Текст книги "Меченые"
Автор книги: Сергей Шведов
Жанр: Боевое фэнтези, Фэнтези
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 18 (всего у книги 32 страниц)
ДРУЖЕСКАЯ УСЛУГА
Весть о гибели Сивенда Хаслумского застала владетеля Брандомского в замке его ближайшего соседа и союзника владетеля Фрэя Ингуальдского. Хитроумный Бьерн кожей почувствовал надвигающуюся опасность. Стремление Гоонского поссорить его с Ожским замком и не допустить сближения с Чубом не было секретом для владетеля. Союз, возникший некогда на обломках Башни, давно уже дал трещину. Хотя и ярл Эйнар, и владетель Бьерн не решались перейти к открытому противоборству, все в округе понимали, что драматическое развитие событий уже не за горами, Брандомский лихорадочно метался по всему Приграничью, вербуя сторонников. Усилия Бьерна встречали поддержку владетелей, встревоженных усилением Гоонского быка, проводившего свою линию железной рукой. Подливали масло в огонь и бесконечные поборы на содержание наемников, опустошавшие и без того небогатую казну приграничных владетелей. Поборы тем более тяжкие, что не приносили желаемого результата. Стая то и дело прорывала заслоны многочисленных, но не слишком стойких наемников и беспрепятственно разоряла и без того не процветающие земли Приграничья. Спасибо еще, что меченые Чуба и Ожского замка в критические моменты приходили на помощь нынешним защитникам Змеиного горла, иначе жизнь в крае стала бы просто невыносимой.
Разбогатевший на поборах Бьерн перед соседями выдавал себя за жертву несгибаемого Гоонского быка, побуждавшего якобы его к насилию над владетелями. Большинство владетелей ни на грош не верили Брандомскому, но все-таки он казался им куда более покладистым человеком, чем ярл Гоонский, который все решительнее накладывал свою тяжелую руку на самостоятельность приграничных замков.
Бьерн добился больших успехов не только в Приграничье, но и в Нордлэнде, где ему удалось заручиться поддержкой короля Рагнвальда и, что гораздо важнее, первого министра Бента Хаслумского и прочих главарей серого ордена. Гибель молодого Сивенда, сына Бента Хаслумского, от руки меченого из Ожского замка могла похоронить все честолюбивые замыслы Бьерна. И это было тем более обидно, что Чуб в последнее время склонялся на сторону Брандомского. Ненависть Последнего Меченого к Гоонскому быку не вчера родилась, и Бьерн в его глазах мог показаться на какое-то время вполне приемлемым союзником. Самого Чуба владетель серьезным политиком не считал – простой рубака, волею судьбы оказавшийся во главе сведенной на нет Башни. Правда, были еще молчуны, но эти, к удивлению Многих, никакой активности не проявляли, быть может, в силу своей малой численности и преклонного возраста. Так Или иначе, но меченые казались большинству владетелей единственной силой, способной надежно прикрыть границу, а значит, их поддержка притязаний хитроумного Бьерна могла привлечь на его сторону многих пока еще колеблющихся соратников. И вот это с таким трудом, по кирпичику собранное сооружение рушилось буквально на глазах из-за ссоры двух глупых мальчишек. Смерть Сивенда неизбежно рассорит Тора с отцом убитого, Бентом Хаслумским, а значит, и с королем Рагнвальдом. Чуб непременно выступит на стороне Тора, и ярл Гоонский получит в свои руки добрую сотню лучших вояк Приграничья плюс Ожскую дружину, тоже не последнюю в крае. Гоонский бык, который, казалось, вот-вот должен был рухнуть под напором объединившихся против него сил, выстоял и, пожалуй, даже укрепил свои позиции в результате незначительного, на первый взгляд, инцидента в Ожском замке.
Было от чего задуматься благородному Бьерну. Добродушный Фрэй Ингуальдский, видя озабоченность дорогого гостя, то и дело подливал вина в его серебряный кубок. Красное толстое лицо Фрэя излучало сочувствие, но вряд ли можно было дождаться от этого дурака дельного совета. Одно было ясно Бьерну: во что бы то ни стало надо поссорить ярла Эйнара с Тором Нидрасским. Если меченые не встанут на сторону правого дела, пусть хотя бы пощиплют как следует Гоонского быка. У Эйнара Гоонского в Ожском замке были сильные союзники, Брандомский отдавал себе в этом полный отчет. Гильдис и Ульф открыто встанут на сторону Гоонского, и вряд ли Тор при нынешних неблагоприятных условиях пойдет им наперекор. Кроме того, все тот же Ульф не без успеха вербует среди недовольных нордлэндских владетелей сторонников ярла Гоонского. При определенных условиях союз Гоонского быка и мятежных владетелей мог быть опасен не только для Брандомского, но и для короля Рагнвальда. Странно только, что Труффинн Унглинский, глава серых христиан Нордлэнда, не видит этой надвигающейся опасности. Пора раскрыть ему глаза на истинную суть вещей. А Ульфа следует устранить немедленно.
Бьерн напряженно обдумывал эту задачу, когда слуга доложил о прибытии Рекина Лаудсвильского. Официально Рекин представлял в Приграничье короля Рагнвальда, однако для Бьерна не было секретом, что за хлипкими плечами молодого владетеля маячит грозный лик генерала ордена истинных христиан. При появлении нового гостя задремавший было Фрэй возликовал, новый собутыльник должен был внести оживление в зачахшее застолье.
– Я получил сегодня письмо от Бента Хаслумского, – начал без предисловий Рекин, – там много нелестных слов и в мой, и в твой адрес, благородный Бьерн.
Брандомский сокрушенно покачал головой:
– Я понимаю чувства отца, но…
– Дело не только в отцовских чувствах, – резко прервал его Лаудсвильский, – Ожский замок стал опасным рассадником заразы в Приграничье. Связь с мечеными, врагами Бога и короля, даже не пытаются скрывать. Король Рагнвальд разгневан и вскоре потребует ответа от Тора Нидрасского. Тобою тоже недовольны, благородный Бьерн.
Весь этот словесный фейерверк не произвел на Брандомского особого впечатления:
– Тебе должно быть известно, благородный Рекин, что я только вчера возвратился в Приграничье, неотложные дела задержали меня в Вестлэнде. Что же касается Тора Нидрасского, то вряд ли его огорчит немилость короля Рагнвальда.
Едва заметная улыбка появилась на губах Бьерна, более простодушный Фрэй зашелся в пьяном смехе.
– Тор Нидрасский – вассал нордлэндской короны! – рассердился Лаудсвильский.
– Все мы чьи-нибудь вассалы, – примирительно заметил Бьерн, – но это не мешает нам время от времени поднимать хвост и взбрыкивать копытами.
Шутка Брандомского настолько понравилась Фрэю, что в течение по крайней мере пяти минут он не мог вернуться к наполненному вином кубку, Ингуальдского буквально трясло от смеха.
– Не горячись, благородный владетель, – Брандомский жестом остановил вскочившего на ноги Рекина, – все не так просто, как тебе кажется. Тор не только владетель Нидрасский, он еще и ярл Хаарский, и владетель Ожский – один из самых могущественных и богатых владетелей Приграничья. Король Рагнвальд малопопулярен в наших замках и в случае конфликта с Тором Нидрасским вряд ли встретит горячую поддержку. Кроме того, на стороне Тора ярл Гоонский и небезызвестный тебе капитан меченых Чуб. Да и Ульф достаточно намутил среди нордлэндских владетелей. Любое неосторожное движение с нашей стороны может вызвать обвал, способный похоронить и короля Рагнвальда, и серый орден, и нас с тобою.
– Что же делать? – растерялся Рекин. – Я получил жесткие инструкции: доставить меченого, убившего Сивенда, в Бург.
Успокоившийся было Фрэй вновь захрюкал в свой кубок, Брандомский тоже не сдержал улыбки.
– Что делать – это мы потом с тобой обсудим, дорогой друг, – Брандомский указал глазами на пьяного Фрэя, – а сейчас давай поддержим нашего хозяина в его честной борьбе с заморским вином.
Охота была удачной. Пронзенный стрелой олень упал, орошая алой кровью порыжевшую под неистовым летним солнцем траву. Разгоряченный скачкой владетель Бьерн спрыгнул с коня и принялся пинками и криком разгонять увлекшихся собак. Подоспевшая дворня наконец навела в своре порядок. Брандомский выругался и залпом осушил поднесенный стремянным кубок.
– Гостю подайте вина, остолопы! – распорядился он.
Тор Нидрасский с любопытством рассматривал убитого оленя. Хороший был экземпляр, таких в Ожском бору остается все меньше и меньше. Стая ежегодно собирает здесь обильную дань. Пройдет несколько десятков лет, и благородным владетелям придется забыть о такой забаве, как охота.
– Чудесные у нас места, – сказал Брандомский, поводя по кругу рукой, – ничего подобного в Лэнде нет. Кстати, ты ведь ни разу не был в Нордлэнде, хотя у тебя там обширные владения. Негоже хозяину оставлять свой замок без присмотра.
Тор нахмурился. Брандомский не был его врагом, скорее претендовал на роль друга, но что-то мешало молодому владетелю довериться ему полностью. Возможно, причиной тому была нелестная молва о хитроумном Бьерне, гулявшая от замка к замку. Во всяком случае, он неспроста пригласил Тора на охоту и о Нидрасских землях завел разговор тоже не без причины.
– Ульф справляется и без меня.
Бьерн сочувственно покачал головой:
– Я понимаю трудность твоего положения, Тор. Не слишком-то приятно выслушивать злорадный шепоток в спину, особенно когда дело касается самого близкого тебе человека.
Тор побледнел, лицо его стало холодным и злым.
– Ты это о чем, владетель Бьерн?
Брандомский сделал вид, что не замечает перемен в настроении молодого друга. Удобно устроившись на раскинутом рядом с убитым оленем ковре, он наполнил кубки вином и протянул один из них собеседнику.
– В память о твоем отце, Тор, величайшем из воинов, которых мне доводилось видеть, а я немало повидал их на своем веку, можешь мне поверить.
Тор никак не отреагировал на слова Бьерна, только не спеша отхлебнул из кубка.
– Не хочу лукавить, друг мой, я говорю о твоем настоящем отце, капитане Башни.
Тор не возмутился, не вскочил на ноги, как того ожидал Бьерн, но в глазах его появился нехороший блеск. Брандомский смутился. От этого волчонка можно было ждать чего угодно, но, с другой стороны, не станет же он убивать дорогого друга, который всего лишь собирается открыть ему глаза на некоторые темные моменты прошлого.
– Есть одна тайна, которая мучает меня много лет. Ты знаешь, как погиб капитан Башни?
– Его отравили в Стриингфилдском замке, – небрежно уронил Тор.
– Меченые разорили этот замок и убили старого владетеля Хенгиста, – кивнул головой Брандомский и продолжал, понизив голос до шепота, – но никто не верит, что капитана отравили именно там.
Тор вскинул на собеседника удивленные глаза, Бьерн возликовал в душе, но лицо его по-прежнему сохраняло приличествующее случаю скорбное выражение.
– Будет лучше, если ты услышишь правду из уст друга а не глумливого врага. – Владетель долго держал паузу, искоса глядя на ощетинившегося Тора. – Твоего отца отравили в Ожском замке.
Владетель Нидрасский поднялся с земли. Бьерну стало не по себе под испепеляющим взглядом его глаз, тем более что мальчишка подрагивающей рукой искал эфес меча.
– Я говорю тебе истинную правду! Ты можешь, в конце концов, расспросить Чуба. Я думаю, меченый не станет обманывать сына своего капитана.
– Я спрошу. – В голосе Тора прозвучала угроза. – И не дай Бог тебе ошибиться, владетель Бьерн.
Брандомский вскочил на ноги:
– Я не обвиняю благородную Гильдис, Тор, – я обвиняю совсем другого человека, который уже тогда любил твою мать и устранил соперника с помощью яда. Ты можешь убить единственного друга, Тор, но рано или поздно тебе придется взглянуть правде в глаза.
Владетель Нидрасский круто развернулся на каблуках и, не прощаясь, зашагал к своему коню. На секунду Брандомскому стало жаль юношу, но Бьерн тут же взял себя в руки – слишком серьезное дело он затеял, слишком велики были ставки в игре, чтобы обращать внимание на подобные пустяки.
Глава 4
ПОТЕРИ
Ара с трудом продрал слипающиеся глаза и оглядел комнату. Лицо Тора неясным пятном проступало в темноте.
– Что случилось?
– Чужой в замке!
Меченый быстро принялся натягивать одежду, время от времени бросая на Тора удивленные взгляды. Какая муха его укусила? Наверняка благородному владетелю что-то померещилось спьяну, и он теперь не успокоится, пока не поставит на уши весь замок. Когда Тору попадает шлея под хвост, он становится просто невыносимым. Интересно, кто его так напоил, Бьерн Брандомский, что ли?
– Здесь. – Тор остановился у восточной стены господского дома.
Ара поднял голову. В покоях хозяйки Ожского замка слабо мерцал свет не погашенной на ночь свечи. Смутное подозрение мелькнуло в голове у меченого, но так и не успело оформиться в конкретную мысль.
– Вот он, – тихо сказал Тор. – Отравитель.
Окно спальни Гильдис медленно распахнулось, и мощная мужская фигура появилась в проеме. Разумеется, Ара узнал этого человека. Он одного только не мог понять – почему эти взрослые люди пытались утаить то, о чем всем в замке давно известно? В конце концов, Ульф мог бы воспользоваться дверью, а не изображать из себя то ли вора, то ли пылкого влюбленного. Ара попытался криком предостеречь Ульфа, но не успел: тот кошкой прыгнул на плиты двора и резко выпрямился, даже не покачнувшись при этом. Тор шагнул ему навстречу с обнаженным мечом в руке. Ульф, увидев его, отпрыгнул к стене и выхватил висевший у пояса кинжал. С минуту Ульф и Тор молча смотрели в глаза друг другу. Аре от этого молчания стало не по себе.
– Я вижу, у тебя нет меча. – Голос Тора звучал спокойно.
– Я не буду драться с тобой. – Ульф убрал кинжал в ножны.
Ара предпринял попытку встать между ними, но Тор резко оттолкнул его плечом. На мгновение перед пораженным меченым мелькнуло его искаженное ненавистью, застывшее, словно маска, лицо. Тор вытащил из-за плеча правый меч и бросил его Ульфу, тот поймал его и нерешительно перебросил из руки в руку.
– Я не спрашиваю, что ты делал в спальне моей матери, Но я хочу знать, как умер мой отец.
Ульф удивленно вскинул голову.
– Капитана Башни отравили в Стриингфилдском замке.
Тор презрительно засмеялся:
– Ты лжешь, как лгал мне все эти годы.
– Мальчишка, – выкрикнул возмущенный Ульф, – иди проспись.
Тор сделал выпад, Ульф машинально отбил удар, Ара обнажил мечи и бросился между противниками.
– Уходи, – крикнул он командиру Ожской дружины.
Ульф сделал шаг назад и остановился. Тор с размаху ударил Ару рукоятью меча в лицо, и тот отлетел в сторону захлебываясь хлынувшей из носа кровью. Дальнейшее меченый видел как в тумане: Тор вновь сделал выпад, Ульф покачнулся, меч выпал из его опущенной руки и со звоном покатился по каменным плитам двора. Ноги Ульфа стали медленно подгибаться. Тор шагнул вперед и подхватил падающего Ульфа. Ара, вытирая кровь с разбитого лица, бросился ему на помощь. Ульф хрипел, воздух со свистом рвался из его пробитых легких, он попытался что-то сказать, но ему помешала хлынувшая горлом кровь. Ара заплакал и опустил разом отяжелевшее тело умершего на землю.
– Тор!
Ара оглянулся на голос и с ужасом узнал в приближающейся женщине хозяйку Ожского замка. Гильдис со стоном опустилась на землю подле неподвижного Ульфа.
– Зачем? – спросила она сына голосом, полным нечеловеческой боли.
– Я отомстил за отца, – процедил сквозь зубы Тор.
Гильдис откинула голову, пышные светлые локоны волной упали на плечи. Из горла хозяйки Ожского замка вырвался звук, похожий на вой. Волосы на голове у Ары зашевелились, и он в ужасе отступил к стене.
– Это я отравила твоего отца.
– Нет, – крикнул Тор.
– Он хотел забрать тебя – забрать у матери ее ребенка. – Гильдис вдруг отшатнулась. – Это он – он стоит у тебя за спиной!
Тор в ужасе оглянулся на собственную тень. Ара подхватил на руки теряющую сознание женщину и почти бегом направился к дому. Шум внизу разбудил Данну, и она выскочила на лестницу. Растерявшийся Ара с неподвижной Гильдис на руках кружил по коридорам, не зная, что предпринять. Испуганные служанки бестолково суетились вокруг.
– Тор убил Ульфа, – сказал Ара, глядя на девушку сумасшедшими глазами.
– Где он? – спросила Данна, расталкивая служанок и помогая меченому уложить Гильдис на широкое ложе.
– Во дворе.
Подоспевшая Берта вытолкала меченого за дверь и захлопотала вокруг своей госпожи. Ара обессилено прислонился было к стене, но страшный крик, донесшийся из спальни Гильдис, заставил его вздрогнуть и рвануться к двери. Данна решительно остановила его:
– Тебе здесь делать нечего. Разбуди Рыжего и успокой Тора.
Данна хмурила брови и поминутно оглядывалась на двери, из-за которой доносились протяжные крики. Ара обхватил голову руками и медленно раскачивался из стороны в сторону. Крики прекратились неожиданно, зато послышался плач ребенка.
– Это что? – тупо спросил меченый.
– Иди! – резко крикнула ему Данна и исчезла за дверью.
Ара наконец сорвался с места и поспешно бросился вниз по лестнице. Тора он нашел на прежнем месте, тот стоял, прислонившись к стене, и не отрываясь смотрел в мертвое лицо Ульфа.
– Надо перенести его в дом, – сказал Тор деревянным голосом.
Ара поежился и промолчал. Было почему-то страшно прикасаться к неподвижному телу Ульфа. Теплилась глупая надежда, что пока он здесь лежит, все еще можно поправить, а если поднять его и унести, то это будет уже навсегда.
– Я должен выяснить правду!
– Зачем? – глухо спросил Ара.
– Ролло мне поможет.
– Не ходи, – попросил Ара, – оставь старика в покое, что он может знать?
– Старый Ролло знает все.
Наверное, Ара должен был его остановить, но он не знал, как это сделать, и остался стоять у стены, растерянно наблюдая за тем, как Тор неровной, прыгающей походкой идет по пустынному двору.
Ролло не спал, он смотрел на Тора глазами, полными слез:
– Зачем ты убил Ульфа?
– Ульф убил моего отца.
– Неправда, – старик приподнялся на локте, – его не было в замке в тот день, его не было даже в Приграничье. Это я отравил твоего отца. Вот этими руками я влил яд в его вино.
– А моя мать?
– Она ничего не знала, у меня были свои счеты с мечеными.
– Я не верю тебе, старик, – сказал Тор, и его бледное лицо побелело еще больше.
Данна стремительно ворвалась в комнату и перехватила вскинутую для удара руку владетеля. Из-за спины девушки выглядывали встревоженные физиономии Ары и Рыжего.
– Оставь старика. – Глаза Данны стали почти черными от расширившихся зрачков.
Тор рванулся в сторону и нанес девушке удар в лицо:
– Ведьма!
Ара с Рыжим навалились на обезумевшего Тора и сумели вырвать меч из его руки.
– Дурак, – прохрипел ему в самое ухо Рыжий, – твоя мать умерла.
Тор дернулся у них в руках и рухнул лицом вниз. Трое суток он метался в горячке, а на четвертые исчез. Погруженный в траур замок не сразу заметил пропажу владетеля. Встревоженная Данна сообщила об этом только меченым. Те обшарили все окрестности, но не обнаружили даже следов пропавшего Тора. Впервые в жизни Лось растерялся. Поникший стоял он перед девушкой, теребя поцарапанными руками черный берет, украшенный золотым значком Башни.
– Я найду его, – сказала Данна.
– Он натворил столько бед. – Лось безнадежно махнул рукой.
Ара, просунувший лохматую голову в дверь, вернул сержанта к суровой действительности:
– Прибыл ярл Гоонский.
Лось вздохнул, нахлобучил берет на самые глаза и отправился встречать повелителя края, которого принесла нелегкая в самый неподходящий момент, когда Ожскому замку было не до гостей.
Гоонский был бледен, на бычьем упрямом лице читалась усталость, а в уголках угрюмо сжатых губ таилась вся горечь, накопленная за последние нелегкие годы. Лось молча проводил ярла в часовню и оставил там одного у гроба Гильдис.
– Тор нашелся? – спросил Маэларский у мрачного сержанта.
Лось отрицательно покачал головой. Эйрик вздохнул и осторожно приоткрыл дверь в часовню. Гоонский бык неподвижной глыбой застыл у гроба хозяйки Ожского замка, и только его плечи вздрагивали от рыданий. Пораженный Эйрик неслышным шагом отошел в сторону.
– Берегись, Лось, – сказал он меченому, – на тебя началась охота. Ее затеял Бент Хаслумский, отец Сивенда. Серые монахи сделают все возможное, чтобы расправиться с тобой. Им нужен повод, чтобы развязать войну в Приграничье. И меченый-безбожник для этой цели вполне годится. Под крики о вере они приберут к рукам наши земли. Ярл Гоонский уже получил грамоту короля Рагнвальда с требованием твоей головы.
– У меченых теперь хватит сил, чтобы защитить себя. – Губы Лося надменно сжались.
– Ярл Эйнар поможет вам, но и вы помогите ярлу. Нордлэнд – наш общий враг.
Глава 5
ОБРЕТЕНИЕ
Тор поднял голову и огляделся. Ветер лениво раскачивал верхушки вековых сосен, а внизу, на земле, стояла удивительная тишина. Хвойный лес, насквозь просвеченный солнцем, наполненный ни с чем не сравнимым ароматом свежего янтарного сока, будил в душе Тора яркие картины детства и ощущение защищенности в таком понятном, близком и родном мире. Он приподнялся на руках и вздохнул полной грудью. Тяжелый мутный туман, заполнявший его голову все эти дни, рассеялся с первыми лучами солнца. Место показалось ему незнакомым. Ночью он долго брел, не разбирая дороги, потом был день, который не принес ему облегчения, потом снова была ночь, когда он наконец свалился без сил и забылся тревожным сном. Он не знал, сколько времени прошло с тех пор, но острое чувство голода подсказывало ему, что провалялся он здесь немало. Оружия у него не было, а значит, не было возможности добыть пищу охотой. Тор знал всю неохватную величину Ожского бора: человек мог бродить здесь дни, недели, месяцы, не встречая живой души.
Тор сделал первый шаг. Ноги были словно чужие, голова кружилась, но он упрямо двигался вперед. Странно, но силы его не только не уменьшались, а словно бы прибывали с каждым новым шагом. Сосновый лес сменился лиственным, стало труднее продвигаться вперед. Тор был только рад этому. Препятствия, возникающие на пути, требовали приложения усилий, что отвлекало его от мрачных мыслей, которые с настойчивостью обиженных пчел вновь начали терзать его мозг. Невидимые корни хватали его за ноги, и он падал на землю, крича и ругаясь. Тору важно было слышать человеческий голос, пусть даже если этот голос был его собственным.
Проложив себе путь через густой и колючий кустарник, Тор неожиданно для себя вырвался на обширную поляну. Силы оставили его, и он с наслаждением уткнулся лицом в зеленую траву, сохранившую ночную прохладу.
Легкий шорох за спиной заставил Тора насторожиться, он приподнял голову и оглянулся. Десяток рослых псов крадучись выходили на поляну. Медленно приближались они к человеку, охватывая место, где он лежал, широким полукругом. Разинутые пасти псов ехидно улыбались беспомощному владетелю. Тор вскочил на ноги, рука его метнулась к поясу в бесполезных поисках оружия. Псы словно чувствовали беспомощность человека и не спешили нападать, наслаждаясь его страхом. Тор закричал в тщетной надежде на помощь. В ответ на его крик самый крупный из псов отрывисто гавкнул. Псы замкнули кольцо, отрезая человека от деревьев, на которых он мог бы найти спасение. В кустах послышался треск, кто-то большой и сильный ломился на поляну. Владетель вздохнул было с облегчением, но вскоре убедился в своей ошибке. Огромный вожак двухметрового роста остановился в пяти шагах от человека. Собаки с готовностью потеснились, давая место сильнейшему. Вожак держал в длинных волосатых лапах тяжелую дубинку, маленькие глазки его злобно посверкивали из-под низкого, заросшего рыжей шерстью лба. Грузное коренастое тело его буквально распирало от чудовищных мышц.
Вожак решительно шагнул вперед и взмахнул дубиной, Тop отпрянул в сторону и избежал удара. Вожак глухо заворчал, псы поддержали его дружным хриплым лаем. Сходство вожака с человеком приободрило Тора, он решил дорого продать свою жизнь. Вожак вновь взмахнул дубиной. Тор легко уклонился и, продолжая движение, ребром ладони ударил по чудовищно вздувшемуся бицепсу своего неуклюжего противника. Вожак выронил дубину и растерянно всхрапнул. Не давая ему опомниться, Тор ногой, с разворотом, достал его в чугунную отвисающую челюсть. Вожак отшатнулся, но на ногах удержался. Следующий удар пришелся ему между ног. Вожак согнулся пополам и совсем по-человечьи взвыл от обиды и боли. Тор высоко выпрыгнул и нанес ему страшный, смертельный для человека удар тяжелым сапогом в переносицу. Вожак, не издав более ни звука, рухнул на землю.
Тор подхватил его дубину и издал торжествующий крик. Псы заворчали. Владетель вдруг с ужасом обнаружил, что их численность возросла втрое, а из леса выходили все новые и новые твари. Злоба их возрастала вместе с численностью. Труп вожака раздражал собак, и наконец два пса, самых рослых в стае, одновременно бросились вперед – раздался треск раздираемого клыками мяса. Холодный пот выступил у Тора на лбу, он предпринял отчаянную попытку прорваться к деревьям. Однако не все псы участвовали в пиршестве, часть стаи посчитала Тора более лакомым куском и теперь все плотнее сжимала круг. Тор закричал и, ничего уже не соображая, бросился на ощетинившихся псов, потрясая своим жалким оружием. Псы неожиданно повели себя странно: они стали медленно пятиться назад и наконец, трусливо показав хвосты, бросились врассыпную. Пораженный владетель застыл на месте.
– Тор, – услышал он знакомый голос и в растерянности оглянулся.
Данна стояла на краю леса и радостно махала ему рукой. Ноги Тора подкосились, и он тяжело опустился на землю. Через несколько минут, когда владетель окончательно пришел в себя, он обнаружил, что голова его лежит на коленям у Данны, а рука девушки ласково перебирает его светлые волосы. Тор приподнялся и заглянул в глубокие, как омут глаза девушки. Он хотел и боялся утонуть в них. Так у складывались их отношения: Данна не признавала его власти, но хотела удержать подле себя, так, во всяком случае ему казалось.
– Все равно, – сказал он упрямо, – ты меня не получишь.
Девушка ничего не ответила, только крепче прижалась к Тору. Запах Данны и соснового бора закружил ему голову, он застонал и уткнулся лицом в ее вздымающуюся грудь. Платье поползло с плеч Данны, и белизна ее тела ударила Тора по глазам. Он задыхался, ее горячие губы вытягивали воздух из его легких. И не было больше сил противиться зову давно желанного тела. Данна со стоном опрокинулась на спину, увлекая его за собой. Тело ее с готовностью откликалось на каждое движение владетеля, а на лице отражались одновременно и сладкая мука, и торжество.
– Все равно, – сказал он, отворачиваясь от Данны. – Это ничего не значит.
– Конечно, ничего, – она прислонилась горячей спиной к его спине, – ты и раньше был моим.
Тор не знал, обидеться ему или засмеяться в ответ на эти слова. Но он знал совершенно точно, что за его спиной, кроме Данны, нет больше никого: ни отца, которого он не видел никогда в жизни, ни Ульфа, который все эти годы был рядом с ним, ни матери, которая умерла по его, Тора, вине. Он не засмеялся – он заплакал, последний раз в жизни. Слезы чертили горячие борозды по его почерневшему от пыли лицу, пока пальцы Данны не закрыли его глаза, а губы не прошептали в самое ухо:
– Я всегда буду с тобой, Тор.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.