Текст книги "Меченые"
Автор книги: Сергей Шведов
Жанр: Боевое фэнтези, Фэнтези
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 16 (всего у книги 32 страниц)
ДОГАДКА
Ярл Эйнар прохаживался в задумчивости по парадному залу Брандомского замка. Низко склоненная голова его готова была, казалось, прошибить стену, но в последний момент ярл круто разворачивал свое грузное тело и так же размеренно шагал в обратном направлении. Владетель Брандомский, развалившийся в массивном резном кресле из мореного дуба, расслабленно наблюдал за гостем. Неиссякаемая энергия, распирающая массивную, фигуру Гоонского быка, подавляла и угнетала хитроумного Бьерна, которого, к слову сказать, природа не обидела ни ростом, ни статью. Слабодушием Брандомский тоже не страдал, но, тем не менее, никогда не решился бы бросить открытый вызов ярлу Эйнару. Видимо, понимание своей ущербности и мешало Бьерну более доброжелательно относиться к союзнику.
Ярл Эйнар поднял голову – его маленькие, глубоко пожженные глазки буквально буравили темное лицо владетеля.
– Шесть наемников за один день – не слишком ли много, благородный Бьерн?
Брандомский развел руками:
– Что поделаешь, благородный Эйнар, – я не могу приставить по няньке к каждому наемнику.
Гоонский был недоволен и не находил нужным скрывать это от собеседника. Вместо того, чтобы использовать наемников для укрепления Змеиного горла, Бьерн направил их усилия внутрь Приграничья для решения собственных проблем, что вызвало взрыв недовольства окрестных владетелей. Кроме того, наемники занялись откровенным грабежом крестьян, а хитроумный Брандомский закрыл на это глаза и пальцем не пошевелил, чтобы пресечь произвол. Лэндовские отбросы охотно нанимались на службу. В короткий срок, за какой-то месяц, удалось навербовать три сотни человек, но тем более их сразу нужно взять под жесткий контроль, иначе в будущем беды не миновать. Владетели Приграничья и без того скептически отнеслись к идее Гоонского, слабо веря, что лэндовский сброд прикроет границу. Убийство шести наемников могло быть только первой ласточкой, за которой последуют куда более серьезные неприятности.
– Стоило ли использовать наемников в поисках меченых мальчишек? – В голосе Гоонского послышалось раздражение. – Я поручил это дело тебе, владетель.
Бьерн встревожился. Менее всего ему сейчас хотелось поссориться с ярлом. Затеянное месяц назад предприятие успешно развивалось. Владетели Приграничья согласились с предложением Гоонского и даже начали, весьма неохотно, правда, выделять средства. Возможно, Бьерн допустил ошибку, отправив наемников в земли не слишком торопливых плательщиков, но лучше с самого начала дать понять владетелям, что шутить с ними не собираются, чем потом годами ссориться со скупыми и неуступчивыми по поводу взносов. К тому же, положа руку на сердце, Брандомский разделял скептицизм части владетелей по поводу наемников и спешил урвать побольше, пока дело не лопнуло. Разумеется, сам Бьерн не афишировал своего участия в погромах чужих земель, наоборот – всегда готов был выступить в качестве посредника.
Эту тактику Брандомского ярл Эйнар разгадал без труда, и, судя по всему, она ему не слишком понравилась. А тут еще неожиданная и необъяснимая гибель шести наемников на Ожских землях. Это едва не привело к бунту, и ярлу с трудом удалось удержать лэндовских головорезов от набега на Ожский замок. Гоонский переложил вину за гибель наемников на уцелевших меченых, которые якобы время от времени переправляются по озеру Духов в Приграничье. Однако Брандомский сильно сомневался, что, кроме Чуба, уцелел еще хоть кто-нибудь. На наемников напали трое, и, судя по следам, по крайней мере двое из них имели отношение к Ожскому замку. Не говоря уже о том, что шестой наемник был убит буквально в десятке шагов от ворот замка, и трудно было допустить, что его проглядели часовые, стоящие на стенах. И, тем не менее, ни Ролло, ни Ульф ни единым словом не обмолвились о происшествии. Поначалу Брандомский хотел выложить свои подозрения ярлу Эйнару, но по зрелом размышлении пришел к выводу, что торопиться с этим не следует. Убийство ожскими дружинниками наемников могло послужить козырной картой в игре, которую Бьерн вел с хозяйкой замка.
– С этого дня преследование мальчишек следует прекратить.
– Почему? – удивился Бьерн.
– Чуб попросил о встрече со мной. – Глаза Гоонского блеснули торжеством.
– Что может предложить тебе Чуб?
– Чуб связан с молчунами, а молчуны – это порох.
Брандомский присвистнул и с восхищением посмотрел на Гоонского:
– Ты думаешь, Чуб согласится?
– Уверен, что да.
– Когда состоится встреча?
– Об этом мне скажет Ульф.
– Ульф? – удивился Брандомский и умолк.
Любопытная мысль мелькнула в его голове – а не было ли среди людей, истребивших наемников, командира Ожской дружины? Чем больше Бьерн думал об этом, тем больше в нем крепла уверенность, что Ульф в этом странном деле не без греха. Чуб и Ульф – имя третьего не так уж важно. Как это он раньше не сообразил! Трое без труда справляются с шестью наемниками – по всему это должны быть незаурядные воины. Но что свело этих двух еще недавно заклятых врагов? Бьерн задумался. Соображал он, надо сказать, гораздо лучше, чем думал о нем высокомерный Гоонский бык.
«Тор, – решил Бьерн, – только он мог объединить столь разных людей, как Ульф и Чуб».
Оба они отлично знали, чьим сыном на самом деле является маленький владетель Нидрасский. Уж не схватили ли по ошибке наемники Тора – мальчишка часто болтался в окрестностях замка! «А почему по ошибке?! – озарило вдруг Бьерна. – Туз ведь пометить его мог. Это вполне в духе меченых. Капитан Башни не раз посещал Ожский замок после рождения сына». Бьерна бросало то в жар, то в холод. Нет, недаром его зовут хитроумным! Брандомский покосился на ярла Эйнара. Слава богу, Гоонский, занятый своими мыслями, не заметил волнения своего собеседника.
– Стриинтфилд! – ударило в голову Брандомскому. Не мог трусоватый Хенгист отравить капитана Башни. Ходили робкие слухи про Ожский замок, но Бьерн пропустил их мимо ушей, и, похоже, напрасно. Меченый, видимо, пытался забрать мальчишку, как это положено по их законам. Но нашла коса на камень. Гильдис из рода Хаарских ярлов, а эти тем и славились всегда по Лэнду, что зубами держались за свое движимое и недвижимое. Вот и поплатился меченый. Но Гильдис какова! Может быть, не стоит Бьерну так уж торопиться с браком? Если уж Хаарская ведьма, не моргнув глазом, отправила на тот свет человека, которого любила, то на что же рассчитывать бедному Брандомскому? Несколько ядовитых капель в стакан вина – и к замкам Хаарскому, Ожскому и Нидрасскому прибавится замок Брандо пусть и не такой богатый, как эти три, но тоже довольно крепкий. Бьерн криво усмехнулся собственным мыслям. Нет, что ни говори, а эта тайна про меченого владетеля дорогого стоит, здесь не следует торопиться. Кто знает, может, все его догадки только плод разгоряченного воображения. Гильдис всегда может рассчитывать на поддержку Гоонского, и будет величайшей глупостью, если Бьерн своими неосторожными действиями загонит добычу в силки соперника. Ярл Эйнар дал ясно понять, что в обмен на порох оставит в покое меченых мальчишек, и уж тем более он защитит сына женщины, которую, как подозревал Бьерн, любит. Разумеется, упускать такую лакомую добычу, как Гильдис Хаарская, Брандомский не собирался, хотя ухо с этой женщиной следует держать востро – не ровен час пойдешь за шерстью, а вернешься стриженым. Конечно, и Гоонский может умереть, если ему в этом помочь, но как раз с этим торопиться не следует. Нужно укрепить свое положение в Приграничье, а помочь в этом Бьерну может только ярл Эйнар. Терпение одолевает силу. А ждать благородный Бьерн умеет, так же, как и наносить быстрые и точные удары, когда приходит время действовать.
– Тебе потребуется моя помощь, благородный Эйнар.
Гоонский удивленно покосился на собеседника:
– Думаю, что никакой опасности нет.
– Ты полностью доверяешь Ульфу? – не без яда спросил Брандомский.
– Ульф предан своей хозяйке, а в дружеском расположении ко мне Гильдис у тебя, надеюсь, нет сомнения? – насмешливо отозвался ярл.
Сомнения у Бьерна были, но он не стал ими делиться с надутым от спеси самодовольным индюком.
– Меня беспокоит твоя безопасность – меченый, в конце концов, может обмануть Ульфа. Чуб – человек коварный, ты это знаешь не хуже меня.
Кажется, Гоонский заподозрил в чем-то гостеприимного хозяина, во всяком случае, он довольно долго на него смотрел прищуренными глазами.
– Я понимаю твою тревогу, благородный друг, я понимаю, как трудно тебе за всем уследить, – ярл дружески улыбнулся союзнику, – пожалуй, я пришлю тебе своего племянника в помощь.
Улыбка благородного Эйнара не понравилась Брандомскому, еще меньше ему понравились слова бычеголового ярла, но возражать было глупо, и владетель скрепя сердце согласился.
Глава 7
ЧУБ
Знакомый силуэт мелькнул вдруг в проеме распахнутого настежь окна. Гильдис вздрогнула и отшатнулась, свеча в ее руке заколебалась, отбрасывая на стены неясные волнующиеся тени. Человек со скрещенными за спиной мечами легко спрыгнул на пол, повернул голову к окну и прислушался. В замке было тихо. Эта тишина, видимо, успокоила незнакомца, и он сделал решительный шаг вперед. Гильдис вскрикнула.
– Не бойся, – произнес спокойно незнакомец, – это я, Чуб.
Сердце Гильдис билось так гулко и часто, что, казалось, готовилось разорвать стесненную страхом грудь. Чуб медленно приближался. Слабый свет чадящей свечи выхватил из темноты круглое лицо с растянутыми в улыбке тонкими губами.
– Не узнала? – насмешливо спросил Чуб.
Гильдис с трудом овладела собой. Свеча в ее руке перестала колебаться, дыхание выровнялось, но страх остался. С трудом она подавила желание немедленно позвать кого-нибудь на помощь. Впрочем, в этом, кажется, не было необходимости. Приблизившись так, чтобы она могла видеть его лицо, Чуб остановился, скрестив руки на груди.
– Вот уж не думал, что тебя испугает присутствие меченого в спальне.
– Ты явился, чтобы оскорблять меня в моем собственном замке?
– Какие могут быть обиды между старыми знакомыми, – Губы Чуба вновь скривились в усмешке.
– Как ты попал в замок?
Гильдис соскользнула с постели, накинув на плечи халат. Длинные волосы рассыпались по плечам. Чуб не отрываясь смотрел на женщину, словно пытался смутить ее своим вниманием. Его откровенный взгляд заставил Гильдис покраснеть и плотнее запахнуть полы халата.
– Ты похорошела с годами, – сказал Чуб.
– И ты влез ночью в окно моей спальни, чтобы сообщить мне об этом?
Гильдис уже почти успокоилась, мощная фигура меченого уже не перекрывала ей путь к отступлению. Впрочем, бежать от прошлого она пока не собиралась.
– Увы, благородная госпожа, – засмеялся Чуб, – плохие настали времена: меченые не прыгают в окна красивых женщин, чтобы говорить с ними о любви.
– Зато ничто, похоже, не мешает им смотреть на женщин нахальными глазами.
Чуб лишь улыбнулся в ответ – смутить его было трудно. Если судить по раскованной позе, то он рассчитывал на долгий разговор. Выставить его будет непросто, да и не было в этом никакого смысла – в любом случае, от себя не убежишь. Появление меченого всколыхнуло в Гильдис столько воспоминаний, что одиночество было для нее сейчас худшим испытанием, чем предстоящий непростой разговор с Чубом.
– Ты не ответил на мой вопрос.
– Я проник в замок по подземному ходу.
Гильдис закусила губу, рука ее невольно потянулась к колокольчику. Чуб сделал предостерегающий жест:
– Я думаю, нам свидетели не нужны.
– От кого ты узнал про подземный ход?
– Ты забыла, благородная госпожа, что этот замок еще сотню лет назад принадлежал меченым. Один из твоих предков получил его за верную службу – как видишь, мы ничего не забываем – ни плохого, ни хорошего.
Он по-прежнему говорит «мы», этот меченый. Видимо, в нем неистребима вбитая с детства потребность считать себя лишь частью большого целого. Но ведь Башни давно уже нет, а стоящего перед ней человека, с его инстинктом лесного муравья, можно, наверное, пожалеть.
– А о чем вы еще не забываете? – В ее словах был вызов, но, как она надеялась, не совсем понятный Чубу.
– Мы не забыли, что нынешний владетель этого замка – меченый и, значит, наш самый надежный союзник в Приграничье. В будущем, конечно.
– Что нужно тебе от моего сына? – В голосе Гильдис были холод и глубоко запрятанный страх.
– Я вырвал твоего сына из лап наемников – разве Ульф не рассказывал тебе об этом?
Гильдис отшатнулась. Ужас острыми когтями царапнул сердце. Знала ведь, что не оставят в покое ее сына ни те, ни эти. А что же теперь? Убивать, снова убивать, чтобы спасти сына?
Чуб не видел в полумраке ее лица, но, видимо, уловил состояние:
– Не бойся, никто из похитителей не ушел живым: тайна твоего сына так и осталась нераскрытой. Надеюсь, своим людям ты доверяешь.
Гильдис молчала. Все было напрасно, даже смерть Туза – страшный грех ее души. Меченый – это как проклятье, и это проклятье теперь вечно будет висеть над головой ее сына. Владетели никогда не признают его своим: чужой там, чужой здесь. И все потому, что его мать осмелилась любить – любить без оглядки не человека даже, а меченого, которого ее любовь не смогла оторвать от чудовищного порождения Сатаны – Башни.
Чуб едва заметно пожал плечами:
– Туз оставил своему сыну опасное наследство.
Он опять угадал ее мысли, наверное, потому, что они были сходны с его собственными. Цели вот только у них были разными, и с этой минуты Гильдис не позволит жалости смущать ее сердце. Этот человек одинок, но он заслужил свое одиночество, да и, кажется, не слишком тяготится им.
– Я пришел к тебе за помощью. – Чуб резко сменил тему разговора.
– С каких это пор мы стали друзьями?
– Бывают ситуации, когда честный враг лучше лживого друга. К тому же мы союзники – оба желаем добра Тору. Ты слышала об истреблении меченых мальчишек в окрестных деревнях?
– Я не одобряю этого.
– Но и не противишься, – жестко усмехнулся Чуб, – хотя твой голос мог бы быть услышан. Ты хочешь спасти одного сына, а у меня этих сыновей больше сотни, и я должен позаботиться о каждом.
– И что же ты хочешь от меня?
– Ты должна укрыть дюжину мальчишек в своем замке.
– Наемники разрушат замок, если узнают, что я прячу здесь меченых. Все владетели осудят меня.
– И осуждение кучки негодяев для тебя более весомо, чем жизнь двенадцати детей? Ты хуже, чем я думал, Гильдис!
– За осуждением последуют выводы и гибель этих детей – я не смогу их защитить.
Чуб отрицательно покачал головой:
– Завтра я встречаюсь с Гоонским, и, думаю, мы договоримся: меченых оставят в покое, по крайней мере, их не будут преследовать открыто.
– Зачем же тогда ты прячешь их за стены замка?
– Так надежнее. Кроме того, Тору в будущем понадобятся верные люди. Неужели ты думаешь, что владетели когда-нибудь забудут, чей он сын?
– Он сын владетеля Нидрасского, – Гильдис упрямо сжала кулаки.
Чуб засмеялся:
– Я ведь рос бок о бок с Тузом, благородная госпожа, и черты его лица я помню даже лучше, чем свои, как помнят внешность последнего капитана Башни и многие владетели – уж очень он им насолил.
– Ты хочешь втянуть моего сына в свои безумные затеи, призрак Башни не дает тебе покоя! – Ненависть к этому улыбающемуся человеку переполняла Гильдис. – Я обращусь к ярлу Эйнару, и он поможет мне.
– Конечно, – презрительно скривил губы Чуб, – союз с Гоонским быком выгоднее союза с последним меченым.
– Уходи, или я позову своих людей, – гневно выкрикнула Гильдис.
Чуб улыбался, но глаза его оставались холодными:
– Я думаю, Тору интересно будет узнать, как умер его отец, капитан Башни Туз. И чьи тонкие, изящные пальчики бросили яд в его кубок.
Гильдис отшатнулась и смертельно побледнела. До сих пор она считала, что Чубу ничего не известно об истинных виновниках смерти Туза.
– Он поймет меня! – выкрикнула она.
Меченый издевательски засмеялся:
– Не думаю, благородная госпожа, отравители, как я успел заметить, ни в ком не вызывают сочувствия. – Чуб шагнул к женщине и сдавил железными пальцами ее запястья. – Туз простил тебя перед смертью, потому ты и жива, за твое преступление расплатились другие, но я тебя не простил, и я расскажу твоему сыну и о благородстве его отца, и о чудовищной подлости его матери. Знаешь, в чем разница между тобой и Тузом, Гильдис: он любил тебя больше, чем Башню, а ты ненавидела Башню больше, чем любила его. Ненависть всегда сильнее любви, Гильдис, – я ненавижу! А потому берегись. Вряд ли Тор будет столь же благороден, как его отец, – он не простит.
– Я согласна, – прошептала Гильдис, задыхаясь от прихлынувшего вдруг страха, – только молчи.
Чуб с минуту не отрываясь смотрел в ее наполненные ужасом глаза, потом резко отвернулся и поспешно отошел к распахнутому окну.
– Я не буду брать с тебя клятвы, – сказал он глухо, не глядя на Гильдис, – пусть защитой им будет твоя больная совесть.
Глава 8
ДОГОВОР
Ярл Гоонский сидел, небрежно прислонившись спиной к необъятному стволу старого дуба, и не то дремал, не то думал о чем-то своем. Эйрик Маэларский, призванный ярлом на помощь Брандомскому, с удовольствием растянулся на траве во весь рост и смотрел на небо широко открытыми разами, словно собирался постичь все его тайны. На красивом лице его читалась откровенная скука. Он был племянником Гоонского и перенял у ярла многие неприятные черты, не унаследовав никаких достоинств. Так, во всякое случае, думал владетель Брандомский, нервно прохаживаясь по небольшой поляне на краю Ожского бора. Легкомыслие проявленное ярлом Эйнаром, неприятно поразило Бьерна, не взять никакой охраны на встречу с меченым – непростительная глупость. Брандомский хотел, было, уже отказаться от участия в этой опасной затее, но любопытство пересилило страх. Кроме того, отказ от переговоров с меченым означал бы, что Брандомский согласен на вторые роли при ярле Гоонском, а этого Бьерн допустить не мог. Хватит и того, что он терпит подле себя этого молодого болвана Эйрика Маэларского. Союз их с Гоонским был задуман как союз равных, и Бьерн не позволит изменить условия договора. Рассерженный владетель резко обернулся к ярлу Эйнару:
– Где же, в конце концов, этот проклятый меченый?
Гоонский открыл глаза и добродушно улыбнулся возбужденному Бьерну:
– Не стоит так волноваться, благородный друг, меченый жаждет этой встречи не меньше нашего.
Брандомский недовольно фыркнул. Эйрик Маэларский поднял голову и насмешливо посмотрел на Брандомского. Бьерн вспыхнул и неосторожно опустил руку на эфес тяжелого меча. Эйрик приподнялся на локте – в глазах его уже не было веселья, а губы надменно сжались. Брандомский сделал вид, что поправляет меч, и отвернулся от нахального молокососа.
– Я все-таки считаю, что охрана нам не помешала бы.
– Ссора с нами не в интересах меченого, – спокойно отозвался ярл, не меняя позы.
– Есть люди, – протянул нахальный Эйрик, – у которых слишком обострено чувство опасности, боюсь, что наш благородный друг из их числа.
Бьерн вспыхнул и даже сделал шаг к молодому владетелю, но ярл Эйнар решительно вмешался в закипающую ссору.
– Осторожность столь же необходимое качество воина, как и храбрость, – заметил он племяннику, укоризненно качая головой. – Твое счастье, Эйрик, что ты не был знаком с Башней так близко, как мы с владетелем Бьерном.
Маэларский презрительно скривил губы, но возражать дяде не стал, хотя, по его мнению, слишком уж много было пустой болтовни об этих меченых. А уж о трусоватом Бьерне и говорить нечего: ему, видите ли, нужна охрана, чтобы защититься от одного человека. Никакого иного определения как позорное его поведение не заслуживает.
Меченый появился бесшумно, и три владетеля невольно дрогнули, увидев его в пяти шагах от себя. Первым опомнился Гоонский:
– Я приветствую тебя, сержант.
Чуб в ответ едва заметно кивнул головой, чуть скосив при этом глаза на незнакомого молодого человека, развалившегося в небрежной позе на траве.
– Мой племянник, благородный Эйрик, – представил его ярл. – Мне передали, что ты хотел встретиться со мной, сержант.
Чуб опустился на землю, жестом приглашая собеседников последовать его примеру. Стороннему наблюдателю могло показаться, что встретились добрые друзья и в ожидании веселой пирушки на свежем воздухе ведут непринужденную беседу.
– Я предлагаю тебе, ярл, заключить договор.
– Договор заключают воюющие стороны, – небрежно заметил Гоонский, – а кого представляет сержант Чуб – тень?
Чуб усмехнулся:
– Значит ли это, что ярл Гоонский боится тени?
– А кто сказал, что я боюсь?
– По твоему приказу убивают детей Башни. Не думаю, что тебе это доставляет удовольствие, значит, это делается из страха.
– Это делается из предосторожности, сержант, – нахмурился Гоонский. – Мальчишки имеют одну неприятную особенность: со временем они становятся мужчинами.
– Я все же думаю, что у тебя, ярл, немало и других забот, кроме этой весьма неприятной.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты еще не выяснил, ярл, отчего умирают твои воины?
Брандомский вскочил на ноги, кипя от возмущения:
– Это ты! Я так и думал, что это ты!
Чуб равнодушно поднял глаза на разъяренного владетеля:
– Не валяй дурака, Брандомский, я не меньше вашего заинтересован в обороне Змеиного горла.
– Что же ты предлагаешь нам, сержант?
– Я дам тебе порох, ярл, а ты гарантируешь безопасность детям на десять лет.
– А почему только на десять?
– Потому что за эти десять лет ты, ярл, поймешь, что вам они нужны даже больше, чем мне.
– Ты говоришь загадками, меченый.
– Это все, что я могу тебе сказать.
– Десять лет! – возмутился Бьерн. – Да за это время из них вырастут такие волки, что с ними сам черт не совладает.
Чуб даже глазом не повел в его сторону, он ждал ответа от Гоонского.
– Десять лет – большой срок, – задумчиво проговорил ярл Эйнар.
– Большой, – охотно согласился Чуб, – но полученный от меня порох позволит тебе удерживать стаю, да и замки станут покладистее, зная твою силу.
Последнее замечание меченого понравилось Бьерну:
– Ты не собираешься ставить нам никаких условий?
– Кроме одного: я оставляю за стенами Ожского замка дюжину своих ребят и не хочу, чтобы с ними приключилась беда.
– И хозяйка замка дала на это свое согласие? – удивился владетель Маэларский, впервые обнаруживший интерес к разговору.
– Милосердие благородной Гильдис поистине безгранично, – заметил ехидно Бьерн, скрывая за насмешкой досаду, впрочем, он догадывался об истинных причинах этого поступка.
Гоонский промолчал, видимо, неожиданное заявление Чуба его мало тронуло.
– Я согласен, – сказал он наконец после недолгого раздумья. – Кто будет доставлять нам порох?
– Либо я, либо один из молчунов. Связь будем поддерживать через Ожский замок. Всего хорошего, владетели.
И, не кланяясь, Чуб повернулся к собеседникам спиной и бесшумно исчез в лесных зарослях.
– Серьезный мужчина, – одобрил меченого веселый Эйрик. – Но неужели, дядя, ты собираешься выполнять условия этого договора?
– Я часто слышал одну поговорку, – озабоченно произнес Гоонский, – меченый убивает мечом, а вохр взглядом, раньше я не принимал ее всерьез, и теперь мне кажется, что напрасно.
Брандомский побледнел: сам он видел вохра только издали, но несколько его воинов уже умерли от неизвестных причин. И по какой-то роковой случайности это были как раз те дружинники, которые наиболее решительно противостояли стае во время прорывов. Многие, в их числе и сам Бьерн, полагали, что люди умирают от заразы, занесенной в Приграничье стаей.
– А как же меченые? – удивился Маэларский.
– Меченые имели дело со стаей на протяжении сотен лет и, вероятно, имели против этой напасти противоядие, – отозвался Гоонский.
– Так почему ты не потребовал его у Чуба? – спохватился Бьерн.
– Боюсь, что противоядие у меченых в крови, – вздохнул ярл, – и вряд ли они могут им с нами поделиться.
– Так что же нам делать?
– Жить, – усмехнулся Гоонский. – На наш век наемников хватит. Лэнд поставляет этот сброд в избытке, а отчего они умирают, никого не волнует. А вот своих воинов стоит Поберечь.
Глядя в расстроенные лица своих собеседников, ярл Эйнар усмехнулся:
– Не все так уж безнадежно, благородные владетели, у нас есть еще несколько десятков меченых на вырост.
И ярл засмеялся, откинув назад седеющую голову.
Лось не понял, почему засмеялся толстый ярл, да его это не особенно интересовало. Главное, что Чуб благополучно ушел с поляны и слежки за ним не было. Пока владетели держали данное слово.
– Все чисто. – Лось спрыгнул с дерева и подошел к Чубу.
– Ярл Гоонский не дурак.
– Зачем ты даешь им порох? – сердито спросил мальчик.
– Кто-то должен прикрыть Змеиное горло от стаи, пока вы подрастете – пусть это будет ярл Гоонский. Придет время, и мы вырвем Приграничье из его рук.
– Зачем ты отправляешь нас в Ожский замок? Тор родился владетелем, он никогда не будет меченым до конца.
– Тор нам нужен. – Чуб посмотрел на мальчика погрустневшими глазами. – У него будут деньги, у него будет власть, он наш единственный союзник в Приграничье. Наша с тобой задача – сделать все, чтобы он это не утратил. Охотников до его добра будет более чем достаточно.
– А если Тор не захочет восстанавливать Башню?
– Нужно, чтобы захотел. Это будет главной твоей задачей. Тор должен стать меченым, пусть даже и не до конца. – Чуб хлопнул по плечу озабоченного Лося: – Веселей, меченый, жизнь только начинается, и ничего не потеряно, пока мы живы.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.