Текст книги "Чистый грех"

– Не перестарайтесь в своем стремлении быть рыцарем, – небрежно огрызнулся Адам. – Я это заметил так, вообще.

– Будьте любезны оставить подобного рода замечания при себе!

– С каких пор вы в защитниках леди Флоры?

– Я выполняю долг джентльмена.

– Эк вас повело, господа! – вмешался Джордж Бонхэм. – Хватит задираться! Моя дочь сама способна защитить себя лучше, чем вы на пару. Вы видели, как она владеет пистолетом?

– Нет, сэр, – сказал Эллис. – Но я и без того вижу, что ваша дочь – женщина во всех отношениях удивительная!

– Вы просто не знаете, до какой степени удивительная, – негромко заметил Адам.

– Простите? – так и взвился Эллис, побледнев и сузив свои бледно-голубые глаза.

– Я имел в виду одно – как она стреляет, – невинно произнес Адам. – Имел случай видеть собственными глазами. И уверяю вас, она несравненна! – Поворачиваясь к лорду Халдейну, он пояснил: – На ранчо Флора опробовала мой «винчестер» образца шестьдесят шестого года: всадила всю обойму в трехдюймовый круг за десять секунд!

– Послушайте, – задиристо воскликнул Эллис, довольный своим внезапным открытием, – так это вы, стало быть, выперли Неда Сторхэма с его пастбищ?

Новейшие «винчестеры» были редкостью в северном захолустье, а люди Сторхэма, по слухам, получили пулевые ранения именно из ружья последней модели Винчестера.

– Я, как вы выражаетесь, выпер Сторхэма с.моих пастбищ, – ледяным тоном поправил Адам.

– Всем известно, что индейская территория открыта для выпаса скота.

– Глубоко заблуждаетесь, молодой человек.

– Так было и так будет.

– Повторяю, вы ошибаетесь. У меня есть бумага на эту землю.

– Договор так и не был подписан.

– Да, соглашение подписано не было. Законодательное собрание его не ратифицировало. Но, случись это, ничего не изменится: эти земли не подпадают под договор. Они мои.

– А вот Нед Сторхэм совсем иного мнения.

– Он введен в заблуждение. О чем я имел случай сказать ему лично.

– Сказать-то сказали, да только он с этим не согласен.

– Что ж, его дело, – отчеканил Адам. – Я знаю, как встречать незваных гостей.

Ранней весной он действительно прогнал стада Сторхэма со своих земель – после яростного боя, в котором дюжина сторхэмских наемников получила тяжелые раны. Неду Сторхэму пришлось убраться на южный берег Иеллоустона. И хоть в салунах этот скотовод храбрился и обещал поквитаться со своим обидчиком, больше во владения Адама он не совался.

Эллис, не желая снова лезть на рожон, с дежурной улыбкой политикана примирительно сказал:

– Да что вы так горячитесь! Тут земли немерено – на всех хватит.

– В самую точку! – с такой же неискренней улыбкой подхватил Адам. – Совершенно с вами согласен. Именно поэтому им нет резона лезть на мою.

– Монтана размером больше Англии, – сказал лорд Халдейн. – А население у вас – сами знаете какое. Логика подсказывает, что тут можно жить, не толкаясь локтями.

– Вы правы, сэр, возразить вам нечего, – с готовностью согласился Эллис, чтобы закончить неприятный разговор. – Так я увижу вас сегодня на вечере у Фисков? Флора сказала, что вы еще не решили, будете вы там или нет. К вашему сведению, Молли Фиск угощает как никто в Монтане. Полагаю, это вдвойне соблазнительно – после вашей-то аскетической жизни в прерии.

– Все зависит от Флоры, – ответил лорд Халдейн. – Я пока не знаю, как она себя чувствует.

– Желаю ей скорейшего выздоровления, сэр, – с жаром произнес Эллис, – и не оставляю надежды, что вы все же появитесь у Фисков. А теперь позвольте откланяться – у меня встреча.

Было ясно, что Эллис уповает на встречу не столько с лордом Халдейном, сколько с его дочерью.

– Если решитесь ехать к Фискам, – сказал Адам после того, как Эллис вышел из номера, – то нас с Джеймсом вы найдете за карточным столом. Буду рад, если вы составите нам партию. Хозяин дома сам добрый игрок, любит высокие ставки – и, что приятно, исправно платит карточные долги.

– Для меня перекинуться в картишки с хорошими людьми больший соблазн, нежели поварские чудеса. А может, и Флора заинтересуется. Она любит пощекотать себе нервы игрой по крупной.

– Когда в настроении, – вежливо улыбнулся Адам.

– Думаете, она всерьез обиделась на меня? Я не поднимал на нее голос уже Бог весть сколько времени. Тем более на людях… А впрочем, Адам, вы ее как-нибудь да умаслите. Будь я проклят, если вы не умеете возвращать улыбку на ее лицо!

– Ради того, чтобы вы оказались сегодня вечером за карточным столом, – сказал Адам с мальчишеским задором в лице, – я готов на все. Я буду паинькой, я буду сама любезность!

– Обещаю проследить за этим, – солидно заявил Джеймс, грозно поведя бровью.

– Ставим на кон сразу пятьдесят гиней? – деловито потирая руки, предложил лорд Халдейн.

– Ох уж эти англичане. Нет тут никаких гинеи. Скажите лучше пятьсот золотых долларов.

– Так договорились? Адам улыбнулся.

– Полагаю, вечер будет из приятных, – сказал он.

10

Спустя некоторое время после ухода Адама и Джеймса лорд Халдейн постучался в дверь Флориной комнаты. Она разрешила войти – и это был уже добрый признак. Дочь стояла у окна.

– Я прощен? – спросил граф, идя к ней через залитую солнцем комнату.

Флора отпустила занавеску, из-за которой она смотрела на улицу.

– Адам не остался в гостинице, – задумчиво произнесла девушка. – Они с Джеймсом направились через улицу – в салун «Баллантайн». – Повернувшись навстречу отцу, она сказала: – Конечно, я не сержусь на тебя, папа. Я сама виновата. Вела себя, как капризный ребенок.

– Ну, говоря по совести, все мы были хороши, – заметил ее отец, опускаясь на обитый розовым бархатом диванчик и вглядываясь в отрешенное лицо дочери. – Успокоилась?

– Похоже, Адам Серр действует на меня не лучшим образом.

– А ты на него. Быть может, это просто взаимная ревность? – мягко предположил лорд Халдейн. – Наверное, Эллис подействовал на него, как красная тряпка на быка.

– Было бы с чего ревновать! – воскликнула Флора, садясь на шелковую кушетку. – Эллис – так, от скуки.

– Ну откуда Адаму это знать? Сразу видно, что роль случайного кавалера Эллису не по нутру и он метит на гораздо большее.

– Ради Бога, папа! – сказала Флора, бросив на отца усталый взгляд. – Неужели ты способен вообразить меня женой политика? Не пройдет и недели, как я смертельно оскорблю какого-нибудь нужного человека – и карьере мужа конец. Да и что за радость жить с этаким Эллисом Грином? Женщина, по его мнению, должна быть истинной леди, то есть сперва, в девицах, ароматной безделушкой, с которой приятно флиртовать, а потом – сладкоречивой и покорной женой-гусыней, которую следует исправно фаршировать комплиментами – и не брать в расчет. Тоска зеленая! Не далее как час назад он мне заявил, что это безумная храбрость с моей стороны – провести несколько недель в деревне Четырех Вождей, имея защитниками только тебя, Алана и Дугласа. Хороша же безумная храбрость – жить в мирном летнем становище! Что бы он подумал, расскажи я ему свою историю с Аджером – помнишь, во время путешествия по Сахаре, когда в Гате туарегский вождь грозился похитить меня? Да Эллиса удар хватит, если он узнает, что я и бровью не повела во время того приключения! Чтоб у его куколки да такие стальные нервы? Нет, ему подобная супруга не подойдет!

– Да, можно еще вспомнить, – с ухмылкой подхватил лорд Халдейн, – как китайские пираты схватили нас и требовали, чтоб ты отдала им все свои драгоценности, а ты не сробела и так убедительно запугала их письмом генерала Чен Пинга, которое разрешало нам свободный проезд повсюду, что эти негодяи в конце концов отпустили нас с миром!.. Так, выходит, ты у нас настоящая героиня, – лукаво прибавил он. – А достанет ли у тебя мужества пойти сегодня на вечер к Фискам? Адам обещался быть.

– Думаешь, я проявлю малодушие? – с кокетливой улыбкой отозвалась Флора.

– Дитя мое, я верю в тебя. Но, возможно, именно сегодня тебе противопоказаны сильные впечатления…

– Все зависит от него. Если он будет как шелковый, я первой в бутылку не полезу.

– Судя по твоему тону, сегодня вечером мне придется снова суетиться вокруг тебя и набрасывать платок на твой опрометчивый роток. – Впрочем, это было сказано с отеческим добродушием.

– Обещаю быть паинькой, – со смехом заявила Флора и, не удержавшись, упрямо прибавила: – Если, конечно, он меня не выведет из себя.

– Я уже сказал, что сегодня намечается игра по крупной? – лукаво спросил лорд Халдейн.

– С этого и начинал бы! – воскликнула Флора. – Тогда про Адама я и думать бы не стала. Обо-жаю игру с настоящим интересом!

– Знаешь ли, меня любопытство разбирает, – признался Джордж Бонхэм.

– Касательно чего?

– Ну… касательно Адама Серра – и твоих чувств к нему.

Флора ответила не сразу.

– Говоря честно, он меня привлекает, – наконец промолвила она. – Но беда в том, что он привлекает целую орду женщин.

– Разве ты боишься или не любишь соревнования?

– Уж очень он… заносчиво-небрежен, что ли. Мне привычней видеть мужчин у своих ног. Чтоб льстили и на задних лапках передо мной ходили.

– Ты же таких терпеть не можешь!

– Ну да, разумеется, – обезоруживающе улыбнулась Флора. – Кто же в подобных вещах бывает логичен? Да что тебе объяснять – ты ведь, я знаю, понятливый.

Лорд Халдейн ласково взглянул на дочь и покачал головой, словно хотел сказать: «Горюшко ты мое и отрада моя…»

– Вообще-то мы приглашены на ужин.

– Вынести Эллиса рядом со мной на протяжении восьми перемен – о нет, это выше моих сил.

– Тогда прямо на бал? Пока местные вертихвостки будут танцевать, мы засядем за карточным столом.

Глаза Флоры зажглись огнем предвкушения.

– Угу! Попытаем счастья!

– Здешняя публика еще не видела тебя за игрой. Ты им покажешь класс, да?

Девушка томно потянулась и с лукавой усмешкой бросила:

– Да-а! Уж я им покажу, уж я позабавлюсь!

– Что-то ты нынче пьешь больше обычного, – заметил Джеймс, удобно раскидываясь на софе. При этом он старался не помять костюм – молодой человек уже полностью нарядился на бал у Фисков и терпеливо ждал брата, который не столько одевался, сколько кружил возле графинчика с виски.

Вот и сейчас Адам не тратил времени на порции-наперетки, а налил стакан до краев и хватил его одним духом. Джеймс безрадостно наблюдал за родственником.

– Ты констатируешь факт, Джеймс, или задаешь вопрос? – спросил Адам, звучно «хекнув» после выпитого и наливая себе новый стакан.

– Это как тебе угодно.

– А мне никак не угодно, – пророкотал Адам, сделал несколько шагов к креслу, пошатнулся и почти упал на шелковое сиденье. – Тоже мне нянька нашлась! Я надзора над собой не потерплю!

– Будешь продолжать тем же аллюром – нянька тебе очень скоро понадобится.

– Чего ради?

– Чтоб здоровье твое уберечь, дурень!

– Я в силах сам за собой присмотреть. И дурнем меня называть не надо! – Адам сверкнул глазами. Но Джеймс был не из робкого десятка.

– Как она тебя перебудоражила! Глядеть тошно.

– Она? Кто она?

– Перед кем ломаешься? «Кто она»? Да все та же – леди Флора, записная кокетка.

– Ага, начинаются знакомые душеспасительные беседы…

– А тебе не кажется, что ты созрел для доброй лекции?

– Я точно знаю, что в лекциях не нуждаюсь. И уж тем более от тебя. Насколько я помню, не далее как последней зимой у тебя вышел любопытный казус с двумя дамочками, когда ты на протяжении нескольких месяцев не мог решить, с какой же из них ты будешь спать на перманентной основе. Кончилось тем, что с канадской стороны границы на тебя низринулась Розали Шанте со своим прощелыгой отцом, уволокла на папочкину факторию, где ты растратил состояние на выпивку для добродетельной дочери и ее достопочтенного предка. Врач, излечися сам! Так о чем ты мне толковал?

– Да о том, что ты, может случиться, не сумеешь так же дешево отвязаться от графской дочери, как я от Розали Шанте. Лорду Халдейну рот не закроешь даже сотней бочек бурбона.

Джеймс начинал горячиться. Он сел на софе прямо, даже едва не встал.

– Сегодня в номере лорда Халдейна, – продолжил молодой человек скороговоркой, – ты вел себя, уж прости за выражение, как последний наглец. В какой-то момент я всерьез прикидывал себя в роли секунданта. Нагрубил Эллису – это еще ладно, хотя тоже глупость, но ты ведь и с женщиной был хам хамом. Таким отвратительным я тебя никогда прежде не видел!

– Облегчил душу? – грубо спросил Адам. – Если ты все сказал, может, свернем эту трогательную сцену?

– Да что тебе говорить! Все равно не слушаешь.

– Я тебя выслушал, – произнес Адам, заметно смягчая тон. Многолетней дружбой с Джеймсом он не хотел рисковать ни при каких обстоятельствах. – Считай, что ты выполнил свой долг, дружище. Ну и хватит.

– Думаешь, что и сейчас ты выйдешь сухим из воды, как это бывало с твоими прежними пассиями?

– Выйду, выйду, куда я денусь?

– После Флоры Бонхэм ты не спал с другими женщинами.

– Мне не до того. Дел невпроворот. Однако любопытно, с каких пор ты взял моду следить за моими постельными делами?

– А вот леди Флора, похоже, уже нашла человечка для утех.

– Ты имеешь в виду Эллиса Грина? Мелковат он для нее. Никогда не поверю, что она – с ним… Нет!

Адам заметил в ее душе тот же пламень, что и при их самой первой встрече. Она смотрела на него прежними алчными глазами. Какой там Эллис Грин! И всю сцену он закатил лишь потому, что взбесился на себя – разволновался при виде Флоры, как мальчишка!..

– Ну и что ты будешь теперь делать? Нальешься бурбоном до одури, а потом выкинешь какую-нибудь глупость в приличном обществе? Не проще ли переговорить с Флорой и прояснить ситуацию до конца? Только для этого перестань хлебать виски, как воду.

– А-а, мне следует послать ей записочку, – насмешливо отозвался Адам. – Дескать, не желаете ли перепихнуться со мной, любезная леди Флора? У меня как раз выдался свободный вечерок.

Он осушил и тот стакан, что держал в руке.

– Общение с Изольдой извратило твой ум. Ты стал уныло расчетлив в делах любви. Куда подевалась твоя искренность? Флора Бонхэм, насколько я вижу, не принадлежит к категории кисейных барышень. Она привычна к поклонникам, она умна, независима, весьма привередлива в выборе супруга, так как все еще не замужем. Словом, здесь ты имеешь дело не с невинной девочкой. К тому же ты официально связан узами супружества – с этой стороны тебе бояться нечего, легкой добычей ты не станешь. Таким образом. Флора должна понимать ситуацию – и делать правильные выводы.

– Об Изольде лучше даже не говори! – мрачно отрезал Адам. – Она изуродовала мне последние пять лет жизни… а может быть, и всю будущность. Ну а что до твоего монолога о Флоре… – Молодой человек горестно скривился. – Думаю, ты переоцениваешь женскую рассудительность. Только вспомни сегодняшнюю сцену – Флора едва не оторвала мне голову. И это при отце и при дураке Грине, человеке совершенно постороннем! Вот тебе наглядный образчик ее рассудительности.

– Ну да, будь рассудительной после твоих очаровательно хамских выпадов! Когда ты вдруг начал разглагольствовать насчет ее кружев, даже я мигом сообразил что ты намекаешь на интимное знакомство с предметами ее туалета! Будь я женщиной и на ее месте, я бы тоже мечтал расцарапать тебе физиономию!

– Сегодня мудрость так и прет из тебя! – проворчал Адам, уже несколько одурело щурясь на брата. – Хлопну-ка я еще стаканчик – чтоб хватило сил дослушать твою проповедь.

– Не пей слишком много, – посоветовал Джеймс, – а не то, когда придет время доставить ей удовольствие, сядешь в лужу.

– А я-то думал, что ты ее терпеть не можешь, – пробормотал Адам, разваливаясь на кресле и ставя пустой стакан себе на грудь. – Очевидно, что она отнимает все мое время и пожирает мою энергию. Я был уверен, что ты ненавидишь ее: ведь она оттягивает мое внимание на себя – в то время когда я нужен своему клану.

– Я и впрямь был настроен против нее, – согласился Джеймс. – Но после ее отъезда ты сам не свой – ни разу не улыбнулся. А сейчас дело идет к тому, что ополчение скоро распустят и ситуация разрядится. В этом случае необходимость в твоей помощи благополучно отпадет. И поэтому сегодня я могу смотреть на Флору Бонхэм куда более объективно… Кстати, насчет Флоры – который уже час?

Адам медленно выволок из жилетного кармана массивную золотую луковицу, откинул крышку и провозгласил:

– Девять часов по форт-бентонскому времени. Мигер, вероятнее всего, объявится там завтра утром. А сейчас он в пути; дело вечернее, и, надо полагать, он, по обыкновению, пьян в стельку.

– Как знать, может, враги уже поприветствовали его куском свинца, – сказал Джеймс.

Адам снял стакан с груди и с кривой усмешкой повертел его в руках.

– Мда-а, – задумчиво произнес он, – правду говоря, напрасно я позволил себе этот вот последний стаканчик.

Не беремся объяснить почему, но Адам Серр, явившись в дом Гарольда и Молли Фиск, был стократ веселее, чем в последние несколько недель.

Хозяев дома он приветствовал с необычайной сердечностью. И тут же рассыпался в благодарностях перед Гарольдом Фиском, банкиром номер один в Хелене: тот вовремя посоветовал ему купить новейшие железнодорожные акции, и вот они только что удвоились в цене. Затем, на том же дыхании, Адам принялся восторгаться Моллиным вечерним платьем и тем, с каким бесподобным вкусом она оформила бальную залу живыми цветами. Сияющие от удовольствия хозяева упомянули о грядущем возвращении губернатора. В ответ Адам разразился короткой восторженной речью о том, что Монтане давно не хватает непосредственного мудрого руководства Клея Смита, коего долгожданный приезд будет истинным праздником для всех. Словом, обычно сдержанный, Адам Серр, из которого доброе слово обычно и клещами не вытянешь, в этот вечер лучился прекрасным настроением и извергал потоки комплиментов.

Настолько велик был заряд его бодрости и доброго настроения, что лицо Адама не омрачилось даже при лицезрении Флоры Бонхэм, вальсирующей в объятиях Эллиса Грина. Он лишь скосил глаза на эту пару по пути в карточный зал и даже с шага не сбился. Она вольная птица, сказал он себе, и вправе танцевать с кем угодно и сколько угодно.

– Ты ее уже видел? – спросил Джеймс, которому приходилось шагать пошире, дабы поспевать за братом в его неостановимом марше по коврам.

– Видел, видел, – откликнулся Адам. – Белоснежная тюлевая накидка поверх белоснежного атласного платья, вышитого алыми тюльпанами. Словом, дьявольски дорогой наряд от Ворта. Прошлой весной в Тюильри императрица Евгения была одета точно так же.

Припечатал так припечатал.

– Ты совершенно пьян, да? – испуганно спросил Джеймс.

За веселостью кузена в замечании о наряде Флоры вдруг проглянула такая язвительная злоба, что у Джеймса даже холодок по спине пробежал. Этот вечер добром не закончится!

– Какое там пьян! – возразил Адам. – С тобой разве напьешься? Тебе бы, с твоими способностями, в дуэньи податься. Я трезв как стеклышко.

Да, да, он трезвее трезвого! А что до нее, то пусть себе танцует с этим угрем Эллисом Грином хоть до самого утра – ему плевать, плевать, плевать!

– Что ты намерен делать? – не без робости осведомился Джеймс.

– В карты дуться.

– Я насчет нее.

– Повторяю: я здесь, чтобы в карты играть.

– Стало быть, плана у тебя нет – и ты способен что угодно выкинуть…

Адам бросил на кузена испепеляющий взгляд.

– К дьяволу любые планы! Я за свободу воли, и левая нога – моя лучшая советчица!

В тот вечер Флора танцевала не только с «угрем Эллисом», но и со множеством других кавалеров. В кругу хеленских мужчин она произвела маленькую сенсацию и была нарасхват. Но, кружась тур за туром, Флора помнила о времени, и, когда ее партнером в очередной раз оказался Эллис Грин, вдруг заявила в его объятиях, что сыта танцами и лучше бы отправиться в карточный зал и сыграть партию в покер.

– П-партию в п-покер? – переспросил Эллис, который даже стал заикаться от неожиданности. Карты, по понятиям его круга, были уделом замужних дам в возрасте и престарелых старых дев. – По-моему, молодым леди не пристало играть в покер. Не желаете ли сыграть в вистик? Один роббер.

– Фи! – надула губки Флора. – Занятие для дурочек. Вот покер, и с хорошими ставками, – другое дело. Папа тоже полагает, что лишь это – игра, от которой кровь быстрее струится по жилам! Люблю все по-настоящему волнующее!

Эллис замялся с ответом, слегка нахмурился, а затем откашлялся и менторским тоном сказал:

– Дорогая, покер может оказаться слишком волнующим для вас. Вы же понимаете, когда на кону так много… А у Фисков по маленькой не играют!

– Вот и чудесно! – воскликнула Флора. – Терпеть не могу играть по маленькой. Идемте же!

– А как на это посмотрит ваш отец? – спросил Эллис, испуганно сглатывая.

– Да никак. У меня, слава Богу, есть собственный капитал. Так что я вольна играть как хочу.

– П-понятно…

Всем было известно, что Флора унаследовала состояние своей матери, удесятеренное во время Гражданской войны, когда торговля с Европой приносила наглым янки-спекулянтам сумасшедшую прибыль. Коли речь шла о богатых северянах, южанину Эллису Грину, по понятной причине, везде чудились нечестно нажитые капиталы.

– Послушайте, – гнул свое Эллис, – я уважаю независимость… но каково будет вашему отцу узнать, если вы вдруг потеряете большую сумму денег?

– Во-первых, я ничего терять не намерена, – с усмешкой возразила Флора. – А во-вторых, это мои деньги, и я распоряжаюсь ими совершенно свободно, без оглядки на кого-либо. – Это было сказано с подчеркнутой артикуляцией, как если бы она объясняла что-то глухому или недоразвитому. – Ну, хватит, я желаю играть.

И с этими словами девушка остановилась посреди вальса.

– Если вы так настаиваете, то извольте, – промолвил Эллис, недовольно подергивая пухлыми губами. – Но я предупредил вас: здесь так не принято. Да и Гарольд, когда речь идет о покере, не любит дам за зеленым сукном.

– Да бросьте вы, Гарольд – истинный джентльмен и душка! – по-театральному воскликнула Флора. Ей были только забавны суетливые отговоры Эллиса, раба своих южных представлений о том, что пристало истинной леди. – Давайте пойдем в карточный зал и посмотрим, хватит ли у него дерзости выставить меня вон!

Джордж Бонхэм засел играть с Адамом уже в середине вечера. За столом устроились также хозяин и пара хеленских богатых купцов.

Флора появилась в карточном зале лишь ближе к полуночи. Ее сопровождал пасмурный Эллис Грин.

Одарив присутствующих чарующей улыбкой, девушка сказала:

– Вы не будете против, если я присоединюсь к вам в следующей партии?

Гарольд Фиск, решительный противник присутствия женщин за покерным столом, вскочил и с любезной улыбкой покорно засеменил за удобным стулом для леди Флоры.

Наградив хозяина теплой улыбкой и ласково мазнув его кончиком веера по массивному подбородку, Флора насмешливо стрельнула глазами в сторону Эллиса. Затем села на подставленный стул и тщательно расправила свое белое, расшитое алыми тюльпанами атласное платье.

– Спасибо, мистер Фиск, – сказала она, с видом простушки хлопая глазами. – . Будет истинным удовольствием сыграть с вами. По слухам, вы несравненный игрок.

«Мастерская работа», – сухо констатировал про себя Адам. Раньше, чем девушка закончила говорить, Гарольд Фиск начисто позабыл, что он женат, и женат счастливо. Когда предыдущая партия была закончена, все взгляды снова обратились на Флору.

Сама невинность, она окинула пятерых мужчин голубиным взглядом и спросила сладчайшим голоском:

– Итак, во что играем, господа?

При этом она плавным движением сняла с кисти костяной веер, положила его на стол и томительно медленным жестом поправила кружева на буфах низко декольтированного платья с голыми плечами. Этот продуманный, давно сочиненный и неповторимый Флорин жест заканчивался легким и величавым передегиванием плеч, которое давало слабый качок атласным холмам высоко поднятых корсетом грудей. Подобный маневр всякий раз гипнотически приковывал взгляды мужчин к ее декольте. То же случилось и сейчас. В свете многочисленных ламп атласные полушария тускло поблескивали в упоительном контрасте с белоснежным платьем и ниткой кораллов у шеи.

Гарольд Фиск и оба купца разве что не облизались, таращась на грудь Флоры.

Адам желчно подумал: «Мы еще не решили, какой вид покера избрать, но во что играешь ты, мне уже понятно».

– Выбор за вами, миледи, – как-то сдавленно воскликнул Гарольд, силой отводя взгляд от обнаженных прелестей гостьи.

– Хммм… – словно растерялась Флора и оглянулась на Эллиса, безучастно сидевшего за ее спиной. – Быть может, вы подскажете?

– Думаю, лучше по пяти и три из прикупа. Проще всего.

– Как, господа? Это всех устроит?

Вопрос был задан тоном маленькой девочки, которая села играть со взрослыми во взрослую игру: она вся дрожит от радости, гордится событием – и при этом не хочет выдать своего счастья и страшно боится, что они заметят, как ей страшно. Это было так прелестно, что Гарольд Фиск весь подался ей навстречу, зачарованно глядя девушке в глаза и приоткрыв рот. Даже лорд Халдейн, привычный к ее штучкам и к ее всегдашнему очарованию, смотрел на дочь с умилением.

Лишь Адам тяжело привалился к спинке своего стула и сверлил Флору холодным взглядом.

Лорд Халдейн тем временем тряхнул головой и мысленно крякнул: он знал, что последует за этим маленьким спектаклем. Теперь за столом сидел партнер, силы которого ему были отлично известны. Еще школьницей с косичками Флора играла в покер много лучше отца, искусного и бывалого игрока.

При первых трех сдачах Флора только осторожно приглядывалась к партнерам, изучала их стиль игры, была воздержанна, ставки не повышала и раз за разом проигрывала – впрочем, суммы некрупные. Эллис через плечо заглядывал к ней в карты и время от времени давал советы. Она им исправно следовала и громко благодарила его. К концу третьей партии она изъявила желание выпить шампанского – и трое мужчин одновременно вскочили, чтобы обслужить ее.

Флора осушила два бокала шампанского и, видимо опьянев, шаловливо рассмеялась и заявила:

– Ах, у меня такое чувство, что мне сегодня повезет. Была не была! Рискну-ка я повысить ставку.

При этом она как бы случайно положила карты на стол рубашкой вверх – и больше не поднимала их, так что Эллис потерял нить игры и больше не совался с советами.

Подняв и без того существенную ставку втрое, Флора обвела партнеров все тем же невинно-голубиным взглядом, как бы спрашивая мужчин: не слишком ли? Дескать, простите меня, глупенькую, если я сделала что-то не то…

– Все правильно, моя дорогая, это ваше право, – проворно сказал Гарольд Фиск. – Просто нам будет больно, если вы вдруг проиграете столь значительную сумму.

– А я все-таки рискну! – бесшабашно улыбнулась Флора. – Отец не имеет привычки сердиться, когда я теряю деньги. Правда, папа?

– Да, шалунья, – подтвердил лорд Халдейн. – Если тебе нравится ходить по лезвию – изволь. Ну а я пас, у меня не та карта, чтобы хорохориться.

Оба купца повздыхали, помялись – тоже вышли из игры: им претила сама мысль о возможности проиграть такой куш кокетливой красавице.

Банкир Гарольд Фиск был не таков.

– Я играю, – азартно заявил он. – И прибавляю пять тысяч к тому, что уже есть.

Себя он считал гением покера, да и перед такой роскошной женщиной не хотелось ударить в грязь лицом.

Адам вроде бы и бровью не повел на молодечество Гарольда Фиска.

Выдержав паузу, он сказал, толкая кучку своих фишек на середину стола:

– Прибавляю еще десять тысяч.

– Боюсь, что фишек у меня не хватит, – сказала Флора. – А можно листок бумаги? Будьте добры.

Эллис наклонился к ее плечу и что-то быстро зашептал. Она выслушала его и в свою очередь что-то шепну ла ему на ухо. Молодой кентуккиец недовольно поджал губы и отодвинулся от девушки.

Через несколько секунд перед Флорой был поставлен серебряный поднос с бумагой, пером и склянкой чернил. Черкнув несколько слов и складывая бумагу вдвое, она сказала:

– Принимаю вызов и добавляю еще двадцать тысяч.

За столом все так и ахнули.

Но Флора знала, что делает. У нее были четыре старшие карты, все козыри. Проиграть она могла только в одном случае: если у Адама или у Фиска был на руках королевский флэш.

– Я пас, – проворно сказал Гарольд Фиск. Он понимал: когда на кону этакая сумма, здравомыс-лящий человек вряд ли станет блефовать… даже если это женщина.

– Двадцать тысяч, – промолвил Адам, взглядом оценивая стоимость своих фишек. Не хватит. Он придвинул к себе бумагу и быстро написал расписку. – Принимаю вызов. И пять тысяч сверху.

Купцы зашушукались: по их мнению, леди явно зарывалась.

Джордж Бонхэм слегка побледнел, но молчал.

Эллис весь подался вперед, однако поджатые губы так и не разжал. Он понимал, что лезть с увещеваниями – пустое дело.

Но, как только Адам бросил расписку в центр стола, Эллис не удержался и что-то быстро-быстро зашептал Флоре на ухо. Она, насмешливо поводя бровями и не спуская глаз с партнеров, отвечала вспотевшему кентуккийцу таким же шепотом.

Дослушав ее, Эллис вдруг вскочил со стула и молча протолкался сквозь толпу зрителей, которые неведомо когда успели собраться вокруг стола, прослышав, что игра приняла напряженный оборот и на кону десятки тысяч.

Проводив его ироническим взглядом, Адам вкрадчиво осведомился:

– Милые ссорятся?..

– Только тешатся, – с приятнейшей улыбкой отозвалась Флора, игнорируя насмешку в его тоне. – Принимаю. И еще десять тысяч сверху.

Она написала расписку и положила ее на кучу в центре стола.

– Согласен на еще десять, – спокойно ответил Адам и взялся за ручку. – Открывайте ваши карты. Флора изящной ручкой разложила на зеленом сукне четыре ярко-цветных туза.

– М-да, тут ничего не попишешь, – проронил Адам и, не открывая своих карт, швырнул их рубашками вверх к другим.

Флора улыбнулась с раздражающе-откровенным торжеством.

– Спасибо, мистер Серр. Благодаря вам я провела этот вечер с большой пользой для себя.

– Это вам спасибо за доставленное удовольствие, – ответил Адам со светской улыбкой. «Она прекрасна. Она изящна. Она аристократка до кончиков ногтей. И при этом какая чувственность в глазах! Какой азарт!»

– Вы очень любезны, – сказала Флора, подгребая к себе выигранные фишки. – Порой карты – хорошее развлечение.

– Да, и это тоже, – негромко заметил Адам. Она подняла на него подозрительный взгляд.

– Вам не трудно пояснить, мистер Серр, что значит ваше замечание?

– Позвольте отложить объяснение, – спокойно ответил Адам и обвел глазами затаившую дыхание толпу зрителей. – Я вот о чем думаю, леди Флора… Не сыграть ли нам еще одну партию? Если угодно, начнем с пятидесяти тысяч.

Она откинулась на спинку стула и вперила в него пытливый взгляд.

– Сумма изрядная. Вы полагаете, что ваше счастье переменилось, и теперь удача будет на вашей стороне?

Он пожал плечами и улыбнулся.

– Поручиться не могу. Конечно, выиграть можете и вы… Но не век же вам одерживать верх!