Текст книги "Категория вежливости и стиль коммуникации"

3.7. О некоторых табу в английской коммуникативной культуре

Личная независимость (privacy), проникновение в которую строго возбраняется, накладывает строгие ограничения не только на употребление импозитивных языковых средств, но и целых речевых актов, направленных на нарушение этой оберегаемой и почитаемой зоны. В первую очередь это касается такого РА, как Замечание, который, по нашим наблюдениям и результатам опросов информантов, в английской коммуникативной культуре практически не делается. Это касается всех типов замечаний – как и вполне безобидных, с точки зрения русских, которые в английском языке обозначаются словом remark (в данном случае – personal remark), так и тех, что содержат оттенок неодобрения, осуждения, порицания, упрека – admonition, rebuke, reprimand[43]43
  Об этом типе замечаний мы будем говорить здесь в обобщенном виде, не останавливаясь на нюансах, исходя из того, что сделать замечание – это «сказать кому-то о том, что вам не нравится в его поведении». Данное значение содержится во всех из перечисленных слов, ср.: to admonish – to tell someone that you do not approve of what they have done; to rebuke – to tell someone that they behaved badly; reprimand – to tell someone oficially and in a serious way that something they have done is wrong [MED].


[Закрыть].

В русском языке нет специального слова, соответствующего английскому personal remark, что условно можно обозначить как замечание, касающееся непосредственно адресата (его внешности, одежды, туалета), например, Your hair is in bad condition. В английской культуре подобные замечания не приветствуются, если не сказать сильнее – не допускаются, поскольку могут нанести серьезный урон лицу. Они могут быть сделаны только импульсивно, когда говорящий не контролирует в должной мере свое поведение. В русской коммуникативной традиции высказывания вроде Этот цвет тебе не идет / Эта прическа тебя старит / Тебе пора постричься / Ты выглядишь такой уставшей, тебе надо отдохнуть в кругу близких вполне допустимы. Хотя они могут вызвать и негативную реакцию со стороны собеседника (особенно молодого поколения), все же традиционно воспринимаются не как грубое нарушение этикетных норм, как в английской коммуникации, а скорее как проявление заботы, возможно, чрезмерное, и часто близки к совету.

А. Вежбицкая, которая обращает внимание на эту особенность коммуникативного поведения, объясняет это различиями в иерархии ценностей: для русских более важно сказать правду о том, что они думают, чем беспокоиться о том, что их слова могут обидеть собеседника, хотя это не означает, что они полностью игнорируют его чувства и не считаются с ними [Wierzbicka 2006a: 7–8]. В английской культуре, напротив, чувства собеседника, его личная автономия – на первом месте, посему подобные замечания личного характера воспринимаются как грубое вмешательство. Их избегают даже в тех случаях, когда они могут пойти на пользу собеседнику. На эту нетерпимость англичан к вмешательтву со стороны внешнего мира указывает Дж. Паксман, который нашел для нее забавную иллюстрацию[44]44
  Отрывок из Max O'Rell «John Bull and his Island», London 1983.


[Закрыть]:

If you remark to an Englishman, in a smoking compartment, that he has dropped some cigar-ash on his trousers, he will probably answer: «For the past ten minutes I have seen a box of matches on fire in your back coat pocket, but I did not interfere with you for that» [Paxman 1999: 116].

По наблюдениям представителей западно-европейских культур, русские гораздо больше вмешиваются в чужую жизнь, причем как в положительном смысле, так и в отрицательном. Р. Ратмайр приводит многочисленные примеры такого поведения и заключает, что для русских «заботиться об окружающих и помогать им – такая же норма, как и поучать, и критиковать их» [Ратмайр 2003: 25]. Возможно, поэтому представителям западных культур порой трудно различить в русской коммуникации такие речевые акты, как совет и замечание. Так, Р. Ратмайр, в частности, пишет о своем личном опыте жизни в России: «Если, по мнению окружающих, я была слишком легко или неподобающим образом одета – мне делали замечание: Девушка, еще не лето, как Вы без шапки можете ходить? Когда у меня съехал шарф, мне тоже сделали замечание: Девушка, там у вас шарф спустился, подберите, а то испачкаете. Как-то в августе – было исключительно жарко – я ехала в метро в платье с открытой спиной и одна молодая женщина громко возмутилась: Девушка, это же не пляж, а метро!» [Ратмайр 2003: 25]. Если последний пример действительно представляет собой замечание (похожие замечания в адрес молодежи можно услышать и сейчас), то первые два высказывания, с точки зрения русских, представляют собой не замечание – а совет, поскольку нацелены на благо адресата, являются проявлением заботы о нем.

Примеры из личного опыта:

В супермаркете одна из покупательниц, глядя в мою тележку: Что же вы здесь помидоры покупаете, на рынке они уже гораздо дешевле. Безусловно, данное высказвание, по форме напоминающее упрек (что же вы), и в русской культуре воспринимается как недопустимое вторжение в личную жизнь (кому какое дело, где и что я покупаю). Однако русскому человеку понятно, что намерение говорящего – не критиковать и упрекать, а дать другому, пусть и незнакомому, полезный совет, поделиться своим опытом, и потому к таким высказывниям люди относятся чаще всего терпимо.

Случай на улице. Выйдя из автобуса, слышу сзади: «Мадам, мадам, женщина!» (догоняет пожилая женщина) «Это я вам. У вас сумка открыта, а кошелек прямо сверху лежит. Его ведь так легко вытащить». И далее с поучающей интонацией: «Ну, разве так можно!» Удивляюсь столь смелому и прямому нравоучению, но отвечаю с благодарностью: «Спасибо. Вы правы». Но женщина продолжает: «А вот у девушек часто я вижу в магазинах, на рынках сумки на плече сзади. Я им все время говорю об этом. Мне так жалко людей». Последней фразой моя заботливая собеседница сама объяснила причину своих действий. После этого звучащее как критика и упрек «Ну, разве так можно!» уже не воспринималось бестактным вмешательством. В данном случае это также не замечание в русском понимании, а замечание-совет или совет-предупреждение, поскольку направлено на благо адресата.

Нельзя сказать, что русские люди всегда легко и прямо делают такого рода замечания, не осознавая, что это вторжение, вмешательство в чужую жизнь, но все же желание помочь берет верх. При этом, понимая сложность ситуации, они приносят извинение за свое вмешательство, ищут оправдания своему поступку, могут даже прибегать к комплиментам, служащим своего рода коммуникативной поддержкой адресату, лицу которого наносится урон и т. д. Еще один пример. На улице догоняет незнакомая женщина:

«Вы меня извините, пожалуйста. У вас такой прекрасный вид, но вот туфли у вас или после ремонта, или новые совсем, на них внизу бумажка наклеена. Вы меня только, пожалуйста, извините. Все остальное у вас великолепно».

Женская солидарность, а не бестактность, подтолкнула мою собеседницу совершить акт, делать который, как видим, ей не очень хотелось. Она дважды приносит извенение и дважды оказывает коммуникатиную поддержку в виде оценочных реплик.

Замечание, сделанное другому, потому что вам не нравится его поведение, наносит урон лицу в обеих культурах. Однако существенные различия наблюдаются и здесь. Англичане таких замечаний практически не делают. Пассажиры в транспорте не делают замечаний друг другу. Поведение детей в общественных местах, порой очень шумное, остается без внимания окружающих. Замечания чужим детям делать не принято, даже если они мешают находящимся рядом. Никто не делает замечаний по поводу того, что молодые люди не уступают места пожилым (это и не принято).

На вопрос о том, как обычно реагируют англичане, если во время спектакля им мешают разговоры соседей, мои информанты дали следующие ответы: «Никак», «Недовольным взглядом», «Недовольным выражением лица», «Разворотом в сторону нарушителя и взглядом». На вопрос о том, возможна ли какая-либо вербальная реакция, был дал единственный вариант, состоящий из междометия «Sh-sh». При этом один из моих собеседников допустил, что в случае очень шумного поведения окружающих замечание по этому поводу может быть высказано, но не непосредственно нарушителям порядка, а находящемуся рядом другу, супругу/супруге (с надеждой, что оно может быть услышано окружающими и, как следствие, они изменят свое поведение).

Следует отметить, что строгие ограничения на замечания, особенно в адрес чужих, связаны с двумя причинами: их не делают из уважения к свободе каждого, а также из-за опасения услышать грубость в ответ. Английская молодежь не извиняется в ответ на замечания, а реагирует, как правило, агрессивно (что, к сожалению, наблюдается в последнее время и в русской культуре). Очевидно, это происходит из-за того, что замечание воспринимается как грубое вторжение в зону личной автономии, то есть ущемление права на независимость: если вы мое право нарушили, то теперь и я свободен это сделать. Чтобы не допустить этого, англичане в таких ситуациях предпочитают следовать пословице If you say everything you want to say you'll hear something you don't want to hear (Если вы скажете все, что вы хотите сказать, вам придется услышать то, чего вы не хотите услышать).

Иллюстрацией к вышесказанному является юмористический рассказ о человеке, который все же попытался дать понять сидящим за ним зрителям, что из-за них он не слышит артистов. Интересно, что вел он себя точно в соответствии с комментариями моих информантов:

Last week I went to the theatre. I had a very good seat. The play was very interesting. I did not enjoy it. A young man and a young woman were sitting behind me. They were talking loudly. I got very angry. I could not hear the actors. I turned round. I looked at the man and the woman angrily. They did not pay any attention. In the end, I could not bear it. I turned round again. 'I can't hear a word! I said angrily.

'It's none of your business, the young man said rudely. 'This is a private conversation!

На данную особенность английского коммуникативного поведения обращает внимание А. В. Павловская. Говоря о знаменитой сдержанности и невозмутимости англичан, она пишет:

«Единственное, что может вывести из себя истинного англичанина, – это шумное и вызывающее поведение других. Даже в Лондоне – городе, почти полностью отданном туристам и эмигрантам, – нередко можно увидеть в автобусе чинную английскую пару с откровенным отвращением разглядывающую шумную и эмоциональную группу испанских или итальянских туристов и позволяющую себе даже в порыве искреннего негодования (курсив мой. – Т. Л.) всего лишь нахмурить брови и молча возмущенно переглянуться» [Павловская 2004: 237–238].

Замечание (reprimand) в английском коммуникативном сознании – это всегда знак неравенства[45]45
  А. Вежбицкая называет его наряду с приказом (order) power-based word [Wierzbicka 2003: 154].


[Закрыть]. Поэтому, если в случае явного нарушения права на личную автономию англичане все же каким-то образом выражают свое недовольство поведением окружающих, этот речевой акт является не замечанием, а протестом, и он, как правило, выражается в форме просьбы:

Could you turn down your music, please? (Мог бы, ты, пожалуйста, сделать тише музыку?) (членам семьи, друзьям).

Could you please stop talking? (Могли бы вы перестать разговаривать?) (ученик своим одноклассникам во время урока).

Please, you're disturbing me (Пожалуйста, вы мне мешаете) (соседям по общежитию).

Подобные формы протеста возможны при достаточно близких отношениях между коммуникантами. В случае более дистантных отношений между ними протест не выражается. П. Роу [Roe 1976: 60] приводит любопытные примеры замечаний в ситуациях, когда человек вынужден их сделать, сопровождая их предупреждением о том, что они делаются в форме просьбы, но с определенной, несколько саркастичной, интонацией, что является невежливым:

Would you mind not treading on my toes? (буквально, но с некоторой долей погрешности: Не возражали бы вы перестать наступать мне на ноги?);

Would you kindly stop your child throwing sand all over me? (что-то вроде: Не могли бы вы быть так любезны, чтобы заставить ребенка прекратить бросать в меня песок?).

Пример замечания в транспорте:

'Excuse me. I think you're standing on my foot.

'I'm sorry. I didn't realize.

В очереди в супермаркете можно усышать следующее: 'Excuse me, but I think you're in the wrong place. 'Are you speaking to me?

'Yes. The end of the queue's over there. I think you've made a mistake.

Маркер субъективности I think смягчает замечание, делает его звучание менее прямолинейным и импозитивным. 'You've made a mistake' свидетельствует о том, что окружающие воспринимают поведение адресата не как преднамеренное нарушение общественного порядка, а как случайную ошибку, что позволяет ему (и говорящему) сохранить лицо.

Ярким примером антиконфликтной стратегии и стремления сохранить лицо (как собеседника, так и свое) является следующая ситуация: женщина в дорогом светлом костюме идет на важную встречу, к ней подбегает собака и грязными лапами пачкает его; подошедшему хозяину собаки расстроенная дама говорит: «I am not happy with your dog at all!» (Я совсем недовольна вашей собакой)[46]46
  Из материалов Кристины Великотской.


[Закрыть]. Безусловно, не стоит думать, что так поведет себя каждый представитель английской (или американской) культуры. Тем не менее, трудно предположить, чтобы хотя бы один представитель русской культуры отреагировал на данную ситуацию подобным образом. Скорее всего это будет ориентированное на адресата восклицание, содержащее эксплицитный упрек: Что же вы за собакой не смотрите! Разве так можно?! (не исключены и более резкие высказывания).

В английской коммуникативной культуре при нарушении чужого пространства можно услышать также краткое Do you mind? или Excuse me, которые произносятся с характерной интонацией и с ударением на каждом слове. Русские с большим трудом и не всегда понимают прагматическое значение подобных имплицитных замечаний. Услышав такое Excuse me, они недоумевают, за что перед ними извиняются.

Совершенно недопустимыми считаются такие распространенные у нас замечания-указания, которые делают как сами пассажиры, так и работники транспорта: «Не задерживайте выход пассажиров», «Отойдите от края платформы», «Побыстрее совершайте посадку-высадку, не задерживайте отправления поезда», «Не забывайте оплачивать проезд», «Не стойте в проходе», «Проходите вперед», «Возьмите сумку в другую руку», «Снимите свой рюкзак, он же мешает», «Вы бы продвинулись, и я бы прошла», и тем более замечания-упреки: «Побыстрее заходите в автобус. Что вы еле-еле двигаетесь!» (водитель автобуса – пассажирам); «Что же вы в проходе стоите! Что вы никак не проходите!», «Развеможно с такими сумками ездить в общественном транспорте! Из-за вас люди пройти не могут (пассажиры с возмущением).

Даже если кто-то из пассажиров закурит, что, как и в России, является грубейшим нарушением норм общественного поведения, окружающие не сделают замечания прямо, а только через водителя, замечание которого при этом является образцом деликатности и уважительного отношения к нарушителю: Would you kindly stop smoking, please? Thank you (Вы любезно пожелали бы перестать курить, пожалуйста? Спасибо). Данная реплика, услышанная в реальной ситуации, столь любопытна, что заслуживает отдельного рассмотрения.

Водитель использует в ней следующие средства смягчения:

– обращается к пассажиру не прямо, а косвенно, предпочитая вопросительное предложение императиву и таким образом создавая иллюзию того, что у пассажира есть выбор;

– апеллирует к желанию адресата (would you);

– выражает сомнение в желании адресата совершить действие (сослагательное наклонение);

– три модификатора – kindly, please, thank you – смягчают побуждение. В результате замечание-команда звучит как мягкая, деликатная просьба.

Подобное замечание для русского коммуниканта столь неестественно, что в нем можно заподозрить иронию, но никакой иронии здесь нет. Оно является конвенциональной, соответствующей данной коммуникативной ситуации реакцией водителя. На вопрос о том, всегда ли он делает замечание пассажирам в такой вежливой форме, мне был дан не менее удивительный ответ: «Нет, только при первом обращении, если же пассажир не прекратит курить, второе обращение будет очень требовательным – 'Kindly stop smoking or I'll have to call the police' (Любезно прекратите курить или мне придется вызвать полицию). В требовательном, по словам водителя, высказывании также есть модификаторы – kindly (любезно) и I'll have (мне придется, я буду вынужден), что в значительной степени смягчает его воздействие на нарушителя.

Трудно представить, что в русской коммуникации в подобной ситуации возможно иное, кроме как императивное, высказывание. Вместо средств смягчения требования более естественными представляются средства усиления воздействия: Немедленно (сейчас же) прекратите курить (не говоря уж о тех, что выходят за рамки вежливого общения, но, которые, к сожалению, в подобной ситуации не исключены).

Продолжим о том, чего не делают английские коммуниканты. Учитель не делает замечания ученикам при всем классе. В случае необходимости он выходит вместе с нарушившим нормы поведения учеником в коридор и беседует с ним без посторонних, сохраняя таким образом его достоинство. Если он все же вынужден обратиться к ученикам с замечанием и призвать их изменить свое поведение, то его высказывания, в сравнении с русскими, тоже мало будут похожи на замечание-команду: Ср.:

Перестаньте разговаривать. – Could you please stop talking? (Могли бы вы перестать разговаривать, пожалуйста?).

Ведите себя как положено. – That's enough (Этого достаточно).

Потише, пожалуйста. – Can you keep quiet? (Вы можете сидеть тихо?).

Слушайте внимательно. Не отвлекайтесь. – Are you with me? (Вы со мной?).

Больше не опаздывайте. – Please make sure you're on time in future (Пожалуйста, убедитесь, что в будущем вы будете вовремя)[47]47
  Английские эквиваленты русским фразам подобрала по моей просьбе преподаватель русского языка доктор Сара Смит.


[Закрыть].

С целью сохранения «лица» родителей родительские собрания представляют собой индивидуальные беседы родителей с учителями, которые проходят в специально отведенные для этого дни. Таким образом, все проблемы обсуждаются наедине, без свидетелей.

В университете преподаватели также не делают замечаний студентам, они, как правило, вовсе не реагируют на такое поведение студентов, как опоздание, разговоры и пр., и попросту игнорируют это.

В семье родители могут делать замечания своим детям, но обычно также в форме вопроса (хотя здесь допустима ироническая интонация):

Will you not bite your nails?

Will you not make so much noise?

Would you mind not leaving dirty cups on the table?

Would you mind not taking my books without asking?

Делая в магазине замечание своему ребенку, который по неосторожности чуть было не толкнул тележку другого покупателя, английская мама ограничилась репликой 'Mind, Tony', что является скорее не замечанием, а предостережением или призывом к большей внимательности. При выходе из транспорта вместо того, чтобы поторопить сына/дочь, посетовать на его/ее медлительность, ребенку заботливо скажут 'Take your time'.

Другим примером ограничений, касающихся речевых актов, является критика. Критические замечания в английской коммуникативной культуре также практически отсутствуют. Высказывания учителей в адрес учеников, типа Какие же вы невнимательные /Когда же ты перестанешь опаздывать? / Я, конечно, понимаю, что вы устали, но нельзя же так пренебрежительно относиться к предмету и т. п., английскими учителями не допускаются. Они предпочитают больше хвалить, чем критиковать, что удивляет русских детей, привыкших к постоянным замечаниям и критике в свой адрес со стороны учителей. Встречаясь с родителями (что, как отмечалось, происходит не на общих собраниях, а индивидуально), учителя также не скупятся на хвалебные слова, как, например, Your daughter is a genius. She is brilliant.

В академической среде критика во время научной дискуссии также очень сдержанная и доброжелательная, она носит субъективный характер, а не декларативный, который характерен для русской коммуникативной культуры. Стиль проведения научной дискуссии, принятый в русской коммуникации, воспринимается англичанами как очень агрессивный и недоброжелательный.

Поскольку у англичан не принято выражать сильные чувства, английский язык предлагает большое разнообразие эвфемизмов, помогающих избежать этого. Так, выражая несогласие, они сопровождают свои комментарии фразой I mаy be wrong, but … (Возможно я ошибаюсь, но . ) или There is just one thing in all that you have been saying that worries me a little (Во всем том, что вы сказали, есть всего один момент, который меня немного беспокоит) (из [Samovar, Porter, McDniel 2007: 179]).

По нашим наблюдениям, в случае необходимости возразить, высказать свое несогласие с мнением адресата широко используются также следующие средства модификации, смягчающие высказывание и снижающие его категоричность: I'm afraid / unfortunately / if I may / if you don't mind my saying so и др.:

I'm afraid I can't completely agree with you (Боюсь, я не могу полностью согласиться с вами).

Unfortunately my calculations do not agree with yours (К сожалению, мои расчеты не соответствуют вашим).

I wonder if you have thought about the work of Jones, which suggests the contrary (Интересно/Я интересуюсь, думали ли вы о работе Джонса, который предлагает противоположное).

I'm afraid you may have to revise your conclusions/premises (Боюсь, вам придется пересмотреть ваши расчеты / посылки).

I'm afraid you may have to substantiate your findings more satisfactorily/conclusively (Боюсь, вам придется обосновать ваши выводы более существенно).

I don't think you've given this very serious matter enough of your attention (Я не думаю, что этому серьезному вопросу вы уделили достаточно внимания).

If you don't mind my saying so your calculations are open to question (Если вы не возражаете тому, что я скажу, ваши расчеты открыты для вопросов).

Высказывания английских оппонентов носят субъективный и рекомендательный характер. Они не допускают указаний на то, что адресат не прав, а предлагаемая оппонентом точка зрения является единственно верной. Как отмечает А. Вежбицкая, в мире английского языка можно сказать «я с тобой не согласен», но нельзя сказать другому человку «ты не прав»; сказанные по-английски слова «you are wrong» («ты не не прав») звучат очень грубо, и после такого высказывания разговор становится невозможным (см. [Вежбицкая 2005: 468)].

В случае возникших разногласий английские коммуниканты предпочитают не доводить дело до серьезных споров. Они не пытаются, как русские, доказать справедливость своей точки зрения и непременно склонить на нее собеседника. В английском языке есть специальная антиконфликтная фраза – Let's agree to disagree, которой пользуются, чтобы остановить спор, не дать ему разгореться и сменить тему разговора или обсуждения.

По нашим наблюдениям, неприемлемыми для английской коммуникативной культуры являются также высказывания, которые содержат угрозу, что в русской коммуникации встречается даже при официальном общении. Как, например, в следующем объявлении, которое звучало в известном московском театре на премьерном показе, где присутствовало много именитых гостей: Внимание! Курить в нашем театре разрешается только в строго отведенных местах. Нарушившие это требование могут быть привлечены к административной ответственности. Английский вариант подобного предупреждения не содержит последнего замечания: We would like to remind you, that smoking is not allowed to in the theatre (Мы бы хотели напомнить вам, что курение не разрешено в нашем театре). Сравните тональность звучания – Мы бы хотели напомнить вам и Нарушившие это требование могут быть привлечены к административной ответственности.

Другой пример из обращения автоинспектора к водителю, нарушившему правила парковки (из анкет информантов): Уберите машину, а то будете оштрафованы. Ср.: Well, sir, it has to be moved. It's an obstruction / Would you mind moving it, please? / Could you/Would you move it? (Сэр, ее следует убрать. Она мешает / Вы бы не возражали переставить ее, пожалуйста? / Могли бы вы/Желали бы вы переставить ее?).

К коммуникативным запретам в некоторой степени можно отнести и такой речевой акт, как отказ, вернее прямой отказ. Сказанное прямо No в ответ на приглашение, просьбу, предложение или, например, заявление на работу воспринимается как нанесение урона лицу. Чтобы сохранить лицо, как свое, так и адресата, принято делать отказ в мягкой форме, ставя на первый план благодарность (за приглашение или обращение), готовность помочь (в просьбе), следует также выразить свое сожаление в связи с невозможностью дать утвердитальный ответ, объяснить причины, которые препятствуют этому, предложить другие варианты:

Would you like to go out to the cinema tonight? (приглашение друга) – Oh, I'd love to. That sounds brilliant. But I'm afraid I can't make it tonight. Another time perhaps.

Can you help me with my maths homework? (просьба друга) – Believe me, I would if I could, but I don't know the first thing about algebra. Sorry.

Стиль английского отказа на обращение по поводу работы является столь косвенным, что русскими коммуникантами он часто истолковывается неверно. Как правило, он начинается с благодарности за проявленный интерес, часто содержит признание достоинств обращающегося, его ценности для компании и содержит надежду на будущее, и даже скорое, сотрудничество, как в следующем письме:

Dear N,

Thank you very much for applying for the post of Director of ….

We had a very large number of applications from an excellent field and we are pleased to announce that we have appointed N.N., who is … and has actively been promoting Russian culture, particularly music, in London for the past five years.

We very much value your interest in …, and although your application was not successful, we very much hope that you will involve yourself in our programmes and activities. The success of our venture will depend to a large extent on individuals and groups taking an active role in defining our programmes and organising many of the events, so we look forward to welcoming you to … in the near future.

Yours Sincerely, Name

Organisation

Неудивительно, что после такого письма русский заявитель, который как русский человек вообще не разбалован вниманием со стороны тех, кто наделен какими-либо властными полномочиями, и не привык к вниманию с их стороны, решил, что если его кандидатура не прошла на пост директора, то место заместителя или, по крайней мере, сотрудника этой организации ему обеспечено, и в ближайшее время он получит конкретное предложение. Каково же было его разочарование, когда он узнал, что другие кандидаты на этот пост, получили точно такое же письмо.

Подобное неадекватное прочтение русскими письма-отказа – нередкое явление.

О. А. Леонтович приводит аналогичный случай, произошедший с Е. Г. Юревичем – российским эмигрантом, преподававшим в Орегонском университете в США, который в одном из своих писем писал:

«Вскоре по приезде мне устроили интервью в местном колледже. <.. > Когда все закончилось, я осторожно спросил, когда можно позвонить, чтобы узнать результат. Мне ответили, что они вскоре позвонят. И я не один день сидел утром у телефона и ждал. Предсталяете ли вы, что это значит – приехать и получить надежду на рабоу по профессии? Они не позвонили. А потом я узнал, что это здесь ФОРМА ОТКАЗА и существует даже такая ходячая фраза: don't call us, we will call you. Вот вам и конфуз. Или, как я сказал бы теперь, culture shock» [Леонтович 2005: 290].

Интересный случай, где причиной непонимания стали также различия в стратегиях, используемых при отказе, рассказала Т. М. Николаева[48]48
  Устное сообщение Т. М. Николаевой.


[Закрыть]:

Российского ученого пригласили выступить с пленарным докладом на международной конференции, проходившей в Англии, на что, следуя такой русской ценности, как скромность, она ответила: «Большое спасибо за приглашение. Даже не знаю, смогу ли я подготовить что-нибудь особенно интересное». Вскоре пришло письмо, которое и удивило, и разочаровало ее: «Нам очень жаль, что вы не смогли принять наше приглашение. Не волнуйтесь, мы уже нашли другого докладчика».

Эта ситуации является примером двустороннего непонимания. В ней произошло наложение сразу нескольких коммуникативных различий. Автор письма не учел того факта, что представителям английской культуры, где ценятся уверенность в себе и настроенность на успех, чуждо подобное проявление скромности. Получатели письма, в свою очередь, также, очевидно, не имели представления об этой особенности русских и истолковали его значение, исходя из своего коммуникативного опыта. Поскольку отказ в английской коммуникации не принято выражать прямо, прагматика этого письма была понята ими именно как отказ.

В английской коммуникативной культуре существуют также многочисленные тематические табу, ограничивающие темы общения. Не принято говорить о политике, религии, сексе, то есть касаться тем, которые могут привести к разногласиям, стать причиной спора, также не принято задавать вопросы личного характера, касающиеся семьи, зарплаты, отношений – всего того, что составляет личную жизнь собеседника и касается только его. Подобного рода вопросы могут быть восприняты как излишнее любопытство, вторжение в частную жизнь и нарушение коммуникативных норм. Для представителей русской культуры, у которых также есть тематические ограничения, определить границу личного при общении с англичанами достаточно сложно. Как уже отмечалось, к личным относится даже такой привычный для русских и регулярно задаваемый в транспорте вопрос, как Вы сейчас выходите?

Среди коммуникативных запретов, характерных для английской культуры, следует также назвать недопустимость перебивать собеседника, что, как отмечалось, считается грубейшим нарушением норм общения. Одним из строго соблюдаемых коммуникативных правил является так называемое turn-taking, согласно которому каждый из коммуникантов говорит строго по очереди. В случае если вы что-то недоговорили, следует дождаться, когда собеседник сделает паузу, предоставив вам слово, а не пытаться сказать что-то вдогонку. В русской коммуникативной культуре, как отмечалось, столь строгого правила огранизации диалога не существует. Русские коммуниканты легко допускают перебивы и нахлесты начальной фразы одного собеседника на конечную фразу другого, что не мешает процессу коммуникации.

Также к коммуникативным табу можно отнести уже названные нами недопусимость вторжения в личное пространство (как проксемном, так и вербальном уровне), недопустимость оказания прямого коммуникативного воздействия на собеседника, неконтролирумое проявление эмоций и т. д.

Если обобщить все, чего нельзя делать в английской культуре, то этот список табуированных действий, начинающихся с НЕ может оказаться весьма длинным. Это:

не приближаться слишком близко,

не нарушать личного пространства,

не оказывать прямого коммуникативного воздействия, т. е. не употреблять императива,