Текст книги "Во имя очищения"

– Вызывайте. Заодно уточним у них, с каких пор Хотком занимается поставкой незарегистрированной продукции. Я сотрудничаю с Вашей организацией слишком долгое время. Лекарства всегда имеют определенную маркировку, подтверждающие производителя. Иначе бы Хотком могла продавать паленый бензин и выдавать это за лекарство от рака, – я кинул бутылочку Роману. Напуганный парнишка перехватил заветный пузырек и поспешил его спрятать в стол. – Признайтесь, ведь с нашим заказом все в порядке. А вот с Вашим возникли не просто проблемы. Производитель грозился отказать поставку, если Вы не выполните его просьбу.

– Степан Михайлович, я… Я не могу об этом говорить… – Роман сжал руки в замок и стал перебирать пальцами, стуча по собственным костяшкам. – Простите, что побеспокоил, Вы правы… С ваши… Вашим заказом все в порядке… Просто уйдите, прошу… Тереза слегка кивнула и собиралась встать с места, но я задержал ее, положив руку той на плечо.

– Я не привык тратить время на разъезды, которые не приносят пользы. Все-таки, мое время очень дорого, – протянув зонт к Роману, я поднял его голову, используя ручку зонта как рукоятку и надавливая на подбородок юноши снизу вверх. – К тому же, я уверен, Вам есть, что мне рассказать. Меня не интересует содержимое Вашего заказа. А вот его производитель, кажется, решил поиграть со мной в кошки-мышки. А я не люблю такие игры, – надавив зонтом Роману на торс, я заставил его сесть обратно на стул. – Зачем Михаил Никлинов просил Вас создать путаницу с нашим заказом?

– Он… Он… – Роман побледнел, вжимаясь в стул. Его грудь часто поднималась и опускалась, от страха сотруднику не хватало воздуха, из-за чего вся ситуация лишь сильнее давила на его сознание. – Он знает о том, для кого Вы заказывали тот протез! Сказал, что если Вы узнаете, что с ним что-то случилось, то непременно ослабите внимание. Он хотел достать Вас, угрожая Вашей дочери.

– Дочери? – я услышал, как Тереза нервно задергалась на стуле. Каждое упоминание Вики постоянно выбивало ее из колеи. Уж слишком девушка вжилась в роль заботливой матери. Выпрямившись, я опустил зонт на пол и краем глаза посмотрел на коллегу. – Тереза, милая, разве ты беременна? – ошеломлённая моей фразой, судья быстро помотала головой. – Вот видите. Навряд ли бы без моего ведома у меня появилась бы дочь. К сожалению, но сплю я только со своей работой.

– Но он так выразился! Михаил говорил, что на похоронах Зои пригласит проверку из столицы, что он спровоцирует Вас на конфликт и заставит упомянуть сотрудничество с Хотком. И еще что-то про дела, в которых Вы замешаны вместе с… Я не помню, как ее зовут, но имя… Короткое… – Роман судорожно пытался вспомнить имя Вики, как будто от этого зависела его жизнь. Впрочем, отчасти это была правда. – А, еще! Он постоянно говорил о своем приемном сыне. Никогда не слышал, чтобы человек так люто желал кому-то смерти… Степан Михайлович, это все, что я знаю. Мне нужно было это лекарство, поэтому мне пришлось помочь. Михаил имеет связи со всем Хоткомом, как я мог отказать?

– Действительно, – я понимающе покачал головой, а после присел на край стола. – Но ведь я имею связей куда больше. Так что, будь любезен, расскажи мне еще кое-что, – я наклонился и поправил Роману галстук, затягивая его потуже. – Зоя Никлинова, ты упомянул ее имя. Знаешь ведь эту прелесть? Ответь, какое отношение она имеет к Хотком? Я видел заключенный договор о сотрудничестве.

– Степан Михайлович, мы не можем рассказывать о… – я затянул галстук еще сильнее, из-за чего Роман сорвался на крик. – Хорошо! Она получала поставки ядов и химических смесей! Хотком поставляла ей нелегальные вещества, а взамен, Зоя Никлинова продавала нам права на формулы лекарств в единичных экземплярах. Также Хотком позволяла ей пользоваться лабораторией, где она делала какие-то… Я не силен в этом. Знаю только, что эти вещества были незаконные.

– Как давно Зоя сотрудничала с Хотком? – я отсел, подавая руку Терезе, предлагая ей встать.

– Ну… Где-то с лета… Да, тогда она приехала в город. Михаил настоял на срочном заключении контракта. Только у них что-то пошло не по плану. Михаил долгое время злился, – Роман притих, чувствуя, что опасность потихоньку стала отходить. – Степан Михайлович, Вы ведь не будете говорить, что это я Вам все рассказал? Мне нужна эта работа… Да и с Хотком, если и увольняют, то только сразу на тот свет..

– Что Вы, Роман Игорьевич, – я выпрямился, беря Терезу под руку и прижимая коллегу к себе сбоку. – Я интересовался в личных целях. Благодарю за сотрудничество, – мы с Терезой вместе слегка поклонили головы, после чего я усмехнулся. – Вы очень помогли представителям закона.

15 января; 08:57

– Чертов ублюдок… – я наблюдал, как возле гроба медленно собирались люди. Ни одного знакомого лица, но все были не старше тридцати. Михаил постарался, разослал приглашения знакомым Зои из университета. Забавно, что как только у человека случается торжество, не важно – похороны, свадьба, рождение ребенка, как все тут же приезжают. Но вот когда ты загибаешься в ванной комнате, бьешься в истерике от бессилия, никого из этих людей никогда не будет рядом.

– Зоя хотела повидаться с тобой, а в итоге попалась в собственный капкан, – Коля облокотился о дерево, протирая очки. Официального приглашения у нас не было, но и не прийти я не мог. К тому же, не взять с собой Вику и Колю было бы преступлением, ведь за полгода Зоя стала тоже какой-то ячейкой их жизни. За прошедшие дни судмедэксперт несколько раз вспомнила о том, как Зоя помогла провести вскрытие Кати. Вика же стала единственным человеком, которому малышка захотела открыться.

– Это так странно, – Вика тихо прошептала эту фразу, однако из-за нависшего в воздухе напряжения, было слышно любые слова. Увидев наши непонимающие лица, девушка повторила, только громче и уже с разъяснениями: – Так странно, что Зоя не решилась принять помощь. Она ведь все время была рядом и видела расследование изнутри. Видела, что убийца делает с жертвами. Кто захочет желать себе такого?

Я приобнял Вику за плечи, опуская голову вперед, чтобы поля шляпы прикрыли глаза. Зоя не желала себе такого. Но еще больше она не хотела, чтобы такое постигло меня. Михаил сам поставил свою дочь в такие условия, чтобы она оказалась взаперти. Маленький кролик, который полгода не мог дождаться своей смерти.

Похороны проходили спокойно. Михаил несколько раз бросал на нас недовольный взгляд, но так и не решился устроить скандал. Он прекрасно знал, что за прошедшее время мы рыли на него все, что могли. И сегодняшний день решал не только, избежим ли мы наказания, но и хватит ли нам этих аргументов, чтобы засадить Михаила на долгие годы.

15 января; 09:28

– Какого черта вы вообще здесь делаете? – по окончанию основной части, Михаил все же решился подойти к нам. И очень вовремя. Узнав вчера, что на похороны приглашен гость из столицы, Степан решил лично его сопроводить. Увидев подъезжающую машину, Никлинов выпрямился, но продолжил прожигать меня взглядом. – Дурной мальчишка. Стоило тебе сгнить на той улице.

– Не бросайтесь громкими словами, – отвечая за меня, Вика старалась сгладить ситуацию, чтобы сохранить порядок до прихода проверки. – Это может Вам потом аукнуться.

– Неужели? Не аукнется ли тебе те жертвы? Если Степан и Тереза и умеют контролировать бумаги, то вот фотографии, доказательства и допросы – нет. Интересно, что скажут в столице, когда узнают, что дочь представителя судей – серийный убийца?

– Вы уже успели вынести приговор? – Михаила перебила рослая женщина, одетая в теплый пуховик. Широкоплечая, с тусклым макияжем и в дорогой одежде – она явно выбивалась на фоне остальных. Даже Степан, стоящий позади нее и держащий зонт над дамой, уже не казался мне тем смазливым, богатеньким индюком. – Михаил Иванович, Вы справляетесь со своей работой, но позвольте выносить вердикты нам, – посмотрев на нас, женщина приложила руку к груди и слегка качнула головой. – Алла Леонидовна Варц. А Вы…

– Кирилл Андреевич Герцен. Частный детектив, нанятый Степаном Михайловичем в помощь, – я кивнул в ответ. Почувствовав пристальное внимание на себе, Вика сделала шажок назад и спряталась за моей спиной. – По совместительству, также приемный сын Михаила Ивановича. Неприятный сюрприз, правда?

Женщина усмехнулась тихим басом. Похоже, Михаил ее также не радовал как и нас всех. Повернувшись к нам боком, а к судье и провизору лицом, она вопросительно посмотрела на обоих.

– Степочка, милый, объяснишь, зачем понадобилось мое присутствие? Какие-то проблемы? Ты всегда справлялся самостоятельно.

– Да, конечно. Понимаете, я очень соболезную утрате Михаила Ивановича, но дело в том, что сейчас в городе идет расследование очень крупного дела. Кирилл Андреевич как раз над ним и работает. Так вот милая Зоя, к большому нашему сожалению, является жертвой убийцы. Но, как вы видите, ее тело не сохраняется как одна из улик, а хоронится до завершения дела, – Степан говорил медленно, тихо и убаюкивающе, все подробно описывая. Вся его манера выпендриваться, ставить себя выше остальных и чувство собственного достоинства упали куда-то вниз. И не мудрено, ведь от того, как сейчас будут разворачиваться события, зависят судьбы всех присутствующих.

– Все абсолютно верно, но я получил разрешение на похороны своей дочери, так что здесь нет ничего противозаконного, – Михаил выпрямился, строя из себя несчастного отца. Правда, подобный вид вызывал лишь отвращение, а не жалость.

– Я могу взглянуть на это разрешение? Знаете, у нас сейчас такие проблемы с документами…. Ох, Степочка, ты обязан будешь прочитать новые стандарты. Это же ужас какой-то! – Алла Леонидовна положила руку на плечо судьи, как будто доверяла ему как близкому другу. Хорошо, что она была расположена к нам, но вот от каждого ее «Степочка» меня передергивало наизнанку.

– Кхм, да, позволите? – Коля подошел к нам, прихрамывая, но при этом оставив трость возле дерева. Не влезавший до этого в разговор, теперь ему нужно было начать потихоньку раскручивать этот клубок. – Николай Григорьевич Цума. Я судмедэксперт. Вы возможно помните моего отца, – Коля достал из кармана куртки конверт, но не торопился его вскрывать. Первоначально нам пришлось выслушать, воспоминания Аллы Леонидовны, как она лично заверяла все лицензии для семейства Цума. Однако, если мы все еще продолжали сохранять спокойствие и уважение к даме, то вот Михаил начинал нервничать. – Алла Леонидовна, я действительно получил разрешение на то, чтобы забрали тело. Но вместе с тем, у меня отобрали многие документы, которые были бы полезны для расследования. К тому же, как выяснилось, документ липовый. Мы сделали экспертизу, и нам подтвердили, что на нем не подпись Степана Михайловича, – Коля протянул конверт, после чего Алла его вскрыла и стала читать бумаги, что были аккуратно сложены внутри.

– Ох, уверяю, Вы могли и не заморачиваться с экспертизой. Здесь ведь и слепому будет видно, что это какая-то закорючка. А у Степочки подпись куда грациознее, – сложив документы обратно в конверт, Алла перевела взгляд на Михаила. – Позволите объясниться?

– Гхм… – немного растерянный, Михаил прикусил губу, думая, как правильнее выкрутиться из ситуации. Свой план он построил на том, что Степан не станет заниматься документами, ведь будет отвлечен работой со своим заказом. К тому же, был и еще один неприятный факт: как можно отметить, Алла Леонидовна была знакома со Степаном и явно была к нему неравнодушной. И это было не просто совпадение. Михаил сделал запрос на проверку. Степан же лишь попросил прислать определенного человека, мол, Вам все равно кого посылать, а с Аллой Леонидовной все равно нужно решить несколько вопросов. Таким образом, проверка, на которую рассчитывал Михаил, уже заведомо была выбрана нами. – Поймите, это дело длится больше полугода. В городе и так полно смертей. Сколько бы моя дочь продолжала гнить в полицейском участке? Посудите сами, хороши ли Степан Михайлович справляется со своей работой? Серийный убийства девушек, массовые самоубийства… А дело Левши, которое висит уже несколько лет?

– Делом вашего Левши уже занимаются в столице. Весной сюда приедет отдельная проверка, которая будет сверять все найденные улики, допрашивать свидетелей и разбираться в этом деле самостоятельно, – Алла говорила спокойно, а вот я почувствовал как Вика сильнее сжала мою руку. Я слышала, как ее дыхание стало тихо сбиваться, однако вдохнув больше воздуха, девушка быстро привела себя в чувства. Этой проблемой мы будем заниматься позже. Теперь мы наверняка знаем сроки, к которым должны быть готовы. – А что за дела о самоубийствах?

– Как же… – Михаил покачал головой, как будто все погибшие были его родственниками. – Девушки повально кончали с собой. Полиция даже не захотела разбираться. Списали все на суициды. Вот скажите, Алла Леонидовна, могут ли все девушки сразу захотеть покончить с собой?

– Ох, поверьте, когда в прошлом году отменили приезд стилиста из Италии, половина столицы была готова покончить с собой! – Алла снова басисто тихо рассмеялась. – И все-таки, действительно, почему не прошло никакого расследования?

– На самом деле, – Коля протянул фразу, переключая внимание на себя. – Его расследовали. И, похоже, у Михаила Ивановича неверная информация. Первоначально полиция действительно постановила, что дело в самоубийствах, но незадолго до смерти Зои, открылись некоторые факты.

Михаил непонимающе следил за тем, как Степан доставал из сумки пачку документов. Из-за того, что судья посетил Хотком и узнал о их сотрудничестве, мы единогласно решили, что Зоя действительно была причастна к тем смертям. И даже смогли выдвинуть свою гипотезу ее действий.

Самоубийства начались незадолго после появления Зои. Поскольку она в первые же дни узнала, что я не занят работой, а до дела Левши меня не допускают, Михаил решил «помочь» мне.

План состоял в том, чтобы спровоцировать новые массовые преступления, с которыми бы я начал разбираться. Михаил мог подключить связи или попросить Зою, в любом бы случае, расследовать их пришлось мне. Но поскольку именно Зоя была виновна в смертях девушек, то очевидно, что я не смог бы ее арестовать. Расчет шел на то, что я начну ее покрывать, защищать и подставлять себя. Таким образом, Михаил мог лишить меня работы, а может быть и свободы. Только вот, он не учел тот факт, что у меня была еще одна подруга, которая опередила Зою. Убийства и просьба Кати заставили меня взяться за другое дело. Но и подставлять дочь Михаил не мог. Поэтому, пользуясь услугами Хотком и связями, он списал все убийства на суициды. Маленький грандиозный план сорвался другим убийцей.

Почему же Зоя согласилась во все это влезть? Она боялась. Боялась, что если станет противиться, отец найдет другой способ воздействовать на меня. А так, малышка могла самостоятельно контролировать мои действия и решения. Пытаясь меня уберечь от отца, Зоя привлекла к себе внимание. Вот мы и получаем, что уже вторая девушка, которую обвинили и убили за отравление, была лишь орудием в руках главного производителя яда.

К тому же, все это не обязательно знать Михаилу и Алле. Ведь для них Коля и Степан подготовили более правдоподобную историю, которая понравится в столице и вызовет проблемы у Никлинова.

– Зоя Никлинова была больна. Она не могла иметь детей и тяжело переживала эту травму. На этой почве, у девушки сформировалась зависть к другим девушкам, поэтому она стала пользоваться своим положением и выпускать отравленные лекарства для женщин. Анализ подтвердил, что все лекарства, от которых умерли жертвы принадлежали семейству Никлиновых, – Степан рассказывал, показывая Алле соответствующие документы.

– Только вот Зоя не была плохим человеком, – я сделал шаг вперед, приближаясь к Михаилу. – Она призналась в совершенных преступлениях. А также подтвердила, что все свои действия осуществляла с согласия владельца фирмы, коим является Михаил Иванович Никлинов. Вы позволяли собственной дочери продавать отравленные лекарства. Считаю, что это даже ужаснее, чем сам факт убийства, – я усмехнулся, когда Михаил заметил заявление, написанное от лица Зои. Я жил с Зоей всю свою жизнь, делал за нее домашку и расписывался во всех справках. И я уверен, что моя маленькая пандочка не осудила бы меня. – Вы ведь хотели, чтобы я брал с Вас пример? Поступаю как мой отец, – я прошептал Михаилу, после чего вновь отошел.

– Михаил Иванович, это… Весомые аргументы. Я обязана доложить об этом в Верховный суд, – Алла Леонидовна убрала документы. – Честно говоря, я была лучшего мнения о Вас и Вашей дочери. Такие обвинения уж точно не останутся бесследными на вашей карьере. Возможно, мы будем поднимать вопрос о закрытии Ваших фабрик… Степочка, – женщина выдохнула, переключая внимание на судью. – Я пришлю тебе все свои решения. А Михаила Ивановича заберут лично. Кирилл Андреевич, – женщина посмотрела на меня и мягко улыбнулась. – Думаю, мы еще с Вами пересечемся. Была бы рада видеть Вас на службе при столице.

С этими словами женщина вместе со Степаном удалились. Какое-то время Михаил стоял растерянным. Весь его гнев пропал, пришло осознание поражение. Однако, даже если это дело закончилось, у нас еще оставались другие не закрытые вопросы.

– Должен признать, что ты меня удивил. Все-таки, вы не те идиоты, которыми я вас считал, – Михаил повернулся к нам, поочередно осмотрев каждого.

– Михаил Иванович Никлинов, – Вика прокашлялась и расправила плечи. – Вы обвиняетесь в уничижительном отношении к дочери, в попытке разрушить жизнь приемного сына и в угрозах семье Верховного судьи.

– Также, – Коля на повышенных радостных тонах, вернулся за тростью, а после встал возле нас. – Вы обвиняетесь в расхищении лаборатории и в краже прекрасного трупа.

– И наконец, – я сделал шаг вперед, вплотную подступая к отчиму. – Вы обвиняетесь в убийстве верного пса.

Запись 31. Мастерица кукол

20 января; 07:43

Вика аккуратно собирала волосы в хвост, убирая небольшие пряди. Пару дней назад девушка поймала меня за язык и уговорила отправиться к Клуновым с самого утра. Сейчас же я успел тысячу раз пожалеть, что согласился на этот подвиг. Продолжая все еще лежать в кровати, я пытался придумать причину, по которой нам не придется покидать дом.

После похорон мы несколько дней приводили в порядок документацию. Поскольку все приходилось делать очень быстро, то все эти бумажки нас полностью вымотали. Даже Степан отказался принимать какое-либо участие в дальнейшей работе и взял себе недельный отпуск. Коля же отпросился на несколько дней и уехал в столицу навестить друзей, а заодно передать некоторые вещи Кати ее родителям. Пока дело не будет закрыто окончательно, мы не имели право как-либо распоряжаться тем имуществом, которое было в доме, когда нашли тело девушки. Однако, так как Катя периодически жила у Коли, у него остались некоторые ее сокровища. Продолжать хранить их у себя парень больше не мог, поэтому решив окончательно поставить точку в их отношениях, он решил избавиться от неприятных воспоминаний. Впрочем, судмедэксперт планировал вернуться в ближайшее время, хоть и не сообщил нам когда конкретно.

Что же на счет моего сокровища… Я отдал медальон Зои обратно Вике. Все-таки, малышка доверила его ей. Вика не стала противиться и даже повязала его на лямку джинс, так что он теперь постоянно маячил у меня перед глазами.

Благо хоть Михаил перестал маячить. Как Алла и обещала, его быстро забрали в столицу. В ближайшее время судья будут обрабатывать информацию, которую мы им подсунули, потом начнут собирать собственную, а уже потом вынесут свой вердикт. В лучшем случае на это уйдет полтора года. Но даже с таким раскладом, я был рад, что этот мерзавец не сможет спокойно спать еще несколько лет.

– Если ты продолжишь лежать, то нам придется идти пешком, – Вика повернулась ко мне. Расчесанные волосы волнами ложились на плечи, напоминая багряную кровь, стекающую со скалы плавным водопадом.

– Ты боишься, что мы не успеем до весны? – я сел, приближаясь к девушке. Если раньше мы рассчитывали, что сможем избежать приезда судей, то теперь было ясно, что нам придется как-то выпутывать Вику из их сетей. И в голове у меня был только план Степана, который я всем сердцем не хотел воплощать, но кроме него ничего не мог придумать.

– А ты как всегда ничего не боишься? – Вика недовольно закатила глаза и собиралась встать, но я успел ухватить ее за правую руку и притянуть обратно. В месте шрама рука была непривычно мягкой. Я несколько раз видел как девушка снимала бинты с шрама и это было не самое приятное зрелище. Это и понятно, ведь на тот момент главным было спасти Вику, а не заботиться о том, чтобы разрезанная кожа красиво зажила после того, как ее сшили.

– Извини, хорошо? Я боюсь, теперь даже больше чем раньше. Просто… Считай, что у меня дурное предчувствие. Не стоит нам сегодня к ним ехать… – я попытался сделать серьезное лицо, но меня быстро раскусили, ударив расческой. – Ай! Мы еще даже не женаты, а ты уже применяешь домашнее насилие! – я усмехнулся, отобрав у девушки орудие пыток. Правда, Вика отреагировала вовсе не так, как я планировал: вместо усмешки, на ее лице появилась неловкость и легкая растерянность. С чего это вдруг?

– Я… Собирайся, я буду ждать тебя внизу… – проигнорировав мое поведение, Вика быстро встала с кровати и, захватив с собой шарф, вышла из комнаты, захлопнув дверь. Оставшись с уймой вопросов наедине с собой, я еще несколько минут смотрел на молчаливую дверь, не понимая, то ли я слишком глуп, чтобы понять Вику, то ли она слишком умна, чтобы внятно все объяснить.

20 января; 09:15

Вика молчала всю дорогу, лишь периодически отвечая на мои краткие вопросы. Не казалось, чтобы девушка на что-то обиделась, скорее она погрузилась в какие-то свои мысли. И мне было некомфортно от того, что я не могу их прочитать.

Несмотря на то, что сегодня было утро воскресенья, около церкви никого не было. Пустой двор, засыпанные снегом качели, маленький сломанный снеговик около дорожки. Окружение больше походило на загородный дачный участок, чем на общественную церковь.

Приостановившись напротив качелей, я вспомнил свой сон. Почему именно Елена? Конечно, каждое ее появление – целое событие, но они были так малозначительны, что расплывались в целостной картине воспоминаний. Катя, Зоя и Вика оставляли во мне куда больше отпечатков, но как только возникала какая-то странная ситуация я постоянно вспомнила именно эту бархатную куклу, играющую на пианино пока никто ее не видит.

– Что-то случилось? – Вика обернулась ко мне лицом, заметив, что я отстал.

– Нет… Несколько дней назад мне приснился странный сон. В ту ночь, когда мы вернулись из дома Михаила. В том сне… Елена задавал мне странные вопросы. Мне не часто снятся кошмары, поэтому я их хорошо запоминаю. Думаешь, это может что-то значить?

Вика безразлично перевела взгляд на качели и, не ответив, пошла дальше. И вот после таких моментов я еще должен продолжать делиться с ней своими мыслями? С другой стороны, я могу воспринимать это как отрицательный ответ.

Вика вперед меня приблизилась к входной двери церкви и решительно дернула ручку на себя. Но та не поддалась. Огромная дубовая дверь величаво смотрела на нас сверху вниз, отказываясь открываться. И, в другой любой ситуации, я бы воспринял это как обычное невезение. Но учитывая все прошедшие обстоятельства, уходить отсюда просто из-за какой-то двери было даже обидно.

– Итак… – я протянул, осматривая дверь со всех сторон, – Каков шанс, что хозяева дома? – я еще раз дернул ручку двери, лишний раз убеждаясь в ее непреодолимости.

– На самом деле, велик. Не думаю, что после всего, что произошло, они захотят куда-либо выдвигаться. К тому же, что-то мне подсказывает, что нашего прихода они ждали.

С трудом верилось, что кто-то из семьи Клуновых способен убить Катю или Зою. Разве что Владимир с его принципиальными взглядами на ущемление девушек. Однако, его сил и возможностей хватит лишь на бросок бутылки в бедную представительницу противоположного пола.

– Проникнуть в церковь мы не можем, итак слишком напортачили с Михаилом. Еще одну такую выходку нам точно не простят, – я сошел с основной тропинки и подошел к ближайшему окну. В центральном зале было тускло и пусто. Легкая пыль медленно поднималась с пола и летала по комнате, попадая на лучи солнца, из-за чего складывалось впечатление, что церковь заброшена уже многие годы.

– Стоять здесь и ждать чуда мы тоже не можем, – Вика сделала несколько шагов назад, осматривая поверхность здания. Медленно просмотрев каждые кирпичные выступления, она показала на приоткрытое окно. – Ты же был на втором этаже. Не знаешь, чья это комната?

– Осмелюсь предположить, что Елены… – я выждал паузу. – Тебе не кажется странным, что Мария резко перестала печься о здоровье сестры? Они потратили столько сил и денег, чтобы ее уберечь и вдруг за один год дают ей практически полную свободу, позволяют спокойно гулять по улицам, так ещё и проветривают ее комнату. Это ведь может быть пагубно для нее.

Вика сделала глубокий вдох, набираясь сил для своей фразы. За свою жизнь, я встречал только одного человека, который так делал. И всегда его слова не несли ничего хорошего.

– Тогда на катке Елена сказала, что не доживет до лета. И что она даже довольна этим в какой-то степени… – Вика опустила голову вниз. Медленно приподняв руку, девушка осмотрела свои пальцы, поворачивая кисть кверху. – Она сама сделала такой выбор.

Девушка, которая может умереть от любого чиха, предпочла свободу. И девушка, которая способна пережить каждого из нас, выбрала заточение. Где как не в фантастической истории они могли еще встретиться? Может Елена и Вика и вправду были тем огнем и льдом, которые не могли быть поодиночке, но в тоже время их союз уничтожал друг друга?

– Подсадишь меня? – расстегнув пальто и бросив его на землю, Вика уверенно подошла к одному из ближайших выступов в стене.

– Эм… Нет. Ты серьезно собралась ползти туда по стене с одной рукой в мороз? Я, конечно, верю в твои способности, но соскребать тебя потом с земли не намерен, – я твердо сложил руки на груди, показывая таким образом свою непреклонность, но одного взгляда девушки было достаточно того, чтобы я поджал плечи и послушно подошел к ней. Строгого, угнетающего, доминирующего взгляда. Взгляда, который будто говорил: «Не полезу я, полезешь ты». – Ладно, ладно… Но ты обязана быть осторожной.

Присев на колено, чтобы девушка могла упереться на мое плечо, я подождал пока она поставит одну ногу на выпирающий кирпич, а вторую оторвет от земли. Придержав скалолазку за талию, я медленно выпрямился, поднимая ее выше и позволяя ухватиться рукой за один из верхних кирпичей. Как только девушка приняла статичное положение, я отошел на шаг назад, надеясь поймать ее в случае падения.

Вика вполне уверенно медленно поднималась по кирпичам, перехватывая рукой. Облокачиваясь на стену, она таким образом уменьшала скорость потери равновесия. Складывалось впечатление, что девушке приходилось каждый день ползать по таким поверхностям. Но вспоминая, как она пробралась ко мне в дом, не удивлюсь, если это так и есть. Кто знает, на что еще способна эта форточница.

Добравшись до окна, Вика осторожно заглянула в комнату и, видимо, убедившись в отсутствии хозяев, правым плечом открыла окно шире. Оказавшись на подоконнике и свесив ноги вниз, Вика показала на себя и комнату, а потом на меня и нарисовала окружность. Осмотреть церковь по периметру было неплохой идей, но и оставлять девушку мне не хотелось. С другой стороны, выбора у меня не было: я был не таким способным скалолазом, да и был уверен, что если напарницу поймают, она сумеет объяснить всю странность данной ситуации.

20 января; 09:35

Развернувшись на подоконнике, я осторожно опустилась на пол, попутно осматривая комнату. Внутри было также тихо, как и снаружи, из-за чего я уже стала сомневаться в наличие хозяев. В прочем, это было даже на руку. Опросить их мы всегда успеем, а вот детально осмотреть церковь может и не выйти.

Комната Елены напоминала гримерку, больничную палату и мастерскую кукольника одновременно. Белые тона стен и пола немного слепили, из-за чего мне становилось некомфортно осматриваться по сторонам.

Подойдя к пианино, я осторожно провела пальцами по клавишам, не нажимая на них. Интересно было бы послушать игру Елены. Наверняка она исполняет что-то нежное, мелодичное и спокойное. То, что сочеталось бы с ее мировоззрением и отношением к окружающим.

Обойдя инструмент, я обратила внимание на несколько листков, которые лежали неподалеку. Это напоминало какие-то записи, вероятно стихи, однако большая часть была зачеркнута, из-за чего разобрать весь текст было нереально. Единственное, что мне удалось прочитать – это небольшое четверостишие:

Твой голос прекрасен.

Он… молитва,

Зажигает потухшее сердце…

Но… порочна ты… лира,

И… лишь смерть… торжество.

Маленькое четверостишие пестрило словами на тему религии и смерти, что неудивительно, учитывая, в каком окружении живет девушка. Вечные напоминания о болезни и нелюбимом Боге, который, по мнению Елены, давно ее бросил.

Подойдя к выходу из комнаты, я кинула взгляд на миниатюрных шарнирных кукол. Как странно, что девушка никогда не говорила мне о своем увлечении. Все же, этого стоило ожидать. Она старается казаться в наших глазах старше. Однако воспитание Марии и одиночество породило в ней манию создавать собственных «друзей». Увлечение безобидно, пока находится под контролем. Марии бы следовало показать Елену психологу, иначе это может вылиться в нарциссизм и чувство собственичества. Девушка просто захочет владеть как кукольными друзьями, так и настоящими.

Осторожно взявшись за дверную ручку и приоткрыв дверь, я выглянула в коридор. Свет был выключен, а все окна находились в смежных комнатах, так что вокруг царила темнота. Надеясь никакого не наткнуться и хоть что-то разглядеть, я сделала шаг вперед, наступив на скрипучую половицу. Глубоко вдохнув, я замерла, дожидаясь пока возникший скрип пропадет. Намереваясь сделать следующий шажок, я прислушалась к окружению и в этот же момент услышала слабые шаги позади. Каким образом сзади меня кто-то мог оказаться, ведь в комнате никого не было? Желая рассмотреть причину звуков, я начала медленно разворачиваться, но, не успев полностью повернуть тело, потеряла равновесие от резкого движения. Меня кто-то схватил за руку и грубо затащил обратно в комнату, захлопнув за мной дверь.

– Что ты… Вы… Делаете? – Елена оттолкнула меня подальше от двери и тут же прислонилась к ней ухом, прислушиваясь к происходящему в коридоре. Я растерянно стояла по центру комнаты, осматриваясь по сторонам. Откуда она тут взялась, никого же не было в комнате… Не могла же Елена залезть в окно как и я. Это было бы как минимум странно. – Нельзя шуметь и выходить из комнаты в это время… – Будучи явно напуганной, девушка отошла от двери и виновато посмотрела на мою руку, приподняв плечи. – Простите, что грубо поступила… Но туда правда нельзя…