Текст книги "Во имя очищения"

– Нет.

Олег замер. Я слышала, как он тяжело дышит, однако мне было не страшно. Животные тоже глубоко дышат, когда злятся, а мы от животных отличаемся лишь внешне.

– Что ты сказала?.. А ну повтори!

– Олег, отпусти девочку! – Тетушка подбежала к мужчине, схватила за руку и попыталась оттащить от меня, однако он не пошевелился. Его упрямство. Прямо как у мамы. Они никогда не отступят от своего. Так почему я должна отступать?

– Я не склонюсь. Никогда… – я медленно подняла голову, желая увидеть каким яростным огнем горят его глаза. – Если я и преклоню колени, то только перед собой.

– Виктория… – Тетушка попыталась до меня дотянуться, однако мужчина тут же ее оттолкнул в сторону, а меня кинул на траву так, что я ударилась головой об нижнюю часть статуи. В глазах все тут же поплыло. Кажется, Тетушка что-то кричала, однако я ее даже не видела. Зато я видела большую черную фигуру, которая стояла передо мной.

Преклониться перед тем, кто меня бросил? Оставил? Зачем? В чем я виновата… В том, что мать не захотела меня любить? В том, что я хотела выбраться из этого места? Тогда да, я действительно грешна и мне нужно искупление.

Я почувствовала, как мужчина взял меня за правую руку и положил ее на каменный подиум, на котором стояла статуя. Тетушка кричала где-то позади, кажется, хватаясь за Олега, но тот ее, по всей видимости, отталкивал. В какой-то момент я почувствовала, как Тетушка схватилась за меня. Видимо, хотела оттащить, но это случилось так быстро. Перед глазами пронеслось что-то серое, после чего все залилось красным цветом. Ярким, насыщенным. От него шел странный сладкий запах. Мое тело резко похолодело, как будто из него забрали все тепло. И только потом мозг резко осознал, что случилось. Меня как будто вернули в реальный мир. Правда, к тому моменту я уже завалилась на бок, а тетушка сидела передо мной, схватив мою руку и пытаясь с ней что-то сделать.

Тетушкины руки и ноги, трава вокруг, статуя и я были покрыта крупными каплями крови. Прошло всего пару мгновений, а мне уже казалось, что весь мир окрасился в красное. Откуда ее столько? И почему я до сих пор ничего не слышу?

Интересно, это пройдет, или я так и останусь навсегда в окружении кровавого мира? Впрочем, это неплохо. Я люблю красный.

17 июня. 2000 год. 15:11

– Состояние улучшается, но я бы настоял на том, чтобы ее отвезли в больницу. Почему Олег противится?

– А что бы Вы на его месте сделали? Он импульсивен, непредсказуем, но прекрасно понимает, что после такого у него отберут Викторию.

– Разве Вы этого и не хотите? Вы могли бы давно уйти с девочкой. Ваших показаний было бы достаточно, чтобы лишить его родительских прав.

– И потерять Викторию? Ее бы отняли у меня. Нет. Сейчас я ничего не могу сделать. Лишь поблагодарить Вас за помощь.

Интересно, почему доктор вообще стал со мной возиться? Он живет недалеко от церкви и каждый день ездит в город на роботу, однако по обыкновению по субботам он приходит к нам в гости. Олег в это время принимает прихожан, а Тетушка как раз освобождается. Кажется, они с доктором всегда мило беседовали.

Я отвернулась от взрослых, поднимая взгляд на небольшой странный аппарат, на котором крепился маленький пластиковый мешочек с красной жидкостью. От него шла одна длинная трубка, которая крепилась к моей левой руке. Странное и неприятное устройство. Из-за него у меня покалывало в руке.

– Ну что? Как настроение? – проводив доктора, тетушка села рядом со мной, стараясь натянуть улыбку.

– К нам сегодня должны приехать гости? – не сводя взгляда с трубки, я наблюдала, как медленно течет кровь вниз. – Ты пойдешь к ним?

– Ты же знаешь, что я не люблю такие разговоры. К тому же они приедут не ко мне, а к твоему отцу.

Да уж, Олег действительно долго ждал этих людей. Интересно, что они хотят обсудить? Мы никогда не пытались завязать дружбу с другими церквями. Хотелось бы мне увидеть этих людей. Хотя нет. Единственное, что мне сейчас хочется, это закутаться в одеяло. Однако из-за этой противной трубки, я не могу этого сделать. Недовольно надув губы, я потянулась правой рукой к краю одеяла и потащила его на себе.

Однако оно не сдвинулось с места. Я попыталась схватиться еще раз, но одеяло лежало неподвижно. Повернув голову, я увидела, как перебинтованная чуть выше локтя права рука отчаянно двигается в сторону одеяла, но ухватиться не может. Из-за отсутствия пальцев. Из-за отсутствия кисти. Из-за отсутствия руки в целом. Жалкое зрелище. Только почему же я до сих пор чувствую свою руку, как будто ничего не случилось? Вот мои пальцы и я могу ими шевелить. Я даже могу коснуться мягкого одеяла и почувствовать холодную тонкую ткань пододеяльника.

– Виктория, постарайся пока не перенапрягать руку. Тебе нужно… пока что просто прийти в себя, – не выдержав моих попыток, Тетушка сама поправила мне одеяло, пряча правую руку под ткань.

– Она вовсе не напрягается. С ней все в порядке… Верно? – я подняла брови, отводя взгляд на стенку. Не знаю, верю ли я сама в это. В любом случае нужно радоваться, что топор отрубил мне руку, а не шею.

17 июня. 2000 год. 16:25

Я осторожно села, облокачиваясь спиной о спинку кровати. За прошедшие дни это мой рекорд. До этого я даже приподняться не могла. Но нужно же с чего-то начинать. Не буду же я всю жизнь лежать в кровати. Ведь еще столько неизведанных жучков.

– Что ж, давай попробуешь сама. Ничего сложного здесь нет, – Тетушка поставила передо мной поднос на ножках, на котором стояла тарелка с супом-пюре. Противное блюдо, однако больше я ничего не могла съесть. Впрочем, чем быстрее я с ним покончу, тем лучше. Потянув правую руку к ложке, я попыталась ее взять, однако пальцы меня не слушались. Дурацкая рука! Не хочешь слушаться, ну и не надо! Обойдусь без тебя…

Дотянувшись левой рукой до ложки, я попыталась ее взять, однако та крутилась в пальцах, как непослушная гусеница. Почему это так сложно?

– Смотри, ты же помнишь, как раньше держала приборы? Один пальчик под…

– Я знаю! Она просто… Мне неудобно! – обиженно фыркнув, я бросила ложку на поднос, опустив голову вниз. Неудобно… Почему моя правая рука меня подводит?! Почему именно ее… Господь, ты специально выбрал ее? Чтобы я мучилась всю жизнь?!

– Вика… – Тетушка хотела поднять ложку, однако ее отвлек шум, что донесся с первого этажа. Кажется, приехали гости. – Что ж, попытайся еще раз, хорошо? Я схожу проведаю гостей, а потом вернусь, ладно? – с этими словами Тетушка покинула меня, оставив наедине с супом.

Ложка. Мой злейший враг. Думаешь, что я не справлюсь с тобой одной рукой? Как бы не так! Если Господь думает, что так сломает меня, то ничего подобного. Я сама сломаю и его, и эту ложку.

Подняв алюминиевое чудовище, я несколько раз перекрутила его в руке, пытаясь найти наиболее удобный угол. Когда самое устойчивое положение было найдено, оставалось самое сложное: набрать в ложку суп и не облиться.

17 июня. 2000 год. 16:55

И все-таки этот суп до ужаса противный! Надо купить тетушке кулинарную книгу. Тем не менее я расправилась с ним. С трудом, но все же смогла. Кто же мог подумать, что есть левой рукой так трудно? Однако если уж люди учатся огонь глотать, то чем я хуже? Отодвинув от себя поднос, я попыталась встать. Тетушки уже давно нет. Интересно, что там происходит? Никому же не будет хуже, если я посмотрю одним глазком на этих гостей. Просто постою у стенки. Они меня даже не увидят.

Придерживаясь за стоящие рядом предметы, я дошла до двери и тихонько ее приоткрыла. Я все еще испытывала сильную слабость, но если за что-нибудь держаться, то можно простоять хоть пятнадцать минут. А, может, и больше.

Дверь комнаты выходила в небольшой коридорчик, где висело много икон. Правда, кроме них ничего более интересного здесь не было. Зато была лестница, с которой можно было услышать практически все, что творится в центральном зале. Приоткрыв дверь сильнее, я начала думать, как мне добраться до лестницы чтобы не упасть и не завалить случайно иконы. Без опоры меня начинало мотать в разные стороны.

И вот, когда я уже отчаялась и решила ползти на коленях, снизу раздался странный шум. Звонкий, оглушительный, но при этом резкий, с отголосками. Такое ощущение, как будто лопнул огромный железный пузырь. Конечно, такой шум меня ошарашил, однако меня испугал не он. Я не знала, откуда и почему раздался этот звук, однако мой организм тут же начал дрожать и пятиться назад. Он знает что-то, чего не знаю я?

Приподняв плечи, я собиралась вернуться в комнату, как вдруг отреагировала на быстрые шаги на лестнице. Спотыкаясь об ступеньки, наверх забежала Тетушка, которая, увидев меня, лишь больше заторопилась.

– Тетушка? Что это был за…

– Тише. Зачем ты вышла из комнаты? Пойдем, – заговорив полушепотом, Тетушка попыталась поднять меня на ноги и затащить обратно в комнату. От ее резких и грубых движений мне было больно, из-за чего я захотела закричать, но женщина тут же прикрыла мой рот рукой. Оставив меня стоять посередине комнаты, тетушка захлопнула дверь, а после вернулась ко мне, приобняв за плечи. Ее взгляд был испуган и встревожен, как в тот день, когда я видела маму в последний раз. – Вика, послушай. Давай с тобой поиграем? Как раньше, помнишь?

– Тетушка, что случилось? Мы ведь играли… только с мамой… Что за шум был на первом этаже? – я попыталась показать на дверь, но женщина меня прервала, замахав отрицательно головой.

– Ничего страшного. Просто поиграем. Ты же помнишь правила? Ты всегда хорошо играла в эту игру.

Не дав мне ничего сказать, Тетушка открыла небольшой шкаф, в котором мы обычно хранили рулоны с тканью. Они стояли вертикально и имели решающее значение в нашей игре. Мама никогда не могла заметить меня, если я сажусь за рулонами, прикрывая свой бок тканью. Однако, эта игра была нужна только, когда у мамы плохое настроение. Зачем она сейчас?

Сев на колени в шкаф, я прижала ткань к правому плечу, придерживая ее. Из-за правой руки, мне было неудобно и тесно, однако когда я попыталась пожаловаться Тетушке, она лишь что-то прошептала и захлопнула дверь. Что с ней не так?

Я заерзала на коленках, пытаясь услышать, что происходит в комнате, однако там царила полная тишина. Если это шутка, то она явно не удалась! Обидевшись на Тетушку, я была готова закричать на нее прямо из шкафа, однако меня опередил резкий хлопок дверью.

– Решила в салки поиграть?! Кукла, лучше бы ты вообще не спускалась вниз! – грубый мужской голос как будто намеренно хрипел, придавая себе нотки рыка. И рычало это существо на Тетушку…

– Вы все равно уже забрали то, что хотели! Уходите отсюда! – я слышала, как Тетушка медленно пятится к окну. Похоже, она намеренно отдалялась от стены, где стоял шкаф.

– Оставив тебя? Если бы ты не спустилась, то, может быть, и оставили бы, но теперь…

Снова раздался этот шум, однако теперь он был намного громче и больше напоминал маленькие взрывы петарды. От неожиданности я дернулась и хотела закричать, но тут же закрыла рот рукой. Первое правило игры… Ни в коем случае не издавать ни звука…

От шума у меня звенело в голове практически так же, как пару дней назад, когда я ударилась головой. Противный звук, от которого у меня холодел нос, а сердце бешено носилось в грудной клетке, надеясь вырваться и где-нибудь спрятаться. Однако я не могу позволить ему выдать меня. Второе правило игры: держать себя я руках.

Дверца в шкаф открылась. Я не видела, кто именно стоял за моей спиной, однако чувствовала его тяжелое дыхание и огромную фигуру, которая может раздавить меня, как камень жучка. Если он отодвинет рулоны, то с легкостью меня заметит. Но ведь… Если играть по правилам, то со мной все будет в порядке. А самое главное, третье правило: никогда и ничего не делать самой. Всегда будет кто-то, кто сделает это за меня. Кто поможет мне и спасет меня… Всегда… —

Убежала… Что ж, она все равно нас не видела, – захлопнув дверцу, мужчина еще сделал несколько кругов по комнате, после чего закрыл входную дверь. Но это еще не конец игры. Мне нужно ждать. Просто ждать.

3 декабря. 2018 год; 13:05

Вика продолжала смотреть на трещину в плите, договаривая последние слова. Когда-то давно в городе действительно ходил слух о кровавой девочке, которую нашли одну в доме, где убили ее родителей, однако среди детей это была выдуманная страшилка, а взрослые не особо любили обсуждать подобные истории. Не зная Вику, я бы ни за что ей не поверил. Слишком много неудач и совпадений. Но вот я стою в церкви после того, как убили мою подругу из-за того, что ее сочли греховной в добрых чувствах. Если уж любовь можно считать преступлением, то и жизнь в окружении мертвых людей может послужить причиной издевательств и игнорирования со стороны общества. История о Кровавой девочке, приукрашенная взрослыми не могла не отразиться на мнении детей в детском доме.

В таком случае трудно признавать, но я действительно рад, что Степан помог Вике встать на ноги, пускай и своими методам. Вопрос состоит в другом: какое у нее теперь отношение к Богу и до сих пор ли она способна противиться его воли.

Запись 21. Рыцарь в ночи

– Извините, что Вам пришлось меня дожидаться. Надеюсь, дети не сильно Вам докучали? – на подиум поднимался невысокий полноватый человек пожилых лет. Это как раз тот возраст, когда ты еще не согласен принимать таблетки пачками, но и по лестнице уже без перил не поднимешься. Одетый в длинную сутану, мужчина остановился в нескольких шагах от нас, приподнимая нос кверху. Учитывая, что в церкви служит только семейство Клуновых, не трудно вычислить, что за выхухоль соизволила явиться.

– Здравствуйте, Владимир. Можете не переживать за их счет. Ваши дети были весьма любезны. Однако, – я сделал шаг вперед, протягивая руку собеседнику. Меньше всего мне хотелось бы проявлять любезность скоту, который бросается бутылками в собственную дочь, но иначе мы не сможем с ним поговорить, – я благодарен, что Вы все-таки согласились лично с нами побеседовать.

– Да-да. Кхм-кхм. Конечно, – проигнорировав мою руку, Владимир прокашлялся, прикрывая рот рукавом, однако я и так прекрасно почувствовал недельный перегар. Надеюсь этот разговор будет быстрым. – Как Вас зовут?

– Кирилл Андреевич. Я частный детектив. Это моя напарница, – я указал на Вику, которая до сих пор рассматривала статую. Проявила бы хоть каплю уважения.

– Частный детектив с напарницей? Вот же номер… Кхм-кхм. Видал я однажды таких девушек. Не любит Господь красный цвет. И девушек не любит. Не зря же Вас сжигали за колдовство, – Старик прошел вдоль подиума и остановился возле разбросанных книг, которые Юрий не успел разложить на полки. – Вот же богохульник…

– Вы… С такой ненавистью относитесь к девушкам? – мне пришлось выждать паузу, прежде чем заговорить. Первоначально я ожидал, что Вика сама ответит на колкость в ее адрес, но та лишь вдохнула больше воздуха и наполовину прикрыла глаза, как замученный старый пес.

– К девушкам? Это не девушки. У меня две дочери, уж поверьте. Я прекрасно знаю, на что способны эти чертовки. Лишь бы идти наперекор всему устрою. Это у них у всех в крови. Рушить установленные правила, спорить. Осквернять само имя Господа, – явно воспылав, Владимир повысил голос и начал демонстративно размахивать руками, как будто взывал к всевышним силам.

– Похоже, Ваше мнение совпадает с мотивами убийцы, – прервав эту пафосную речь, Вика развернулась к нам лицом. – Все жертвы были девушками, а убийцей явно движет религиозный мотив очищения, – не прекращая холодно стрелять фразами, барышня приблизилась к Владимиру, понижая голос. – Не хватает лишь костра инквизиции, чтобы сжечь нас как в прошлые века.

– Да как Вы смеете… – Владимир вновь закашлял, собираясь высказать все свое значимое мнение, однако я отдернул Вику за руку, отведя тем самым ее за свою спину.

– Не обращайте внимание. У нее просто непереносимость религиозной тематики, а тут еще такая обстановка в городе. Давит на нервы… И голову, – я шикнул на Вику. Что на нее вообще нашло? Сама мне плешь проела тем, что мы должны поймать преступника любой ценой, а теперь так напрямую огрызается с пока что невиновным человеком. – Мы пришли не для того, чтобы ругаться. Вы не могли бы лучше рассказать о Вашей церкви? Чем она занимается?

– Чем-чем… Чем… проповедует слово Господа. По крайней мере, пытается. С этими бездельниками церковь скоро снова опустеет. Юрий постоянно отлынивает от работы, а Мария возится с малолетней.

Я замялся, проглатывая неприятный ком в горле. Юрий бездельничает? Кажется, в этой церкви есть лишь одна бездельная свинья. И это явно не Клунов-младший. Что же касается девушек, так за это Владимиру вообще язык надо вырвать. Каждый раз когда я встречаю Марию, она все силы бросает на заботу о Елене. Что плохого в том, что молодая женщина заботится о родной сестре?

– Вот как… А чем конкретно Вы занимаетесь? Какие услуги оказываете прихожанам? – я чувствовал, как Вика недовольно сверлит мне спину. Знаю, мне тоже неприятно здесь находится, но не могу же я напрямую спросить: «А не Вы ли перерезали девушек?».

– Читаем проповеди, выслушиваем молитвы… Что за странный вопрос? Детектив, вы хоть сами знаете, что хотите узнать?

– Вполне, – оттолкнув меня, Вика вышла вперед. – Ваша церковь занимается продажей красного сладкого вина прихожанам? Особенно в больших количествах, – девушка говорила несколько сдержанно, но было прекрасно слышно, как ей уже надоел этот разговор, а ответ на свой вопрос она знала с самого начала.

– Нет, конечно! Как вы вообще смеете клеветать на меня? Малолетние неумехи. Тоже мне следователи. Вино покупается только для посетителей и не продается. По-вашему, наша церковь похожа на бордель?!

Ну если честно… Кхм. Если Владимир не врет, то мы снова в тупике. Это единственная церковь в округе. Первую жертву убили за то, что она травила алкоголь. Именно красное вино. Но его не достать просто так. Если только ты не имеешь лицензию и постоянного поставщика.

– А у кого Вы закупали вино для церкви? У вас есть постоянный поставщик, или каждый раз Вы обращаетесь в суд за лицензией? – я понимал, что Владимир может обозлиться на этот вопрос, да и вообще нас прогнать, но прежде чем предъявлять разрешение на допрос, нужно было спросить по-человечески. Может, он не такая уж и грымза.

– Тс… Лицензию? В нашем государстве такие суды, что они сами себе лицензии никогда не найдут. Проще договориться с вором или убийцей, чтобы он выполнил всю работу. Это будет намного быстрее и качественнее, чем доверить работу полиции, – Владимир говорил с пафосом, из-за чего я усмехнулся. Ох, он еще не знает, с кем разговаривает… – У нас есть поставщик, только он работает с церквями, поэтому навряд ли захочет с Вами сотрудничать. К тому же сам человек противный. Уж с ним-то Вы точно не договоритесь.

– А с Вами? Вы можете назвать его имя? Взамен я могу достать Вам официальную длительную лицензию на поставку алкоголя, – обычно мне все говорили, что я не умею врать. И частично это была правда. Но про лицензию я не врал. Ее действительно можно сделать. Только заниматься этим буду не я, а Степан. Должен же он как-то принимать участие в расследовании.

– Кхм-кхм… Лицензию… Господь будет рад, если все будет по закону, но… Ладно. Пускай он сам решает за меня. Если Вы задумаете что-то неладное, Бог Вас точно накажет. Мой поставщик живет здесь, но гостей не принимает. Влиятельный человек, особенно в сфере медицины. Не понимаю, как его занесло в алкогольное производство. В общем, Вы наверное слышали про Михаила Ивановича Никлинова?

3 декабря; 21:44

– Что? – Зоя приподняла плечи, прижимаясь спиной к креслу. – Отец ничем подобным не занимается. Он даже от фабрики лекарств практически отошел. Хочет, чтобы я сама всем занималась. Он точно не может стоять за поставкой алкоголя. Я бы это знала.

– Он мог тебе не сказать. Это на него похоже… – я посмотрел на небольшую доску, куда Вика прикрепила записи из полицейского архива. Все это время Катя собирала досье на первое убийство, а также поднимала дела с похожими мотивами. Степан смог найти эти записи, только вот о смерти Кати там, естественно, ничего не было. Тем не менее у нас было наглядное представление о событиях тех дней. Черт… А ведь уже полгода прошло с того момента, как мы начали расследовать дело о смерти Ольги Розин.

– Ты знаешь, что это не так. Я бы в любом случае узнала! – девчушка обиженно фыркнула, опуская голову. Она сама-то хоть в это верит?

– Не говорил бы… – Вика протяжно вздохнула, пристально смотря на фотографии трупа, подвешенного на цепи. – Не говорил бы, если бы ты сама этим занималась, – резко отрезав последнюю фразу, девушка повернулась лицом к Зое. – Ты прекрасно разбираешься в химии и лекарствах. Что мешает…

– Викусик… Ты чего? Я бы никогда… – Зоя встревоженно задрожала, как будто была готова расплакаться.

– Никогда бы не отравила человека? Неужели? Твоя семья может получить доступ к любому лекарству, в том числе к ядам. Ты могла поставлять отраву Ольге. К тому же во время вскрытия ты показала умение работать с человеческим телом. Прекрасно знала, как аккуратно разрезать труп, как его осмотреть и как оставить меньше следов хирургической работы.

– Хватит! – не выдержав, я пихнул Вику в плечо, чтобы она повернулась ко мне. – Что на тебя сегодня нашло? После разговора с Владимиром ты как будто озверела.

– Да потому что я вижу, как ты проникся к семье Клуновых, к Зое и прочим! – толкнув меня в торс, Виктория прокашлялась, из-за того, что пришлось напрягать связки. – Ты слепо веришь, что все хорошие! А это не так! Думаешь, ты сможешь арестовать Елену, Марию, Зою, Колю или меня? Нет! Тебе не хватит на это силы воли!

– А ты прекрати обвинять всех встречных! Тебе помочь пытаются, а ты кидаешь обвинения направо и налево! Так дела не ведут. И уж тем более так не заводят друзей!

– Прекратите! Оба! – перекричав нас с Викой, Зоя встала с кресла и бессильно опустила руки вниз. – Что с вами стало? Почему вы так изменились? Где те радостные миролюбивые Кирилл с Викторией, которые вместе ходили на фестиваль, пытались помочь друзьям и поражались способностям друг друга?

Чего бы Зоя ни хотела, она достигла желаемого. Как провинившиеся дети, мы с Викой притихли, отводя друг от друга глаза. Все это расследование давит на нервы. Боюсь, еще немного, и от прежних Кирилла и Виктории вовсе ничего не останется.

– Нам всем нужен отдых. Особенно вам. Может… Хотите сходить развеяться? – Зоя подошла к нам, стараясь натянуть улыбку, только вот получилось неуклюже-фальшиво. – Ну, не прямо сейчас, а например через недельку-полторы. В городе откроется каток. Можем сходить все вместе. Если хотите, можем еще кого-нибудь позвать. Чтобы было повеселее.

– Мне нужно домой, – как будто проигнорировав всю реплику малышки, Виктория отошла от стены с записями, обхватив свою правую руку. – Я постараюсь еще подумать на счет того, что мы узнали, а потом уже…

Я хотел возразить девушке, но за меня это сделал входной звонок, что раздался с первого этажа. Из-за того, что дверь в комнату была открыта, мы прекрасно слышали, что творилось внизу (ну и соответственно Елизавета Павловна слышала, что творилось у нас). Через несколько секунд звонок повторился, а вслед за ним раздался голос старушки.

– Кирилл Андреевич, к Вам гостья… Очередная.

Покрытая легким снегом, уставшая и запыхавшаяся на пороге стояла Мария, что судорожно пыталась стряхнуть с волос белые снежинки, но те тут же таяли на теплых пальцах служительницы Господа. Увидев меня, женщина тут же забыла про волосы, но ближе не ступила, как будто боялась испачкать пол промокшими сапогами.

– Кирилл…. Андреевич… Как я рада… Что Вы дома… – Мария говорила запыхавшись, глотая воздух поочередно ртом и носом. Навряд ли брюнетка увлекается вечерней пробежкой, а значит, что-то случилось. И скорее всего это «что-то» связано с Еленой, иначе бы не было такой спешки и паники.

– Успокойтесь, отдышитесь и говорите спокойно. Вы пройдите, нечего на пороге разговаривать, – я подал Марии руку, чтобы пригласить ее в дом, но та лишь отрицательно помотала головой, делая последний глубокий вдох.

– Это очень срочно. Елена хотела к Вам прийти. У нее было какое-то дело. Я ее отговаривала, но она просто сбежала. Она совершенно не знает город, к тому же сейчас очень темно на улицах. Я не знаю, где она может быть, а одной мне ее не найти. Пожалуйста.

У Елены дело ко мне? Это уже звучит странно. Хотя эта девушка могла захотеть встретиться по любому поводу. Однако странно, что именно сегодня. Мы ведь разговаривали утром. Если у нее были проблемы, она могла бы о них рассказать. Да и откуда они знают мой адрес?

– Да, конечно. Не думаю, что с ней могло что-то случиться. Она ведь не глупый ребенок, – пытаясь успокоить Марию, я попутно начал одеваться, осмысливая происходящее. На кой черт вообще тащиться одной в город? Тем более уже автобусы не ходят. Они с Марией пешком шли от самой церкви по снегу? – Зой, ты останешься дома? Просто, ты…

– Не хватало еще меня потерять. – Зоя усмехнулась и отмахнулась рукой. – Не волнуйся. Если Елена придет, я позвоню тебе.

– Я тоже могу помочь, – спустившись с лестницы, Вика забрала с вешалки свое пальто странной формы и накинула его сверху. Девушка не любила носить одежду с длинными рукавами, особенно когда снимала протез. Поэтому Степан заказал ей особое пальто с короткими рукавами, поверх которого надевалась специальная накидка на плечи с мехом. Для левой же руки Вика прикупила длинную перчатку, которая практически полностью согревала конечность. – Я все равно собиралась домой.

– Хорошо. Тогда ты осмотришь центральную часть города, а мы парковую и прибрежную территорию. Елена часто бывала в этих местах и вполне могла забрести туда.

3 декабря; 22:21

Каким же образом Мария узнала, где живет Кирилл? Единственный, с кем она общалась, это Коля. Но навряд ли он ей говорил об этом ранее, а сейчас до него навряд ли можно дозвониться… Интересно, сколько продлится его лечение? Он подсел на сильные наркотики, но ведь мы довольно быстро предприняли меры. Что, конечно, нам еще аукнется.

В этом году слишком много трупов. Хорошо, что скоро наступит следующий. Размышляя о происходящем и произошедшем, я не заметила, как вышла на торговые ряды. Центральная улица представляла из себя множество аллей, каждая из которой занималась своей отрасли: торговля, гостиница, рестораны и т. д. С одной стороны это не логично для продавцов, ведь повышается конкуренция. С другой – это удобно для покупателей, все в одном месте.

Торговая аллея выделялась среди всех. В декабре ее украшали яркими огоньками разных цветов. Они толком не освещали улицу, но зато создавали романтическую, призрачно-праздничную атмосферу. Неудивительно, что такие огоньки привлекли желтокрылого мотылька.

Мы с Еленой не разговаривали до этого. Даже на фестивали лишь обменялись взглядами. После этого нам не доводилось встречаться. Однако мне казалось, что я знаю о ней больше, чем должна. Это нельзя объяснить. Просто чувство, что человек, стоящий перед тобой, полностью открыт. У него нет секретов, нет прошлого и будущего. Только настоящее. То, что ты видишь в данный момент. Человек-однодневка.

– Красивые огоньки, не так ли? – подойдя к Елене, я посмотрела на мигающие фонарики гирлянд. Некоторые лампочки уже теряли мощность, из-за чего периодически гасли. От этого возникало противное жуткое ощущение тревоги. Но как и при просмотре ужастика, ты не отворачиваешься от страха, а с наслаждением на него смотришь.

– Д… Да. Извините, а Вы не могли бы мне подсказать… – отвернувшись от огоньков, Елена посмотрела на меня и вдруг радостно вскрикнула. – Ой! Вы же были с Кириллом Андреевичем! Какое счастье.

Вот это память. Она действительно запомнила меня? Но ведь это было полгода назад… К тому же помимо меня там были еще люди. Или она нас всех запомнила? Да и что это за поведение? В тот раз она была намного скромнее и нерешительнее. А тут кричит на всю улицу. Если бы Елена еще запрыгала на месте, я бы подумала, что передо мной Зоя.

– Да, я знакомая Кирилла. Виктория. Твоя сестра забеспокоилась. Тебе не следовало убегать из дома, тем более в такой час, – я выдохнула, отводя взгляд. Не мне ее учить поведению, но если бы с Еленой что-то случилось, Степан бы точно запретил нам с Кириллом работать вместе. И почему если в этом городе что-то случается, я всегда оказываюсь поблизости…

– Я понимаю. Простите. Мне нужно было увидеть Кирилла Андреевича. Это было важно. Правда, теперь совсем уже ерунда. Мне очень жаль, что я заставила всех переживать. – Елена виновато опустила голову, из-за чего ее большая шляпа съехала вперед. Каждый раз, когда я вижу эту особу, на ней причудливая одежда: короткое розовое пальто, украшенное мехом и принимающее форму платья-колокольчика, длинные сапоги на завязках, широкая шляпа с полями, длинный шарф и, конечно же, медицинская маска, которая прикрывает нижнюю половину лица.

– Не страшно. Извинишься перед Кириллом и сестрой. Они сейчас на другом конце города… – я ощупала карманы на наличие телефона. Видимо, оставила в комнате Кирилла. Придется идти к Зое и звонить оттуда. – Пойдем. Нечего тут стоять и мерзнуть.

Всю дорогу Елена шла молча, слегка позади, осматривая закрытые магазинчики. Ночью встретить прохожих было невозможно. Наш город прославился дурной репутацией. Преимущественно из-за меня. Кому захочется в переулке наткнуться на убийцу с молотом? С другой стороны – две девушки посреди ночной аллеи – подарок для преступников. И, как оказалось, своими мыслями я навлекла на нас беду. Или же приключения. Все зависит от точки зрения.

– Здорово Вам, наверное… – ускорив шаг, Елена пошла рядом со мной, все еще смущенно смотря куда-то в сторону.

– В каком смысле? – я удивленно сдвинула брови. Мне-то и здорово? Похоже, девчушка совершенно не умеет оценивать людей. Впрочем, откуда ей знать, что произошло в моей жизни. Я слишком привыкла, что рассказываю собеседникам все без утайки. Степан прав, это слишком беззаботно… Говорю я, при этом рассказав Кириллу с утра свой очередной секрет.

– Вы каждый день работаете с Кириллом Андреевичем. Это, наверное, потрясающе. Работа детектива завораживающая. Тем более рядом… с ним, – Елена тихо усмехнулась. – Вам не кажется, что он немного…

– Чудной? Вполне, – этот разговор принимал все более странные краски. Я общаюсь с этой девушкой от силы полчаса, но чувствую себя абсолютно спокойно и беззаботно. Чтобы привыкнуть к остальным, мне понадобились недели. Почему же с Еленой все так легко?

– Нет! Что Вы. Я имела в виду, что он такой светлый. Как будто Господь его не тронул.