося пропало и было утрачено. Немцы утащили седло, принадлежавшее Л. Н. Толстому, часы, некоторые другие предметы. Офицеры пытались развести в главном доме костёр и едва не устроили пожар. Потушили его С. И. Щёголев и прибежавшие на огонь местные жители. Варварское отношение к святыне, принадлежащей всему человечеству, можно теперь комментировать на любой манер. Но, говорят, солдаты вермахта, жившие в Ясной Поляне, даже не знали, кому принадлежал здешний дом и в чей музей они вошли квартировать и ломать паркет для печей. Они подозревали, что владельцем усадьбы был какой-то влиятельный коммунист…