Текст книги "Под маской. Моя автобиография"

Глава 6
Принимая удары

В моей жизни было всего четыре по-настоящему сложные схватки. Захватывающий бой за звание чемпиона мира против Деонтея Уайлдера в 2018 году, второй бой против Джона Макдермотта (из-за плохой физической подготовки) в 2010-м, поединок со Стивом Каннингемом в Нью-Йорке в 2013-м и моя битва с депрессией, гораздо более тяжелая, чем все остальные.

Начало 2012-го было отличным временем в моей карьере. Последние четыре боя, которые я провел в предыдущем году, взбудоражили тяжелый дивизион. Кроме меня никто не мог похвастать такими зрелищными выступлениями, особенно чемпион мира Владимир Кличко, который за эти 12 месяцев одержал одну скучную предсказуемую победу над Дэвидом Хэем. Затем в 2012-м он победил очередного вышедшего в тираж боксера Жана-Марка Мормека, который до этого успел проиграть Хэю бой за титул чемпиона в первом тяжелом весе. Было ясно, что я становлюсь основным претендентом на титул чемпиона мира в тяжелом дивизионе, хотя, отправляясь в Белфаст для участия в поединке за звание чемпиона Ирландии, я еще не мог представить, что спустя год буду зажигать в Нью-Йорке на знаменитой арене «Мэдисон-сквер-гарден».

Сначала мне предстояла встреча с таксистом по имени Мартин Роган, чья история напоминала фильм «Рокки». Профессиональную боксерскую карьеру он начал, когда ему было далеко за 30, гораздо позже, чем другие бойцы, но ему удалось выиграть турнир Prizefighter телеканала Sky — в нем участвовало восемь человек, сражавшихся в четвертьфинале, полуфинале и финале за один вечер, матчи длились по три раунда. Хоть это и напоминало барную драку, Роган приобрел известность и ухватился за свой шанс обеими руками. Вскоре после этого он побил олимпийского чемпиона 2000 года Одли Харрисона, а затем одержал главную победу своей карьеры, разгромив Мэтта Скелтона в поединке за титул чемпиона Содружества и тут же уступил титул Сэму Секстону – все это за один год. После этого у него была пара побед против джорнименов, а теперь мы с ним сошлись в битве за свободный титул чемпиона Ирландии 14 апреля 2012 года.

Может показаться, что для меня это был шаг назад, учитывая последние четыре впечатляющие победы над сильными оппонентами, но титул чемпиона Ирландии был для меня очень важен. Оказавшись у меня дома, вы заметите, что этот зеленый пояс выделяется на фоне остальных. Я ценю этот титул, потому что его пришлось добывать с великим трудом. Все остальные пояса я получил, просто сражаясь с оппонентами, а ради этого мне пришлось долгие месяцы доказывать, что у меня ирландские корни.

Было ясно, что мне придется попотеть, обосновывая свое ирландское происхождение, дабы получить возможность драться за пояс, судя по тому, как со мной обошлась Ирландская ассоциация любительского бокса, когда они отказались предоставить мне место в олимпийской сборной перед играми 2008 года, но, в итоге, мы справились. Двоюродный брат Энди Ли помогал мне добиться права претендовать на титул. Когда, наконец, политические игры остались позади и мне сообщили, что я смогу драться за зеленый пояс, я был очень горд.

Во время предыдущего визита в Белфаст меня очень тепло принимали, а в этот раз – еще лучше, несмотря на то что Роган пользовался большой популярностью у местных болельщиков. Публике, присутствовавшей на взвешивании, похоже, пришлось по вкусу мое исполнение песни Элвиса In the Ghetto, и во время боя у меня была хорошая поддержка. Да и после окончания поединка мне оказали отличный прием.

Другим важным моментом было то, что я впервые выступал с новым тренером, дядей Питером, и этот бой положил начало замечательному сотрудничеству. Оно продлилось вплоть до 2018 года, когда я вернулся в ринг после трехлетнего перерыва. Дядя Хьюи отлично надо мной поработал, но именно Питер, как мне кажется, превратил меня в боксера мирового уровня. До этого мне казалось, что от меня требуется развлекать болельщиков, а такие вещи, как питание и общая физическая подготовка, меня не волновали. Но я понимал: чтобы сражаться на равных с элитой мирового бокса, мне потребуется нечто большее. Для того чтобы достичь вершины, мне требовалось более серьезно подойти к развитию навыков и мастерства. А еще мне необходимо было привести себя в лучшую физическую форму, чтобы выйти на новый профессиональный уровень.

Дядя Питер дважды побывал в тюремном заключении, и именно там поменял свою жизнь, в том числе он осознал, насколько важны здоровье и хорошая физическая форма. Его знания в этой области пошли на пользу и мне, и его сыну Хьюи, который в 2017 году претендовал на титул чемпиона в тяжелом весе по версии WBO, но из-за спорного решения судей проиграл Джозефу Паркеру по очкам, а в 2018-м нокаутировал Сэма Секстона и завоевал титул чемпиона Британии. Готовясь к бою в Белфасте вместе с Питером, мы оба чувствовали, что я расту в профессиональном плане. Питер дал мне понять, насколько методичными должны быть мои действия в ринге, и я был намерен следовать его инструкциям.

Я был очень горд выйти на ринг в тот вечер, потому что знал, что вскоре завладею титулом чемпиона Ирландии, и это очень много значило для папы, мамы и всей семьи. Во время моего выхода зал «Одиссей-арены» гудел от нетерпения; болельщикам Белфаста явно импонировали мои харизма и умение превращать боксерский матч в настоящее зрелище.

На этот бой Питер впервые в моей карьере дал мне установку боксировать в левосторонней стойке, а значит, вместо левой руки я должен был использовать для джеба правую. Я легко приспособился к левосторонней стойке и мог быстро менять ее на правостороннюю, чтобы бить джеб левой, как было привычнее. Питер решился на такую перемену, потому что видел, что меня часто ловили правым ударом в предшествующих схватках, в результате я получал серьезный урон, как это было в моем предыдущем бою в Белфасте против Николая Фирты. Из-за этой уязвимости пять месяцев назад я оказался на канвасе в последнем поединке с Невеном Пайкичем.

С Роганом я боксировал именно так, как требовал Питер: методично и осторожно обрабатывая его, прежде чем нокаутировать в пятом раунде. Я был в восторге и по дороге в раздевалку наслаждался замечательной реакцией зала. В тот момент мне стало понятно, что в Ирландии я снискал больше уважения, чем в Британии – здесь во мне ценили настоящего бойца.

Три месяца спустя я снова дрался в Англии, на этот раз с Винни Маддалоне из Нью-Йорка за свободный межконтинентальный титул WBO – не слишком престижный пояс, но он должен был помочь продвинуться на пути к титулу чемпиона мира.

Маддалоне неплохо показал себя в боях с достойными соперниками, но я блестяще выступил против него в тот вечер в Кливдоне, графство Сомерсет. Мои тренировки с Питером приносили плоды, и в тот вечер я действовал необычайно четко и собранно, не оставив Маддалоне никаких шансов. Проведя хороший бой против Рогана в левосторонней стойке, я вернулся к правосторонней. Я усилил свои защитные навыки и жалил противника джебом, контролируя схватку и приправляя атаки коварными ударами в корпус. У него было такое обильное кровотечение, а мои удары были такими тяжелыми, что в пятом раунде я попросил рефери остановить бой, пока шатающийся Маддалоне пытался укрыться от натиска моих атак. Зал гремел песней: «Он такой один – Тайсон Фьюри!», а телеканал Channel 5, транслировавший бой, остался очень доволен рейтингами.

Не встретив сопротивления от Маддалоне, 1 декабря я собирался обратно в Белфаст, чтобы сразиться с Денисом Бойцовым, русским из Германии, за право претендовать на титул WBC. По крайней мере, таков был план. Бойцов отказался участвовать за три с половиной недели до поединка, и вместо него я должен был боксировать с американцем Кевином Джонсоном, выдержавшим 12 раундов против брата Владимира Кличко Виталия, чемпиона по версии WBC на тот момент. Хоть он и проиграл по очкам в финале турнира Prizefighter телеканала Sky, но оставался опасным соперником, особенно учитывая ограниченное время на подготовку. К сожалению, в WBC сочли, что победитель этой схватки не будет считаться обязательным претендентом на титул. Это значит, что победа не гарантировала мне бой за чемпионство по версии WBC.

Но работа есть работа. Я должен был драться с любым, кто бросил вызов, чтобы заслужить право претендовать на титул чемпиона мира. И вновь схватка вызвала интерес публики – мое имя мелькало в местных газетах и по телевидению, которые подавали бой в качестве некоего решающего испытания моих способностей; отдельные обозреватели полагали, что благодаря своим опыту и мастерству Джонсон может выйти победителем. Сейчас времена, когда Джонсон был на пике, уже прошли, но в 2012-м он был опасным соперником, и на предматчевой пресс-конференции мы развлекались словесным спаррингом. Джонсон сказал, что «надерет мне зад по-морпеховски», потому что я не представлял, на что он способен. Я не отставал, напомнив, что он мне в подметки не годится.

Когда разговоры закончились и пришло время выйти на ринг, я опять боксировал в полном соответствии с инструкциями Питера. В данном случае из-за этого бой не был таким захватывающим, как предыдущие. Джонсон так и не нашел способ противостоять моим ударам, которые я наносил с дистанции, так что болельщики не увидели душераздирающего зрелища, на которое рассчитывали, вместо этого я продемонстрировал самоконтроль на высочайшем уровне, и это было главное. Сейчас я понимаю, насколько важным был этот бой: я показал, что могу методично боксировать с тяжеловесом высокого уровня в течение 12 раундов – именно это от меня потребуется, когда придет время выступить против Кличко.

Я редко отмечаю свои победы. Все, что я хочу, – это вернуться в гостиницу и на следующий день улететь домой, чтобы отдохнуть в кругу семьи или в компании моего друга Дэйва Рея. Но в этот раз, вернувшись в гостиницу, я обнаружил там Джонсона, а вся напряженность, которая была перед схваткой, осталась так далеко позади, что мы вместе развлекали постояльцев – он играл на фортепьяно, а я спел несколько песен. И снова я отлично провел время в Белфасте.

В начале 2013 года казалось, что возможность претендовать на титул чемпиона – это дело времени, но добиться встречи с Кличко на ринге оказалось гораздо сложнее, чем я мог себе представить. Я знал, как тщательно он отбирает оппонентов – многие из его соперников сильно не дотягивали до его уровня. И даже когда в конце 2013-го брат Владимира Виталий закончил карьеру, и престижный титул WBC, которым он владел с 2008 года, освободился, мне не дали возможности за него побиться. И это несмотря на то, что я победил Кевина Джонсона, а Бермейн Стиверн – Криса Арреолу, что делало нас двумя претендентами на пояс. И пускай Арреола выиграл после этого, но по логике драться за пояс должны были мы со Стиверном. Вместо этого в WBC по какой-то загадочной причине решили устроить бой между Стиверном и Арреолой спустя год после их первого поединка, а меня оставили не у дел. В такие моменты хорошо понимаешь, как на спорт влияют политические игры. Возможность претендовать на пояс WBC у меня появится только в 2018-м, когда мы с Деонтеем Уайлдером встретимся в Лос-Анджелесе.

Само собой, я здорово расстроился, но, чтобы моя карьера не стояла на месте, пока люди из моей команды пытались обеспечить мне позицию обязательного претендента на титул, я получил возможность выступить на большой арене «Мэдисон-сквер-гарден». Фрэнк Синатра – мой кумир, и, перефразируя его высказывание, если в Нью-Йорке добьешься славы, то сможешь прославиться где угодно. Мне предстояла встреча с бывшим чемпионом в первом тяжелом весе из Америки Стивом Каннингемом, который перешел в тяжелый вес. Всего за четыре месяца до этого, он проиграл по очкам экс-чемпиону в тяжелом весе Томашу Адамеку. Этой схватке суждено будет стать самой тяжелой и самой любимой в моей карьере.

Возможность выступать в «Мэдисон-сквер-гарден» – в боксерской мекке – это просто мечта наяву, хотя очень многое в подготовке и в процессе этого поединка пошло наперекосяк. Официальная пресс-конференция, на которой состоялся анонс боя, транслировалась по всей территории США каналом NBC и прошла очень весело. Каннингем и его команда были застигнуты врасплох моим напором, который я продемонстрировал на глазах у нью-йоркских журналистов. А прессе зрелище пришлось по вкусу – я чувствовал, что в Нью-Йорке я на своем месте, здесь нужно было зажечь толпу. Я впервые встретился лицом к лицу с чемпионом мира и сразу пообещал, что отправлю его в отставку. Я заявил прессе:

– Это будет бой трех ударов. Я ударю Стива, Стив ударится о канвас, и Тайсон Фьюри будет в ударе в этот вечер. Я планирую снять рекламное место на подошве его боксерок, чтобы привлечь новых фолловеров в Twitter, потому что, когда он будет лежать на полу, мою рекламу увидит весь мир.

Бои редко отвечают той шумихе, которую вокруг них создают, но этот поединок, мягко говоря, не разочаровал. Единственной серьезной проблемой для меня было то, что дядя Питер не мог присутствовать на матче. Из-за прошлых судимостей Питеру был запрещен въезд в Штаты, и нам пришлось тренироваться в Канаде, и только в последнюю неделю я отправился в Нью-Йорк для участия в обычных пресс-мероприятиях. В этом самом значимом поединке моей карьеры место Питера занял его помощник, бывший претендент на титул чемпиона Британии Клифтон Митчелл.

В ярком свете софитов нью-йоркской арены в первом раунде мы обменялись хорошими ударами, что пришлось по вкусу болельщикам. Американцам еще больше по вкусу пришелся момент, когда я упал на пол в начале второго раунда. Я вышел с опущенными руками, чересчур самонадеянно, и обрушился на канвас после мощного правого удара Каннингема. В этот момент я осознал, что нахожусь в ринге с боксером мирового уровня, который не прочь меня сегодня побить и заработать возможность бороться за титул чемпиона мира.

Как правило, мои ноги и руки быстрее, чем у моего противника, но Каннингем, будучи экс-чемпионом в первом тяжелом весе, превосходил меня по скорости, так что пора было браться за дело и биться до последнего. Толпа в зале гудела, наслаждаясь зрелищем. Ситуация сильно отличалась от боя с Кевином Джонсоном, в котором я был предельно собран. Это было открытое и бескомпромиссное противостояние. Рефери снял у меня очко в пятом раунде за удар головой, но меня это не волновало: мне надо было задавить соперника, чтобы он сбавил темп, а потом вырубить. В седьмом раунде мне это удалось. Апперкот заставил его пошатнуться, а мощный правый хук – сползти по канатам и растянуться на канвасе.

Как только рефери закончил отсчет, я запрыгнул на канаты, раскинув руки, прямо как Рассел Кроу в «Гладиаторе», когда он кричал толпе: «Что, хотите еще? Вы еще не развлеклись?» Мне удалось вырвать одну из своих самых впечатляющих побед; я заслужил право на бой за звание претендента на титул чемпиона мира, что открывало мне дорогу к поединку с Владимиром Кличко. Я развлек толпу, как и полагалось, выступая в Нью-Йорке, и напоследок спел короткую песенку для фанатов.

Хотя обычно я не праздную после матча, но сейчас нужно было отметить с шиком. Я вышел из арены на дневной свет и пошел по улице с голым торсом. У меня в руке тут же очутилась пинта Guinness. Все это напоминало сцену из фильма. На моих плечах был ирландский флаг, и толпа шла за мной по улице, а проезжающие таксисты кричали: «Эй, чемпион!» Бой показал хорошие рейтинги на телевидении, и мне, похоже, удалось произвести впечатление на нью-йоркских болельщиков. Позднее в этот день я также встретил короля тяжеловесов Леннокса Льюиса, и мы слегка покутили, покуривая сигары и болтая с претендентом на титул чемпиона мира Джерри Куни в знаменитом баре Jack Dempsey’s.

Я чувствовал, что был нарасхват. На огромном экране перед «Мэдисон-сквер-гарден» весь день крутили вырезки из моего боя, и я наслаждался своим пребыванием в Нью-Йорке. Победа над Владимиром Кличко была моим величайшим достижением, но я никогда не чувствовал себя настолько хорошо, как после этого нью-йоркского боя, когда меня окружало уважение к бойцу, показавшему класс.

Под конец празднований я отправился в меховой магазин Макса Кауфмана и спустил все призовые деньги на огромное шиншилловое пальто. Перед тем как улететь, мы с Пэрис провели несколько дней в Нью-Йорке и повторили свадебные клятвы в Манхэттене, это было замечательно. Я вернулся домой с пустым кошельком, сердцем, полным прекрасных воспоминаний, и уверенностью в том, что настает мое время.

Намечался бой за звание претендента на титул чемпиона мира, и в этот раз претендент должен был получить обязательный шанс встретиться с Кличко – больше он не сможет от меня бегать. В этом поединке я должен был встретиться с бывшим чемпионом Европы из Болгарии Кубратом Пулевым, но тут мне сделали предложение, от которого невозможно было отказаться. Дэвид Хэй, бывший чемпион мира в первом тяжелом и тяжелом весе, объявил, что хочет драться со мной.

К тому моменту Хэй выиграл титул чемпиона мира по версии WBA у Зверя с востока Николая Валуева, но провалил попытку объединить пояса в скучнейшей схватке против Владимира Кличко в июле 2011-го. Он явно проиграл этот бой из 12 раундов и в своем плохом выступлении винил сломанный палец на ноге. У Хэя была стычка с Дереком Чисорой во время послематчевой пресс-конференции, после того как Чисора проиграл Виталию Кличко поединок за титул WBC в 2012-м, из-за чего у Хэя и Чисоры были серьезные неприятности. Оба этих лондонских бойца в июле 2012-го встретились на стадионе в «Аптон Парке», в вотчине футбольного клуба Вест Хэм, и Хэй победил нокаутом. Пускай он больше не был чемпионом, но он был знаменит, и пресса за ним внимательно следила. Для меня это был простой бой мечты – он сулил большие деньги, поскольку трансляция должна была проходить по системе pay-per-view, а также широкую аудиторию благодаря известности Хэя. Единственная беда – мечта в итоге превратилась в кошмар.

Билеты на бой, который должен был пройти в сентябре 2013-го в зале «Манчестер Арены» на 20 000 мест, были распроданы в считанные минуты. Каждый хотел увидеть эту схватку. Во время пресс-конференции Хэй заявил, что у меня нет шансов на победу и это будет моя последняя попытка прорваться в большой бокс. Интерес со стороны прессы был огромен, и я с нетерпением ждал боя, потому что его собирался смотреть весь мир. Как раз то, что мне было нужно.

Шумиха вокруг этого матча все нарастала, и это было здорово, потому что сулило большую прибыль через систему pay-per-view компании Sky Box Office. К тому же во время тренировочного лагеря я был на высоте. Мне удавалось держаться в весе, спарринги проходили лучше не придумаешь. Все складывалось замечательно, пока за неделю до боя Хэй не отказался участвовать из-за рассечения, полученного во время спарринга. Я был в ярости. В глубине души я был уверен, что он не хотел со мной драться, и до сих пор так считаю, неважно насколько серьезное рассечение он там получил. На пресс-конференции по случаю анонса поединка я его совершенно не боялся, и он спекся. Когда человек теряет желание драться – это видно.

Как бы то ни было, из-за Хэя я оказался в глубоком минусе, потому что мне пришлось здорово потратиться на подготовку. Для спаррингов мы привозили в лагерь Стива Каннингема и еще одного отличного тяжеловеса Эдди Чемберса. В итоге, пришлось оплачивать огромные гостиничные счета. Я рассчитывал, что заработаю миллионы на этом бое, поэтому не жалел денег, чтобы прийти в идеальную форму. Думал, что расходы окупятся, но ничего подобного.

Мы перенесли бой, но Хэй снова отказался, на этот раз немного заранее. Говорили, что он получил травму, которая поставила крест на его карьере, вот только спустя три года он вернулся в спорт. Это стоило мне дополнительных расходов. Перспектива получить внушительную прибыль испарилась, моя карьера тем временем зашла в тупик, и из-за моего решения драться с Хэем вместо Пулева позиция обязательного претендента на титул IBF уплыла у меня из рук. Вместо того чтобы готовиться к следующей победе на высочайшем уровне, я был раздавлен разочарованием.

Тогда я впервые столкнулся с серьезной депрессией. Я многого добился, вложил столько усилий, но у меня было ощущение, что меня отбросило назад, и в этом не было моей вины. Желание заниматься боксом исчезло.

Из-за расходов, которые я понес, готовясь к последнему бою, не имея новых боев в обозримом будущем, мне пришлось продать мои машины, чтобы платить по счетам и как-то сводить концы с концами. Всего несколько месяцев назад я был королем Нью-Йорка, а сейчас смотрел с обочины на то, как Владимир Кличко продолжает править бал в тяжелом дивизионе. Все, что было в моих силах, – это попытаться встряхнуть себя, поверить, что все еще сложится в мою пользу, но это было нелегко, и я впервые увидел, что для меня большая проблема – справляться с ситуацией, в которой события развиваются не так, как я себе представлял. К несчастью, это была лишь малая часть той силы, с которой депрессия могла на меня влиять.