Текст книги "Под маской. Моя автобиография"

Глава 5
Суровая школа

Капли дождя стекали по моему носу, на жутком холоде дядя Хьюи учил меня боксу единственным известным ему способом – тренируясь целый день напролет за его старым гаражом в Ланкастере.

Выбрав Мика Хеннесси своим менеджером, я решил, что в начале профессиональной карьеры буду тренироваться с моим дядей. Оборудование у нас было самое примитивное. Это вам не современный роскошный спортзал со всякими штангами и тренажерами, какие можно пожелать. Вместо этого на заднем дворе у дяди Хьюи, в нескольких метрах от трейлера, в котором жили мы с Пэрис, был промозглый гараж. Располагавшийся внутри ринг был не в самом лучшем состоянии – кое-где доски ходили ходуном, и я то и дело подворачивал лодыжку, работая на пэдах или спаррингуя. Но я доверял дяде Хьюи на 100 % и в ответ он бы на 100 % уверен во мне. И нас все устраивало.

В возрасте 20 лет у меня еще не сошел детский жирок, и, разумеется, никакой программы общей физической подготовки и диетолога у меня в помине не было. Вообще, у Хьюи был своеобразный подход. Вспоминая то время, даже сложно поверить, как быстро я прогрессировал в боксе. После тренировок мы обычно отправлялись в местный супермаркет, и он говорил: «Короче, Тайсон, давай, зацепи пару этих мясных пирогов». Но я выкладывался на тренировках и в поединках, и оказалось, что 12 раундов на пирогах для меня не проблема. Вместе с дядей Хьюи мне удастся пополнить послужной список 17 победами без единого поражения и в процессе выиграть чемпионаты Британии и Содружества. Я всю жизнь буду благодарен за те усилия, которые он вложил в мои тренировки, и мудрость, которой он делился со мной.

Было похоже, что моим вечным оппонентом будет мой вес. Мне всегда с огромным трудом давалось удержать стрелку весов в нужном положении. К счастью, я мог драться, даже когда был не в лучшей форме. Думаю, что мне это удавалось за счет воли и упорства. Я не сдавался, даже когда валился с ног от усталости. Все равно продолжал сражаться. Иногда я говорил Хьюи:

– Что-то не так, я выматываюсь после пяти раундов, а мне надо выстоять еще семь.

Но он отвечал:

– Это просто твое ощущение, его надо перебороть.

Мой следующий тренер дядя Питер, который сменит Хьюи в 2012 году, будет использовать совсем другой, более научный подход. Но Хьюи отлично удавалось обучать меня тонкостям боксерского мастерства. Он обожал изучать технику различных боксеров. Всю свою жизнь он этим занимался и стал настоящим знатоком спорта. Благодаря этому он умел считывать все, что происходит на ринге. Ему нужно было всего 10 секунд, чтобы передать мне всю информацию, необходимую для победы.

С дядей Хьюи мы много работали над тем, чтобы наносить точные удары, каждый из которых достигал цели. Как и с предыдущим тренером, Стивом Иганом, мы сосредоточились на смещениях и уклонах – этими навыками другие тяжеловесы не обладали и, похоже, никто их не отрабатывал со времен Мохаммеда Али и Ларри Холмса в 70-х и 80-х.

С самого начала профессиональной карьеры я чувствовал, что для тяжеловесов я просто кошмарный соперник. Моя ловкость придавала мне уверенности. Мое тело всегда было очень гибким. Наверное, это какая-то генетическая аномалия, и такого не должно происходить, но даже при весе 160 килограммов я могу спарринговать 20 раундов, приседая, ныряя и с легкостью перемещаясь по рингу.

Отчасти это объясняется тем, что я выяснил значительно позже: у меня незаурядный объем легких. Эксперт, который проводил испытания, сказал мне, что за то же время, в течение которого обычный здоровый мужчина весом 130 килограммов вдохнет 12 литров воздуха, я могу вдохнуть 21 литр. Так что у меня не только есть воля держаться до последнего, но и физическая способность, которая позволяет делать это дольше, чем другие тяжеловесы. Отсюда мои стойкость и выносливость, которые помогают пережить самые тяжелые моменты.

В процессе тренировок с дядей Хьюи я также обнаружил в себе способность подстраиваться под любые условия боя, справляться с различными задачами в ринге и находить решения. Впоследствии эти навыки сыграли очень важную роль в моей карьере. Когда что-то шло не по плану, мне удавалось держать ситуацию под контролем. Многие боксеры придерживаются одного стиля, и, сталкиваясь с неудобным соперником, не могут найти к нему подход. Благодаря дяде Хьюи я понял, что могу очень быстро раскусить оппонента и слегка изменить свой стиль при необходимости. Ключевой момент, который можно заметить у лучших бойцов, – это умение удерживать дистанцию на ринге, они с клинической точностью вычисляют, где им надо находиться, чтобы контролировать ход схватки. Я обнаружил, что могу интуитивно определить правильную дистанцию, которая позволяет мне попадать в цель и уворачиваться от ударов соперника. Таким образом нужно двигаться совсем чуть-чуть, чтобы уклониться от удара, а значит, у тебя выгодная позиция, чтобы самому мощно пробить, и в этом вся соль.

Когда я не тренировался в зале дяди Хьюи, я выступал в поединках, которые в 2009-м, в первый год моей карьеры, шли плотной чередой благодаря Мику Хеннесси. Первые пять боев я провел с перерывом в один месяц, и это было то, что нужно для такого энергичного и импульсивного человека, как я. Мне очень важно на чем-то концентрировать свое внимание, поэтому я был рад, что нехватки боев не наблюдалось.

После удачного дебюта в декабре 2008-го, спустя месяц у меня был новый поединок, на этот раз в Уигане, и выбор оппонента для этого поединка многих озадачил. Моим соперником был немец Марсель Целлер, ростом метр восемьдесят пять, чей послужной список включал 21 победу и всего три поражения. Это был не какой-то джорнимен, которого кидают на растерзание многообещающему новичку. Как правило, молодой профессиональный боксер встречается с чередой соперников, у которых последнее время не было побед. Такой порядок вещей считается нормальным, потому что для многих переход от любительской карьеры к профессиональной требует больших усилий. Любительский бокс очень сильно отличается от профессионального, и большинству спортсменов нелегко дается смена статуса. Не сразу получается привыкнуть к новому темпу боя и научиться правильно расходовать энергию, когда количество раундов увеличивается с трех до шести, восьми, десяти и, наконец, двенадцати. Но моим соперником был Целлер, и я ни секунды не колебался, потому что был уверен в своих силах, как и дядя Хьюи.

Опытный немец, который по какой-то причине вышел на ринг в чем-то вроде килта, сразу же пошел в атаку, кидая размашистые удары, но я достал его джебом.

Оттеснив его к канатам, я пробил связку из пяти ударов, но он, пытаясь продемонстрировать, что какому-то молодому наглецу его не напугать, навязывал мне драку на ближней дистанции. Я не возражал и в течение последних двух минут раунда массировал ему челюсть правыми апперкотами и джебами, добавляя точные удары в корпус. Надо отдать Целлеру должное – он выдержал и к началу второго раунда снова рвался в бой. Однако под градом моих ударов, которые я наносил со всевозможных углов, ему сразу же пришлось отступить. Где-то на сороковой секунде третьего раунда в середине атаки я попал чуть ниже пояса, и он воспользовался этим по полной программе, встав на колено и жалуясь рефери. Хитрый способ получить передышку. Но когда поединок возобновили 20 секунд спустя, я продолжил избиение, пока он пытался защищаться у канатов, и рефери остановил бой за 10 секунд до конца раунда. Все ожидали, что этот бой будет тяжелым испытанием, но я завершил его с видимой легкостью.

Следующий пункт назначения – Норвич, где четыре недели спустя я выступал в андеркарте боя местного боксера Джона Тэкстона за титул чемпиона Европы в легком весе. Я легко расправился с джорнименом из России Даниилом Перетятько – из-за сильного рассечения над левым глазом судья был вынужден остановить бой после первого раунда.

Мое расписание «по одному поединку в месяц» привело меня в Бирмингем, где я очередным блестящим выступлением заставил Ли Свеби сдаться в конце четвертого раунда. Моя пятая схватка привлекла чуть больше внимания, потому что моим соперником был Мэтью Эллис, бывший чемпион Ассоциации любительского бокса из Олдема, что в 13 километрах от Манчестера. Я не тратил время зря и в первые 30 секунд пробил мощный удар правой, а затем добавил левой, после чего он растянулся на канвасе. Еще одна быстрая двойка завершила дело. Я постарался, чтобы начало моей карьеры было впечатляющим, и на телеканале ITV, по которому транслировали мои поединки, все были в восторге.

В мае состоялся шестой бой в моей профессиональной карьере против парня из Северной Ирландии по имени Скотт Белшоу, которого вовсю продвигал его промоутер Франк Мэлоуни (сейчас известный как Келли Мэлоуни). У него был неплохой удар, но я уже спарринговал с ним, когда был любителем, так что не волновался, а учитывая, что схватку транслировали в прямом эфире по ITV, я собирался показать класс. И показал.

Когда до Белшоу дошел замедленный эффект моего левого хука по печени, он рухнул на канвас, и прямо перед гонгом я опять уронил его еще одним ударом в корпус. В начале второго раунда я попал ему в солнечное сплетение, и, хотя он устоял на ногах, его так скрючило от боли, что я отошел и дал рефери остановить бой.

В июле я завершил нокаутом еще одну схватку – с латвийцем Александрсом Селезенсом – после чего на сентябрь был назначен бой с Джоном Макдермоттом за звание чемпиона Англии в тяжелом весе. Поскольку между поединками не было больших перерывов, я полностью сосредоточился на боксе. Макдермотт был соперником на уровень выше, чем мои предыдущие оппоненты, – он выдержал две схватки по 12 раундов, сражаясь против Дэнни Уильямса за звание чемпиона Британии. Многие считали меня аутсайдером в этом поединке, и я, похоже, подстегнул Макдермотта активнее тренироваться тем, что обзывал его «Макмаффин», потому что он всегда был довольно-таки пухлым. Ему было 29, а мне только исполнился 21 год. Он тоже был бойцом Фрэнка Мэлоуни, который, видимо, считал, что я еще не готов к такому сопернику. Мало кто из тяжеловесов смог бы выступить на равных с таким оппонентом на начальном этапе карьеры. В конце концов, прошло всего 10 месяцев с тех пор, как я стал профессиональным боксером. Сейчас я, пожалуй, могу признать, что это было рискованно.

Это была настоящая война до последнего патрона в течение 10 раундов. Местами силы уже были на исходе – я тяжело дышал и чувствовал, что держусь на пределе возможностей, но я был в неплохой форме и знал, что справлюсь.

Чтобы выстоять в такой схватке, одной физической выносливости мало, нужно быть в правильном психическом состоянии. В такой ситуации у тебя есть выбор: ты можешь пропустить хороший удар, грохнуться и радоваться, что все закончилось, а можешь копать в поисках скрытых резервов, добраться до самого дна, потом взять лопату и копать еще глубже до тех пор, пока в тебе уже ничего не останется, кроме воли к победе. Вот как я себя чувствовал во время боя с Макдермоттом.

В девятом раунде я поймал ощутимый удар правой, но мне удалось собраться с силами и приостановить Макдермотта ударами в корпус. Последний раунд был безжалостным – я провел несколько хороших апперкотов. Бой проходил в зале «Брентвуд-центр», в графстве Эссекс, и болельщики были в восторге, однако мнения о том, кто победил, разделились. Телекомментаторы канала Sky считали, что победу одержал Макдермотт, но, к счастью, рефери Терри О’Коннор, который был единственным судьей матча, назвал победителем меня.

Этот бой был настоящим испытанием, и я продемонстрировал болельщикам на национальном уровне свой характер и стремление к победе. Надо отдать должное Макдермотту, он оказался сильнее, чем я думал, и ему, как и его менеджеру, не понравилось решение рефери, которое Мэлоуни назвал настоящим безобразием. Бой был равным, но я считал, что сделал достаточно для победы, и, несмотря на молодой возраст, я тут же продемонстрировал боевой дух, предложив реванш.

Перед нашей первой схваткой я, по-видимому, перетренировался – к тому моменту, когда надо было выходить на ринг, удары у меня были недостаточно хлесткие. А вот ко второму бою я не успел подготовиться, потому что согласился на него за три недели до назначенной даты.

И все-таки, как бы странно это ни звучало, обычно лучше недотренироваться, чем перетренироваться. Если ты перетренировался, тебе нужен месяц, чтобы восстановиться, ты как будто застрял на первой передаче, а когда ты недотренировался, у тебя есть мощь в кулаках, по крайней мере, пока не выдохнешься.

В перерыве между поединками с Макдермоттом у меня была еще пара боев, первый – всего через две недели в Дублине. Для меня первое выступление в Ирландии в качестве профессионального боксера очень много значило, и мой приезд вызвал немалый интерес публики; в интервью я отметил, что горжусь своим ирландским происхождением. К сожалению, здесь в моей профессиональной карьере случилась первая заминка: я повредил руку в матче против чеха Томаша Мразека, который я выиграл по очкам. Вообще, это был неудачный вечер для ирландцев – Бернард Данн потерпел поражение и лишился титула чемпиона WBA во втором легчайшем весе. Один из моих ударов попал Мразеку по макушке, и позже оказалось, что я сломал кисть руки. Мне нужно было как можно скорее попасть ко врачу сразу же после боя, который длился шесть раундов, но сначала я позвонил Пэрис, которая с утра была в больнице, – у нее начались роды нашего первого ребенка. Расстройство и боль исчезли, когда Пэрис взяла трубку и объявила, что я стал отцом бойкой малышки по имени Венесуэла. О сломанной руке я тут же забыл, увидев своего новорожденного ребенка. Она была прекрасна, а для нас с Пэрис это был особенный момент. Мы сидели на больничной койке – новенькая ячейка общества – и не могли сдержать эмоций. Я с самого начала знал, что Венесуэла всегда будет папиной дочкой.

Из-за сломанной руки мне, разумеется, пришлось сделать перерыв на несколько месяцев. Я вернулся в строй, одержав ничем не примечательную победу над Гансом Йори Бласко из Германии в марте 2010 года. Было неясно, когда состоится следующий бой, и я решил навестить двоюродного брата в Голландии. Я сказал Пэрис, что меня не будет пару недель, но получилось так, что я пропустил паром из Халла, а на следующий же день позвонил Хьюи и сказал, что можно устроить новый бой с Макдермоттом, но проблема в том, что он состоится через три недели! Конечно, этого времени было недостаточно, чтобы как следует подготовиться, но мне было все равно, я сразу же ответил Хьюи: «Давай». Так что поединок должен был пройти 25 июня 2010 года в Эссексе в том же зале, где состоялся первый бой.

Из-за такого короткого периода подготовки, я вообще не спарринговал, и весил 124 килограмма, в то время для меня это был перебор. В итоге, бой получился одним из сложнейших в моей карьере. Я выиграл исключительно за счет характера, потому что силы кончились уже в четвертом раунде. В седьмом я получил удар головой в глаз, но, честно говоря, я был настолько уставшим, что мне было все равно. Некоторые боксеры паникуют из-за сечек, но когда я увидел свою кровь, то подумал: «Здорово, по телеку отлично будет смотреться».

В восьмом раунде мы оба держали ритм, но прямо перед гонгом я испытал облегчение, когда Макдермотт свалился после града моих ударов. Однако он встал, и я подумал: «О нет, шанс уплыл».

Я отправился в свой угол и сказал Хьюи: «Я окончательно выдохся, но отправлю его в нокаут». Макдермотт тем временем попил водички и в начале девятого раунда пошел в атаку, нанося размашистые удары, и, в тот момент когда он достал меня правой, я контратаковал апперкотом, после чего он снова упал на канвас. Макдермотт поднялся, но несколько мгновений спустя я уронил его еще раз. Он снова встал на ноги, но рефери Дейв Пэррис остановил бой.

У меня было чувство, что я снял все вопросы, оставшиеся после предыдущего матча, который я, по мнению некоторых, проиграл, к тому же Макдермотт выступал с новым тренером – Джимом Макдоннелом, который должен был обеспечить ему реванш. Но я в очередной раз показал свое упорство, достиг цели и постарался избежать неоднозначности. После поединка, давая телеканалу Sky интервью, я разволновался, потому что у меня было острое чувство, будто многие не верили в мою победу, но я доказал, что они ошибались.

Это был бой за право претендовать на титул чемпиона Британии, и моя победа означала, что примерно в течение полугода я буду сражаться за пояс. Однако пройдет 13 месяцев, прежде чем состоится мой поединок за титул, который станет первым из двух боев против бывшего чемпиона Европы и претендента на титул чемпиона мира Дерека Чисоры. За эти 13 месяцев я одержал уверенную победу над американцем Ричем Пауэром, который до этого не имел ни одного поражения, телеканал Showtime транслировал наш бой на территории США. Поединок состоял всего из восьми раундов, но цель была в том, чтобы познакомить публику с проспектами, так что для моей карьеры это было очень полезно. Затем я отправился в Квебек, где выиграл по очкам бой против джорнимена по имени Зак Пейдж в андеркарте поединка за титул чемпиона мира между Бернардом Хопкинсом и Жаном Паскалем, настоящим местным героем.

Как я рассказывал в первой главе, было время, когда в Детройте я тренировался у Эммануэля Стюарда, и во время боя в Квебеке он был моим секундантом, до сих пор с теплотой об этом вспоминаю. В тот вечер я, пожалуй, впервые продемонстрировал свои навыки бокса в дисциплинированной манере. Я не расслаблялся и в каждом поединке учился чему-то новому.

Однако 11 февраля 2011 года мне пришлось пережить один из жесточайших ударов в моей жизни, и нанес его не мой следующий оппонент, которым был непобежденный бразилец Марсело Луис Насименто. Он владел титулом WBO Latino и славился своими нокаутами, но меня он не пугал, потому что неделю спустя, к тому моменту, как пришло время выходить на ринг, мне было совершенно неважно, выиграю я или проиграю. Всего лишь за несколько дней до боя суд назначил моему отцу наказание в виде тюремного заключения после того, как он повздорил с другим мужчиной, для меня это была сокрушительная новость. Он всегда был рядом в течение моей любительской и профессиональной карьеры, но теперь я знал, что еще долгие годы его не увижу.

Я не знал, как это пережить, и отправился пить до пяти утра с двоюродным братом Джастином. На следующий день, чувствуя себя омерзительно во время взвешивания, я сказал себе: «Проведу этот бой, получу деньги и все на этом». По дороге к весам я просто разваливался на части. В тот день я лег спать пораньше, позавтракал и постарался подготовиться к Насименто. Я вошел в ринг с мыслью об отце, и правда, какой смысл драться, если он не сможет видеть, как я выступаю? И все-таки в середине первого раунда я зарядил мощнейший правый прямой Насименто по челюсти, и он упал на канвас. Надо отдать ему должное, он сразу же поднялся и продолжил сражаться, но еще один удар правой под конец пятого раунда заставил его упасть и перевернуться на живот, и тогда рефери остановил бой, что было очень кстати, потому что я чувствовал себя совершенно разбитым, повторяя про себя: «Пожалуйста, только не вставай». Следовало бы праздновать блестящую победу, но из-за ситуации с отцом она не имела для меня никакого значения. Начиная с этого момента, было очень трудно сохранять позитивный настрой – я ужасно скучал по отцу.

Но как раз в тот момент, когда я чувствовал себя наихудшим образом за всю мою профессиональную карьеру, было объявлено, что бой за титул чемпиона Британии и Содружества пройдет на арене Уэмбли спустя пять месяцев, в июле. Все выглядело так, что этот поединок должен был стать самым сложным в моей карьере, и в очередной раз букмекеры объявили меня аутсайдером с небольшими шансами на победу. Среди так называемых экспертов царило мнение, что Чисора мне не по зубам, что он слишком опытен, но я не сомневался в победе.

Я решил сразу заявить о себе и первый раунд начал, несколько раз хорошо пробив правой. Во втором мы сравнялись. Он заставил меня напрячься, проведя удар правой, из-за которого мне пришлось отступить, но я собрался, и мы продолжили бой на равных до конца раунда. Тут я понял, что еще не дрался с соперником такого уровня, и мне потребуется показать лучшее выступление в моей жизни.

Чисора продолжил прессинговать, кидая широкие боковые, но к середине матча я уже контролировал ситуацию. Я постоянно контратаковал, что делало его удары менее опасными. У нас получился отличный бой за титулы чемпиона Британии и Содружества, и после схватки болельщики аплодировали нам стоя, а судьи единогласно признали меня победителем по очкам.

Я выдержал все удары и сумел одолеть соперника из десятки лучших тяжеловесов в мире. И, как вы уже поняли, я не был из тех проспектов, с которых сдувают пылинки. Мне пришлось пройти суровую школу, обучаясь своему ремеслу, так что, когда пришло время столкнуться с сильнейшим соперником, я был готов.

В следующем бою, который состоялся в сентябре и был главным событием вечера на легендарной арене «Кингс Холл» в Белфасте, мне тоже не пришлось отдыхать. Когда я прибыл для пресс-конференции по случаю моего поединка с Николаем Фиртой, американцем, в чьем послужном списке были бои с сильными боксерами, например с бывшим чемпионом мира Александром Поветкиным, все вокруг были очень приветливы. Мне оказали отличный прием, лучше, чем когда-либо в Англии. В Белфасте разбираются в боксе, уважают настоящих бойцов и были рады моему приезду. И зрелище их не разочаровало.

Бум! Колени подкосились, в глазах потемнело. Я слышал возбужденные крики толпы, впервые в моей карьере, мне был нанесен настоящий урон. В третьем раунде Фирта поймал меня размашистым правым боковым и теперь я боролся за выживание. Я потерял равновесие и ничего не видел, но каким-то чудом мне удалось выкарабкаться. Мне казалось, что времени прошло очень много, но на самом деле последствия удара длились около 20 секунд. Раунд продолжался, и ко мне вернулось зрение. Это было очень странно: я чувствовал, что Фирта находится передо мной, слышал, как рефери говорит: «Брейк», – потому что я никак не выходил из клинча, но перед глазами все крутилось. Как будто я смотрел телеканал со слабым сигналом. Я был на грани. Секунданты Фирты орали: «Рефери, сними очко, он его не отпускает!». А я думал: «Да пусть забирают очко, но я не отпущу».

Я оклемался и в начале пятого раунда попал по Фирте правой, что снова дало мне перевес в бою. Я не собирался упускать свой шанс, и, когда рефери остановил бой, толпа скандировала: «Оле, оле, оле, оле!». Мне удалось пережить первую кризисную ситуацию на ринге и укрепить репутацию боксера, который проводит захватывающие бои каждый раз, когда надевает перчатки.

Этот свой статус я подтвердил два месяца спустя, встретившись в Манчестере с непобежденным канадцем Невеном Пайкичем. Пайкич много распространялся о том, что он со мной сделает, но я, как всегда, был уверен и показал это в первом раунде, который прошел для меня без каких-либо проблем. Но затем мой титул чемпиона Содружества повис на волоске, когда я очутился на канвасе впервые за всю мою карьеру. Я не видел, откуда прилетел удар, а такие удары как раз самые опасные. К счастью, могу сказать честно, что не получил такого урона, как в бою с Фиртой. Я упал не из-за того, что меня поймали и отказали ноги, удар пришелся в челюсть спереди и у меня просто не было возможности его самортизировать. Но я упал и разозлился из-за того, что позволил отправить себя на пол. Это подлило масло в огонь и в третьем раунде я весь пылал. Я нанес Пайкичу сокрушительный удар в корпус, потом правый хук и сбил с ног правым прямым. Он поднялся, но потом упал от другой моей серии, хотя и тут встал на ноги, после чего я сразу же поймал его еще раз, и бой остановили.

Мне казалось, что никто из тяжеловесов не участвовал в подобных схватках так рано в своей карьере, но благодаря этому я быстро учился. Когда тебя выставляют против слабых соперников, такой школы у тебя нет, и, когда впоследствии попадаешь в тяжелую ситуацию в бою на высочайшем уровне, ты теряешься. Но я дрался с сильными боксерами на протяжении всей карьеры, и это сослужило мне хорошую службу. Сегодня у меня за плечами больше непобежденных бойцов, чем у любого другого тяжеловеса. Должен поблагодарить Мика Хеннесси за то, что устроил мне все эти поединки, но в то же время, если бы я не был тем бойцом, которым являюсь, я бы не справился. Я бы проиграл.

После этой победы над Пайкичем в начале 2012 года я оказался в десятке рейтинга Всемирного боксерского совета. Я с оптимизмом ждал Рождества и смотрел в будущее – в следующем году я собирался вплотную приблизиться к моей мечте завоевать титул чемпиона мира в тяжелом весе.