Текст книги "Во имя очищения"

Я посмотрел в ящик. Жаль, что не могу забрать с собой все эти мелкие подарки. Так жаль оставлять их здесь. Например, этот брелок в форме летучего змея Зоя подарила мне, когда я поступил в академию. А эту медаль на день рождение, сказав, что из меня точно получится настоящий герой.

Постойте.

Я повернул голову кошки: 1-7-1-1-1-9-9-4. Раздался слабый щелчок и голова отпала в сторону. 17 ноября 1994 года. Зоя всегда говорила, что эта дата наш общий новый день рождения, ведь именно в ту ночь я потерял мать, но обрел сестру. А теперь спустя столько лет остался и вовсе без семьи. Может, этот день действительно должен быть более значимым в моей жизни, несущий не только печальные воспоминания.

Внутри кошки аккуратно скрученный лежал договор, заключенный между Михаилом и какой-то незнакомой компанией. Также в углу стояла подпись Зои, подтверждающая ее разрешение на принятие всей ответственности. Помимо этого на дне лежала небольшая картонка с разными примерами подписей и небольшая записка, сделанная рукой малышки: «Не суди меня строго».

14 января; 01:18

Закрывая за собой комнаты, я осторожно вышла в коридор. Звуков присутствия Михаила не было, поэтому, развернувшись, я хотела позвать Кирилла, надеясь, что он закончил осмотр чердака. Только вот, я не успела и шагнуть, как в спину последовал сильный удар, сбивший меня с ног. В одно мгновение на моей спине оказалась огромная собака, рычащая мне на ухо и громко лающая. Граф ведь был с Михаилом!

– Тише, песик… Мы же уже виделись с тобой, – стараясь не шевелить рукой, чтобы не провоцировать собаку, я повернула голову на бок, стараясь вздохнуть как можно больше воздуха, так как тяжелая туша давила на грудную клетку, не позволяя дышать. Он вроде бы не собирался кусаться, но вот лаял на весь дом, так что нас могли раскрыть. Поняв, что дело плохо и нужно как можно быстрее убираться отсюда, я не выдержала и закричала настолько сильно, насколько мне хватило воздуха: – Кирилл!

Около потолка раздался глухой скрежет и шум, как будто что-то уронили. Спустя несколько секунд, я услышала щелчок, видимо открылась лестница наверх.

– Граф, фу, место. Слезь с нее. Она не враг, хоть и грабитель, – опустив лестницу вниз, парень тут же стал спускаться и, подойдя к собаке, оттащил ее в сторону, приобнимая за шею. Граф хоть и продолжал рычать, но хозяина послушался. Облегченно выдохнув, я тут же села и попыталась отдышаться. По-моему, в моей жизни меня слишком часто душат.

– Очень… остроумно… Зачем ты вообще его сюда приволок? Нас наверняка слышно на всю округу, – выговаривая все, что накопилось, я посмотрела на руки парня. – Ты что-то нашел?

– Немного, но да. И раз уж ты переживаешь на счет Михаила, то нам лучше поговорить снаружи. Пойдем, – помогая мне подняться, парень пошел впереди, увлекая за собой Графа и прижимая к себе странную статуэтку и записную книжку. Я недовольно посмотрела на пса и получила в ответ такую же недовольную морду. С каких пор мы вообще занимаемся спасением животных?

14 января; 01:29

Закрыв за собой дверь в подвал, последнее, что мы слышали, это как Михаил поспешно зашел в дом, ругаясь и предупреждая, что застрелит чертовых грабителей. Только глухонемой мог не услышать лай Графа, ведь это было похоже на раскат грома. Именно поэтому, нам нужно было как можно быстрее убираться от дома.

Выбравшись на улицу, я повел девушку к единственной дыре в заборе, где мы бы смогли перелезть. К сожалению или к счастью, отсюда не был виден вход в дом, так что мы лишь слышали, как Михаил выходил на улицу, продолжая кричать.

Я редко пользовался этой дырой, потому что летом там росли розы, а зимой из-за низменности наваливало много снега. Сейчас же Граф бежал впереди, немного протаптывая дорогу, что позволяло нам пройти. Добравшись до выхода, пес тут же протиснулся наружу и стал игриво бегать вокруг, подгоняя нас лаем. Затем я помог Вике выбраться и, передав ей находки, стал сам пролезать как раз в тот момент, когда позади раздался выстрел. Пуля пролетела мимо и попала неподалеку от меня в забор, и это неплохо прибавило мне скорости.

– Ты можешь немного быстрее? – Вика топталась на месте, желая помочь, но из-за того, что рука была занята, она ничего не могла сделать. Думаю, в этот момент она как никогда проклинала отсутствие правой руки.

– Все-все, пошли, – выбравшись наружу, я отскочил подальше от забора, когда раздался второй выстрел. Зная Михаила, он так просто от нас не отстанет. Оказавшись в снегу по колено, мы могли лишь медленно идти вперед. Граф маячил из стороны в сторону, так что идти по его следам уже не получалось. Тем временем, Михаил, хоть и будучи уже в возрасте и с больными ногами, шел по протоптанной дороге, так что буквально мог нагнать нас в любой момент. Проблемой также и становилось отсутствие верхней одежды. Приехав сюда на автобусе, мы намеренно не стали надевать теплых курток, чтобы быть более проворными. Теперь же помимо того, что нам стреляли в спину, переносить и терпеть холод. – Слушай, нужно быстрее уйти с открытой местности. Здесь есть роща. Он туда не пойдет, но до нее еще нужно добраться. А там уже можно позвонить Степану, чтобы он нас хотя бы забрал. Не все же ему сидеть на месте ровно.

– Хоро… – Вику перебил еще один выстрел. Вскрикнув, девушка застыла на месте от неожиданности. Граф громко начал лаять и бегать вокруг нас. Схватив девушку за плечи, я потащил ее вперед, пытаясь перейти на бег, но колени тонули в снегу, замедляя любое мое движение. Девушка же потихоньку начала приходить в себя и после второго выстрела уже так не пугалась, хоть они и раздавались совсем близко.

Вика пыталась что-то говорить и даже ругаться на Михаила, но и тот что-то кричал нам вслед. Я же не воспринимал их слова, пытаясь как можно скорее найти местность, где смог бы нормально ступать. И в тот момент, когда моя нога ступила на высокий пригорок, и я пропустил девушку вперед, чтобы она смогла сама бежать, раздался еще один выстрел и громкий скулеж.

Остановившись, я обернулся, боясь верить глазам. Провалившись в снег, пытаясь ползти, Граф жалобно скулил, истекая кровью. Снег тут же пропитывался алой жидкостью, которая блестела вместе с снежинками под лунным светом.

– Граф… Господи, – я дернулся, чтобы подбежать к псу, но Вика тут же меня окликнула. Я стоял не в силах пошевелиться, смотря как животное умоляюще прожигает меня взглядом. Одного ранения мало чтобы его убить окончательно, но ведь Михаил бросит его умирать здесь одного, на холоде, истекая кровью.

– Кирилл, прошу! Мы не можем помочь, – голос девушки дрожал. Стоя рядом со мной, она каждый раз кричала, когда раздавался новый выстрел. Когда же очередной залп раздался совсем рядом, я обернулся на Вику. Девушка впервые смотрела на меня обессиленными глазами, чувствуя свою беспомощность. Проглатывая накопившейся ком, я зажмурился, не в силах еще раз посмотреть на Графа и слышать его скулеж. Подтолкнув девушку вперед, я побежал за ней следом, стараясь быть ровно за ней, чтобы в случае чего удар пришелся по мне. До самой рощи я слышал плач пса и то, как он смотрел мне в спину.

Пробежав несколько первых деревьев, я схватил Вику за руку и затащил за одну из толстых сосен, падая на снег и прижимая спутницу к себе. Какое-то время по деревьям все еще попадали выстрелы, однако после они закончились. Наступила тишина, сквозь которую я лишь слышал тяжелое дыхание девушки. Она все еще продолжала дрожать от холода и страха, но намного быстрее меня смогла произнести первые слова.

– Нужно побыстрее убраться отсюда… Он может… Не остановиться на этом… – я смотрел на измученное нежное лицо девушки, представляя как пуля могла попасть в нее. Вместо Графа… Она бы также лежала в этом снегу, а кожа бы окрасилась в такой же кровавый цвет, что и волосы.

Обняв Вику, я поцеловал ее в лоб, а после несколько раз в щеки и висок. Боясь, что ее у меня отнимут, я прижимал девушку к себе, пытаясь таким образом спрятать ее от всех.

– Если бы с тобой что-то случилось… Не нужно было нам ехать… Это того не стоило… Господи, Ты ведь могла.. Там.. Вместо… – я чувствовал как мне не хватало воздуха, но никак не мог перестать говорить, как будто стоило мне замолчать, как Вика бы исчезла.

Она не отвечала и не затыкала меня. Я лишь слышал как она с периодичностью тяжело вдыхала морозный воздух. Если бы я ее не знал, то решил бы, что Вика плакала. Но в ту ночь никто из нас так и не решился на слезы.

Запись 30. Зачитать обвинения

Елена сидела на узкой лавочке, расчесывая волосы небольшой кукле на шарнирах. Девушка сливалась с яркими лучами солнца, из-за чего я не мог даже детально рассмотреть ее лицо. Единственное, что мне четко бросалось в глаза – ее рот не был прикрыт повязкой, а шрамы от волдырей исчезли, как будто их никогда и не было.

Не омраченная, юная Клунова тихо напевала мелодию, которую я когда-то слышал, но не мог вспомнить, где именно. Я знал эти ноты так хорошо, что мог сам пропеть их в любой момент, но именно сейчас они стерлись из памяти, вызывая лишь горестное чувство потери чего-то ценного.

– Кирилл Андреевич, – Елена прервала пение и заговорила со мной, не отрывая взгляда от куклы. – Можно задать Вам нескромный вопрос?

Я открыл рот, желая ответить, но голос засел внутри. Губы беззвучно шевелились. Я слышал себя, но в то же время понимал, что вокруг меня все еще царит тишина. Попытавшись поднять руку, я даже не смог дотронуться до лица. Его, как и меня, не было в окружении. И несмотря на это, Елена меня видела и воспринимала мои ответы, будто общаясь со мной на мыслях.

– Я думала, Вы ничего не боитесь… – Елена перестала расчесывать куклу, из-за чего я смог заметить, что у нее короткие волосы. Но вот лица или одежда так и не было видно. – Впрочем, с Викторией можно допустить такую слабость, – подняв на меня взгляд, Елена несколько раз моргнула, после чего на ее лице стали выделяться темные густые ресницы и большие кукольные лазурные глаза. – Скажите, сколько Вы хотите прожить? – Поднявшись с лавки, девушка медленно стала приближаться ко мне. Я пытался ей выкрикнуть хоть что-то, отступить или задержать руками, но любые мои действия растворялись в пустоте. – Сестренка говорит, что при сильном желании, можно жить столько, сколько будет угодно. Хоть до сотни лет. Господь поможет, Господь поддержит… – Елена остановилась около меня, вставая слегка на носки и сжимая куклу в кулачке. От нее веяло холодом, и я заметил одну особенность: у девушки не было никакого запаха, как будто ее и самой тут не существовало. – Только вот я, например, хочу жить долго. Но почему-то Господь лишает меня это возможности. Я уверена, что и Виктория хотела бы долгой и счастливой жизни в уединении, но этому не суждено быть… А вот Вы? Мне интересно, – Елена подняла куклу перед моим лицом. Шарнирная фарфоровая игрушка была миниатюрной копией меня с обожжённым лицом, будто на него вылили керосин и подожгли. – Сколько лет я у Вас отберу, если заберу с собой?

14 января; 11:43

Дернувшись, я глубоко вдохнул воздух через рот так жадно, будто меня только что долгое время душили. Глаза неохотно привыкали с слабому солнечному освещению, которое царило в комнате. На улице было безумно тихо, а в самом доме где-то раздавались приглушенные шаги. Вики рядом не было, видимо, успела встать раньше меня. Зажмурившись, я еще раз резко открыл глаза, устремляя взгляд на потолок, украшенный планетами. Приснится же подобное…

Свесив ноги с кровати, я протер лицо руками, тем самым просыпаясь до конца. После веселой ночи, Вика настояла на том, чтобы я остался на ночевку у них в доме. На удивление, она даже решала лечь вместе со мной, на что Степан выразил лишь презрительное молчание. Учитывая, что меня не придушили ночью, может он не так уж и сильно мешает Вике с ее собственными выборами в жизни, пускай таких и немного.

Одежда моя, естественно, промокла, поэтому еще вечером мне выделили сменную. Конечно, идея носить вещи Верховного судьи меня не прельщала, но и мокнуть в грязной рубашке тоже не хотелось. Пришлось смириться.

Пойдя к небольшому письменному столу, я забрал свой телефон, который кинул сюда ночью. Собираясь выходить, я мимолетно обратил внимание на расположение канцелярии на столе: слева лежали все карандаши, ручки и бумага, а справа небольшие стикеры и настольная лампа. Осознание того, в какой непривычной обстановке я нахожусь, стало приходить только сейчас. Это ведь чертова комната Вики! Естественно, что она абсолютно все здесь делает под себя. А учитывая, что она еще и убийца, любитель дешевых романов и девчонка, интерес к комнате возрастал в геометрической прогрессии. Особенно на те вещи, которые с первого раза в глаза не бросались.

Присев на стул за столом, я развернулся к кровати лицом, окидывая комнату взглядом с нового ракурса. Представьте, что вы знакомы с человеком полгода, успели с ним несколько раз переспать, а потом видите его комнату, которая своим интерьером передает всю несформированность зрелого, взрослого человека. Конечно, Катя и Зоя тоже не были теми девушками, которые могли бы похвастаться переходом в касту среднего возраста, но если у первой хотя бы были сформированы понятия о статусе и нормах соответствующего возрасту поведения, а вторая слишком заигралась в ребенка, то вот Вика оказалась каким-то пластом между ними. Вроде бы ничего примечательного в обоях, кровати и прочей мебели не было, но в комнате все равно царила атмосфера подростка.

Что вы представляете, когда слышите «девочка 16-ти лет»? Немного бунтарка, которая по ночам сбегает на тусовки и свидания с парнями? Или может отличница, мечтающая поступить в престижный университет? А может малолетняя наркоманка-социопатка, которая настолько устала от подросткового кризиса, что уже не видит целей в будущем? И к какому же типу относилась Вика? Да ко всем трем. Аккуратные книги на полках, симметрично расставленные кактусы на подоконнике, звезды на потолке – Степан воспитал ту самую прилежную ученицу, на которую должны все равняться. Только вот это еще и та представительница класса, с которой мало кто общается и все ее назначение – это роль главной шпаргалки на всех контрольных. В то же время, убранные в угол гантели и обилие романов напоминали о том, что это вовсе не слабая девушка. Она имеет свое собственное представление о мире, свои мечты, желания и цели в любви, и при этом может обойтись и без парней, ведь если к ней пристанут в подворотне, она сама кого угодно отправит в травмпункт.

А что же на счет социопатки? Еще при первой встрече я посчитал Вику неуравновешенной, хотя со временем она и больше демонстрировала свое безразличие ко многим вещам. И что же мы имеем в итоге? Ребенок, который запутался в своих эмоциях и чувствах. Имея отца-диктатора, она не потеряла собственные желания и научилась показывать людям то, что обязана, а не то что на душе. Думаю, те разорванные бумаги под кроватью подтвердят мои слова. Наверняка там записи или рисунки, которые выражают ее настоящее отношение ко всему. В то же время, девушка осознает, что они не совпадают с мнением окружающих, поэтому и разорваны, но сохранены как нечто ценное. Если бы я их посмотрел ближе, то вероятнее всего, оказался бы прав, но это то же самое, что прочитать личный дневник.

Может я и не прав и нарисовал себе этот образ только в голове, а Вика намного одностороннее и проще, чем я придумал. Но, на тот момент, мне даже хотелось в это верить. Я находился в окружении стольких девушек, которым был дорог, но каждая представляла свой один класс. А Вика для меня стала сочетанием каждой из них. Спокойствие Кати, хитрость Зои, замкнутость Елены. Огромная солянка, которая была мне по вкусу. И если эта девушка от меня когда-нибудь уйдет, я буду самым большим неудачником и придурком этого мира.

14 января; 12:32

– А если это рассматривать как попытку манипуляции? – голос Вики тихо доносился с кухни. Как я и рассчитывал, семейство проснулось раньше меня, и уже все было в сборе. Тереза вчитывалась в договор, который я нашел на чердаке. Мне лично не удалось вникнуть в его содержание, все-таки вчерашний день выдался слишком суматошным, чтобы о чем-то думать. Сегодня же, разморенный уставшим состоянием и возможно легкой простудой после пробежки по холоду, мне и вовсе хотелось остаться в кровати. Однако одна только мысль, что Михаил может уйти безнаказанным, заставляла меня хоть как-то принимать участие в расследовании.

Степан сидел лицом к двери, поэтому первым заметил мое появление. Кивнув мне в знак приветствия, он тем самым перебил Вику.

– Мы как раз рассуждали о том, что могут значить найденные вами записи, – Степан облокотился о стол и показал рукой на свободный стул между Викой и Терезой. – Не желаешь присоединиться? Ты вроде бы тоже в этом заинтересован. Вика слегка подвинулась в сторону, давая мне больше места. Она растерянно отводила взгляд и старалась больше смотреть в сторону отчима, намеренно избегая меня. После вчерашнего нам обоим было не по себе, ведь нам так и не удалось обсудить все, что случилось.

– Это очень занимательная вещица, – Тереза показала пальцем на документ, не сводя с него взгляда. – Кирилл Андреевич, Зоя рассказывала Вам о своей работе в Хоткоме?

– Эм… Нет, не припоминаю. Она не очень часто говорила о работе. Последнее, что мы обсуждали, это то что ее приняли в больницу. А что это такое? – я слегка поддался вперед, заглядывая в документ. К большому сожалению, мне всегда плохо давались на запоминания названия фирм, компаний и брендов.

– Фактически, никто. Хотком организация, которая не существует, – Степан начал перебирать пальцами, стуча медленно ими по поверхности стола. – А если не фактически, то это очень неприятные люди, которые работают на правительство. преимущественно в правоохранительной и здравоохранительной сферах, – предугадывая мой вопрос, парень продолжил после небольшой паузы. – Рядовых полицейских естественно об этом не оповещают. Даже не все представители Верховных судей о них знают. Хотком занимается легальной поставкой всего нелегального. Но и их услуги стоят соответствующе… Впрочем, для семейства Никлиновых деньги, вроде бы, не помеха?

– Ну, на Михаила это может и похоже. Учитывая его стремление добиваться всего, не удивлюсь, что он был бы не против даже обратиться за помощью к Левше, если бы знал, как до нее добраться, – я хотел немного разрядить обстановку, однако от подобного сравнения даже мне стало неловко. Вика недовольно кашлянула, сжав край футболки между пальцев. – Извините… В общем, да. Связи и деньги ему точно такое позволяют… Но вот Зоя… Ей какой в этом прок?

– Я предполагаю, что она это делала не по своей воле, – Вика, выдохнув, продолжила свою мысль, которую озвучивала, когда я бесцеремонно влез в разговор. – Что если она просто один из способов достать Верховных судей? Просто подушка безопасности, которую можно подставить, если Михаила поймают за связь с Хотком?

Нет, Михаил хоть и последняя сволочь, но Зою он ценил. Даже если его отцовская любовь была и странной, но он считал себя образцовым папочкой, который обеспечил своим детям все, что мог. И пускай меня он и считал ошибкой, то Зоей, напротив, всегда гордился и собирался сделать своей преемницей. Уверен, что и тело он забрал не столь из-за улик, сколько из-за чувства обязанности упокоить свою дочь.

– А если это попытка избавиться от врагов? Ну, знаете… – я пожал плечами, пытаясь сформулировать мысли. – Это ведь такой частый прием, когда кто-то использует другого человека для решения всех проблем, – я вопросительно посмотрел на собеседников, однако, увидев их безразличие, махнул рукой. – Ладно, я просто предположил.

– Это мысль, – Вика внимательно посмотрела на меня, из-за чего я почувствовал как откуда снизу поднялось мое самомнение. – Прием действительно частый, но действенный. Если подумать, гадалка использовала Катю, потому что мало кто подумает, что во всем замешана такая тихая девушка из полиции… К тому же, мы до сих пор не уверены, не так ли работает и наш серийный убийца. Да и… – Вика поджала губу, посмотрев на отчима. Видимо, она захотела привести в пример и работу Левшу, но так и не решилась упрекнуть отчима.

– Тогда нужно определиться с тем, от кого хотел избавиться Михаил, – Тереза положила документ на стол. – У таких людей может быть много недругов.

Недругов – да, а вот врагов… Я поднял взгляд на Степана и поймал на себе его взор. Человек, имеющий все, за свою жизнь обзавелся только двумя врагами: мальчишкой, который был дорог его дочери и мог на нее влиять, и самовлюбленным парнишкой, который занимал такое вакантное место, мешая развернуть противозаконный бизнес во всей красе. И, как иронично, что желая избавиться от этих двух врагов, Михаил спровоцировал их работать вместе.

– Михаил вчера с кем-то встречался. Я слышал телефонный разговор. Было впечатление, что они договорились что-то провести на похоронах и… Прозвучала такая фраза… Как же… «Если он не займется чем-то еще…»

Тереза вопросительно посмотрела на Степана, который притупил взгляд. Выпрямив длинные пальцы, он тихо усмехнулся, выпрямляясь и приподнимаясь со стула.

– Что ж, Похоже, у нас есть работа. Мне нужно встретиться с одним человеком, а вам с Викой стоит проверить то, что у нас есть на основного убийцу. Остальное можете оставить на меня. И да, не забудьте подготовиться к похоронам. Не уважительно являться на свидание с покойником в чем попало.

14 января; 14:54

Уперевшись зонтом-тростью в землю, я стряхнул остатки снега с плеч и, поправив небольшой значок судьи, исподлобья окинул взглядом прискорбное, гнилое гнездо Хотком. Получив приличные деньги на развитие, они так и не удосужились переехать в более пристойное место. Впрочем, каким бы не было окружение, люди внутри представляли из себя не менее прогнивший пласт.

– Степан Михайлович, Вы уверены, что этот звонок не был подставой? Слишком много совпадений… – Тереза глубоко вдыхала холодный воздух, стараясь таким образом себя успокоить. Для представителя судей, она порой была слишком не сдержана и чувствительна. Однако, в какой-то степени я даже этому рад, ведь глядя на нее, Виктория хоть немного имела представлений о нормальной человечной душе.

– Не просто много, а чрезмерно. И в этом их ошибка. Понимаешь, милая Тереза… – я нажал на старый дверной звонок, после чего потер пальцы друг об дружку, ощущая неприятный остаток грязи на коже. – Хотком слишком тупы для той организации, которой они хотят быть. Поэтому делая у них заказ, нужно понимать, что они могут все испортить. Этому я у них научился на личном опыте.

Нам открыл дверь широкоплечий мужчина в потертой кожанке. Недовольно выругавшись, он несколько раз повторил нам, что все сотрудники заняты, но после того, как Тереза предъявила ему наше личное приглашение, громиле пришлось уступить.

Сегодня утром нам на электронную почту поступило необычное письмо. Хотком впервые просили личной встречи, утверждая, что возникли трудности с нашим последним заказом. Интересно, что я действительно делал заказ, с которым могли возникнуть проблемы, ведь он был оформлен в сжатые сроки и должен был быть доставлен к конкретному числу. Только вот договор, который у меня заключен с Хотком, дает им полное право решать любые проблемы без моего участия. Иначе бы мне пришлось проводить в этом клоповнике больше времени, чем мне хотелось. В другой ситуации, я бы посчитал, что дело очень серьезное, поэтому меня и Терезу пригласили. Но после утренней беседы, этот странный пазл встал на свои места.

– Я говорила сегодня с Викой… – Тереза тихо беседовала со мной, пока мы поднимались по лестнице на третий этаж. Не торопясь, я медленно переставлял зонт, используя его как дополнительную опору. – Она переживает на счет этого дела и того… Что будет дальше.

– Ну и зря, ведь для нее ничего дальше не будет и это уже решено. Просто осталось обдумать, как именно все это завершится. Я надеюсь, она не считает, что сможет так легко все закончить и остаться с Кириллом? – я приостановился, оборачиваясь на Терезу, которая замерла на несколько ступенек ниже.

– Ну, мне кажется, что может неосознанно, но она этого хочет. Но вы ведь знаете, что она поступит так, как скажете Вы, – Тереза быстро поднялась ко мне и сделала шаг вперед, чтобы встать поближе. – Степан Михайлович, может правда ей стоит это закончить именно так?

– Отдать милую Викторию в его руки? – я иронично усмехнулся, отрицательно покачав головой. Взяв Терезу за подбородок, я приподнял ее голову слегка вверх. – Ее жизнь должна оборваться красиво, а не банально. И она сама это поймет, когда придет время. Моя прелесть еще не созрела до конца, но, судя по тому, как насытилась ее жизнь, этот фрукт скоро даст нам о себе знать. И это произойдет даже скорее, чем думаю я, Кирилл и сама Вика.

14 января; 14:38

Вика перекладывала листы, на которых были отмечены основные зацепки, которые мы имели по каждому убийству. Это позволяло наглядно представить, что у нас было и какой образ убийцы вырисовывается.

– Думаешь, Коля прав и убийца ссылается на Огненную палату? – я взял лист про описание трупа Ольги. Частично сожжённое тело измученной до смерти девушки. – Вдруг есть еще какие-то культы, про которые мы не знаем?

– Огненная палата это не культ, а своего рода законники того времени. Может, конечно, и ошибаемся, но это единственное объяснение на данный момент, которое подходит всем трем трупам: девушки имели отношение к яду и травили людей, – заметив мое недовольно лицо, Вика закатила глаза и тяжело выдохнула. – Ты можешь этого не признавать, но Зоя сама оставила явные намеки, что она причастна к отравлению тех девушек. По крайней мере, они умерли от лекарств, которые производит семейство Никлиновых. Нравится тебе это или нет, – кашлянув, девушка вернулась к первоначальной мысли. – Так вот, о чем я. В твоей комнате убийца на Новый год оставил угрожающее послание. Зоя настаивала на том, чтобы это оставалось в секрете столько сколько могло. Судя по тому, что за твоей комнатой редко кто ухаживал, можно предположить, что послание могли оставить и раньше, но следы на стенах и полу говорят об обратном. Тот, кто это сделал использовал пищевые красители и добавки, которые в тот день были на кухне.

– Значит тот, кто это сделал, был среди гостей? И кого мы можем сразу исключить? – я попытался представить, кто именно мог поступить так с Зоей. Только я свыкнулся с тем, что мне не нужно подозревать каждого в своем окружении, как мы вновь начинаем обвинять своих знакомых.

– Я нашла следы ног. Это точно не Зоя, отпечаток ботинка, довольно крупный. Осмелюсь предположить, что это мужчина. Могла быть еще Мария, она достаточно крупная, но ее походка всегда легкая, поэтому ее след был бы не таким ярким. Выходит, что в Новогоднюю ночь в комнате был мужчина, который смыслит в религиозной истории. Не факт, что именно он убийца, но допросить его стоит.

Вика не называла имени, но было ясно, на кого она намекает. В тот вечер в доме из мужчин был я, Коля, Степан, Юрий и Михаил. Судмедэксперта подозревать бессмысленно, после того, как он потерял Катю. К тому же, он худее многих из нас и, навряд ли, носит большой размер обуви. Степан не стал бы так рисковать и подвергать себя шансу быть раскрытым только чтобы напугать юную провизоршу. Михаил же мог использовать Зою в своих корыстных целях, чтобы достать меня, но делал бы это без лишних глаз. Остается Юрий. Человек, который насквозь пропитан религией, так еще и не любит проводить время в компании как других людей, так и собственной семьи. Как бы мне не хотелось, но, видимо, действительно придется влезть в их семейные разборки.

14 января; 14:59

Роман быстро набирал текст в компьютере, периодически поднимая взгляд на нас с Терезой. При любых подобных беседах девушка всегда выполняла роль отвлекающей фигуры, способной поддержать беседу, пока я не отвлекаясь изучу окружение. Данная техника нередко позволяла контролировать людей, ведь при правильной постановке разговора в дальнейшем можно заставить человека сделать то, что нужно тебе.

– Извините, что нам пришлось вас вызывать… Это… Просто возникли срочные проблемы… – Роман периодически кашлял, пытаясь хоть как-то развеять молчание. Насколько мне было известно, его приняли в Хотком довольно давно, но на работу с клиентами назначали недавно. А тут столь важный заказ и вдруг какие-то проблемы. Волнение объяснимо, но только если оно не перерастает в панику. А судя по тому, как у юноши тряслись пальцы, и он с определенной периодичностью промахивался по клавишам, здесь была не простая трясучка перед недовольными клиентами.

– Все в порядке. Мы не торопимся, можете выдохнуть, – Тереза улыбнулась, чтобы слегка успокоить паренька, однако тому стало только хуже. Допечатав текст, он облокотился спиной о спинку стула, начав тихонько стучать ногой. – Роман Игорьевич, Вы можете сказать, что конкретно случилось с нашим заказом? Мы вроде бы… Оплачивали страховку.

– Да, но она не покрывает исключительные случаи. А здесь как раз… Степан Михайлович, что Вы… – Роман растерянно приподнялся со стула, когда я зонтом подвинул небольшую баночку на книжной полке справа от себя. – Прошу Вас, это дорогое лекарство. Давайте мы решим наш вопрос и…

– Вы чем-то больны? – повернув зонт, я при помощи ручки подвинул лекарство к краю полки, так что его можно было с легкостью сбросить на пол. – Знаете, я в последнее время плохо себя чувствую. К какому провизору Вы обращаетесь? – Роман что-то промямлил, подходя к шкафу, чтобы убрать бутылочку, однако я недовольно хмыкнул, сдвигая медленно лекарство. – Роман Игорьевич, отвечайте внятно. Разве Вы не знаете культуру общения с судьями? Если мы не будем слышать Вашу речь, то можем вынести неверный приговор.

– Прошу, не трогайте, – Роман замер, боясь, что его следующий шаг заставит меня скинуть пузырек. – Оно очень дорогое…. Я не болен, это тоже заказ, за который я отвечаю головой. Давайте я его уберу и мы вернемся к нашей работе, – парень протянул руку к бутылочке, но я отодвинул ее в сторону. Работники Хотком никогда не хранят заказы в своих кабинетах, это слишком рискованно, ведь может произойти что-то подобное. Встав с места, я взял бутылочку и сделав несколько шагов в сторону, стал осматривать этикетку: описание химического состава и срока годности, но не названия, не адреса изготовителя. – Степан Михайлович! Верните лекарство, иначе мне придется вызвать охрану! – Роман попытался повысить голос и даже недовольно ударить по столу, только вот что-то мне совсем не становилось страшно от этого цыпленка, пытающегося закукарекать.