Текст книги "Дао Алтая"

Глава 2. Судьба алтайцев

К концу 3 тысячелетия до н. э. алтайцы и арии превратились в абсолютно разные народы, и отношения между ними резко осложнились, и начались постоянные стычки. Похоже, первыми в поход против соседей выступили алтайцы и, видимо, вели себя жестоко, судя по ответу, который не заставил себя ждать.

Наступление ариев на алтайцев, о котором мы уже вкратце сказали, привело к катастрофическим последствиям. О той трагедии, что происходила тогда, можно представить в общих чертах по тюркской легенде. В ней идет речь о предках тюрок, конечно, племени алтайцев, которое, похоже, получило наиболее сильный удар.

Предки тюрок были истреблены воинами соседнего племени. Уцелел лишь один изуродованный мальчик, которому враги отрубили руки и ноги и бросили возле болота, уверенные в том, что он не выживет. Над умирающим мальчиком стал виться огромный черный ворон, карканье которого и привлекло бродившую поблизости волчицу. Волчица подобрала раненого, оттащила его в пещеру, облизала, вылечила, вскормила и стала… его женой. Она родила ему 10 сыновей, женившихся на женщинах Турфана, и один из ее внуков по имени Ашина стал вождем нового племени. Таким образом, тотемом тюрок стал волк, а вернее, волчица.

(Уже в наши дни, в Туркменистане, волчица выкрала младенца, унесла в стаю и выкормила его. Позже люди отбили уже повзрослевшего парня и обучили его кое-как изъясняться. И в первых же словах, он выразил глубокую тоску по матери-волчице, которая любила его, в отличие от злых людей.)

Мне представляется, что до сих пор не до конца понят многослойный символический смысл этой легенды. Она есть отголосок ужасной трагедии, постигшей предков тюрок в глубокой древности. Рассмотрим элементы этой легенды.

В казахском языке, одном из наречий тюркского – «кол» – это не только «рука», но и войско, «аяк» – не только «нога», но и домашняя утварь. Ворон – символ смерти, а загнивающее болото – мрачная характеристика того места, где оказался мальчик, по контрасту с его прекрасной и цветущей родиной. Сам мальчик – олицетворение младшего поколения племени.

О чем же на самом деле повествует эта легенда.

Одно из древних алтайских племен жило в некой благостной стране, на которую неожиданно напали враги. Они истребили почти всех – стариков, взрослых, женщин и даже большинство детей, чтобы племя не возродилось. Чудом остались в живых только несколько мальчиков. Их вскормила суровая природа. Эти дети росли в диких условиях и имели смутное представление о великом прошлом своих предков. Повзрослев, они добрались до Турфанского оазиса и, женившись на местных девушках, создали новое племя.

Можно предположить, что почти истребленное племя, было племенем алтайцев, от которого позже произошли тюрки, а их врагами – соседние арии.

Чуть менее завидная участь выпала на долю других племен алтайцев – остатки протокорейцев и протояпонцев бежали до Великого океана. Тогда острова, позже названные Японскими, были соединены с сушей. После таяния материковых льдов, они оказались отделенными от суши, и в результате, племена невольных островитян, смешавшись с аборигенами, стали японцами, а племена полуостровитян – корейцами.

(О родстве казахов (тюрок) и японцев говорят некоторые общие слова. Например, доктор философии Досмухамед Кшибеков заметил, что названия известных спорных «северных островов» можно перевести на казахский язык: «Ит-уруп» – лай собаки, «Кун-ашир» – восход солнца и «Шико-тан» – приди рассвет. Второе и третье названия созвучны «Стране восходящего солнца». Впрочем, созвучия не означают тождественности и их надо проверить лингвистам.)

Прототунгусы, протоманьчжуры, протомонголы и остатки прототюрок оказались рассеяны по огромному пространству – тайги, полупустынь и гор.

(Подтверждением этого сценария являются обнаруженные в Западном Китае древние останки европеидов, относящиеся примерно к этому времени.)

На этих бесплодных землях, алтайцы стали постепенно забывать о своем великом прошлом и, в конце концов, почти полностью забыли. В их памяти остались лишь легенды о счастливой и райской стране, о золотом веке, в котором жили их далекие предки. Они «одичали», и соседи стали называть их варварами.

Впрочем, алтайцы не одиноки, примерно такая же участь «одичания» постигла многие последующие цивилизации – Вавилон, Египет, Элам, Хараппу, Мохенджо-Даро, Грецию, Карфаген, Рим, Византию, а в наше время осколки российско-советской империи… Например, упадок Великого Рима в V веке дошел до того, в Колизее паслись овцы, и там даже завелись волки.

Суровые условия создали из новых алтайских племен жестоких и воинственных варваров. И эти небольшие народы не раз заставляли содрогнуться великий Китай.

В истории тунгусы один раз завоевывали Северный Китай, тюрки дважды правили им. А монголы и маньчжуры захватывали весь Китай и господствовали там, в течение многих столетий.

Каждое алтайское племя унесло с собой общую культуру, язык и религию, но в зависимости от другой природной, культурной, языковой и мифилогической среды в которых оказались, они видоизменились. Эти племена превратились в отдельные народы со своими культурами, языками и верованиями, причем, чем дальше от Алтая, тем больше изменений.

Но при этом они сохранили глубинную общность языков и религий. Даже корейцы и японцы, которых лингвисты долго не могли определить в какую-то языковую семью, сейчас твердо отнесены – к алтайской семье. С религиями сложнее, но, тем не менее, во всех них есть важнейшие типологические сходства: это культ неба или небесных богов и трехчленность мира.

У японцев – это синтоизм с верховной богиней Солнца Аматэрасу, корейцев – культ высшего небесного владыки – Ханынима, тунгусов – представление о трех мифах – верхнем, среднем и нижнем, маньчжур – небесный верхний мир, земной срединный мир и демонический нижний мир.

Верования монголов близки к прототенгрианству, но с элементами буддистской мифологии.

Наиболее родственна прототенгрианству тюркская мифологическая система, подробнее о ней чуть далее.

Глава 3. Гунны

Мы не будем описывать всех алтайцев, а проследим за одним из его этносов – тюркским, возродившимся на Алтае – родине Изначального Знания, память о котором угасла даже у прямых наследников.

А далее расскажем об одном из тюркских колен – казахах. Это позволит получить сравнительную картину общего и частного плана: куда урбанизм привел человечество, и как сложилась судьба маргинального кочевья. (Речь идет об алтайских кочевниках, господствовавших в течение многих веков на великой Евразийской равнине.)

В конце III века до н. э. на территории Монголии и южного Прибайкалья, на окраине Алтая, сформировался племенной союз мало кому известных кочевых племен – гуннов (хуннов) – прототюрок.

О прямой наследственной связи линии протоалтайцы-алтайцы-гунны достаточно свидетельств: соседство территорий, родство языков, кастовость общества, сохранение шаньюем (правителем) жреческих функций, его титулование «сыном Неба», то есть Тенгри, сохранение древних металлолитейных технологий и сельско-хозяйственных навыков, казалось бы, абсолютно нуждых для «чистых» кочевников в суровых природных условиях и, в общем-то, мало удовлетворявших их потребности, скажем, в зерне и т. д.

Гунны обитали в окружении могущественных соседей дунху (древних монголов), юэчжей (восточных саков) и китайцев. У шаньюя гуннов Туманя было двое сыновей от двух жен. Его наследником считался старший сын Моде, однако, мать младшего его брата пыталась путем интриг добиться власти своему сыну. В конце концов, ей удалось склонить на свою сторону мужа, и Тумань отправил Моде в качестве аманата (заложника) к правителю юэчжей. После этого гунны напали них, и Тумань справедливо полагал, что подобное вероломство будет наказано смертью его сына.

Но Моде, узнав о начале войны, украл коня, ускакал к своим и сразу же заявился к своему отцу. Тумань восхитился этим подвигом и, полагая, что сын не знал о его истинных намерениях, вознаградил его, дав ему под начало тумен (10000 воинов). Моде понимал, что мачеха не оставит своих интриг, а отец исполнит ее волю. И он решил опередить их. Он усиленно начал готовить свой корпус к боевым действиям и добиваться беспрекословного подчинения ему. Степной принц приладил к стреле свисток (позже гунны стали применять такие стрелы в массовом порядке и наводили ужас на противников и, особенно, на их конницу) и приказал своим воинам беспрекословно стрелять вослед за ним, неисполнение приказа каралось смертью.

Однажды, он пустил свою свистящую стрелу в своего лучшего коня и тем, кто не выстрелил, отрубил головы. После выстрелил в свою прелестную жену. И вновь казнил тех, кто не посмел стрелять. Затем направил стрелу в аргамака своего отца, и все его воины тоже выстрелили. Тогда Моде понял, что войско полностью ему покорно, и когда на охоте его стрела полетела в отца, то тут же сотни стрел полетели вослед. Отцеубийца разделался с мачехой, братом и верными людьми отца и объявил себя шаньюем. Это случилось в 206 году до н. э., и никто не посмел выступить против бесстрашного тумена.

В последующем, так и поведется среди кочевых алтайцев – монголов, тюрок, маньчжуров и тунгусов, именно суровые и непреклонные вожди будут определять судьбу своих народов, а иногда и ойкумены.

Моде (206–174 гг. до н. э.) навел железный порядок в своей армии, перевооружил ее, ввел новую тактику боя и приступил к завоеваниям. Он достаточно легко одолел дунху, саяно-алтайские племена, одержал ряд побед над китайцами и заставил признать свою державу равной их империи.

И после этого, он и его наследник Лаошань-шаньюй (174–161 гг. до н. э.) начали длительную четвертьвековую войну с юэчжами. По мнению Льва Гумилева: «Здесь решались судьбы Азии; поединок между юэчжами и хуннами на 2 тысячи лет определил преобладание в Великой степи, что имело огромное значение для этногенеза». В результате долгого противостояния, гунны одержали победу, и они вторглись на территорию современного Казахстана. Итоги этой войны имели важные последствия как регионального, так и глобального характера.

Гунны начали теснить саков, и с конца II-го века до н. э. начинается проникновение тюркоязычных племен в Семиречье и присырдарьинские оазисы, в результате их ассимиляции саками, образуются уйсуни и канглы.

Начинается совершенно новый этап: теперь постоянно с Востока на территорию нынешнего Казахстана, (а далее на Великую Евразийскую равнину) будут волнами накатываться различные племена, в основном, тюркские, и под их воздействием здесь постепенно начнет меняться язык и расовый тип.

Таким образом, дальние потомки двух ветвей протоалтайской расы – арийцев и алтайцев слились, в результате этого возник другой народ – туранские тюрки, со значительной долей сакской крови.

Между тем гунны, продвигаясь по большой Евразийской равнине, добрались до Европы, создали великую империю и, тем самым, прорубили широкий коридор с востока на запад через весь континент и пометили границы, в пределах которых будут создаваться последующие великие империи – тюркская, тюрко-монгольская, российская и советская. Гунны заставят трепетать всю ойкумену от Китая до Согдианы и Европы.

Победное шествие гуннов, начатое в Центральной Азии, завершилось лишь через шесть с половиной веков, в 453 году в Центральной Европе, со смертью самого великого вождя гуннов Аттилы, заслужившего грозный титул «бича божьего».

Я назвал гуннов – прототюрками, но среди ученых до сих пор не утихают споры относительно языка гуннов. Однако, если рассматривать огромную траекторию продвижения гуннов от Алтая до Альп и обратить внимание на оставшиеся от них лингвистические следы, то, наверное, следует признать, что правы сторонники прототюркской теории. Хотя, этноним «прототюрки» применяется в отношении гуннов задним числом, вернее было бы, наоборот, всех последующих тюрок называть гуннами, а тюркские языки – гуннскими.

Есть один момент, порой, вызывающий недоумение: чем объяснить то, что периодически небольшое воинственное племя из кочевой стихии в течение короткого времени, не только захватывало огромные территории, но и мгновенно разрасталось, вопреки законам демографии и элементарного здравого смысла?

Ответ кроется в особенностях кочевой этнонимики и психологии. В каждой Орде состояло много различных племен и родов, и, как правило, внутри орды они называли себя по имени своего племени, а вне орды – они могли всю орду называть именем племени – гегемона. И когда могущественные племена покоряли слабые, то они не только захватывали их земли, скот и имущество, но и давали им свое имя.

И покоренные к этому относились спокойно, так как у кочевников всегда хватало имен – оберегов, и получить еще одно, да еще от могущественного племени не считалось зазорным. Поэтому, большая часть обитателей Великой Евразийской равнины быстро становились то саками, то гуннами, то тюрками, то кыпчаками.

Глава 4. Рождение тюрок

Собственно, тюрки к этому времени уже не помнили своих великих предков и ощущали себя новым, молодым этносом. «Когда было сотворено вверху голубое небо, а внизу – бурая земля, между ними обоими были сотворены сыны человеческие. Над сынами человеческими воссели на царство мои предки Бумын-каган и Истеми-каган. Сев на царство они охраняли государство и устанавливали законы тюркского народа».

Когда же зафиксировано это сотворение мира? В 732 году от Рождества Христова, на орхонском памятнике видного тюркского полководца Куль-тегина, расшифрованного датским ученым Вильгельмом Томсоном лишь в 1893 году.

Вспомним, что египетские «Тексты пирамид» и шумерская «Стелла коршунов» появились в XXV веке до н. э., то есть на 32 века раньше, а законы Хаммурапи – царя Вавилонии, поражающие нас до сих пор, – в XVIII веке до н. э. Но похоже тюрки и не догадывались, что их прямые предки древнее всех. Вот к каким последствиям могут привести разрыв между поколениями и утрата культурно-исторической памяти. Но мы здесь наблюдаем феномен духовного замещения, когда подсознательная и генетическая память находят себе новое выражение в виде силы воли.

Это нашло персонификацию в тотеме тюрок – волке. Ему поклонялись многие народы – хетты, персы, греки, германцы, монголы, грузины, индусы, некоторые индейские племена…, в индоевропейских мифах Волк выступал в качестве бога войны.

Капитолийская волчица выкормила Ромула и Рема, родоначальников римлян, а анатолийская – Кира, предводителя персов. Римская легенда полна символов: близнецов Ромула и Рема, брошенных в Тибр дядей их матери, выносит на берег под смоковницей, посвященной Румине, богине вскармливания новорожденных. Там их охраняла и кормила своим молоком волчица, потом дети были найдены пастухом Фаустулом, который со своей женой воспитал их. В VIII веке до н. э., братья основали Рим, и Ромул стал первым царем, а в 476 году нашей эры было суждено, чтобы и последний император носил имя Ромула (Августа) и – низложен главарем диких германских воинов Одоакром. Между Ромулом Первым и Ромулом Последним пролегло двенадцать веков.

Воинственный дух волчицы позволил создать персам первую в истории великую империю, римлянам – завоевать треть мира, тюркам – половину, а монголам – большую его часть. То есть дети других волчиц, начав с другого края ойкумены, завоевывают намного большие пространства, чем персы и римляне.

Судя по глобальному распространению, в общем-то, единого сюжета легенды о волке (волчице), ясно, что культ волка вначале возник в одном месте, и им мог быть только Алтай, а затем он распространился по всему миру. Так что для иранцев, тюрок и монголов – это была возрожденная древняя легенда их единых первопредков, а римлянам ее, видимо, принесли с собой арии.

Но принципиальное отличие тюркского мифа от персидской и римской легенд в том, что волчица не только подобрала брошенного ребенка и вскормила своим молоком, но и родила ему диких и сильных детей Природы. В творчестве многих тюркских народов образ Волчицы – глубоко интимная тема. Рок безжалостен к тюркам, но спасает и продолжает их род Волчица – дикая и суровая мать-Природа, которая сама ныне умирает на глазах. А, следовательно, рвется пуповина, и нависает угроза над ее родными детьми-тюрками.

Поэтому, еще в начале 60-х годов прошлого века, раздался вселенский стон кочевника – поэта Олжаса Сулейменова в стихотворении «Волчата».

 
Шел человек,
Шел степью долго-долго.
Куда? Зачем?
Нам это не узнать.
В густой лощине он увидел волка,
Верней – волчицу
А точнее – мать.
Она лежала в зарослях полыни,
Откинув лапы и оскалив пасть,
Из горла, перехваченного плыла
Толчками кровь,
Густая, словно грязь.
Кем? Кем? Волком? Охотничьими псами?
Слепым волчатам это не узнать,
Они, толкаясь и ворча, сосали
Так странно неподатливую мать.
…Они, прижавшись к ранам, жадно пили
Густую, холодеющую кровь.
И вместе с ней вливалась жажда мести,
К кому? – любому лишь бы не простить.
И будут мстить,
В отдельности и вместе.
А встретятся друг другу будут мстить.
И человек пошел своей дорогой.
Куда? Зачем?
Нам это не узнать…
 

В этом пронзительном стихотворении отражена судьба тюрок, да и большинства алтайцев.

Теме волка уделил внимание Герман Гессе{63}63
  Гессе Герман (нем. Hermann Hesse, 1877–1962), швейцарский писатель и художник немецкого происхождения, лауреат Нобелевской премии (1946). Рано занимается изучением древних языков, штудирует Евангелие, увлекается древнегреческой поэзией и классической немецкой литературой, пишет стихи. Некоторые события из жизни Гессе воплотил в автобиографической повести «Под колесом» (1906). Затем создает «Романтические песни», сборник рассказов «Час после полуночи». Но обе книги выходят небольшим тиражом и плохо продаются. В 1901 году выходят «Сочинения и стихотворения Германа Лаушера, опубликованные посмертно Германом Гессе» – сборник автобиографических рассказов. Начавшаяся летом 1914 года Первая мировая война разделила Швейцарию на два лагеря. Свое отношение к войне Гессе выразит в статье «Друзья, довольно этих звуков!», опубликованной 3 ноября 1914 года в « Neue Zürcher Zeitung». Он сближается с французским писателем, активным сторонником пацифизма Роменом Ролланом. В 1920 году выставляет свои акварели в Базеле, в этом же году в Берлине выходит сборник из трех рассказов: «Душа ребенка», «Клейн и Вагнер» и «Последнее лето Клингзора». Через некоторое время выпускает сочинение «Игра в бисер». Для творчества Гессе, особенно раннего, характерны черты романтизма. Хуго Балль писал в 1927 году: «Герман Гессе – последний рыцарь блестящей когорты романтизма».


[Закрыть] в своем, по сути, автобиографическом романе «Степной волк», пронизанном фрейдистскими мотивами. Вот внутренний диалог «Я» и «Оно»:

«Однажды, после разговора о так называемых жестокостях средневековья, он (Гарри Галлер) сказал:

– На самом деле, это никакие не жестокости. У человека средневековья весь уклад нашей нынешней жизни вызвал бы омерзенье, он показался бы ему не то что жестоким, а ужасным и варварским. У каждой эпохи, у каждой культуры, у каждой совокупности обычаев и традиций есть свой уклад, своя, подобающая ей суровость и мягкость, своя красота и своя жестокость… Настоящим страданием, адом человеческая жизнь становится только там, где пересекаются две эпохи, две культуры, две религии. Если бы человеку античности пришлось жить в средневековье, он бы, бедняга, в нем задохнулся, как задохнулся бы дикарь в нашей цивилизации. Но есть эпохи, когда целое поколение оказывается между двумя эпохами, между двумя укладами жизни в такой степени, что утрачивает всякую естественность, всякую преемственность в обычаях, всякую защищенность и непорочность. Конечно, не все это чувствуют с одинаковой силой…».

(Эти слова имеют прямое отношение к нам, в намного обостренной форме, Казахстан оказался между трех эпох, четырех культур, пяти укладов жизни и шести конкурирующих конфессий. Но, в наших условиях эта ситуация не столь однозначна, как формулирует альтер-эго немецкого гения, возможно появление двух полярных форм бытия? Первая – «ад» по Герману Гессе, а вторая – с учетом того, что Казахстан всегда находился на историческом перекрестке многих религий, культур, укладов жизни, мировосприятий – толерантное, адаптивное и чуткое к новизне жизнестойкое общество. Но для того, чтобы общество уклонилось от первого и вырулило ко второму, нужны образованные и опытные вожди-рулевые.)

Тюрки, считавшие, что появились на мировой арене поздновато, (по их беспамятному мнению) стараются быстро наверстать упущенное, и динамика их военных успехов весьма впечатляет. В 542 году тюрки впервые упоминаются китайскими летописцами, в 545 году они налаживают связи с одним из северокитайских государств. Первым их послом стал согдиец, выходец из Бухары. В 551 году вождь тюрок Бумын создал государство и объявил себя каганом. В 554 году это уже империя. Муган-каган, как повествует китайская летопись, «привел в трепет все владения, лежащие за границей с востока от Корейского залива на запад до Западного моря (Каспия. – C.K.) до десяти тысяч ли, с юга до Песчаной степи (пустыни Алашань и Гоби. – С.К.) на север до Северного моря (Байкал. – С.К.) от пяти до шести тысяч ли, все это пространство земель находилось под его державой. Он сделался соперником Срединному царству». [Бичурин]. К тому времени уже два северокитайских государства – Ци и Чжо были вассалами тюрок.

В 580 году апогей тюркского каганата, он граничит с Византией, Сасанидским Ираном, Китаем, Индией и контролирует Великий Шелковый путь. Это воистину мировая Империя.

«Тенденция к расширению – это Рок, нечто демоническое чудовищное…», – говорил Освальд Шпенглер в «Закате Европы» по поводу «позднего человека эпохи мировых городов», но это справедливо и по отношению к раннему человеку степных империй. Неудержимое стремление к расширению, захвату, по чисто волчьей традиции, не успев «переварить» проглоченное, вызвало перегрев империи, с 582 года начинаются внутренние раздоры. В 603 году она распалась на Западный и Восточный каганаты, которые надолго стали непримиримыми врагами, увы, история родственных ариев и алтайцев имела свое продолжение.

Религией тюрок было тенгрианство, оно основывалось на сохранившихся в памяти их племен сведений о великой Изначальной Религии – Прототенгрианстве. Тенгрианство представляло как бы его несколько измененную и упрощенную модель. С учетом новых реалий, они внесли свои добавления и изменения, которые, в частности, отражают усиление роли вождя и экспансионистские настроения народа.

Верховный бог Небесный Тенгри, единоличный создатель и распорядитель мира, он определяет судьбы людей, правителей и государств и сроки их жизни. Он дарует победу или поражение в войне, процветание или разорение стран.

Тюрки иногда называют своего бога Кёк Тенгри (Көк Тәңір) и на основе этого некоторые историки, среди них даже очень известные, говорят о Голубом Тенгри. Но это ошибочно, слово «көк» имеет следующие значения – «голубой», «небо» и «(небесная) высь». Поэтому Кёк Тенгри – это Небесный Тенгри, также как Кёк Бори (Көк Бөрі) – Небесный Волк, верховный тотем тюрок.

Животворящая Мать-Земля – Этуген, убирается с авансцены, и большая часть ее полномочий передается богине Жер-Су (Земля-вода).

Супругой Тенгри становится скромная Умай – богиня плодородия, брака и домашнего очага, полностью покорная Тенгри.

Причем головной убор у май напоминает «трехрогую» – Уч суру (Белуху), священную гору всех алтайцев.

У бога подземного царства Эрклига появляется помощник – божок скорой смерти Бюрт. Вестниками Тенгри вместо лебедей становятся кони – боги путей: вороной – неудачи и пегий – удачи. (Свидетельство полного перехода к кочевничеству.)

По представлениям тюрок, вести этих богов пути указывают только на то, какова перспектива того или иного планируемого предприятия. Однако, воля, разум и энергия Личности, прежде всего, Вождя, могут изменить опасную ситуацию к лучшему. И напротив, самые благоприятные обстоятельства могут испортить глупость, безволие и малодушие человека.

Давая оценку алтайским религиям, вот что можно сказать: Прототенгрианство – великая Универсалистская Изначальная Религия, важнейшие каноны которой лежат в основе всех мировых и распространенных религий. Тенгрианство – усохший ствол, этого великого Древа.