Текст книги "Во имя очищения"

Правило игры номер три: всегда все придется делать самой.

7 марта; 07:12

Выбравшись, наконец, из церкви, я упал на колени, пытаясь продышаться. Истерично проверив конверт и его содержимое, я облегченно выдохнул и упал на спину. Со стороны дома все еще раздавались взрывы. Наблюдая за небом, я лишь видел небольшие искры, которые долетали до моей стороны и черный дым, поднимающийся вверх пушистыми клубами. Не отрывая взгляда, я попытался нащупать телефон и вызвал пожарную помощь.

Положив руки на торс, я продолжил наблюдать, как вся жизнь семьи Клуновых превращается в прах и улетает куда-то к Господу Богу. Получили ли они то, что хотели? Будут ли теперь их души спокойны, или все те терзания, которые пережил город, было недостаточно?

Запись 36. Молящий

Я ничего не решаю давно уж,

Все вопросы решили за нас.

В этом городе мы потерялись в завесе, И уже не вернемся назад.

7 марта; 15:27

– Ай! Да тише ты, – я отстранился от Коли, отпихивая его руки от себя. Посмотрев на содранную кожу, я невольно поежился. После пожара на теле осталось много увечий, с которыми я бы спокойно ужился, но наш юный медик тут же начал промывать мне мозги, так что проще было согласиться на его помощь.

– Значит, как в пожаре ползать – мы смелые, а как лечиться, так сразу хвост поджимаем, – парень дал мне подзатыльник и вернулся к ране, продолжив ее обрабатывать.

Я изредка на него шипел и тихо ругался, искоса смотря в сторону Вики. После того, что случилось ночью, ее перевели в другую палату: особую комнату с наручниками возле кровати и утяжеленной дверью. Естественно, все произошедшее свели к нападению со стороны девушки. Что же там было на самом деле, она не рассказывала. Вика в принципе отказывалась с нами разговаривать. Весь день она лежала под одеялом, лишь высунув наружу прикованную руку.

– Ты уверен, что было правильным просить Марию приехать сюда? После того… Что случилось… – парень кивнул в сторону Вики, доставая попутно бинты.

Я показал ему найденное письмо и досье. Если Мария подтвердит наши слова, то этого будет достаточно, чтобы провести допрос и обыск дома. А при правильном подходе и конструировании того, что мы имеем, женщине не отвертеться от наказания.

– Вам нельзя сюда! – в коридоре раздались быстрые шаги и крик медперсонала. После послышалась женская ругань, какие-то отдаленные слова про документы и через несколько секунд в палату зашла Мария. Держа в руках небольшую бумагу, видимо подтверждение о смерти Елены, которое девушка должна была подписать после опознания тела.

Женщина растерянно посмотрела на нас с Колей, а затем перевела взгляд на Вику. Сделав небольшой шаг в нашу сторону, она слегка пошатнулась, из-за чего нам с парнем пришлось резко подскочить и подловить ее под руки. Усадив Марию на стул, мы отобрали у нее бумагу и отложили ее в сторону.

– Господи, как к этому все пришло… – Мария опустила голову, прикладывая руку ко лбу.

– Действительно. Вы же просто не могли сразу сказать, что здесь происходит, – я не выдержал и взял конверт. Предварительно поместив все документы в файлы, мы теперь могли спокойно их использовать, не боясь повредить. Достав письмо, я подошел к девушке и показал его ей. – Она ваша мать?

Мария посмотрела на документ, пытаясь прочитать его содержимое. Бросив взгляд на подпись, она нерешительно кивнула.

– Черт… Тварь! – бросив письмо к остальным бумагам, я отошел подальше от девушки.

– Следи за языком, – Коля недовольно пристыдил меня, успокаивая Марию, поглаживая ее по плечам. – Мы не могли знать заранее.

– Не могли?! Серьезно?! – Я подошел к парню и схватил его за ворот, притягивая к себе. – Может тебе напомнить, кого конкретно она убила? Мы могли ее поймать еще после смерти Ольги!

– Думаешь, мы единственные потеряли близких людей! – Коля сжал мою руку, не позволяя мне отойти. – Никто не знал, чем это все обернется. Как будто ты бы на их месте не стал бы защищать свою семью!

– Прекратите оба… – Вика перебила нас, медленно выползая из под одеяла. Ее глаза покрылись темными кругами и сильно покраснели, как будто были готовы вот-вот лопнуть. – Мы все во всем виноваты, – увидев, как мы с Колей остываем и отпускаем друг друга, Вика перевела взгляд на Марию. – Я хотела защитить себя, но не думала, что это закончится так… Это была ее просьба. Верите Вы в это или нет.

– Я знаю… – Мария одобрительно кивнула, пытаясь выровнять свое дыхание. – Елене было совсем плохо. Она помешалась… Мне нужно было лечить ее, а не спасать от других.

– Но ты рискнула, спасая Вику, верно? – Коля вставил свое слово, чем вызвал у нас у всех непонимание. – Это же Елена пыталась убить ее. Предположу, что она попросила сестру выбрать вино в кладовой, а потом уже подмешала туда яд.

– От Юрия я узнала, – продолжила девушка, подмечая все еще непонимающие взгляды со стороны, – что глюкоза может нейтрализовать цианистый калий. Он постоянно с ним возился и изучал состав. Я подумала, что сладкое вино сможет хоть немного помочь.

– В древности короли так и спасались от многих ядов. Именно поэтому Вика смогла выжить. На нее подействовало только снотворное, хоть следы яда и наблюдались в крови… – убирая медикаменты, Коля прошел мимо меня и отдал мне в руки несколько бинтов для оставшихся ран. – Думай, прежде чем кого-то обвинять.

– Вы сможете выступить на суде против своей матери? – я еще раз посмотрел на письмо, вчитываясь в имя, стоявшее на подписи. Меня колотило от одной мысли, что этот чертов «садовник» все время наблюдал за нами и наслаждался представлением. – Если мы будем раскрывать дело до конца, то Вас могут посадить за сокрытие преступления.

– Да. У меня есть еще несколько писем, которые Вам помогут… Мне терять больше нечего. Я хочу помочь хоть сейчас, – девушка нерешительно прикладывала руку к животу, наблюдая за каждым моим движением. – Впрочем, если вы ей докажите, что сами все раскрыли, она не станет отрицать свою причастность. Возможно, даже признает свою вину в суде.

Я обратил внимание на документ с подтверждением смерти Елены. Он еще не был подписан, а по последним событиям и при помощи Коли, мы могли бы перенести сроки заключения это несчастного случая. А значит, Мария может оказать нам помощь в еще одном деле.

10 марта; 13:24

И вновь этот странный европейский дом. Прорастающие летом хризантемы, календулы и астры, теперь и вовсе не показывались из-под земли. Казалось, я был здесь так давно, что должен был забыть, как здесь все устроено. Но я помнил каждую деталь, которую успел уловить за то короткое время, что пробыл здесь.

Коля вызвался пойти со мной, на том основании, что меня нужно контролировать. Меня немного разозлило это утверждение, но возражать я не стал. Вдвоем беседовать с женщиной будет гораздо проще. При иных событиях, я бы взял с собой и Вику, но ситуации не позволяли ей покинуть палату без дополнительной охраны.

– Oui, oui, секундочку, – из дома донёсся женский голос и спустя несколько секунд Илойза отворила нам дверь. – Кирилл Андреевич. Доброе утро. Чем обязана?

Я услышал, как Коля недовольно кашлянул, опуская голову. Он еще не виделся с француженкой, так что, видимо, представлял ее иначе.

– Здравствуйте. Я по личному вопросу. Можно мы пройдем? Вы ведь еще занимаетесь одеждой?

Женщина непонимающе сдвинула брови, но еще раз осмотрев нас с ног до головы, улыбнулась и впустила в дом, поправляя на плечах шелковый платок.

В этот раз комната с камином выглядела уже не такой уютной, как раньше. Пуфики были небрежно сдвинуты к стене, огонь в камине не горел, а большинство книг были разбросаны по столу. Женщина явно не ждала посетителей. И не мудрено, кто ж еще придет в воскресенье утром. Впрочем, на это мы и рассчитывали.

– Так что у Вас случилось? – Илойза стала убирать книги, косо наблюдая за нами. Я остановился возле камина, а Коля прошел ближе к пуфикам, выглядывая в небольшое окно.

– Не волнуйтесь, не такая уж и серьезная проблема, – я снял шляпу и протянул ее швее. Преднамеренно мы нарочно повредили ленту. И хоть мне было больно портить подарок Кати, дело того стоило. – Я, к сожалению, не самый хороший носитель этой шляпы. Но она мне все-таки дорога. Особенно после случившегося…

– Sympathise77
  Sympathise (франц.) – сочувствую.


[Закрыть], я слышала о том, что случилось с Mademoiselle Жуковой, – женщина покрутила шляпу в руке, оценивая повреждения. Положив головной убор на стол, она подошла к небольшому шкафу, над которым висела полка с фотографиями. В прошлый раз мне казалось, что их было намного больше. Сейчас же количество снимков уменьшилось, а некоторые были намеренно перевернуты и скрыты. Тем не менее, на одном из фото я заметил знакомый образ кукольной особы с невероятно ярко-желтыми волосами и голубой шляпкой.

– Вы слышали только о ней? – Коля оперся спиной о стену, внимательно наблюдая за тем, как француженка доставала большую коробку с нитками. – Катя была не единственной жертвой.

– Возможно, слышала и о других, но, увы, mon88
  Mon (франц.) – моя.


[Закрыть] память уже не та, что прежде, – Илойза коснулась пальчиком своей головы и улыбнулась. – Я стараюсь поменьше обращать внимание на такие вещи, – сев на диван, женщина стала аккуратно снимать ленту с шляпы и пришивать на ее место новую.

Женщина старалась поменьше с нами говорить, отвечая четко только на поставленные вопросы. Наша же задача была вывести ее на более глубокую беседу.

– Вы увлекаетесь историей? – Коля как бы случайно обратил внимание на книги и подошел к ним ближе. – Я могу взглянуть? Знаете, тоже очень люблю литературу.

– Oui, конечно. Вы ведь Николай Григорьевич? Mademoiselle Жукова рассказывала о Вас и Вашей любви к книгам. Какую литературу Вы предпочитаете? – Илойза внимательно проследила за тем, какую конкретно книгу Коля взял в руки и начал листать.

– Интересная у Вас память, – я опередил Колю, не дав тому ответить. – Не помните последние громкие убийства, но запомнили имя человека, которое Вам случайно упомянула одна из посетительниц. Похоже, работать психологом Вам нравится гораздо больше, чем шить одежду. Ведь можно побеседовать с несчастными людьми, у которых столько проблем… – пойдя ближе к полке, я поднял фотографии, которые были перевернуты. На всех снимках были изображены Клуновы, но нежеланными оказались только те, на которых была Мария. – Это Ваши дети?

– Вы хотите продолжить притворяться, как будто не знаете, – Илойза отложила шляпу в сторону и поправила платок, кутаясь в него сильнее. – Зачем весь этот цирк?

– Затем же, зачем Вы устроили его нам… – Коля протянул последнее слово, листая учебник. – Вы долго выбирали себе кумира? История средневековой церкви наполнена столькими культовыми событиями. Почему именно Огненная палата? Дань уважения Франции?

– Это вы мне скажите. Вы знаете, что Мари, Элен и Юрий мои дети. Но это еще не повод обвинять меня в убийствах, – положив ногу на ногу, Илойза стала перебирать пальцами, стуча ноготками по коленке.

– Вообще-то, повод. Юрий вел с Вами переписку, в которой вы обсуждали не только планы своих действий, но и причины убийства, и даже то, как все должно быть обустроено. Первоначально, Вы просто хотели очистить людей, убить их, чтобы Елена чудесным образом вылечилась. Но затем Вам это стало приносить удовольствие. Ведь с телом жертвы можно придумать столько всего прекрасного, – я взял одну фотографию Елены и убрал ее в карман. Обойдя диван, я подвинул пуфик к столу и сел напротив Илойзы. Женщина спокойно наблюдала за всеми моими действиями, не выражая протестов. Напротив, казалось, она попала на представление и теперь с огромным интересом наблюдает за историей.

– Это интересно… Но я ведь уже в возрасте… – Илойза намеренно показала нам свои руки. Ухоженные, тонкие пальцы, но слабые в области кистей и плеча. – Даже при всем желании, я бы не смогла ничего сделать серьезного.

– Поэтому и попросили своего старшего сына Вам помочь. Юрий был достаточно крупной комплекции, чтобы поднять тело худой девушки. Идеальный вариант. Да и времени меньше тратиться. Пока один управляется с телом, другой украшает место преступления, – я забрал шляпу, осматривая проделанную работу. – Спасибо, кстати, за шляпу. Она мне, правда, дорога.

– Вы думаете, что писем и ваших слов будет достаточно в суде? – Илойза наклонилась ко мне ближе. Впервые за все время беседы, я почувствовал, как женщина начинает терять самообладание и готова броситься на меня как дикая кошка.

– Не только наших. Но и Вашей дочери, Марии, – Коля положил учебник обратно в стопку, а потом потер свои пальцы друг об дружку. – А еще волшебных пальчиков. Вы были уверены, что Ваших отпечатков нет в базе данных, поэтому работали спокойно голыми руками. Хоть и с Ольгой применили множество средств, чтобы оставить меньше следов.

– Но вот с Катей и Зоей уже растерялись и оставили куда больше своих отпечатков… Забавно, – я достал мобильник из кармана и показал его Илойзе. – Это Катя придумала показать Вам снимок Ольги и собрать, таким образом, ваши отпечатки на телефон. А уже потом на ее месте преступления Вы оказались неосторожны со свечами. Прикусив губу, швея усмехнулась, опуская взгляд. Она медленно осматривала мои руки, постепенно поднимая зрачки на мое лицо.

– Интересная théorie99
  Théorie (франц.) – теория.


[Закрыть]. Может, еще расскажите мне contes1010
  Сontes (франц.) – сказка, басня.


[Закрыть]? Например, как мне удалось все это провернуть? – Илойза делала паузы между фразами, как будто придумывала их на ходу.

Нам же на ходу придумывать было нечего. Узнав имя причастной ко всему этому женщины, а также с подсказками Марии, мы, наконец, смогли выстроить все в единую цепь.

Сама Ольга первоначально не планировала отравлять вино. Она закупалась у Клуновых дорогим алкоголем и просто рассылала его по более прибыльным ценам. В это же время в ее отношениях начинает все трещать по швам. Девушка не понимает, почему не складывается личная жизнь. И тут, как ангел-проповедник, появляется Илойза. Она убеждает медсестру, что все ее проблемы исходят от остальных людей, что это они насылают на нее несчастья. Женщине нужна была первая жертва, вот она и решила сама создать себе грешника.

После убийства Ольги, Илойза забрала ее пропуск в больницу. Именно благодаря ему она смогла в дальнейшем пройти к Зое минуя записи к врачу, а также используя его Елена проникла в больницу ночью.

Второй жертвой стала Катя. Ее уже уговаривать ни на что не нужно было. Девушка просто была неосторожна в словах и проболталась о приворотных зельях. Илойзе и Юрию оставалось только узнать, сколько девушек пострадало от их действия. А затем появился удачный шанс: день рождение Кати. В тот вечер мы собирались прогуляться по городу, а девушка заказала себе новое платье.

Мы долго не могли понять, почему дверь в дом Кати не подвергалась взлому. Оказалось все просто. Полицейская сама пригласила Илойзу к себе с утра, чтобы закончить платье до нашего прихода. Илойзе лишь оставалось задушить Катю, а затем открыть дверь Юрию.

О работе Зои Илойза также узнала от малышки. Семья Никлиновых любила дорогую одежду, особенно младшенькая. Еще от нас, тогда летом, Зоя узнала о прекрасной швее. Пригласив ее к себе домой, девушка описывала наряды, которые собиралась заказать, а Илойза проводила свой психоанализ. Одного факта о том, что Никлинова не могла иметь детей, стало достаточно, чтобы проверить таблетки на наличие яда. Благо, практически за полгода, они вместе с Юрием навострились пользоваться своей маленькой лабораторией. Когда же результаты подтвердили наличие лишних смесей, Илойза заставила Юрия припугнуть девушку.

И тут то и влезла Вика со своими осмотрами. Именно своим расследованием в доме Никлиновых, она привлекла внимание. Елена и так часто докладывала матери о своей обожаемой спасительнице, а теперь нежелательная персона становилась на пути. Испугавшись, что Юрий опомниться, когда узнает, что Мария беременна, Илойза решила от него избавиться. Следующей же должна была стать Вика, но женщина никак не могла найти причину, по которой бы напала на нее. Этим она поручила заняться Елене. Но та не осмелилась отдать свою любовь матери и решила сама спасти Вику, пусть и своеобразным способом. Боясь остаться после смерти одной, она решила утащить нас вместе с ней.

– Вы хотели спасти дочь… А в итоге ее же и погубили… Вместе с множеством других девушек, которые на самом деле не были виновны, – я встал с пуфика, поправляя одежду. – Вы заставили Ольгу и Юрия совершить те преступления, а Катя и Зоя не были на самом деле виновны. Выходит, единственная, от кого нужно было очистить этот город – Вы сами.

Я кивнул Коле на выход и вместе с парнем направился в сторону двери, как вдруг сзади услышал удар от упавших иголок. Развернувшись, я достал пистолет и направил его на женщину, подскочившую с дивана, удерживая в кулаке длинную булаву.

– Ну же, Кирилл Андреевич, – Илойза опустила руки вниз, улыбаясь. – Tirez1111
  Tirez (франц.) – стреляйте.


[Закрыть]. Вам ведь все равно уже не укрыться от моего Бога. Даже если не через меня, он все равно Вас достанет.

– Кирилл, пошли. Ты так сделаешь только хуже, – Коля попытался опустить мою руку с пистолетом и вывести за дверь, но я дернул плечом, освобождаясь от него и делая шаг вперед к Илойзе.

– Возможно, Вы и правы. Но только не от Вашего Бога, а от моего собственного. Который чуть не умер из-за Вас и Вашей семьи, – сняв предохранитель, я сделал глубокий вдох, слыша позади ругань Коли. – Знаете что… – я усмехнулся и нажал на курок. Раздался глухой щелчок незаряженного пистолета. – Пиф-паф. Я убил Вашего Бога.

Запись 37. Друзья, семья, враги

Одни обезумели, другие погибли,

А ты убежала, оставив меня.

И пусть пока нас с тобою не сшибли,

Я венок возложу для тебя.

14 марта; 11:47

– Вот и все. Как будто ничего и не было, – Тереза закрепила последнюю прядь волос. Подровняв немного края, она придала им некую форму и, зачесав на одну сторону, попыталась закрепить невидимками. – Подумаешь, волосы отрастут при желании.

– Ну да, это ведь не рука, – я дотронулась до бинтов на правой руке. От моей колкости, женщина покачала недоуменно головой и встала с кровати. Она была единственная кого сегодня допускали до меня. Что странно, ведь она тоже выступала на суде. Только не как представитель власти, а как моя мачеха.

– Да, не рука. Но и это тоже не конец света. Знаешь, мне прислали журнал новый. Мы сможем подобрать тебе интересные перчатки после суда, – Тереза пыталась говорить оптимистично с легкой улыбкой, но видя мое подавленное состояние, она терялась в собственных эмоциях. – Милая, тебе нужно перестать себя накручивать. Я уверена, что Степан Михайлович и все остальные сделают все возможное, чтобы защитить тебя. За прошедшие дни я слышала столько успокаивающих фраз, но не понимала их смысла. Из-за того, что Степан подтвердил виновность Илойзы, было решено судить ее вместе со мной. А по законам государства, на одном судебном процессе могут вынести только одно смертельное наказание. Иначе это может пошатнуть моральное состояние народа. Мы ведь не изверги все-таки.

И здесь возникает вопрос: кого? Меня или Илойзу приговорят к смертной казни? Девушку, которая несколько лет терроризировала город, убила более десяти человек или пожилую даму, которая за один год лишила жизни троих. Да, официально на Илойзу повесили только убийство Ольги, Кати и Зои. Все остальные жертвы были повешаны либо на меня, либо пущены на самоубийство. Справедливо ли это? А справедливо ли в целом устроено наше общество?

– Я хотела бы побыть одна, если ты не против, – я посмотрела на Терезу. Женщина понимающе кивнула, поцеловала нежно меня в лоб и вышла из палаты.

Развязав бинты на руке, я осмотрела затянувшиеся раны и старые шрамы. Прозвище Левши мне придумали СМИ, но я настолько к нему привыкла, что считала частью себя. А ведь по идее, я не была настоящей левшой. Переученным из-за обстоятельств.

Вот и убийцей я была ненастоящей. Точно также обученная, воспитанная и подверженная влиянию со стороны. И за это меня будут судить. За то, что я была чересчур наивна, глупа, доверчива и мечтала воплотить свою мечту. Только вот, в чем была суть моей мечты? Раньше я постоянно ее видела перед глазами, а теперь не могла даже сформулировать. И стоила ли она всего того, за что я буду сегодня расплачиваться.

Дотянувшись до одежды, которую мне принесла Тереза, я осмотрела новые джинсы. Жалко, конечно, что моя старая одежда оказалась сильно испорчена из-за происшествия на дереве.

Начав надевать штаны, я вдруг почувствовала что-то твердое в кармане. Засунув туда руку, я достала кулон в виде панды и маленькую фотографию, сложенную вчетверо. Прицепив кулон к поясу, я развернула снимок. На нем была изображена Елена, сидящая на качелях возле церкви и держащая в руках огромный букет из хризантем. Яркая, улыбчивая, еще не сломленная одиночеством. Перевернув фотографию, я прочитала небольшую запись: «Ты стала ее рыцарем, а она твоим ангелом. Подпись: К. и К.»

14 марта; 12:21

– Не нравится мне то, что вы задумали вдвоем… – Коля нервно стучал пальцами по папке в руках. На суде ему нужно было выступать по делу Илойзы, но он также согласился поддержать защиту Вики, если это понадобиться.

– Если Вы продолжите так переживать, то лучше оставайтесь в лифте, – Степан поправил рукава пиджака и галстук. – Юлии Викторовны сегодня не будет, как и еще части Верховных судей. Будет проходить голосование, но если Вика вызовется сама принять наказание… Судьи любят, когда преступники проявляют такую инициативу. Но она может пойти против меня и намеренно выставлять нашу совместную работу.

– Что, дочка решила взбунтоваться? – я усмехнулся, наблюдая за своими собеседниками. Мне до сих пор с трудом верилось, что всех наших подготовлений будет достаточно, но менять что-то было уже поздно. Степан проигнорировал мою насмешку и лишь демонстративно зачесал свои густые волосы назад. – А кто эта Юлия Викторовна?

– Верховный судья по делам об убийствах. Молоденькая. Заняла место своего отца по его собственному посмертному желанию. Довольно импульсивна и ведома. В судьях ее любят за это, – Степан говорил с некой ноткой презрения. Похоже, начальство ему не сильно то и нравилось. – Если бы она приехала, то решала бы все лично, так как дело по ее части. Но к нашему счастью, у нее слишком много личных проблем.

Остановившись на двенадцатом этаже, мы вышли в коридор. Заседание проходило в самом высоком здании администрации города. Здесь всегда решались все юридические вопросы и, конечно же, принимали Верховных судей.

– Мне нужно решить несколько вопросов с Терезой и Марией, а вы можете морально начинать себя готовить к выступлениям, – Степан акцентировал внимание на том, как Коля не мог успокоить и продолжал нервно перебирать пальцами. – До скорой встречи.

– Ты думаешь, все получится? – прошептал судмедэксперт, смотря как Степан удаляется от нас. Мы посвятили Колю в планы слишком поздно, так что все его переживания понятны. Я и сам терялся в догадках о том, как все пройдет.

– Очень на это надеюсь.

14 марта; 12:30

Под заседание суда было выделено большое округлое помещение. В центре комнаты стояли две небольшие тумбы: одна для сменных выступающих лиц – прокуроров, свидетелей или адвокатов. Вторая – для лиц, находящихся под подозрением. В обычное время предполагаемый преступник должен постоянно стоять там. Но так как сегодня судили нас вместе с Илойзой, мы должны были оставаться на сидячих местах с правой стороны от входа.

На противоположной стороне полукругом сидели люди, которые имели прямое отношение к расследованию. Там же должны были располагаться наши адвокаты, но мы с Илозой обе отказались от защиты. Не знаю, чем руководствовалась она, но я понимала, что лишний человек мне тут не поможет.

Сейчас же, напротив нас, сидели Кирилл с Колей и Марией в качестве следователей дела Илойзы и Степан с Терезой как мои родители и представители Верховных судей города.

Кирилл с Колей долгое время что-то обсуждали, показывая на бумаги. Мы так и не смогли поговорить до судебного процесса. После того, как они побывали в доме Илойзы, их не допускали ко мне, так как дело считалось закрытым в плане расследования, а значит как свидетель я уже не выступала.

– Я, честно говоря, не думала, что они сработаются… – Илойза усмехнулась, заметив, что я смотрю в сторону знакомых. – Судя по тому, что мне рассказывала Mademoiselle Жукова, они не сильно то ладили…

– Люди меняются, – я вернула взгляд на Кирилла. Заметив это, он неловко приулыбнулся мне. – Эти двое уж точно.

У стены, напротив тумб, располагались проверяющие службы, органы исполнения и сами Верховные судья. Из пятнадцати сегодня присутствовали только шестеро самых приближенных к этому делу. Помимо них я обратила внимание на мужчину лет шестидесяти, который занимал место исполнителя приговора по смертной казни. Он не выглядел как палач: слишком добродушный, робкий и постоянно суетящийся. И всем своим поведением и внешним видом он мне сильно кого-то напоминал.

– Итак, первоначально пройдет слушание по делу Илойзы-Марси Леру. Пятьдесят семь лет. Обвиняется в трех убийствах: Ольги Розин, Екатерины Жуковой и Зои Никлиновой. Также были поданы обвинения на хранение и использование наркотиков. Со стороны следствия выступают Кирилл Герцен и Николай Цума. В качестве свидетелей представлена Мария Клунова. Начнем с предъявления следователей.

Парни по очереди выступали, демонстрируя найденные доказательства и улики, которые мы сумели откопать в ходе расследования. Практически всегда они делали упор на том, что работали парой, не упоминая мою причастность. Честно говоря, я была расстроена данным фактом, ведь первоначально строила свой план на смягчении наказания путем помощи следствию в другом деле.

Всю речь для Кирилла и Коли составлял Степан, а значит, это он так распорядился. Решил таким образом от меня избавиться? Но ведь фактически наш договор еще заключен, а значит, наказание должен нести он как владелец. Я растерянно наблюдала за судьями и отчимом, не понимая, к чему идет это дело.

– Значит, Вы знали, что Ваш брат и Илойза подталкивали Ольгу к распространению наркотиков? – пожилая женщина с коротким вздёрнутым носом, отвечающая за нелегальное хранение наркотиков и оружия уже несколько минут терроризировала Марию, не давая другим судьям задавать вопросы.

– Верно. Я даже знала, что Юрий занимается изготовлением некоторых видов яда… У нас дома… – Мария говорила сбивчиво, переминаясь с ноги на ногу. Если у остальных представителей противоположной стороны уже были опыты работы с судьями, то девушка явно впервые работала с органами власти.

– А что Ваша сестра? Она была в курсе происходящего? И каким образом она связана с Викторией Ройхен? Ведь, – женщина опустила взгляд на документы, проверяя информацию, – она последняя жертва Виктории.

Я заметила, как парни закопошились, нервно ожидая ответа девушки. Что плохого в том, что она скажет правду? Если Мария и Илойза подтвердят психическое нестабильное состояние Елены, то ее смерть могут рассматривать в другом ключе.

– У Вас неверная информация, – я заметила, как Мария вцепилась пальцами в тумбу. – Елена не умерла. При опознании тела я подписала отказ. Моя сестра сбежала из дома несколько недель назад. Последнее, что я знаю, это то, что она общалась с Илойзой. Дальнейшая ее судьба мне неизвестна.

– Что… – я ненароком прошептала вопрос сама себе, не веря своим ушам. Зачем Марии скрывать смерть сестры от Верховных судей? Ведь теперь может начаться следствие по ее поиску.

– Илойза-Марси, Вы можете подтвердить слова Марии Владимировны и знаете ли Вы, где сейчас находится Ваша младшая дочь?

– Да, – Илойза поднялась со своего места, придерживаясь за стул, – Elle действительно приходила ко мне. Мы обсуждали ее взаимоотношения в семье. Куда elle делась после, мне не известно.

Начиная с этого момента, я уже окончательно перестала понимать, что происходит.

14 марта; 13:45

– Хорошо. Решение по делу будет выноситься после слушания дела Виктории. Кхм… – один из Верховных судей – мужчина с седыми волнистые волосами – переложил одни бумаги и взял другие. – Теперь рассмотрит дело Виктории Олеговны Ройхен. Двадцать семь лет. Обвиняется в… – мужчина запнулся, а после менее решительно добавил, – в двенадцати убийствах…

Среди судей прошел шепот и несколько обсуждений в мой адрес. Ну конечно, какая еще молодая девушка может похвастаться такими достижениями.

– Извините, – Тереза поднялась с места, зачитывая одну из бумаг, – фактически в тринадцати. Да, мы не берем в расчет Елену Клунову, раз не произошло подтверждения тела, но я, как представитель Верховного судьи по делам несовершеннолетних, хочу передать подтверждение об убийстве Кристофа Вольфгана в 2007 году.

Я почувствовала, как у меня упало сердце. Тереза… За столько лет она всегда была единственным человеком, который меня поддерживал и оберегал. И теперь, моя мачеха стала первым, кто воткнул в меня нож. Жаль что не последним. Я внимательно проследила за тем, как Тереза села на место, не поднимая на меня взгляда.

– Виктория Олеговна, Вы признаете свою вину в убийстве ребенка? – мужчина приготовил карандаш для внесения изменений в документы.

– Да… Да, я убила Кристофа в возрасте пятнадцати лет…

– Что ж, эти добавления будут учтены. Ваше признание будет рассматриваться как смягчающее обстоятельство. К тому же мы учтем прошедшее время, – пока судья продолжал говорить, я внимательно следила за людьми напротив.

Степан постоянно недовольно дергал бровью, когда кто-то говорил о смягчающих обстоятельствах. Решили казнить меня? Ну, уж нет. Если я отказалась от защиты, то не значит, что не буду защищать сама себя. За прошедшие годы, я тоже подучила наши законы.

– Следователями по делу Виктории выступают Степан Кривошеев и Кирилл Герцен. Свидетель Николай Цума. Есть ли какие-то правки? – мужчина поднял взгляд и уже собирался продолжать, но я резко подскочила, подняв руку.

– Есть. Я хочу выдвинуть свою кандидатуру на место собственного адвоката. Я имею на это полное право, так как являюсь членом юридической семьи, – я видела, как Степан начал прожигать меня взглядом. Но теперь, впервые за столько лет, я не буду терпеть его издевательства, которые якобы должны сделать мою жизнь лучше.

Выйдя к свободной второй тумбе, я внимательно следила за всеми присутствующими. Степан, Кирилл и Коля… Все трое собирались выдвигать обвинения. И это при том, что они столько времени убеждали меня, что все будет хорошо. И для кого? Для них? О да, для них все будет прекрасно.

– Что ж, хорошо… Первым мы хотим выслушать Степана Михайловича Кривошеева.

Выйдя к соседней тумбе, парень снял с себя значок судьи и положил его рядом.

– Зря ты это затеяла, – пока представители власти перебирали бумаги и готовили вопросы, Степан тихо обменивался со мной несколькими фразами. – Прелесть, я же как лучше хочу.