Текст книги "Дао Алтая"

Глава 5. Психология тюрок

Арабский писатель Абу Усман аль-Джахиз так описывает жизнь тюрок: «Тюрки – народ, для которого оседлая жизнь, неподвижное состояние, длительность пребывания и нахождения в одном месте, малочисленность передвижений и перемен – невыносимы. Сущность их сложения основана на движении, и нет у них предназначения к покою… Они не занимаются ремеслами, торговлей, медициной, земледелием, посадкой деревьев, строительством, проведением каналов и сбором урожая. И нет у них помыслов, кроме набега, грабежа, охоты, верховой езды, сражений, витязей, поисков добычи и завоевания стран. Помыслы их направлены только на это, подчинены лишь этим целям и мотивам. Ограничены ими и связаны только с ними. Они овладели этими делами в совершенстве и достигли в них предела. Это стало их ремеслом, торговлей, наслаждением, гордостью, предметом их разговоров и ночных бесед».

Приведем два свидетельства китайского историка Лиу Май-цай. «Китайский лазутчик Пэй Цзюй писал в 607 году в своем донесении двору: «Тюрки сами по себе простодушны и недальновидны, и можно внести между ними раздор. К сожалению, среди них живет много согдийцев, которые хитры и коварны. Они научают и направляют тюрок».

Похоже, это свидетельство легло в основу его представлений. «Тюрки имели простые обычаи и были по природе простодушны. Хели [Эль-каган] имел при себе одного китайского ученого, Чжао Дэ-Яня. Он уважал его ради талантов и питал к нему полное доверие, так что Чжао Дэ-Янь стал мало-помалу управлять его государственными делами. Кроме того, Хели доверил правление Ху (согдийцам), удалил от себя сородичей и не допускал их к службе. Он ежегодно посылал войска в поход… Так что его народ не смог более переносить эти тяготы… Год за годом [в стране] был великий голод. Налоги и сборы стали невыносимо тяжелыми, а племена все более отвращались от Хели [Лиу Мау-цай].

Последствия не замедлили сказаться. В 629 году Эль-каган потерпел поражение в Шаньси… Покинутый всеми, он попал в плен (630 год). Так завершилась история Первого Тюркского каганата».

(Современным правителям новых тюркских государств надо бы помнить об этих исторических уроках – С.К.)

Мусульманские литераторы в сочинениях адаба, военных руководствах и «царских зерцалах» восхваляют тюрок par excellence как воинов – за смелость, преданность, выносливость, воспитанные в них жизнью в суровых степях.

Тот же Абу Усман Джахиз придавал тюркам некоторые свойства «благородных дикарей», например, отсутствие лицемерия, нелюбовь к интригам, невосприимчивость к лести, хотя и вынужден признать их ненасытную страсть к грабежу и насилию.

Тюрок, по своей природе, – воин, разбойник, завоеватель. Он не может без войны, и если не с кем воевать – воюет со своими сородичами, поэтому тюрок редко одолевали внешние враги, их губила междоусобица. А воевать они умеют, аль-Джахиз повидал боевое искусство многих народов, да и сами арабы прекрасные воины, но, увидев тюрок, он пришел в изумление: «Тюрок стреляет…, гоня во весь опор – назад и вперед, вправо и влево, вверх и вниз. Он выпускает десять стрел, прежде чем (араб) хариджит положит одну стрелу на тетиву. И он скачет на своей лошади, спускаясь с горы или в долине, с большей скоростью, чем хариджит может скакать по ровной местности. У тюрка четыре глаза – два на лице, два на затылке».

Но он по-детски наивен. Вот один из тому примеров: в конце X века печенеги обложили Белгород. Русские, испытывая сильный голод, готовились сдаться, и тут один мудрый старец придумал хитрость.

Белгородцы приготовили медовый взвар, залили его в две кадки и опустили их в колодцы. Затем позвали печенегов в город. Когда их представители пришли, горожане заявили: «Зачем вы себя губите? Хоть десять лет стойте под нашим городом, ничего не сделаете: у нас сама земля дает корм; если же не верите, посмотрите своими глазами». Потом они опустили ведро в один колодец, в другой – достали оттуда сладкого раствора, сварили из него кисель, поели сами и угостили посланцев. Те удивились и, понимая, что им могут не поверить их вожди, взяли с собой сыты (взвара), поехав к себе, рассказали обо всем увиденном и на месте приготовили кисель. Пораженные печенеги пошли прочь от волшебного города.

В силу своей непосредственности, тюрок все завоеванное – города, имущество, людей и даже культурные и духовные ценности считает трофеем. Его не интересует, какому богу поклоняются живые трофеи, какие у них обычаи, главное – чтобы они признали в нем хозяина, повиновались и понимали его язык. Но оседлая среда, в свою очередь, культурно «полонила» варваров и меняла их, особенно набор диковинных значков на пергаменте и стелах – свитки и книги (забытое изобретение их древних предков).

И на основе согдийского письма тюрки при помощи самих согдийцев создали свой рунический алфавит.

Устное слово – игра светотени, оно зыбко и прелестно, в нем магия постоянного открытия и… забвения. Это язык эпосов, мифов, чувств и дикой стихии. Тюрок жил среди мифов, был их творцом и объектом. И он ощущал в себе их эпическую силу.

Письмом владели избранные тюрки, и в большинстве своем, они так же, как и саки не любили его, так как оно жестко фиксирует события и несет информацию о них в неизменном виде, не оставляя места для воодушевляющих фантазий о деяниях былинных богатырей. И в этом свете все становилось обыденным, серым и мелковатым. Позже книга все же увлекла и открыла перед тюрком мир и глубины истории, освещенные оседлыми, ввела течение мыслей в определенное русло, окультурило его… и лишило сказочной мощи. За все надо платить: тюрок, обретя широкие знания, познав объективность, и узнав представления других о себе и своих предках, имитирующих историческую память, потерял необузданный кочевнический дух.

В XI веке часть тюрок перешла к оседлости и на территории Кашгарии, Семиречья и Южного Притяньшанья создала государство Караханидов, внесшее большой вклад в развитие тюркской культуры и духовности.

Исконные тюрки легко ассимилировали другие этносы. И представители многих древнейших культур довольно легко переходили в тюречество, даже без особого принуждения. Почему? Было несколько причин. Простой горожанин, озабоченный выживанием и привыкший поклоняться грубой силе, согласен считаться с кем угодно, лишь бы быть сытым и благополучным. Грамотного же человека тюрки уважали, перед ним открывали широкие перспективы в карьере; и интеллектуал легко становился коллаборационистом. К тому же, для средневекового обывателя главной была вера, а от нее его не отлучали, и он с еще большей легкостью соглашался обновить этнический костюм.

Женское начало культуры ощущало жадную и чувственную силу дикой Природы и отдавалось ей. И, наконец, утомленные древним духом персы, армяне, арабы ощущали скрытую ностальгию по юности и устремлялись в тюркское лоно.

Они, с помощью своих изощренных манер и искусству лести, легче находили дорогу к сердцам «варварских» владык, тогда как между последними и их кочевым народом, не успевшим обжиться в оседлой среде, возникало отчуждение. Причина заключалась в следующем.

В условиях военно-кочевой жизни дистанция между правителями и народом-войском была небольшой. Каган или хан постоянно находился в среде своих сарбазов (воинов), и каждый мог в любое время обратиться к нему. Его же близкое окружение, состоявшее в основном из полководцев, видело в нем скорее «первого среди равных», чем недоступного повелителя.

Но как только «демократичный» предводитель кочевников занимал дворец поверженного царя или шаха оседлого государства, он тут же попадал в совершенно иную среду, где раболепный двор смотрел на него, как на земного бога. Сладостный фимиам опьянял его, и против подобного искушения не устоял даже Александр Македонский. Дерзкие соплеменники, не желающие шаркать ногами, все больше раздражали владыку, и они постепенно отходили на второй план, а их место занимали услужливые, покорные и льстивые царедворцы. И окутав своего повелителя тысячами соблазнительных нитей, они получали в свои руки реальную власть и богатство. А большая часть из его боевых соратников, кто их заслуживал, оставалась ни с чем. Когда нужно было выступать на войну, правители тут же вспоминали о своих соплеменниках и взывали к ним. Те поднимались, но каждый раз все с меньшей охотой.

В 1243 году Батый, сын Джучи, возглавил отцовский улус, самый большой среди монгольских владений и назвал Золотой Ордой. В этой Орде правили чингизиды, большинство полководцев и воинов было тюрками, а языком межплеменного (межнационального) общения – кыпчакский.

На стыке XIV и XV веков тюркское могущество достигло еще одного пика: Золотая Орда тюрок занимала почти всю территорию позднего Советского Союза, Османская империя огузов набирала силу. Ее армия 25 сентября 1396 года под Никополем одержала победу над польско-венгерско-французским объединенным войском и закрепила свое господство на Балканском полуострове, а Византия стала фактическим протекторатом Османской империи.

(В средние века на тронах многих, в основном, мусульманских государств, оказались тюрки, и это создало необычную языковую ситуацию. По словам Олжаса Сулейменова: «В средние века на Востоке сложилась формула: арабский язык – для ученых, тюркский – для воинов, фарси – для поэтов. Это удивительное разграничение сохранялось долго».)

Таким образом, тюрки с востока и юга взяли Европу в клещи. Но среднеазиатский эмир Тимур-хромец, из отюреченного монгольского племени барлас, в чьей армии было немало тюрок, в 1395 году разгромил золотоордынского Тохтамыша, а в 1402 году османского султана Баязида I и, тем самым, фактически спас Европу от неизбежного покорения. Европейцам стоило бы поставить памятник Железному Хромцу с надписью: «Спасителю Европы». Через полвека османцы-турки оправятся и в 1453 году возьмут Константинополь и далее в течение века присоединят к своей территории Месопотамию, Северную Африку и Юго-Восточную Европу. И хотя возникнет большая Османская империя, она не сможет стать такой великой, какой могла бы быть, так как сила удара уже будет не той. А естественный союзник – Золотая Орда к тому времени начнет разваливаться.

С конца XVII века начнется закат тюркского могущества. К середине XIX века тюрки вообще окажутся в жалком положении, почти все евразийские тюрки будут колонизованы Российской империей, а Османская (тюркская) империя окажется на грани развала.

В начале ХХ века Российская империя потерпит крах, и вместо нее образуется Советская империя, положение евразийских тюрок в нем станет еще более трудным.

Великий Мустафа Кемаль Ататюрк из остатков разваливающейся Османской империи создаст собственно Турецкую республику. И в 1923 году объявит о смене исторических ориентиров нации: «Те, кто воюет с мечом, в конце концов, терпят поражение от тех, кто воюет сохой. Соха – вот наше перо, которым мы будем писать национальную историю».

К концу ХХ века Турция станет самым сильным государством в мусульманском мире и заявит претензии на роль регионального лидера.

Примерно в это же время, в декабре 1991 года развалится Советский Союз и 5 тюркских союзных республик в составе СССР – Азербайджан, Кыргызстан, Туркменистан, Узбекистан и Казахстан получат политическую независимость. Но, увы, они не смогут в должной мере воспользоваться этим историческим шансом. Впрочем, все еще впереди, и возможно новое поколение политиков тюркских стран изменит все к лучшему.

Глава 6. Тюркская миссия

Завершая протоалтайско-тюркскую линию, вот о чем хочется сказать.

Мысль Льва Толстого, что существует не только периодическая система химических элементов, но и периодическая система философий, весьма интересна и намного шире. Думаю, можно составить своеобразные периодические системы цивилизаций, культур, религий, литератур, нравов, традиций и, возможно, даже этносов.

Скажем, если не было бы евреев – народа – «ртути», принимающего любую форму сосуда – этноса, в среде которой они находятся, с универсальным, «пластичным» и космополитичным Духом, их место заняли бы другие, скажем армяне или курды.

Так вот, протоалтайцы создали Пракультуру, занимающую первое место в периодической системе человеческой цивилизации – место «водорода». Именно протоалтайцы из первичного Хаоса сотворили Изначальное Знание, по сути, ставшее божественным Словом.

Поэтому, все человечество своим пробуждением обязано великой протоалтайской расе, а уральцы, арийцы и алтайцы – прямые их наследники, но на тюрках – ветви алтайцев, лежит особая ответственность, так как Провидение поручило им оберегать Колыбель земной цивилизации.

Но у тюрок сложилась непростая судьба, у них дважды прерывалась духовная связь с великими предками, вначале алтайцы сохранили о протоалтайцах лишь смутные воспоминания, а сами тюрки совсем забыли об алтайцах.

И эту прерванную духовную связь между мегапоколениями надо восстанавливать и поднимать себя. Потому что цивилизационная эстафета, переданная протоалтайцами Азии, перешла от нее в руки Европы, затем – Северной Америки, а теперь, похоже, вновь просится в руки наиболее прямых наследников протоалтайцев для того, чтобы они опять вдохнули новую энергию в растерянное и усталое человечество. И мы действительно наблюдаем, как один за одним поднимаются представители алтайской расы, сначала Япония, за ней (Южная) Корея. Поэтому и тюркам надо вновь выходить на авансцену истории, но теперь не для завоевания огромных пространств и покорения других государств, а для борьбы с мировым Злом, очищения сферы Духа и созидания Новой гуманной цивилизации, чтобы стать не правителями народов, а властителями высоких дум. Похоже, первой этот призыв судьбы услышала Турция и начала свой подъем.

При этом, алтайский мир и в его числе тюрки, поднимаются с периферии в отношении своего исторически-духовного центра – Алтая.

Очередь за туранскими тюрками. Если внимательно присмотреться, то нетрудно убедиться, что все алтайцы одиноки сами по себе, но взаимно дополняют друг друга и могут составить Великое Единство.

Конечно, это сверхутопия, но если потенциал нынешних потомков алтайцев – японцев, корейцев, монголов и тюрок, имеющих политическую независимость, объединить, то с великой задачей по выведению человечества из глубокого духовного кризиса они справились бы быстрее и эффективнее.

Часть VI. Стороны света и формы бытия

Глава 1. Юг и Север

Общеизвестно влияние различных условий местности на формирование народов и рас, и тем более велико макровлияние сторон Света, совпадающих у нас с частями Старого Света, т. е. Африка – это Юг, Гиперборея (Алтаида) – Север, Азия – Восток и Европа – Запад. А континенты Нового Света – это продолжение той или иной части Старого Света.

Протоалтайцы, как и многие последующие мудрецы Севера и Востока придавали сакральное значение сторонам света. Порассуждаем и мы над ними.

Роль Африки (Юга) велика, так как именно она породила человечество, но своим духовным становлением и развитием Земная цивилизация обязана Великому континенту Евразии, где, в основном, вершилась ее судьба.

Изначальное Знание, Протоязык и Проторелигия возникли в Центре мира на Алтае, оттуда они вначале распространились на Север (а через нее и в Америку), с Севера на Восток, а с Востока на Запад.

О значении Севера кое-что сохранилось в памяти человечества, но о великой роли Центра мира почти ничего неизвестно.

Мы, в меру своих сил, попытались восполнить этот пробел. Думаем, что рассуждения о сакральном значении четырех сторон Света, дополнительно навеют мысли об их Центре, в глобальном масштабе точке отсчета, вокруг которой они вращаются.

Мы живем в поляризованном мире, и эта поляризация происходит по сторонам света Юг-Север и Восток-Запад.

Начнем, по историческому порядку с меридианальной пары Юг-Север.

Юг выделил человека из мира животных, дал ему праязык и простые орудия труда и охоты, Север – создал первые мифы и эпосы, первую религию единобожия, орудия земледелия, строительные навыки, доместикацию диких животных, прежде всего, лошади и более совершенные виды военного оружия.

И роли Юга и Севера – фундаментальны, они основа всей земной цивилизации.

В сакрально-историческом значении Юг – Африка – матерь человечества, а Север – Гиперборея (Алтаида) – его Учитель. Эти явления остались в глубине тысячелетий. Но они мистически влияют на судьбу человечества и ныне. И это находит свое выражение не только в генетическом и культурном планах, о которых мы уже говорили, но и в своеобразной поляризации.

Причем, если градация Восток-Запад наблюдается, в основном, в глобальном масштабе, то на Север и Юг делятся не только на глобальном, но и на региональном уровнях. Примеров тому море – вспомним хотя бы Германию, Францию, Америку, Китай, Корею, Россию, Италию, Великобританию, Японию, Вьетнам, Иран, Эфиопию, Чили…, и это почти не зависит от размеров страны. По загадочным и необъяснимым законам, массовое сознание, как кусок магнита, всегда поляризуется, и если даже расколоть его на несколько частей, как это происходило, например, во время развала империй, то в каждой из них вскоре образуются свой северный и южный полюсы. Такая поляризация сродни китайскому инь и ян.

В качестве примера мы приведем мой родной Казахстан. Поляризация всегда существовала у нас, но ее как бы не замечали, в то время как во многих странах этот феномен открыто обсуждают, смакуют и посвящают ему даже оригинальные произведения, впрочем, часто не понимая природы этого явления. Скажем, великий роман Александра Дюма-старшего «Три мушкетера» можно было бы назвать «Приключения южанина среди северян», так как супермен средних веков д'Артаньян был из южной провинции Франции Гаскони, а знаменитый итальянский киносериал «Спрут» – это мытарства комиссара-северянина Катани на буйном юге. Изучение региональных типажей интересно не только с психологической и культурной точек зрения. Оно позволяет лучше познать общенациональный характер и полезно в экономическом отношении.

Линия раздела между ними в Казахстане проходит около 45 параллели через Актау, Кызылорду и Талдыкурган. Она делит казахский этнос примерно на две равные части: на севере – это большая часть представителей Младшего и Среднего жузов, на Юге – Старшего жуза, части Младшего и Среднего жузов, в том числе проживающих в Китае и Узбекистане.

В климатическом отношении это контрастные зоны, говоря упрощенно: Сибирь – субтропики. На севере почти «вечная зима», а на юге, по сути, «вечная весна». Это деление имеет исторические и культурные корни: северяне входили в улус Джучи, а южане – Чагатая. Все общеказахские ханы были из династии Джучи. Позже север попал под влияние России, а юг – сначала Джунгарии, а затем Кокандского ханства. Южане присоединились к России на 100 лет с лишним позже северян. И даже на заре советской власти они входили в различные автономии, первые – в Туркестанскую, а вторые – в Казахскую. Отсюда исторически они имели различное административное устройство, системы воспитания и образования и находились под различным культурным влиянием.

На юге казахи хотя бы отчасти занимались земледелием и торговлей, а на севере были почти сплошь кочевниками. Ислам и традиционные обычаи, скажем, ураза и калым, среди южан имели глубокие корни. Северяне же, в силу своей близости к России, имели больше возможностей учиться в русских школах, гимназиях и университетах России.

Даже их экономики в советский период значительно отличались. На севере преобладало высокотехнологическое машинное производство, ориентированное, в основном, на Союз, а на юге – мелкотоварное, на местные регионы.

Характер сельского хозяйства тоже разнился – в верхних широтах было развито животноводство и богарное зерноводство. То есть один раз в году посеял и один раз убрал. Утром выгнал скотину в поле, а вечером загнал. В нижних же – выращивали самые трудоемкие культуры – рис и хлопок, где надо трудиться от зари до зари.

Впрочем, в Казахстане чересчур явственны климатические различия, но чем объяснить то, что феномен Север-Юг действует даже в маленьких странах, где абсолютно одинаковые погодные условия?

В глобально-историческом масштабе древние культуры (если рассматривать их только в пределах этой пары) вначале зародились на Юге, затем они пришли в упадок, и Север получил быстрое развитие, а сейчас похоже, картина вновь меняется в пользу Юга.

В общем-то, считается, что северяне более устремлены к так называемым прогрессу и цивилизации, а южане – к традициям и культуре, вероятно, именно эти пристрастия, в ту или иную эпоху, оказываются решающими.

Мы вели речь о северном полушарии, а в южном – северяне и южане меняются местами.