Текст книги "Как стать астронавтом? Все, что вам следует знать, прежде чем вы покинете Землю"

23. 200 дней обходиться без душа? Нет проблем!
Как помыться в космосе

Космическая станция – во многом это просто мечта тринадцатилетнего мальчика. Вы можете парить в пространстве, как Супермен. Вы можете есть все, что хотите, и рядом нет родителей, которые ворчали бы на вас. У вас есть своя комната, и вы закрываете дверь, и никто не говорит вам, что в ней нужно убираться. И что лучшего всего – на космической станции нет душа! Не мыться 200 дней подряд!

Теперь те из вас, кому уже не тринадцать лет, скажут мне: «Фу, отстой!» Так позвольте мне развеять ваши страхи. На станции есть возможности, позволяющие позаботиться о личной гигиене; хорошо помыться можно, даже находясь в космосе. Есть несколько аспектов поддержания чистоты, у каждого есть свои решения: душ, чистка зубов, мытье волос, чистка одежды и т. д. Давайте начнем с самого главного – с душа.

В 1970-х годах НАСА уже отправляло космический душ на станцию «Скайлэб». Он был размером с душевую кабину, как на Земле, с большим пакетом вокруг, чтобы удерживать разлетающиеся капли воды. Я думаю, это было неплохо для того, чтобы астронавты могли помыться раз в неделю, но реальная проблема заключалась в деньгах. Сегодня стоимость пол-литровой бутылки воды, отправляемой на МКС, около 20 000 долларов. Можете представить, сколько бутылок воды потребуется, чтобы принять душ? Даже несмотря на то, что большая часть воды может быть продуктом переработки, душ продолжает оставаться громоздкой и дорогой штукой. Поэтому мы нашли лучший способ, чтобы разрешить проблему избавления от вони.

В течение семи месяцев в космосе я каждый день пользовался влажными полотенцами, чтобы помыться. Это отлично срабатывало, и я никогда не пропускал ежедневной процедуры принятия душа. Принцип был очень простой. Я наполнял горячей водой пустой пакет для напитка, затем разбрызгивал ее по полотенцу. В соответствии с бюджетом, определенным НАСА, астронавт через каждые две недели получал новое полотенце для душа, поэтому их у нас было предостаточно. Я раздевался догола и протирался влажным полотенцем с головы до пят. Я пользовался легкосмываемым шампунем для волос, которым обычно обходятся в больницах, чтобы мыть голову лежачим пациентам. По завершении процедуры я брал еще одно полотенце, чтобы вытереться досуха. И – вуаля! – перед вами чистый космонавт! Вся процедура занимала от пятнадцати до двадцати минут. Но после нее я был чистым, и от меня хорошо пахло, что, без сомнения, должным образом оценивали мои товарищи по команде. Ну, и для подстраховки у меня был дезодорант.

Обычно я принимал душ после тренировки. Нормальная деятельность в космосе не приводит к тому, что вы испачкаетесь, вы даже не будете потеть. Если в этот день у вас не было физических упражнений, к вечеру вы в основном остаетесь таким же чистым, каким были утром при пробуждении. И ваши волосы не путались, потому что вы не спали на подушке и не ходили на прогулку в ветреный день. Но тренировка – это совсем другое дело. Хорошая тридцатиминутная пробежка по беговой дорожке или часовое упражнение на тренажере для пауэрлифтинга заставляли меня хорошо вспотеть. И даже очень хорошо. И тогда мне требовался «душ».

Место, где мы мылись, не было постоянным. Наземные инженеры хотели, чтобы мы мылись в Узле-3 – модуле жизнеобеспечения, в котором были ванная комната, силовой тренажер и беговая дорожка и который выходил в сторону модуля «Купол». Однако Узел-3 – самый загруженный модуль на МКС. Там всегда кто-то тренируется, бегает, ходит в туалет, смотрит в «Купол», занимается каким-то текущим ремонтом или обслуживанием некоторых критически важных систем жизнеобеспечения и т. д. Поэтому плавать там обнаженным в невесомости в течение десяти минут, принимая «душ», было, мягко говоря, немного неловко. Даже несмотря на то, что мы считали себя братьями и сестрами, такой ситуации лучше было избегать. Нет ничего хорошего в том, что, находясь на беговой дорожке, вы будете видеть «причиндалы» ваших товарищей, которые моются, плавая в невесомости.

Моя команда пользовалась герметичным многофункциональным модулем (PMM) для проведения гигиенических процедур. PMM – это большой модуль хранения, который одновременно и гараж, и кладовая МКС. Он полон оборудования, и обычно там не работают астронавты, поэтому мы договорились между собой: закрываем занавеской проем люка, когда кто-то обнажен и моется внутри, и открываем, когда все завершено. И это работало. Однако, когда вы протираетесь влажным полотенцем или моете голову, капельки воды неизбежно разлетаются в разные стороны. Если вы видели фильм IMAX «Прекрасная планета», там есть сцена, когда я моюсь в душе, а капли воды летают повсюду в 3D. Другое соглашение, которое мы заключили между собой, состояло в том, чтобы мы убирали за собой любой беспорядок, который оставался после принятия «душа», чтобы оборудование в PMM не было слишком мокрым или заплесневелым. Кроме того, у каждого из нас было в РММ личное место для хранения своих принадлежностей – полотенец, шампуня, мыла, дезодоранта и т. д.

Но было несколько дней, когда РММ был недоступен, потому что его перемещали от люка на Узле-1 к новому порту на Узле-3, поэтому нам пришлось искать другое место для гигиенических процедур. Наилучшим вариантом для меня был JLP – небольшой модуль хранения, прикрепленный к японской лаборатории. Он находится вне зоны видимости астронавтов, обычно их там и не бывает, и это хорошее место, чтобы помыться. Японские авиадиспетчеры были недовольны тем, что мы бываем в их модуле в гигиенических целях, потому что они хотели сохранить его в первозданном состоянии. Но нам нужно было где-то приводить себя в порядок, поэтому мы пользовались им, но очень аккуратно. Русские для своих гигиенических процедур пользовались FGB – их модулем хранения. Это первый сегмент станции, и он был доставлен на орбиту еще в 1998 году; он находится посередине МКС. Они частично закрывали люк, когда мылись, однако если вам нужно было проплыть через него, когда они принимали душ, нужно было либо дождаться, когда они закончат, либо проскользнуть мимо очень осторожно – это был очень неловкий момент, потому что нужно было избегать непреднамеренного контакта. Ну да, иногда нужно приносить жертвы ради покорения космоса.

Некоторые из моих коллег говорили, что можно было бы принимать душ в собственной каюте, но, на мой взгляд, это была плохая идея. Я не хотел бы, чтобы мой спальный мешок, ноутбуки и личные вещи были бы мокрыми и заплесневелыми. Не думаю, что собственными каютами часто пользовались в гигиенических целях.

Помимо горячей воды и обычных полотенец у нас также были полотенца, специально созданные для туристов. Они были предварительно обработаны мылом. Мне нужно было взять такое полотенце, залить его горячей водой, подождать несколько минут, и вот готово горячее мыльное полотенце, с помощью которого можно помыться. Это было здорово. Но только для одного раза. На следующий день на полотенце уже почти не было мыла. Но самим полотенцем можно было пользоваться снова. Было два вида таких походных полотенец. Одна разновидность была плохой – это было бумажное полотенце, которое расползалось на миллион мелких частей, когда вы пользовались им. У нашего экипажа был нескончаемый запас таких, и я изо-всех сил старался использовать его, чтобы будущим экипажам не пришлось иметь с ними дела. Были также и другие полотенца, более прочные, которыми можно пользоваться несколько дней. Мы брали походные полотенца, чтобы намочиться и намылиться, а потом вытирались обычными банными, чтобы просохнуть.

Пакеты с мылом были точно такие же, как и пакеты с напитками, за исключением того, что после заполнения их горячей водой вы получали мыльную воду вместо чая, кофе или тана. Я пользовался ими через день, пока через две недели не заметил, что мой запас иссяк. Я позвонил в Хьюстон и спросил, где находится мой следующий запас мыла, и Хьюстон робко ответил: «Ну, это было все, что предусмотрено на всю миссию». Оказалось, я неправильно прочитал таблицу распределения вещей, в которой указывалось, когда я могу брать новое нижнее белье, дезодорант, футболку и, как вы уже догадались, мыло. Это было раз в две недели, а не раз в два дня. Вот засада! Но я нашел несколько пакетиков мыла, оставленных на всякий непредвиденный случай, и припрятал их. По большей части это было единственное мыло, которым я пользовался в течение 200 дней, в основном пришлось обходиться походными полотенцами. Но, по крайней мере, я не вонял, хотя отсутствие мыла плохо сказывалось на моей коже.

Еще одной важной ежедневной гигиенической процедурой была чистка зубов. Каждому астронавту полагалось несколько зубных щеток и тюбиков с пастой на миссию продолжительностью в полгода, и я не слышал, чтобы кому-то этого не хватало. Было две основных техники чистки зубов. Некоторые люди выплевывают использованную пасту сразу после завершения чистки зубов, другие проглатывают ее. Я подумал, что не стоит тратить дополнительное время и ограниченный запас моих полотенец, чтобы выплюнуть на одно из них немного пены. Поэтому я научился чистить зубы небольшим количеством зубной пасты, которую затем запивал небольшим количеством воды. Это было не так уж и плохо: у меня ушел всего лишь один тюбик зубной пасты Crest, при том, что я чистил зубы дважды в день.

Интересный аспект, связанным с принятием «душа» в космосе, – это дальнейшая судьба влажных полотенец. Их оставляют сушиться, прикрепляя одним концом к стене или потолку. Полотенце расправляется, как если бы оно висело на веревке на Земле. Поэтому нужно найти укромное место, где его можно было бы оставить для просушки, чтобы оно никому не мешало. Полотенце высыхает за несколько часов, из кабины его обдувает воздухом, и это хорошо по двум причинам. Во-первых, вы можете снова его использовать. Хорошими походными полотенцами можно пользоваться в течение нескольких дней, а обычного для тела хватит на несколько недель. Вторая и самая важная причина заключается в том, что при высыхании из полотенец испаряется вода, которая затем перерабатывается, очищается и превращается в питьевую воду или расщепляется в H₂ и O₂ для получения пригодного для дыхания кислорода. H₂ сочетается с регенерированным CO₂ для производства воды, которая пригодна для питья, чтобы регидратировать пищу и т. д.

В общем, космонавты поддерживают чистоту, ну… пытаются. Находясь на МКС и сравнивая свой опыт с опытом многих других астронавтов, накопленным ими на протяжении многих лет, я пришел к выводу, что проблемы с кожей в космосе – это обычное явление. Сыпь, шишки, красные пятна и общий дискомфорт. Ничего серьезного, но плохая кожа – очень распространенная напасть среди астронавтов МКС. У этого несколько вероятных причин. Возможно, некоторые виды плесени на борту раздражают кожу; возможно, наблюдаются неблагоприятные последствия невесомости и неравномерного распределения жидкости под кожей, или, может быть, одного пакетика мыла недостаточно, чтобы очистить кожу. Одна из моих главных рекомендаций после 42/43 экспедиции заключалась в следующем: улучшить состояние кожи на МКС. Хотя от нас не было плохого запаха, мы нуждались в более тщательном уходе за кожей, чтобы предотвратить некоторые из высыпаний.

Итак, опять же, если вы – тринадцатилетний подросток, то полет на МКС будет для вас идеальным. Полгода или больше без душа! Но придется глотать зубную пасту и смириться с неприятными кожными высыпаниями.

24. Гламур космических путешествий
Поход в ванную комнату в космосе (без купюр)

Ладно, все знали, что приближается эта глава. Есть определенные вопросы, которые всегда задают астронавтам: «Как там, в космосе?», «Трудно ли приспособиться к гравитации после возвращения домой?», «Вы видели инопланетян?». Но самый распространенный вопрос, который нам задают, независимо от возраста и страны проживания человека, его задающего: «Как вы ходите в туалет в космосе?» Ответ простой: «Очень осторожно». И я не шучу. Это именно та процедура, во время которой никто не хочет облажаться.

На самом деле принцип довольно простой. На Земле есть гравитация, благодаря которой все идет в правильном направлении. В космосе мы используем струю воздуха. Вентиляторы прогоняют воздух через шланг для урины, а также через шланг номер два, чтобы помочь более плотным отходам попасть туда, куда нужно, и чтобы они остались там. В действительности на МКС была предусмотрена аварийная процедура быстрого закрытия клапана на шланге в случае неисправности вентилятора, потому что тогда отходы начали бы всплывать. И этот день в космосе стал бы очень плохим. Представьте себе, что переносной биотуалет на вашем местном футбольном стадионе вдруг опрокидывается, и все, что там было, выливается наружу. Уверен, что вам не захочется идти туда.

Поскольку я был пилотом шаттла, одной из моих обязанностей было содержание WHC (туалет, аббревиатура НАСА) в рабочем состоянии. Как новичок я старался все делать как можно лучше, и поэтому пошел ва-банк, намереваясь сделать ванную комнату самой чистой в истории программы «Спейс-Шаттл». Моей первой задачей перед запуском был выбор чистящих средств – туалетной бумаги, детских и дезинфицирующих салфеток. Когда мы увидели размер мешка с запасами, которые я заказал, мы громко засмеялись. Он был огромный! Чистящих средств было столько, что их хватило бы, чтобы содержать в порядке дом средних размеров в течение одного года, но я не был обескуражен. Я был полон решимости содержать наш «горшок» в чистоте. Через две недели полета мы израсходовали ничтожную часть этих запасов, поэтому, прежде чем отстыковаться, я оставил огромную сумку с припасами для экипажа станции. Когда я снова попал на МКС в 2014 году, там, наверное, все еще были упаковки салфеток «Хаггис», которые я оставил в 2010 году.

Несколько слов о космических туалетах. В шаттле был WHC, а в МКС туалет ACY российского производства, но главный принцип, лежащий в основе обоих устройств, был одинаков. Есть шланг для мочи и большая емкость для фекалий. На шаттле у каждого члена экипажа была его собственная воронка для сбора мочи. Для мужчин и женщин они были разной формы; я никогда не спрашивал почему да на и самом деле знать не хочу. Но на МКС мы все пользовались одной воронкой: и мужчины, и женщины. По завершении полета шаттла наши отходы возвращались обратно на землю (благослови, Господи, наземный экипаж, который должен был все это вычистить), а на МКС в ACY были одноразовые резервуары под названием КТО (русское сокращение для обозначение емкости с фекалиями), которые складировались на грузовые корабли «Прогресс», чтобы затем сгореть в атмосфере. Представьте себе метеор из фекалий, летящий со скоростью 8 км/с над Тихим океаном навстречу огненной смерти.

Большим отличием между американской и российской системами утилизации продуктов жизнедеятельности был способ переработки мочи. Шаттл просто возвращал отходы на Землю. В русском туалете моча хранилась в резервуаре, обозначаемом аббревиатурой ЕДУ (русское сокращение от «ёмкость для урины»), который также мог быть уничтожен при сгорании «Прогресса», но его чаще отправляли в американский сегмент для переработки. Правильно, мы превращаем вчерашний кофе в завтрашний кофе, после переработки мочи. Это чрезвычайно полезная техническая возможность, поскольку запуск литра воды на орбиту стоит около 40 000 долларов, и переработка максимально возможного количества воды экономит налогоплательщикам серьезные деньги. Уже даже не говоря о том, что, когда, в конце концов, мы вернемся на Луну и полетим на Марс, там не будет достаточного количества воды, а если она будет, нам придется ее перерабатывать. Что касается фактора «фу, какая гадость», то об этом даже не было речи: на вкус вода на МКС была совершенно нормальной. Вам только нужно было закрыть глаза, чтобы не видеть ее желтого цвета. Шучу. На самом деле внешний вид и вкус переработанной воды был такой же, как и у обычной. Американская система переработки действительно была замечательной.

Первое время всегда было немного нервно делать что-либо в космосе. И когда дело дошло до первого посещения туалета, я особенно волновался. Я совершенно не хотел стать «тем парнем, который сломал унитаз», поэтому очень внимательно действовал в соответствии с каждым пунктом контрольной инструкции. Да, в НАСА есть инструкция номер один и инструкция номер два, и выполнение каждой из них отнимает массу времени. Но через пару дней я уже наловчился, хотя все еще старательно следовал указаниям, шаг за шагом. И так было до одного рокового раза. Это произошло на одиннадцатый день полета.

К одиннадцатому дню в космосе я стал довольно самоуверенным. Я уже неплохо плавал в невесомости; мог следить за вещами, не теряя их; умел одеваться утром, не опираясь на стены отсека. Когда во второй половине дня пришло время для похода в туалет, я был слишком нетерпелив, потому что хотел быстрее вернуться к работе. И я решил сразу же приступить ко второму пункту контрольной инструкции, пропустив первый. Тут важно понять, как на шаттле работает резервуар для сбора фекалий. Это большой бак размером с небольшую посудомоечную машину, поверх которой вы садитесь. Вначале вам надо открыть зловеще выглядящий люк, который мы называем «гильотиной». Потом, когда вы будете закрывать его, нужно убедиться, что на пути нет «мусора», иначе ваши руки будут испачканы. Как только «гильотина» будет открыта, вы садитесь на нее и закрепляете ее ручки на своих бедрах, чтобы не уплыть.

Чрезвычайно важно было правильно прицелиться: вам нужно доставить пакет прямо к цели, и вы не хотите, чтобы он пометил край гильотины или сиденья, иначе у вас будет неприятность. Хотите верьте, хотите нет, но на Земле внутри отверстия в тренировочном туалете в Космическом центре Джонсона в Хьюстоне была установлена камера, и новые астронавты сидели там и практиковались в выравнивании до тех пор, пока у них не вырабатывалась мышечная память, необходимая для правильного прицеливания. Хорошее прицеливание было очень важно.

Первые несколько раз, когда я проходил эту процедуру в космосе, было сложно. Не было силы тяжести, которая помогла бы фекалиям выйти, поэтому мне пришлось хорошенько поднатужиться, что сопровождалось сильным напряжением и ворчанием. Временами казалось, что у меня на лбу лопнут вены. Эта процедура была похожа на AGSM (аббревиатура ВВС США для обозначения антиперегрузочного маневра, используемого летчиками-истребителями). К счастью, мне всегда удавалось успешно выполнить эту задачу; некоторым в других миссиях это удавалось только с помощью медицинских средств.

В тот роковой одиннадцатый день полета «STS-130» я очень спешил. Я приплыл в WHC, закрыл небольшую занавеску, выровнялся и начал хрюкать. Все было нормально, но потом что-то пошло не так. Я сразу остановился и вспомнил: тьфу, я забыл открыть гильотину. Боже мой, это было совсем не то, что я хотел. Я медленно всплыл на несколько сантиметров вверх, посмотрел вниз, и да, вот оно: слегка покачивающееся под дуновением воздуха и слегка прикрепленное к закрытой гильотине. Не поддаваясь панике, я быстро схватил салфетку и завернул в нее «нарушителя дисциплины»; быстро вытер мелкие брызги, открыл гильотину и спустил салфетку с содержимым внутрь бака. Затем закончил свои дела, на сей раз – с открытой крышкой бака. Катастрофа была предотвращена. Товарищи и я хорошо посмеялись над этим инцидентом – таковы опасности, подстерегающие нас во время полета в космос.

Помимо следования контрольной инструкции и поддержанию туалета в чистоте было еще и техническое обслуживание туалета шаттла. Во-первых, в середине миссии я должен был утромбовать твердые отходы. Внутри бака унитаза была сетка, я перевернул ее, чтобы собрать все отходы и уплотнить их, освободив таким образом как можно больше места для второй части миссии. Прежде чем заняться отходами, я бросил взгляд в бак и вспомнил сцену с астероидом из фильма «Империя наносит ответный удар». Некоторые коллеги описали это как «фекалиепад» ("turd-nado"). Какой бы ни была продолжительность использования туалета шестью членами экипажа, его надо было уплотнить, чтобы было достаточно места для отходов следующей недели.

Это было сделано с помощью динамометрического ключа – торцевого ключа, который ограничивает количество силы, которая может быть применена к болту. При помощи ключа я медленно повернул болт, его движение поворачивало сетку, которая сметала все отходы. А я в это время очень и очень нервничал, глядя на динамометрический ключ. Потому что, если бы предел крутящего момента был бы достигнут до того, как сетка закончит сметать отходы, мне пришлось бы просунуть свои руки в ведро и закончить эту процедуру вручную.

НАСА не хотело, чтобы мы прикладывали слишком много усилий, поворачивая этот хрупкий болт, поэтому его защита была обеспечена динамометрическим ключом. Некоторые из товарищей по команде наблюдали за мной, выполняющим эту процедуру, и, когда сетка была полностью уплотнена до достижения предела крутящего момента, мы обрадовались. Особенно я.

Во время одного из предыдущих полетов шаттла один из моих товарищей-астронавтов не был столь везучим – сработал динамометрический ключ, остановив уплотнение. Ему пришлось надеть перчатки длиной до локтя, какими обычно пользуются ветеринары, осматривающие крупных животных; взять лопатку-шпатель, чтобы счищать фекалии (да, это настоящая вещь), и просунуть свою руку в астероидное поле и переместить его на одну сторону, чтобы затем его можно было сбросить в бак сеткой. В конце концов, он уплотнил все астероиды, и туалет был готов к тому, чтобы принять их еще больше.

Когда я смотрел на динамометрический ключ во время уплотнения WHC, капли пота выступали у меня на лбу, это был один из самых страшных моментов моего пребывания в космосе.

Российская система отличалась от системы шаттла: в ней использовался одноразовый резервуар размером с небольшое кухонное ведро для мусора. Нужно было просто заглянуть внутрь, чтобы увидеть, не заполнился ли он. Сетки для уплотнения не было, поэтому, когда резервуар начинает заполняться, вы надеваете на руку перчатку и уплотняете содержимое резервуара, толкая его вниз. Преимущество этой системы было в том, что каждый раз, когда вы ходили в туалет по большому, вы делали это в небольшой пакет, поэтому астероиды в КТО были просто пакетами, плавающими вокруг, поэтому не так уж было и страшно их уплотнить. Я был горд тем, что изобрел систему, которая указывала оставшуюся емкость резервуара. После установки нового контейнера я рисовал на нем смайлик маркером. Через несколько дней я рисовал рядом с ним не очень счастливое лицо. Примерно через десять дней добавлял нахмуренное лицо, а на одиннадцатый, двенадцатый или тринадцатый день к ним добавлялось лицо с крестиками вместо глаз: это показывало, что смайлик мертв, и заполненный резервуар нужно заменить на новый, пустой КТО. КТО был рассчитан на одиннадцать дней пользования тремя астронавтами американского сегмента, но мы испытывали особую гордость, когда могли увеличить срок до двенадцати, тринадцати и даже четырнадцати дней. Конечно, это зависело от экипажа – три штурмовика, вероятно, не смогли бы продержаться так долго. Но мы, к счастью, были чуть больше средних размеров.

Эта тема определенно юмористическая, но в то же время очень человечная. Пользование ванной – это то, что нас всех объединяет, а в космосе – это то, что требует специального оборудования и процедур для успешного выполнения. Технология переработки воды на МКС поистине замечательна, и ее даже использовали, чтобы сделать чистую воду доступной для отдаленных общин по всему миру. Когда люди в конце концов полетят на Марс, что-то простое, такое как неисправный туалет, может привести к гибели команды, поэтому эта тема очень важна, даже если кажется, что она сродни шуткам тринадцатилетнего мальчика. Но я в ней ничего ненормального не вижу, наверное, потому что я – летчик-истребитель. Я был горд тем, что смело пошел туда, куда немногие ходили раньше. И я все еще утверждаю, что мой туалет на «STS-130 PLT» был лучшим из когда-либо существовавших.