Текст книги "Ковбой Бибоп. Предыстория Спайка и Вишеза: Реквием Красной планеты"

Фиона полезла в сумочку, вынула из футляра наушник и вставила в ухо. Почти мгновенно она услышала голос Вишеза.

– Додд предпочитает угловую кабинку. Он будет сидеть с двумя мордоворотами на цепи. Додд – тот, кто сидит посередине и пьет джин с мартини.

Фиона засекла его. Взгляд девушки метнулся к его напитку.

– Двойная порция?

– Это он.

Оглядев Додда, Фиона поморщилась. Он, по своему обыкновению, вспотел. С его бакенбард стекала капля пота, жидкость почернела от дешевой краски для волос, которой он воспользовался днем. Он был той еще жабой во дворце «У Аны», но никакие поцелуи не смогли бы превратить его обратно в прекрасного принца. Фиона смогла выдавить только одно слово:

– Отвратительно.

– Теперь слушай внимательно, – продолжил инструктаж Вишез. – Вы должны подойти к столику Додда, но держите рты на замке, пока он с вами не заговорит. Когда Додд обратится к вам и спросит, кто вы такие, ответьте, что вы – подарок от картеля «Нептун». Как только он согласится вас принять, не теряйте времени даром. Не соглашайтесь на выпивку. Скажите, что вас ждет машина в переулке. И что там, куда вы втроем приедете, ему будут очень-очень рады. Поняла?

– Да, я поняла. Но мне придется снять наушник.

– Исключено. Я – твой голос-проводник здесь.

– Тогда позволь мне побыть твоим разумом, – мягко возразила в ответ Фиона, стараясь говорить как можно тише в переполненном баре. – Потому что, знаешь, когда мы умрем? Как только твой босс-гангстер увидит в моем ухе сраный наушник.

Фиона ждала ответа, но ответом ей была лишь тишина. Она глубоко вздохнула. Наконец у нее в ухе раздалось:

– Хорошо.

Фиона усмехнулась:

– Увидимся на другой стороне, мальчики.

* * *

Фирлес и Вишез стояли в темноте. Переулок за баром «У Аны» был настолько мерзким, насколько это вообще возможно для переулка. Он кишел крысами и тараканами, которые разбили здесь лагерь на всю ночь в надежде полакомиться остатками дегустационного меню из пяти блюд, которое подавали тем вечером. А еще тут было сыро. Очень сыро. В переулок выходили окна многоквартирного дома напротив бара, и десятки кондиционеров извергали на тротуар струи конденсата. Короче говоря, более жалкое место для проведения субботнего вечера нужно было еще поискать.

Изо рта Фирлеса свисала сигарета. Он закурил, но сигарету быстро потушила упавшая сверху капля конденсата. Фирлес выругался и швырнул намокшую сигарету на тротуар. Он кипел от злости – как и Вишез.

– Мы уже два часа их ждем. А я даже покурить не могу.

Вишез стиснул челюсти.

– Они придут. Наверное, просто застряли. Дай им время.

Фирлес ухмыльнулся. Затем покачал головой.

– Знаешь, для такого унылого ублюдка ты слишком уж веришь в людей. Потому что, уверяю тебя, эти две цыпочки сейчас проводят лучшее время в своей гребаной жизни и давно думать забыли о двух придурках, что поджидают их в переулке.

– Да почему ты так одержим «Аной»? Это всего лишь бар! Кому он нужен?

– Мне! – вскинулся Фирлес. – Бар «У Аны» – единственная причина, по которой я присоединился к «Красному дракону».

Вишез ухмыльнулся.

– Ты сказал, что присоединился к «Красному дракону» ради меня.

– Ну, конечно, я так тебе сказал. Потому что ты хотел это услышать. Точно так же, как и любую другую вдохновляющую речь, которую я произношу, когда ты впадаешь в уныние. По правде говоря, ты просто жалкий придурок!

Вишез указал на выход из переулка.

– Если я настолько жалок, то почему бы тебе не свалить? Вперед! Никто не заставляет тебя дружить со мной! Я начал дружить с тобой в первую очередь только потому, что пожалел тебя.

Фирлес всплеснул руками и потопал прочь.

– В таком случае я ухожу. Удачно тебе выпутаться из этой передряги в одиночку!

– Лучше уж одному, чем с тобой, придурок! – крикнул ему вслед Вишез.

– Сам при… – огрызнулся было в ответ Фирлес, но не успел договорить, врезавшись на полном ходу прямо в стопятидесятикилограммовую кирпичную стену, которая пахла дешевым одеколоном и дорогим виски. Стена даже не вздрогнула. Когда Фирлес поднял взгляд, он увидел перед собой одного из мордоворотов Додда. Фирлес сглотнул. Амбал, которого он видел только издалека, вблизи каким-то загадочным образом казался даже еще больше. И как раз в тот момент, когда Фирлес сжал кулаки в тщетной попытке оказать сопротивление, мордоворот заговорил:

– Эт’н тлт. Гд т я.

Амбал, к огромному удивлению Фирлеса, был пьян. В стельку. Вдрызг. В полное говно. Все это вместе взятое, и еще немножко. Он покачивался, его ноги исполняли замысловатый танец, пытаясь удержать этого бегемота в вертикальном положении. Его глаза остекленели. В какой-то момент бугай захрапел прямо на ходу.

Фирлес с широко распахнутыми глазами медленно повернулся к Вишезу, но друг только пожал плечами. Фирлес повернулся к бугаю, ткнул его двумя пальцами в грудь, и громила рухнул прямо в ближайшую кучу мусора, где и продолжил храпеть.

Когда из черного хода бара появился Додд, его руки были обвиты вокруг Фионы и Пенни. Он тоже был в отключке. Пока девушки тащили его в переулок, его подбородок чуть дергался, когда гангстер бормотал какую-то чушь.

Фирлес неверяще уставился на открывшуюся ему картину:

– Мать-перемать! Вы что сотворили с этими бедными ублюдками?

Фиона пожала плечами.

– Ну, мы следовали вашим инструкциям, пока не стало ясно, что охрана Додда не позволит ему выйти одному в темный переулок. Пришлось применить секретный прием.

– И под ним мы подразумеваем текилу. В основном, – ухмыльнулась Пенни.

Стараясь не потревожить Додда, Вишез прошептал:

– Стой, а где второй амбал?

Фиона жестом указала на бар:

– Вырубился прямо в кабинке. Даже обоссался. Можно подумать, что такие здоровяки умеют держать все свое дерьмо при себе. А на деле выходит все наоборот.

Вишез не смог удержаться от ухмылки.

– Отличная работа!

– Спасибо. – Фиона вздохнула и указала на Додда. – А теперь вы двое собираетесь нам помочь, или нам его еще и в фургон погрузить?

Глава 12. Восьмидесятый этаж

До рассвета оставалось всего ничего. В воздухе пахло шкворчащим на плите синтетическим беконом. У него не было такого же вкусного соленого запаха, как у его натурального свиного кузена. Скорее, он был сладким. Причем в случае с беконом это был сознательный выбор его создателей. Разработавшие аромат инженеры описывали его как «более приятный обонятельный опыт». Но для тех, кто помнил настоящий запах, этот новый приторно-сладкий аромат был самозванцем. Как вишневая конфета, которая на вкус скорее сладкая, как сахар, а не терпкая, как свежая вишня.

Фирлес был одним из тех, кто помнил. Он не помнил, каков был бекон на вкус, и, если уж на то пошло, вряд ли ел его когда-либо. Но в его памяти отложился этот запах. Мозгу было трудно даже осмыслить все это – как этот запах мог годами храниться в его префронтальной коре, бездействуя до тех пор, пока ему не явили аромат самозванца? Иногда Фирлес фантазировал, что мама или бабушка готовили бекон, когда он был еще совсем малюткой. В те времена свинину еще импортировали с Земли, где ее производили из настоящих свиней, которые паслись на траве, что росла на земле. Для Фирлеса этот запах оставался приятной загадкой, которую его мозг никогда не разгадает. И, может быть, не стоило ее разгадывать.

– Он что, уже поджарился? – Встревоженный голос Вишеза прервал его сон наяву. Фирлес мигом встряхнулся и снова принялся переворачивать ломтики синтетического бекона на сковородке. На них уже появилась аппетитная поджаристая корочка.

– Почти, – ответил Фирлес, намеренно не глядя на Вишеза. На лице у него не отражалось никаких эмоций.

Вишез все равно почувствовал его мрачное настроение.

– Слушай, прости за вчерашнее. Я не имел в виду, что мы стали друзьями только потому, что я пожалел тебя. Это было глупо с моей стороны.

– Прости, что назвал тебя придурком.

– Извинения приняты.

Фирлес на мгновение задумался над сказанным и мотнул головой.

– Хотя в некотором роде ты действительно вел себя как придурок.

Вишез покачал головой и усмехнулся. Он знал, что это грубое половинчатое извинение – все, что он получит от Фирлеса. Поэтому оставил все как есть.

– Да, это точно.

Фирлес переложил синт-бекон на тарелку. Поджаристые ломтики приземлились с едва слышным хрустом. Он с улыбкой повернулся к другу.

– Думаешь, это его разбудит?

Вишез ухмыльнулся.

– Да, думаю, завтрак в постель – именно то, что ему сейчас нужно.

Фирлес и Вишез шли по пентхаусу. В то утро стоял густой туман, который поднялся до самых его окон. За окнами от пола до потолка простиралось серое марево. Но когда начало всходить солнце, оно осветило красную марсианскую почву и залило всю квартиру жутким вишневым сиянием.

Друзья свернули в длинный коридор. Он был украшен различными картинами и другими произведениями искусства. Вишез остановился перед пустым местом на стене. Пыль очерчивала раму, где еще вчера висел Ротко. Он вздохнул:

– Боже, мне так нравилась эта картина!

Фирлес лишь пожал плечами.

– Наверное, я так никогда и не пойму, из-за чего весь сыр-бор. Все искусство – это какой-то парень, который бросает какое-то дерьмо в стену в надежде, что оно прилипнет.

На такое Вишез мог только покачать головой. Они продолжили идти по коридору, их босые ноги скользили по прохладному мраморному полу.

– Могу я задать вопрос? – с легким трепетом поинтересовался Фирлес.

– Конечно.

– Как далеко ты собираешься зайти?

Вишез глубоко вздохнул.

– Настолько далеко, насколько потребуется.

* * *

Изо рта Додда медленно стекала слюна. Он сидел в гостиной, привязанный к антикварному обеденному стулу. В пентхаусе не нашлось ни веревки, ни клейкой ленты, поэтому им пришлось связывать его запястья и лодыжки брючными ремнями, принадлежащими отцу Вишеза. Они были сделаны из тончайшей дубленой кожи животных, которые вымерли еще несколько десятилетий назад.

Друзья уставились на капо. На стуле сидел человек, который еще недавно имел над ними абсолютную власть. Тот, кто заказал их смерть. И теперь он беспомощно сидел в луже собственной мочи.

На какое-то мгновение Фирлес подумал, что Додд умер. Где-то в глубине души он хотел, чтобы так оно и было. Для его же, Додда, собственного блага. Потому что то, что с ним сейчас случится, будет бесчеловечным. И капо заслужил каждую долю этой бесчеловечности.

– Пора просыпаться!

Чтобы привести Додда в чувство, Вишез поднес к его носу кусок поджаренного синт-бекона. Додд медленно зашевелился, что-то бессвязно бормоча о прошлой ночи. Его веки затрепетали. Взгляд медленно, с трудом, но сфокусировался на комнате.

– Где я, черт побери, нахожусь? – хриплым голосом поинтересовался Додд. Его горло саднило от долгой ночи распития текилы и поглощения сигаретного дыма.

– Разве ты не узнаешь это место? – Вишез медленно вышагивал позади него. – В конце концов, ты так много знаешь о нем. И обо мне так много знаешь, располагая всего лишь моим адресом.

Взгляд Додда лихорадочно метался по комнате в поисках источника голоса.

– Слушай, у меня есть деньги. Много денег. Мы сможем что-нибудь придумать. Я… я слишком много выпил прошлой ночью, лады? Я… я не помню, как я сюда попал. И даже не знаю, кто ты такой…

Вишез медленно опустился на колени рядом с Доддом, чтобы их глаза оказались на одном уровне. Он говорил с ним успокаивающим тоном, словно врач, обращавшийся к ребенку, которому вот-вот поставят прививку.

– Ну, конечно же, знаешь.

Додд в страхе отпрянул. Кровь внезапно отхлынула от его лица. Он словно привидение увидел. А может, так оно и было.

– Вишез.

Вишез ухмыльнулся. Тьма больше не ехала на пассажирском сиденье. Больше не бурлила под поверхностью. Она поглотила Вишеза. И именно она вела этот допрос.

– Доброе утро, солнышко!

Додд сразу же запаниковал и принялся дергать за ремни, пытаясь вырваться на свободу. Но все было тщетно. Оказалось, ремни вполне оправдали свою цену. Он лихорадочно шарил взглядом по комнате в поисках выхода, кого угодно, чего угодно, что могло бы его спасти, и наконец взгляд его остановился на Фирлесе.

– Фирлес! Ты должен мне помочь! Не дай ему сделать это!

Фирлес закурил сигарету. Затянулся. Он прислонился к одному из панорамных, от пола до потолка, окон, за которым простирались кроваво-красные облака тумана.

– Сделать что, Додд?

Додд указал на свои оковы.

– Это! Это! Ты посмотри на меня.

Фирлес выдохнул струйку дыма.

– Но он же еще ничего не сделал. Насколько я могу судить, мой друг лишь привязал тебя к стулу с помощью роскошных кожаных аксессуаров. Все могло бы быть и хуже. Учитывая обстоятельства.

Фирлес сделал еще одну затяжку и медленно подошел к стоящему неподалеку современному кожаному креслу. Так же медленно сел, скрестил ноги и высоко поднял сигарету между указательным и средним пальцами – ни дать ни взять Одри Хепберн без мундштука!

– Например, он мог бы отправить тебя на задание с чемоданом, набитым игральными картами.

Глаза Додда округлились. Он попытался было заговорить, но слова не складывались в предложения.

– Ты не думал, что мы сможем открыть твой чемодан, не так ли? Упс! – включился в разговор Вишез.

Он вытащил из-за пояса девятимиллиметровый пистолет, вынул из рукоятки пустую обойму и начал медленно вставлять в нее патроны. Один за другим. Одновременно он поинтересовался у своего напарника:

– Фирлес, как думаешь, сколько пальцев у Додда на ногах?

Фирлес подыграл другу и внимательно оглядел босые ноги своего бывшего босса:

– Мне кажется, десять.

Додд увидел пистолет и быстро понял, к чему все идет. И что у него заканчивается время.

– Послушайте, мальчики. Это все просто одно большое недоразумение.

ЩЕЛК!

Вишез вставил обойму в рукоятку.

– Да ты что? Это как?

– Да! Клянусь! Я могу объяснить!

Вишез приставил дуло девятимиллиметрового пистолета к большому пальцу ноги Додда.

– Так объясняй.

При виде этого зрелища нижняя губа Додда задрожала.

– «Красный дракон» пытался заключить со Слейд сделку по поводу этого нового наркотика. Переговоры шли не очень хорошо. Старейшины хотели, чтобы сделка была завершена. Так что они велели мне, чтобы я отправил к Слейд пару парней с чемоданчиком. Я не знал, что было внутри. Клянусь!

Вишез повернулся к Фирлесу. Друзья переглянулись. Затем Вишез снова повернулся к Додду.

– Неправильный ответ.

БАХ!

Вишез нажал на спусковой крючок, и большой палец на ноге Додда превратился в воспоминание.

Капо взвыл от боли.

– Ублюдок! Ах ты, ублюдок! Черт! Ну хорошо, хорошо! Чемодан был моей идеей!

Вишез приставил дуло к большому пальцу на другой ноге.

– Тогда почему мы?

Додд изо всех сил пытался отдышаться. Из ноги струилась кровь.

– О чем ты говоришь? Мне просто была нужна пара парней, чтобы доставить этот сраный чемодан! Вы подвернулись под руку.

БАХ!

Вишез отстрелил ему и второй палец. Додд завыл еще громче.

– Неправильный ответ. Кто подослал убийцу? Это был клан «Европа»? Они тебя подкупили?

Губы у Додда задергались. На полу образовалась уже целая лужа крови.

– Нет…

– Чушь собачья! – раздраженно закричал Вишез.

БАХ!

Вишез отстрелил Додду еще один палец на ноге!

БАХ!

И еще один!

БАХ!

И еще!

Фирлес посмотрел себе под ноги. Лужа крови растеклась уже по всей комнате и начала впитываться в его ботинок.

– Вишез, мне кажется, у него нет ответов на твои вопросы.

Вишез встретился взглядом с Фирлесом. Его глаза были полностью черными.

– Тогда нужно начать спрашивать по-другому.

Он вскочил и схватился за спинку стула Додда. Протащил стул по мраморному полу через лужу крови, оставляя за собой две параллельные красные полосы. Поставил стул перед одним из панорамных окон. Приставил девятимиллиметровый ствол к стеклу.

БАХ!

Стекло разлетелось вдребезги и осколками осыпалось на пол!

В пентхаусе яростно завыл ветер. Вишез поставил ногу на сиденье стула и медленно наклонил его вместе с Доддом над краем окна на двух задних ножках. Туман успел рассеяться, поэтому было отчетливо видно, сколько тут падать.

Вишез посмотрел на Додда.

– Спрошу тебя еще раз. Был ли убийца из клана «Европа» или нет?

Глаза Додда распахнулись. Это был внезапный момент ярости. Возможно, он понял, что с такой потерей крови и простирающимися под его ногами улицами Тарсис-Сити он умрет в любом случае. Он говорил медленно, прерывисто дыша.

– Я нанял убийцу. На черном рынке. Это был я.

Вишез был застигнут врасплох. Признание огрело его словно обухом.

– Что? Но в этом же нет никакого смысла. Почему ты хочешь нашей смерти? Мы всего лишь два чистильщика.

Додд покачал головой.

– Не вашей. Только твоей. Твоей.

– Моей?

Додд кивнул, пытаясь увязать слова воедино. Он угасал.

– Я не знал. Пока. Ты не сказал. Где. Ты живешь.

Вишез крепко стиснул челюсти.

– Я не понимаю.

– Твой… отец…

Вишез медленно поднял голову. Тьма рассеялась. Свет снова наполнил его глаза. Глаза маленького мальчика, который просто хотел, чтобы его любили.

– Мой отец? Какое отношение ко всему этому имеет мой отец?

Додд тихо и удивленно хихикнул.

– Ты… не знаешь… кто ты такой?

Вишез видел это по выражению лица Додда. Его губы медленно расплывались в улыбке. Эта насмешка. Беловолосый знал, что капо говорит правду. Что Додд знает что-то такое, чего не знает он. И наслаждается каждой секундой этого.

– Что ты знаешь о моем…

ФЬЮТЬ!

Пуля попала Вишезу в плечо!

Он вскрикнул от боли и отлетел на несколько шагов назад, схватившись за руку. Его голова резко повернулась к Додду, когда он понял, что больше не удерживает стул в равновесии. Вишез рванулся обратно к окну…

– Нет!

Но было уже слишком поздно. Додд вывалился в разбитое окно. И исчез в мгновение ока. Вишез бросился к краю и успел встретиться с Доддом взглядом. Какое-то мгновение, пока он летел вниз с высоты восьмидесяти этажей, капо «Красного дракона» выглядел умиротворенным. И Вишез готов был поклясться, что перед тем, как он врезался в тротуар, превратившись в мокрое место, Додд улыбался.

– Ложись! – крикнул Фирлес, толкая приятеля на пол.

Фьють! Фьють! Фьють! Фьють! Фьють!

Пули влетали в пентхаус через разбитое окно. Фирлес посмотрел на здание напротив и заметил вспышку выстрела дальнобойной снайперской винтовки.

– Снайпер!

ФЬЮТЬ!

Очередная пуля просвистела прямо мимо лица Фирлеса, легонько поцеловав его в кончик носа. Он поднес руку к лицу, чтобы убедиться, что нос еще на месте, а затем посмотрел на ладонь, на которой осталось несколько капель крови.

– Не круто!

Фьють! Фьють! Фьють!

Фирлес и Вишез по-пластунски ползли по мраморным полам, в то время как снайпер продолжал поливать их огнем. Они отступили в кухню в форме подковы, где шкафы из белого дуба скрывали все полки и бытовую технику. Единственное, что не сумели скрыть дизайнеры, – массивную мраморную стойку в центре. Фирлес и Вишез быстро укрылись за нею, на мгновение переводя дыхание.

– Они мне чуть нос не снесли! – пожаловался Фирлес.

Вишез поморщился, схватившись за плечо.

– Кто они?

Фирлес указал на карман Вишеза.

– Тот бинокль еще у тебя?

Еще раз поморщившись, Вишез выудил из кармана бинокль. Фирлес слегка высунулся из-за мраморного прикрытия стойки и поднес бинокль к глазам. Он осмотрел соседнее здание, откуда доносилась стрельба, в поисках стрелка. И, разумеется, нашел его. Снайпер лежал на животе на крыше здания, вооруженный винтовкой М40 военного образца со скользящим затвором и инфракрасным прицелом. Он вырядился во все черное, но пренебрег одной важной деталью – на запястье у него красовались черно-красные часы «Ролекс». Его звали Черноглазый. И он был самым элитным снайпером «Красного дракона».

– Сраный Черноглазый! Так и знал, – буркнул Фирлес.

Вишез склонил голову набок.

– Черноглазый? Наш Черноглазый? Ты уверен?

Фирлес кивнул.

– Я этот уродливый «Ролекс» где угодно узнаю.

– Но это невозможно! «Красный дракон» еще даже не знает, что Додд пропал!

– Наверное, они уже несколько дней держали твой пентхаус под наблюдением. Черт побери, если бы туман не рассеялся, тебя бы, скорее всего, не подстрелили, – произнес Фирлес, рассматривая рану Вишеза. Его рубашка уже пропиталась кровью. – Черт. Выглядит не очень хорошо.

– Со мной все будет в порядке, – заверил его Вишез, туго прижимая ткань рубашки к ране.

Тут они услышали знакомый писк частного лифта. Друзья повернулись к висевшему над дверью цифровому табло, где было указано, какой этаж в данный момент проезжает кабина. Цифры отсчитывали 8… 9… 10… и быстро росли.

– Кто бы это ни был, они идут к нам, – постановил Фирлес.

Вишез указал на ближайший монитор, встроенный в цельный шкаф из белого дуба.

– Включи его. В лифте установлена скрытая камера.

Стараясь не высовываться, Фирлес добрался до монитора. Он постучал по экрану, и монитор медленно ожил. На экране высветилась кабина лифта, в которой стояли четверо вооруженных до зубов мужчин. Фирлес нахмурился в замешательстве.

– Кто бы это ни был, это не «Красный дракон».

– Тогда кто? – удивился Вишез.

Фирлес вгляделся в изображение в поисках подсказок… и тут же их нашел. У одного из киллеров на внутренней стороне предплечья красовалась замысловатая татуировка – древнегреческая женщина в развевающейся белой тоге верхом на быке.

– Черт, – пробормотал Фирлес.

ТРЕСК!

Очередная пуля разнесла монитор вдребезги.

Фирлес рухнул на пол. Осколок стеклянного экрана монитора угодил ему в щеку. Фирлес его вытащил.

– Ну да! Только выстрелов в лицо мне и не хватало! – рявкнул он.

Фирлес быстро пополз обратно за кухонный остров.

– Это клан «Европа». В лифте четверо парней. Вооружены до зубов.

– Быть того не может, – ошеломленно пробормотал Вишез.

– Да уж поверь! И должен сказать тебе, из того, что я о них слышал, это не самая приятная компания!

Фирлес взглянул на цифровое табло над лифтом. Цифры продолжали расти. 21… 22… 23…

– Вишез, не тормози!

Вишез покачал головой. Затем взглянул Фирлесу в глаза.

– Перед тем как выпасть из окна, Додд сказал мне, что это он послал к Слейд убийцу. Нанял его на черном рынке. Клан «Европа» никак с ним не связан.

Фирлес был ошарашен.

– Но почему Додд хотел нашей смерти?

– Не нашей. – Вишез покачал головой. – Только моей.

Фирлес ошарашенно посмотрел на друга.

– Твоей?

С другой стороны комнаты раздался звон – кабина лифта достигла восьмидесятого этажа. Двери медленно разъехались в сторону, и снова заиграла та восхитительная, разработанная в лаборатории мелодия. Та самая, что играла, когда друзья привезли в пентхаус Фиону и Пенни выпить по стаканчику на ночь. На этот раз мелодия приобрела зловещий характер.

Фирлес потянулся к поясу за своим девятимиллиметровым… вот только пистолета на месте не было. Он съежился и прошептал Вишезу:

– Черт! Я, кажется, оставил пистолет в фургоне!

Вишез вытащил обойму из своего пистолета, чтобы проверить патроны, и внезапно понял…

– Черт! А я – пустой.

– Ну и что нам теперь делать, черт возьми?! – запаниковал Фирлес.

Внезапно по всему пентхаусу эхом разнесся глубокий, скрипучий голос.

– Вишез… Вишез… Вишез… Ц-ц-ц.

Голос принадлежал Дариену Кортезу, старшему брату того пьяного парня, которого Вишез убил в лапшичной Большого Дже. Практически каждый сантиметр его кожи был покрыт татуировками греческих богов и иллюстрированными рассказами об их подвигах. На щеке красовалась свежая татуировка. Настолько свежая, что она все еще была смазана вазелином, чтобы чернила не расплывались. Это было имя. Ники.

– Знаешь, тебе бы это сошло с рук, Вишез, – продолжал разглагольствовать Дариен. – Ты бы сидел у себя дома совершенно спокойно. Так что пусть это станет для тебя важным уроком. Если ты собираешься кого-то убить, никогда не пользуйся кредитной картой на месте преступления. А если ты не хочешь, чтобы обслуживающий персонал поделился с кем-то твоими личными данными, всегда… всегда оставляй чаевые.

По обе стороны от Дариена стояло еще три члена клана «Европа». Все они также были весьма обильно покрыты татуировками. Один зашел так далеко, что вытатуировал себе череп на все лицо. Конечный результат получился весьма устрашающим. Но таким уж был этот клан.

Эта относительно новая преступная семья зарекомендовала себя серьезной силой несколько лет назад, после того как ее бойцы сожгли принадлежащее «Красному дракону» казино на орбите Юпитера и перебили всех, кто находился внутри. За нападением не стояло никакого мотива. Они сделали это не ради денег. Не из-за передела территории. Они даже не стремились завоевать уважение. Они просто хотели посеять страх по всей Солнечной системе. Их образ действий зиждился на хаосе.

– Я дам тебе шанс, Вишез, – снова заговорил Дариен. – Шанс встретить меня лицом к лицу. Шанс объяснить, почему ты так сильно отделал моего младшего брата, что нам пришлось хоронить его в закрытом гробу. А потом, после того как я с тобой покончу, я дам тебе шанс поумолять меня немного о пощаде.

Но ответа не последовало. Дариен жестами велел своим людям обыскать пентхаус. Амбалы быстро разошлись в противоположных направлениях. Каждый занялся своим крылом роскошной резиденции площадью в тысячу квадратных метров.

Держа в каждой руке по зазубренному охотничьему ножу, Череп направился на кухню. Его глаза внимательно следили за кровавыми следами, которые вели к мраморной стойке, за которой Фирлес и Вишез прятались от огня снайпера. Он завернул за угол и замахнулся ножами, чтобы вонзить их в противников, вот только никого не обнаружил.

– Вот черт. – Череп снова уставился на пол, рассматривая кровавые следы и пытаясь разобраться в различных направлениях, в которых они, казалось, расходились.

В этот момент позади него бесшумно открылся один из шкафов из белого дуба. Внутри стоял Вишез. На мгновение он завис над Черепом, словно вампир. Затем он мгновенно зажал амбалу рот рукой и затащил его вместе с собой в шкаф. Череп попытался закричать, но без толку.

ХРУСТЬ!

Вишез свернул ему шею и так же бесшумно затащил труп в кладовку. Зазубренные охотничьи ножи Черепа прозвенели по полу.

Тем временем еще двое татуированных киллеров зашли в хозяйскую спальню. Они тщательно обыскали комнату, заглядывая в шкафы, за занавески, даже под кровать. Затем они переглянулись и пожали плечами. Кажется, здесь никого не было. И только они повернулись, чтобы уйти, как вдруг из соседней ванной комнаты раздался какой-то металлический звон.

Держа оружие наготове, амбалы осторожно вошли в ванную. Размером с однокомнатную квартиру, ванная комната от пола до потолка была покрыта белоснежной импортной плиткой. В центре комнаты стояла антикварная ванна на декоративных ножках. В дальнем конце ванной комнаты колыхалась на ветру пара белых занавесок. Окно было открыто. Амбалы переглянулись и подошли к открытому окну. Один взял инициативу на себя и высунулся наружу.

– Здесь нет пожарной лестницы. Только выступ…

Внезапно чья-то невидимая рука схватила амбала за ворот рубашки и рванула на себя. Падая с высоты восьмидесятого этажа навстречу смерти, он отчаянно закричал, его крик эхом разнесся по просторной ванной комнате.

– Твою ж мать! – воскликнул оставшийся татуированный громила. Он отскочил от окна, держа пистолет наготове. Его рука дрожала. Он сделал еще один шаг назад. Пистолет по-прежнему был нацелен на открытое окно. Затем еще один шаг назад. Внезапно он во что-то врезался спиной. Или в кого-то. Бандит обернулся.

Сзади него стоял Вишез. Он встретился взглядом с татуированным и прошептал:

– Бу.

Татуированный отпрянул в другую сторону. Он вскинул пистолет, чтобы выстрелить, но его дрожащий палец не мог найти спусковой крючок. Вишез и бровью не повел. Он продолжал медленно наступать на противника. На лице играла маниакальная ухмылка.

Татуированный не знал, что позади него в окно украдкой влезает Фирлес. Фирлес схватил из плетеной корзины банное полотенце, быстро его перекрутил и в одно мгновение обернул эту высококачественную льняную удавку вокруг шеи противника. Продолжая душить жертву, Фирлес медленно уложил татуированного на пол. Мертвым.

– Первоклассное появление, – впечатленно прошептал Вишез.

– Спасибо. – Фирлес пожал плечами. – Сколько их еще осталось?

– Только Дариен. Но не забывай о снайпере в здании напротив.

Фирлес стиснул зубы.

– Сраные снайперы! Считают себя такими крутыми, потому что могут убить человека с расстояния в милю. Но знаешь, что я думаю? Они просто неженки. Любой придурок с М40 и инфракрасным прицелом сможет убить человека. А ты попробуй убить кого-нибудь банным полотенцем. Вот это впечатляет.

Внезапно Вишез поднес палец к губам.

– Ты слышал?

Оба внимательно прислушались. На мгновение воцарилась тишина. Но потом…

ЦОК. ЦОК. ЦОК.

Это был звук шагов. И они приближались. Вишез взволнованно повернулся к Фирлесу.

– Черт. Это Дариен. Что нам теперь делать?

Фирлес на мгновение задумался. Его взгляд метнулся к открытому окну ванной. Занавески идиллически колыхались на ветру. Он уже знал ответ на вопрос, который собирался задать. Но ничего не смог с собой поделать.

– Ты по-прежнему боишься высоты?

* * *

Фирлес и Вишез стояли на бетонном карнизе за окном ванной. Им обоим пришло в голову, что на высоте восьмидесяти этажей самое жуткое даже не высота, а тишина. На такой высоте не было слышно никаких уличных звуков. Никакого шума. Никакой болтовни. Никаких раздраженных автомобильных гудков. Только звук ветра, что завывал между зданиями и подмывал вас ошибиться.

Фирлес быстро передвигался по карнизу в сторону ближайшей лестницы, которая вела на крышу над пентхаусом. Он тоже не очень любил высоту, но счел за благо как можно быстрее покончить с этим, особо ни о чем не думая. Фирлес быстро вскарабкался по лестнице наверх и очутился на крыше. Обернувшись, он понял, что Вишеза рядом нет. Он так и остался стоять на карнизе.

– Вишез! Какого черта ты делаешь? – крикнул Фирлес сверху. – Нам нужно идти! Прямо сейчас!

Но Вишез не сдвинулся с места. Он просто стоял, прижавшись спиной к стене и глядя прямо перед собой. Его парализовало от страха. Он даже языком едва шевелил.

– Я… не могу.

– Что значит «не могу»?!

Вишеза затрясло.

– Меня ноги не слушаются, доволен? Слишком страшно!

– Слишком страшно? Да ты, мать твою, издеваешься? После всего того дерьма, через которое я из-за тебя прошел за эти несколько дней, я теперь сдохну по этой идиотской причине?!

Внезапно что-то на крыше соседнего здания привлекло внимание Фирлеса. Вспышка света. Фирлес прищурился. Казалось, кто-то подавал им сигналы, словно зеркалом. «Это что еще, черт возьми, такое?» И тут до него дошло. Утреннее солнце отражалось от прицела снайперской винтовки. Лежащий на крыше соседнего здания стрелок заметил их. И наводил прицел.

– Черт! – пробормотал себе под нос Фирлес и окликнул друга: – Вишез! Ты на прицеле у снайпера! Он сейчас выстрелит.

Вишез не ответил. Он оцепенел, терзаемый опустошительной панической атакой. Фирлес слетел по лестнице обратно на карниз и подобрался к Вишезу.