Текст книги "Звёзды героев"

– Как думаешь, а стоит ли им сообщать, что сами планеты, со всеми животными и растениями, остаются нетронутыми? Что удаляются только активно вредящие природе раковые опухоли, пустившие метастазы?

– Эк ты о нас беспощадно…

– Ну а как же ещё? Довоевались, паразиты, возомнившие себя царьками природы? Теперь заполучите по деяниям своим. За то, что измывались над мирами, не заботясь о нормальном здоровье природы в постоянной бешеной гонке, кто круче и мощнее, кто больше убить способен, уничтожить себе подобных. Скажи, мне стоит им сообщать, когда вернусь, что не так страшен чёрт, как его малюют… чёрными красками расписывают?

– Ну конечно, им от этого сразу же станет намного легче! Сейчас, разбежались. Как только узнают, что всё и вся, кроме них, останется целёхоньким, а заражённое постепенно выправится и вернёт природный облик… Нет. Там такое начнётся, камня на камне не оставят от собственных родин. Напоследок оторвутся на полный вперёд. Злые мы, жестокие твари, завистливые, правильно Гегель сказал, что каждое сознание желает смерти другому… Так что бойцы, которым суждено идти по нашим стопам, уж лучше пусть сами выясняют, что к чему. И не расслабляются. Чем свирепее зверь в представлении охотника, тем настороженнее преследователь будет себя вести. Ну, не дураков же вы найдёте и воспитаете! Сами быстро поймут, когда выберутся в сеть, за пределы ячейки, и просекут, что везде она, война проклятущая. И если миры безжалостно стирать в порошок, что ж тогда вообще останется?

– Представляю, каково сейчас там, дома… Планеты наверняка далеко не спокойны. Устали от приступов звёздной болезни, издевательств и вторжений в естество. Вулканы свирепствуют, цунами накатываются, ураганы вихрями сметают, наводнения и засухи, глобальное потепление и удушья от истощения атмосфер… Конец света не за горами, он не где-то там, в тридевятых царствах-государствах, а вот, вот, подползает и уже на крыльце, прямо за дверями…

– Поделом бы им… Если вдуматься, не по себе становится. За кого воюем?

Да, мой командир совершенно прав, как всегда. Всё сводится к тому, что люди сами убивают время, в прямом смысле. Власть человека над миром – высшая цель войн. Беспредельный завоевательный поход – неизменная военная доктрина у всех и всегда, только по-разному называется. Конкурентная борьба корпораций, религиозные противостояния в быту, криминальные разборки – та же война…

Природные ресурсы истощаются, и каждое поколение думает, что на наш век хватит, дескать. Но становится всё хуже и хуже. То, что выглядит кошмаром сегодня – завтра покажется «старыми добрыми временами». Самое тревожное, что лавинообразно вырождается, выхолащивается искусство, плоды творческих способностей, высшего достижения разума. Зачем мучиться, годами вынашивать гениальные замыслы, творить нетленки… если всё равно завтра – конец света? В ноосфере уже чувствуется зловещее приближение последнего часа, и завтра никому не понадобится то, что ты написал или нарисовал, снял, поставил или сочинил… И кажутся никчемными смысл, цель, ради чего это вообще делалось людьми на протяжении всей истории человечества. Ведь если другой человек спустя годы навзрыд заплачет или рассмеётся, найдёт ответы на свои вопросы или просто задумается о важном, услышав твою песню, прочитав твою книгу, просмотрев твой фильм, увидев твою картину… значит, и ты оживёшь. Значит, не зря ты жил. Передал людям память о себе и о том времени, в котором приходил в мир. Жизнь меняется, хуже становится, а вот записал, и она уже останется такой, как есть… Возможно ли изменить кровожадную натуру? Чтобы люди предпочитали мир войне и чтобы Чёрные Звёзды больше не являлись по наши разумы… Неужели настолько мало на родине осталось людей, которые искренне хотят, чтобы дорога, по которой идёт человечество, продолжалась и после их жизни?

– Что такое? – озабоченно спрашивает меня командир. Он уже закончил собираться, похоже, только делает вид, что ещё не готов уходить. А мои тяжкие раздумья наверняка отразились на моём лице. Надо будет учиться одиночеству и следить за собой круглосуточно. Достаточно скоро рядом со мной больше не останется ни единого человека, которому можно будет без оглядки показывать истинное лицо.

– Страх превращает нас или в трусов, или в героев. Штука в том, что мы не узнаем это, пока не испугаемся, – отвечаю ему. – Помнишь, у нас есть только три истинных чувства – голода, любви и страха… Я думаю, не только любовь, но и страх может исцелить от войны. Если мы успеем.

* * *

«Бессменно-бессмертные души, не знаю, кто вы и где вы. Знаю лишь только, что вы есть. Где же проделки юности человечества, где всё то, что было у нас? Где же игры с ветрами, беспечные мысли и рыжие поля?»

А потом все горевали, помнишь? А мы смеялись. Такое не забудешь. Слёзы людские, боль, проходящая через солнечное сплетение. Мы были уродцами на потеху и колодцем боли заодно. Как ставили они нас в центр круга, как рыдали у нас на глазах, а мы смеялись, как безумцы, от дикой боли. Наши глаза отливали янтарём, а на руках была чешуя водных тварей, от которых мы произошли. Что эти изверги делали с нами, помнишь?!

Война. И бесконечное количество полуразложившихся тел. Помнишь, как мы ходили через эти поля, как прикладывали ладони к множественной груди этих трупов, вливая силу и поднимая за собой эту армию. Мы забирали их боль и страдания себе, пусть они теперь служат нам.

Бесконечная вонь. Вот когда мы прокляли нашу породу и нюх, дарованный нам. Но всё же шли дальше. Гордый народ, который поработили. Который застали врасплох и задавили числом. Но никогда, никогда нельзя забывать корней. Наши головы не склонялись, и мы шли к воде с этой полуразложившейся армией. Кто-то был без ног и полз на одних руках, на последнем издыхании. Ведь даже мы не могли дать им сил, лишь оживить. Кто-то ещё пытался сопротивляться, сохранив остатки разума, но мы сильнее, и тянули его за собой. Несмотря на смешение людей и других рас, которые во сто крат сильнее, они так и не обрели знаний. И последними носителями остались мы.

Мы шли к последнему источнику воды, взявшись за руки. Только мы могли повести эту армию за собой. И вот вода уже нам по колени, по грудь, выше голов. Мы слишком очеловечились за эти века, приспособляясь к ветру и песку. Мы разучились дышать под водой. И вот наша чешуя блестит сильнее, с неё смыта пыль. И вот загорелись глаза, и ты хочешь уйти, тебе страшно умирать. Но мы умрём за дело, братишка. Мы не дадим им того, что они хотят. У тебя в глазах ужас. У меня боль. Ты тянешь меня наверх, набрать воздуха, я крепко держу тебя за руку и не даю выплыть. Я не отпущу тебя. Да, убью. Я тебя убью, братишка. Они идут за нами и обретут покой только вместе с нашей смертью. Мы будем с тобою рядом в другой жизни, брат. Нам будет жить легче, мы выберем другой мир. Нет, не обещаю. Но мы там встретимся. Там все встречаются. И нам пойти больше некуда, только туда. Ну вот и всё. Я люблю тебя, брат. Мы отравили им последнее озеро, и они умрут за нами. Если, конечно, не найдут, как выбраться из этого мира. Но мы уже не расскажем им, брат.

Ну что, братишка, проживём следующую жизнь ярче?

Ты же помнишь, я знаю…»

Поисковый катер уже в третий раз возвратился через портал обратно, к модернизированному эсминцу. Незамысловатое кольцо с голубым вихрем энергетического потока внутри, окружённое наскоро смонтированными рамными конструкциями, висело на орбите безымянного каменного мира. Того самого, в котором Лана обнаружила следы легендарного разведчика. Все три уже пройденных внепространственных коридора к вожделенной цели не привели. Вот сейчас ещё один из естественных проходов можно было вычёркивать из списка неразведанных. На том конце не оказалось ни центрального перекрёстка, ни даже какой-нибудь разумной цивилизации, ради обнаружения которых и существовала разведка неизученных нитей сотовой сети.

Кристаллы памяти, извлечённые из старых кораблей-ищеек, были частично повреждены, но расшифровка доступных данных свидетельствовала о том, что трое искателей, обнаружив здесь сотовую аномалию, решили сыграть ва-банк. То есть детально разведать все её внепространственные проходы за один раз, без возвращений на кочевую разведбазу. А потому соорудили многочастотный, перенастраиваемый, стационарный джампер на самой планете. По замыслу троих, они должны были поочерёдно совершать прыжки в разные коридоры. Совокупного запаса энергии их джамперов как раз хватало на разведку всех проходов. Но джампер калибровался во время неожиданного нападения, которое совершили на лагерь враждебные биологической жизни формы существования материи. Поэтому узнать, на какую частоту он был настроен в тот момент, когда Лауруз предпринял отчаянную попытку бегства, становилось невозможным. Но кое-что обнадёживало. Бежал он без какого-либо оборудования, а значит, существовал далеко не мизерный шанс, что дорога в «пуп Вселенной» точно обретается где-то на том конце одного из здешних проходов. Где-то же Цэйз сумел обзавестись джампером, чтобы продолжить дальнейший путь?

Разве что древний искатель тоже… при очень большом желании мог открыть в себе способности, позволяющие проходить без помощи машинерии. Но по обстоятельствам его возвращения в подконтрольные Организации области можно было судить, что это не так.

Лана спрашивала себя: вот любопытно, почему так? Если из центрального «пикселя отсчёта», из начала шкалы координат, как гласит легенда, можно шагнуть куда угодно, то в него, «отсюда», почему-то можно попасть не из любой точки, а только из некоторых. По какому принципу отбираются эти точки?..

В общем, оставалось лишь набраться терпения и методично отбрасывать варианты. Вновь и вновь возвращаясь к напарнику, изнемогающему от мучительного ожидания и опасений за жизнь разведчицы.

Поисковик придвинулся к шлюзу под брюхом эсминца и скрылся за сомкнувшимися створками ангара. Спустя минуту диафрагмальная мембрана люка на капитанском мостике с шипением разомкнулась, пропуская в зал уставшую от напряжения Лану, и она наконец-то присоединилась к своему любимому мужчине.

– Ну что там? – без особого энтузиазма спросил Данила. После второго прыжка он признавался жене, что лучше бы ей забирать его с собой, иначе она рискует по возвращении обнаружить хладный труп с разорванным сердцем.

– Дубль пусто. – Лана устало махнула рукой и уронила своё тело в широкое и мягкое кресло второго пилота. – На той стороне нет ни одного коридора, кроме как ведущего обратно сюда, а местные аборигены ещё в пещерках обитают. Скан пространства не дал и намёка на хоть какие-то признаки развитой цивилизации. Там не у кого обзавестись джампером.

– Ну, что же. Отрицательный результат – тоже результат, – попытался немного подбодрить адмирал не то себя, не то жену. – А я, пока ты летала в неизвестность, работал над повышением мощности портала и, главное, навесил на него разводные модули. Так что теперь на ту сторону пойдём вместе, не покидая борта эсминца… Жаль, конечно, что дядюшка Ло не научил тебя всем своим трюкам, – после секундной паузы добавил Данила. – Вот бы, реально, по мирам ходила без всего этого тяжёлого железа… И меня бы могла захватить с собой.

– Эх-х, не будем о гру-у-устном… – Лана протяжно зевнула. Она клевала носом, но, засыпая на ходу, вопреки своей же просьбе, продолжила и продолжала говорить на наболевшую тему: – Основная его цель не в том заключалась, как я понимаю. Он меня должен был прикрывать, отвоевать время, чтобы я успела вырасти и повзрослеть в его тени. Он меня маскировал от прицеливающегося взгляда, огонь на себя вызывал… Пока я живу как обычная, меня и не замечают… Ну вот, довёл он подопечную до совершеннолетия и испарился, чтобы больше не отсвечивать, ведь это за эхом его жизни постоянно гонялись, его жизнь хотели изничтожить, его судьбу оборвать… А что касается меня и развития моих талантов, я думаю, с того момента, как встретила тебя, любимый, запустился процесс эволюции, и он куда более естественный, чем революция, по принципу вбивания в голову гвоздей запретных знаний и… и-и…

Не договорив, Лана заснула прямо в кресле. Муж не стал беспокоить её, переносить на постель, он снял свою куртку, заботливо укрыл молодую женщину, легонько погладил роскошные волосы и вернулся к центральному пульту. А жена уже глубоко погрузилась в мир сновидений.

И то ли под впечатлением трудного дня, то ли потому, что и думать уже не могла ни о чём, кроме поисков, снилось ей: она ныряет в очередную приоткрытую порталом внепространственную дверцу. И на том конце распахивается жёлтый мир пустыни, где рептилоиды строят свои замки, ведут междоусобные войны и куют свои экзотические доспехи и мечи. Что ещё ей снилось, Лана не запомнила, но когда проснулась, пейзажи в жарко-жёлтых тонах всё ещё проплывали перед её внутренним взором во всех деталях и подробностях. Возможно, это было забытое воспоминание из бурного прошлого, но в любом случае Лана не придала особого значения жаркому сновидению и продолжила разведку.

Это был уже четвёртый прыжок, один из многих возможных, которые ещё предстояло совершить. Но в этот раз сквозь портал уходил эсминец с двумя искателями на борту, с ещё одним «разводным», усовершенствованным порталом в трюме. Для возвращения… Хотя больше всего на свете Лана хотела на том конце прохода обнаружить заветный перекрёсток, чтобы не мучиться дальше, не мучить Данилу. Но то, что там обнаружилось, женщина ну никак не ожидала увидеть! Жёлтый-прежёлтый мир-пустыня, точь-в-точь как тот, из сна. Орбитальная разведка не обнаружила рептилоидной цивилизации, но Лана осознала, что надо относиться к своему видению серьёзнее, чем к обыкновенному сну. А замки и доспехи скорей всего относятся к иному периоду времени этого мира, и, следовательно, жаркое сновидение проникло не только сквозь пространство, но и сквозь время… Как и обещал незабвенный дедушка.

Центральный перекрёсток миров там тоже и не мерещился. Пришлось вернуться к узловому миру каменной нежити. Здесь Лана поделилась своим открытием с Данилой. Они долго говорили и спорили на эту тему, но в конце концов пришли к общему мнению, что в Лане, так сказать, действительно нечто проклёвывается. Серьёзное, полноценное, а не проблески вроде прыжочков на короткие дистанции. Наконец-то!.. Недолго думая она решилась на эксперимент. Медитируя, как её некогда обучил дед, мысленно отправила себя в очередной внепространственный тоннель.

И ПОЛУЧИЛОСЬ.

Эксперимент прошёл на ура. Мысленно она опять увидела планету на той стороне коридора. В этот раз там был водный мир, поверхность которого полностью скрывалась под океаном. Воодушевлённая Лана облачилась в скафандр и попыталась воплотить свою давнюю мечту, перенестись туда не только разумом, но и телом… однако ничего не получилось.

Расстраиваться по этому поводу искательница не стала. Она понимала, что уже отхватила солидный бонус, и теперь процесс дальнейшей разведки проходил стремительно, безопасно и без всякого рода технических средств. Не говоря уже о колоссальной экономии времени и энергии.

Но, как ни странно, центральный перекрёсток обнаружить так и не удалось. Ни в одном из тех миров, в которых Лана побывала ментально, она не ощутила наличия бесконечного количества внепространственных проходов, ведущих сразу во все мыслимые и немыслимые уголки Вселенной.

Из всех дистанционно разведанных Ланой миров в конечном результате интерес представлял лишь один из осевых, некогда высокоразвитый. Только оттуда Лауруз, шагнувший сквозь портал на планете каменной нежити, предположительно мог отправиться дальше, навстречу своей судьбе. В этом мире он мог обзавестись необходимым снаряжением. И адмирал с капитаном, посовещавшись, обсудив детали операции, как положено флотским офицерам, приняли решение направить свой эсминец в этот мир. Чтобы продолжить свой путь, идя по следу искателя, прошедшего здесь раньше них.

На том конце прохода обнаружилась планета, полностью покрытая растительностью. Но раньше тут бурлила и всячески уродовала экологию весьма развитая цивилизация, о чём говорили тысячи тонн орбитального мусора. Некогда всё это было станциями и кораблями. А на поверхности мира, под растительным покрывалом, почти исчезли руины городов. Здесь даже были остатки местных аналогов сотовых порталов, что вели отсюда как в миры этой соты, так и дальше, в сеть миров. Подтвердилось предположение, что это осевой мир ячейки и его постигла некая глобальная катастрофа, не совместимая с жизнью его обитателей.

Лану посетила тревожная догадка, и она, пытаясь докопаться до сути произошедшего, мысленно посетила все миры этой ячейки. И везде наблюдалась та же картина, что и в центральном мире. Стало очевидно, что ячейка попала под утюжащие движения грозного вселенского стирателя, имя которому – Чёрные Звёзды.

И примерную дату момента «подтирания» памяти разумных обитателей этой ячейки, по результатам анализа возраста руин, можно было определить. Пять сотен лет по стандартам Организации. Ровно столько, сколько и существует легенда о «центральном перекрёстке», в котором побывал искатель Цэйз.

И тут было о чём поспорить и поговорить двум молодым и вольномыслящим.

Данила свежим взглядом окинул всю картину, сопоставил факты с историей, поведанной Ланой, и выдвинул свою теорию. По его мнению, пресловутый «перекрёсток» не является каким-либо определённым, фиксированным, статичным пикселем Вселенной, иначе бы его уже давным-давно наверняка нашли. Как же не отыскать столь значимый и стратегически важный мир за тысячелетия разведывательных операций?! Не эта Организация, так другая подобная, исследующая сеть где-то в других областях. Ведь мироздание не ограничивается сферой влияния одной только структуры, присягу которой мы давали… Мысль о том, чем является перекрёсток перекрёстков, по сути, была простая и одновременно пугающая, обескураживающая. Эта «точка абсолютного мира» перемещалась в пространстве и находилась, по мнению Данилы, именно там, где ни одна живая душа, даже пребывая на пике безумия, не решится её искать. И местонахождение это – в тесной компании, в обнимочку с Чёрными Звёздами. Которые, по сути, и приносят «абсолютный мир» в миры, где бушуют бесконечные войны, посредством которых разумные корёжат природу. А Лаурузу, бедолаге, попросту не повезло оказаться в плохом месте в плохое время. Вполне возможно, что вокруг Звёзд особое состояние пространства, а легендарный искатель Организации чисто случайно оказался там. И его вышвырнуло в единственное место, о котором он в тот момент мечтал, – на базовый корабль Организации. Попасть напрямую в любую точку Вселенной человеку можно, только оттолкнувшись ногой от Чёрных Звёзд… Над временем они не властны, подчиняются его линейности, но зато пространство им не помеха, надо же поспевать повсюду, где требуется исполнять приговоры и проводить зачистки.

Вот так. Не больше и не меньше.

Теперь оставалось лишь одно. Решиться проверить это кажущееся полным бредом предположение. Но Лана ни на мгновение не допустила, что это бред. Она сразу поняла, что её любимый стратег сопоставил все имеющиеся сведения и проник в самую суть, даже сам того не ожидая и не подозревая.

Но не случайно же они двое, мужчина и женщина, вновь пересеклись в этой бесконечной вечности?! Не только же для того, чтобы сплетать тела в постели, на это много разума и не надо, хотя именно там, во влажном космосе, когда Вселенная на мгновение сужается до размеров двух тел, слившихся в единое целое, появляется возможность прочувствовать во всей полноте, насколько же это здорово – БЫТЬ ЖИВЫМИ…

– Слушай, где ж их искать, эти чёртовы звёзды или что они там такое?! Неужели придётся отправиться в поход, прямо как девушка по имени Тич и пятёрка её спутников? По следу героев из дедовых рассказов… Но сколько же можно, и так вся жизнь – сплошные поиски!

Вопрос Лана озвучила вполне резонный, хотя в большей степени и риторический. Но она даже и не предполагала, что едва заметная улыбочка, промелькнувшая на губах Данилы, была признаком того факта, что ответ на главный вопрос ему известен.

Времени у нас осталось совсем чуть-чуть.

Очень многозначительный вывод. Сразу в нескольких смыслах – почти не осталось. Хотя вообще-то, конечно, мы вдвоём имеем возможность проторчать здесь хоть целый год, наслаждаясь обществом друг дружки. Когда-нибудь в тайге потеплеет, и уже не до такой степени буквально мы сможем прохлаждаться в этой избушке… Но долгие проводы – лишние слёзы, как говорят на родине командира. Всё равно нам придётся, нарушая закон линейности времени, уходить из этой даты в разные «стороны»: ему в запретное будущее, мне – сначала в прошлое, а затем в закапсулированное будущее… Которого ещё нет. Но будет. Благодаря моим усилиям должно быть. Ещё когда наш отряд был гораздо больше и собирал разведданные, рыская по мирам, нам доводилось знакомиться с доказательствами, что временная консервация мира вполне реальна. Так что сделаю… Куда деваться-то. Спрячу планету и оттяну финал хоть ненадолго, чтобы успеть решить кадровые вопросы. Приказ есть приказ.

Сейчас меня гнетёт не то, что предстоит свершить по возвращении домой. Страшнее всего сделать первый шаг. Повернуться спиной к нему и шагнуть в другом направлении. Зная, что одновременно делаю последний шаг, уводящий прочь от него. Навсегда.

Вот что по-настоящему страшно. Единственное, чего я в этой не самой благоволящей к людям Вселенной по-настоящему боюсь. Смысла, скрытого в слове навсегда.

Когда-нибудь я, наверное, притерплюсь и просто буду, сцепив зубы, воплощать в реальность пункт за пунктом наш… его замысел. Во имя будущего, которое вот-вот отберёт у меня любимого человека. Но до тех пор, пока не научусь терпеть, моя душа будет периодически цепенеть от ощущения, которое возникает, когда под твоей подошвой вдруг исчезает твердь земная и нога зависает над пропастью. Как-то раз в кромешной тьме, во глубине акстоффских лабиринтов смерти, со мной это случилось на краю бездонного провала. Мгновение памятное…

Ничего другого мне не остаётся. Только уповать на то, что подошва вновь обретёт опору под собой, и я сделаю следующий шаг, вместо того чтобы рухнуть в бездну. Конечно, если бы тогда лично мне было суждено провалиться, то уже на лету сработал бы инстинкт самосохранения и вслед за ним «включились» способности, которые подарены мне эксклюзивными элементами, нашпигованными матерью-природой в клеточки моего организма. Но стоит лишь на миг представить, что во мне этих чудесных генов нет, нет и в помине, что я ничем особенным не отличаюсь… В нашем разведотряде далеко не все люди были способны вольно перемещаться самостоятельно. Нам, то ли избранным, то ли проклятым Вселенной, приходилось их на себе переносить… придавая неожиданное значение словосочетанию «носители хроносом».

Но чего только не сделаешь ради будущего своего биовида! Вот почти все бойцы нашего отряда жизни отдали во имя. Выжило нас всего трое, но командир совершенно прав, не может быть не прав. И один человек способен, верно приложив усилия, перевернуть мир.

У землян, генетически самых непоседливых из всех нас, вообще есть неоспоримое преимущество. Они охотно допускают реальность всего-всего, что было бы, если, и поэтому ухитряются чисто умозрительно, но поразительно адекватно находить абсолютно точные объяснения.

Вот, помнится, был такой поэт, Велимир Хлебников, землянин восточнославянского роду-племени. И была война, которую историки позже назвали Первой мировой. С Первой войной новейшей истории Локоса не путать, у нас всё же полыхала межмировая, по сути… Эта воистину большая война, захватившая целые континенты Земли, побудила Хлебникова к поискам неких исторических закономерностей, которые помогли бы предвидеть события и не допустить новых войн. Он пришёл к совершенно чёткому осознанию истины: нет будущего у того разумного, кто не помнит прошлого. Поэт выдвигал идею о том, что всё во Вселенной подчиняется единым законам, а также пытался при помощи поэзии связать время и пространство. Будучи ещё студентом первого курса, Хлебников писал о себе: «Пусть на могильной плите прочтут… он связал время с пространством». Общую теорию относительности, опубликованную учёным гением землян Альбертом Эйнштейном, Хлебников назвал «верой четырёх измерений», где четвёртое измерение – время. Поэт воспринимал время как волной, циклическим повторением событий, так и неким динамизированным пространством… допускающим реальную возможность движения как самого себя, так и внутри себя.

Когда мне вдруг припоминаются такие прозрения, возникает стойкое ощущение, что некоторые люди ходили с нами в разведку, навстречу приближающемуся концу света, и не догадки строили, а знали наверняка.

Похоже, от командира на меня переместилось желание копаться в записях памяти, отыскивать подходящие случаю мысли предшественников. Которые учуяли приближение конца и пытались как-то описать свои предощущения, поделиться тревогой с другими людьми. Вот, например: «Мне кажется, что вряд ли конец света произойдет… Ну или это будет, но совсем не зрелищно. Просто не станет людей…» В памяти не отложилось, кто это сказал, но примерно такими словами мог бы описать конец времени любой из бойцов нашего отряда. Уж мы это понимаем яснее всех людей нашей соты миров. Поэтому трое выживших – должны сделать всё, что смогут, для того, чтобы всё-таки вряд ли.

Локальные ячейки – пиксели общей картины. То есть эти бесчисленные соты складываются в истинную картину мироздания, которую нам увидеть не дано, но узнать о её существовании мы сумели. Вот он, результат нашей разведки. Для того чтобы понять, почему, зачем это вдруг нечто заявляется в наши миры, с целью стереть, вычистить нас – надо было отправиться в другие пиксели и узнать, что наш – не единственный. И всё то, что мы воспринимали бескрайним космосом, вакуумом, наполненном звёздами и планетами, на самом деле – грубая маска, доступная нашему малочувствительному восприятию. Настоящий лик под ней прячется… Ну хорошо, мы разведали и как-то постараемся не допустить, не позволить стереть наш пиксель. Но правильно ли мы сделаем, не позволив стереть? Может, другая картина была бы лучше? Знать бы…

Так же отчётливо, как тот факт, что разум болен войной. Повсюду, не только у нас дома. Мы это узнали, совершив рейд по другим ячейкам. Война – порождение разума, а разум – порождение жизни. Поэтому ячейки, населённые разумными, вносят искажения в картину жизни, что, в свою очередь, искажает параметры неживой материи… и так далее. Получается, для выздоровления необходимо устранить первопричину. И наступает конец времени для отдельно взятого человечества, проскочившего некую точку невозвращения в марш-броске до края бездны… Но главное, что мы узнали, побывав на планетах, с которых уже были удалены очаги заражения, – Чёрные Звёзды стирают не время и пространство. Они инструмент вовсе не марки «Ничто-Нигде-Никогда». Мы-то были уверены, отправляясь в разведку, что бракованные пиксели полностью изымаются. А оказалось, что словосочетание «Земля до начала времён» отнюдь не поэтическая метафора. Это мир в то время, когда в нём ещё не было людей. Существ, способных помнить и осознавать всё происходящее. С ними и вокруг них. Запомнить и передать другим людям…

Ох, надо бы уходить на задание поскорей! Голова уже гудит от размышлений. Правильно поступил наш третий боевой товарищ. Он, как только получил приказ и подробные инструкции, сразу ушёл. Натаскал нам дровишек, прощальный подарок командирам, и отправился воевать. Истинному воину лучше исполнять поставленную задачу, а не прохлаждаться в безопасном убежище.

Скоро и мы шагнём в неизвестность. Похоже, командир сделает это первым. По глазам вижу, по тому, каким становится его взгляд, когда он смотрит на меня. Я тоже жадно рассматриваю его, не могу наглядеться. И он почти наверняка думает, что это признак моей созревшей решимости. Только я знаю, что первый уйдёт чуть раньше. Ему надо выйти на связь с нашим тайным союзником. Темник Хасанбек, поднявшийся над собственной смертоносной натурой, дорогой ты наш землянин монгольской крови, я помню и люблю тебя! Боевой наш друг, соратник незабываемый, ты столько всего сделал для нас, когда был жив, и не бросил на произвол судьбы, даже когда твой бренный путь завершился и снова довелось покидать материальный мир. Твоя душа и душа моего командира связаны неразрывно с того мгновения, как вы встретились на поле брани, они половины единого целого, и это наполняет моё сердце надеждой, что командир останется не совсем один, когда бесповоротно ринется в свой одиночный отвлекающий рейд.

Помоги ему, духовный брат! Больше мне и просить об этом некого.

* * *

«…не знаю, жива ещё или уже… не знаю, оборвалась мнемозапись или ещё…

Я проваливаюсь, и описать словами куда, просто невозмо… света больше нет, это точно, но во тьме ли я… не знаю.

Наш последний миг настал, и ничего мы не смогли сделать, чтобы… предотвратить… изменить предначертан… Чёрные Звёзды нашли… найдут нас, где бы мы ни были… в это мгновение. Хоть на другой край Вселенной уйди, если у неё есть края… и там нет спасения… точно, бесполезно искать, бессмысленно… они сами найдут, когда… время придёт…

…это я понимаю. Спасибо принцу, что успеваю понять… Я уловила его последнюю мнемозапись… его уже нет, но запись осталась, и я успела её подхватить… Смрадный город, в который он погрузился, сконцентрировал в себе весь ужас войны, который мы… натворили… пока жили… Он погрузился в зловоние, которое порождал… и он тоже немалую лепту внёс в… о-о, очень даже немалую!..

Теперь его нет… Он уже стёрт… Зато я, похоже, ещё нет… жить мне осталось совсем чуть, но я жива… или думаю, что жива… но если думаю, значит, живу!!!

Принц сумел каким-то образом отвлечь Чёрные Звёзды на себя… отвести от меня карающее око… Это не поддаётся моему пониманию, но и… не нужно понимать, чтобы использовать… Я… помню… значит, жива… хотя не должна бы…

…и я пытаюсь вчувствоваться во Вселенную, проникнуть в неё… но ничего не могу… моё умение проницать больше не помогает мне… я не могу воплотиться, я… вещь в себе, замурована…

Как я была права!.. Страшнее страха открытого неба, от которого я страдала почти всю жизнь… может быть только ожидание, что небо закроется… навсегда… И это случилось…

Но я всё ещё жива благодаря принцу, сумевшему подняться над собственной смертоносной сущностью… Он успел понять и всей душой принять, насколько ужасна и противоестественна Война, которой он всю свою жизнь поклонялся, которую боготворил… И он сумел докричаться до неба, успел показать, что излечился…