Текст книги "Пронзенное сердце"

Глава 10

– Черт возьми, – тихо выругалась Эмлин, прыгая на одной ноге и бросая грозный взгляд в спину Торна, находящегося в пятидесяти шагах впереди. Кожаная сумка на ее плече весила, как огромный камень, на пятке появился волдырь, а последний раз они делали остановку, чтобы передохнуть, в первой половине дня.

Торн продолжал идти быстрым размашистым шагом. Через час пути он был далеко впереди нее и поддерживал дистанцию, периодически оглядываясь, чтобы узнать, не устала ли она. Бросив на него очередной сердитый взгляд и сдувая с лица прядь волос, она пообещала себе, что сейчас же остановится, с ним или без него.

Оглянувшись вокруг, Эмлин сразу же забыла о трудностях, о натирающих ботинках и своем неутомимом спутнике, который начинал раздражать ее. Откинув капюшон, она медленно повернула на залитый солнцем участок, где лодыжки утопали в розовом вереске и лютиках. Высокие темные утесы над долиной остались далеко позади, их заменила дикая равнинная красота.

Спереди и слева обширная тихая местность, поросшая вереском и окаймленная темными участками леса, простиралась к реке. Справа виднелось огромное ущелье. Услышав приглушенный грохот, Эмлин подошла ближе и посмотрела вниз. Со скалистого утеса с высоты примерно восемь футов стремительно обрушивался в пруд серебристый водопад.

Торн ждал, обмотавшись длинным коричневым плащом и глубоко накрывшись капюшоном, который скрыл почти всего его – на виду остались только борода, сапоги, часть левой руки и длинный лук с колчаном, висящие на его спине. Через несколько минут он направился назад к ней.

– Это водопад Мерси, – заговорил он. – Легенда гласит, что это святое место, за которым присматривает фея по имени Мерси. Выпитая из этого пруда вода приносит счастье, но забирать воду с собой – сулит неудачу.

– Мы можем остановиться и попить? – спросила она, немного напуганная тем, что в этом месте, возможно, обитает волшебное создание.

– Да, – ответил он, – настало время отдохнуть.

Эмлин последовала за Торном по мшистой извилистой тропинке, которая вела вниз в глубокое узкое ущелье. Высокие крутые стены представляли собой беспорядочную груду зубчатых скальных плит, также покрытых мхом. В каждой расселине вокруг спутанных розовых ладанников и золотых камнеломок рос папоротник. Водный каскад, не очень большой, падал с отвесной скалы, с шумом устремляясь по зеленоватым скалам вниз, распадаясь там на тонкие кружевные струйки, наполняющие пруд.

– О! – произнесла Эмлин, садясь на выступающий угол скалы у пруда напротив падающего водопада. – Это подходящее место для жизни феи! Мы словно на дне глубокого источника. – Она запрокинула голову и посмотрела на край отвесной скалы высоко вверху.

– Шумный источник, – заметил Торн, но шум каскада заглушал его голос. Он бросил лук и колчан и опустился возле нее, болтая ногами.

Эмлин посмотрела вниз.

– Там глубоко?

– Довольно глубоко, – ответил он. – Хотите пить?

Эмлин улыбнулась и кивнула. Торн поджал ноги и нагнулся. Зачерпнув рукой воды, он поднес сложенную в виде чаши ладонь к ее лицу.

Она бросила на него нерешительный взгляд. Он слегка дотронулся рукой до ее подбородка.

– К сожалению, миледи, у меня нет серебряной чаши для вас.

Наклонившись вперед, она положила одну руку под его ладонь, робко прикоснулась губами к его руке и немного отпила. Вода была холодной и имела его привкус: паленое дерево, кожа и нотки лаванды из супа Мейзри. Эмлин не поднимала глаз.

– Спасибо, – сказала она. Торн медленно опустил руку.

Он снова наклонился к воде и напился сам, затем провел мокрыми пальцами по лицу и непослушным волнистым волосам. Эмлин заметила, насколько он похож на барона, хотя ей казалось, что он более привлекателен, чем его противный сводный брат. Глаза Торна были зелеными-зелеными, немного светлее, чем мох вокруг. Очертания его бородатого лица, как и изящная высокая фигура, принадлежали более расслабленному человеку, более удовлетворенному жизнью и открытому, чем Николас де Хоквуд, вполне проявивший себя за то недолгое время, что пребывал в Эшборне.

– Нам следует перекусить здесь и отдохнуть, миледи, – сказал Торн.

Эмлин кивнула и развязала свою сумку.

– Мейзри дала нам еды, – произнесла она, расстилая на скале скатерть. Она вытащила головку сыра, ломоть черного хлеба, завернутого в материю, запеченные яблоки и лук.

– В последние дни я отняла у вас много времени, – заметила она, нарезая хлеб и сыр ножом, который он вытащил из‑за ремня.

– Я не жалуюсь, – ответил он.

– Торн, – спросила она, – что вы делаете в долине?

– Я лесник и внимательно слежу за тем, чтобы не слишком много королевских оленей или диких кабанов было отстрелено. – Эмлин удивленно посмотрела на него, зная, что на королевских оленей вообще нельзя охотиться; очевидно, он закрывал глаза на определенное количество жертв. – Есть охотничьи уставы, которые должны соблюдаться теми, кто охотится и на мелкую дичь. Я запрещаю рубить или жечь лес без разрешения монахов. И я докладываю хозяину о состоянии земли, о действиях арендаторов. Поскольку я не единственный лесничий в долине, у меня не слишком много работы. – Он пожал плечами и продолжил есть.

– Ваш хозяин – аббат? – спросила она.

– Да.

– Вы не встречаетесь с Николасом де Хоквудом?

Он опустил глаза.

– Нет.

Эмлин сдвинула брови.

– Как же получается, что Уайтхок не знает ничего о лесничем по имени Торн?

Его мимолетная кривая улыбка заставила ее сердце содрогнуться.

– Потому что этот лесник старается избегать графа. Как я уже сказал, здесь есть и другие лесничие.

Окончив трапезу, Эмлин собрала оставшуюся еду, снова завернула ее, положила назад в сумку и вернула Торну его нож. Подвернув рукава платья, она потянулась и зачерпнула воды из пруда. Вода была холодной и шелковистой, и она потянулась опять, чтобы брызнуть мокрыми пальцами на лицо. Золотистые завитки волос, выбившихся из длинных кос, прилипли к ее мокрым щекам.

Торн оперся на один локоть и осторожно наблюдал за ней. Его взгляд невозможно было прочитать.

– Миледи, – заговорил он, – вы считаете, что ваш дядя сможет помочь вам?

Она снова села ровно и подняла глаза на молочную дымку водопада.

– Я надеюсь. Больше никто не может мне помочь.

– Если он обратится к папе, пройдут месяцы, прежде чем придет ответ. Вам нужно более быстрое решение.

Она пожала плечами.

– Что бы я ни сделала, все навлечет гнев Уайтхока на меня и мою семью. А также навлечет раздражение короля Иоанна, я уверена. – Она медленно покачала головой. – Возможно, было бы лучше, если бы я вернулась к Чаванту, когда он искал меня в самом начале.

– Когда я нашел вас, миледи, у вас была рана на голове, – напомнил ей Торн. – Тогда вы не могли вернуться.

– Ну, что толку гадать. Что сделано, то сделано. Я последовала зову своего сердца, решившись пойти к дяде. – Произнося это, Эмлин теребила складки своего плаща. – Моя няня Тибби всегда твердит, что мне свойственно сперва делать, а потом думать, сначала сердце, потом голова. И вот я опять действовала не подумав.

Торн сел прямо и швырнул оставшийся кусочек хлеба на уступ в дальней скале, куда тут же слетелись несколько маленьких птичек и начали клевать его.

– Каково же мудрое решение в этой ситуации, миледи? Мудро ли выходить замуж за человека, известного своей жестокостью? Такой брак был бы подобен тюрьме, или того хуже.

Он внимательно посмотрел на нее.

– Самым мудрым решением было сбежать, что вы и сделали. Вы сможете лучше помочь своей семье с безопасного расстояния. Вы против несправедливого приказа, хотя он был отдан самим королем. Во всем этом я вижу храбрость, а не глупость.

Эмлин слушала, наклонив голову.

– Это вы проявили недюжинную смелость. Когда-то вы выступили против несправедливого господина. И продолжаете это делать в качестве Зеленого Человека. – Она посмотрела на него. – Мейзри рассказала мне.

Он кивнул. Казалось, он не был против того, что ей стало это известно.

– Тогда, много лет назад, юнец, которого вы помните, чертовски нагрубил в лицо Уайтхоку, с яростью, свойственной юности. – Торн покачал головой. – Сердце, как вы говорите. Не голова. Это не отвага, миледи.

– А сейчас? Зеленый Человек?

– Этот шаг вызван скорее необходимостью, нежели мужеством. – Он улыбнулся и прикоснулся к ее руке, слегка пожав ее и вызывая в ней теплую мелкую дрожь. – Гордитесь тем, что у вас хватило духу не выполнять приказы короля, – сказал он. – Сейчас многие бароны поступают так же. Король Иоанн обижал, и угрожал, и подвергал опасности своих подданных, и он получит по заслугам, как мне кажется. Вы восстали против короля по-своему, так же, как и его бароны.

– Я слышала об этих спорах между баронами и королем. Но я не думала, что король может быть свергнут.

Торн убрал свою руку, и Эмлин сразу же стало не хватать проникновенного тепла его прикосновений. Его голос неожиданно стал жестче, и из‑за этой резкости у Эмлин по спине пробежал холодок.

– Не свергнут, миледи, но взят под контроль. Сумасбродство и жестокость короля Иоанна должны быть, будут урезонены. Он должен следовать закону, как и любой житель Англии.

– Смогут ли несколько баронов заставить его сделать это?

– Больше, чем несколько. Есть поддержка от большинства северных баронов, а также многих молодых баронов по всей Англии. Недавно некоторые из тех, кто был наиболее лоялен по отношению к королю, пообещали восстать против него.

– Выходит, это однозначно произойдет?

Торн кивнул.

– Они уже все вместе собрались в Лондоне. Возможно, будет предпринята попытка осадить Лондон и начать гражданскую войну. Лучше, как мне кажется, сначала убедить короля Иоанна чтить старые законы Генриха. Затем понадобится подпись короля на подобной же хартии, переписанной с учетом нынешних и будущих потребностей.

– Я слышала об этих старых законах, – сказала она. – Мой брат говорил о них, и мой отец однажды сказал, что, если воскресить старую хартию, король Иоанн не сможет продолжать действовать в свойственной ему манере. – Эмлин резко выпрямилась, затаив дыхание. – Торн, если король согласится на эти требования, будут ли его предыдущие злодеяния аннулированы?

– Бароны будут требовать многих изменений, миледи. Они намерены упразднить методы, которые использует король Иоанн, дабы получать выкупы за похищенных и заключенных в тюрьму людей. Семьи, подобные вашей, должны получить воздаяние за то, что лишились крова и брошены на произвол судьбы из‑за действий короля.

– Значит, он будет наказан за то, что совершил?

– Утраченные жизни нельзя заменить, но поместья и деньги наследникам можно вернуть, по крайней мере частично. Бароны намерены установить свои права, чтобы король Иоанн уже не обладал такой неограниченной властью над своими подданными. Также будут оговорены права женщин, вдов и тех, кого заставили выйти замуж против их воли. – Он вскинул бровь и посмотрел на нее.

Эмлин задумчиво насупилась.

– Если примут хартию вольностей, в моем случае можно все исправить. – Она подняла на него глаза, внутри нее зародилась новая надежда. Возможно, ей нужно всего лишь выждать, дождаться, когда бароны сделают свое дело. – Торн, может ли это произойти?

– Хартия очень даже возможна, – осторожно ответил он. – Вскоре произойдет столкновение. В середине лета или осенью будут действовать новые законы.

Эмлин радостно вздохнула, прижав колени к груди.

– Мы вернемся в Эшборн к осени или зиме!

Торн поднял руку.

– Нет, повремените, миледи. Король Иоанн непредсказуем. Даже если он подпишет хартию, он может не сдержать своего слова.

– Но он вынужден будет следовать собственной хартии! Он сможет отменить предписание в отношении моей семьи. Гай будет освобожден, дети вернутся, а моя помолвка с Уайтхоком будет расторгнута. – Воодушевленная, она широко улыбнулась.

Торн вздохнул.

– Возможно, вам и предложат возмещение, – медленно произнес он. – Но думаю, что это маловероятно. Не забывайте об Уайтхоке при всем при этом. Король доверяет ему, и он не поддерживает стремления баронов. Уайтхок всегда получает желаемое, по закону или нет. – Торн наклонился к ней. – Даже если вы закроетесь в монастыре, он может заставить вас выйти за него замуж.

Эмлин нахмурилась.

– Даже если я буду у дяди, под защитой церкви, Уайтхок все равно может жениться на мне?

– Он может потребовать осуществления этого права.

Торн наклонился ближе. Эмлин еще никогда не видела таких густых и черных ресниц и таких зеленых глаз.

– Но должен же быть какой-то способ избежать этого!

Он посмотрел на нее долгим взглядом.

– Есть один.

Эмлин сидела на теплом выступе скалы, слушая, словно во сне, шум водопада и плеск воды в пруду, а также чириканье птиц, гнездящихся неподалеку.

– Расскажите мне, – попросила она.

– Если вы выйдете замуж за другого прежде, чем Уайтхок найдет вас, он утратит власть над вами. – Его голос, глубокий и низкий, звенел в ее ушах поверх шума водопада.

– Разве такой брак может иметь силу? – спросила она, ее сердце бешено колотилось в груди.

Щеки Торна залились румянцем, и он отвел взгляд в сторону.

– Согласно церкви, супружеский обет сильнее, чем договор о помолвке, даже если тот был заключен. – Когда он снова посмотрел на нее, его глаза были сизыми, как тучи перед бурей.

Каждый удар ее сердца отдавался по всему телу, когда она встретилась с ним взглядом. Торн мог жениться на ней и аннулировать помолвку. Эти непроизнесенные слова повисли в воздухе между ними.

Эмлин опустила глаза на тихий пруд, понимая, как глупо желать, чтобы он сделал ей предложение. Его отказ в тот вечер все еще смущал и ранил ее, и она чувствовала, как в ней усиливается злость и печаль из‑за безнадежности ее ситуации. Она вдруг вспыхнула.

– Не говорите больше о том, что невозможно! – выпалила она. – Думаете, у меня есть на примете подходящий поклонник? Где тот человек, который просил моей руки у отца несколько лет назад? Я не знаю, и вы тоже! – Она вскочила и теперь кричала на него – все разочарование прошлых недель выплеснулось наружу. – У меня нет иного выбора, кроме как последовать за сестрой в монастырь! Пусть так и будет! – Она резко подняла сумку и гордо пошла к тропинке.

Вскочив на ноги, Торн схватил ее за руку и притянул к себе, сильно прижав ее грудь к своей кожаной кольчуге и крепко держа ее за предплечье. Эмлин оттолкнула его, едва не рыдая от злости.

– Я не могу так легко смириться с этим, – сказал он, приблизив к ней лицо. – Я женюсь на вас.

Девушка удивленно уставилась на него.

– Вы? – Это слово разнеслось эхом. Ее сердце едва не выпрыгивало из груди. – Вы сделаете это?

– Да, – ответил он. Его глаза сверкали. – Если только вы не откажетесь выйти за лесника.

Масса причин выйти за него замуж молниеносно и бессвязно промелькнула в ее голове. За ними последовали непрошеные мысли, подсказывающие, почему ей нужно быть осмотрительной. Она сглотнула ком в горле и посмотрела на него.

Никогда раньше ей не доводилось видеть Торна разъяренным. Железная хватка его рук и прищуренные глаза насторожили ее и напомнили его сводного брата Николаса, а потом и их общего жестокого отца. Сильное сходство Торна с хладнокровным бароном и то, что он разозлился на нее сейчас, окончательно вывели ее из себя.

– Вы думаете, что таким способом выполните долг перед моим отцом? Или вы нашли новый способ напасть на Уайтхока? – Как только эти слова сорвались с ее губ, она сразу же пожалела о них.

Его ноздри раздулись над черными усами. Затем он придвинул Эмлин еще ближе, наклонился и накрыл ее рот своим, запрокинув ее голову назад, целуя ее вовсе не нежно, как было той ночью на утесе. Ее тело ответило, и она разжала губы навстречу его настойчивому языку. Эмлин почувствовала его горячий твердый корпус, прижимающийся к ней. Вместе с пламенным чувством, зародившимся в ее теле, ушли все связные мысли.

Неожиданно он отстранился, а она осталась на месте – тяжело дышать и смотреть на него широко открытыми глазами.

– Предложение сделано, миледи, – отрывисто сказал Торн. – Вы можете обдумать его, до того как мы достигнем ворот Уистонбери. – Он опустил руки и наклонился, чтобы поднять свой лук и колчан. Потом прошел мимо нее по направлению к идущей вверх тропинке.

Они продвигались к искрящейся серебром реке, которая протекала далеко впереди. Справа струился широкий ручей, он тек к ущелью и, падая со скалы, образовывал водопад. Торн направился к ручью, за которым простиралась покрытая вереском местность, а за ней и река, которая приведет их к аббатству.

Журчащий, непрерывно струящийся мимо скал и камней, ручей следовал по извилистому пути к ущелью. Папоротник, трава и тонкие деревья обрамляли берега ручья, затеняя его русло прохладным зеленым занавесом.

Торн, лицо которого было глубоко спрятано в капюшоне, ступил на камень, омываемый водой. Он начал пересекать ручей, ненадолго остановившись и сделав ей знак следовать за ним.

С его места на середине бурлящего потока он не мог слышать других звуков.

Эмлин сердито посмотрела на его спину, ее мысли продолжали перескакивать с его раздраженного предложения к жаркому поцелую. Осторожно ступив одной ногой на скользкий камень, она подняла голову, встревоженная каким-то неясным шумом, который не был похож на звук журчащей воды. Ничего больше не услышав, она пожала плечами и сделала шаг, скривившись от холодной воды, просочившейся в тонкие кожаные ботинки и намочившей край ее платья. Она подняла юбки над водой.

Торн уже дошел до другого берега и взбирался наверх, когда первый пронзительный крик заглушил шум ручья.

– Эй, вы, там! Стойте! – Эмлин повернула голову. Прямо на нее к берегу мчались три всадника, одетые в красновато-коричневые плащи.

– Леди Эмлин де Эшборн! Стойте, где стоите! – выкрикнул один из них. По глубокому резкому голосу она узнала Жерара, одного из людей из эскорта Чаванта.

Торн обернулся на крик Жерара и тут же вытащил стрелу. Он поднял лук и сильно натянул тетиву, а Жерар в это время направил своего коня вниз к ручью.

– Подойдите, леди Эмлин! – крикнул Жерар. Испугавшись, девушка остановилась в нерешительности. Она видела, как Торн широко расставил ноги и сверкает лютым взглядом. В руках он держал длинный лук и предельно спокойно целился в свою жертву.

– Оставьте девушку! – предупредил Торн невозмутимым голосом.

– Да пошел ты к черту! – прорычал Жерар. В его руках блеснул арбалет, который он поднял над головой лошади. Раздался выстрел, но стрела пролетела мимо Торна, который даже не вздрогнул.

– Если я выстрелю, сержант, то не промахнусь, – низким голосом произнес он.

Через секунду другие всадники – Эмлин узнала Роберта и того, кого называли Этьеном, – погнали своих скакунов вниз к ручью.

Эмлин повернулась, чтобы помчаться к противоположному берегу, но поняла, что приведет их прямо к Торну. Вместо этого она побежала вниз по течению, шлепая по воде посреди мелкого ручья, удаляясь от Торна и стражников. Пустив лошадей в галоп, стражники последовали за ней, шумно вспенивая воду.

Вода доходила ей всего лишь до голени в самом глубоком месте, поэтому она подняла юбки и быстро, размашисто побежала. Кожаная сумка периодически била ее по спине, а влажный подол хлестал по ногам. Подводные камни и галька в ручье кололи ступни через тонкую подошву ее ботинок, но Эмлин продолжала бежать.

Краем глаза она видела, как Торн мчится по берегу вдоль ручья с луком в руке. Он что-то кричал ей, но она не слышала его из‑за громкого дыхания, и шумных брызг, и топота лошадей совсем рядом.

Чья-то рука сжала ее плечо, соскользнула, а потом схватила одну из ее густых тяжелых кос. Сильный рывок чуть не заставил Эмлин упасть.

Споткнувшись, она попыталась удержаться на ногах. Ушибив колено о камень, она выпрямилась, но оказалась в ловушке из‑за своей косы. Ее голову и шею обожгла боль, потому что Роберт резко притянул ее за волосы к своей лошади. Полотняный чепец развязался и упал в воду.

Возле головы Эмлин просвистела стрела и вонзилась в грудь стражника. Он вскрикнул, отпустил ее косу и упал с лошади. Эмлин, пошатываясь, отошла в сторону, поскользнулась, снова поднялась и побежала вниз по течению. Жерар крикнул, чтобы она остановилась. Она оглянулась и увидела, что один стражник лежит в ручье лицом вниз, а Этьен и Жерар продолжают преследовать ее.

Один из них был совсем близко, он орал, чтобы она остановилась, и протягивал к ней руку, как до этого другой мужчина. Стрела попала ему в предплечье, он завопил и отдернул руку. Еще одна стрела просвистела в воздухе над ее головой и упала на грязный берег. Этот арбалетный болт предназначался Торну. Эмлин поискала его взглядом.

За березами у края ручья Торн бежал параллельно выбранному ею в панике курсу вниз по течению.

– К берегу! – донеслись к ней его слова. – Беги к берегу!

Подавшись влево, она бросилась через холодный бурлящий поток по острым скользким камням к берегу ручья. Девушка слышала преследующих ее всадников. Еще одна арбалетная стрела вонзилась в берег, расколов искривленный корень дерева прямо возле ее ноги, пока она взбиралась по насыпи к Торну.

Он протянул ей руку и помог подняться наверх, а затем потянул за собой. Недалеко впереди травянистый берег круто обрывался. Торн с Эмлин приблизились к краю, резко затормозив, остановились и вместе обернулись, тяжело дыша.

Стражники приближались медленным угрожающим шагом, видя, что беглецы в ловушке. Торн обнял девушку за плечи и немного отступил назад, потянув ее за собой, пока лошади подходили ближе. Оглянувшись, Эмлин увидела лишь белые брызги, вокруг был слышен сильный шум водопада.

Внизу ручей исчезал в стремительной, грохочущей дымке. Трава и цветущий вереск вились по краю обрыва. Эмлин посмотрела на Торна, каблуки сапог которого почти висели в воздухе. Он взглянул на нее, и она подумала, что он немного не в себе. Нет, он же не…

Мужчины остановили коней. Из раны над локтем Этьена текла кровь, блестя на его стальном рукаве.

– Значит, это ты тот подонок, который забрал невесту лорда Уайтхока, – произнес Жерар.

– Сержант, – ответил Торн, – леди сбежала по собственной воле. – Тяжело дыша и осторожно посматривая на стражников, Эмлин стояла рядом, рука Торна крепко обнимала ее.

– Теперь она рада, что ее спасли, я полагаю. – Жерар протянул ей руку в перчатке. – Миледи, Уайтхок будет очень доволен, что вы снова в безопасности.

Торн сжал ее плечо. Она посмотрела на него, и он снова, едва заметно, показал головой в сторону обрыва. Эмлин замерла. Он делал ей знак прыгать. Она взглянула на него широко открытыми глазами.

– Леди Эмлин, – прорычал Жерар. Та с тревогой посмотрела на стражника, затем на Торна.

– Сейчас, – тихо шепнул Торн. Его рука легла на ее талию, и он шагнул назад с обрыва, унося Эмлин с собой.