Текст книги "Звёзды героев"

Святые боги, какой у него калибр? Куда ж стрелять ответно, и не разобрать, откель ведётся огонь. Алекс воистину не ко времени пропал, угораздило его по нужде отлучиться! В нашем деле нельзя расслабляться ни на миг, аки малое дитё, ей-боги. Эх, дымку бы, у обжоры парочка шашек в припасе имеется. Не свети фонари отовсюду, мог бы попробовать использовать сумерки… куда ж он запропастился, не время срать, коль родина в опасности!

Чует моё сердчишко, то у старосты чердак съехал. Он самый бесчинства творит, отрыл в своём погребе какой-нибудь здоровенный пулемёт да устроил заваруху. Сию бойню надобно остановить. Хорошо хоть наша девушка далеко за озером, маловероятно, что её зацепит, к тому же с нею супруг. Однако всё едино опасность есть, да и негоже цивильных селян косить, аки траву, ни за что ни про что.

Бросаю гранату в вероятном направлении источника огня, сразу же и вторую. Нескончаемая очередь, захлебнувшись на миг, продолжает грохотать. Забаррикадировался, ирод. Ну всё, Ильм, братец, хорош валяться. Ты одноглазый теперича, однако сие – не повод для демобилизации. Два глаза – роскошь… Подъём! Мысленно вздымаю над головою красно-зелёный стяг родимого войска с бегущей наискось вереницей буквиц – священным девизом предков. Подымаясь из-за укрытия, вслух чеканю военно-магический заговор:

– Мы творенья Богов наших, их Сила до скончания времени да пребудет в нас!

Применительно к реальности мысленно добавляю: «И после скончания, да не оставь меня сила…»

Ух, доберусь до тебя, берегись, бешеный пулемётчик! Да, время моего народа окончено, тут мне крыть нечем, но это вовсе не является основанием для моей демобилизации.

Меня в жизни чему только не обучали, особенно по части боевого ремесла, но истинное искусство боя постиг я самосильно, тайком подглядывая тренировки авеги Ветрича, хранителя стиля Третья Рука. Лишь избранным по силам усвоить чудотворную технику боевых волхвов древних краиничей, руссачей и бялоросичей, трёх племён, кровь коих слилась и поздней текла в общей «становой жиле» моего народа восславянского. Я сумел приобщиться, и не раз спасало мне жизнь тайное умение, дай боги и сегодня поможет… Повзрослев, докумекал я, что Святополк Великий намеренно позволял за собой подглядывать, наблюдать его сакральные тренировки-ритуалы, и наверняка – только мне.

И он, и я – «носители хроносом», по выражению локосиан и землян, а по-нашему – мы в прямом смысле хранители дара, частиц силы богов. Некогда сей дар позволил Святополку Ветричу преодолеть разделяющую миры бездну и вступить в союз с семиархами Локоса, впоследствии же мне выпала участь последнего живого из восславян. Доселе всегда удавалось не позорить свой Род, быть достойным выбора авеги. Неужто моему Походу суждено окончиться по воле какого-то селянина, невесть по какой причине внезапно обезумевшего?!

Выпрыгиваю из расколоченного колодца лёгким кузнечиком, перекатываюсь лесной гадюкой и несусь как заяц, путающий след в погоне, далее на миг воспаряю прибрежной чайкой, и тотчас вниз, шуршу юркой ящерицей по самой земле, откидываю хвост, чтобы легче и быстрее бежалось, верчусь-кружусь аки шатун, пропускающий мимо себя дробь охотника. И вот я уже нос к носу с неприятелем, цель достигнута, и не могло быть иначе, ведь меня провёл святой затворник Белоглаз. Завершительный выпад, удар задними копытами лося и контрольный укус волчицы. Всё, победа.

Солнце пахнет зрелой пшеницей, а земля – волосами молодой матери. Ветер умеет слушать, а деревья говорить. Вода в реке всегда тёплая, а снег сладкий. И если ночью на небе много звёзд, то завтра будет… то завтра – БУДЕТ. И точка.

Пора домой.

«Действительно, как и предупредила Тич, место назначения, в которое наши угодили, странным назвать было мало. Если попытаться несколькими словами описать увиденное в первые минуты, то наполовину сократившийся отряд материализовался в мире фантазий художника, страдающего тяжёлой формой расслоения личности.

Можешь себе представить, Лана, хотя бы кусочек безграничной Вселенной, состоящей не из тьмы, а из света, некую изнанку космоса. Именно светом, ярким, но не слепящим, и было наполнено бесконечное пространство вокруг наших героев. Здесь не было астероидов, планет, светил, галактик, были лишь потоки и сгустки света. Эти потоки, разных цветов, оттенков и размеров, переплетались между собой в сложнейшую трёхмерную сеть и уходили в бесконечность. Только изредка по некоторым из потоков стремительно проскакивали тёмные и даже чёрные искорки, нарушая окружающую световую гармонию света.

Трое людей, ухватив друг дружку за руки, парили между потоками, как в невесомости. Но это парение в окружающем свете лишь отдалённо напоминало невесомость привычного нам реального бытия, которое мы зовём космосом. Наши твёрдо стояли на ногах в этом свете, а Тич уверенно направляла их и вела вперёд оставшуюся в рядах живых половину отряда. Казалось, что девушка простым усилием мысли несёт всех троих к намеченной цели, других объяснений этому управляемому полёту двое мужчин просто не смогли найти.

Видимо, в этом пространстве были абсолютно другие физические законы. А то, что наши попали именно в… другое пространство, а не в какой-то экзотический мир привычной Вселенной, было ясно по масштабам видимой картины, развернувшейся перед их взорами. Конечно, можно было предположить, что они очутились внутри какого-либо газового гиганта и по волшебству, чудом остались живы, но это мало что объясняло из увиденного. Особенно не понимаемым оставался тот факт, что вся картина мира, если приглядеться, очень чётко и контрастно просматривалась до самого горизонта. А горизонтом здесь была бесконечность. Как будто наши и не глазами вовсе смотрели в эту непостижимую дальнюю даль…

Мужчины, поначалу пытавшиеся понять, что же всё-таки происходит, перестали терзать свои извилины бесконечными вопросами и стали ожидать ценных указаний от ведущей. А Тич никаких команд не отдавала, она молча вела отряд через и сквозь плетения света, когда плавно и медленно, а когда и с такой скоростью, что в глазах у ведомых темнело. Но при всех этих перемещениях никто из троих не ощутил и намёка на перегрузки. Складывалось впечатление, что массы и, как следствие, инерции здесь не существовало как таковых.

В итоге движения выпорхнула троица на своеобразную поляну, свободную от потоков. Именно здесь наши увидели хоть что-то, привычное их глазам, что-то, не излучающее свет всей поверхностью. Опираясь на сгустки света, в пространстве здесь темнели восемь огромных сооружений. Семь из них, размерами побольше, расположились вокруг центрального, малого. Все они казались созданными искусственно, если судить по привычным для нас меркам. За время стремительного сближения мужчины успели рассмотреть, что это конструкции наподобие орбитальных поселений. Этим они были похожи. Но, приглядевшись по отдельности, становилось ясно, что явно сотворены различными биовидами. Уж очень по-разному выглядели сооружения.

Архитектура одного города, самого большого, была похожа на то, что обычно возводят гуманоиды. В некоторых других конструкциях угадывалось дело конечностей разумных инсектоидов, водных обитателей и рептилоидов. Эти расы нашим уже встречались в походе, за пределами родной соты, и потому они без труда распознали по особенностям строения. Но прочие три из семи сооружений идентификации поддавались смутно или вовсе не поддавались. Один из комплексов был похож на причудливый каменный кристалл исполинского размера, чем-то напоминавший объёмную снежинку. Ещё один смахивал на дивный сад, весь заплетённый лианами, а третий был не чем иным, как сгустками плазмы всех возможных цветов, собранными воедино в гигантский пульсирующий, словно дышащий комок… Чем оно было на самом деле, неведомо. В глазах троих наших всё выглядело примерно так, как я описал.

Центральный комплекс на фоне остальных высокотехнологичных сооружений выглядел совсем простенько. Это был тривиальный кусок скалы, парящий в тамошней невесомости. На нём расположился каменный храм с высокими колоннами, разительно похожий на античный, и площадь, мощённая самыми что ни на есть булыжниками. Как только ноги мужчин коснулись этих гладких камней, они вскинули своё оружие. Здесь группу наших уже поджидали.

На ступенях стоял импозантный, толстый седой старец в белой тоге и радушно улыбался. Он поздоровался с пришельцами, причём они без труда поняли, что он говорит, и попросил следовать за ним в храм. Там их встретили, можно сказать, представители всех тех биовидов, чьи города довелось рассмотреть на подлёте. Они сидели, лежали и… э-э… располагались полукругом на семи высеченных из камня креслах, подиумах и лежаках. В центре, как прутья клетки, возвышались семь тонких колонн, над ними парила в воздухе старая, дряхлая и костлявая женщина человеческой расы. Судя по трупным пятнам на коже и общему виду, она была уже мертва, но её глаза пристально следили за пришельцами и выглядели живыми.

Говорил с нашими тот самый старец, потому как тут он был единственным человеком, если не считать женский труп. Представился старик скромненько – отцом человечества. Но тут же поспешил объяснить, что это лишь официальная должность, на которую выбираются пожизненно по одному представителю из каждой расы беженцев. Старец сказал, что знает, кем являются трое гостей, и признался, что с интересом давно следит за походом отряда. После этого он кратко поведал пришельцам историю этого конгломерата поселений.

А история была ста… э-э-э… я хотел сказать, стара как мир, но это прозвучит слишком иронично. Так вот, изначальной всему причиной были они самые, Чёрные Звёзды. Ненавистное и непобедимое явление природы, враждебное нам, разумным. Миры всех рас, там присутствовавших, подверглись нападению этой грозной силы. Все жители этого мультипоселения являлись изгнанниками Вселенной, ухитрившимися обмануть саму смерть. Долгие годы воинственная раса гуманоидов, к которой принадлежал импозантный старик, пыталась придумать оружие или какую-либо эффективную защиту против врага, который неотвратимо приближался к мирам их соты. Выяснилось, что мир, целиком закрытый сферой защитного поля, в котором застряли наши, – это и была его родная планета. Но мудрый старец понял, что защитный колпак ненадолго сдержит вселенскую кару, и неожиданно для самого себя изобрёл абсолютно сумасшедший способ скрыться от неё.

Не существует такой точки координат во всём пространстве и времени Вселенной, где запущенный самой природой процесс бездействовал бы. Куда он не смог бы, так сказать, проникнуть или где можно было бы от него раз и навсегда укрыться. Поэтому мудрец решил спрятать избранную часть своего народа вне пространства-времени. Да, та странная… м-м-м… среда, в которую завела своих спутников Тич, была именно внепространством. В него мы вступаем, когда делаем шаги в порталы межмировых проходов… В нём реальная Вселенная и проделала их. Можно предположить, что в нём и она сама пребывает каким-то образом, непостижимым для нас. Так что не проблема мгновенно пронестись по одному из бесчисленных потоков-коридоров. Здесь они выглядели как головокружительное хитросплетение света… Но вот как задержаться здесь, не выходить обратно в условный реал?

Эту проблему и решил старец. Точнее, он показал путь, по которому можно было прийти к решению. Именно по его подсказке люди смогли… э-э… договориться с обитателями иных сфер бытия и сознания. Условно назовём их тенями или духами мёртвых… И они, ясное дело, охраняют свою среду обитания от вторжений живых. Одно дело общаться с тенями ушедших, каким-то образом контактировать, что всегда удавалось некоторым из живых… Живых в нашем понимании, по законам реальности этой Вселенной, я подразумеваю. Шаманы там всякие, колдуны, экстрасенсы, орасы, ливак, хагои – по-разному в разное время и у разных народов именуются такие люди, не суть важно как звать. Мы же на себя никакие ярлыки не вешаем, хотя при желании способны… Так вот, совсем другое дело – вторгнуться к ним, чтоб жить. Увидеть тени обычными глазами невозможно, можно лишь ощущать их присутствие или наблюдать дух, воплотившийся в какую-либо материальную основу, будь то камень, вода, огонь, ветер… или мёртвое тело. Там в центре храма парил в воздухе именно представитель… скажем так, уже ушедших из нашей Вселенной в иные сферы бытия.

Люди под руководством этого старца и основали здесь первое поселение и стали делать вылазки в обычное пространство-время, чтобы помочь братьям по несчастью. После человеческой расы здесь поселились водные разумные, потом разумные рептилии, потом живые камни, инсектоиды, разумные растения, и последними сюда явились представители энергетической формы жизни… можно назвать их обитателями звёздных корон. Все они вносили дополнения и улучшения в систему защиты и маскировки и в результате создали и реализовали идеальную, по их мнению, схему выживания. Следуя ей, в некоторых стратегически расположенных мирах специально разжигались войны, в которых гибли миллионы разумных. Кроме этого, существуют ещё сотни приманок и обманок для Чёрных Звёзд, и все они далеко не безобидны. Если образно, то беглецам приходилось выкупать свои проклятые жизни многими миллионами других жизней, подставляя их… Но, в конце концов, цель оправдывала средства, и обречённые на стирание, заключив союз с мёртвыми, уже многие тысячелетия жили в относительной безопасности. В свои миры они и не помышляли возвращаться.

Одним из элементов этой схемы и являлась та планета-жертва, на которую налетела Саранча Пустоты. Представитель инсектоидов также присутствовал в храме среди «отцов народов», которые внимательно изучали троих пришельцев, пока старец-человек толкал речь… Тотально вырезая мирное население, инсектоиды пускали по ложному следу Чёрные Звёзды, а заодно и пополняли свои запасы пищи и материалов. Еда здесь была проблемой номер один. Время во внепространстве иное, не линейное. Изгнанники абсолютно не старели, но и растения тут не могли прорастать, и животные не плодились. А если какая-то особь и была беременной, когда сюда попала, то могла бесконечно вынашивать не созревающий плод… Поэтому изгнанникам приходилось делать опасные вылазки в обычное пространство-время, как для пополнения ресурсов, так и для того, чтобы обзавестись детьми. Но вылазки эти всегда были с потерями, порой в них погибала большая часть рейдеров. А умирать, естественно, никто не хотел, и поэтому там процветала жёсткая диктатура. Приказы совета отцов исполнялись безоговорочно, а неподчинение каралось изгнанием обратно в пространство, что, собственно, являлось смертным приговором.

И вот наконец старец рассказал, чем заинтересовали наши герои этот комитет отцов народов. Ни один из беженцев не мог, подобно Тич, перемещаться сквозь внепространство без каких-либо технических средств и к тому же не придерживаясь при этом сотовой очерёдности, то есть последовательно из ячейки в ячейку. Уникальные способности нашей девушки открывали новые горизонты для колонии изгнанников, позволяли реализовать более эффективные варианты схем защиты и повышения продуктивности высасывания всех необходимых ресурсов из миров обычного пространства. Взамен на сотрудничество «отец гуманоидов» пообещал принять в своё поселение эмигрантов часть элиты закапсулированного мира Локос, часы которого уже были сочтены. Право выбирать, кто достоин спасения, а кто нет, старец оставил за нашими героями.

Старец заверил троицу наших, что их затея победить Чёрные Звёзды, бросив им прямой вызов и встретившись в открытой схватке, обречена на провал. Какими бы невероятными способностями ни обладали они… Ибо многие тысячелетия сонмы лучших умов разных видов живых разумных пытались придумать то оружие, которое могло бы остановить вселенский процесс противостояния и искоренения разума, «болезни жизни», но все попытки результатов не принесли. Чтобы уничтожить явление природы, необходимо уничтожить саму природу…

Уверенный, что сделал предложение, от которого нельзя отказаться, улыбчивый старик закончил свою агитационную речь и стал ожидать ответа. И каково же было его удивление, когда Тич вместо согласия начала гневно выговаривать «отцам народов»! Она обвинила их во всех смертных грехах и обозвала настоящей заразой, паразитирующей на здоровых организмах Вселенной, в чём, собственно, была стопроцентно права. Именно из-за таких вот тварей мироздание и обзавелось механизмом зачистки разума… Наша героическая Тич наотрез отвергла предложение, а на все гнилые намёки и угрозы ответила, что ей всего-то и надо для достижения своей цели, вышвырнуть всё это логово пиратов и убийц из внепространства обратно, на растерзание Чёрным Звёздам! И когда те радостно заявятся по долгожданные разумы беглецов, встретиться лицом к лицу и решить свои дела.

Выдержав эффектную паузу, в воцарившейся… э-э… буквально мёртвой тишине она добавила, что, если задержится в этом склепе ещё хоть на минуту, ничто её не удержит от столь великого соблазна. Вы мёртвые, хотя вроде живы, добила она их. Вы хуже мёртвых, с теми-то всё ясно, у них своя Вселенная и свои законы. Они даже способны помогать живым, только вот некоторым из них надо быть поразборчивей, соображать, кому помогают.

И ты знаешь, испугались «отцы» на полный вперёд! Они поверили, что Тич по силам вытворить нечто подобное, и не стали препятствовать уходу наших.

И отряд наш отправился дальше, по тропе своего похода в никуда.

Самое любопытное, что наиболее живым из всех взглядов, провожавших троих арьергардных воинов стёртой ячейки миров, был взгляд мёртвой женщины, парившей в центре храма…»

Книга вторая
Боевой ангел

В споре с богами ничья – победа смертных…

Дерзкое, но отважное мнение, почерпнутое в одном из простейших носителей информации, также известных под названием «книги»

Помните нас!

Царь Леонид, предводитель трёхсот спартанских героев, почти наверняка сказал так, и эти слова услышали бы потомки, имей человеческий разум уже тогда гарантированную возможность передавать накопленную память…

Конец – это то, с чего начинается…

Вот бы это утверждение, прочитанное в одной из книг – легкоуязвимых средств частичного сохранения и передачи памяти, – оказалось не просто одной из многих правд, но Истиной…

Огоньки зажглись в глазах свидетельницы командного сбора, состоявшегося на берегу речного лимана, и не угасли, даже когда группа людей, выглядевших по-военному, скрылась из виду, растворилась между стволами прибрежных сосен.

Женщина ещё некоторое время стояла совершенно неподвижно, замерев, внимательно смотрела вслед ушедшим, затем вдруг энергично покивала головой. Видимо, этим движением наблюдательница, проводившая взглядом команду, отразила согласие с какими-то возникшими у неё мыслями.

После этого она отмерла, торопливо оделась, натянув платье прямо на влажное, не просохшее бикини, сунула ноги в пляжные туфли, нацепила солнцезащитные очки, подхватила свою сумку и покрывало, лёжа на котором загорала, и быстро ушла прочь от реки, миллениум за миллениумом несущей свои воды к морю, не обращая внимания на людей, что копошатся на берегах. Женщина шагала не по следам игроков в страйкбол, уже почти сглаженных осыпавшимся песком, а под углом девяносто градусов к избранному ими курсу. Но тоже наискосок через лесополосу хвойных деревьев, вверх по пологому склону.

Дошагав уже почти до края полосы, дальнего от берега, она вдруг резко оглянулась на лиман и вновь застыла неподвижно. Густые сосновые кроны начинались высоко над землёй, они образовывали подобие сводов, а стволы сосен, лишённые ветвей и хвои, высились, словно храмовые колонны. Поэтому деревья здесь не закрывали собой вид на пески этого берега и серо-зелёную речную воду. А вот увидеть другой берег не позволяли кроны, за песчаной полосой сейчас просматривалась только вода, и оттого возникала полнейшая иллюзия, что противоположного берега нет и не было вообще, есть и будет только этот, и за ним вода, а значит, не река там, но – океан. В сравнении с любой рекой – безбрежный. Когда другого берега не видно – это очень похоже на бесконечность, какой её себе представляют люди. И эта копия безбрежности воочию предстала перед обернувшейся женщиной…

Наконец отвернувшись от этой бесконечности, пускай кажущейся, но для глаз наблюдательницы совершенно зримой, женщина снова начала движение. Она целеустремлённо шагала вдоль края лесополосы, удаляясь от вектора, по которому отправилась к своей цели группа людей, выглядевших как заправские военные. Её глаза теперь прикрывали очки, и не рассмотреть было, горят они или уже совсем погасли.

Добравшись до участка побережья, заросшего елями, женщина нырнула в зелёную глубь. Прямо на ходу вдруг резко дёрнулась, будто её током ударило, и встряхнулась, будто сбрасывая с себя что-то, облепившее тело. Сразу после этого женское лицо резко изменилось, словно после косметологической операции, только не для омоложения, а для состаривания, единым махом на несколько десятков лет. Женское тело тоже несколько изменило очертания, как будто с него сняли тугой корсет, и оно расплылось, визуально прибавило объёмы. Ненамного, но при ближайшем рассмотрении – ощутимо. Люди, которые видели её на песчаной полосе, ни за что не узнали бы теперь. Разве что она напомнила бы им кого-то, виденного ранее.

Странная женщина пробралась между густыми мохнатыми лапами и остановилась в укромном закутке, скрытом от любого просмотра, доступном разве что сверху. Туда, к небу, она и подняла свой взгляд. Сняла очки, открыв тоскующие, набухшие подступающими слезами, теперь абсолютно потухшие глаза, и срывающимся голосом прошептала:

– Я сделала всё, что смогла, любимый… Надеюсь, и ты выполнил… свою часть задания… Только бы мы не ошибались в расчётах, тогда будет как задумано… В дороге не прощаются… Встретимся!..

Женщина понурила голову, опять спрятала глаза под очками, поправила наброшенное на плечо покрывало и ремень сумки на другом плече. Затем подняла руки над головой, нацелив сомкнутые ладони к облакам, будто собралась нырять, только не вниз, а вверх…

В следующее мгновение уже ни единой живой души не осталось в укромном уголке этого мира, сотворённом вечнозелёными деревьями.