Текст книги "Чистый грех"

27

Адам очнулся только с наступлением темноты на высоком берегу Элк-ривер, куда индейская повозка, на которой он лежал, переехала от скалы Сентинел-Рок.

Луна как раз спряталась на минуту за большим одиночным облаком, однако остальное чистое небо было усеяно яркими звездами. Адам долго мигал глазами, глядя на звезды сквозь какой-то необъясни-мый туман и мучительно медленно возвращаясь к действительности. А когда луна снова вышла из-за облака, он уже настолько пришел в себя, что повернул голову и увидел Флору, идущую обок повозки.

– Чувствую твои духи, – улыбнулся он. – Значит, я живой.

– Едва живой! – сердито отозвалась Флора. Девушка была рада, что он наконец очнулся. Однако от нотации удержаться не могла: ей довелось столько страха пережить! – И все из-за твоего дурацкого представления о рыцарстве!

Флора понимала, отчего он бросился на Неда Сторхэма без ружья. Благородно, конечно, но так глупо! Все время, пока Адам был без сознания, в ее душе радость от того, что с Недом Сторхэмом покончено, перемежалась с яростью – Адам так дико рисковал своей жизнью!

– Ничего, все мигом заживет. Я крепкий. Мне не привыкать.

– Так, значит, ты не в первый раз ведешь себя в высшей степени нелепо!

– Да, – с лукавой улыбкой сказал Адам, – мне однажды уже довелось совершить крайне нелепый поступок – когда я умыкнул одну дамочку с бала у судьи Паркмена прямо в каретный сарай.

– По крайней мере, в тот раз ты не рисковал получить пулю в лоб, – огрызнулась все еще сердитая Флора.

– Как знать, как знать, – возразил Адам. Флора улыбнулась и решила наконец сменить гнев на милость.

– Ах, Адам, Адам! Ты неисправим.

– Мне повезло, что у меня была такая надежная подстраховка, как ты, – ласково произнес он, протягивая руку в сторону возлюбленной. – Прикоснись ко мне, чтобы я почувствовал, что все кругом реально и я действительно жив. А, ну вот! Теперь я знаю, ты не призрак. А то я смотрел на небо, и до того оно мне красивым показалось… Даже подумалось, что наяву так не бывает!

Он ощутил Флорину ручку в своей руке – и вновь возникла та чудесная, мистическая связь, которая установилась между ними еще тогда, несколько месяцев назад, в Виргиния-Сити.

Флора вздохнула и покаянно сказала:

– Я не должна была приближаться к Сторхэму на расстояние ружейного выстрела. Ты вправе упрекнуть меня: «Ну, что я тебе говорил!»

Адам действительно десяток раз говорил ей о том, что ее присутствие только усугубляет опасность, потому что в рискованной ситуации ему придется думать в дополнение ко всему и прежде всего о ней и сообразовывать свои поступки с необходимостью уберечь от беды в первую очередь Флору.

– Ты молодчина, биа, вовремя пришла мне на помощь, – промолвил Адам. – Ты храбрая. Настоящий воин. А в разгар боя не всегда принимаешь правильные решения. Не исключено, что я допустил ошибку.

– Просто хотел порисоваться передо мной, – отрезала Флора.

– Давай не будем спорить о том, что было, – примирительно сказал Адам. – Я больше не хочу войны… в том числе и с тобой. Я человек мирный. Мое дело растить породистых лошадей. Мне это нравится. Этим я и хочу заниматься, ни на что больше не отвлекаясь.

– Я могу помогать тебе.

– А я могу помогать тебе разбираться в абсарокской культуре – описывать ее и собирать образчики для европейских музеев. Итак, мир и деловое сотрудничество?

– Ладно, это по мне! – рассмеялась Флора. – Да здравствует мир и деловое сотрудничество между Флорой Бонхэм и Адамом Серром!

Обоих объяло ощущение покоя и счастья. Молодые люди чувствовали, что вдвоем они могут осуществить любую мечту, добиться чего угодно! Любовь превращала их в могучих, способных на все титанов – и сегодня луна светила для них и только для них!

– Нехорошо, что ты идешь пешком, – заметил Адам. – Давай я попрошу кого-нибудь отдать тебе свою лошадь.

– Не надо, – отозвалась Флора. – Наш отряд двигается медленно, и мне даже приятно пройтись рядом с тобой. Я только по утрам чувствую себя плохо. К тому же, по словам Весенней Лилии, в моем положении полезно ходить пешком.

– Ну, она не имела в виду долгие переходы, да еще после таких острых переживаний! – строго возразил Адам. – Весенняя Лилия, конечно, женщина опытная, но если ты будешь беспрекословно выполнять все ее указания, то мне придется серьезно переговорить с этой советчицей!

– Ха! Да она не станет тебя слушать! Она считает, что мужчины ничего не смыслят в том, как надо вынашивать и рожать.

– За всех мужчин не отвечаю, – произнес Адам, ласково поднимая ее руку, – но за себя скажу: я во всех этих проблемах разберусь, и слушаться будешь меня. Не хочу быть в стороне в такой важный для тебя период. Это не так, как…

– Ты серьезно? – растроганно спросила Флора. Она поняла, чего недосказал Адам. Он имел в виду беременность Изольды, когда он только бесился и ему было наплевать на то, что с ней происходит. Люси он полюбил лишь после рождения.

– Да, если ты не против, – как-то застенчиво промолвил Адам. – Мысль о том, что у тебя будет ребенок… – Он осекся. В голове пронеслось недавно пережитое. Ведь он был на волосок от смерти – Нед Сторхэм мог убить его. И все это счастье могло закончиться… – Во мне все поет и ликует, – прошептал он. – Я безумно, безумно счастлив…

– Знаю, – тихо отозвалась Флора, охваченная тем же чувством неизъяснимого счастья. – Это тем более замечательно, что я навеки отчаялась когда-либо иметь детей…

– Это Аа-бадт-дадт-дее подарил нам ребенка.

– Это ты подарил мне ребенка, – нежным шепотом отозвалась Флора. Теперь не было и минуты в течение каждого дня, когда она не думала о растущей в ней новой жизни. – Ты подарил братика или сестричку нашей славной Люси.

– Можно я ей скажу об этом?

Глаза Адама сверкали, как у озорного мальчишки.

– Насколько я знаю Люси, – рассмеялась Флора, – эта любопытная егоза наверняка уже в курсе. Ее вечно растопыренные ушки что-нибудь да уловили в разговорах взрослых, и поэтому ты вряд ли удивишь ее этой новостью. Но я не против – конечно же, надо ей сказать. Можешь рассказать всем, хоть всему миру, Я готова об этом в газетах напечатать!

– О, наша сдержанная леди Флора пребывает в невиданной экзальтации! – шутливо сказал Адам.

– Не дразнись! Не будь ты ранен, я бы тебе так наподдавала!.. Но согласись, родной, это же истинное чудо: медицинские светила приговорили меня к бесплодию, а явился ты – и попрал всю докторскую науку! Я восхищена твоим мужским могуществом! Еще бы мне не быть «в невиданной экзальтации»!

– Как только смогу двигаться не охая, я тебя из экзальтации приведу в экстаз, – посмеиваясь, сказал Адам.

– Это было бы замечательно, – вздохнула Флора. – Но пока что не смей и думать! Тебе необходимо несколько недель покоя. Даже не представляешь, как близок ты был к тому, чтобы истечь кровью и умереть! Если бы Генри не извлек эту чертову пулю из твоего плеча, тебе бы грозила смерть от заражения крови. Так что в ближайшее время забудь о движении. Покой и только покой!

– Как прикажешь, дорогая, – согласился Адам. Он чувствовал слабость, но верил в то, что выздоровление не затянется на много недель. И все-таки ему было приятно, что Флора так переживает за него. Он ласково улыбнулся и прибавил: – Ведь ты у нас командир.

Флора, услышав такие неожиданные слова из уст Адама Серра, чуть было не споткнулась. Не иначе как ему внезапно стало совсем плохо и он начинает бредить!

До заживления ран Адама они оставались в селении Четырех Вождей. Поскольку абсарокские традиции позволяют мужчине иметь нескольких жен, вскоре после прибытия в селение Адам и Флора поженились. На нехитрой церемонии заключения брака присутствовали все Речные Вороны от мала до велика. Затем начался двухдневный праздник – с пирами и состязаниями.

В первую брачную ночь Адам настоял на том, чтобы исполнить свой супружеский долг. Поначалу Флора восстала против такого безумного в его положении желания, но мало-помалу он убедил ее. И они действительно занялись любовью – правда, осторожно, очень осторожно. Все получилось, и молодожены были счастливы.

Две недели спустя Адаму решительно надоело болеть. Удержать его в постели не было никакой возможности.

Однажды утром в конце сентября, после завтрака, когда Люси уже сбежала играть с индейскими детьми, Адам медленно, кряхтя и охая, поднялся со своего обычного места у очага, какое-то время постоял, сердито таращась на огонь, и заявил:

– Сегодня мы возвращаемся в долину Аспен.

– Тебе пока что нельзя ехать верхом, – запротестовала Флора. – Да и в повозке это неблизкий путь! – Повернувшись к нему спиной и приводя в порядок постель, она прибавила: – Вдобавок у тебя еще не прекратились головные боли и во время ходьбы болит плечо. Словом, об отъезде думать рано. Я не поеду.

– Поедешь! – воскликнул он, сверля ее спину сердитым взглядом.

– Сам знаешь, я твоим приказам не подчиняюсь! – огрызнулась девушка, намеренно не поворачиваясь к нему. Она знала, что он сыплет молнии из глаз. – Твердил: «Ты у нас командир, ты у нас командир», а на поверку готов ногами топать, если я тебе хоть слово поперек скажу.

– Так, значит, ты не хочешь ехать? Ладно, дело твое. В таком случае я уеду один. То есть вместе с Люси. А ты можешь приехать позже. Если вообще пожелаешь.

Тут Адам осекся, сам понимая, что в гневе неожиданно зашел слишком далеко. Он вздохнул и сказал:

– Извини, пожалуйста, я не хотел тебя обидеть. Но пойми и ты меня: такая мука целыми днями лежать или сидеть на одном месте! Мне не по нутру болеть – исправно набивать желудок пресной пищей, принимать лекарственные снадобья, спать по двенадцать часов. Так недолго совсем обабиться. Я мужчина, я люблю деятельность, моя энергия требует выхода. Без дела я вяну, сохну, изнываю… Я рехнусь без дела! Я не видел своего ранчо и своих лошадей уже Бог весть сколько времени – чертову уйму недель. Умоляю, поедем! Если» хочешь, будем двигаться короткими переходами, с частыми и долгими привалами. Но только уедем отсюда. Я хочу домой!

Он произнес последние слова с такой тоской, что Флора поняла: нет, он не капризничает, он действительно на грани нервного срыва. Такой деятельный и энергичный мужчина и в самом деле не способен долго бить баклуши.

– Ну-у… – протянула она растерянно, – ну, разве что если с частыми привалами…

Будь Адам здоровее, он бы подпрыгнул от радости. А так лишь просиял и весело воскликнул:

– Да как прикажешь! Ты у нас командир! Флора рассмеялась.

– Ах ты негодяй! Ведь я не со зла держу тебя в постели. Я хочу, чтоб мы с тобой дожили рядышком до ста лет, а ты норовишь сыграть в ящик во цвете молодости из-за небрежного отношения к ранам.

– Давай растянем возвращение на целую неделю, – предложил Адам. – Уж, кажется, медленнее и нельзя!

С тех пор как его отец умер, Адам никого никогда не слушал, когда речь шла о его личных делах. Изольда и другие женщины были ему не указ. К советам и рекомендациям родственников он прислушивался, но поступал все-таки по-своему. После столь долгого периода полной свободы в своих поступках он с трудом перестраивался. Только сила любви к Флоре заставляла его хоть как-то ломать себя и искать разумных компромиссов.

В конце концов решили, что разумнее всего уложить путешествие до ранчо в пять суток.

Скучно в пути не было: осенние пейзажи прекрасны, к тому же чистый свежий воздух еще достаточно прогревало солнце. Тополя и осины стояли одетые в золото, кусты толокнянки ярко рдели, и, благодаря ясной погоде, окрестности просматривались на многие мили.

Лорд Халдейн и остальные члены его экспедиции остались в поселке Четырех Вождей, так что Адам и Флора проделали путь до ранчо вместе с Люси. Впервые они так долго были только втроем: он, она и Люси.

Когда они миновали узкий проход между холмами и впереди вдруг открылась долина Аспен, Адам радостно вскинулся, дотянулся до Флориной руки, взял ее в свою и торжественно объявил:

– Вот мы и дома. Добро пожаловать, миссис Сepp!

– Спасибо, мистер Серр, – отозвалась Флора. Как сладко было произносить эти слова. Мистер Серр принадлежит ей, она принадлежит ему, а весь мир принадлежит им. Она – дома. Она обрела дом.

– Ой, у тебя слезки в глазах! – с простодушным удивлением воскликнула Люси, которая ехала на низкорослой лошадке справа от Флоры.

– Это потому, что я счастлива, – тихо произнесла Флора.

Люси с любопытством смотрела на нее. Она впервые видела великолепную леди Флору плачущей. Затем девочка солидно заявила:

– Весенняя Лилия говорила, что теперь ты можешь стать очень плаксивой – это бывает, когда ждут ребеночка. Когда ждут ребеночка, плачут от счастья, да? Я хочу, чтобы ты родила мальчика. Мальчик не станет играть с Крошкой Ди-Ди, и мы не будем драться из-за нее. Крошка Ди-Ди тоже хочет мальчика.

Все это было сказано уверенным тоном балованного ребенка, который полагает, что его желания должны исполняться и весь мир кружится исключительно вокруг него. Но очаровательное простодушие искупает этот объяснимый детский' эгоизм.

– Ну, мы не уверены, что будет мальчик, – сказал Адам. – Решать не нам, а Аа-бадт-дадт-дее.

– Я надеюсь, что он решит правильно и будет мальчик, – непреклонно заявила Люси, обнимая свою куклу-подружку. Обращаясь уже к Крошке Ди-Ди, она добавила: – Ведь ты тоже хочешь, чтобы это был мальчик, правда? Тогда давай вместе попросим Аа-бадт-дадт-дее.

– Какая, однако, настойчивая! – рассмеялся Адам. – Флора, придется тебе учесть столь энергичное пожелание.

– Если родится девочка, мы назовем ее каким-нибудь мужским именем – Арчибальда.

– Вряд ли Крошка Ди-Ди согласится на такой компромисс. Если родится девочка, придется попробовать еще раз.

– Я не против.

– Ловлю на слове! – весело воскликнул Адам.

– Лови.

Тут он перегнулся к Флоре и сказал тихо, чтобы Люси не слышала:

– Так ты, значит, не против? Ты знаешь, как только приедем на ранчо – сразу в постель. Будем практиковаться в том, как делать мальчиков.

– Будто ты не умеешь!

– За время болезни чуточку разучился.

– Глупости! И потом – сразу в постель не удастся. Сперва ты должен поздороваться со слугами, все осмотреть.

– Много времени это не займет. Наша спальня ждет нас! Вперед!

Если бы Адам не боялся рассердить Флору, он бы тут же пустил своего коня в галоп.

Дома, наконец-то дома!

28

Приближение хозяина всполошило слуг. Когда Адам, Флора и Люси подъехали к дому, все слуги во главе с дворецким и экономкой выстроились встречать их.

Люси проворно спрыгнула с пони и тут же убежала в дом вместе с обрадованной ее приездом Доброй Тучей.

После того как Адам помог Флоре спешиться, миссис 0'Брайен возмущенной скороговоркой начала бесконечную повесть о визите Изольды на ранчо.

На десятой фразе Адам вежливо остановил ее.

– Вы мне лучше просто скажите: сколько повозок она загрузила?

– Десять повозок увезла, негодяйка! Десять! Пробовали мы ее урезонить – куда там. Никакой совести. Монтойя уж готов был за ружье схватиться и прикончить ее – еле уговорили успокоиться. Говорим: вряд ли хозяин одобрит такое смертоубийство. А поверите, я бы ее и сама задушила, пробудь она тут подольше… И на всех-то она орет, и всеми-то она недовольна. А ругается – прямо как пьяный погонщик мулов! Короче, уж так мы были рады, когда она уехала – словами не передать. Только, почитай, голые стены во многих комнатах оставила.

– Ну, миссис 0'Брайен, – сказал Адам, – тут уж ничего не поделаешь. Слава Богу, убралась окончательно – и на том спасибо.

Через некоторое время Адам, приняв отчет о событиях в свое отсутствие, распустил слуг и направился вместе с Флорой в дом.

Там и впрямь будто мародеры побывали. Большая часть дорогой мебели была вывезена. Адам, увидев такие опустошения, даже присвистнул от удивления.

– Экая стерва! – с хохотом воскликнул он. – Даже занавески в гостиной – и те слямзила! А всегда твердила, что они отвратительные, что она их терпеть не может. Наверное, исключительно из злобы забрала – лишь бы тебе не досталось.

Он понимал, что вещи не главное. Это все наживное. Было бы счастье и покой в доме, а обставить его и повесить новые занавески – проще простого.

– Занавески? – рассеянно произнесла Флора. – Ну и шут с ними. Повесим новые.

Адам засмеялся еще громче.

– Послушай, ведь это даже к лучшему. Ты теперь вольна все начать с нуля и оформить наш дом в своем вкусе. Так что нам остается только поблагодарить эту глупую негодяйку.

Он обнял ее и прижал к себе. От их одежды поднялось облачко пыли.

– В ванную! – приказал Адам. – Мыться и в постель!

– Ах, какой замечательно гостеприимный хозяин, – в свою очередь рассмеялась Флора.

– У нас на Западе народ гостеприимный, – лукаво воскликнул Адам.

– Слышала, слышала… А хватит ли вам сил и терпения по-настоящему ублажить гостью?

Он игриво усмехнулся.

– В этом доме все по высшему классу, миссис Серр!

Эпилог

В мае, к полному восторгу Люси, у Флоры и Адама родился сын – событие радостное и достопамятное. Два года спустя семья пополнилась еще одним мальчиком. А ко времени рождения девочки Люси исполнилось уже восемь лет – от боязливого эгоизма, свойственного ей в четырехлетнем возрасте, не осталось и следа: теперь она была на седьмом небе, что у нее появилась сестренка.

Едва ли не каждый год граф Шастеллюкс предпринимал со своей растущей семьей долгие путешествия, дабы доставить удовольствие супруге, которая увлеченно занималась антропологией.

Джеймс стал дядюшкой Джеймсом – после того, как он покончил со своими многочисленными любовными приключениями и предпочел веренице влюбленных в него красавиц Весеннюю Лилию. Никто и думать не мог, что их трогательная и простая дружба возьмет и перерастет в любовь.

В итоге детишки обоих мужчин, давних и закадычных друзей и родственников, росли вместе в долине Аспен – большая и шумная ватага смешанных кровей. Родители обожали своих озорных, смекалистых и хорошеньких бутузов.

В обеих семьях независимость нрава только поощрялась. Правда, воспитанным в духе свободы детям пришлось трудновато в период обучения в школах и университетах на Восточном побережье. Зато позже, когда они вернулись в родной, быстро растущий штат, эта независимость нрава помогла им достичь видного положения в обществе.

Всего их было девять – четыре отпрыска Серра и пятеро младших Дю Гаров.

Все они величали себя Поднебесными Воронами.

Впрочем, в Монтане было немало тех, кто устоял перед обаянием их гордой уверенности в себе и люто завидовал богатству и власти. Злоба этих людей находила для них куда более прозаичные имена.