Текст книги "Марионеточник"

– Что дальше? – спросил Стёпа, провожая сову взглядом.

– Дальше мы будем ждать, – ответила Вероника, закрыв окно.

Глава 22

В этом странном месте и время текло как-то странно. Здесь не было плавной смены дня и ночи – темнота наступала внезапно. Словно кто-то выключал лампочку, и подсвеченный золотом туман просто гас. Есть не хотелось. Да, собственно, и нечего тут было есть. Им со Стешей оставалось только одно развлечение – разговоры!

Рассказывать о жизни в двадцать первом веке девчонке родом из начала двадцатого было странно и непривычно. Аграфену не покидало ощущение, что она не рассказывает, а сочиняет какую-то дикую фантастическую историю. По крайней мере, именно так воспринимала её слова Стеша. Она слушала очень внимательно, но во взгляде её сквозило недоверие. Особенно, когда Аграфена добралась до смартфонов и видеосвязи.

– Ты же шутишь? – спросила Стеша осторожно.

– Нет! Так оно всё и есть! И это мы ещё не перешли к Интернету и соцсетям!

Стеша нерешительно улыбнулась.

– И что такое Интернет?

– Интернет – это целый мир. Только виртуальный, – сказала Аграфена и тут же поняла, что теперь придётся объяснять значение слова «виртуальный».

Больше всего Стешу интересовали достижения современной медицины. В достижениях этих Аграфена была не сильна, но что такое МРТ, как умела, объяснила. А ещё описала бионические протезы, которые сама видела только в Интернете. Они ведь существовали, а значит, были вполне материальным достижением!

Но первым делом Стеша спросила про исход Великой Отечественной, а услышав дату окончания, покачала головой, сказала с тоской:

– Ещё почти два года.

– Это в твоём мире почти два года, – возразила Аграфена. – А на самом деле война давно закончилась.

– А про бабушку и Катюшу ты что-нибудь знаешь?

Вот так они медленно и осторожно переходили от общего к частному, от Интернета к родным Стеши. Это были зыбучие пески, которые могли причинить Стеше боль, но Аграфена была уверена, что правда её не убьёт. По крайней мере, та правда, которую знала она сама.

– Почти ничего, – честно призналась Аграфена. – Знаю только, что какое-то время после войны они жили в доме у Змеиной заводи.

– А потом?

– А потом, наверное, уехали.

Стеша покачала головой.

– Бабушка не уехала бы. Слишком многое связывало её с болотом…

– Стеша… – Аграфена осторожно тронула её за плечо. – Ты пойми, в нашем мире всё изменилось. Их больше нет. Ни твоей бабушки, ни твоей сестрички. Никого из них. Прошло больше восьмидесяти лет… Но кое-кого я всё-таки застала. – Она улыбнулась. – Знаешь, кого? Деда Феликса!

– Деда Феликса?..

– Феликса Фишера. Ну, помнишь, того немецкого мальчишку, который помогал вам с Серафимом?

Стеша неуверенно улыбнулась, а потом сказала:

– Странно, что ты называешь его дедом Феликсом.

– Ну, для меня он и был дедом. Он остался в Марьино после войны. Так и прожил в деревне до самой смерти. Хороший был человек.

– А Серафим? – спросила Стеша. – Что стало с Серафимом?

– Серафим не выбрался из болота. Ещё тогда, в сорок третьем. Он пошёл сюда, – Аграфена обернулась, указала подбородком на дом, – чтобы предупредить Степана и помочь ему спастись от карателей. Степан вышел, а Серафим нет. Стеша, его так и не нашли, но не забыли! Я это твёрдо знаю, потому что я его правнучка. Двоюродная… или как это правильно сказать?

Стеша посмотрела на неё пристальным взглядом.

– Ты на него похожа. У тебя такие же синие глаза. – Она немного помолчала, а потом спросила: – А Стёпа? Что стало со Стёпой? Он жив?..

Ответить Аграфена не успела.

– Он точно жив! – сказала Стеша с отчаянной решимостью. – Я же получила от него записку… Или… – Она потерянно замолчала.

Аграфена понимала, о чём она думает. Она думает о том, что записка могла быть написана давным-давно, почти столетие назад.

– Стеша, тут всё сложно, – сказала она и мысленно упрекнула себя за это мерзкое, набившее оскомину «всё сложно». – Стёпы больше нет.

Наверное, если бы Стеша заплакала, было бы легче. Им обеим легче! Стеша выплакала бы свою боль, а Аграфена бы её утешала. Но Стеша не плакала. Она смотрела прямо перед собой, на медленно кружащие в воздухе снежинки.

– Он прожил очень хорошую жизнь. И никогда-никогда тебя не забывал, – сказала Аграфена. – Я это точно знаю.

– Откуда? – Стеша протянула ладонь, и все снежинки устремились к ней. – Откуда ты это знаешь, Аграфена?

– Я знаю это от его внука. Ему сейчас… – Аграфена задумалась, сколько может быть Стэфу, но не пришла к чёткому выводу и продолжила: – Думаю, ему сейчас немного за тридцать. Словом, он мужчина в самом расцвете сил. И его тоже зовут Степан, хотя мы зовём его Стэфом.

– Стефан – это тот же Степан, – сказала Стеша шёпотом.

– Да. Он Стефан, ты Стефания. Такое вот удивительное совпадение.

– Но это не мой Степан. – Стеша встряхнула рукой, и снежинки вспорхнули с неё, как белые мотыльки.

– Понимаю. – Аграфена кивнула. – Но это именно он нашёл флягу с твоей запиской. И именно он припёрся на край земли, чтобы тебя найти. Стеша, он единственный верил, что ты жива. Представляешь, никто не верил, а он вот…

– Он хороший человек. – Стеша кивнула. – Но он не мой Степан…

– Дура ты! – сказала Аграфена в сердцах. – Может, он и не твой Степан, но он жизнью рисковал, чтобы тебя отыскать! И сейчас наверняка рискует! И найдёт! Нас обеих найдёт и спасёт! Он такой классный мужик! Ты даже не представляешь! В наше время нормальных мужиков наперечёт. И двое из нормальных достались нам с тобой!

Аграфена сделала глубокий вдох и замолчала, собираясь и с силами, и с мыслями. Наверное, она неправа! Даже наверняка! Осуждать Стешу за то, что она помнит своего Стёпу и отказывается признавать Стэфа, было нечестно! Но Аграфена ничего не могла с собой поделать. Такой уж у неё был характер.

– Я его уже почти не помню, – сказала Стеша после долгого молчания. – Своего Стёпу. Мне казалось: невозможно забыть. А я пытаюсь вспомнить его лицо и не могу. Это ведь ужасно, да? – Она посмотрела на Аграфену.

– Ужасно, – согласилась Аграфена. – Я бы, наверное, свихнулась, если бы начала забывать своего… – Она на мгновение задумалась, а потом выдохнула: – Своего Ареса! Он, конечно, тот ещё придурок и знать не знает, что он уже мой, но это не важно. Я уже всё решила!

– Вот и я, наверное, уже тоже всё решила, – прошептала Стеша.

– Что? Что ты решила? – Тут же насторожилась Аграфена.

– Кажется, мне незачем возвращаться. Меня там больше никто не ждёт.

В голосе Стеши не было ни отчаяния, ни обиды, ни боли. Она словно выгорела от долгого пребывания в этом странном месте.

– Тебя ждут! – сказала Аграфена твёрдо. – Уверена, что у твоей сестры…

– Катюши. Мою сестру зовут… звали Катюшей.

– Я уверена, что у Катюши были дети и внуки. Прикольно же будет, если окажется, что твои внуки старше тебя?

– Прикольно?.. – Стеша слабо усмехнулась. – Я всё никак не привыкну к тому, как ты разговариваешь.

– Прикольно – это типа круто! Ты понимаешь, что такое круто, Стефания?!

– Я догадываюсь. – Улыбка Стеши стала чуть шире.

– Кстати, имя Стефания нынче весьма актуально. Актуально – это значит…

– Я догадываюсь. – Стеша кивнула. – А как насчёт имени Аграфена? Оно не было… актуально даже в мои времена.

Аграфена пожала плечами.

– В наши тоже. Это папенька мой учудил. Но мы отвлеклись! Слушай дальше лекцию про будущее, которое уже наступило! В этом будущем ты нужна своим потомкам, мне, Аресу и Стэфу. Стэфу ты нужна больше, чем кому бы то ни было.

– Он меня даже никогда не видел. – На бледных щеках Стеши вдруг вспыхнул румянец. И темнота, обступившая их уже со всех сторон, вдруг замерцала сотнями зелёных огоньков.

– Это же огни святого Эльма! – сказала Аграфена с восхищением.

– Бабушка называла их болотными огнями. Если верить легендам: это души людей, погибших на болоте!

– …Это неправда! – послышался за их спинами детский голосок.

Стеша и Аграфена синхронно оглянулись. Позади них, взявшись за руки, стояли мальчик и девочка. Те самые, из далёкого детства Аграфены.

– Привет, Феня! – сказала девочка, а мальчик смущённо улыбнулся. – Как ты выросла! Теперь с тобой будет неинтересно играть.

– Очень жаль, – вежливо ответила ей Аграфена.

Крошка-марёвка окинула её внимательным взглядом, словно взвешивала на невидимых весах.

– Но и кушать тебя нам не хочется.

– Какое облегчение, – выдохнула Аграфена. – Не надо нас есть. Мы же можем просто поговорить?

– Можем. – Девочка улыбнулась. На мгновение между её зубками мелькнул кончик чёрного языка. Или Аграфене это только померещилось? – Давайте поговорим!

Мальчик кивнул, а потом сказал:

– Их сначала чуть не съела росянка, а потом угарники. А потом они застряли в воде, но выбрались.

– Кого чуть не съела росянка? – Голос Аграфены охрип от волнения.

– А потом угарники? – Подалась вперёд Стеша.

– Тех двоих. – Девочка поморщилась. – Которые не пускали нас в домик. Не в этот домик! – Она кивнула в сторону болотного дома. – А в другой, на той стороне. Они не пускали нас, а угарники не хотели отпускать их.

– Угарники тупые, – сказал мальчик мрачно.

– Не ругайся, – одёрнула его девочка. – Они не виноваты, что Марь их не любит.

– А она не любит? – спросила вдруг Стеша.

– Может, и любит, но не так сильно, как нас. – Девочка перекинула через плечо тонкую косичку. – И совсем не так сильно, как вас. Их даже Тринадцатый не любит. Хотя… – Она махнула чумазой ладошкой. – Тринадцатый вообще никого не любит. Наверное, угарники поэтому такие злые.

– А что стало с теми двумя? – спросила Аграфена.

– Они ушли, – ответил мальчик. – На самом деле они не такие уж и плохие, они оставили нам подарочек. Прямо в домике.

– Какой подарочек? – Аграфена едва удержалась, чтобы не шагнуть к мальчику и не тряхнуть его за плечо.

Мальчик вытащил что-то из кармана штанов и сказал:

– Говорящую коробочку!

– Это не коробочка, это рация! – поправила его девочка. – Какой ты ещё всё-таки маленький!

В руке у мальчика и в самом деле была рация! Аграфена даже понимала, откуда она взялась! Её принесли те двое, Арес и… другой, имя которого она, кажется, забыла.

– Можно мне? – Она протянула руку, мысленно прикидывая, как лучше поступить, если детишки заартачатся.

– На! – Мальчик отдал ей рацию. – Она всё равно поломанная.

– Она не поломанная, – снова одёрнула его девочка, – она просто больше не хочет работать.

– Что это? – спросила Стеша, заглядывая Аграфене через плечо.

– Это рация! Думаю, её оставил Арес и тот другой… – Она вопросительно посмотрела на Стешу.

– Стефан… Стэф?

– Точно! Хорошо, что хоть ты это помнишь! Как же эта хрень работает?..

– Это не хрень, это рация, – поправила её девочка, а потом добавила: – С ней была ещё какая-то бумажка. Только мы не умеем читать.

Какая-то бумажка оказалась инструкцией к рации, вполне подробной и не особо заумной. Пока Аграфена изучала инструкцию, Стеша развлекала детишек тем, что плела им венки из розовых болотных колокольчиков. Если бы не тяга к медицине, то ей была бы прямая дорога в педагоги. Вон как легко она нашла общий язык с марёвками.

Разобравшись с инструкцией, Аграфена взяла рацию и запоздало испугалась, что в этом странном месте подобные вещи могут не работать. Её аж в холодный пот кинуло от такой мысли. Но Аграфена была не из тех, кто впадает в панику раньше времени. Она сделала глубокий вдох и включила рацию в режим приёма.

Ничего не произошло. Из динамика слышался лишь треск радиопомех. Но радиопомехи – это хорошо! Если есть помехи, значит, есть связь! Во всяком случае Аграфене хотелось так думать.

– Ничего? – спросила Стеша севшим голосом.

Аграфена не без удовольствия подумала, что для человека, решившего сгинуть в небытии, она очень уж озабочена отсутствием связи.

– Не факт! – Аграфена подмигнула крошке-марёвке, та хихикнула в ответ. – Сейчас попробуем отправить на ту сторону голосовуху.

– Что? – удивлённо переспросила Стеша, но смотрела с надеждой.

– Голосовое сообщение. Ну, радиопередатчики же в твоё время существовали?

Стеша улыбнулась, ответила:

– Существовали.

– Тогда смысл тебе понятен! Ну, приступим?

И они приступили! Сначала сквозь треск помех попыталась пробиться Аграфена. Несла она, надо признать, невообразимую чушь. В самый важный момент все правильные слова выветрились у неё из головы, и получилось то, что получилось. А потом неожиданно даже для самой себя к рации потянулась Стеша.

– Стёпа? Стёпочка? Ты там? – спросила она шёпотом и, не дождавшись ответа, добавила: – С нами всё хорошо. Береги себя!

Стеша снова отдала рацию Аграфене. И Аграфена, как могла, обрисовала ситуацию. Рассказала бы и больше, если бы не крошка-марёвка.

– Он злится! Отключайся!

Девочка метнулась к Аграфене, выхватила рацию у неё из рук.

– Кто? – спросила Аграфена потрясённо.

– Тринадцатый. Он понял, что вы разговариваете с живыми, и разозлился.

– Мы тоже живые… – пробормотала Аграфена растерянно. – Нечего тут…

– Он проснулся, – сказал мальчик, глядя поверх их голов.

Стеша с Аграфеной синхронно обернулись. В неплотно прикрытую дверь заползал розоватый туман.

– Он злится и он голодный, – сказал мальчик и шагнул за порог.

Девочка устремилась за ним. Рацию она крепко сжимала в ладошке.

– Куда?! – завопила Аграфена и бросилась следом.

– Он вас найдёт. – Девочка уже была у воды. – Нам не страшно. Нам он ничего не сможет сделать, а вас он ненавидит и захочет навредить.

– Кто? – спросила Стеша. – Тринадцатый?

Девочка молча кивнула.

– Тебя он может почуять. Ты пахнешь как Мари́…

– Мари́?.. – Стеша побледнела, прижала ладони к горлу, словно ей не хватало воздуха. – Вы знали бабу Марфу? Мою бабушку?

Крошка-марёвка пожала худыми плечами, ответила:

– Мы много кого знали.

– Она была плохая, – сказал мальчик и шмыгнул носом. – Она дружила с угарником.

– Она не дружила с угарником, дурачок! – поправила его девочка. – Она любила угарника! Это вообще разные вещи! Поэтому Тринадцатый её ненавидит. Он хотел забрать сначала её саму, но у него ничего не вышло. Тогда он забрал её любимого. – Девочка закатила глаза и вздохнула. Так рассуждают о любви маленькие дети, которые в ней ровным счётом ничего не смыслят. – Он хотел сделать больно им всем, но у него снова ничего не вышло…

– Что у него не вышло? – спросила Стеша шёпотом.

– Сжечь любовь. – Девочка улыбнулась, а потом с лёгким отвращением посмотрела на рацию в своей руке. – Тринадцатый сжигает всё, до чего дотягивается.

– И до нас он тоже может дотянуться? – вмешалась в разговор Аграфена.

Что-то не нравился ей этот Тринадцатый!..

Девочка пожала плечами.

– Наверное. Но убить вас он не сможет. – И не успела Аграфена спросить почему, как марёвка продолжила: – Вы уже и так не совсем настоящие. Вы живые, только пока существует этот остров.

– Какой остров? – спросили Аграфена со Стешей в один голос.

– Смешные! – сказала девочка. – Вот этот остров! – Она топнула босой ножкой, а мальчик захихикал. – Она сделала остров специально, чтобы его никто не нашёл. Чтобы тем, кто здесь, было спокойно.

– Кто сделал остров? – Стеша потёрла виски.

– Марь. – Девочка посмотрела на неё со смесью удивления и превосходства. – Марь сделала этот остров.

– Ерунда! – сказала Аграфена. – Это никакой не остров! Я точно знаю!

Девочка покачала головой.

– Это остров! А иначе, почему вы до сих пор не смогли отсюда уйти?

– Потеряли скилл… – пробормотала Аграфена. – Утратили сноровку. Но это всё равно не остров! У острова есть берега.

– Мы стоим на берегу, – сказала девочка.

– Берег и вода со всех сторон! Это не остров! – Аграфена и сама не заметила, как сорвалась на крик, из-за которого зелёные болотные огоньки испуганно разлетелись в разные стороны.

– Не кричи, – сказал мальчик укоризненно. – Не пугай их.

– Не буду. – Аграфена перешла на громкий шёпот.

– И ты права. – Мальчик тоже перешёл на шёпот. – Это не остров.

– Вот видишь?! – Аграфена посмотрела поверх его макушки на девочку.

Марёвка загадочно и совсем не по-детски усмехнулась.

– Это не остров, – продолжил мальчик, которому очень нравилось, что ему доверили вести рассказ. – Это рыба!

– Что?.. – Аграфена бросила беспомощный взгляд на Стешу.

А Стеша стояла с непроницаемым лицом, наверное, ко всякому привыкла за восемьдесят лет забвения.

– Это рыба, – сказал мальчик и снова захихикал. – Только очень-очень большая.

– Глупости какие, – пробормотала Аграфена в отчаянии. – Полный сюрр!

– Она нам не верит. – Мальчик посмотрел на девочку.

– Просто надо им показать. Пойдёмте, тут недалеко!

Дожидаться их она не стала, просто отступила на шаг и растворилась в тумане.

– Пойдём! – Мальчик взял Аграфену и Стешу за руки. – Мы вам покажем.

В разведённой туманом темноте он шёл быстро и уверенно. Аграфена сначала пыталась запоминать дорогу, а потом сдалась. Всё равно ничего толком не видно. Шли не слишком долго. Хотя в этом месте время текло по каким-то своим законам. Аграфена вдруг испугалась, что там, в нормальном мире, уже запросто могло пройти несколько десятков лет. Вот будет веселуха!

– Всё!

Идущая впереди девочка замерла на краю идеально круглого водоёма. Наверное, это было озеро. Внутреннее озеро в центре болота. Или в центре острова, если верить марёвкам.

– Смотрите! – сказал мальчик.

– Куда? – Аграфена покрутила головой по сторонам.

– Туда! – Девочка указала рукой в сторону озера.

Вода в нём была такая же чёрная, как и во всём остальном болоте, но было ещё что-то. Вода не была равномерно чёрной, ближе к берегам она подсвечивалась жёлтым. Почти таким же жёлтым, каким светились глаза Стешиного Зверёныша. Наверное, это из-за перепада дна. Или у болота нет дна?

Словно почуяв её мысли, из темноты вышел пёс. Он снова был в чешуйчатой броне и потому больше походил на рептилию, чем на млекопитающее. Наверное, броня – это не к добру. Наверное, им стоит к чему-то подготовиться. К чему-то не хорошему…

– Она уже смотрит. Неужели вы не видите?! – спросила девочка и неодобрительно покосилась на вставшего рядом со Стешей пса.

– Кто смотрит? – спросила Стеша.

Правую руку она положила на чешуйчатую холку своего зверя, а левой крепко сжала ладонь Аграфены. Сразу полегчало, появилась надежда, что в случае форс-мажора спасать Зверёныш будет не только свою хозяйку, но и её тоже.

– Рыба, – сказал мальчик.

– Марь, – поправила его девочка.

– Рыба Марь. – Мальчик улыбнулся.

– Где она? – спросила Аграфена.

– Она везде и она смотрит! – в один голос сказали крошки-марёвки.

Она везде и она смотрит…

Аграфена тоже всмотрелась, а пока всматривалась, вспомнила заезженную фразу про бездну, которая всматривается в тебя.

…Бездна смотрела на неё круглым рыбьим глазом, чёрным в центре и жёлтым по краям. Бездна маскировалась под остров и озеро, а на самом деле…

…Земля под ногами качнулась. Если бы не Стеша, ухватившаяся одной рукой за мощную шею Зверёныша, а второй за Аграфену, она бы упала. Крошки-марёвки вот упали и рассмеялись. Наверное, им нравился этот живой и жуткий батут…

…А гигантский глаз моргнул. Может быть, это была всего лишь игра воображения или обман зрения, но гладкую водную гладь словно затянуло полупрозрачной плёнкой. Глаз моргнул, а рыба, огромная рыбина, лениво заворочалась. В этот миг больше всего на свете Аграфена боялась, что рыба-Марь решит уйти на глубину. Вместе с лохматыми ёлками, пустившими корни в её древней, осклизлой шкуре. Вместе с болотным домиком. Вместе с крошками-марёвками, Зверёнышем, Стешей и самой Аграфеной…

Это было ужасное, вымораживающее до костей чувство. И, как ни странно, именно оно заставило Аграфену почувствовать себя живой, сбросить морок безвременья и вспомнить то, что почти забылось.

– Бежим! – Теперь уже она тянула Стешу за рукав и не обращала внимания на ощерившегося болотного пса. – Детишки, валим отсюда!

Куда валить с этой живой подводной лодки, она пока не знала, но её натура требовала хоть каких-нибудь действий.

– Нам хана, – прохрипела она едва слышно, – помрём смертью храбрых вместе с этой чудой-юдой…

– Мы не можем умереть, – сказала девочка назидательным, совсем взрослым тоном. – Здесь никто не может умереть.

– А потонуть? – спросила Аграфена. – Пойти на дно вместе с этой вашей рыбиной?!

– Здесь нет дна, – отозвался мальчик.

– И мы не утонем, – подхватила девочка. Она замахнулась и зашвырнула рацию далеко в озеро. Или в рыбий глаз?..

– Что ты натворила?! – Заорала Аграфена, потрясённо наблюдая, как от того места, куда упала рация, по воде расходятся концентрические круги.

Теперь это точно были вода и озеро, а не огромный рыбий глаз. И земля под ногами больше не раскачивалась из стороны в сторону, а туман подсвечивался золотым, ознаменовывая наступление очередного дня. Или что он там ознаменовывал?

– Зачем? – спросила Аграфена обречённо. – Ты лишила нас последнего средства коммуникации, маленькое чудовище!

На «маленькое чудовище» девочка совсем не обиделась. Она взяла Аграфену за руку и сказала:

– Это не я, это она так велела.

– Велела зарядить рацией себе в глаз?!

– Какой глаз? – спросила девочка с хитрой улыбкой, и Аграфена застонала от бессилия. Её начинала бесить эта похожая на компьютерную игру реальность.

– Ей тоже хотелось с ними поговорить, – сказала девочка.

– С кем? – в один голос спросили Аграфена и Стеша.

– С теми двумя. Она считает их забавными. Почти такими же забавными, как мы.

– Но нас она любит больше! – сказал мальчик и в голосе его послышались ревнивые нотки.

– А нам теперь как быть? – спросила Аграфена, ни к кому конкретно не обращаясь. – Почтовыми голубями письма передавать?

Взгляд её остановился на Зверёныше.

– Или почтовыми псами? – Она дёрнула Стешу за руку. – Давай напишем ещё одну записку! Пусть твой зверь её передаст!

Идея была хорошей. Даже можно сказать прекрасной. Вот только неосуществимой. Когда они вернулись в болотный домик, внутри не оказалось ничего, на чём можно было бы написать послание. Листовки истлели и рассыпались, карандаш превратился в труху. Огонь в печке-буржуйке было не разжечь, а в её холодном нутре не оказалось ни одного уголька, которым можно было бы нацарапать послание…

Нацарапать! Аграфена схватила гвоздь, выбежала из домика, осмотрелась, в поисках куска древесины или коры. Кусок похожей на бурую чешую коры ей удалось оторвать от ствола старой ели, но нацарапать на нём ничего не удалось. Как будто кора была не из дерева, а из камня.

Вся надежда теперь была на марёвок, на то, что они передадут устное послание Стэфу и Аресу. Но марёвки были ненадёжными и весьма опасными гонцами, а рисковать жизнями лучших в мире мужиков Аграфена не собиралась.

– А если просто послать его? – спросила она, без особой надежды посмотрев на растянувшегося на пороге Зверёныша. – Пусть как-нибудь привлечёт их внимание, заманит на болото.

Получилось бредово. Аграфена поняла это ещё до того, как закончила фразу. Во-первых, она не хотела заманивать Стэфа с Аресом на болото. Во-вторых, это странное место запросто могло находиться вовсе даже не на болоте. В-третьих, пусть болотный пёс и не проявлял признаков особой агрессии, но это в присутствии любимой хозяйки. Кто знает, как он поведёт себя, когда его спустят с поводка?!

Словно прочтя её крамольные мысли, Зверёныш оскалился и зарычал. Аграфена застонала и закрыла лицо руками. Оставалось сидеть беспомощными принцессками под присмотром чешуйчатого монстра на хребте древней рыбы и надеяться, что лучшие в мире мужики сами придумают способ до них добраться. Вот такая незавидная доставалась им доля…