Текст книги "Время новой погоды"

43. Прогульщики

Бадди и Ронда решили поехать домой кружным путем, через прерии, к подножию больших гор, и по горным дорогам, извивающимся по хребту континента, а тем временем обдумать, что же такое они оба и каждый в отдельности делают со своей жизнью. Они понимали, что в каком-то смысле поступают как прогульщики. Остальные могли забеспокоиться, а Родриго будет раздражен потерей времени и, возможно, станет ревновать – такой результат Бадди, пожалуй, одобрил бы.

Кроме всего прочего, – сказала Ронда, – мы же не можем беспрерывно спасать мир. Порой нам надо находить время побыть молодыми.

В тот день, когда Бадди и Ронда, покинув ранчо, направлялись на юг, они обнаружили, что прерии оказались полностью во власти яростной Новой Погоды. Солнце садилось, небо порозовело на всем своем пространстве, словно на нем разгорался пожар, а вокруг них повсюду ударяли молнии. Наползали тучи, погружая землю в сумеречные тени, и в небе стали появляться зеленые сверкающие пятна.

– Будто огни святого Эльма, – услышал Бадди рядом с собой шепот Ронды.

Молнии были зигзагообразные, сплошные и такие, которые били от земли вверх. Еще казалось, что в атмосфере времени происходит что-то странное, вроде икоты, какие-то прорывы в его ткани: сквозь них Бадди мог видеть – или думал, что видит, – что одни и те же стрелы молний повторялись и, ударив, как бы застывали на месте, так что вокруг них вставали колонны сверкающей белизны, пульсирующие на фоне сгустившейся черноты. В темноте машины Ронда нащупала руку Бадди и переплела его пальцы своими.

– Эта новая погода, – произнесла Ронда, – совершенно такая же, как старая. Никогда не знаешь, чего ожидать.

Бадди молча кивнул, соглашаясь.

Горизонт закрывали мятущиеся черные тучи грозового фронта, сомкнувшегося вокруг них и, казалось, выдавливавшего из неба свет; и когда Бадди уже решил, что наступила беспросветная тьма, тучи у западного края земли разошлись, и он увидел огромный желтый глаз солнца, застывший перед тем, как упасть за кромку мира; последние солнечные лучи протянулись вверх, словно руки утопающего. На несколько секунд тьма озарилась золотистым сиянием, таким ярким, что просто было больно глазам. Даже серые полосы дождя, тянувшиеся вслед за тучами, засверкали, и неожиданно Ронда и Бадди оказались окружены…

– Радуги! – воскликнула Ронда, глядя вокруг с изумленно открытым ртом.

Со всех сторон их окружал цвет, цветные ленты разукрасили их обоих, словно они превратились в тигли золота на концах радуг; и Бадди увидел, как все черты Ронды засияли, озаренные разноцветными бликами. Но в то время, как они глядели на все это, вокруг стало твориться что-то странное: десятки окружавших их разноцветных лент, изгибаясь горбатыми мостами цвета, начали мерцать и скручиваться, пока – словно металл, раскаляемый в горниле, – не стали распрямляться, а затем подниматься у концов. Теперь вокруг Бадди и Ронды простирались небеса, полные опрокинутых радуг.

Похоже на поле подков, подумал Бадди, и все повернуты правильно – концами вверх – на счастье.

Они потратили день на то, чтобы осмотреть маленькие городки, еще сохранившиеся в отдаленных горных районах. Городки угнездились среди холмов, слишком далеко от шоссе, чтобы быть привлекательными для лыжных курортов или строительных кооперативов.

ЗОЛОТО: ВЗВЕШИВАЕМ И ОПЛАЧИВАЕМ —

гласила вывеска на одном из магазинов; и серьезный бородатый человек за прилавком рассказывал им о золотоискателях, которые все еще обитают на дне каньонов и проводят дни за днями, промывая песок ради нескольких крупинок золота, все еще попадающихся там и в хорошие дни позволяющих такому старателю заработать десять-двенадцать долларов – достаточно для того, чтобы построить небольшую хижину на отведенном под разработку участке и порой даже сэкономить немного, чтобы провести зиму в дешевой меблирашке и пить все холодные месяцы, до следующей весны. Он рассказал им историю одного такого горняка, которого убили всего несколько рабочих сезонов тому назад из-за пары наперстков золотого песка: его нашли у него в хижине с ножом в груди. Тот, кто это совершил, видимо, запаниковал и выронил золотой песок или рассыпал его во время драки, потому что, когда старого золотоискателя нашли, его волосы и борода были усыпаны упавшими на них золотыми блестками, словно окроплены с небес в знак божественного благословения.

Близ грунтовой дороги над городком Бадди и Ронда обнаружили покинутую старательскую разработку: у ручья – строение из железных листов, подпертых изнутри плохо обтесанными брусьями. Там же был небольшой желоб, пропускающий воду через набор деревянных боровков, и механическое устройство с большими зубчатыми колесами, которое, очевидно, когда-то использовалось для подъема песчаной жижи в главное сооружение, где поступающая по трубам вода, проходя через целую цепь бассейнов, отделяла нужное от ненужного.

– Золотая лихорадка, – сказал Бадди в момент озарения, глядя на этот пейзаж и думая о «Корпорации Америка» и ее новом ГИДе. – Америка, какой мы ее знаем, началась с золотой лихорадки, и эта лихорадка все продолжается.

Ронда лишь кивнула в ответ и взяла его за руку; вместе они вошли сквозь осевшую дверь в разрушающееся здание. Там, в открытом помещении высотой в несколько этажей, находились огромные турбины: Бадди и Ронда не поняли их назначения; эти толстопузые металлические чудища, формой своей отдаленно напоминающие бегемотов, стояли в промозглой затхлости, освещенные косыми лучами, пробивавшимися сквозь щели в крыше и крохотные, высоко расположенные оконца. Бадди и Ронда осторожно взошли по внутренней лестнице из грубо отесанного дерева, по видавшим виды толстым доскам ступеней, которые, если бы наполовину не прогнили и не растрескались насквозь, стоили бы хороших денег какому-нибудь промышленному магнату, строящему загородный дом в Новой Англии. Запах пыли, ржавого железа и вековой затхлости наполнял ноздри Бадди, но все это казалось ему столь же благоуханным, как аромат роз весной, и он вспоминал, как в ранней юности ел свежие бутоны в саду у Полли, ощущал вкус каждого нежного лепестка у себя во рту. Он взглянул на женщину, идущую с ним рядом, а она снова схватила его за руку, чтобы оба могли удержаться на оседающих скрипучих ступенях у них под ногами, взглянул на деревянный настил, открывшийся перед ними, освещенный косо падающими из разбитого окна лучами, и представил себе ее лежащей на этом самом настиле, с волосами, рассыпавшимися вокруг головы, словно лучи темного солнца. Он представил себе, как ощущает вкус поцелуев, сорванных с этих губ один за другим, словно лепестки с розовых бутонов, которые он пробовал на вкус в юности… И Бадди осознал, что у него по-прежнему проявляется аппетит к красоте.

Обследовав эти здания, они уселись на обросший мохом валун и смотрели, как птицы кружат над осевшими полуразрушенными строениями, над этой старой машиной добывания денег, механизмом давно утраченной индустрии.

– Ну так что же мы будем делать? – спросила Ронда у Бадди, не поднимая взгляда от земли. Она сорвала свежую травинку, пробившуюся из-под основания валуна.

– О чем ты говоришь?

– А ты о чем?

– Это ведь уже решено, верно? Мы отправляемся в Антарктику.

Ронда поднесла стебелек травы ко рту и прикусила его зубами. Потом принялась его жевать, по-прежнему не поднимая глаз.

Бадди последовал ее примеру: травяной острый вкус весны освежил его губы.

– В Антарктику? – спросила Ронда. – Это самая безумная идея из всех, какие мне приходилось слышать.

– Но это ведь твоя идея.

– Я знаю, – сказала Ронда. – Это-то меня и беспокоит.

– Конечно, мы можем это сделать, – сказал Бадди. – Ты и я – вместе мы могли бы сделать все, что угодно.

44. Снова в Майл-Хай-Сити

Депеша 3/08

От: Эдди Финклестайна

Кому: Всем членам ООАМ

ПРОЕКТ «НОВЫЙ АДАМ»: НАЧИНАЮТСЯ ИССЛЕДОВАНИЯ С ЦЕЛЬЮ СОЗДАНИЯ «ДВАДЦАТИЧЕТЫРЕХЧАСОВОГО ЧЕЛОВЕКА»

Стремясь увеличить производительность труда при постоянно уменьшающихся запасах времени, исследовательская группа генетиков КА объявила о плане создания «двадцатичетырехчасового человека» – рабочего, не нуждающегося в отдыхе. «Этот парень сможет работать круглосуточно, – заявил руководитель проекта «Новый Адам» Ньютон Исааке. – Поэтому сколь бы мало времени ни было у таких парней, его у них всегда будет вдвое больше, чем у других».

Лагерь Мечтателей стал теперь еще больше походить на цирк, чем раньше. Повсюду видны были части от двигателей грузовиков, инструменты, коленчатые рукоятки, домкраты; карлики и великанши; любопытные львята, разгуливающие на свободе; десятки парней из соседних кварталов, чьи повернутые вверх носами кроссовки виднелись из-под каждого грузовика и каждой водительской кабины; походное снаряжение и припасы, и сотня с лишним ящиков с надувными плотами, которые, по убеждению Ронды, вполне могли перенести Мечтателей через Антарктический пролив, если им выпадут день-два хорошей погоды.

Бадди по-прежнему скептически относился к навигационной части их плана: хотя бы здесь он, на этот раз, был согласен с Родриго, который (как дал понять Висенте) совершенно не представлял себе, как это – плавать. Но никому не удалось предложить идею получше, а в лагере – как объяснила Ронда – дольше оставаться они не могли: Бывший Президент Спад Томпсон, у которого все еще сохранились прекрасные источники информации в правительстве, предупредил, что «Корпорация Америка» в любой момент может обрушиться на лагерь на основании нового закона о публичных собраниях. Кстати, в связи с этим, поскольку Колпачное Ранчо было буквально переполнено новыми обитателями, уникальная форма дипломатического иммунитета Спада тоже вряд ли могла сохраняться сколько-нибудь долгое время; так что он и весь остальной экипаж Долины Надежды присоединятся к Мечтателям, как только упакуют вещи и приготовятся к отъезду.

Несмотря на свои сомнения, Родриго, казалось, проявлял необычайно глубокую заинтересованность в планировании акции – возможно, потому, полагал Бадди, что у него появились более серьезные опасения по поводу отношений Бадди с Рондой и он не хотел оставлять их надолго вдвоем. Но надо сказать, что Бадди, как и многие другие, возвратился в лагерь с Колпачного Ранчо с обновленной энергией и оптимизмом. Вероятно, это до некоторой степени было результатом упражнений в прочищении мозгов, но он пришел к выводу, что его страсть к Ронде не так уж важна. Любовь его была просто некоей формой энергии, которую следовало использовать для осуществления их миссии, независимо от того, добьется ли он когда-либо взаимности или нет. А энтузиазм Бадди снова воспламенил дух всех обитателей лагеря. Несмотря на хаос и невероятные трудности, с которыми они сталкивались, готовясь к своему предприятию, в лагерь Мечтателей – впервые после трагедии – вернулись энтузиазм и сознание единой цели. Они работали, а повсюду раздавался смех и насвистывание ребят из баррио, и вскоре Мечтатели и Уродцы снова пришли в хорошее настроение.

– А знаете, что? – сказал однажды Висенте после их возвращения на сортировочную станцию, и его обычно мрачное лицо озарилось каким-то новым светом. – В последнее время я чувствую себя ужасно странно.

– Это нормально, Висенте, – сказала Ронда. – Это просто – счастье.

– Ах вот это что! – сказал бывший экзистенциалист. – А я было подумал, это просто легкая форма тошноты.

Эдди, Ронда и остальные принялись срочно предпринимать новые попытки добывания средств и даже добились некоторых результатов, хотя кампания, поднятая против Мечтателей СМИ «Корпорации Америка» заставила многих спонсоров отказаться от поддержки их последней акции.

– Просто не знаю, как нам удастся провернуть все это, – сказал Висенте, который теперь занимал должность казначея Мечтателей, и покачал головой над своими гроссбухами.

– Я тоже не знаю, – ответил Бадди.

Он стал проводить довольно значительную часть времени в городских казино. На древней «Аппалузе» Эдди он проезжал по извилистым улочкам Майл-Хай-Сити, мимо беспорядочно расчертивших горизонт зданий, которые из-за нового приступа гравитационных аберраций стремились вверх, напрягая крепящие их к земле цепи, и ехал к горному городку над самим городом: там азартные игры не были еще запрещены законом. Бадди выигрывал в очко, но проигрывал в кости; выигрывал в покер, но проигрывал в кено.[43]43
  Кено (амер.) – азартная игра, вид лото.


[Закрыть] Рулеточные столы – один из его самых надежных средств получения дохода – были закрыты с тех пор, как установилась Новая Гравитация, из-за невозможности постоянно удерживать шарик на рулетке. Но так как Бадди был всегда заинтересован в результате, он далеко не всегда мог полагаться на свою способность творить маленькие чудеса. К тому же дилеры стали его узнавать, и ему приходилось маскироваться – наклеивать усы или бороду, надевать темные очки и берет, брить голову и, наконец, переодеваться в костюм восточноевропейской крестьянки, позаимствованный у Хьюберта. Он каждый вечер менял столы, потом стал менять казино. Но никому из тех, кто в каком бы то ни было игорном заведении выигрывает хотя бы с периодической регулярностью, не удается долго оставаться незамеченным, и Бадди в конце концов был с позором изгнан парой вышибал, предупредивших его, что, если его еще раз когда-нибудь заметят в этой округе, ему придется принести весьма деликатную часть своего организма в дар местному отделению торговой корпорации «Что-за-Сосиска!».

– Боюсь, с моими попытками стать азартным игроком покончено, – объявил Бадди в тот вечер, когда состоялась его насильственная отставка с поста игрока-профессионала. – Сколько всего получилось?

– Почти десять тысяч долларов, – ответил Висенте, подсчитав в своем вагоне-кабинете общую сумму.

– Фантастика! – сказала Ронда. – Только этого нам далеко не достаточно. Мы собираемся снарядить примерно сотню грузовиков с восемью или десятью пассажирами на каждом, и нам предстоит ехать по труднопроходимой местности тысячи километров. Нам понадобятся горючее, еда, инструменты, походное снаряжение, медицинские принадлежности. А прежде чем мы сможем куда-либо отправиться, нам надо починить все эти грузовики.

– Это невозможно! – воскликнул Висенте, которому грозила опасность возвратиться в прежнее состояние мрачной подавленности. – Это пустая затея. Мы никогда туда не доберемся.

– Мы должны туда добраться, – сказала Ронда. – А что же еще нам остается делать? Невозможно продолжать наше пребывание здесь в сложившихся обстоятельствах.

Никто не нашел ответа на ее слова.

И они продолжали готовиться, понимая, как всегда, что именно так и будут делать. Первая и самая большая часть работы, не считая добывания необходимых финансовых средств, заключалась в вербовке участников. Эдди взялся проводить кампанию в Интернете; Кристофер отправился к ребятам латиноамериканского квартала, а Бадди стал ходить от дома к дому в колледжском городке на севере, где все и каждый были вечно молоды и полны сил, и очень многие с энтузиазмом соглашались участвовать в предприятии Мечтателей. Циркачи тоже не оставляли стараний, хотя их самое последнее политкорректное представление – «Недикий, Недикий Запад», где ковбои и индейцы обменивались дружескими объятиями, не имело того успеха, на который они надеялись. Новый номер Присциллы-Предсказательницы «Дежавю Будущего» тоже не принес успеха – зрителям все время казалось, что они это уже видели раньше. Однако слух об акции уже распространился в недавно созданной подпольной организации уродцев «Единый Демократический Фронт Людей, Не Соответствующих Общим Меркам» (ЕДФЛНСОМ), и со всей страны стали приезжать циркачи, чтобы принять в ней участие.

Тем временем Кристофер продолжал созывать всех имеющихся в округе механиков, потенциальных механиков и автомастеров, работающих по индивидуальным заказам: он говорил им, что у него имеется проект, который может их заинтересовать.

У себя в Байю Полли тоже занималась организационной работой. Пожилые люди приезжали на автобусах, на ободранных старых автомобилях, а иногда даже на «Линкольнах» или «Кадиллаках»; некоторые пенсионеры из индейцев виннебаго приехали прямо в своих домах на колесах. Биби и Спад пустили слух среди бездомных страны и тех обездоленных, кто в результате политики правительства должны были быть выброшены из домов для престарелых и учреждений для реабилитации бывших заключенных, что их тоже приглашают принять участие в акции. И из этих трех центров активной деятельности постепенно собралась самая странная ненасильственная армия, когда бы то ни было имевшая целью явиться на поле боя: цирковые уродцы, шизофреники, пациенты, страдающие болезнью Альцгеймера, люди выше обычного роста и те, кто ниже, самые толстые и самые тощие, прикованные к инвалидным коляскам и склеротики. Со всех концов страны они стали стекаться в обусловленное место встречи в Байю – на великий сбор.

Тем временем в лагере Мечтателей в Майл-Хай-Сити грузовики находились все еще на завершающей стадии ремонта. Команда механиков Кристофера уверяла, что, когда ремонт завершится, машины не только будут идти как по маслу, но что длинные прямоугольные кузова их грузовых отсеков, того же стиля, что у старых автофургонов для доставки хлеба, уже увеличены и оснащены сиденьями, рассчитанными на восемь-двенадцать человек в каждом. В потолок каждого грузового отсека вделаны крюки, чтобы пассажиры могли подвешивать гамаки и спать во время путешествия; там были даже предусмотрены отделения для готовки и хранения продуктов, а также элементарный туалет. На крышах помещались цистерны с бензином и пропаном, а также были установлены солнечные батареи для получения электроэнергии. Эдди и Кристофер заверяли всех, что к тому времени, как все будет готово, их караван станет представлять собой не что иное, как автономный самообслуживающийся город на колесах.

Единственной проблемой, несмотря на то что им удалось получить в дар значительную часть продовольствия и оборудования, было то, что на все приходилось тратить невероятное количество денег.

– По моим подсчетам, – Висенте поднял голову от своих гроссбухов, сопоставив затраты на снаряжение с фондами, которые они рассчитывали получить, – ко времени нашего отъезда у нас останется в общем итоге… – Он пощелкал кнопками, внося последние цифры в калькулятор, и снова поднял глаза на присутствующих. – Так, посмотрим… Получается… два доллара и пятьдесят восемь центов.

В тот вечер Мечтатели проконсультировались с Присциллой о перспективах всего предприятия.

– Мы должны продолжать, – сказала она им, а ее татуировки разворачивались у нее на коже по мере того, как она изучала свой хрустальный шар. – Но мы должны действовать с осторожностью. Беречься глаза, который не дремлет.

Бадди принял это за напоминание о вездесущих камерах «Шоу-Америка», которые по-прежнему то вспыхивали, то гасли двадцать четыре часа в сутки, следя со своего места на виадуке за каждым шагом Мечтателей.

– Где же, черт возьми, Бадди? – спросил Родриго, руководивший труднейшей работой по погрузке снаряжения, проверке и перепроверке запасов продовольствия и организации экипажей – кто с кем поедет. – На что, интересно, он свое время тратит в последние дни? Дневным сном наслаждается, что ли, отдыхает?

Но Бадди сидел в своем вагоне час за часом, чуть ли не сутками, сосредоточиваясь, сосредоточиваясь, сосредоточиваясь… пытаясь сотворить чудо.

В одно прекрасное утро Эдди и Кристофер разбудили Ронду и всех остальных на рассвете: ребята из баррио работали всю ночь, и грузовики наконец были в полной готовности. Ронда, все еще в махровом халате, вышла во двор и едва могла поверить своим глазам, когда увидела – как было обещано – караван из ста грузовиков, ярко сверкающих свежей краской, выстроенных в ряд и готовых в путь: все они были приведены в порядок так, как, вероятно, только Эдди и Кристофер могли предвидеть. Бока их были расписаны краскодувкой в ярком красочном и полном подробностей стиле латиноамериканского квартала; на них, тех же размеров, что в настенной живописи, изображались Иисус и Дева Мария в соответствующих библейских эпизодах, а все подвески машин были опущены так низко, отвечая наилучшим техническим спецификациям «лоу-глайдеров»,[44]44
  Лоу-глайдер (англ. low-glider) – низко скользящий; намек на название известного альбома американского рок-певца и гитариста Джоэла Блюма «Low Glider Bus Rider» – «Пассажир низко скользящего автобуса».


[Закрыть] что от дорожного асфальта их отделяло сантиметров тридцать, если не меньше.

– Стильные тачки, или как? – сказал Кристофер.

С этим нельзя было не согласиться: все признали, что это самый стильный караван грузовиков с Иисусом и Марией, какой им когда-либо приходилось видеть. Караван, которому единогласно решили дать имя «Баттерфляй и Алеф», был готов к отправке.

Когда к Мечтателям присоединились Спад, Биби, Хьюберт П. МакМиллан и остальные обитатели Колпачного Ранчо, решено было отправиться в путь. Несмотря на то что им пока не хватало средств, чтобы добраться до границ Соноры, а тем более до Патагонии, усилия, предпринятые ими в последние минуты, принесли достаточно денег для того, чтобы достичь первого пункта назначения – места встречи в Байю, где они должны были объединиться с Полли и ее Лысыми Пантерами. Все согласились, что это не столь трудное путешествие позволит им проверить управляемость и материально-техническое обеспечение каравана из ста машин и выяснить, какие имеются технические недоделки, а также недостатки в самой организации предприятия. И, кроме того, выиграть немного времени, чтобы, как они надеялись, могло произойти какое-нибудь чудо с добыванием средств.

По крайней мере, думал Бадди, по пути ведь будет масса новых казино, где он сможет попытать счастья. Когда они выезжали с территории лагеря, ребята из баррио провожали их приветственными криками и прощальными взмахами рук. Бадди заметил забавную вещь: нешаблонная манера Эдди одеваться, которая поначалу сказалась только на Кристофере, стала прививаться и местным ребятам. Они стояли у ворот в мешковатых бесформенных джинсах, слишком больших по размеру, и в таких же слишком свободных футболках с капюшонами.

Все они были одеты почти так же, как Эдди-Чучело.

«А когда видишь их вот так, всех вместе, группой, – подумал Бадди, – они и правда выглядят, – если только он решится сказать это, – КРУТО!»