Текст книги "Как стать астронавтом? Все, что вам следует знать, прежде чем вы покинете Землю"

25. Субботняя уборка
Работа астронавта никогда не заканчивается

У большинства наших повседневных дел есть несколько общих черт, независимо от того, из какой мы страны. Мы принимаем душ по утрам. Мы идем в продуктовый магазин после работы. Делаем уборку в субботу утром. Пылесосить, собирать вещи, вытирать пыль, убираться на кухне и во дворе – вот для чего, кажется, созданы субботы. И на борту МКС ничего не изменилось. Хотя большинство людей думает, что быть астронавтом – это вести гламурный образ жизни, состоящий из постоянных запусков, выходов в открытый космос, и быть для детей героем в синем комбинезоне, правда заключается в том, что жизнь в космосе зачастую может быть такой же обычной.

В космосе есть несколько видов беспорядка, и для каждого из них требуются свои процедуры уборки. Во-первых, это общий бардак, похожий на то, что происходит на вашем кухонном столе или в прикроватной тумбочке в вашей спальне. Вещи накапливаются, их нужно убрать. В космосе вещи обычно собираются на поручнях. Это металлические перекладины, специально размещенные по всей МКС – на полу, потолке, стенах и особенно в стыках между модулями. Мы перемещаемся, берем эти вещи и переносим к новому месту и, как только мы туда добираемся, стабилизируем себя, удерживая их между ног. Плавание в невесомости требует большой адаптации, а поручни – одно из лучших изобретений, которое делает жизнь астронавта в космосе более удобной.

Поручни не только помогают передвигаться: на них очень удобно оставлять вещи. Большинство нашего оборудования удерживается на месте кронштейнами, липучками или технологическим скотчем. Они в буквальном смысле слова приклеивают вещи к поручням, и потом вы можете забыть о них до того момента, пока они снова не понадобятся.

Кронштейны для фотоаппаратов доставляли значительное беспокойство по причине того, что их часто фиксировали в самой середине поручня, где плывущий в невесомости астронавт мог бы схватиться за него. Представьте, что вы плывете по центру модуля и добираетесь до его конца. Вам нужно протянуть руку и схватиться за него, чтобы изменить направление движения на 90 градусов, в сторону соседнего модуля. Но когда вы протягиваете руку, понимаете, что поручень скрыт под большими металлическими кронштейнами для камеры. Вам придется быстро потянуться вниз и схватиться за свободное место, чтобы успеть перевернуться и не врезаться в стену модуля. Обычно такой катастрофы удавалось избежать, но это сильно раздражало. Меня очень нервировал беспорядок на поручнях, поэтому я всегда отводил время на их очистку. Это было похоже на космический эквивалент собирания деталей конструктора «Лего», оставленных на полу около кровати.

Другой беспорядок создавался едой. На Земле крошки обычно оказываются на полу, на кухонном столе и на плите – тут все предсказуемо. Но в космосе капельки супа или кусочки курицы в прямом смысле слова приобретают независимость, они летают в самых разных направлениях, подобно спутникам, выбирая случайные маршруты для того, чтобы приземлиться в самых труднодоступных местах. Часто воздушный поток, исходящий от вентиляторов МКС, захватывает эти летающие частицы, затем их засасывает в фильтры, где мы обычно находим больше всего грязи. В Узле-1, где находится американская кухня, повсюду остатки пищи и пятна. Этот модуль находится в космосе уже более двадцати лет и, если можно так сказать, уже довольно загрязнен.

Поэтому большая часть работы в субботу утром связана с использованием дезинфицирующих салфеток, плаванием в поисках пятен от еды и их вытиранием. В научно-исследовательских модулях, таких как европейские и японская лаборатории, грязи почти нет. Но в Узле 1, где мы обычно едим, и в Узле 3, где у нас ванная и место для приведения себя в порядок, всегда есть пятна, которые нужно вытереть.

Уборка пылесосом – важная часть работы субботним утром. Первая задача – найти свободную электрическую розетку: они на МКС почти всегда заняты, и есть официальная техническая схема, так называемый «план подключения», разработанный инженерами НАСА, в котором указано, к каким розеткам можно подключать пылесос, а к каким – нет. Как только вы находите свободную розетку, вы подключаете к ней очень длинный удлинитель, поскольку вам придется перетаскивать пылесос между модулями. Каждому астронавту по меньшей мере по одному разу приходилось пылесосить в космосе. Когда вентилятор вращается в вакууме, ничто не может противостоять его угловому моменту, поэтому он хочет вращаться в другом направлении. Образуется нечто вроде воздушного шара, который начинает беспорядочно летать по станции, если ему случайно удается оторваться от всасывающего отверстия пылесоса. Я понимаю, что физики будут критиковать меня за научную неточность описания, но это вроде как-то так. Какой бы ни была техническая причина стремления вращаться вокруг себя, мы прикрепляем пылесосы к перилам прочным ремнем с липучкой. Потом вы приступаете к работе, плаваете по МКС в поисках вентиляционных отверстий и фильтров, в которых собрана практически вся грязь.

До большинства фильтров довольно легко добраться, но, чтобы очистить некоторые из них, требуется согласование с Хьюстоном, чтобы выключить вентиляторы МКС на время снятия и очистки фильтра. В противном случае к работающим вентиляторам, не защищенным фильтрами, может затянуть большие куски мусора. Затем вы пылесосите грязь с фильтра, что очень похоже на удаление ворса с фильтра на Земле. Если честно, я никогда не хотел знать, что было в фильтрах, – я просто чистил их, и все. Один раз во время учебного занятия я спросил инструктора по «системам оборудования кабины экипажа», что там бывает, и он ответил, что это пух с одежды и ниточки тканей, пыль или еда, иногда частички кожи.

Да, это так, частицы кожи. Наш эпидермис постоянно обновляется, отмершие частицы кожи отпадают, и в космосе все также, как и на Земле. За исключением того, что на Земле эти частицы просто падают вниз, вы их пылесосите, или их находит и съедает собака, или с ними происходит еще что-то. В космосе они летают вокруг нас, пока, к счастью, не попадут в один из фильтров. Хуже всего то, что в космосе мы практически не используем ноги для того, чтобы ходить, поэтому мозоли начинают шелушиться и исчезать. Один космонавт как-то снял видео о том, как в космосе он снимает носки и затем начинает почесывать стопы. Поднимается гигантское облако из чешуек кожи. Отвратительное зрелище. Надеюсь, их засосало в фильтры вентиляторов и мы не успели вдохнуть их.

Большинство астронавтов понимают, что мамы рядом нет, поэтому каждый должен принимать участие в уборке. Когда я находился на МКС, у нас был график уборки модулей. У каждого астронавта было по два модуля каждую субботу. В те недели, когда вам была поручена уборка в Узле-1 (место принятия пищи) или в Узле-3 (место для тренировок и ванная комната), вы понимали, что придется поработать. Однако, когда наступала ваша очередь убирать Columbus или JEM (европейский и японский научные модули), вы могли «дать себе пять», что все будет очень быстро! Российские космонавты проводили уборку в своем сегменте таким же образом, как и мы. Эта система, в которой каждый вносил свой вклад и выполнял свою работу, была очень эффективной. Это не самая привлекательная часть работы астронавта, но содержать наш космический дом в чистоте, наверное, было одним из самых важных дел, которые мы делали.

26. Где мы находимся?
Как узнавать места на планете

Во время моего первого полета в космос мы установили «Купол». Я уже рассказывал, что это модуль с семью окнами – удивительное место, дающее астронавтам прекрасную возможность насладиться лучшими видами нашей планеты и вселенной, какие только можно себе представить. Это действительно впечатляет. Мне была дана привилегия – первым раскрыть оконную шторку и увидеть невероятно прекрасный свет, исходящий от Земли. Это было зрелище, от которого у меня перехватило дыхание.

Потратив несколько минут на то, чтобы полюбоваться этим захватывающим видом, мы продолжили выполнять поставленную задачу. Надо было убедиться, что все оконные шторки открываются и закрываются, проверить работоспособность оборудования внутри модуля, подключить электрические кабели, снять кронштейны, подключить вакуумную арматуру, систему охлаждения и т. д. Через несколько часов, когда основные работы были уже завершены, у одного из нас возникла идея: «Эй, а почему бы нам не открыть все оконные шторки, чтобы наслаждаться прекрасными видами, пока мы работаем?» Мы так и сделали, и это было просто потрясающе: мы видели, как планета проплывала внизу, пока мы усердно трудились в Узле-3, к которому примыкал модуль «Купол».

Примерно через час я был занят снятием пусковых болтов (они предназначены для того, чтобы надежно закреплять оборудование во время тряски и вибрации при запуске), когда внезапно весь модуль залил розово-красный свет. Это, мягко говоря, привело меня в замешательство. Я быстро поплыл вниз, к «Куполу», и посмотрел вниз – подо мной были малонаселенные внутренние районы Австралии, медленно дрейфующие в окне модуля. Зрелище чрезвычайно эффектное! Яркие и насыщенные цвета западной Австралии, ее почва, красная от находящегося в ней железа, ярко осветили пространство и полностью изменили иллюминацию внутри нашего маленького космического корабля. Я был потрясен. И это повторялось снова и снова, потому что я 3000 раз облетел Землю.

Вот уж никогда не думал, что буду распознавать страны и регионы по цвету, но именно это и произошло. Вместо того, чтобы узнавать Францию по Эйфелевой башне или ее кухне, я идентифицировал ее по интенсивной зелени и облачности. Вместо того, чтобы узнавать Восточную Азию по ее шумным городам и еде, я видел ее как место, которое ночью было освещено яркими огнями, а днем покрыто смогом. Вместо того, чтобы представлять себе Ближний Восток как край экзотической культуры и палящего зноя, я видел его как огромное море бежевых, розовых и красных пустынь, простирающихся от одного края планеты до другого. Вместо того, чтобы представлять себе Центральную Африку как место племенных деревень и диких животных, я узнавал ее по глубокой зелени и огромным темным джунглям с нависающими над ними грозами.

Затопление. Так одним словом можно описать состояние, когда поток света заливает космический корабль, ваши глаза, мозг и душу. Свет исходит от планеты, Солнца, Луны и звезд; его поток нескончаем, вам нужно время, чтобы все осмотреть и заметить. Каждый раз, когда я выглядывал в окно, всегда было что-то интересное и зрелищное. Хотя некоторые из коллег говорили, что через некоторое время наблюдение за нашей планетой уже казалось им скучным и они предпочитали работать на станции, а неразглядывать внешний мир, я дорожил каждым взглядом, который мне удавалось бросить через окна «Купола».

Мировой океан. Если вы случайно попадете на орбиту, велика вероятность, что вы пролетите над ним. Он почти везде, даже если вы не находитесь непосредственно над океаном, вы будете видеть его вдали. Но не все океаны одинаковы. Я обнаружил, что синий цвет их вод имеет разные оттенки. Атлантический океан показался мне холодным и синим. Карибское море было заполнено теплыми бирюзовыми и голубыми полосами – это одни из самых красивых оттенков, которые я когда-либо видел. Они насыщенные и просто потрясающие, словами не описать. Тихий океан действительно огромный. Просто гигантский. Перелет через него длится тридцать минут со скоростью 28 162 км/ч (8 км/с). В его южной части есть воды, цвет которых напоминает Карибское море. Они омывают многочисленные атоллы, которые усеивают океан, особенно в районе Большого барьерного рифа Австралии, хотя, если честно, с Багамами и Кубой это несравнимо. В этой части Тихого океана часто бывают грозы, и под нами плывут пухлые кучевые облака.

В северной части Тихого океана обычно встречаются экстремально большие скопления облаков; облака зубчатой формы тянутся на протяжении сотен километров. А когда образовались зоны низкого давления, можно было увидеть сильные бури, похожие на ураганы, с закручивающимися узорами, напоминающие галактики. Они растягивались на сотни километров. Эти бури не шли сплошным фронтом, как настоящие ураганы, но я подумал, что в тот момент погода там была довольно плохая. И теперь я понял, почему «Смертоносный улов» всегда ассоциировался с огромными волнами и плохой погодой вблизи Аляски.

Кстати, о плохой погоде. На Земле нет ничего похожего на Южный океан – это новое название водного бассейна к югу от Австралии, Южной Америки и Африки. Облака, которые там находятся, не похожи на облака в других регионах Земли; чаще всего они выглядели зловещими, закручивающимися, как при урагане, похожими на облака в Северной части Тихого океана, хотя они закручивались по часовой стрелке, а не против нее. На самом деле там почти всегда были облака – это был океан, пересечь который на лодке не было бы простой забавой. Я был счастлив находиться в космосе, пролетая над этой частью Земли. Синева Индийского океана казалась мне немного более насыщенной. Я помню, как видел этот бирюзово-голубой оттенок на Мальдивах ночью, под лунным светом, усиленный редкими городскими огнями.

На Земле было три места, где, казалось, всегда были грозы: Амазонка, центральная Африка и южная часть Тихого океана. Если бы мы пролетали над этими регионами ночью, и у меня было бы свободных полчаса, я бы спустился к «Куполу», выключил бы внутреннее освещение, дал бы своим глазам привыкнуть к темноте и парил бы там, наблюдая за самым зрелищным световым шоу. Я все еще помню молнии в сумерках над Южной Америкой; помню их зигзаги, детали облаков, видные при оставшемся дневном свете. Словами это не описать. Первая молния, которую я увидел из космоса, на самом деле была над юго-западом Америки, недалеко от Нью-Мексико. Были красные вспышки, что было странно. Это был единственный раз, когда я видел красный цвет, связанный с молнией. Я до сих пор не понимаю, почему это было возможно, может быть, из-за пыльной бури. Но какова бы ни была причина, это было прекрасно.

Ураганы, циклоны, тайфуны и тропические штормы – неотъемлемая часть жизни на нашей планете, и, если вы проведете в космосе несколько месяцев, вы неминуемо их увидите. Во время своего 200-дневного пребывания в космосе я наблюдал двадцать три тропических системы, и все они были уникальными, зрелищными и пугающими. И хотя вид был захватывающим, я всегда помнил о том, что эти монстры потенциально опасны, смертельны и могут принести страдания на мою планету. Самым мощным из тех, что я видел, был тихоокеанский тайфун Майсак. На самом деле это была самая сильная буря, когда-либо случавшаяся в апреле. Вся наша команда ахнула, когда мы увидели его в первый раз, настолько глаз тайфуна был гигантским, четко очерченным, темным и зловещим. Это было похоже на голливудский спецэффект, за исключением того, что это было на самом деле. У большинства ураганов глаза нечетко очерченные, наполовину видимые или неровные. Но глаз Майсака вращался, образовывая буруны, его очертания были такими точными, как если бы он посещал тренажерный зал. Я сочувствовал людям на Филиппинах, которым пришлось пережить его гнев.

Хотя красные незаселенные земли Австралии оставили первое и неизгладимое впечатление, заполнив МКС своим красноватым оттенком, они не были единственной красочной пустыней. Сахара и земли Северной Африки обширны, цвет почвы там с более розовым оттенком, без столь явного красного, как в Австралии, но тоже очень колоритный. Я сделал сотни, если не тысячи снимков, пролетая над этой частью Земли. Сочетание глубокого синего неба, океана и бесконечного красного/розового/оранжевого песка завораживало. Северо-западная часть Сахары вокруг Алжира имеет темно-оранжевый цвет и черные горы.

Очень эффектно. Мы пролетели над Красным морем, затем миновали Аравийский полуостров, на котором есть не менее живописные и колоритные пустыни. В юго-западной части Африки находится пустыня Намиб, и однажды, пролетая над ней, я заметил, насколько в действительности были велики песчаные дюны. Они были во многих местах, особенно в Саудовской Аравии, однако в Намибии выглядели особенно большими. Оказалось, что они самые огромные на Земле – высота некоторых была более 600 метров. На меня произвело впечатление, что я смог так четко увидеть их из космоса.

Одними из более странных мест на планете были пустыня Гоби и местность в западной части Китая и Монголии, простирающаяся до Гималаев. Больше всего меня поразило то, насколько холодно они выглядели. Вы не можете определить температуру, смотря в окно, однако, если бы вы смогли, вы ощутили бы, какой холод был там. Еще одна особенность – искусственные сооружения. Одни дороги были совершенно прямыми на протяжении сотен километров, другие образовывали замысловатые узоры и разные геометрические формы – так или иначе, было ясно, что это дело рук человека. Я не знал, были ли они проложены для сельскохозяйственных нужд или же, скорее всего, для военных целей, но они точно и четко были видны из космоса. По мере того, как пустыня продвигалась на юг, в направлении Гималаев, появилось много маленьких голубых озер. Я всегда думал, что это очень странно – озеро посреди пустыни. На самом деле это была не настоящая пустыня, а скорее каменистая местность. Мне было интересно, чем там занимаются люди. Ловят рыбу? Проводят отпуск? И были ли там вообще люди? Еще одна вещь поразила меня – оказывается, Гималаи не такие уж высокие. Не с точки зрения астронавта, находящегося на орбите. Вы довольно быстро продвигаетесь от холодной пустыни на севере до заснеженной горной цепи и затем до зеленых джунглей Индии.

В Северной Америке есть довольно большой пустынный регион между американским юго-западом и Мексикой, но из космоса ничто не напоминало мне, что это настоящая пустыня. Конечно, это не Сахара и не Саудовская Аравия. Здесь так много гор, что регион больше похож на скалистое плато, чем на пустыню. Но я жил в Аризоне и могу сказать, что это действительно пустыня, но без песчаных дюн. Потом на вашем пути оказывается Южная Америка. Вы летите с запада на восток, в направлении Тихого океана. Но вот перед вами Анды, которые быстро сменяет пустыня, а затем зелень джунглей. Плато Альтиплано в Боливии – дом для очень эффектно окрашенного ландшафта: синие и красные тона дополняют бежевый цвет, доминирующий в этом регионе. Я не думаю, что где-то еще на планете смена типов местности происходит так резко и быстро, как в западном уголке Южной Америки.

Реки – удивительная часть нашего ландшафта, но обычно они не видны, особенно в лесных районах. Джунгли Амазонки – одна из областей, где это прослеживается особенно четко. В джунглях сотни рек протяженностью в несколько тысяч километров, но все они были скрыты от наших глаз. Если только солнце не отражалось от их вод. Внизу было бесчисленное множество рек. Так было и с Конго. Джунгли в этой части Африки очень густые, зелень такая темная, что казалась почти черной. Под ней тоже не было видно рек, пока лучи солнца не отражали величие и длину этой грандиозной речной системы.

Но нигде этот эффект не был для меня более заметен, чем на юге Тихого океана – на острове Папуа-Новая Гвинея. Этот большой остров покрыт джунглями, и однажды в орбитальный полдень я пролетел над ним, когда солнце находилось прямо надо мной. Остров начинается от горы, выступающей из Тихого океана, покрытой темно-зелеными джунглями, а затем ослепляет вспышкой сотен рек, сверкающих ярко-белым цветом в отраженных лучах солнца. Я никогда не видел ничего подобного. Когда я сверху смотрел на это место, у меня возникла мысль: «А как живут люди в джунглях южной части Тихого океана?» Быть может, ловят рыбу для пропитания в этих реках. И, возможно, у многих из них никогда не было ничего из современных технологий. Что бы они подумали, если бы узнали, что у них над головой пролетает астронавт, смотрит вниз и фотографирует их? Для меня это был горький момент.

Цвет, который больше всего выделяется на Земле, – это синий цвет ее океанов, на втором месте – белый. Я был в космосе несколько месяцев, в это время в северном полушарии была зима, Россия и Канада были полностью белыми, покрытыми снегом и льдом на протяжении тысяч километров. Канада выложена огромными, плоскими равнинами, занесенными снегом; на западе – Скалистые горы, морщина на лице Земли. Если вы двигаетесь на восток, перед вами встают густые леса, в которых реки и долины образуют узоры. Древний кратер Маникуаган в Квебеке – одно из самых узнаваемых мест нашей планеты, если смотреть из космоса. Гудзонов залив просто огромен: покрывающий его ледяной узор часто казался мне похожим на облака, и много раз я не мог определить, на что смотрел – на льдины, облака или просто покрытую снегом землю. И так до самой Атлантики. Сибирь, с другой стороны, была более необъятной, чем Канада. Как известно, часовые пояса России покрывают половину Земли, и, если смотреть из космоса, она простирается от одного горизонта до другого: ничего, кроме белого снега, льда и облаков. В южной части Сибири находится самое большое пресноводное озеро на Земле – Байкал. Посещение этого озера, имеющего форму полумесяца, определенно находится в моем списке желаний. Если полететь чуть дальше на восток, можно попасть в самое, на мой взгляд, странное место на Земле – на Камчатку. Она напоминает мне Венеру. Камчатка всегда покрыта снегом, на ней множество вулканов. И всегда извергается хотя бы один из них. Черная струя дыма и пепла каждый раз четко видна с МКС. Расположенные рядом острова, особенно Сахалин, тоже очень странной формы. С острыми изогнутыми краями, он больше похож на самурайский меч, чем на часть суши.

Поскольку наклон орбиты МКС составляет 51,6 градуса северной и южной широты, полярные области видны только вдали. Я видел Антарктиду из космоса несколько раз, когда ее небольшие белые пики были едва заметны из-за ужасных метеоусловий в области Южного океана, белый цвет Аляски и Алеутских островов гораздо заметнее. Это была вереница вулканов, выступающих из вод Северного Ледовитого океана, протянувшаяся на сотни километров, обычно подвергаемая ужасным штормам в регионе.

Днем вы можете ориентироваться по контурам и цветам суши, а ночью – только по свету. Самые яркие – огни городов. В одну из первых ночей в космосе, когда мы были над Ближним Востоком, я быстро отметил для себя две вещи. Во-первых, он был небольшим. Израиль находился рядом с Иорданией, Египтом, Сирией и Ливаном, умещаясь на очень маленьком участке земли. И я спросил себя: «Зачем вся эта суета? Почему так много конфликтов на такой маленькой территории?» Решил: «Нам следует подумать над тем, как лучше поладить». Я реалист и знаю, что для конфликта есть причины. Но когда вы видите Землю из космоса, кажется, что их не должно быть.

Следующее, что я заметил, было то, что большинство городских огней – желтые, однако некоторые было чисто белого цвета, другие – синие, иногда с редкими красными точками. Существуют разные технологии изготовления ламп. Они бывают ртутные, натриевые, галогенные, флуоресцентные, светодиодные – и каждая из них излучает свой цвет. На Ближнем Востоке вы можете распознать страну по оттенку света. Однако в некоторых городах вы можете увидеть разные цвета в разных районах. Это было так захватывающе – замечать детали повседневной жизни с орбиты космической станции.

Больше всего поражали огни рыбацких лодок по ночам. В Азии я мог сказать, где нахожусь, по цвету и моделям рыбацких лодок. Я наблюдал за несколькими группами лодок, которые, казалось, кружились у берегов Кореи, составляя узор, похожий на запятую. Там их были сотни, все с очень мощными прожекторами. У берегов Японии тоже были несколько флотилий рыболовецких судов. Они двигались, появлялись и исчезали в зависимости от времени года, так что вы могли сказать не только, где вы находитесь, но и когда это было, и все это можно было определить по огням рыболовецких судов. Самыми удивительными были рыболовецкие корабли в Сиамском заливе. Это было захватывающее зрелище. Огромная флотилия зеленых судов в море, хорошо различимая из космоса, ночь за ночью. И быстро становилось понятно, где я находился, когда видел ночью россыпь зеленых огней – юго-восток Азии, рядом с Таиландом. Еще один пункт в списке желаний – отправиться на ночную рыбалку в Азии, чтобы воочию увидеть огромную армаду прожекторов.

Цвета днем и городские огни ночью – раньше я даже подумать не мог, что они помогут узнать о моем пути вокруг Земли. Но все они помогли мне по-новому взглянуть на наш единственный дом во Вселенной, нашу прекрасную планету – Землю.