Текст книги "Марионеточник"

Глава 23

– А мы что будем делать? – поинтересовался Гальяно. – Может ломанёмся на болото вслед за птичкой?

– Не ломанёмся, – остудил его пыл Стэф.

Арес посмотрел на него вопросительно. Было очевидно, что ему тоже тяжело сидеть без дела. Им всем было тяжело, но следующий шаг требовал детального осмысления.

– А давайте всё-таки ломанёмся! – Не сдавался Гальяно. – Туча, надеюсь, ты помнишь, про мои скромные мистические способности!

– Какие способности? – спросил Арес.

– Я умею находить путь. В любом месте, в любое время, при любых обстоятельствах я знаю, куда нужно идти.

На небритом лице Ареса отразилось изумление и, кажется, зависть. В отличие от Гальяно, ему, чтобы найти путь, была необходима карта.

– Это правда? – спросил он у Стэфа.

Стэф кивнул и добавил:

– Но Марь – это не совсем место. Иногда мне кажется, что это вообще не место, а состояние. Гальяно, возможно, днём ты и найдёшь путь, но проблема в том, что днём на болоте делать нечего. Всё веселье, – он поморщился, – начинается ближе к ночи.

– Значит, пойдём ночью!

– Ага, чтобы стать закуской для угарников или марёвок, – усмехнулся Арес.

– Ты ж говорил, что угарники – славные ребята. – Гальяно тоже усмехнулся, только непонимающе.

– Они, конечно, славные ребята, но только пока пребывают в человеческом обличье. Поверь, я знаю, о чём говорю. Вот он, – Арес кивнул на Стэфа, – не даст соврать.

– А как трансформировать их из нечеловеческого состояния в человеческое? – тут же спросил Гальяно.

– Думаю, катализатором служит болотная вода, – сказал Стэф.

– Однозначно, – поддержал его Арес. – Именно поэтому угарники предпочитают тусить на торфяниках. Время суток тоже имеет значение. Ультрафиолет и всё такое. Он на них влияет, как на вампиров.

– Вампиров не существует, – сказал Гальяно назидательно.

– Ага, вампиров не существует, а угарники – пожалуйста! – огрызнулся Арес. – Как бы то ни было, а наши славные ребята вечно спешат ретироваться до восхода. Так сказать, от греха подальше.

– Возможно, есть способ как-то стабилизировать их состояние? – Гальяно нахмурился. – Ну, к примеру, поливать их болотной водой, чтобы не просыхали.

– Так нельзя, – сказал Стэф.

– С технической точки зрения?

– С этической. Трансформация туда и обратно причиняет им страдания.

Стэф ждал, что или Вероника, или Гальяно, попытаются ему возразить. Мол, какое им дело до страданий нежити?! Но возражений не последовало. Стэф так и не понял, хорошо это или плохо.

– К тому же, нельзя сбрасывать со счетов псов Мари. И марёвок, – продолжил он. – Эти и до двух считать не станут. Моральных принципов у них нет, а жрать они хотят постоянно.

– А ещё прочие болотные твари, – сказал Арес. – Стэф, покажи им фото черепушки.

Стэф показал. Гальяно тут же восхитился, изъявил желание увидеть черепушку «живьём» и очень расстроился узнав, что её сначала спёр Командор, а потом она так и осталась валяться на болоте. Возможно, неподалёку от бренных останков самого Командора.

– Это не болото, а чёртов Юрский парк! – Гальяно вернул телефон Стэфу, а потом снова спросил: – И всё-таки что мы будем делать?

– Не знаю, как вы, – сказала Вероника, – а мне бы хотелось прогуляться на болото. – Она глянула на встрепенувшихся Гальяно и Ареса и добавила: – В одиночестве, мальчики!

– Уверена, что это безопасно? – спросил Стэф.

– Для меня – да. – Она легкомысленно пожала плечами.

– Хочешь припасть к истокам? – Беззаботно улыбнулся Гальяно.

– Не помешало бы.

– В детстве не наприпадалась? – А это уже Арес. Стэфу казалось, что в обществе его друзей парню пока ещё не слишком комфортно. Уж больно выдающиеся у него друзья! Вот Арес и хорохорится.

– Возможно, в детстве что-то пошло не так, – сказала Вероника задумчиво. – Сдаётся мне, процесс так и остался незавершённым.

– Какой процесс? – уточнил Стэф.

– Инициации. Сил у меня, конечно, прибыло. Для тёмных делишек дяди Тоши я стала весьма полезной, но есть у меня ощущение, что процесс инициации был остановлен на половине пути.

– Кем? – Стэф смотрел на неё с большим вниманием. Он всё никак не мог привыкнуть к мысли, что у Вероники есть связь с этим местом. Мало того, у неё есть связь со Стешей. Его Стешей…

– Марью приостановлен? – предположил Арес.

Да и что ещё можно было предположить?

Вероника покачала головой, сказала:

– Зачем ей? Насколько я понимаю, для Мари я не чужая.

– Даже не знаю, радоваться или пугаться такому заявлению, – пробормотал Арес.

– Пугаться точно не нужно. – Вероника посмотрела на него ласково и успокаивающе, как на маленького ребёнка. – По крайней мере, пока я не разберусь с тем, что тут происходит.

– Так кто остановил инициацию? – спросил Гальяно. – Ника, я правильно понимаю: если бы не какой-то коварный злодей, то ты сейчас была бы ещё могущественнее? Хотя куда уж ещё!

Он улыбнулся и послал Веронике воздушный поцелуй. В этом был весь Гальяно: даже самую серьёзную и драматическую ситуацию, он умел разрядить шутками и комплементами.

– Хотелось бы мне знать, – ответила Вероника задумчиво. – В общем, так, ребята! – Она встала из-за стола. – Я пока прогуляюсь, а вы не скучайте! Я скоро вернусь.

– Насколько скоро? – тут же спросил Стэф.

Его тревожило желание Вероники отправиться на болото в одиночку, а также тот факт, что повлиять на её решение он никак не мог.

– Думаю, к вечеру, – ответила она с поразительным легкомыслием в голосе.

– А если не вернёшься? – Аресу тоже не нравилась её затея.

– Я вернусь ещё до захода солнца. Не волнуйтесь за меня, мальчики.

– Легко сказать. – На лице Гальяно отчётливо читалась озабоченность. – Ника, а может, я пойду с тобой? Буду по дороге травить анекдоты и петь баллады.

– Лучше приберитесь в доме, – усмехнулась Вероника, а потом добавила: – И, если явится дядя Тоша, скажите, что я непременно его навещу.

Глава 24

Болото встретило Веронику ласково, как родную. Тут, под пологом полупрозрачного тумана, не было царившей почти повсеместно изнуряющей жары. Болотного гнуса тоже не было. И это было несомненным плюсом. Не хотелось тратить даже минимальную энергию на разгон этих крылатых упырей.

Веронике казалось, что энергия ей понадобится в самое ближайшее время. А ещё ей казалось, что она здесь уже была. Впрочем, почему казалось? Вполне возможно, что была. Только не днём, а ночью. И не одна, а в компании так называемых марёвок. Воспоминания о них у Вероники остались вполне приятные. Пожалуй, это были единственные сохранившиеся воспоминания, и этот факт не мог не настораживать.

Он и настораживал Веронику всю её сознательную жизнь, сидел этакой занозой, которая нет-нет да и давала о себе знать лёгким уколом.

Впрочем, настоящий дискомфорт Веронике доставляло не отсутствие воспоминаний, а подспудное, едва ощутимое чувство, что её лишили чего-то очень важного. Или не дали это «важное». Или не подпустили к нему на достаточное расстояние.

Кто руководил процессом её инициации? Вероника почти не сомневалась, что дядя Тоша. Или в этом конкретном случае всё-таки Марионеточник? Это ведь именно он позволил ей зачерпнуть ровно столько силы, сколько было нужно. Вопрос, кому нужно? Ей или ему? Был и ещё один вопрос. Возможно, более существенный. Кто такой дядя Тоша на самом деле? Веронику с детства смущал тот факт, что его аура отличается от аур других людей. Не бывает таких противоречивых энергий ни у живых, ни у мёртвых…

Стоп! Вероника даже остановилась, чтобы не потерять эту внезапную мысль. Сегодня утром она уже видела подобное. На фотографиях Стефании и Аграфены видела! Девочки тоже ощущались не живыми и не мёртвыми.

Вывод напрашивался сам собой. Каким-то немыслимым образом то ли дядя Тоша, то ли Марионеточник тоже связан с болотом. Да, он был из плоти и крови. Да, Вероника видела его вполне реальные раны. Да, несколько раз ей приходилось облегчать его боль. Но это ничего не значило! Дядя Тоша был связан с этим местом! Как? Вот это она и собиралась узнать!

Марёвки нашли её сами. Ей даже не пришлось их подманивать. Они просто вышли из-за старой ели. Мальчик и девочка лет пяти-шести. С виду обычные дети, а если копнуть глубже – чудовища. А если ещё глубже – снова дети, только потерявшиеся, несчастные и смертельно уставшие.

– Вот ты какая стала взрослая, – сказала девочка то ли с упрёком, то ли с разочарованием в голосе.

– Так уж получилось.

Вероника присела на корточки перед марёвками, взяла одной рукой за руку мальчика, а другой – девочку. Руки их были холодными и немного влажными.

– Вы всегда обещаете не вырастать, а сами вырастаете, – сказал мальчик и обиженно засопел.

Захотелось погладить его по взъерошенным, спутанным волосам, но Вероника не стала. Вместо этого она сказала:

– А у меня для вас подарки!

Каким-то непостижимым образом она знала, что нужно этим несчастным детям. Знала ещё до того, как три дня назад заехала в магазин игрушек.

У девочки никогда не было своего плюшевого медвежонка, мягкого, ласкового и забавного. А мальчик никогда раньше не видел машин, но понимал, как нужно играть с металлическим «Геликом» и как включаются его фары. Дети оставались детьми даже в своём нынешнем нечеловеческом состоянии.

– Это нам?.. – недоверчиво спросила девочка, прижимая медведя к груди и целуя его в макушку.

– Мы можем забрать это себе?.. – спросил мальчик, с восхищением наблюдая, как крутятся колеса игрушечного «Гелика».

– Да, это вам. Это подарки.

Всё-таки Вероника погладила их по головам. В спутанных волосах девочки застрял засохший цветок андромеды.

– А что ты хочешь взамен? – спросила марёвка, баюкая своего медведя.

– Ничего, – ответила Вероника.

– Так не бывает, – покачала головой девочка. – Подарки не дарят просто так.

– Бывает, – сказала Вероника твёрдо.

На самом деле у неё был план. На самом деле она хотела обменять игрушки на свои потерянные воспоминания, но не смогла. Подарки должны быть подарками, а не платой. Ничего, она как-нибудь сама!

– И мы можем забрать их себе насовсем? – Девочка отступила от неё на шаг, словно боялась, что Вероника может передумать.

– Конечно!

Мальчик рассмеялся звонко и радостно. От его смеха туман завибрировал и просыпался на землю лёгким дождём, а девочка просто исчезла, растворилась в этом туманно-дождевом облаке. Вероника вздохнула. Кто она такая, чтобы учить марёвок этикету?

Но девочка не ушла, девочка вернулась. В одной руке она сжимала своего медведя, а второй что-то протягивала Веронике.

– Это тебе, – сказала она. – Подарок за просто так. Можешь нам его не возвращать.

На раскрытую Вероникину ладонь она положила костяной гребень. Навершие гребня украшала вцепившаяся в него когтями и раскинувшая крылья сова. Работа была филигранная! Сова казалась живой и готовой вот-вот взлететь в небо. Вероника затаила дыхание от восторга.

– Спасибо, – сказала она шёпотом, а потом спросила: – Это же её подарок?

Девочка посмотрела на неё задумчивым, совсем не детским взглядом, а потом покачала головой.

– Нет, Ника, это его подарок.

Спросить кто такой «он», Вероника так и не успела. Девочка взяла мальчика за руку и потянула за собой в сгущающийся туман. Какое-то время из тумана ещё доносился их смех, а потом всё затихло.

Вероника осмотрелась. Она знала, как обойти болотные ловушки. Знала, в какой стороне находится Змеиная заводь. Но ответ на свой вопрос она так и не получила. Она так и не узнала, кто и почему не позволил ей обрести всю свою силу. И она всё ещё не понимала, как найти Стефанию и Аграфену.

– Да, похоже, не вышло припасть к истокам, – пробормотала она, пряча костяной гребень в карман куртки. – Зато подарочком разжилась!

Она улыбнулась и уверенным шагом двинулась в обратный путь.

То ли на болоте она потеряла счёт времени, то ли общение с марёвками как-то изменило его ход, но к дому у Змеиной заводи Вероника вышла уже на закате. И сразу же попала сначала в крепкие дружеские объятья, а потом под град дружеских упрёков. Ругались на неё всё, даже Арес, который ещё пару часов назад взгляд на неё поднять боялся. Видать, освоился птенчик. Но ругались на неё до того мило и беззлобно, что злиться у Вероники не получалось. Да и с чего бы ей злиться?

– Ты знаешь, что мы уже собирались идти тебя искать? – сказал Стэф мрачно.

Вид у него при этом был грозный, но кого могут напугать его сведённые брови?!

– Я пришла, как и обещала, к ужину, – сказала Вероника и повертела головой: – Кстати, ужин готов?

Парни растерянно переглянулись. Похоже, душевные тревоги заставили их на время забыть о голоде. Вероника вздохнула. После особенно тяжёлой работы ей всегда хотелось крепкого кофе и нормальной еды. Её прогулку на болото нельзя было назвать особенно тяжёлой, но силы почему-то закончились.

– Сейчас организуем! – сказал Гальяно, пятясь к дому. – Начинаем, как обычно, с кофею?

– Ты мой спаситель! – Вероника послала ему воздушный поцелуй.

– Я могу нажарить на гриле сосисок. – Арес застенчиво улыбнулся. – Мясо у нас закончилось. – Улыбка сползла с его небритого, измученного лица. – Но сосиски ещё есть. Кажется…

– Мясо тоже есть, – успокоила его Вероника. – Я привезла с собой.

Когда собираешься присоединиться к такой матёрой компании, первым делом нужно думать о хлебе насущном. Вероника давным-давно усвоила: мужиков, даже самых геройских, нужно как следует кормить.

Стэф проводил задумчивым взглядом Гальяно и Ареса, а потом спросил:

– Ты что-нибудь узнала?

Она покачала головой.

– Но надежда есть?

– Надежда есть всегда, – ответила Вероника, подняв лицо к небу и пристально всматриваясь в стремительно приближающуюся белую точку.

Глава 25

Из развлечений на острове, который на самом деле рыба, были только задушевные разговоры. Аграфена со Стешей сидели на завалинке перед болотным домиком. Зверёныш, которого Аграфена за чешуйчатую шкуру мысленно называла звероящером, лежал у ног хозяйки.

– Какой он? – спросила Стеша, когда в разговоре наступила недолгая пауза.

– Кто?

– Стёпа… Стэф… Какой он?

– Он классный! – сказала Аграфена, не покривив душой. – Классный – это…

– Я понимаю, классный – это очень хороший.

– Да. Он очень классный и очень хороший.

– А как он выглядит? – На бледных щеках Стеши загорелся румянец.

– Ну… – Аграфена задумалась. – Он большой. В смысле, очень высокий. Метра два, не меньше. Волосы у него такие… длинные.

– Длинные? – удивилась Стеша.

– До плеч.

– Он священник?

– Почему священник? А, поняла! Не, он не священник. Он олигарх. Олигарх – это очень богатый человек.

– Очень богатый человек? – Стеша нахмурилась. – Духовно богатый?

– Духовно тоже, но в данном случае финансово. Этот факт, конечно, никак не вяжется с теорией всеобщего равенства и братства, но сейчас всё по-другому.

– У вас есть богатые и бедные? – В голосе Стеши слышалось разочарование.

– Ага, можно сказать, снова вернулись к капитализму, – пояснила Аграфена, а потом добавила: – Похоже, мне придётся рассказать тебе про развал СССР, Перестройку, приватизацию и прочее…

Она замолчала, мысленно прикидывая план будущей лекции по истории и социологии, в которых вообще-то была не сильна.

– А ты? – прервала Стеша её размышления. – Ты богатая или бедная?

– Я типичный представитель среднего класса, – сказала Аграфена. – Средний класс – это когда хватает не только на жизнь, но и немного на излишества.

– А волосы?

Аграфена взъерошила свои дыбом стоящие волосы, ответила:

– В наше время косы носить не обязательно.

– В наше тоже. – Стеша потеребила кончик косы.

– Но длинные волосы приветствуются, – поспешила успокоить её Аграфена. – Мужики, мне кажется, до сих пор любят, чтоб коса до попы.

– Степан… Стэф тоже любит?

– Вот не знаю, не спрашивала. – Аграфена усмехнулась. – Но твоя коса ему точно понравится.

– А я? – Румянец исчез, на его место пришла смертельная бледность. Стеша сжала зубы, словно от ответа зависела вся её будущая жизнь.

– Стефания, – сказала Аграфена строго, – он из-за тебя припёрся на это чёртово болото! Он тебе записки пишет! Пытается вытащить тебя отсюда в нормальную жизнь! Как думаешь, нравишься ты ему или нет?

– Он меня никогда не видел.

– Не важно! Лично я верю в родство душ!

– А Стёпа… – сказала Стеша потерянно, – мой Стёпа… Какая у него была жизнь?

Крупная слезинка скатилась по её щеке, звероящер Зверёныш встревоженно заскулил.

– Хорошая у него была жизнь, Стеша! У него вон какой классный внук родился! Это я про нашего Стэфа, если что!

– Он был женат. – Во взгляде Стеши сквозила тихая печаль. – Это хорошо. Я не хочу… не хотела, чтобы он страдал.

– Он не страдал. У него была хорошая семья, но тебя он помнил всю жизнь.

– Откуда ты знаешь? – Тихая печаль сменилась такой же тихой радостью.

– От Стэфа. Ему дед рассказывал, то есть твой Стёпа. Он помнил тебя до конца своих дней, Стеша. Понимаешь?

Стеша ничего не ответила, лишь вздохнула.

– А Стэф реально крутой! Представляешь, он построил целый город на Крайнем Севере!

По глазам было видно, что Стеша не представляет таких сногсшибательных масштабов.

– Чтоб ты понимала, это не какое-то поселение нефтяников, а серьёзный, современный город с крутейшей инфраструктурой… – Аграфена осеклась, а потом пояснила: – Инфраструктура – это такое внутреннее устройство, когда всё есть и всё на своём месте. У них там есть и бассейн, и даже огромный ботанический сад под стеклянной крышей! Представляешь, над тобой звезды, метели и северное сияние, а вокруг тебя пальмы и райские птички?!

– Нет, – призналась Стеша.

– Ничего! Он тебе потом покажет и ботанический сад, и северное сияние. Эх, – сказала Аграфена с досадой, – как же мне не хватает телефона и Интернета! Я бы тебе сама всё показала. Надо же тебя как-то подготовить к будущему.

– А ты рассказывай, – попросила Стеша. – Ты рассказываешь такие удивительные вещи.

– Это ты ещё не видела наши фильмы и не играла в компьютерные игры! – сказала Аграфена мечтательно.

На мгновение наступило молчание, а потом её осенило.

– А давай я тебе его нарисую! – сказала она, вскакивая на ноги и выискивая взглядом что-нибудь острое.

– Кого? Стёпу? – в Стешином голосе послышалось недоверчивое изумление.

– Ага, его! Я же художник. Говорят, даже очень неплохой. Это у меня от прадеда Серафима, наверное. Помнишь его волчий посох?

Стеша кивнула.

– Он теперь мой! Достался по наследству от деда Феликса.

Аграфена подобрала сухую ветку, носком сапога расчистила клочок земли и принялась рисовать.

Рисовать портреты людей она могла даже по памяти. Потому что память на лица у неё была фотографическая. Она рисовала, а Стеша стояла рядом, затаив дыхание. Сначала Аграфена хотела нарисовать Стэфа с бородой, но потом подумала, что поповская борода может добавить ему лишние годы и отпугнуть Стешу.

– Вот он! – сказала она, закончив и отступив на шаг. – Смотри!

Стеша вглядывалась в рисунок так долго, что Аграфена уже начала нервничать, а потом сказала:

– Он очень на него похож, на моего Стёпу. Только чуть старше.

– Не такая уж у вас и большая разница в возрасте, – возразила Аграфена, а потом хихикнула. – Или всё-таки очень большая? Ты, подруга, старше его почти на сотню лет!

– Какой кошмар! – ужаснулась Стеша и тоже хихикнула.

И только звероящер Зверёныш неодобрительно рыкнул. Наверное, приревновал ненаглядную хозяйку к залётному малолетке.

Оказалось, что причина беспокойства Зверёныша кроется не в ревности, а кое в чём ином. Из уже ставшего привычным тумана, громко хлопая крыльями, вылетела сова. Да не простая, а полярная! Несколько секунд она кружила над их головами, а потом уселась на ветку старой ели, недобро зыркнула на сделавшего стойку Зверёныша и заклекотала.

– Охренеть! – сказала Аграфена восторженно. – А я думала, в этом месте из живности только твой пёс да марёвки.

– Я тоже, – потрясённо сказала Стеша и шагнула к ветке.

Ветка была низкая, как раз на уровне её глаз. Аграфена подумала, что сова испугается и улетит, но та лишь нетерпеливо переступила с одной лохматой лапы на другую.

Аграфена присмотрелась, спросила:

– Что это у неё на ноге?

Сова одобрительно гугукнула.

Стеша протянула руку. Принимая во внимание размер совиных когтей, это был весьма рискованный поступок. Зверёныш припал к земле, готовый к прыжку. Сова не двинулась с места. Более того, она позволила Стеше коснуться своей лапы.

– Кажется, тут что-то есть, – сказала Стеша, аккуратно стаскивая с совиной лапы медное кольцо.

– Хогвартс какой-то… – пробормотала Аграфена потрясённо.

– Что?..

– Ничего! Когда выберемся, дам тебе почитать Гарри Поттера. Так что там?

– Тут… записка! – Стеша развернула скрученный в трубочку листок. – Аграфена, это нам записка!

– Да ладно! – Позабыв и про сову, и про звероящера, Аграфена бросилась к Стеше. – Покажи!

Это и в самом деле была записка! Она и в самом деле предназначалась им, потому что именно их имена были в ней написаны. Аграфена прочла записку сначала один раз, потом другой, а потом в изумлении посмотрела на Стешу и спросила:

– Ты что-нибудь понимаешь?

Стеша помотала головой.

– Похоже, это инструкция для нас с тобой. Я только никак не могу понять, о какой особенной вещи идёт речь! – Аграфена снова уставилась на Стешу. – У тебя есть при себе что-то особенное?

Стеша растерянно пожала плечами.

– Думай! Это должно быть что-то, что было при тебе до того, как ты сюда попала. – Аграфена окинула её взглядом с ног до головы. – Может быть, что-то из одежды?..

Стеша помотала головой, а потом потянулась к вороту своей рубахи. Через мгновение она вытащила из-за пазухи кожаный шнурок, на котором висела изящная костяная змейка.

– Кажется, это она, – сказала Стеша, снимая шнурок с шеи. – Она точно особенная, потому что…

– Потому что её вырезал для тебя Серафим! – закончила за неё Аграфена.

– Да. – Стеша кивнула. – Это его подарок. Он подарил мне змейку, а Катюше деревянную сову. – Она бросила изумлённый взгляд на сову, и та снова одобрительно гугукнула. Наверное, намекала, что они на верном пути. – Он сказал, что я выбрала воду. А Катюше пока рано делать выбор, но воздух подходит ей больше.

– А кто такая Вероника? – спросила Аграфена задумчиво. – Ты такую знаешь?

Стеша покачала головой.

Вся проблема послания была в его краткости. На маленьком клочке бумаги не уместишь полноценную инструкцию – лишь самое главное. А главное заключалось в том, что Арес со Стэфом знают, где они, и предпринимают попытки не просто с ними связаться, а вытащить их из этого места. И вытаскивать их будут с помощью какой-то особенной вещи. Наверняка вот этой костяной змейки, которую они должны передать с совой. Мало того, похоже, парням помогает какая-то загадочная Вероника, потому что именно её имя стояло в конце записки.

– Я когда-то читала про сов, – сказала Аграфена задумчиво, – они могут быть проводниками в мир духов. Для тех, кто остался на той стороне, мы с тобой в каком-то смысле духи. С помощью технического прогресса с нами связаться не получилось, и они пошли другим путём.

– Каким? – Стеша разглядывала лежащую на раскрытой ладони змейку.

– Надо полагать, эзотерическим. Нашли какую-то тётку-медиума, и она прислала к нам свою птичку.

– Эзотерическим… тётку-медиума… – пробормотала Стеша, сжимая змейку в кулаке.

– Это всё издержки твоего комсомольско-атеистического воспитания. Не бери в голову! Давай-ка, прикручивай свой медальон к сове – и пусть летит!

После недолгого колебания Стеша выполнила требование Аграфены. Пока она наматывала шнурок со змейкой на лапу совы, та сидела спокойно, только всё время угукала и пыталась клювом поправить Стеше причёску. В общем, сова оказалась вполне себе милой птичкой, даром что проводником духов.

– Всё, – сказала Стеша, отступив от совы и пригладив свои растрёпанные волосы. – Что дальше?

– Пока не знаю. Наверное, будем ждать и готовиться.

– К чему готовиться?

– Ко всему. Мы с тобой, подруга, должны быть готовы ко всему! – сказала Аграфена, провожая взглядом поднявшуюся в воздух сову.